Константа

#122

Несмотря на давно торжествующий май, распушившийся зелёной листвой и украшенный первыми цветами, в городе нежданно установилась холодная погода, пугающая своими заморозками. Дул ледяной северный ветер, а с пасмурного и давящего на психику неба порошил небольшой снежок. Он медленно опускался на свежую листву, придавая ей печальный вид, и скрывал под тонким белым покрывалом цветущие одуванчики. Вся жизнь в городе будто замерла вместе со временем, не спешившим радовать наступлением лета. Только-только природа воспрянула и потянулась к буйству жизни, как весна одарила всех прощальным ненастьем.

Однако Евгению не было до этого никакого дела. Он давно привык к резким изменениям погоды и что каждое пробуждение могло принести немало сюрпризов, но в нём не осталось больше сил удивляться и сражаться с неизбежным. После всех стадий принятия к нему, наконец, пришло смирение. Он перестал злиться и обвинять всех вокруг, прекратил взывать к Богу и иным, неподвластным ему силам. Он больше не пытался покончить с собой, а просто превратился в безучастного наблюдателя, перед чьими глазами проносилось множество жизней. Евгений даже не противился им, а пропускал через себя и как во сне переживал несуществующее прошлое, иногда даже с интересом наблюдая за возможностями, скрытыми в его судьбе. Взамен этому воспоминания больше не терзали его разум, а мирно проносилось прочь и оседали где-то в глубине подсознания, не пытаясь вытеснить его личность. Евгения это устраивало. По крайней мере, до этого злополучного вечера.

Когда его ослепила очередная яркая вспышка, он лишь немного прикрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь понять, где оказался на этот раз. Евгений сидел на холодной земле в каком-то узком проулке между домами, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги вперёд. Рядом с ним лежала недопитая и опрокинутая на землю бутылка дешёвого алкоголя, а её содержимое уже значительно туманило его разум и требовало новых возлияний. Евгений осмотрел себя, покрытую грязью одежду и даже неосознанно попытался оттереть её руками, но пятна уже настолько глубоко пропитали ткань дорого пальто, что стали с ним одним целым, орнаментом его израненной души. Новиков ощупал опухшее от пьянства лицо, пышную и грязную бороду и с горькой усмешкой выдохнул целое облако пара, а затем прищурившись взглянул на пасмурное небо. Оно знало. Оно чувствовало его состояние и будто вторило ему, издевалось, изменяя мир под его внутренние терзания. «Это расплата за моё неповиновение?» – в мыслях спросил он неизвестного мучителя, но ответа не последовало. Как и всегда. Если там действительно кто-то был, то он явно не из болтливых. К тому же Евгений очень быстро оставил мысли о сверхъестественной сути своих злоключений. Они ушли вслед за тревогой после осознания того, что он совершил на вершине небоскрёба несколько жизней назад. Внутри Евгения что-то надломилось в тот момент, и он понял, что сам превратился в нечто страшнее любых богов, кого обвинял во всех бедах. Он всегда считал себя человеком разума, рассудительным и последовательным. Адвокатская карьера научила искать логику и связь там, где её нет на первый взгляд, но он оказался совсем не готов к встрече с такой загадкой, от которой его разум дрогнул. Растерянные и наполненные страхом глаза его друга глубоко засели в памяти и продолжали прожигать дыру в сердце даже из глубин воспоминаний. Новиков никак не мог отделаться от мыслей о Романе, волновался о его судьбе, ведь с той самой минуты, когда тот перелетел через парапет и направился с огромной скоростью к земле, о нём ничего не было слышно. Во всех следующих жизнях он так и не появился. Неужели он погиб навсегда? Неужели только Евгений обречён на возрождение, а остальные исчезают безвозвратно? Подобные вопросы тревожили его уже не первый день, и он не мог перестать об этом думать.

