Компенсация или сказки деревни Девица

Глава шестнадцатая

Дед Матвей не просто так отправился в заслуженный трудовой отпуск. Это всё нужно для важного дела. Для чрезвычайно важного дела. Для выступления на собрании колхозников с разгромной речью против тех тёмных сил, которые пробрались в наше светлое настоящее. Дед решил не поднимать вопрос со шпионажем кое-каких местных деятелей в пользу марсиан и румынской разведки, ибо это дело компетентных органов. Которые, к слову сказать, мышей не ловят. Промухали наши органы всяких Мухиных. Поэтому дедушка решил совершить политическую провокацию. Так выступить на собрании, чтоб всякие перерожденцы поняли, что их вот-вот разоблачат. Для этого деду в масть подошёл подарок сатурнов: знание языков и обширная информационная база с документами о местных реалиях. Тот ералаш, что до этого обитал в бедной головушке деда, плавно перерос в бардак с получением этой злосчастной базы. Василёк явно не осилил с приведением здоровья деда в норму. Он только отправил ему в помощь волшебную силу на лечение соматических недугов и немного на улучшение неврологического статуса. А кто будет думать о психическом статусе пациента? Пока у Василька руки до ремонта мозгов деда не дошли, ибо волшебная сила не резиновая. Кашу в голове деда ещё капитально усугубила обширная информационная база. Дедушка-то старенький, трижды контуженный, понимать надо. Но дедушка решил, что ему уже терять нечего: кругом враги, даже с Сатурна прилетели бракозябры. Но эти, вроде, за нас. Поэтому он вооружился подаренной сатурнами информационной базой, вытащил из неё работы авторитетных товарищей Маркса, Ленина и Гегеля и стал готовить речь. Для тренировки он эту речь громко проговаривал в своём дворе, для убедительности переходя на турецкий и немецкий языки, изредка усиливая мысль итальянской фразой или английской. Вскоре он вычеркнул из своих тезисов работы Маркса. Из-за того, что этот Карл слишком лохматый. Слишком уж он похож на сиволапого крестьянина из глубинки. И на вредителя он чем-то здорово похож. Маркса оперативно заменили на Энгельса. Этот товарищ написал много умных вещей, да и был он немного лысоват, как и дедушка Ленин, что говорило об его недюжинном уме. Ну, а товарищ Гегель и в Африке Гегель. Умнейший мужик, ёпрст. Гегелем кашу не испортишь. Дед Матвей товарища Гегеля очень уважал за сообразительность.

По ночам дед дописывал в пухлое досье лейтенанта Мухина новые яркие моменты из мухинской вредительской деятельности, добавлялась и аморалка. Получалось хорошо, но как-то грустно, что среди нас обитают такие ползучие гады. Наконец, компромат на ста листах на Мухина можно считать собранным. Он созрел как раз к собранию. Поэтому дед Матвей отправился в центральную усадьбу как можно раньше: ему ещё надо сходить на почту и отправить пакет с документами в компетентные органы города Воронежа, а потом можно и на собрание пройти. Ну, замаскировавшиеся гады и перерожденцы, держитесь.

