Константа

Часть III. Сингулярность. #000

18 лет до начала цикла

Говорят, что истоки всех действий, помыслов и тот выбор, который мы совершаем в сознательном возрасте, уходят корнями в далёкое детство. Всё, что мы видим и слышим, каждый социальный опыт, эмоции и переживания, оставляющие глубокий след в душе, превращаются в самые яркие воспоминания и становятся строительным материалом для личности. Любой, даже мимолётный, взмах крыла эмоциональной бабочки в прошлом может вызвать целую бурю во взрослой жизни, изменить судьбу целых поколений.

Детство Алексея Максимова невозможно назвать простым и весёлым. Строгие и требовательные родители с малых лет начали воспитывать в ребёнке будущего гения. Они видели в чаде реализацию собственных амбиций и утраченных возможностей. Стандартная ситуация для многих семей, сломавшая немало детских судеб и извратившая бесчисленное количество душ.

Алексей рос очень тихим и замкнутым мальчиком. У него почти не было друзей, а всё свободное время он проводил за книгами и учебными курсами, наблюдая в окно, как другие дети весело резвятся во дворе и «прожигают свои бесполезные жизни», как любила говорить его мать. Даже школу ему выбрали с уклоном в математику и физику, которую он, безусловно, закончил с золотой медалью и с кучей грамот за успехи в учёбе. После он поступил в самый престижный физико-технический институт в стране, носивший имя великого гения Тимирязева, где получали образование многие выдающиеся учёные страны и совершались важные научные открытия. При этом Максимов оставался глубоко несчастным и одиноким человеком, который жаждал совсем иных достижений. Он мечтал обрести друга, с кем можно просто поговорить и разделить тягость новых лет учёбы.

Однажды внимание Алексея привлёк один очень странный парень, с которым он учился на одной кафедре, хотя и на разных специальностях. Они часто пересекались на совместных лекциях и в коридорах института. Выглядел тот вполне обыкновенно: высокий, стройный, с удлинёнными тёмными волосами и с широкой улыбкой, которая подолгу не сползала с его лица, пока он находился в кругу друзей. Парень сильно отличался от Алексея характером – казался более открытым, общительным, компанейским, иногда слишком развязным и прямолинейным, при этом в нём было что-то необычное и даже странное. На переменах между лекциями тот мог резко измениться в лице, уйти в себя и раствориться в собственных мыслях, где долгое время витал в неизвестных измерениях. Иногда он вовсе удалялся в другой конец коридора, чтобы побыть в одиночестве и почитать какую-то книжку, которую часто носил с собой. Такое странное поведение всегда вызывало у Алексея диссонанс и непонимание. Как может такой открытый с виду человек так быстро запираться в себе и бежать от чужого внимания? Для Максимова это стало очередной необъяснимой, но интересной загадкой, которую он непременно вознамерился разгадать.

В один из дней Алексей набрался смелости и подошёл к чудаковатому парню, когда тот снова сидел на подоконнике в коридоре и с застывшим взглядом смотрел сквозь открытые перед ним страницы очень старой и потрёпанной книги. Когда Максимов, словно шпион, бесшумно приблизился к нему, то смог, наконец, прочитать название на потёртой обложке.

– «Мифы и легенды Древней Греции», – тихо пробормотал Алексей и хмыкнул от удивления.

Парень вздрогнул от неожиданности, будто его вырвали из глубокого транса.

– Эй! Ты чего так пугаешь? – возмутился он.

– Ой, простите, я не хотел. Просто увидел занятную книгу в ваших руках, и мне стало интересно, – впервые за долгое время соврал Алексей, и получилось у него не слишком убедительно. – Любите мифы Древней Греции?

– Типа того, – буркнул парень, косо поглядывая на застенчивого юношу в очках и с растрёпанными волосами, а потом добавил: – Любимая книга из детства.

– Поня-я-ятно, – протянул Максимов, переминаясь с ноги на ногу. – А я мало читал художественных произведений, разве что в школе. Мама всегда говорила, что в них нет смысла, они не несут никакой практической пользы. Если что-то не несёт новых знаний, то оно бесполезно.

– Угу, – со скучающим видом промычал парень и посмотрел в окно. – Только это не художественное произведение, а памятник античной культуры. Так что твоя мама неправа.

Алексей пожал плечами, а потом спросил будто с ноткой обиды в голосе:

– А ваша мама всё разрешала читать?

– Она умерла задолго до этого, – сухо, но хлёстко ответил парень.

– Простите, я не… – Алексей вздрогнул так, будто его укололи очень острой иглой.

– Забыли, – отмахнулся парень, потирая пальцем пожелтевшие страницы книги.

Алексей совсем приуныл и несколько секунд боролся с невыносимым желанием сбежать из неловкой ситуации.

– Вас ведь Женей зовут, да? – пересилил он себя и продолжил допытываться до нового знакомого, желая быстрее сменить тему. – А я Алексей, мы с вами на одном потоке учимся. Только я, скорее, теоретик, – сказал он будто извиняющимся тоном и почесал в затылке.

– Поздравляю, – буркнул Женя, а потом захлопнул книгу и окончательно отвернулся к окну.

– А ещё мы учились в одной школе, – не унимался Максимов. – Правда, в параллельных классах, но я вас помню. Хотя вас тогда вся школа знала. – Он чуть слышно хихикнул, но тут же смущённо опустил взгляд. – Я помню, как пару лет назад вы устроили короткое замыкание в классе физики и чуть не спалили всю школу. Шуму тогда было много.

Парень бросил на Алексея гневный взгляд, отчего тот вздрогнул и отступил на шаг.

