Компенсация или сказки деревни Девица

Глава двадцать первая

Бежали дни, складываясь в года. Наконец, очередным летним днём свершилось. Васильку стукнуло семь лет. Всей деревней это знаменательное событие из-за его незначительности не праздновали, да и у односельчан имелись сомнения, а понимает ли этот Василёк, что такое день рождения. Вот конфетку он уже понимает. Дарили Тимофеевне на день Василька всякие безделушки и вкусняшки для новорожденного. Народ даже немного удивлялся, что убогое дитё сумело дожить до семи лет. Но это относили на счёт способностей Тимофеевны и её волшебной воды.

Василёк сам ждал очередной день своего рождения с любопытством, так как система на этот день тоже давала подарки. Сейчас система порадовала очередными приятными сюрпризами. Скромными, но со вкусом.

Основное хранилище силы увеличилось до 160 единиц, а бонусное до 30. Специальный аккумулятор силы поднялся до 30 единиц при лимите в сорок единиц. Дезинфекция увеличилась до 10 единиц. Теперь Василёк уже чувствовал себя, чуть ли не великим магом, ибо он уже мог делать артефакты на 3 единицы, это круто. Система расщедрилась на новое умение, называемое «Фармакология». Пока оно очень простенькое, но со временем могло стать мощным лечебным умением. Сейчас оно представляло собой весьма забавную вещь, так как Василёк мог прямо из воздуха достать десять конфет «Коровка» в день. Эти конфетки «Коровка» были заряжены единичкой силы, причём с дифференцированными свойствами. Например, говорит диагност, что у ребёнка болит зуб или горло, на тебе конфетку с силой против зубной боли или на лечение простуды. Ещё эти конфетки и вкусные. Теперь Василёк, бегая по деревне, раздавал всем конфеты, при этом что-то неразборчиво мыча. Народ умилялся, вот же какой добрый этот глупый Василёк. Не стрескал в одну харю конфетки, а раздаёт людям. Конфетки-то его очень вкусные. Наверное, это Фадеев привёз Тимофеевне такие вкусные конфеты, а дитё глупое всем раздаёт. Теперь надо обязательно как-то отдариться Тимофеевне, а то неудобно получается. Говорят, некоторые односельчане видели, что это глупое дитё и коров конфетами угощает. Народ не мог догадаться, что это умение надо усиленно прокачивать. Вот и прокачивал его Василёк как мог.

Немного он подзапустил контроль над некоторыми односельчанами: Саньком, Витьком и бабой Маней, а эта троица в своих изысканиях снова полностью интимно раскрепостилась и готовила односельчанам очередной сюрприз. За всеми как-то не уследишь. Что-то давно они не попадаются ему на глаза. Может, они до сих пор переживают, что их прииск разгромили власти? А что они хотели, живя в тоталитарной стране? Здесь власти часто вручают человеку кислый лимон, вместо сладкой плюшки. Надо бы, пользуясь умением, послушать, что эти неуёмные организмы задумали. Вычислив, где в настоящее время обретается шибко резвая троица, Василёк стал вслушиваться в их разговоры. Вот тут ему чуть ли не поплохело. После такой шпионской прослушки тайн этих организмов, попаданцу хотелось материться на великом и могучем, ибо других подходящих слов не находилось. Прослушка того, что ещё надумала троица деревенских аферистов, вызывала неоднозначную реакцию. Малолетнему знахарю пришлось приводить себя в состояние равновесия с помощью медленного счёта до двадцати. Нет, эти граждане своей смертью не помрут. Они или сами себе шею свернут, или соседи их поубивают, или власти их законопатят туда, где только белые медведи водятся. По-моему эти организмы окончательно потеряли ориентиры и смысл жизни, а сейчас живут в своём съехавшем с катушек мире. Моя оплошность, не рассчитал влияние этих чудиков на ход событий в деревне. Пора уже задуматься о толстых и добрых санитарах, которые препроводят эту троицу в соответствующее лечебное заведение, где им будет хорошо и сухо. Иначе случится беда. Не, ну как это всё называется, только чуть ослабил контроль над вроде бы взрослыми людьми, и на тебе, приехали. У них опять идеи появились, как захватить мир, а санитарам об этих планах не сообщать.

