Колледж Гостиничного Бизнеса

ГЛАВА 6. В которой у нас появляется новый предмет и вместе с ним новый преподаватель, после первого занятия с которым учёба в колледже мне уже не кажется такой плохой

Вечер у родственников прошёл достаточно скучно, мы часа полтора слушали оперные арии в исполнении моего предка, звучащие из какого-то странного агрегата, названого дедом «мелодифон». Если бы я была ценителем данного вида искусства, вполне возможно и оценила бы весь талант, с которым были исполнены данные произведения. Но оперу я не любила и классику тоже. Поэтому скучала, но старалась делать вид заинтересованности, и когда бабуля нахваливала очередной дедов опус, я кивала с серьёзным видом и соглашалась, постоянно восхищаясь.

Дедушка млел он похвалы, надуваясь как индюк. Я смотрела на него, стараясь изобразить на лице улыбку, но мне совсем не нравился такой предок. Я, конечно, понимаю, что он привык к пристальному вниманию публики, но мне от этого понимания было не легче. И общаться с ним совершенно не хотелось.

Вечер тянулся неимоверно долго, я изнывала от скуки, при этом изображая радостную мину на лице.

Когда мой дедуля сообщил, что он устал и хочет отдохнуть, я облегчённо выдохнула, что не осталось не замеченным бабушкой. Она пристально глянула на меня и, сузив глаза, поджала губы и ушла с дедом.

— Пойдём, я покажу наши апартаменты, — потянула меня куда-то наверх по лестнице крёстная.

Нам отводилось целое крыло на втором этаже. Всё в том же вычурном дворцовом стиле, прям королевские покои какие-то, а не дом. Мне не хватало тут уюта и тепла. Всё было помпезным, и дорогим, правда, без души.

— Ты зря показала бабушке своё недовольство, — заметила крёстная, когда мы с ней оказались в гостиной нашего крыла, за плотно закрытыми дверями.

— Я не специально, — хмуро буркнула я.

— Зарина, я тебя понимаю, твой дедушка не самый приятный человек на этом свете. Твой отец не просто так отсюда сбежал, и в совокупности к сложившимся проблемам, Говард хотел беспрекословного исполнения своей воли.

— Я бы тоже сбежала, если бы мне пришлось жить в этом дворце, — я обвела рукой вокруг, показывая на всю эту вычурную позолоту. — Кому нужны такие хоромы и зачем. Я, конечно, не против простора, но хочется, чтобы он был уютным и функциональным. А я должна буду часто навещать своих родственников?

— Если ты очень хочешь, я могу поспособствовать тому, что ты тут будешь появляться крайне редко. Но ссориться с ними не стоит, твой дедушка достаточно богат, и ты его единственная наследница.

— Если ради этого придётся слушать его арии, и кланяться как болванчик, изображая радость, я лучше останусь без наследства, — совершенно серьёзно ответила я крёстной.

— Ну-ну, не кипятись. В тебе говорит юношеский максимализм. Подумай головой, деньги ещё никому ни в одном из миров не повредили.

Тут в дверь постучали, и вошла бабушка. По её лицу было не понять, в каком она настроении, и я напряглась.

— Я так понимаю, что тебе не понравилось у нас? — спросила сразу моя родственница.

Я вздохнула и опустила голову:

— Я не люблю такую музыку, и мне нравится весь вот этот блеск, — глянув исподлобья на бабушку, я смутилась, вроде как она и не сердилась.

— Ты вся в отца, он тоже не любил всей этой роскоши и желания выделиться, — мягким голосом заговорила бабушка. — Я бы тоже не отказалась жить поскромнее, но твой дедушка привык к такой жизни, а творческие и очень талантливые люди, они на всю жизнь остаются немного детьми.

«Нифига себе «немного детьми», да он, по-моему, на всю голову ребёнок» — подумала я, но бабуле пообещала:

— Я постараюсь привыкнуть.