– Это было не короткое замыкание! – завёлся Женя, словно его задели за живое. – Кто же знал, что в школе такие дерьмовые пробки, которые совсем не держат напряжение? Это был мой главный проект для научной выставки – компактная ионная ловушка для заряженных частиц, я столько времени на неё потратил! – Он горестно вздохнул и махнул рукой. – Кто же знал, что она потребует столько энергии. Даже в моём гараже всё работало, а в хвалёной научной школе сразу сгорело.

– Поэтому вы решили поступать на инженерную специальность? – поинтересовался Максимов, но тут же осёкся, почувствовав на себе новую волну ненависти.

– Слушай, чего тебе вообще нужно, что ты всё допытываешься? – грубо ответил Женя.

– Да я просто… – потерялся Алексей и сделал ещё шаг назад. – Знакомлюсь со всеми, ищу друзей.

– Так ты их точно не найдёшь, – отрезал парень.

– Простите, я думал, раз вы любите изобретать, то… – лепетал Алексей всё более затухающим голосом.

С мрачным выражением на лице он отошёл к соседнему окну и тоже уселся на подоконнике, наблюдая за компаниями студентов в другом конце коридора. Женя с тяжестью выдохнул, потёр глаза и покачал головой, недовольный самим собой.

– Ладно, извини, я не хотел грубить, не обижайся, – внезапно сказал он. – Для меня это больная тема. Не терплю неудачи, особенно когда они не по моей вине. А инженерных навыков действительно не хватает.

– Ничего, я понимаю, – с грустью в голосе отозвался Алексей.

Чувство вины продолжало терзать Евгения. Он скорчил мученическую рожу, огляделся, будто боялся, что их подслушают, и вновь обратился к застенчивому парню:

– Так ты, значит, теоретик, да?

Алексей молча покивал.

– А ты что-нибудь слышал о Мойрах? – продолжал Женя, немного приглушив голос.

– Немного. В основном то, что читал в школе. А что?

– Клото, Лахесис, Атропос – богини судьбы в древнегреческой мифологии. Они прямое олицетворение покорности человеческой судьбы, фатализма, смирения людей перед силами природы, которые они не в силах понять и постичь. Мойры – три богини, в чьих руках сосредоточена вся власть над миром, людьми, всем сущим. Многим кажется, что Зевс – главное божество, что именно он руководит Олимпом, держит власть в своих руках, но нет. Миром правят те, кто плетут нити жизней, определяют судьбу, решают, кому жить, а кому умирать. Вот истинные вседержители.

Женя задумался, а потом немного смутился, будто раскрыл что-то очень личное. Он скромно и с грустью улыбнулся, продемонстрировав свою книгу.

– Это подарок от мамы из далёкого детства. Она часто читала мне её перед сном. Про великих героев и их подвиги, про коварство богов, а вот историю про Мойр она почему-то всегда опускала. Будто боялась, что миф про старух с веретеном, следящих за каждым шагом и управляющих судьбами, станет для маленького ребёнка причиной ночных кошмаров. Я не знаю. Я бы хотел у неё спросить, но к тому времени, когда сам научился читать и обнаружил эту историю, было уже слишком поздно. – Женя покрутил в руках книгу. – В принципе, она была права. Образ повелительниц судеб потом надолго впечатался в мой разум. Одно время я даже корил их во всех своих бедах. Представляешь?

Алексей пересел поближе к нему, глубже натянул очки и вкрадчиво поинтересовался:

– Так что же всё-таки случилось?

– Да это неважно, – громко выдохнул Женя. – Лучше скажи вот что, теоретик, ты веришь в судьбу?

– В каком смысле? – удивился Максимов.

– В прямом. В предопределённость жизни, что каждый наш шаг, каждое действие или слово заранее кем-то задано, что есть некая незримая сила, управляющая нашей судьбой. И что бы ни делали, как бы ни старались изменить свой путь, мы не в силах на что-то повлиять. Так ли это?

– Какой необычный и странный вопрос, – усмехнулся Алексей и немного растерялся. – Вы хотите спросить, верю ли я в существование в каких-то там богинь судьбы?

– Нет-нет, я вовсе не о том, – замахал руками Женя и покосился на книгу. – Это так, источник вдохновения, связь с прошлым. Я её даже не читаю, поскольку знаю наизусть, но когда смотрю на иллюстрации, то проникаюсь величием древней культуры, и это помогает думать, размышлять над некоторыми вещами. – Он отвёл взгляд в сторону. – Знаешь, меня с детства пугает неизбежность, будь то неотвратимость смерти или просто наша беспомощность перед силами природы, величием космоса и безграничностью Вселенной. Я чувствую на себе это невыносимое давление, ощущаю себя безвольной частичкой чего-то огромного, непостижимого, и это пугает до чёртиков. Неужели человек настолько бессилен даже перед обстоятельствами собственной жизни?

Алексей по-доброму улыбнулся, будто перед ним маленький беспомощный котёнок, который робко ищет свой путь. В каком-то смысле это действительно было так. Внутренний мир странного парня настолько сильно контрастировал с его поведением, что это невольно вызывало у Алексея желание помочь, вывести заблудшую душу к свету знаний.

– Вам знакома диалектика? – спонтанно спросил Алексей, чем вызывал у своего нового знакомого приступ удивления.

– Немного, читал об этом ещё в школе, а что?

– Диалектика – это наука о всеобщих законах и взаимосвязях, а конкретно о связях между причиной и следствием, частным и общим, а также между случайным и необходимым. Необходимый, в вашем случае, значит, как раз предопределённый, зависимый. Многие люди, кто начинают изучать науку, постигать законы природы, очень часто впадают в так называемый вульгарный материализм. Страдают фатализмом, когда им кажется, что всё кругом предопределено и строится на чётко прописанных законах, что любое последствие заранее известно и зашито в программный код Вселенной от самого её рождения. Будто весь мир всего лишь бесконечная дорожка из костяшек домино, которые всё падают и падают. Это как раз то, о чём вы говорили. В таком случае действительно выхода нет, как и сомнений, что каждая костяшка обязательно исполнит свою предначертанную роль. Понимаете, о чём я?