Евгений ощущал, как невероятный холод от земли пробирал его до самых костей, но он не собирался ничего предпринимать. Если его текущее воплощение решило замёрзнуть насмерть, напившись отвратного пойла, то пусть будет так. Он продолжал сидеть без движения в проулке и только пытался разглядеть дом на противоположной стороне улицы. Но что это за дом, и почему он так его волнует? Евгений не знал ответов на эти вопросы, а память нового мира почему-то не спешила восполнять пробелы в его сознании. Возможно, в этом виноват алкоголь или бездонная пропасть апатии, в которую он провалился. Но именно этот дом, а точнее, конкретный подъезд перед его взором не давал ему покоя.

Созерцание пустоты нарушила толпа подростков, проходящих мимо него по тротуару. Мальчишки и девчонки совсем юного возраста возвращались после школы, весело и задорно смеялись на всю улицу, громко разговаривали и игриво толкали друг друга. Один из парней с причудливой причёской и синими волосами с аппетитом поглощал большое зелёное яблоко, оставляя от него один огрызок. Когда он заметил Евгения в паре метров от себя – грязного, потерянного, с мёртвым, неподвижным взглядом, – то остановился и с ехидной ухмылкой уставился на него. В неразумном детском мозгу возникла недальновидная идея.

– Эй ты, бомжара, – крикнул подросток, одновременно привлекая внимания всей разношёрстной дружеской толпы. – Есть хочешь? На, держи, закуси свой коньячок!

Юноша размахнулся и со всей силы бросил в Евгения огрызок яблока, прицельно попав прямо в голову. Почти вся толпа громко рассмеялась, подначивая своего задиру, лишь несколько девушек смутились и стыдливо отвернулись в другую сторону. Но Евгений был настолько сосредоточен на объекте своего наблюдения, что даже не сдвинулся с места и никак не отреагировал на издевательства, казалось, он даже не моргал.

– Похоже, он не наелся. У тебя есть ещё яблоки? – спросил кто-то из ребят, вызывая у других новые волны гомерического хохота.

– А он вообще живой? – испуганно спросила одна из тех девушек, кто не поддерживали всеобщее помешательство.

– Конечно, живой, смотри, как зыркает, – ответил швырятель яблок, а затем чуть приблизился к Евгению и помахал ладонью перед его глазами.

– Ладно, пойдёмте уже, а то холодно. К тому же вдруг он ещё и заразный, – сказал чей-то писклявый голос.

Услышав такое предположение, любитель яблок резко отскочил назад и зачем-то вытер руки об куртку. Компания снова рассмеялась.

– Ты чего, испугался? – сквозь смех спросил другой юноша. – Не волнуйся, алкоголизм не заразен, ты сам прекрасно справляешься.

– Ха-ха, очень смешно, – язвительно ответил синеволосый юноша. – Ладно, пошли.

Компания друзей продолжила свой путь, моментально позабыв о своём поступке, и переключилась на новые причины подтрунивать друг над другом. Евгений так и не сдвинулся с места. В тот момент всего его мысли были заняты единственным объектом в поле его зрения, и вскоре он понял почему. Через пару минут дверь подъезда открылась и на пороге показалась влюблённая парочка. Внутри Евгения моментально вскипела злоба, взявшаяся буквально из ниоткуда, она вырвалась из тёмных глубин подсознания и завладела его разумом. Даже отсюда, с другой стороны улицы, он смог разглядеть влюблённых. Молодая симпатичная девушка с чуть вздёрнутым носом и миловидной улыбкой, она светилась счастьем и источала нежность, а рядом с ней высокий мужчина с невинным лицом и аккуратно стриженной бородой.