Главным организатором всех собраний и других культурно-массовых мероприятий в колхозе был, естественно, парторг Каневский Павел Исаевич, по терминологии деда Матвея, махровый перерожденец, которому самое место не здесь, а в Израиловке, пусть там местным хасидам мозги вправляет. В последние дни всё шло вроде бы хорошо в плане политико-воспитательных показателей. Немного парторга смущало событие в пресловутой деревне Девица, когда её ушлые жители умудрились съездить на Пасху в город. Под видом посещения рынка и культурных объектов города. Тихое расследование парторга на предмет кто такой умный им выделил автобус, зашло в тупик, ибо все должностные лица пожимали плечами и говорили, что, как можно, это не я. Рекомендовали поинтересоваться у завгара. А это тупик. Так как завгар товарищ Саакян работал на этой должности уже три года. Для понимающего человека это означало, что с означенного Саакяна уже бесполезно что-то спрашивать. Понимающий человек знал, что три года на такой должности это критический срок. Надо понимать, что эта должность в этом хозяйстве ключевая: всем нужен транспорт. Поэтому, что делает умный человек, чтобы выбить себе в нужное время транспортное средство? Правильно, он идёт к завгару, в данном случае товарищу Саакяну и находит с ним понимание. Понимание между сторонами в большинстве случаев в России находили с помощью жидкой валюты. Дальше сами догадаетесь? Завгары выдерживали не более трёх лет. А иначе организовать работу транспортного сектора в условиях жестокого дефицита всего невозможно. Кто-то должен страдать. Сейчас длился период страданий товарища Саакяна. Уже к 11 часам дня он, почти всегда, пребывал практически в невменяемом состоянии. Ибо до этого времени он лично проводил кастинг соискателей на их договорённоспособность. Так сказать, своеобразные тендерные торги. Кто больше проявит настойчивость, выраженную количественными и качественными показателями в достижении обоюдного понимания. Система на удивление работала, только периодически надо заменять завгаров. Не выдерживала их печень или нервная система. К тому же парторг знал одну интересную особенность товарища Саакяна. Тот слыл большим говоруном. А если он находился ещё и под впечатлением от утреннего кастинга, то вынести товарища Саакяна не мог никто. Поэтому парторг прекрасно знал, что если он о чём-то поинтересуется у товарища Саакяна, то получит многочасовой ответ по проблеме, при этом ответ начнётся, чуть ли не от сотворения мира, причём так красочно, как будто сам товарищ Саакян присутствовал при акте сотворения этого странного мира.

Вторым раздражителям парторга числился дед Матвей. Дедушка всегда ходил на собрания и нёс пургу. Вот и сегодня парторг видел мелькавшего в толпе деда, что настроения не добавляло. Парторга от вида деда скривило, словно он находился не в доме культуры, а стоял в грязном нечищеном хлеву.

Мухин тоже столкнулся с дедом в кулуарах дома культуры, точнее в туалете дома культуры. Встреча оказалась несколько драматичная. Дед, увидав милиционера, выставил указательный палец в сторону Мухина, и прохрипел: «Здорово, вредитель!». Да, сегодня судьба явно измывалась над бедным участковым. Сделав своё грязное дело, дед прошествовал в зал и угнездился на свободном месте среди зрителей.

Собрание проходило как всегда, по давно наезженной колее, в стиле «вот-вот засну». Всё, как всегда. Это продолжалось ровно до того момента пока парторг не объявил, что переходим к прениям, и кто желает высказаться.

Естественно пожелал высказаться местный Бич Божий дед Матвей. Он потребовал для выступления 30 минут. Народ оживился, увидев вставшего с места деда и готового выступить. Поэтому, зная, что сейчас начнётся цирк, народ зашумел, что надо деду дать слово непременно. Люди знали, что в голове у этого субъекта тот ещё водевиль, и скучно точно не будет.

Дед смело вышел на сцену и сходу понёс околесицу: стал жечь сердца народа глаголом и прилагательными вместе с причастиями. Понесло дедушку по кочкам:

— Дорогие мои братья и сёстры! Товарищи мои дорогие сельские пролетарии. Трудовые колхозники и работящие колхозницы, а также их детишечки. Я не могу молчать в тряпочку! Так жить нельзя! Особенно с окопавшимися среди нашего сплочённого трудового коллектива всякими недобитыми вейсманистами и даже морганистами.

При этом дед почему-то внимательно посмотрел в сторону парторга, заставив того дёргаться.

— Вспомним, дорогие труженики села, великого товарища Гегеля, который как-то сказал сельскому турецкому пролетарию: «Где корма для коровок, друг пролетарий? Чем ты, сукин ты сын, их кормишь. Почему коровки едят гнилую солому и плачут».

