Комната наверху

12 Позже в тот же день

Крик раздался откуда-то сверху — короткий, полный ужаса вопль. Он резко оборвался, и тотчас послышался другой шум. Что-то тяжелое катилось вниз по ступенькам. Шум нарастал, потому что падающий предмет набирал скорость, но потом разом стих.

Свендсен рванулся к двери в столовую. Когда она открылась, он услышал хор возбужденных голосов, перемежавшихся удивленными восклицаниями. Он быстро оглядел гостей, пытаясь рассмотреть выражение лиц, но общее смятение было слишком велико. Шофер посмотрел на парадную лестницу, но там никого не было. Тогда он поспешил назад в кухню и распахнул дверь на черную лестницу.

Сначала он ничего не увидел из-за темноты. Черный колодец уходил вверх, ступени исчезали во мраке. Потом он рассмотрел внизу что-то похожее на груду одежды.

Фигура женщины была скрючена, лицо почти касалось колен. Темноволосая голова лежала на полу, а ноги были на нижней ступеньке. Руки безвольно покоились на животе.

Свендсен опустился на колени и положил руку на сердце женщины, стараясь не менять положения тела.

Коридор быстро наполнялся людьми, старавшимися разглядеть хоть что-нибудь в темноте. Множество глаз было устремлено на Свендсена, в них читался немой вопрос. Над всем этим столпотворением звучал резкий голос, настойчиво повторявший:

— Что случилось? Дайте мне пройти. Что случилось?

Шофер встал.

— Где доктор Шонеман? — спросил он.

У него за его спиной раздался встревоженный голос:

— Что случилось? Пожалуйста, кто-нибудь… — Он обернулся и увидел миссис Корвит. Отчаянными усилиями она пробилась сквозь толпу и теперь стояла рядом с ним. Ее лицо было белее мела. Схватив Свендсена за рукав, она попыталась оттолкнуть его. — Пожалуйста… — Слова замерли у нее на губах, когда Свендсен отошел в сторону.

— Все в порядке, — заверил он. — Она просто без сознания.

Глядя на хозяйку дома, он вдруг увидел, как на лице ее отразилось огромное облегчение. Ее плечи поникли, расслабились, и неяркий румянец тронул щеки. Она опустилась на колени и взяла дочь за руку.

— Дора, — проговорила она, нежно похлопывая ее по руке. — Дора!

Голоса слышались со всех сторон. Гости сталкивались друг с другом, не зная, что делать. Норовя оттолкнуть Свендсена с дороги, одна из женщин защебетала:

— Нечего стоять без толку. Отнесите ее в другую комнату.

Шофер схватил ее за руку и бесцеремонно оттащил в сторону. Она изумленно уставилась на него, как будто видела впервые.

— Ч-что… — пробормотала она, заикаясь.

— Пусть сначала ее осмотрит врач, — коротко бросил он.

Наконец появился Фрэнсис и, опустившись на колени возле своей нареченной, ощупал ее, чтобы определить, целы ли кости. Халат Доры распахнулся, открывая взору белую шелковую комбинацию. Фрэнсис запахнул его, но не поднялся. Казалось, ему не хочется вставать.

— По-моему, у нее просто сотрясение мозга, — сказал он, помолчав, и выпрямился. Его глаза украдкой бегали по лицам, как будто кого-то высматривая. Ему почему-то было очень неловко.

Пробившись сквозь толпу, Уилл оттеснил Фрэнсиса от девушки, подсунул руки под неподвижное тело и поднял его. Кто-то стоял на поле халата Доры, и ткань порвалась. В глазах Уилла, когда он смотрел на Фрэнсиса, мелькнуло какое-то странное выражение. Что-то похожее на торжество. Расталкивая толпу, он понес Дору к вращающимся дверям. Все расступились, давая ему дорогу. Отпихнув ногой маленький столик, он внес свою ношу в гостиную и положил на диван у камина. Голова Доры соскользнула, и он осторожно поправил ее.

Когда он выпрямился, рядом уже стояла Винни. Она протянула ему флакон нашатыря и стакан воды.

— Это все, что мне удалось найти. У них нет нюхательной соли.

Уилл взял нашатырь, отвинтил крышечку и поднес флакон к носу Доры. Ее голова слегка шевельнулась.

Шофер прислушивался к шуму вокруг, переводя взгляд с одного лица на другое. Все говорили одновременно:

— Ну и свадьба! Эта семья, кажется, действительно переживает черную полосу.

— …Так что Дора и на этот раз не получит Фрэнсиса.

Свендсен обернулся посмотреть, кто это сказал, но вокруг было слишком много суеты.

— Может быть, нам лучше уйти. Они наверняка отменят церемонию.