На Евгения внезапно набросилась череда воспоминаний, долго ждавших своей минуты, а вместе с ними целая плеяда эмоций: страх, гнев, опустошённость и чистая, незамутнённая ярость, пропитавшая каждую клеточку его тела. Доцент Максимов, опять он… Всегда он. Ещё один человек, преследующий Евгения во всех мирах и отобравший самое дорогое, что у него когда-либо было. Именно после встречи с ним началась вся череда необъяснимых и трагических событий, и именно он уже в который раз лишает Новикова любви всей его жизни. Как же невыносимо больно было наблюдать, как из дома его бывшей жены выходит Максимов, как она провожает его до выхода из подъезда, как они милуются у входа, обнимаются… целуются. Евгений видел это каждый день, приходя сюда и наблюдая, как доцент местного института заходит в подъезд, пропадает там несколько часов, а потом уходит домой, унося с собой часть души Новикова и частичку его человечности. Он буквально ощущал, как огромный незримый нож втыкается в его спину, как он с каждым их поцелуем всё глубже погружается в плоть, разрывает рёбра и вонзается в сердце. Это причиняло Евгению нестерпимую боль, но он не мог отвести взгляд. Он будто специально напитывался яростью и решимостью, чтобы в нужный момент ничто не смогло поколебать его волю.

Евгений уже знал, что должен сделать. Он недавно уже перешёл эту черту, теперь пути назад нет, ни для одного его воплощения. Новиков полез в карман своего плаща и нащупал там обжигающе холодную рукоятку выкидного ножа. Не сказать чтобы Евгений очень желал новой жертвы, но её жаждало его текущее альтер эго, оно пылало ненавистью, сгорая в этом пламени день ото дня, и затмевало прочие воспоминания. Евгений просто не сопротивлялся, теперь он безвольно плыл в изменчивых водах странных миров.

Алексей Максимов в очередной раз обнял свою новую девушку, не желая с ней расставаться, спустился по лестнице на тротуар, затем снова обернулся и помахал Кате рукой. Девушка мило улыбнулась, послала ему в ответ воздушный поцелуй и поспешила скрыться за дверью. Всё же холод на улице не располагал к долгим прощаниям.

Евгений сжал от злости зубы и немного оскалился, сдерживая разгорающийся внутри него пожар бездумной ярости, чтобы тот полностью не поглотил его разум. Затем крепче охватил рукоять в кармане, поглаживая пальцем сложенное лезвие ножа, и даже начал в предвкушении скрести по нему ногтем.

Новиков с большим усилием поднялся с земли, опираясь о стену, но ни на секунду не выпуская нож и не вынимая руку из кармана. Вся нижняя часть его тела окоченела от холода, отзываясь обжигающей болью, и плохо подчинялась его командам. Отчасти в этом была вина крепкого алкоголя, который ещё цеплялся за его разум, подкрепляя решимость и устраняя лишние страхи. Всё должно закончиться сегодня.

Пошатываясь и не сгибая ног, Евгений вышел из проулка и последовал вдоль улицы за Максимовым, наблюдая за ним с другой стороны и ни на секунду не выпуская из вида. Новиков сверлил взглядом свою цель, крутил в кармане нож и часто дышал, предвосхищая чувство облегчения, когда главный обидчик испустит дух. При этом скрываться преследователю удавалось плохо. Он еле двигался, выглядел неважно и отвратительно пах, хмуро смотря исподлобья через улицу, отчего прохожие шарахались в стороны. Если бы Алексей хоть раз обернулся или посмотрел через плечо, то непременно заметил бы преследование, но он был настолько окрылён после встречи со своей любовью, что вовсе не обращал внимания на весь остальной мир. Впрочем, как и Новиков. Теперь есть только хищник и его ничего не подозревающая жертва.