Здесь дед внезапно перешёл на турецкий язык: «Şimdi tüm gücünüzle yardım etmeniz gereken köylülerin en radikal zaferi, sizi yoksulluktan kurtarmaz. Bu amaçla sadece bir önlem var: tüm proletaryanın zaferi — hem endüstriyel hem de tarımsal — tüm burjuvazinin üzerinde, sosyalist toplumun bir aygıtı»[3]. Вот что товарищ Гегель говорил сельскому турецкому пролетарию. А чем мы хуже турецкого колхозника?

В зале уже начали раздаваться первые смешки. Народу явно нравилось выступление деда. Чешет правду-матку непонятно о чём, но красиво. Только парторг понял, что это катастрофа. Если этот юродивый сейчас приплетёт к Гегелю, вдруг по-турецки заговорившего о коровах, ещё и товарища Ленина, то это будет походить на грандиозную политическую провокацию с большими последствиями и кадровыми оргвыводами.

Юродивый, словно читая потаённые мысли парторга, с дурной радостью обратился к истокам, то есть к самому Ленину.

— Товарищи мои колхозники и колхозницы! Вспомните горячо любимого дедушку Ленина. Не в том смысле, что у Ленина был любимый дедушка, и его надо нам вспомнить, а что великий Ленин сам дедушка, вот. Умнейший человек и горячо любящий трудовое крестьянство. Вот, что он сказал умного о крестьянах: «Крестьянин является полутружеником, полуспекулянтом. Крестьянин труженик, потому что потом и кровью добывает себе свой хлеб, его эксплуатируют помещики, капиталисты, купцы и всякая зажравшаяся сволочь. Крестьянин — спекулянт, потому что продает хлеб, предмет необходимости, предмет, который, если его нет, стоит того, чтобы отдать за него все имущество». Так вот я вас спрашиваю: куда подевался этот спекулянт, почему у нас коровки некормленые стоят? И доятся, как козы. Кто съел наш силос?

При этом дед опять пристально посмотрел на парторга. Ну, да. Тот мужчина в теле, так что теперь, намекать, что это он съел коровий силос? Народ уже откровенно ржал. Но деду этого показалось мало, и он припечатал своих виртуальных оппонентов творчески переделанной цитатой из Ленина, причём высказал её на итальянском: «Lavoreremo per introdurre nella coscienza, nell'abitudine, nell'uso quotidiano delle masse la regola: «tutto per uno e uno per tutti», la regola: «ognuno secondo le sue capacità, ciascuno secondo i suoi bisogni», per introdurre gradualmente, ma costantemente la disciplina comunista e il lavoro comunista».

Тема голодающих коровок с увязкой с подлыми действиями вейсманистов произвела на народ интересное действие. Он проникся до изумления и блеска в глазах. Вот это собрание, да оно интересней смотрится, чем комедия «Кавказская пленница», которую можно смотреть хоть двадцать раз, всё равно будешь ржать как лошадь.

— Мы знаем, что миллионы щупальцев этой мелкобуржуазной гидры охватывают и ощупывают то здесь, то там, короче, все места некоторых наших колхозников и колхозниц ощупывают, — верещал в экстазе дед. Пришёл его звёздный час.

— У нас же один только лозунг, один девиз: всякий, кто трудится, тот имеет право пользоваться благами жизни. Тунеядцы, паразиты, высасывающие кровь из трудящегося народа и их коровок, должны лишиться этих благ. И мы провозглашаем: всё — рабочим, всё — трудящимся, всё — колхозникам и их коровкам. Долой мелкобуржуазную гидру!

Народ уже откровенно смеялся в голос. Бедный мокрый от испарины парторг пытался привести народ в чувство:

— Товарищи, ведите себя интеллигентно, как культурные люди…

— Интеллигенция — не мозг нации, а говно, а религия — род духовной сивухи, — нашёл подходящую цитату из Ленина дед Матвей, заодно и по религиозному мракобесию прошёлся.

