Колючая Арктика

БИЛИБИНО ИЛИ ВТОРЧЕРМЕТОВСКИЕ ДЕВОЧКИ

Полуторачасовой день или та серая прослойка между днём и ночью окончилась и посёлок Билибино погрузился в темноту. Гаранин просигналил фарами и встречная машина остановилась.

— Здорово, красавец! — Гаранин приоткрыл дверцу. — Не подскажешь ли, где здесь "Вторчермет"?!

— Подскажу, красавец, — в тон ему ответил водитель встречной, — но предупреждаю, попутных грузов ты в Билибино не найдёшь. Нет металлолома и всё! Сам только что с базы, так что, времени понапрасну не трать. Откуда ты, хлопец?

— С Зелёного Мыса.

— А я — с Певека!

— Эк куда тебя занесло!

— Нас по всему шарику носит.

— Как в Певеке заработки?

— Нормальные. Жирные заработки. В зимник, конечно.

Гаранин усмехнулся: хорошие! Да тут он больше зашибает!

— Так где тот "Вторчермет"!?

— Упрямый ты… Вон смотри: трубы видишь?.. Это атомная электростанция. А от неё идут трубы теплоцентрали… Дуй рядом с ними, потом подвернёшь под трубы — дорога выведет! — проедешь с полкилометра прямо, а потом свернёшь налево… Там тебе и будет «Вторчермет»! Желаю удачи. Только, помяни моё слово, бесполезно.

— Будь! — сказал Гаранин и «Урал» двинулся в путь, держа курс на кирпичные трубы Билибинской атомной…

Вторчерметовские девочки были заняты важным делом — пили чай. И в это время их трогать было небезопасно.

— Привет, красавицы! Привет, раскудрявицы! — выдал Сергей Гаранин одну из своих многочисленных улыбок.

— А не пошёл бы ты или тебя послать?..Небось, за металлоломом приканал?

— Да мне бы хоть полмашинки, — униженно протянул Гаранин, — ну вот столечко, — он отмерил полмизинца.

— Много вас таких шастает!

"Хорошие девочки — сразу же определил Гаранин. — Не успел появится, а они уже успели матом обложить." Этого Гаранин в женщинах не приветствовал, хотя приходилось терпеть.

— А когда будет?

— К весне приезжай!

Гаранин оглянулся. То там, то тут из-под снега выглядывали заржавленные куски железа.

— Вон же металлолом. Целая куча!

Девушка посмотрела на Гаранина с усмешкой.

— Углядел, щоб тебя приподняло и шлёпнуло! Слёзы это, бля, а не железки! Тут больше десятка машин не наскребёшь.

— Мне бы только одну. А? Девочки, миленькие, сладенькие, вкусненькие, рассыпчатые…Одну машину, одну…А?

Девушка из «Вторчермета» фыркнула, будто Сергей Гаранин ей сказал невесть что необычное.

— Раскатал, бля, губу! Да эту труху-шелуху и без тебя сегодня заберут!

— Знакомый?

— Что?!

— Твой приятель, говорю, заберёт?

— А хошь бы и так! Проваливай! У нас — обед! «Приятель» — фыркнула вторчерметовка.

Нет, что бы там ни говорили-писали, но этих девочек с дипломатической миссией ни в одну страну пускать нельзя. Особенно — в капстраны. После их визита — быть войне. Их речи мог выдержать только такой «дипломат», каким считал себя Сергей Гаранин.

— Обед, — протянул он, — обед из котлет! Какое совпадение, и у меня — обед. Издалека волоку я своё презренное тело и измучился до самой крайней степени. Может, стакан чаю нальёте утомленному страннику?

— А ху-ху не хо-хо!?

— Не хо-хо, раскрасавицы.

— Да плесни ему, Клавка! Привязался, как банный лист к жопе!

Молча проглотил оскорбление Гаранин и натянув на свою морду соответствующую маску, не повышая голоса, поинтересовался:

— А с чем чай пьёте, красавицы-раскудрявицы?

— С карамельками, жеребчик ты наш… Или глаза у тебя позастило!?

— С карамельками, — пропел Гаранин, — что так бедно? При ваших красотах и фигурах, да с простыми карамельками…Имею "Мишки на лесозаготовках", то бишь, "Мишки на севере" московского изготовления.

— Скажешь тоже: мос-ков-ско-го!

— Да шоб мне с этого места не сойти, если сбрешу!

В голосе вторчерметовских девочек прорезались и ласковые нотки:

— Откедова, паря?

— С Зеленого Мыса я.

— С мы-ы-са-а!.. Бывали у нас с Зелёного — рыбку сладкую привозили. Рыбочек у тебя случайно нет?..Нашей Клавке рыбцы хоца! Один вот такой лыцать, вроде тебя, Клавке брюхо надул, так ей теперь всё хоца, окромя передних страстей.

— Умолкни, сука! — взорвалась Клавка. — Целка египетская!

Но "египетская целка" не унималась:

— Она ему — металлолом, а он ей — дитё бесфамильное.

— Заткнись, падла!

— Молчу, молчу! — и снова к Гаранину. — Так как, насчёт картошки дров поджарить!?

— Рыбы нет. Но, честное пионерское, через недельку будет!

— Все вы обещаете… Вот и Клавке…

— Заткнись, задрыга!

— Молчу, молчу, умолкаю…

— Будет рыба! — твёрдо пообещал Гаранин. — Будет рыба, клянусь вашей красотой. Хошь — расписку дам!

— Нам твоя расписка до сраци!

— Чир, девушки, нравится?

— Подходящий для строганинки. Ну лады, мечи пока на стол свои "Мишки на приработках" и… Попьёшь чайку и дуй к шестой платформе загружаться. Я позвоню грузчикам…

Грузчики, разбитные парни с красными, то ли от мороза, то ли ещё отчего, носами, оценивающе посмотрели на гаранинский карман — оттопыривается ли? Карман оттопыривался.

— Ребята! — Сергей Гаранин вытащил бутылку с позолоченной этикеткой. — Чистый ямайский ром. Брательник из загранки привёз пару бутылок, так я его держу только для душевных людей.

Ямайский ром есть во всех северных магазинах, — бери — не хочу! — но грузчики, — парни-прохиндеи! — сразу же включились в привычную игру.

— Настоящий ямайский!? Врёшь!

— Чтоб мне век металлолома не видать, если брешу!

— Ладно, оставляй пару бутылок — на досуге рассмотрим этикетки…

Бутылки делают своё дело: машина загружается быстро. И не просто проржавевшими листами или металлическими бочками, в которых весу-то, что у комариной письки, а траками от вездеходов. Траки занимают места мало, а тянут…Ого-го-го!

— Спасибо, ребята! — Серёга Гаранин жмёт руку каждому грузчику в отдельности. — Дас Бог, свидимся ещё. Я буду сюда часто приезжать.

— Милости просим к нашему шалашу! Приезжай, ямайский хлопец! А рыба там у вас, на Зелёном Мысу, водится?

— Чир подойдёт? Из Олеринской тундры?

У грузчиков, как по команде, отвисли губы.

— Чир!? Чир — рыба богов. На экспорт идёт. Вези! Мы тебя, корешочек, всю зиму траками грузить будем…