Когда они прошли так пару домов, зрительный контакт Евгения был неожиданно нарушен длинной колонной из нескольких десятков военных грузовиков тёмно-зелёного цвета, что плотной вереницей следовали друг за другом, постепенно заполняя всю улицу и скрывая за собой плывущего в фантазиях Алексея. Евгения будто вырвало из транса. Он замедлил ход и в лёгкой панике принялся выискивать на противоположной стороне свою цель, которая начала теряться за раздражающим потоком огромных машин, так ещё и непонятно откуда взялись бесчисленные толпы. Люди быстро заполнили улицу по обеим сторонам и приветливо махали вслед проезжающим грузовикам, крича им слова поддержки. Крытые кузова машин оказались полностью набиты множеством солдат в полном боевом обмундировании. Они сидели и хмуро взирали на прохожих из-под натянутых на глаза шлемов и опираясь на чёрные как смоль автоматические винтовки. В глазах солдат читалась обречённость, безысходность и глубокая тоска по дому и времени, когда они без страха взирали в будущее. Лишь немногие из них сохраняли позитивное расположение духа и дружелюбно махали рукой в ответ. «Что происходит?» – пронеслась мимолётная мысль в голове Евгения, которая быстро растворилась в бурлящей ненависти ко всему миру. Он закрутился на месте, выпуская нож из мёртвой хватки, и затем стал суетливо пробираться сквозь толпу, небрежно расталкивая людей. Отчего получал в ответ крики недовольства и пренебрежительные взгляды, когда прохожие замечали неопрятного дебошира.

Только сейчас Евгений заметил, что на всём протяжении дороги стояло множество рекламных щитов с различными воодушевляющими призывами и обращением к народу. «Всё для фронта! Всё для победы!» – возвещали одни из них. «Помощь военнослужащим и пострадавшим», – другие. На одном из щитов прямо рядом с Евгением был изображён побитый жизнью солдат, который смотрел на него жалостливым взглядом, придерживая рану на перебинтованной руке. «Его жизнь в твоих руках. Устраивайся к нам на оборонный завод – помоги своей стране!» – предлагала яркая надпись под картиной. Вместе с тем почти на каждом столбе были развешены объявления и призывы записываться добровольцем в армию или не оставаться безучастным. На минуту Евгений даже забыл о своей цели. Он вдруг почувствовал возрастающее чувство тревоги и не понимал, что происходит вокруг, а его новое воплощение не стремилось давать ответы на все вопросы. Его заботил только Алексей. Всё внимание, эмоции, мысли оказались подчинены лишь одной цели. Текущему Евгению было плевать на остальной мир, на вечные дрязги политиков и их грязные игры, на то, что происходит в его стране или на границах. Реальность для него давно умерла, она сжалась в одну-единственную точку, в мишень на спине Алексея Максимова.

Когда колонна военной техники скрылась вдали, люди стали понемногу расходиться, оживлённо обсуждая увиденное. Одни охали и переживали за солдат, другие громко ругали правительство и всех подряд, но Евгения заботило нечто иное. Он вдруг осознал, что потерял Алексея из вида, тот успел раствориться в толпе и скрыться в неизвестном направлении. Новиков быстро пересёк дорогу, не обращая внимания на предупреждающие сигналы от возмущённых водителей, заглянул в ближайшие несколько дворов и на соседнюю улицу, но не обнаружил и следа Максимова. Евгений громко выругался, поскольку рассчитывал подловить его в одном из потаённых мест, где он часто проходил по пути домой. Весь план трещал по швам. Но к счастью, Новиков уже много раз следил за новым ухажёром Кати и давно знал, где тот живёт. Всё должно случиться именно сегодня, он больше не мог откладывать, иначе в следующий раз ему может не хватить решимости или здоровья.

Евгения мотало из стороны в сторону, он путался в своих ногах, его знобило, а зубы стучали от холода, но он продолжал неуклонно идти к своей цели. Он не ел уже несколько дней, сил оставалось всё меньше и меньше, да и алкоголь действовал на голодный желудок разрушительно. К горлу Новикова постоянно подступала тошнота, из-за чего то и дело приходилось останавливаться и глубоко дышать, чтобы прийти в себя. В таком состоянии он преодолел несколько кварталов, благо квартира Максимова находилось не так далеко от дома его девушки.

Тем временем город постепенно погружался в ночь, и пасмурное небо теперь казалось ещё более тёмным и мрачным, а мороз крепчал, начиная обжигать щёки и уши ледяным ветром. На улицах загорались первые фонари, а люди возвращались с работы, наполняя фасады домов россыпью горящих окон. Алексей проживал в небольшом четырёхэтажном здании в тихом спальном районе, далеко от центральных магистралей. Когда Евгений добрался до места, то обнаружил, что свет в квартире Максимова уже горит, а значит, тот успел вернуться домой вперёд Новикова. Что неудивительно, учитывая, сколько ему понадобилось сил, чтобы добраться сюда.