Знатную самогонщицу районного масштаба бабу Маню начали одолевать в последнее время инфернальные мысли одна черней другой. Вот спрашивается за что ей такие житейские невзгоды и всякие коллизии, приводящие к нервной почесухе. И сволочи все кругом. Следующие один за другим удары судьбы-злодейки хоть кого доконают, а не только слабую беззащитную женщину, у которой муж сбежал, а родственники поголовно все сволочи. От деток и других, прости Господи, родственничков помощи не дождёшься. Сарай стоит полуразрушенный, а им впадлу приехать и отремонтировать сарайчик пока лето и тепло. Всё завтраками кормят. Ага, кто же летом-то стройкой занимается. Надо строить осенью, по грязюке и холоду. Вот тогда надо строить. Сволочи, однозначно. Это вот старой Тимофеевны, этой старой козе, только можно строить летом, как положено. Вон ей уже почти всю баню достроили шабаи.

И соседи сволочи. Устроили, понимаешь, слабой женщине, социальную изоляцию. Ну, оступилась немножко, так с кем не бывает. Вот пропавший участковый Мухин правильный мент, но он слишком впечатлительный — балансирует между оптимизмом и реализмом. Мухин понимал трепетную бабину Манину душу, и «нечто» он уважал: оно отвлекало мента от местных грустных реалий. Не то, что его коллеги: налетели, прииск разгромили. Управились ироды. И друзья, можно сказать кореша, Санёк и Витёк тоже сволочи, те ещё. Витёк хоть ещё может машиной рулить, а Санёк рукожоп натуральный. А может, он ещё и блудорук, как Тихон сказал. Вот с кем приходится работать, а других нет, других ещё поищи. Эти хоть и трусы, а хлопцы проверенные делом. Однако, их надо держать в руках, желательно в ежовых рукавицах, а то получится как с прииском. Это надо же быть такими дураками всем разболтать, что они собираются золото добывать. И прииск не могли в укромное местечко спрятать: ещё бы сделали прииск на Москве-реке возле Кремля. Чтоб Брежнев удивился. Дураки деревенские, что с них взять. Такие же одарённые, как и Василёк Тимофеевны. Вот опять эту козу старую вспомнила. Вот почему козе старой и неграмотной всё, а умной и красивой Мане ничего. Почему эту дуру старую и неграмотную все почитают за знахарку, а бабу Маню не почитают. А чем баба Маня хуже Тимофеевны? Да она даже лучше. Лечить людей она бы запросто смогла, даже лучше всякой Тимофеевны. Мозгов-то по любому хватит. Да и чего сложного-то лечить людей? Если у них что серьёзное болит, то хоть лечи, хоть не лечи, всё равно кирдык. А если, что не очень серьёзное, то оно само пройдёт. Факт научный. И чего тогда задницу рвать? Осмотрел человечка, поставил ему диагноз, назначил лечение, принял гонорар. Кстати о гонораре, думаю, червонец за приём у народного доктора будет самое то. И то так, хочешь здоровеньким помереть, плати денежку. Это только Тимофеевна деньги не берёт, и всем говорит, что это не она лечит, а Он. Тьфу, дура. А каким она, коза, гнусным тоном об этом говорит, ба-тюююш-ки святы. Можно подумать, что это именно она лечит, а Господь только чуть помогает, стоя в сторонке. А вот мы будем лечить по-настоящему, без всякой мохнорылости. С гонораром. Народными средствами, проверенными тысячелетиями. От них ещё никто не умирал. Народ только от смерти помирает, научный факт. А от настоек с бальзамами народ только крепчает. Сделаем всякие вкусные настойки и оздоровительные бальзамы изготовленные из редчайших целебных трав, собранных на Памире. Как эти травы здесь оказались? Прислали благодарные ученики с Памира, не забывают своего гуру. Будем делать уникальные фиточаи для похудания, лечебные сигареты для астматиков, всякие примочки и мази. Да много чего можно сделать. Для этого помощники нужны, не самой же гениальной народной целительнице толочь в ступке всякую гадость. На примете есть пока только две кандидатуры в помощники. Санёк и Витёк. Правда, в фиточаях эти охламоны не петрят, зато в настойках и бальзамах они академики. Так что теперь Тимофеевна, дура старая и коза, мы ещё посмотрим, к кому народ потянется: к тебе козе неграмотной или к бабе Мани, известному народному целителю. Вот только бренд «Баба Маня» как-то не звучит. Надо что-то легко запоминающееся. Теперь я буду целительница Анастасия, вот. Не, тоже не очень звучит, по колхозному как-то. А если так: Святая Анастасия! Вот — это уже круто. Так значительно лучше. Теперь надо объявить своим помощникам об их дальнейшей судьбе. И не надо мне от них благодарностей. Пусть, молча, восторгаются, в сторонке.