Женя нахмурил брови, пытаясь понять, куда клонит странный юноша с видом всезнайки.

– Ну-у, примерно, – с сомнением в голосе ответил он.

– Отлично! – радостно воскликнул Алексей, будто уже добился победы. – Но необходимо понимать двойственность любого явления в природе, что, помимо закономерного, в них существует и случайное. Вот представьте: идёте вы по улице мимо стройки, и тут на голову прилетает кирпич. Хлоп! – Алексей немного раззадорился и ударил одной ладонью об другую. – Последствие этого прилёта будет закономерное – скорее всего, вас не станет, а вот сам факт падения кирпича по отношению к вам является случайным. Ни в каких сводах божественных законов не прописан тот факт, что вы должны обязательно встретиться с куском летающего камня. И никакие древнегреческие богини не в силах это изменить. Зато вы можете! У вас есть сильнейшее оружие в борьбе со случайностью, а порой и необходимостью – человеческий разум. Если бы вы попытались осознать свои действия, понять возможные последствия от хождения рядом со стройкой и принять своевременные меры, то могли бы избежать этой трагедии. Именно познание окружающего мира и его законов дарует человеку власть над природой и обстоятельствами, только знание делает нас по-настоящему свободными. Так что ответ на ваш вопрос – нет, человек вовсе не бессилен, но, безусловно, очень слаб, и нам нужно сильно постараться, чтобы сломить иго обстоятельств. Но ведь именно поэтому мы пришли в этот институт, не так ли?

Женя довольно ухмыльнулся и впервые посмотрел на собеседника с большим уважением.

– Да, именно поэтому я здесь, ты абсолютно прав. Как всё красиво живописал, аж до мурашек. Тебе нужно обязательно идти в аспирантуру и читать лекции, язык у тебя явно такой же острый, как и ум.

– Ой, нет, что вы, – покраснел Алексей. – Я не люблю выступать на публике.

– Ну и зря, такой талант пропадает. А вообще, в своих размышлениях я приходил к таким же выводам. Я потому и заинтересовался наукой. Искал способы изменить мир, экспериментировал, строил всякие устройства. Одно время любил романы про путешествия во времени, бредил идеей создать машину времени, вернуться в прошлое…

– Путешествия во времени невозможны, это антинаучно! – внезапно отрезал Алексей.

– Да знаю я, знаю… – с грустью подтвердил Женя. – Это было ещё в детстве. Когда я начал погружаться в науку, то очень быстро понял, что такое бывает только в сказках, а реальность оказалась очень жестокой и… сложной. Я погружался всё глубже и глубже в строение материи, и чем больше узнавал, тем сильнее терял уверенность в собственных силах. – Он вздохнул и повертел книгу в руках. – Я иногда люблю вот так уединиться с книжкой, чтобы просто подумать, поразмышлять о коварствах судьбы. Но никогда не оставлял идею изменить мир. В нём столько ужасного, столько неправильного. Чувствую, что я уже очень близко, чтобы раскрыть тайны Вселенной, что ответы где-то там, внутри, нужно лишь копнуть ещё немного глубже. И тогда мы сами станем богами, Алексей, сможем трактовать миру свою волю. Больше никакого горя или болезней, больше никаких войн и катаклизмов, нужно только найти тот общий закон, о котором ты говорил, и тогда мы будем властвовать над обстоятельствами.

Алексей не знал, как реагировать на подобные откровения, поэтому выразил на лице все эмоции сразу и нервно поскрёб ногтями щёку.

– Ого, вот это у тебя планы.

– Считаешь, плохие?

– Глобальные, я бы сказал.

– Но мы ведь пошли в науку, чтобы изменять мир, разве нет?

– Пожалуй, что да.

Сначала Максимов немного растерялся, но потом подумал, что в словах Жени действительно кроется зерно истины, то, о чём думают многие молодые учёные, выбравшие стезю науки, но зачастую боятся себе признаться. В конце концов, в этом заключается исторический путь человека – через познание разорвать оковы своей природы и подчинить судьбу своей воле, господствовать над обстоятельствами, а не подчиняться им. В этом Алексей был полностью согласен со своим новым чудаковатым знакомым.

Небольшую неловкую паузу разрушил громкий и трескучий звонок, раздавшийся во всех коридорам института и возвещавший о начале следующего занятия. Алексей с облегчением выдохнул. Он хотел уже соскочить с подоконника и отправиться в лекционный зал, но тут мимо них промчалась одна из студенток, отчего он моментально оцепенел и украдкой проводил её взглядом. Невысокая, худенькая девушка с длинными и чёрными как смоль волосами и такими же глубокими, как бескрайний космос, карими глазами добежала до дверей зала, обернулась на секунду и заскочила внутрь. Когда Алексей поймал на себе её взгляд, то тут же отвёл глаза в сторону, что, естественно, не осталось незамеченным. Наблюдая за своим робким приятелем, Женя самодовольно хмыкнул.

– Что, однокурсница из твоей группы? – ехидно улыбаясь, спросил он.

– Да, Катя, – мечтательно ответил Алексей, а потом добавил: – Она красивая.

– Симпатичная, согласен, но немного не в моём вкусе. А ты чего тушуешься? Давно бы познакомился, если нравится.

– Нет, я не могу, – затряс руками Алексей и закрутил головой. – Вряд ли она обратит на меня внимание. Такие девушки на недосягаемой высоте.

– С такими мыслями так точно. На какой ещё высоте? Она же не с Марса прилетела, – хихикнул Женя и решил подбодрить: – Больше уверенности в себе, друг. А вообще, причёсывайся хоть иногда, бороду отпусти, чтобы мужественнее выглядеть, и от девушек отбоя не будет. Хоть с Марса, хоть с Венеры, точно тебе говорю.