Несмотря на вечернее время и непогоду, во дворе дома то и дело появлялись случайные прохожие, а шансы остаться незамеченным таяли с каждой минутой. Продуманный до мелочей план Евгения продолжал распадаться на осколки из необдуманных действий. «Всё должно быть не так! – думал Евгений, ощущая, как сильно начинает болеть голова. – Что я вообще здесь делаю?» Но отступать было нельзя.

С каждой минутой Евгению становилось только хуже. Долгие часы, проведённые на холодной земле, сказались на нём не лучшим образом. Он собрал остатки сил, подошёл к подъезду, подождал, когда кто-то откроет дверь, запертую на домофон, и успел прошмыгнуть следом. Затем он с большим трудом преодолел несколько лестничных пролётов, взобрался на третий этаж и остановился напротив двери в квартиру Алексея. Новиков тяжело дышал, его сердце захлёбывалось, он хрипел при каждом вдохе и держался рукой за стену, пока другой сжимал рукоять ножа в кармане пальто. Ещё немного, пара шагов, несколько усилий – и он будет свободен от бремени тяжкого долга, лежавшего грузом на его душе. Он, наконец, сможет отомстить, осталось потерпеть совсем немного. «Ну же, соберись!» – приказал он сам себе. Затем огляделся на лестничной клетке, прислушался, что никто не идёт, и вдавил кнопку дверного звонка. Спустя всего пару волнительных мгновений дверь медленно отворилась, и оттуда показалось растерянное лицо Алексея.

– Д-да? Вам кого? – неуверенно спросил он, внимательно разглядывая неизвестного гостя.

Евгений молчал, стиснув зубы, громко сопел, пристально взирая на Максимова из-под клочков своих грязных волос, и ещё сильнее сдавил в руке нож, буквально впиваясь в него пальцами. Алексея перекосило от неприятного запаха застарелого перегара, а также от крайне неопрятного вида его гостя, но затем его посетило озарение.

– Постойте, кажется, я вас знаю, – с сомнением сказал Максимов, продолжая сверлить его взглядом. – Вы, случайно, не бывший муж Кати? Евгений, так?

Новиков вздрогнул так, будто его ударило током. Он нахмурился и с силой ворвался внутрь квартиры, отталкивая Алексея назад и закрывая за собой дверь. Алексей пытался возмущаться и остановить наглое вторжение, но всё, что у него получалось, только нечленораздельные звуки и вялые пасы руками. Сама квартира оказалась весьма просторная и светлая, состоящая из двух отдельных комнат, даже слишком большая для одного человека с зарплатой доцента. Зал и кухня были выполнены в нежных бежевых оттенках, с большим количеством мебели, но очень минималистичной и простой. А вот дверь в другую комнату была закрыта и привлекла внимание Евгения.

– Дома ещё кто-то есть? – сухо спросил Новиков хриплым голосом, стараясь его делать как можно более грозным, при этом косо поглядывая на закрытую дверь.

– Н-нет, я один, – заикаясь промямлил Максимов, проследив направление взгляда своего обидчика. – Если вы ищете Катю, то её здесь нет.

– Я знаю…

– Евгений, послушайте, если вам нужна какая-то помощь или деньги, вы только скажите.

Алексей вжался спиной в стену и боялся пошевелиться, не зная, что ждать от странного визитёра.

– Мне ничего не нужно, – безэмоционально и односложно продолжал отвечать Новиков.

– Но… но я не понимаю!

Евгений решил лично убедиться в правдивости его слов и пнул дверь в закрытую комнату, но там действительно никого не оказалось.

– Что вы творите? – начал возмущаться немного осмелевший хозяин. – Я же сказал, дома никого больше нет! Что вы всё ищете?!