— Вы чего, собственно, предлагаете, Матвей Савельевич, — озлился парторг, он понимал, что этот балаган надо заканчивать.

— Так я, батенька, только и делаю, что предлагаю осуществить сотрудничество представителей науки и крестьянства, — только такое сотрудничество в состоянии уничтожить весь гнёт нищеты, болезней, грязи на нашей молочно-товарной ферме. И это будет сделано непременно, ибо архиважно. Перед союзом представителей науки, колхозного крестьянства и техники не устоит никакая темная сила в лице мелкобуржуазной гидры.

Надо думать — ржал народ — гидра — это парторг и его подручные.

Собрание закончилось на весёлой ноте. Не веселились только парторг и участковый Мухин. Парторгу из-за того, что теперь его обвинят, что превращает серьёзные мероприятия в балаган, а Мухин озадачился полиглотством деда. Получается, маскировался, гад. Прикидывался сельским тружеником, а сам непонятно кто. Это уже другие пироги с котятами. Это уже вопросы безопасности. Жил, понимаешь, дед и жил. Маскировался. А как в старости с ума сошёл, так и проявилось его второе дно. Эх, придётся сигнализировать об этом факте куда надо. Вот же сволочь какая этот дед, даже дедушку Ленина испохабил. А кто там был — дедушка Ленина?

В деревне Девица жизнь шла своим чередом. Василёк много работал над математическими проблемами, не забывая раскачивать свои способности. Дед Матвей с триумфом вышел на работу на ферму, но от Василька деду мало что обломилось. Слишком много надо выдать старику волшебной силы, чтобы привести его голову в порядок. Другим односельчанам тоже надо срочно помогать. Они постоянно норовили то себе что-то сломать, то подхватить вирус, то обделаться, и у всех болели зубы. Впрочем, народ нашёл решение проблемы. Оказалось, баба Тимофеевна отлично умела заговаривать зубы за горшочек мёда, сливочное масло или солёное домашнее сало. Так что в деревне появился свой дантист вместе со стоматологом-ортопедом. Постепенно пожилой народ стал избавляться от протезов, а молодой народ от кариесных зубов. Народ старался не думать и не распространяться на тему с чего это вдруг стали вырастать зубы, которые выпали много лет тому назад. О сакральных вещах старались всуе не трепаться. Ибо табу. А с Тимофеевной теперь раскланивались исключительно вежливо. Только все жалели, что у неё всё так плохо с дочкой и внуком. Но внук, вроде, стал более понятней говорить. Уже можно разобрать, что он хочет. Каринка, так та даже в качестве переводчика могла работать. Она знала лучше самого Василька, что ему надо. На Василька тоже распространялась аура Тимофеевны. Никто в деревне, ни стар, ни млад, даже помыслить не мог, чтобы обидеть юродивого дитя. Бедное дитё. Живёт без мозгов. На хоть конфетку скушай. Понимаешь, что такое конфетка? Ты гляди, понимает.

На участке у знахарки вдруг началась стройка века. Приехала бригада шабаёв и стала расчищать участок под строительство бани. Фадеев лично объяснил прорабу шабаёв, где и что должно стоять. Проживали шабаи на центральной усадьбе, и каждый день их привозили на работу. Кормила их сама знахарка, из продуктов Фадеева. Вроде всё хорошо. Но, шабаи, есть шабаи. То набухаются в усмерть, но задумают продать материалы на сторону, то сделают тяп-ляп. Тогда Фадеев поступал жестоко: с вещами на выход без выходного пособия. Подыскивал новых. Не пьющих, ага. Браться Зосимовы и кое-кто из Малининых, видя такое дело, стали приходить на стройку и помогать. Малинины посоветовали Фадееву своего гениального печника, ибо в бане печь это главное.