На том и разошлись, бабушка обнадёжилась, а я поняла, что буду стараться бывать тут как можно реже, насколько это получится. Благо, крёстная пообещала помочь.

— Если ты не захочешь часто сюда приезжать, всегда можешь попросить меня, и я скажу, что у тебя срочная практика, или ещё какой-то завал в учёбе. Но на некоторые праздники тебе всё-таки придётся посещать этот дом. Рвать все ниточки, связывающие тебя с родными, не стоит. Бывают ситуации, когда помощь от родственников единственно возможная.

— А что же они папе-то не помогли, раз ему пришлось бежать на Землю? — резонно заметила я, и видимо очень верно заметила. Тётушка Лёка промолчала, и предложила пораньше лечь спать, так как завтра какие-то дела запланированы.

— Ты купальник с собой взяла? — поинтересовалась крёстная за завтраком. Я отрицательно мотнула головой и удивлённо на неё уставилась:

— А надо было?

— Не помешало бы, — задумчиво пробормотала тётушка.

— Давай сходим к миссис О’Рей, — предложила бабушка, — девочку всё равно надо приодеть, не всё же ей в казённом ходить.

— Ты права дорогая, моя внучка должна быть одета как самая лучшая модница столицы, — согласился дед.

А я смотрела на тётушкину загадочную улыбку за столом, и у меня было стойкое ощущение, что она добилась той цели, которую перед собой ставила. А именно, чтобы мои: бабушка и дедушка раскошелились и приодели свою единственную внучку.

Магазин миссис О’Рей меня впечатлил. Я, конечно, не разбиралась в местной моде, но платья были шикарные. Какая девочка не хочет почувствовать себя принцессой. Тётушка со знанием дела подбирала мне гардероб, явно не стесняясь пользоваться предоставленными средствами. Бабушка охала и ахала при каждом моём выходе из примерочной. И ещё я была очень рада, что дедушка с нами не пошёл. У него в дневное время были назначены какие-то процедуры.

— Ой, а купальник-то забыли, — всплеснула тётя Лёка руками, когда мы уже направились к выходу из магазина, нагруженные коробками и пакетами под завязку.

— Я могу сделать подарок для юной мисс Арсенини, — сообщила миссис О’Рей. — И даже уверена, что данная вещица ей очень подойдёт.

Миссис О’Рей была очень приятной и шустрой женщиной небольшого роста. Мне понравились её волосы, длинные прямые пепельного оттенка, с прядями разных цветов. На самом деле она мне показалась современной по молодёжным меркам Земли. У нас тоже многие выкрашивали волосы в разные пряди, правда, не в её возрасте.

Хозяйка магазина одежды всучила мне ещё один пакетик в руку и, подмигнув, шепнула:

— Я думаю, тебе понравится.

В карете места осталось в итоге совсем не много. Бабушка попросила отвезти её домой, а мы поехали по каким-то загадочным тётиным делам, о которых она особо не распространялась, увиливая от ответа.

Я немного устала после такого насыщенного шопинга, шутка ли — перемерить с двадцать штук платьев, и ладно бы обычных, коротких. А тут все длинные и с кучей подъюбников, плюсом перчаточки в цвет примерь, шляпку в тон на себя нахлобучь. В общем, я устала и, попрощавшись с бабушкой, и поблагодарив её, привалилась на своём сидении, в окружении коробок с обновками. Мне купили целым восемь нарядов, в полной комплектации, и три пары обуви, которую тут принято носить. Мои босоножки и кеды тётушка забраковала. Про балетки сказала не вспоминать, и велела мерить эти странные туфли, благо хоть каблук был небольшой.

— А можно я только к бабушке и дедушке буду в этой обуви ездить? — полюбопытствовала я у крёстной.

— Не понравились?

Я отрицательно мотнула головой.