– Успокоения…

Евгения повело, он облокотился на дверную раму и зашёлся в глубоком, страшном кашле. Казалось, ещё чуть-чуть – и его вывернет наружу.

– Прошу вас немедленно уйти! Покиньте мою квартиру, или… или я вызову…

Евгений поднял тяжёлый и переполненный болью взгляд, отчего Алексей сразу проглотил остатки слов. Потом Новиков резко вытащил из кармана нож, нажал на маленькую кнопку, и короткий, но крепкий клинок за долю секунды выскочил из рукояти, принимая боевую форму. Максимов вздрогнул от неожиданности и зачем-то поднял руки вверх.

– Стойте, забирайте всё, что хотите, все деньги, я никому не скажу… никому, – причитал хозяин квартиры, дрожа от страха и захлёбываясь в собственных словах.

– Да не нужны мне твои чёртовы деньги, я же сказал, – громко и нервно ответил Евгений, продолжая угрожать ножом.

– Тогда чего вам нужно? Я не понимаю!

– Мне нужен ты!

Евгений начал медленно приближаться, а Максимов, наоборот, в страхе отступал на кухню, пятясь и выставив вперёд руки.

– Но что я сделал? – уже практически умолял Алексей.

– Ты отнял у меня всё: смысл жизни, жену, моего ребёнка! – проревел Евгений.

– Ребёнка? К-какого ребёнка? У Кати же нет детей, – в замешательстве пролепетал Алексей, продолжая отступать.

– Ты издеваешься?! Моя дочь – Анна. Ты забрал и её!

– Но… но я не знал. Когда мы встретились, она была одна. Я ничего не делал.

После этого Алексей споткнулся о табуретку на кухне и чуть не упал, ухватившись за край стола и свезя его с места, одновременно с этим с него слетела стойка со столовыми приборами, и они со звоном разлетелись по полу. Этот звук глухим эхом отозвался в глубине памяти Евгения. В яркой вспышке он внезапно увидел испуганные глаза Кати, как они наполняются слезами, как она говорит, что уходит к другому, а затем её голос тонет в звоне ложек и вилок, заполнившем весь его разум. Новиков зарычал и ударил ладонью по виску, пытаясь привести себя в чувство.

– Ты во всём виноват! Ты! Что ты со мной делаешь?! Скажи? Ты это затеял только ради того, чтобы увести мою жену? Да? Отвечай! С того самого момента, как я пришёл на твою лекцию, вся жизнь пошла под откос. Параллельные миры, путешествия во времени… думаешь, это смешно? А?! Смотри, во что я превратился. Что ты сделал? Что?! Отвечай же!

В голове Евгения творился сущий кавардак. Гремучая смесь из его личных обид, воспоминаний, смешанных с десятками прожитых жизней, и всё это наложилось на неукротимую жажду мести от нового воплощения, распирающую его изнутри. В это же время глаза Алексея округлились: то ли от страха перед потоком бреда, который нёс его агрессивный гость, то ли от неожиданной мысли, вспышки просветления, пришедшей в его голову.

– Лекции? – потерянно спросил он. – Кажется, я помню. Вы были на моей лекции. Точно! Но постойте, когда это было? Я же ещё ничего такого…

Алексей смутился, нервно задышал и в растерянности отошёл к дальней стене кухни.

– Хватит играть со мной, сука! – закричал Евгений, а затем выставил нож и двинулся навстречу Максимову.

Алексей прижался к стене, а потом закричал что было сил в надежде, что соседи услышат:

– Помогите!!!

Но не успел он добавить что-то ещё, как Евгений моментально оказался рядом с ним, закрыл ему рукой рот, одновременно больно ударив затылком об стену, и приставил к его горлу лезвие ножа.

– Ещё хоть звук – и я перережу тебе глотку! – прошипел Новиков, стиснув зубы, будто боялся, что его кто-то услышит.