В мае Кирилл Зосимов на своём тракторе опять добыл из земли не то снаряд, не то мину не то ещё что хуже — что-то ржавое и страшное. Это настоящий бич местных пахотных земель: эхо войны. Каждый год находили кучу мин и других страшных ржавых предметов, оставшихся в земле подарков с войны. Больше всего таких подарков вылезало весной. Ну, это обыкновенная физика: в холодное время года вода многократно пересекает нулевую отметку, она расширяется и потихоньку выталкивает камни и мины. Приходилось вызывать сапёров из инженерно-сапёрного батальона. Некоторые лейтенанты хвалились, что на полях находили и взрывали до двух тысяч предметов за сезон. Фадеев сам когда-то служил срочную в сапёрах, поэтому этих бравых ребят уважал. Кормил за счёт колхоза, а также стимулировал офицеров жидкой валютой. А им что? Солнце, хороший воздух, можно искупаться в водоёмах. Поработал в поле, взорвал предметы, потом хороший обед. Курорт, а не командировка. Сапёрам нравились такие командировки. Да и председатель обходителен, сам из их братства. Да и фактор местных колхозниц никто не отменял. Некоторых офицеров Фадеев уже знал много лет, потому что каждый год начиналась та же песня, что какой-нибудь тракторист добудет ржавую мину. Случались и казусы и нюансики. А как без них? В основном нюансики с колхозницами. А казусы, то от местного воздуха, своим кислородом, шибающим по мозгам. То солдатик корову колхозную задавит на своей военной машине. Потом он, размазывая слёзы, каялся, якобы знать не знал, что по местным автобанам вовсю разгуливают коровы, как в Индии. То служивые на своей машине наткнутся на веялку, а то и на сеялку. Откуда им знать, что в деревне эти агрегаты, или их части, стоят там, где им вздумается. То взрывали авиабомбу на поле, а на глубине сдетонировали другие бомбы. В деревне выбило несколько стёкол. Так никто же не пострадал. В этом году пока всё проходило нормально — подозрительно нормально. Сапёры носились по полям, искали, что бы взорвать, колхозницы тоже оставались довольны. Только Тимофеевна выражала недовольство: когда слышала рукотворный гром, то она крестилась. Однажды Фадеева торкнуло попросить капитана сапёров помочь отремонтировать мост через речку Девицу. Естественно, не за так и спасибо. А за неплохое вознаграждение, а именно шефскую помощь продуктами для войсковой части и хороший банкет офицерам. Мост очень нужен, а то старый на ладан дышит. И почему бы не помочь хорошим людям. Да мы со всей своей суровой сапёрной душой. Где тут что взорвать? Не взрывать не надо. Строить надо. Маленький мостик через речушку. Вот и материалы даже есть. Ого, почесали репу сапёры, когда увидели речушку и мостик. Не такой уж этот мостик и маленький, да и речушка совсем не перплюйка. Тут работы на неделю, а то и две. Сапёры, служа в непобедимой и легендарной, старались большие планы не строить, ибо планы планами, а жизнь это жизнь, особенно у сапёра. Но Фадеев особыми психологическими приёмами, подкреплёнными стимулами, нашёл понимание в лице командования сапёров. Поэтому воины непобедимой и легендарной приступили к работе, нагнав кучу спецтехники к мосту. То, что этих людей не победишь, это точно, а вот легенды от их работы рождаются постоянно. Ибо жизнь преподносит всякие казусы.