На другой день это выстраданное решение было объявлено соратникам, то есть Саньку и Витьку, которые в последнее время ходили по деревне, как неприкаянные, словно в штаны наложили.

— Коллеги, — баба Маня сразу взяла быка за его крутые рога, как только Санёк и Витёк соизволили появиться у неё во дворе. — Нам надо внедрить механизм бесшовной интеграции мер поддержки инновационных технологий вместе с институтами развития с целью акселерации процессов.

— А чё, — сплюнул Санёк. — Надо так надо. Чего ж акселерацию-то не внедрить. Давно пора её впендюрить в наш социум.

Витёк пока воспринял речь бабы Мани индифферентно. Он не понимал, куда она клонит. Опять золото, что ли пойдём мыть? Он, как потомственный оптимист, всегда предполагал худшее.

Баба Маня начала развивать свою мысль издалека, это чтобы этим баранам стало понятнее. Постепенно подошла к теме, что народ болеет, поэтому его надо лечить. Нет, не самогоном. Как только вы могли такое подумать? Вы что, первый раз с Луны свалились? Лечить народ надо строго на научной основе, а не как у козы Тимофеевны. Но основой лечения станут уникальные космические возможности бабы Мани и травы с Памира. Всё просто. На входе сверхспособности бабы Мани, научный подход, настойки на Тибетских травках, а на выходе здоровенький клиент, влёгкую расстающийся с червонцем в качестве гонорара феноменальной бабе Мани.

Тут у Санька и Витька появились вопросы.

— Потом вопросы, камрады! Сейчас нужно просто действовать!

— Ну ладно, — согласился Санёк, почесался и сплюнул. — А это самое… В каком направлении предполагается действовать? То есть, как будем гонорары делить?

Такие меркантильные и глупые вопросы бабе Мани решительно не нравились. Так и хотелось спросить у ссыкунов: есть ли у вас на плечах совесть? Естественно, большая часть гонораров должна идти тому, кто умеет разглядеть и разделить космические энергетические потоки на положительные и отрицательные. Но такой правильный подход к проблеме не нашёл отклика в сердцах Санька и Витька. Они только морщили свои хари.

— Это как? — окрысился Витёк. — Значит, на прииске золото предполагалось делить поровну на брата, а теперь космические лучи будем делить не по-братски? А чем они лучше нашего золота? Пошли отсюда кум Санёк, нас тут не понимают, держат за бедных родственников, оленей из тундры и лохов: эта женщина мне сегодня уже три раза надоела.

Пришлось бабе Мани резко умерить свои амбиции, и со слезами на глазах начать причитать.

— Я бедная беззащитная женщина. У меня, кроме моего ума и таланта разделять космические лучи, больше ничего нету. Ладно, неблагодарные, раз вы такие жадины, то будем поровну делить прибыля. Пусть вас ваша совесть ночью загрызёт, а я им ещё хотела открыть тайну, кто я такая на самом деле, — слёзы из глаз бабы Мани текли ручьём, и была она вся такая несчастная, жалкая и всеми покинутая.