Одновременно с этим он почувствовал, что время пришло. Его сердце бешено колотилось, кровь пульсировала в висках, а сознание помутилось. Он ощущал невообразимое напряжение в своих руках, пока с огромной силой прижимал Алексея к стене, с ненавистью заглядывая в его глаза. Тот продолжал безвольно подчиняться приказам и даже не пытался сопротивляться, смиренно взирая на своего мучителя, будто уже принял свою судьбу и ждал неминуемой развязки. Нож в руках Евгения немного подрагивал, и острое лезвие невольно вгрызалось в плоть, прорезая кожу. По горлу Алексея побежала первая капелька крови. Время пришло… Всё нутро Евгения толкало сделать последний шаг, освободиться от тяжких пут мести и обрести мнимую свободу. С каждой секундой он дышал всё глубже и тяжелее. Его голова закружилась. «Чёрт, почему это так сложно? – мимолётом пронеслась мысль в его голове. – Я же здесь только для этого, разве нет?»

В этот момент из глубин подсознания вырвался поток образов и воспоминаний, о существовании которых Евгений даже не подозревал. Перед ним возник взгляд Максимова, но не испуганный и жалкий, а дружелюбный и приветливый. Он казался гораздо моложе, а в его аккуратной бороде ещё не прорезались первые седые волоски. Он был счастлив… и Евгений тоже. В воспоминаниях он крепко обнял Алексея и дружески похлопал по спине.

Образы из прошлого погасли так же быстро, как и появились. Евгений резко отскочил назад и попятился к противоположной стене. Его пальцы непроизвольно разжались, и нож со звоном упал на пол.

– Нет, нет-нет-нет, что я делаю? – причитал он, хватаясь за голову, а потом неуверенно добавил: – Мы же были… друзьями?

Евгений не понимал, откуда в его голове такие воспоминания, из какой жизни они пришли и почему он не видел их раньше. Он в недоумении посмотрел на хозяина квартиры, но того мало заботили очередные бредни сумасшедшего. Максимов потрогал свою шею, растёр кровь между пальцами, а потом многозначительно посмотрел на нож, выпавший из рук незадачливого убийцы. Оружие лежало совсем рядом, и в голове жертвы появлялись порочные мысли броситься к нему, пока преступник не успел опомниться, но тихая и скромная натура сковала Алексея по рукам и ногам.

Тем временем Евгений продолжал лопотать что-то бессвязное и даже повернулся к Максимову спиной, будто подначивая его.

– Нет, это не мои мысли, я не должен им подчиняться, хватит! Это не я! – с надрывом сказал Евгений сам себе, разглядывая дрожащие пальцы, а потом сильно зажмурился и добавил почти шёпотом: – Я не убийца и никогда им не был. Хватит бессмысленных смертей. Он ничего мне не сделал, он не виноват.

Его совсем не заботило то, что со стороны он выглядел как безумец, а вот Алексей об этом подумал. Даже его кроткий нрав всё-таки сдался и приказал ему действовать, спасать свою жизнь, пока представилась такая возможность. В ту же секунду Новиков услышал за своей спиной, как хозяин квартиры дёрнулся с места и быстро поднял нож с пола, а потом Евгений вновь ощутил сильный удар, пронзивший его до костей и чуть не сваливший с ног. Первая мысль была о том, что Алексей опередил незадачливого убийцу и первым свершил свою месть за наглое вторжение домой, но когда Новиков открыл глаза, то понял, что Вселенная всего лишь снова издевательски посмеялась над ним. В квартире и в домах за окном снова пропал свет, окуная весь район, а скорее, весь город, в кромешную тьму и мёртвую тишину погибшего мира. Алексей исчез вместе с ножом, оставив Евгения одного на пустой кухне бороться с внутренними демонами, которым он дал новое обещание – больше никогда не пускать их в свой разум. Отдаться их воле и плыть по течению оказалось ещё более худшим вариантом, приведшим на самое дно. Но в этом мире уже ничего не сделать, поэтому Евгений просто сел на табуретку около стола и стал смиренно ждать, когда тьма заберёт и его.