Тут нас неожиданно тряхнуло на какой-то неровности, и мы с тётушкой одновременно решили выглянуть в одно и то же окно. Ой, как зря. Трясти нас не перестало, и вместо окна, мы встретились лбами. Пока я пыталась сосчитать звёзды, кружащие вокруг головы, моя крёстная что-то кричала кучеру.

— Жива? — это тётя Лёка уже обращалась ко мне.

— Вроде бы, — я почесала лоб, там вырос рог. — Только вот нарост на голове мне не нравится.

Я приподняла волосы и выжидательно посмотрела на тётушку, чтобы она оценила результат полученного ущерба.

— Шишка, — констатировала факт Леокадия Андреевна. — Но это не страшно. Нам немного надо пройти пешком. Из вещей возьми только купальник.

Немного пешком, хм. Ничего себе немного. Мы топали больше часа по какой-то лесной тропинке, нам не встретилось ни одной живой души по пути.

— Куда мы идём? — не выдержала я.

— Терпение, ещё раз терпение, моя дорогая Зарина, — лукаво улыбнулась тётушка. Хорошо ей говорить, у меня от столкновения с ней и каретой голова гудела, а шишка росла, я это чувствовала, мне казалось, что когда я вернусь в колледж, у меня на лбу будет уже метровый рог.

И тут лес закончился, как-то неожиданно и внезапно. Мы оказались на обрыве, а под нами простиралось озеро, с розовой водой. Вокруг росли какие-то пальмы, хотя до этого я никаких пальм в этом мире не наблюдала. Лес был вполне себе похож на тот, что и у нас в России. Ёлки, сосны, дубы, клёны, ну и чего у нас там ещё растёт. В общем, что-то подобное. А тут пальмы.

— Спускаемся вниз, — сказала тётушка и вдруг неожиданно спрыгнула, у меня внутри всё похолодело. Я так прыгать не буду, я что — дура, что ли.

— Прыгай, — послышался вполне себе нормальный голос директора колледжа. Бодрый такой и совсем живой.

Я подошла к краю, и глянула вниз. Высоты я не боялась, но прыгать вниз — это же безрассудство. Тётушка магией владеет, она может там, как-то затормозила, чтобы не шмякнуться. А я-то не умею. Вон расхаживает внизу, ждёт. Ну-ну, пусть ждёт! До морковкиного заговенья!

— Зарина, прыгай, — раздалось снизу очень громко.

— Не буду, я разобьюсь, — решила-таки я ответить.

— Не разобьёшься! Прыгай!

Моя крёстная свихнулась. Она думает я настолько всесильная, что способна приземлиться с такой высоты. Я ещё раз глянула вниз и ужаснулась, этажей пять, не меньше.

Тётушка меня увидела, махнула рукой, и я полетела вниз. Ну, вот так и кончится моя жизнь, некрасивым бежевым пятном (на мне бежевое платье) на берегу розового озера, в окружении пальм. Неожиданно воздух вокруг стал плотным и падение замедлилось.

— Ну и чего было спорить и паниковать? — раздался над ухом голос тёти Лёки.

Я приземлилась на что-то мягкое. Очень даже бережно приземлилась.

— Где мы? — выдавила я из себя, озираясь вокруг.

— Это озеро силы, — сообщила крёстная. — У тебя стоит хороший блок на магические способности, именно по этой причине ты отторгаешь магию и засыпаешь над магическими книгами. Озеро снимет с тебя все оковы, и ты сможешь в полной мере осознать, на что ты способна.

Глянула под себя, а вернее на то, куда я приземлилась. Что-то розовое и мягкое, похожее на вату, стелилось подо мной, куда я так удачно упала.

— Что это? — поинтересовалась я, взяв в руки розовую массу.

— Это водоросли, которые окрашивают воду озера в розовый цвет, и создают вокруг такой тропический оазис. Они уникальны, в Ламерии это единственное место с такой магией.

— А почему тут никого нет? — мне казалось логичным, что в таком уникальном месте будет находиться много людей. По крайней мере, у нас на Земле так и бывало, стоило открыть очередное чудо света, как туда толпами летели зеваки.