– А сам тогда чего без бороды? – пробурчал Алексей.

– Так у меня и девушки нет! – рассмеялся Женя. – Видишь, рабочий совет.

– Ладно, пойду я, – отмахнулся Алексей и соскочил с подоконника. – Лекция скоро начнётся.

– Давай, дерзай, теоретик. Возможно, ещё свидимся.

Женя посмотрел ему вслед, потом покрутил в руках свою любимую книгу, с грустью вздохнул и тоже направился на занятия.

* * *

16 лет до начала цикла

Очередной учебный день в институте имени Тимирязева проходил как обычно. Ничто не предвещало серьёзных перемен или судьбоносных событий. Семестр только-только перевалил за середину, и большинство нерадивых студентов даже не помышляли о том, чтобы готовиться к экзаменам или хотя бы поинтересоваться, что произошло в первой половине прошедших занятий, которые они не посещали. Но Алексей Максимов был не таким. Он стойко и ответственно продолжал грызть гранит науки, показывая пример другим студентам и вызывая ненависть у ленивых, но очень завистливых однокурсников. На одной из больших перемен он решил не отлучаться в столовую, как это делали остальные ребята, а занялся подготовкой к курсовой работе. Нужно было придумать план, составить график и набросать тезисы. У него были огромные надежды на свою дальнейшую научную карьеру, и поэтому он ответственно подходил к процессу обучения. Алексей выбрал себе уединённое место в конце большой аудитории и с головой погрузился в размышления, но насладиться полётом творческой мысли ему так и не удалось. Сразу после звонка на перемену, с грохотом отворяя дверь, в аудиторию влетел его хороший друг Женя Новиков. Он сильно запыхался, пока спешил добраться сюда, его глаза горели, а всё тело трясло от нетерпения. В своих руках он крепко сжимал свёрток какого-то журнала. Поискав глазами друга и обнаружив его в конце аудитории, он буквально засветился от счастья и тут же ринулся к нему, чуть не перевернув по пути стол. Женя с размаха бросил журнал на стол перед Алексеем, чем немало его напугал.

– Эй, ты чего! – воскликнул Максимов, чуть не свалившись со стула. – Сдурел, так подкрадываться?

– Ты это видел? – возбуждённым голосом спросил Женя, пуча глаза и переводя дух, при этом указывая на журнал «Наука и жизнь», лежащий на столе.

– Что «это»? – недовольно ворчал Алексей, собирая в кучу свои рабочие тетради.

– Ты читал свежий номер?

Новикову никак не удавалось собрать мысли в кучу, он просто пыхтел и продолжал упрямо демонстрировать журнал.

– Нет, конечно, когда бы я успел? Заняться мне больше нечем, только «научпоп» читать.

– Ты чего?!

Возмущению Жени не было предела. Он начал быстро листать журнал, а потом остановился на одной статье и ткнул пальцем в заголовок, кричащий о своей полной безвкусице: «Известный физик Иоганн Штейнмайер доказал существование параллельных миров».

– Вот, читай! – восторженно воскликнул Женя.

– И что это? – Лицо Алексея перекосило от омерзения.

– Ты не обращай внимания на заголовок, прочти!

Максимов неохотно взял в руки журнал, поправил очки и начал быстро бегать глазами по строчкам, а его друг развернул стул у соседней парты и уселся прямо перед ним, постукивая ногами в нетерпеливом ожидании.

Взбудораженные возгласы Жени, разносившиеся по всей аудитории, не остались не замеченными другими студентами. Главный объект обожания Алексея – миловидная девушка по имени Катя – в это время общалась со своими подругами и, когда заметила шумного юношу из другой группы, тут же расцвела и засияла широкой улыбкой. Затем тихо подкралась к Новикову со спины и мягко дотронулась до плеча.

– Женя, привет! – игриво пропела она.

Он быстро обернулся и одарил её в ответ дежурной улыбкой.

– Привет, Кать, – сухо обронил он и вернулся к созерцанию задумчивого лица своего друга.

Алексей выглянул из-за журнала, посмотрел поверх очков сначала на Женю, потом на Катю, нахмурился, почесал свою аккуратно стриженную бородку, к которой ещё никак не мог привыкнуть, и снова углубился в изучение статьи.

– Что у вас за шум, а драки нет? – поинтересовалась Катя.

– Да вот, готовимся покорить весь мир, – гордо заявил Женя и выпятил грудь вперёд. – Слышала про новую теорию Штейнмайера?

– Штейн… кого?

– Иоганн Штейнмайер, физик мирового уровня, ты что, разве не слышала? Ты же вроде теоретик? Чему вас только учат.

– Физике учат, – с обидой в голосе ответила Катя. – А не пантеону современных бездарей.

Услышав это, Алексей чуть заметно улыбнулся и довольно крякнул.

– Это ты, что ли, её научил? – спросил у него Женя, а потом повернулся к девушке: – Не общайся с ним больше, он плохо на тебя влияет.

Катя хихикнула и прикрыла рот рукой. Алексей тем временем дочитал статью, небрежно бросил журнал на стол и перекрестил руки на груди.

– Так и что я должен здесь увидеть? – спросил он разочарованно. – Какое-то вульгарное использование матрицы Рудовского, ещё и с примесью мифов и городских легенд. Очередной сумасшедший для заголовков жёлтой прессы.

– Ты чего, это же Штейнмайер! – возмутился Женя.

– Ну и что? В прошлом, может, и заслуженный учёный, а теперь лишь безумный старик с бредовыми идеями. Параллельные реальности? Ты серьёзно?

– Да забудь ты про эти реальности, очисти этот текст от мистической шелухи, в корень смотри, в саму суть теории. Это оно, Лёша!

– Оно?

– Конечно! То, что мы так долго искали, – ключ к познанию Вселенной, к её внутреннему устройству. Теория Штейнмайера приоткрыла нам дверь в саму кузню Бога!