Слёзы бабы Мани совершенно не произвели впечатления на коллег, они её знали как облупленную. Да и какую может рассказать тайну деревенская самогонщица? А что она может видеть и разделять космические лучи, то здесь и не таких уникумов с тараканами в мозгах находили. Некоторые, особо одарённые односельчане, даже летающие тарелки могут наблюдать. Так что, объявленное бабой Маней её новое имя Анастасия, на Санька и Витька не произвело никакого впечатления. Они прекрасно понимали перспективную идею преобразовать обыкновенный самогон в благородный бальзам, но вот зачем имя самогонщице менять, не въезжали.

Вот же глупые какие крестьяне. Пришлось бабе Мани очертя голову кинуться во все тяжкие. То есть признаться своим односельчанам в своём интересном положении.

— Залетела что ли? — удивились мужики. — И как же ты это сподобилась? А он кто?

Вот как с этими дуболомами общаться на равных? Они всё воспринимают криво.

Пришлось говорить правду, что она не просто Анастасия, а Святая Анастасия.

Мужики от этого заявления вытаращили глаза. Вот дела: у бабы Мани, сроду-то совести ни грамма не водилось, а тут вдруг святость прорезалась. С чего бы это?

— Вы, товарищи, на меня в профиль посмотрите внимательно, — начала демонстрировать свой профиль мужикам баба Маня. — Угадываете? Теперь понимаете, на кого я похожа? Узнаёте?

— На Хрущёва, что ли? — удивился Санёк.

— Не, — включился в процесс опознания Витёк. — Если пенсне на нос пришпандорить, то на Лаврентия Палыча точно похожа.

— Да на какого такого Лаврентия Палыча? — взъярилась баба Маня на непонятливых селян. — На своего папочку Колю я похожа. Как две капли воды.

— Дык, какой папочка твой Николай? — удивился опять Санёк. — Ты же всегда была, эта… Финга… Афигеновна.

Роняя горячие слёзы на землю, баба Маня раскрыла бедным селянам свою роковую тайну. По её словам выходило, что её родной папочка не просто какой-то Николай, а Николай, который Второй. У мужиков уже глаза стали квадратные от таких удивительных открытий. Вот оно что!

— Спас меня, короче, мой папочка венценосный, перед своей гибелью, — плакала навзрыд Маня. — Сумел он переодеть меня в крестьянскую одежду и через форточку протиснуть из темницы. Говорит: «Тикай Настенька огородами к крестьянам. Они меня, царя-батюшку почитают, как отца родного. Как-нибудь тебя прокормят. И помни о величии Российской Империи». Вот только нательный крестик от папеньки-венценосного и остался.

Баба Маня продемонстрировала мужикам свой латунный нательный крестик. На обратной стороне крестика чем-то острым выцарапано только одно слово «Коля».

Ты, давай Мурка, наворачивай полезные сливки. Ага, лакай их, лакай. И слушай анекдот, что тебе старенький мудрый уругвайский дедушка расскажет.

Василёк подливал кошке Мурки сливки от своей доли. Она молодец: четыре котёнка принесла, вот уже, какие здоровые и скачут. И обошлось всё удовольствие в четыре специальных единицы силы. Зато получились гиганты. Тигры, а не котята. Пора их уже отдавать в хорошие руки, вот Василёк и готовил кошку к расставанию с котятами.

— На вокзале одна добрая-добрая бабушка всегда продавала вкусные-вкусные пирожки. А на груди у этой бабушке висел плакатик с текстом: «Возьму в хорошие руки котят».

Так, что, как и обещали мы с тобой, отдаём одного котёнка Каринке. Мальчика. А деду Тихону, вон того самого крупного. Фадееву — девочку, а Матвею — вон того самого маленького. Только сеньора Марина пролетает с котёнком, потому как нету. Ну, ничего, пусть она вместо котёнка деда Тихона гладит. Гы-гы.

Вскоре Василёк побежал по деревне раздавать трёх котят, а Фадеев сам когда-нибудь приедет и заберёт своего. Котята смирно сидели в корзинке и гадали о своей дальнейшей судьбе. Из-под ног бегущего пацана поднималась вездесущая пыль. Она поднималась так же, как тысячу лет назад под ногами странников, бредущих из одной эпохи в другую эпоху по бесконечной дороге жизни в неизменной Вселенной: «… мир оставался лживым, мир оставался вечным, может быть, постижимым, но всё-таки бесконечным…»