— Я думаю, она наступила на полу халата и упала.

На сей раз Свендсен был проворнее. Он обернулся вовремя и успел увидеть Винни, все еще сжимавшую в руке нетронутый стакан воды. Ей и принадлежали последние слова.

Его глаза продолжали изучать толпу. Он заметил Хелен, стоявшую в одиночестве около арки парадной двери. Она медленно, размеренными движениями скручивала лямки своей сумочки. Ее глаза были странно неподвижны, но уголок рта нервно дрожал.

Она смотрела на Фрэнсиса, который курил чуть поодаль от гостей. Свендсен видел, как она отошла от стены и приблизилась к жениху. Свендсен был слишком далеко, чтобы слышать ее, но по движению губ он легко прочитал ее слова:

— Спасен колокольным звоном.

Не дожидаясь ответа, она направилась к выходу и попросила Уэймюллера подать ей шубку. Фрэнсис смотрел ей вслед, забыв о сигарете.

Свендсен продолжал обход. Слуги собрались около парадной двери, с любопытством глядя на гостей. Немного поодаль Крис поглаживал мать по плечу, одновременно вытирая лоб тыльной стороной ладони. Мистер Корвит, такой скромный, что никто его не замечал, стоял, будто на часах, около дивана, где лежала Дора. Напряженно выпрямившись, он бессмысленно смотрел на свою дочь, только голова слегка покачивалась взад-вперед, да подрагивали ресницы. Его губы были приоткрыты.

Что-то отвлекло внимание Свендсена от мистера Корвита. Несколько голов повернулись в сторону арки, ведущей к лестнице. Шум немного стих и сменился шепотом. На лицах присутствующих было начертано любопытство. Свендсен повернулся туда, куда смотрели все, и, поскольку был выше большинства гостей, сразу же увидел ее.

На верхней ступеньке лестницы, словно актриса, ожидающая рукоплесканий, стояла Хильда. Одной рукой она сжимала пустой стакан, а другой балансировала, сохраняя равновесие. Помада была размазана по щекам, платье испачкано сливками и залито виски. Подол был разорван до колена.

Покачиваясь и едва не падая, она спустилась вниз и вошла в комнату. Вскоре Хильда почуяла неладное, и ее улыбка погасла.

— Я что, пропустила церемонию? — тревожно спросила она, заметно шепелявя. — Я же должна быть подружкой невесты… — Она чуть не наткнулась на торшер, но кто-то удержал ее. — Да в чем дело? Не комната, а сонное царство! — При виде Винни в ее глазах вспыхнула радость. Она покачнулась и устояла только потому, что обхватила руками шею подруги. Затем, уперевшись рукой ей в грудь, Хильда оттолкнулась, чтобы стать прямо, но чуть не упала навзничь. — Милая Винни! Ты мне скажешь, Винни? Почему все такие грустные? — Пьяная подружка невесты шаталась. Кто-то проворно убрал с ее пути столик.

Забыв о своем вопросе, Хильда вдруг заметила Дору, которая сидела на диване, поддерживаемая Уиллом. С блаженной улыбкой она направилась к ним.

— Хочу поцеловать жениха, — заявила Хильда. Она остановилась и растерянно заморгала, глядя на Уилла, затем перевела взгляд на бледное, застывшее лицо Доры. И мигом всполошилась.

— Что случилось? — воскликнула она с тревогой. — Кто-то испортил свадьбу?

Дора закусила губу, нахмурилась и отвернулась.

Винни схватила Хильду за руку и попыталась оттащить в сторону.

— Все в порядке, — сказала она, будто обращаясь к ребенку. — С Дорой случилось небольшое происшествие.

Дора повернулась. Мгновение она тупо смотрела на Винни, потом, после короткого колебания, сказала:

— Да, Хильда. Я споткнулась и упала с лестницы.

Опираясь на руку Уилла, она спустила ноги с дивана и с опаской попробовала встать, но тут же, вскрикнув, упала обратно на диван, бледная от боли. — Должно быть, я подвернула…

Не успела она договорить, как сверху раздался пронзительный крик. На миг все опять застыли. На этот раз голос был детский. Льюис, стоящий на верхней площадке лестницы, отчаянно кричал:

— Мама! Мама! Киттен здесь нет! Ее нет в комнате!

В гостиной наступила мертвая тишина. Ровный гомон, целый день не смолкавший в доме, внезапно оборвался, словно все разом затаили дыхание. Холодный цепкий взгляд Свендсена быстро пробегал по застывшим лицам.