– Это скорее гипотеза, а не теория, – пробурчал в ответ Алексей.

– Да какая разница, Лёша?! Что ты вечно ворчишь? Посмотри в глаза фактам, это настоящий прорыв, то, о чём мечтали люди с самого зарождения науки, – заглянуть за кулисы сотворения мира, понять механизм образования вещества.

– Квантовые флуктуации известны давно, ничего такого он не открыл.

– Может, и так, но он первый сформулировал законы их появлений и влияние на структуру вещества. По сути, он показал, как образовываются новые частицы, как встраиваются в текущую матрицу мира, как перестраивают её. Ещё никто в мире не осознал важность этого открытия. Все видят глупости про параллельные вселенные, но мы должны быть выше этого, должны извлечь здравое научное ядро и использовать его.

– Использовать? Что ты имеешь в виду? – удивился Алексей. – Допустим, это так, и он действительно показал процесс образования нового вещества, но в любом случае это случайный, непредсказуемый процесс. Для учёных происходящее в квантовом поле является своеобразной точкой сингулярности, порогом, за которым любое предсказание невозможно.

– Было невозможно, Лёша, было! – воскликнул Женя и вновь указал на журнал. – Задумайся хоть на секунду, представь, что это возможно, что мы можем вмешаться в этот процесс, управлять им. Штейнмайер сам не понял, насколько великое открытие он совершил, но мы можем использовать его математику и Матрицу Рудовского, доработать теорию и найти путь к контролю этих процессов. Ты только представь, друг, какие горизонты перед нами откроются, если мы сможем влиять на исход квантовых флуктуаций, если сможем подтолкнуть процесс образования вещества в нужную нам сторону!

Катя всё время стояла за спиной Новикова и бесцеремонно следила за их оживлённым спором, но тут даже она не смогла сдержать восхищения.

– Ребят, подождите, я правильно понимаю, вы сейчас говорите про новый способ ядерной трансмутации? – широко раскрыв глаза, с интересом спросила она. – Это же гениально!

– Именно! – поддержал её Женя. – Даже больше. Я говорю не о простом превращении одного химического элемента в другой, а о глубинной перестройке всей матрицы. Мы можем вызвать цепную реакцию, то самое наложение реальности, о котором говорит Штейнмайер. Представь, что мы сможем изменить не только отдельный атом, а сразу всю молекулу или вообще неограниченное количество вещества. Лёша, подумай о перспективах, что перед нами откроются. Это то, о чём мы всегда мечтали. Мы сможем изменить весь мир!

– Так-так-так, притормозите, – протестовал Алексей, размахивая руками. – Женя, по-моему, тебя заносит куда-то не туда. Ты всё это вывел из одной только статейки этого вшивого журнала?

– Почему сразу вшивого? – обиделся Новиков.

– Да потому, что это давно не научный журнал, а жёлтая газетёнка для скандальных новостей. К тому же я не уверен, что подобное вмешательство в структуру вещества вообще возможно.

– Эй! – возмутился Женя. – Что я слышу? А кто мне всё время повторял, что для науки нет ничего невозможного, а? Я тебя уверяю, в этом что-то есть, нужно только подробнее изучить его теорию. Все ответы там, поверь мне.

Максимов глубоко вздохнул, потом снял очки и потёр пальцами глаза.

– Даже если на секунду представить, что твои безумные теории возможны, то для этого понадобилось бы просто немыслимое количество энергии, собранное в одной точке, – устало пробормотал он.

– Немыслимое – это сколько? – не унимался Женя.

– Не знаю, для этого нужны точные расчёты, просто так прикинуть очень сложно.

– Вот поэтому ты мне и нужен. Самая светлая голова во всём институте. Если не ты доберёшься до истины, то кто?

– Женя, у меня курсовая на носу! – истошно отбивался Алексей, хотя прекрасно понимал, к чему всё идёт.

– Какая курсовая, ты чего? – Женя расплылся в широкой улыбке, предчувствуя, что победил. – Давай уже, хватит этой бесполезной работы. Встречаемся после занятий и идём ко мне в гараж, всё обсудим, пива попьём. Время творить историю!

– Я не пью пиво, – подавленно сопротивлялся Алексей.

– Чёрт возьми, ты порой такой занудный, – совсем беззлобно ответил Новиков и закатил глаза. – Значит, чаю попьёшь.

– Ой, а можно мне тоже с вами? – радостно воскликнула Катя. – Всегда мечтала творить историю.

– Конечно, тоже приходи, лишняя голова не помешает, – ответил Женя, а потом обратился к своему другу: – Вот видишь, бери пример с Катюхи, хватит киснуть над бесполезными писульками.

– Вообще-то, это важное исследование, – чуть слышно пробубнил Алексей, натягивая на нос очки.

– Всё, друзья, тогда до вечера, и помните, как сказал один древнегреческий поэт, «храбрым судьба помогает»!

Новиков подмигнул Кате, отчего та засияла ещё ярче, больно обжигая своим светом ранимую душу Алексея, а потом схватил со стола журнал и пулей вылетел из аудитории как раз под аккомпанемент разразившегося звонка.

* * *

6 лет до начала цикла

Алексей не находил себе места, ощущая, как по телу пробегает мелкая дрожь. Он ходил из стороны в сторону, постоянно прикусывая губу до боли, и тихо повторял заученные фразы, которые прокручивал в голове всю ночь. Больше всего на свете он хотел бы вернуться в тишину своего уютного кабинета и продолжить работу над проектом, но уже дал слово Евгению прийти на это проклятое шоу. Несмотря на то что Алексей часто выступал перед публикой и вёл лекции для студентов, но в стенах родного института он чувствовал себя гораздо свободнее и комфортнее. Тем более, в окружении людей, которые знают и ценят его, а тут предстояло раскрыть себя всему миру, смотреть сквозь камеры в глаза миллионов телезрителей. Его до панического ужаса пугала такая перспектива, он чувствовал, как выходит за очерченные для себя рамки дозволенного. В отличие от Евгения, который оказался безмерно воодушевлён такими перспективами, его глаза горели, и он наслаждался каждой секундной новообретённой славы.