— А кто тут должен быть? — тётушка явно не понимала меня.

— Куча народу, которая хочет получить немного больше магии, чем у них есть, — сформулировала я свою мысль.

— Это озеро не наделяет магией, оно помогает раскрыть существующие способности, — пояснила тётя Лёка. — А такие блоки, как у тебя тут большая редкость. И да, сюда в основном приезжают просто отдохнуть. И это зачастую просто молодёжь, так как добраться сюда более комфортным путём не возможно. Только ножками.

А потом мы купались в озере. Я примерила новый купальник, который оказался закрытым, по земным меркам ужасно скромным и старомодным, но мне понравился. Приятный бирюзовый цвет, с морским пейзажем спереди и юбка, скрывающая мою пятую точку, почти полностью. Плавать юбка не мешала, купальник вообще не ощущался на теле. А крёстная сообщила, что в таком купальнике можно купаться на любом курорте Ламерии и Армерии.

— А в Тартрии, и Синаш? — спросила я, после того, как услышала только о двух мирах.

— В Тартрии женщинам вообще не принято купаться прилюдно, только в закрытых местах, куда нет допуска мужчинам. А Синаш, там с курортами туго. В основном все едут отдыхать сюда. Да, собственно, что я тебе рассказывать буду, у вас там практика будет в конце первого курса, всё своими глазками и увидишь.

Купаться в розовой воде оказалось очень приятно. Температура водоёма была максимально комфортная, вода пресная и какая-то мягкая. Выходить не хотелось.

— Кстати, вода в озере всегда такой температуры, которая требуется именно купающемуся, и даже если тут купается несколько человек, она комфортна для всех, — просвещала меня крёстная. А я смотрела на мир и поражалась. Он неожиданно заиграл новыми красками, в воздухе витало что-то странное, я не нашла никакого другого объяснения и назвала это — волшебством.

— Что? Процесс пошёл? — тётя Лёка заметила мои изменения.

— Видимо, да, — согласилась я с ней.

А потом мы взлетали вверх, достаточно было встать на тот сухой розовый мох, куда я так мягко приземлилась, и подумать о том, что надо подняться на обрыв. Поток воздуха подхватил меня и быстро отправил вверх, правда, тут же опустил вниз. Я недоумённо задрала голову, ведь моя крёстная уже благополучно стояла наверху и смотрела на мои старания.

— Ну, Зарина, немного воображения, надо же не просто взлететь, но оттолкнуться правильно. Представь, что ты прыгаешь немного вперёд.

И я прыгнула, вдруг вспомнив уроки физкультуры, и как мне был ненавистен этот самый прыжок с места. Всю жизнь прыгала его на трояк, еле дотягивая до полутора метров в последнем классе школы, чем всегда вызывала недоумение нашего физрука.

«Арсенина, ну как с такой комплекцией, ты не можешь нормально прыгнуть?» — каждый раз вопрошал Игорь Борисович, и каждый раз рисовал мне тройку в журнал.

А тут моё умение плохо прыгать, как оказалось даже на руку, ибо оттолкнувшись в полную силу, насколько я была способна, я улетела ещё дальше тётушки, до самого дерева, и чуть в него не врезалась. Приземлилась не совсем удачно, умудрившись запутаться в платье и кулём завалиться рядом с тропинкой на мягкий мох.

— Да, приземление надо будет отработать, — почесав пальчиком висок, заметила Леокадия Андреевна.

Дорога обратно оказалась не такой уж и долгой. Я чувствовала себя превосходно, и как-то, совершенно по-новому. Вопросы сыпались как из рога изобилия, но к счастью они не раздражали тётушку и она охотно на всё отвечала.

— А ты мне родственница или нет? — неожиданно вспомнилось мне, пришедшее на ум. Как-то в памяти всплыло, что даже мой папа называл её тётя Лёка.