Мостик подлатали. Сварили где надо конструкции, где надо конструкции заменили на новые, усилили опоры. Даже покрасили. Работали с огоньком: кормёжка хорошая за счёт колхоза, солярка тоже колхозная. К военным всеобщая уважуха и особая милость селянок. Вскоре мостик испытали на прочность, и комиссия вынесла вердикт: ездить по нему можно. Ура! Построили! По такому случаю намечался большой праздничный банкет на берегу реки для командного состава войсковой части. Это мероприятие уже относится к разряду серьёзных. Здесь надо учесть все нюансы. Стороны подошли к подготовке мероприятия творчески, но с учётом собственного менталитета. Место проведения мероприятия выбирали тщательно по эстетическим признакам. Такими признаками явилось отсутствие на месте банкета коровьих лепёшек, коими несознательные коровы минировали всю территорию, до которой они смогли добраться. Такое место нашлось. Метрах в трёхстах от моста выше по течению реки: живописный участок у реки, перед которым находился овражек. Из-за этого овражка коварные коровы и не добрались до него, да и местным лень перемещаться по оврагам, поэтому этот уголок представлял собой нетронутую людьми и коровами природу. Сапёры на своих машинах с огромными отвалами, быстро сделали временный проход через овраг. Конечно, этот проход до первого хорошего дождя, но пока сойдёт. Военные ещё обещали Фадееву сюрприз, который случится на банкете. Чисто сапёрный сюрприз.

Дьявол кроется в деталях. Вот никто и не учёл один маленький нюансик.

Когда на живописном берегу собралось всё колхозное начальство и офицеры войсковой части, то радостные сапёры объявили всем, каким будет сюрприз. Мы вам покажем фейерверк! Да не простой, а на воде. У сапёров есть правило: взрывчатку, которую они получают со склада, обратно не сдают, остатки утилизируют путём подрыва. Взрывчатки в виде тринитротолуоловых шашек было привезено на разминирование чуть ли не с половину тонны. Разминирование на полях велось путём подрыва, так как никто не рисковал перетаскивать взрывоопасные предметы. Но ещё осталось не утилизированной взрывчатки чуть ли не двести кило. И куда её девать? Умные головушки решили, что надо устроить фейерверк на банкете. Порадовать местное начальство красивым бу-бухом. Дальше всё просто, как валенок. Соорудили плотик из старых бочек и досок. На него взгромоздили ящики с взрывчаткой. В овражке сделали траншею, в которой предполагалось укрыться от взрыва, район оцепили солдатиками, чтобы местные не пробрались ближе, чем на километр к мероприятию. Банкет начался с тоста: «Ну, за мост!». После третьего тоста отключился лейтенант Николаев. Да, не тот пошёл лейтенант, не тот — покачал головой бывший сапёр Фадеев. После 150 грамм спёкся. Председатель не знал, что Николаев не спал уже вторые сутки. Сначала, он весь день работал на разминировании, а вечером шёл к Танечке Зосимовой, дочки Ивана Зосимова, с которой целую ночь ходил, взявшись за её ручку, по живописным окрестностям. Парочка любовалась звёздами, говорила о культуре и последних достижениях кинематографии, и так целую ночь. Дело пахло большой любовью. Поэтому, перевозбуждённый Николаев и спёкся. Его отвели в вырытую траншею, где он улёгся отдохнуть на плащ-палатку. Ему снились прелести Танечки Зосимовой.

К взрывчатке на плоту прикрепили детонатор, к нему шесть метров бикфордова шнура и подожгли его. Этого времени должно хватить, как планировалось, чтобы произнести очередной тост и укрыться в траншее. А потом любоваться красивым бу-бухом и вылавливать оглушённую рыбу. Плотик оттолкнули от берега, и он поплыл, весело дымя горевшим бикфордовым шнуром. Потом произнесли тост, выпили, и тут Фадеева осенило:

— Братцы, а куда поплыл ваш плотик?

Действительно, а куда это он поплыл? Вот этот нюансик, в виде течения реки, никто и не учёл. А плотик поплыл, естественно, по течению. Естественно, к новому красивому мосту. Когда плотик уверенно добрался до опоры моста, все офицеры и Фадеев, уже протрезвели. А дальше произошло то, что и должно произойти, а именно, красивый бу-бух. Взрывом покорёжило опору моста, и он весь как-то скособочился. Был мостик красивым, а стал не очень красивым.

— Михаил Аполлинарьевич, — обратился главный сапёр к председателю. — А у вас ещё остались материалы для ремонта моста?

— Эх, опять что-то взрывают, окаянные, — услышав отдалённый грохот, крестилась Тмофеевна.