Максимов понимал, что было сложно ожидать иного исхода после их громких заявлений. Несмотря на то что часть разработок быстро засекретили, они всё же решили раскрыть основные принципы своей концепции в одном из самых престижных научных журналов. Они старались излагать новые принципы вмешательства в квантовый мир частиц и управляемой реакции наиболее общими и обтекаемыми фразами, но даже это вызвало эффект разорвавшейся бомбы в научных кругах. Учёные со всего мира разделились на два лагеря: одни жаждали новых сведений и осаждали телефоны молодых естествоиспытателей, даже объявляли о начале новой вехи в истории человечества, а другие, наоборот, требовали подробных подтверждений и даже презрительно называли их шарлатанами. Также звучали робкие предостережения, что стремление играть в Бога и вторгаться в глубинные основы самого мироздания может вызвать непредсказуемые последствия, но их голоса утонули в гвалте общего спора. И, конечно, мимо такого скандала не могло пройти телевидение, где на одном из центральных каналов выходило воскресное шоу, куда приглашали талантов со всех концов необъятной Родины, чтобы они могли продемонстрировать свои достижения и вызвать всплеск патриотизма и гордости у миллионов телезрителей. Когда Евгений получил приглашение, то он был просто не в себя от радости и долго уговаривал Алексея выйти в свет и использовать любую возможность, чтобы привлечь к себе внимание. Хотя тот был против и просил не играть с огнём, особенно когда дело касается государственной тайны, но перед глазами Новикова уже брезжил свет заветной мечты, и он безрассудно бросался вперёд в надежде ухватить её руками.

Евгений, Алексей и Катя заблаговременно прибыли на студию, где проводились съёмки передачи, чтобы приготовиться и собраться с духом. Евгений тоже почувствовал небольшой мандраж, хотя скорее от восхищения и нетерпения, чем от беспокойства. По такому случаю они даже заехали в один свадебный салон неподалёку от института, где взяли напрокат деловые костюмы, чтобы выглядеть более представительно перед аудиторией. Катя тоже пришла в своём обычном деловом наряде, хотя и не собиралась участвовать в шоу, но решила поддержать мужа в такой важный для него момент.

До выступления оставалось совсем мало времени, и молодых учёных уже пригласили в главную студию, где проходили съёмки. Это был весьма просторный и хорошо освещённый зал, где в центре перед кучей камер поставили два огромных кожаных дивана, а позади них виднелись красивые и вычурные декорации. На них даже можно было разглядеть множество картинок с главными достижениями страны в сфере строительства и науки. Ребята стояли в стороне от съёмочной площадки, где как раз заканчивалось интервью с каким-то известным спортсменом, и мимо них пронеслась миловидная девушка – одна из работниц телевидения.

– Готовьтесь, скоро ваш выход, – вполголоса сказала она, натягивая на лице улыбку, и потом подмигнула.

– Как скоро? – с тревогой в голосе поинтересовался Алексей.

– Сейчас мы уходим на рекламную паузу и через пять минут начинаем. Не волнуйтесь, всё будет хорошо, – мягким тоном ответила девушка и помчалась дальше.

– Надеюсь, – заворчал Максимов.

Евгений рядом с ним тоже раздражённо бормотал себе под нос и дёргал из стороны в сторону туго затянутый галстук.

– Чёрт, как же давит, – прошипел он.

Катя подошла к нему и начала ослаблять узел галстука.

– Так, прекрати дёргаться, а то сейчас порежу ногтями, – суровым тоном приказала она.

– Как же ещё жмёт этот пиджак, а я говорил, что надо было взять на размер больше, – не унимался он.

– Женя, прекрати, а то сейчас получишь. Вообще, это называется приталенный пиджак, другой на тебе висел как мешок из-под картошки.

– Но хотя бы он был комфортным. Зачем вообще этот маскарад? Мы учёные, а не финансисты или политики.

– Ты сам захотел прийти на телевидение, а здесь нужно выглядеть презентабельно. Хочешь быть учёным с мировым именем? Так веди себя соответствующе. Никто не будет слушать человека в тряпье, – ответила она, а потом обратилась к Максимову: – Лёш, а тебе помочь с галстуком?

– Нет-нет, переживу, спасибо. Мы же теперь учёные с мировым именем, так ведь, Жень?

Новиков что-то проворчал в ответ, но тут рядом с ними снова возникла та улыбчивая девушка, но в этот раз с планшетом для бумаг в руках.

– Так, Новиков, Максимов, следуйте за мной, – прочитала она их фамилии с планшета, а потом с подозрением взглянула на Катю: – А вы тоже с ними?

– Ой, нет, что вы, я так просто, обслуживающий персонал, – испытывая неловкость, ответила Катя, а потом засмеялась. – Я тут, в сторонке постою.

– Если не участвуете в съёмках, тогда покиньте помещение, – внезапно огрубевшим голосом сказала девушка и указала на дверь в конце студии.

– Катюш, может, передумаешь? Давай с нами, всё-таки не последний человек в проекте, – умолял её Новиков.

– Нет-нет-нет, ни за что! – протестовала Катя. – Мы с тобой уже обсуждали. Только без меня.

Катя начала отступать к выходу, но не прошла и десятка шагов, как любопытство перевесило её манеры, и она просто спряталась в тени неосвещённой зоны.