— Родственница, только очень дальняя, а вернее древняя, — пояснила крёстная, чем повергла меня в шок.

— Что значит древняя?

— Мне очень много лет. Я являюсь твоей дальней пра-пра-пра… В общем родная сестра твоей далёкой прапрабабушки, которой уже давно нет на этом свете.

— Ого! — большего сказать я не нашлась.

— Место, где стоит колледж, очень особенное. Там время останавливается. Мы стареем только когда выходим за его границы. Я делаю это крайне редко и уже третье столетие являюсь директором колледжа.

— И я тоже не расту там? — мне-то хотелось взрослеть.

— Если ты про свой организм, который находится в твоём нынешнем состоянии, то да. Ты не растёшь. А вот на умственный рост это не влияет, опыта ты набираешься, как и положено. Радуйся, у тебя форы целых два года!

Мне показалось, что радость сомнительная, и я решила пока на этом не зацикливаться.

Когда мы дошли до кареты, то кучер уже благополучно выкатил наш транспорт из канавы, и ждал, когда мы вернёмся, чтобы ехать обратно.

— Сейчас мы поедем через деревушку под названием Циния. Там очень мило. Думаю, тебе понравится.

Мне действительно понравилось. Карета сначала катила по какой-то возвышенности, и было видно море, простирающееся на многие километры, насколько хватало глаз. А потом мы въехали в деревушку, которая недаром называлась в честь цветка. Эти самые цинии росли тут повсеместно, все заборы были увиты зеленью, на которых царственно возлежали большие цветки всевозможных расцветок.

— Блин, сфоткаться бы в этой красоте, — немного с сожалением заметила я.

— Это не проблема, — легко ответила тётушка и достала какую-то небольшую коробочку, на вид деревянную. — Вставай вот у той изгороди. Я тебя сейчас сохраню.

Чудно она выразилась: «сохраню».

И сохранила. Коробочка в её руках зажужжала и оттуда вылезла картонка, которая в итоге оказалась тоже деревянной, а на ней была я, в окружении белых цветов и нежно-голубом платье, в котором я очень чудесно выглядела.

— Ещё налюбуешься, — тётя потянула меня обратно в карету, а я попросила показать этот странный фотоаппарат, который по функциям напоминал «полароид», выдававший фотки моментально.

— Это «ликохран», игрушка из Ламерии, у них много всяких техно-магических изобретений, — тётушка протянула мне коробочку, и я её некоторое время разглядывала, так и не поняв, как ей пользоваться. Кнопочек там, никаких не оказалось.

— Зарина, тут всё работает от силы мысли, — вздохнула моя крёстная. — Достаточно просто подумать.

И я подумала, немного испугавшись, когда в коробочке раздалось жужжание и вскоре, из отверстия спереди вылезла картонка, на которой была изображена моя дальняя, вернее древняя родственница, сидящая напротив, в окружении коробок и пакетов.

В общежитие я еле донесла все свои приобретённые обновки, моих рук, явно было маловато. Но донесла!

— Ого! — воскликнула Лика, когда я ввалилась в нашу комнату, благополучно миновав пустынный коридор.

— А где все? — поинтересовалась я, скидывая поклажу на кровать.

— Да на море утопали, — махнула рукой моя соседка. — И ведь не боятся чудовищ.

Первый порыв, разубедить Лику, я подавила, решив, что пусть заблуждается. Да и не поверит она мне, наверняка.

Переодевшись в шорты и футболку, я развесила свои платья в шкафу и решила сходить искупаться.

— Как тут у вас дела? — спросила я, больше так, чтобы не молчать.

— Всё нормально, правда, сегодня Марта чуть не устроила пожар.

— Как это?

— Она нечаянно полотенце около огня оставила, — как-то совсем без эмоций рассказала Лика.

А на следующий день в расписании у нас появился новый предмет, под названием «телепортация», и преподаватель представившийся как Вестер Ингеборгович.