Склонившаяся к Доре Хильда выглядела так, словно бесстрастный фотоаппарат запечатлел ее в каком-то неловком положении. Что-то творилось в ее сознании, выражение глаз постепенно становилось осмысленным и виноватым. Ее отец стоял, разинув рот, и, будто завороженный, смотрел на лестницу. Миссис Корвит многозначительно переглянулась с Дорой.

Озираясь, Дора встречалась глазами с любопытными гостями, и те один за другим опускали головы. Она предприняла еще одну попытку встать, но снова упала на диван, как только ее нога ступила на пол, и издала слабый стон.

Фрэнсис, стоявший в другом углу комнаты, начал обливаться потом. Он достал платок и принялся вытирать лицо и шею.

Миссис Корвит встала.

— Льюис! — властно позвала она. — Спускайся сюда.

Тишина сменилась ропотом. Пытавшийся следить за всеми сразу Свендсен больше не мог этого делать, потому что поднялся переполох. Все заговорили разом, с любопытством глядя то на Дору, то на лестницу.

Он не мог точно сказать, где зародился этот шепот. Он, подобно волне, пробежал по комнате от одной кучки гостей к другой. Туманные намеки, двусмысленные замечания, язвительные догадки.

Когда появился Льюис, все стихло. Его губы дрожали, глаза блестели ярче обычного; он сбежал по лестнице, прыгая через ступеньку.

— Ее т-там не было, мама! Я п-пошел посмотреть, когда услышал крик. Я б-боялся, что что-то случилось с Ки…

Мать ласково положила руку ему на плечо.

— Льюис, говори потише. Ты так разволновался!

Мальчик сжал руки, чтобы унять их дрожь.

— Т-ты не п-понимаешь, — серьезно сказал он. — Она…

— Откуда ты узнал, что ее нет в комнате? Разве дверь не заперта?

— Н-нет, она б-была открыта. Вот п-почему…

— Хорошо, Льюис. — Миссис Корвит огляделась, снова встретившись глазами с Дорой, и отвернулась. Она видела каменные лица и поджатые губы своих гостей, видела, какими взглядами они обмениваются. Повернувшись к Льюису, она сказала: — Пойдем, надо бы посмотреть, что она делает. — Ее изящная стройная фигурка двинулась к лестнице. Сын пошел за ней. Она ни разу не обернулась.

Несколько человек двинулись следом, предлагая помощь. Кто-то высказал неуверенное предположение, что, наверное, Киттен вышла из комнаты и упала где-то в обморок, когда услышала крик. Не обращая на гостей никакого внимания, миссис Корвит поднялась по ступеням медленно, уверенно, с достоинством, держа за руку сына.

Свендсен шагнул было к лестнице, но остановился, поймав взгляд Уэймюллера. Оставшись под аркой, он смотрел вслед матери и сыну. Когда они исчезли за поворотом лестницы, он еще мгновение прислушивался к их голосам, потом закурил и вальяжно прислонился к стене. Никто из гостей не обращал на него ни малейшего внимания. Шофер напряженно прислушивался к звукам наверху.

Они услышали стук двери, потом восклицание, и кто-то сказал:

— Она здесь!

Последовал оживленный обмен мнениями. Рука Свендсена, державшая сигарету, замерла в воздухе. Он обратился в слух, но не смог разобрать ни единого слова. Разговоры сливались в общий ровный гул. Затем звуки стали громче, послышались шаги в коридоре наверху, и гости опять стали спускаться вниз.

Свендсен всматривался в их лица. Все те же прищуренные глаза и многозначительные взгляды. Все то же перешептывание.

— Нет, я ее не видел. Она не захотела открыть дверь.

— …Быть все время одной, с ума можно сойти…

— …Понять, почему она захотела сбросить Дору с лест…

— …Все время в ванной. Говорит, что не слышала ни звука!

Серый утренний свет проникал сквозь окно, удлиняя тени шкафа и кровати, не достигая темных углов. Он слабо освещал россыпь вещей на туалетном столике. Пузырек йода, небольшой кусок бинта, пластырь, ножницы.

В комнате наверху пациентка сидела у столика, вытянув правую руку и нетвердыми движениями нанося йод на рваную рану. Потом она приложила к царапине кусочек марли и приклеила его пластырем. Сложив все обратно в ящик, пациентка вытащила красную тетрадь с золотым обрезом.

«Сегодня я чуть не погибла. Моя лошадь испугалась и понесла. Киттен спасла меня. Все говорили ей, какая она смелая. Я уверена, что она напугала мою лошадь нарочно. Она все время скакала вокруг меня, пока моя лошадь не заволновалась и не понесла. Более того, она выждала какое-то время, прежде чем остановить ее. Но никто, кроме меня, этого не заметил. Все говорили, что, кабы не она, я бы погибла…»