Евгения и Алексея отвели в центр студии, разместили на диване, нацепили петличные микрофоны, а гримёр немного припудрил им лица. Напротив них уже сидела весьма эффектная девушка модельной внешности с длинными вьющимися волосами. С безжизненным взглядом она пожирала темноту в глубине студии и никак не реагировала, словно марионетка, оставленная без контроля кукловода. Но стоило голосу режиссёра прозвучать в скрытом за волосами наушнике, как она резко преобразилась, засверкала как звезда на ночном небосклоне, а улыбка растянулась до ушей.

– И-и-и мы возвращаемся к нашим дорогим гостям, – почти пропела ведущая звонким и задорным голосом. – Как я обещала, сейчас мы познакомим вас с двумя великолепными молодыми учёными-физиками, гордостью нашей страны, уже успевшими завоевать признание и зависть у зарубежных коллег. Итак, уважаемые гости, пожалуйста, представьтесь нашим дорогим телезрителям.

В студии повисла пугающая тишина. Алексей окаменел как истукан и смотрел в пол перед собой, а Евгений просто молча уставился в камеру, пока один из операторов не помахал ему рукой, призывая хоть что-то ответить.

– Да, всем привет, меня зовут Евгений Новиков, а это мой хороший друг и коллега Алексей Максимов. Мы работаем в НИИ, который является частью главного физико-технического института страны, названного в честь великого учёного Тимирязева.

Алексей плотно сомкнул губы, тоже посмотрел в камеру и приветственно махнул ладонью, после чего воздух вновь сковала молчаливая тишина. Ведущая продолжала глупо улыбаться, периодически поглядывая на операторов и слушая раздражённые крики режиссёра через наушник.

– Что же, это было прекрасно и весьма познавательно, – наконец оживилась она. – Но, надеюсь, вы расскажете нам чуть больше о том, чем занимаетесь и в чём заключается суть вашего открытия?

– Да-да, конечно. – Евгений с радостью закивал, а потом повернулся к другу: – Алексей, давай лучше ты.

Максимов посмотрел на него испепеляющим взглядом, в котором выразил всё, что хотел сказать, но что не позволяло воспитание. Он заёрзал на месте, откашлялся и вытер вспотевшие ладони о брюки.

– Хорошо, – тихо произнёс он. – Если кратко, то суть наших исследований заключается в поиске новых способов направленной ядерной трансмутации, причём не с помощью воздействия на ядро атома, например управляемого деления изотопов урана, как принято в атомной промышленности, а, наоборот, мы ищем пути ядерного синтеза, и немало в этом преуспели. В природе образование более тяжёлых ядер происходит, например, в недрах звёзд в результате так называемого нуклеосинтеза, когда под воздействием высокого давления и температуры происходит сплавление ядер водорода, превращая его в гелий, а затем в углерод, кислород и так далее. Люди тоже давно мечтали покорить энергию Солнца и не оставляют попыток построить свой термоядерный реактор, чтобы воспроизвести процессы нуклеосинтеза, но пока их попытки не увенчались успехом. А всё почему? Потому что они пытаются разрушить извне то, что создано природой, победить сильное ядерное взаимодействие с целью извлечь таящуюся в нём энергию. Но мы решили пойти другим путём. Нам мало прямолинейных попыток насильно сплавить между собой простейшие ядра, мы хотим изменить их изнутри, воздействовать на фундаментальные законы Вселенной, на сам механизм образования нового вещества. Направить естественные процессы природы в нужное нам русло, перестроить всю структуру, использовать внутреннюю энергию для преобразования вещества в любое другое по нашему желанию. Это откроет перед человечеством немыслимые доселе горизонты. Вот, как-то так.

Лицо ведущей неестественно перекосило, будто она пережила худший кошмар в своей жизни, а улыбка сползла куда-то набок.

– Хорошо-о-о, – тянула она время, явно ожидая ответа режиссёра. – Спасибо за столь доходчивое объяснение, но не могли бы вы пояснить ещё раз для наших менее осведомлённых зрителей?

Алексей только успел открыть рот, как его перебил внезапно оживившийся Евгений:

– Позвольте, я поясню. Мой коллега хотел сказать, что мы придумали очень эффективный способ преобразования одного вещества в другое, причём в любых количествах.

– Вроде это называется химией? – неожиданно добавила ведущая.

От подобного глупого вопроса Евгений моментально пришёл в ярость. Он нахмурил брови, просверлил ведущую взглядом, потом осмотрел студию и заметил свою жену, следящую за интервью издалека. Новиков на секунду прикрыл глаза, глубоко вдохнул и попытался вернуть себе подобие улыбки.

– Нет, это называется не так, химия совсем про другое, – выдавил он из себя. – Химия не позволит вам создать философский камень и превратить свинец в золото, химия не перевернёт весь мир, а мы способны на это.

– Так вы создали философский камень? – оживилась ведущая, услышав знакомое название.

– Мой коллега шутит, – попытался вмешаться Алексей и положил руку на плечо Евгения, чтобы тот угомонился.

– Нет, я не шучу, – настаивал Новиков, переходя на язвительный тон. – Я просто поясняю нашим неосведомлённым телезрителям.

– Так, хорошо. – Ведущая хлопнула в ладоши, пытаясь сменить тему. – Тогда расскажите о себе подробнее, что побудило вас заняться этим исследованием?

– Наука, – выпалил Алексей.

– Наука? – удивилась девушка.

– Да, вполне достаточная причина.

– Хорошая мотивация, – глупо хихикнула она и обратилась к Евгению: – А вас что сподвигло?

Евгений снова сделал глубокий вдох, а потом расстегнул пуговицы пиджака и ещё немного ослабил узел галстука. Теперь он мог широко расправить плечи и дышать полной грудью, что помогло ему немного расслабиться.