Какой же он красивый, женская половина класса притихла, как только он вошёл в кабинет. И я в том числе, что я хуже, что ли.

Преподаватель оказался мужчиной обворожительным, будто только что сошёл с обложки журнала. Темноволосый, с синими, как море глазами. Неестественно синими, но кого это волновало. Чёрные ресницы делали его глаза только привлекательнее, а ниспадающая чёлка, которую он постоянно поправлял рукой, вызывала лёгкий шепоток девичьих голосов. Губы, его губы ещё надолго стали предметом неспокойных ночей каждой из нас. Ну, почти каждой. Вот на Лику его красота не произвела впечатления. А мы все вздыхали ему в след, смотрели в рот, ловя каждое слово, и прилежно учились. Очень старались перемещать предметы с одного место на другое, и у большинства это очень хорошо получалось.

Я неожиданно воодушевилась учёбой, и перестала бурчать. После купания в озере я перестала засыпать над учебниками, и стала ощущать, как магические процессы протекают вокруг меня. Мне, правда, казалось, что они не всегда меня слушаются, как надо. Но у остальных, зачастую, ещё труднее складывался процесс управления своими энергиями, поэтому я не волновалась.

А ещё, я вдруг с сожалением подумала, что так зря не читала фэнтези. Моего воображения очень не хватало, в особенности, если приходилось действовать моментально. Я упорно пыталась поднять стул руками, если он неожиданно падал, хотя мне ничто не мешало поднять его, только подумав об этом.

— Зарина, останься, пожалуйста, — попросила меня тётушка после урока этики во вторник.

Мне очень хотелось быстрее убежать в общежитие, ведь сейчас все девочки побегут на море, так как сразу после уроков туда ходит и мистер Вестер Ингеборгович.

Когда последний студент покинул учебную аудиторию, и за ним закрылась дверь, голос моей тётушки стал строже:

— Кажется, ты за последние дни забыла о том задании, которое я тебе дала?

Я задумалась, вспоминая, о чём речь…

— О нет, Зарина, ты тоже повелась на сладкоречивого Вестера Ингаборговича?

Я попыталась отнекаться, что-то мямлила, опустив голову и глядя на носки своих балеток, которые было разрешено тут носить.

— Милая моя крестница, Вестер Ингеборгович, конечно мужчина красивый и чертовски привлекательный, но он всего лишь метаморф, который умеет менять внешность по своему желанию. И поверь в реальной жизни он гораздо прозаичнее, чем кажется вам, сейчас.

Я подняла голову и недоверчиво нахмурилась:

— Ты обманываешь!

Леокадия Андреевна вздохнула:

— Да, степень воздействия на лицо! Ладно, буду разговаривать с вашим преподавателем, — она вздохнула, — твоё задание никто не отменял. И думаю, Лика, кстати, видит настоящий облик преподавателя телепортации. Она же не смотрит ему в рот, как остальные?

Я не поверила, но тётушка порекомендовала мне заняться всё-таки злыднями, ибо они увеличиваются в количестве, и скоро щит, установленный в колледже уже не сможет сдержать этого натиска проблемных сущностей.

Пообещав, что попытаюсь выяснить проводника, я удалилась в общежитие. Мне казалось, что тётушка меня специально обманывает, по поводу внешности Вестера Ингеборговича. Вообще взрослые всегда так говорят, когда замечают, что девушка приглядывается к кому-то из противоположного пола. Моей маме никогда не нравились мальчики, которые ко мне иногда заходили. Она их всегда высмеивала и меня постоянно поддёргивала, говоря, что у меня дурной вкус. Хотя в целом, те с кем я встречалась, ко мне особо-то и не ходили. После пары маминых замечаний, мне совсем не хотелось показывать ей своих кавалеров.

Теперь ещё и тётушка будет контролировать меня, намекая, что глазами я вижу совсем не то, что есть.

Надо будет у Лики спросить, кто такие метаморфы.