Некоторые из жителей деревни стояли за линией оцепления и с любопытством чего-то ждали. И дождались большого бу-буха. Среди не очень густой толпы толклись и братья Зосимовы.

— Кирюха, — обратился к брату Иван. — Кажись военные с Фадеевым наш мостик к ебеням взорвали.

— Да, — солидно пробасил Кирюха, — Так и задумано было. Это чтобы новый хороший мост соорудить. Понимать надо.

Вдруг Васильку пришло срочное сообщение от инспектора из Высшей цивилизации. Высший разум писал, чтобы подконтрольное разумное существо рассмотрело вопрос об артефактах: «Крашеные яйца» — пять комплектов, «Сиротский бутерброд» — пять комплектов, «Упаковка» — пять комплектов. Поощрялась разумная инициатива разумного существа. На всё про всё давалось три дня. Угу — подумал Василёк и пошёл на ферму предупредить деда Матвея.

Дед Матвей, как всегда добросовестно ошивался на ферме. Поискав деда, Василёк сделал ему знак, что надо бы пошептаться тет-а-тет, типа перетереть проблему. Дед Матвей, как заправский агент, огляделся на предмет хвоста и последовал за пацаном. В укромном месте около фермы пацан изложил деду проблему:

— Дед, с тебя крашеные яйца. Эта бракозябра хочет их пять штук, но ты изобрази штук десять, на всякий пожарный случай.

— Дык, изображу, — закивал головой дед. — Как у Пикассо получатся, ёпрст.

На этом переговоры заговорщиков окончились. Дед поспешил на ферму к коровкам, ещё он знал, что скоро придут к нему прямо на ферму гости. Эти гости — не простые, а все деревенские малолетки, у которых вдруг дед стал предметом обожания и почитания на почве дедовых рассказок. С тех пор, как у деда появилась подаренная обширная база знаний, он пристрастился к чтению. Причём читать можно и ночью, да хоть с закрытыми глазами. Дед задавал базе вопрос, который его интересовал, а база тут же предлагала ему прочитать соответствующий документ. Таким образом, дед пристрастился к чтению. Прочитанный материал требовал обсуждения, а с замотанными жизнью взрослыми обсуждать литературу трудно. Они или смеялись над дедом, как, право слово, дурни какие, или пытались увильнуть от дискуссии. А вот детишечки смотрели деду в рот и внимали. Правда детишечек интересовали только сказки или приключенческие рассказы. Да сколько хотите. Их есть у меня уйма. И дед начал читать детям сказки и народные былины про богатырей земли Русской. Естественно, начал с русских народных сказок. Причём читал с объяснениями, так как база давала не только текст, а и серьёзное филологическое объяснение произведения. Дети верещали от восторга. Дальше, больше. Дед рассказывал истории из иностранной литературы. Робинзон Крузо пошёл на ура вместе с приключениями Джима Хокинса. Про Маугли приходили слушать даже взрослые. Дети капитана Гранта — произвели фурор. Для самых мелких шла хорошо Репка, сказки Пушкина и басни Крылова. Причём дед не просто читал текст, а делал это артистично, изображая всё в лицах. Если это попрыгунья стрекоза, то дед прыгал, как стрекоза. Если это работящий муравей, то дед изображал тяжёлую работу. Для более старших детей и тексты находид серьёзнее, хотя Русские былины, это вообще-то весьма серьёзное чтиво. Дед старшим рассказывал о подвигах Геракла, о похождениях хитромудрого хаджи Насреддина, о джинах и волшебных лампах всяких там Алладинов и о приключениях Синдбада-Морехода. Историй «он знал» море, и все они в интерпретации деда становились предметом искусства художественного слова: всё изображалось в лицах и с матерком. Короче говоря, дед Матвей заменил детям библиотеку, телевизор, радио и театр: один в нескольких лицах. Обычно, дед выступал перед детьми где-нибудь в деревне, сидя на лавочке или на бревне. Но постепенно дети стали третировать деда и на ферме. Дед — бросай эту работу и рассказывай сказки. Не, ну работу дед бросать не хотел, это есть, как считал он, непедагогично. Молодое поколение должно видеть труд и приобщаться к труду. Поэтому принесите коровкам еду, травку какую, а я вам расскажу про… коров, об их болезнях, о том какие в них паразиты водятся, о породах. А уж вечером приходите слушать очередные волшебные истории из мира мировой литературы. Взрослые тоже слушали рассказы. Некоторые впечатлительные женщины даже плакали над судьбой литературных героев. Жалко им до слёз французского паренька Гавроша или нашего Мальчиша-Кибальчиша. Да и гибель в огне оловянного солдатика доводила детей и взрослых до слёз. Но лились и слёзы умиления, когда дед рассказывал о русалочке Андерсена или про Умку. Вот она сила искусства. Хоть и подавалось это искусство приправленное матерками. Ну, по-другому дед не мог говорить, ёпрст.

Василёк пребывал в диком восторге, чуть ли не до усрачки, что дедушка увлёкся просто литературой, а не, прости Господи, политикой или философией.

Василёк сам несколько раз слушал, находясь в толпе детей, разглагольствования деда. Эти дедовы россказни дали толчок к тому, что попаданец вдруг сам увлёкся русской и восточной литературой. Для него вдруг открылся фантастический мир, о котором он совершенно не знал. Живя в Испании и в Америке, он о русской литературе знал как все: есть Чехов, которого надо читать, есть нудный Достоевский и Толстой. О восточной литературе он вообще ничего не знал. И всё. Тема закрыта. Внезапно он осознал всю грандиозность русской и восточной литературы. Стал много читать книги и комментарии к ним. Это занятие, чтение книг, стало теперь в его жизни чуть ли не основным. Во всяком случае, оно отбирало много времени. Теперь его время распределялось так: прокачка основного умения, чтение книг и немного прогулки. Причём Васильку очень понравились не только книги из русского имперского времени, но и советская литература. Особняком стояла восточная литература. После прочтения сотен книг Василёк сделал вывод, что самый мощный писатель всех времён и народов — это Низами. Хотя и Навои, и Омар Хайям тоже великолепны. Советская литература тоже приятно поразила своей мощью и смысловой нагрузкой. Это надо же, писатели жили в тоталитарное время, а написали такое. Может и не такой уж тоталитаризм здесь, раз появилось сразу столько великолепных произведений. Аламеду буквально потрясла книга «Мастер и Маргарита» Булгакова. Открытием стал Алексей Толстой, Блок, Маяковский и Есенин. Однако судьба этих всех авторов весьма печальна: почему-то в России власти слишком пристально надзирали над написанием слов, и многих авторов, слишком много пишущих не в тему, просто уничтожали. Убиты Есенин и Маяковский, или их довели до самоубийства. Застрелился Фадеев. Спился Шолохов. Выперли из страны к американским ебеням Бродского. Практически запрещалась фантастика. Кое-как проскочил через цензуру Беляев. Но, всё равно, советская литература была мощной. Плохо только одно: ограниченный доступ населения к книгам. Библиотеки имелись, но за интересными книгами стояли очереди. Книжные магазины открыты, но там засилье политической литературы, а её мало кто читал. Художественная книга была в большом дефиците, как популярных советских авторов, так и иностранных. До появления интернета люди трепетно относились к напечатанной на бумаге книге. Популярную книгу вообще трудно достать. Поэтому для Василька стало счастье, что юродивый дед Матвей читал детям книжки, приобщал тем самым детей не жить равнодушными баранами, какими росли их сверстники американцы. И дети счастливы, и дед находился при деле: теперь ему некогда думать о победе мировой революции, о румынских шпионах и происках марсиан. Впрочем, с «сатурнами» он лично познакомился. Неплохие, в общем-то, ребята оказались.

А вот советские газеты лучше до обеда не читать…