– Знаете, мой отец был очень известным адвокатом, – начал он издалека. – И всегда говорил, что, помогая людям, мы изменяем мир. Конечно, его помощь была весьма своеобразной, но он свято верил в свою миссию на земле. Как минимум до тех пор, пока в нашей семье не произошло горе. В раннем возрасте я потерял маму, которую очень любил. А всё из-за того, что врачи слишком поздно обнаружили коварную болезнь. Сложно сказать, кто виноват на самом деле: нерадивые врачи, делавшие постоянные осмотры, или несовершенство оборудования. Я часто задавался вопросом: «Если бы мы обладали более точными технологиями или методами исследований, могло ли всё повернуться иначе?» Не знаю. Но тогда я понял, что люди больше не могут слепо подчиняться судьбе, мы должны полностью контролировать свои жизни. Именно мы, люди, являемся высшими существами на этой планете, и именно мы должны подчинить себе природу, выйти из-под её многовекового гнёта. Поэтому я заинтересовался наукой, техникой, технологиями, я хотел докопаться до сути, понять, как всё устроено. А вот отец так и не смог справиться с утратой. Он начал много пить, уничтожил своё доброе имя и карьеру, опустился на самое дно. Однако я хочу сказать спасибо за то, что он до последнего поддерживал меня и мои стремления. Я знаю, отец всегда мечтал, что я пойду по его стопам, поступлю на юридический, стану адвокатом, начну помогать людям, но я нашёл свой путь, а он не возражал.

Евгений закрыл рот и задумался на секунду, чем и воспользовалась ведущая, чтобы вставить слово:

– Простите, мне жаль это слышать, но как это относится к вашей работе?

– Вы спросили, что сподвигло меня на эти исследования, так вот, мой отец был неправ, всё строго наоборот: меняя мир, мы помогаем людям. В этом моя цель.

– Ого, как амбициозно!

Тут не выдержал Алексей и решил вмешаться в откровения своего друга:

– На самом деле, мы хотели только лучше изучить мир, понять, как он работает, проникнуть в саму основу мироздания.

– Да это так, – подтвердил Евгений. – Но как сказал один мудрый человек: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его».

– Вы ещё и философы? – не переставала удивляться ведущая, умоляюще поглядывая в камеру. – И что же вы хотите изменить?

– Простите, но мы не можем раскрывать подробности наших текущих исследований, – непривычно громко воскликнул Алексей, пока его друг снова не сказал что-нибудь лишнее. – Всё-таки мы работаем в крупном государственном НИИ, и многое ещё засекречено. Ведь так, коллега?!

Максимов сжал губы и многозначительно посмотрел на Евгения.

– Да-да, конечно, – подтвердил он, скрещивая руки на груди. – Думаю, мы ответили на ваш вопрос.

– Более чем, – согласилась ведущая и приложила палец к наушнику. – Мне тут сообщили, что некто Штен… моер обвиняет вас в краже его теории. Что вы можете ответить на это?

– Вы хотели сказать Штейнмайер? – поправил её Алексей.

– Да, прошу прощения, он самый. Так это правда, что вы использовали его наработки?

– Что значит «использовали»? – возмутился Евгений. – Да, мы черпали вдохновение для исследований в теории Штейнмайера. Это изначально известно, и мы прямо объявили об этом в своей статье. Все научные исследования опираются на открытия других учёных, в этом и заключается поступательное развитие теорий, в этом кроется сама суть науки! Гипотезы не берутся из воздуха, так что забугорная выскочка может засунуть свои претензии в… портфель или ещё куда-нибудь.

– Буду более деликатен, чем мой коллега, но в целом согласен с ним, – с неловкостью улыбнулся Алексей. – Иначе мы все крадём идеи у Ньютона или Евклида с Архимедом.

– К тому же мы сами не лыком шиты, – добавил Евгений. – Я заведую опытно-конструкторским отделом, а мой коллега – научно-исследовательской частью нашего НИИ. Ещё Алексей является доцентом кафедры физики элементарных частиц и кандидатом физико-математических наук, – выпалил он, а потом добавил шутливо, глядя прямо в камеру: – Так что ещё неизвестно, кто кому должен предъявлять претензии, мистер Штейнмайер.

– Ого, поразительно, – совершенно искусственно удивилась ведущая. – А какие у вас взаимоотношения внутри коллектива?

– Превосходные! – воскликнул Евгений. – Алексей не только мой коллега, но и самый лучший друг. Так что у нас полное взаимопонимание и доверие. Алексей занимается всей исследовательской частью, дорабатывает теорию, а я воплощаю идеи в жизнь. Вот говорят, что между теоретиками и практиками существует непреодолимая пропасть противоречий, но я с этим несогласен. Мы отлично дополняем друг друга и образуем то самое монолитное ядро всего коллектива НИИ.

– Звучит просто чудесно, я рада, что в вашем научном коллективе царит такое согласие, – сказала девушка и посмотрела в камеру. – А ещё, благодаря государственной программе поддержки молодых учёных, наши гости выиграли президентский грант на развитие перспективных технологий, – прочитала она с телесуфлёра и снова повернулась к ребятам: – Расскажите, пожалуйста, помогла ли финансовая поддержка от государства в вашем начинании?

– Да, конечно, – ответил Евгений с широкой улыбкой. – Я себе такой крутой внедорожник купил. Вы не видели?

Ведущая открыла от изумления рот и не знала, что ответить.

– Мой коллега шутит, – поспешил развеять неловкую паузу Алексей, нервно поправляя очки. – Мы безмерно благодарны государству за поддержку, но больше всего мы признательны ректору нашего института, который однажды поверил в нас, предоставил всё необходимое для исследований и помог получить этот грант. Без его посильного вклада ничего бы не вышло.

– Согласен, – поддержал друга Евгений. – А ещё я благодарен за помощь в проекте своей любимой жене Екатерине. Она тоже великолепный учёный и просто замечательный человек. Вот, кстати, и она! – указал он на жену, одиноко стоящую в стороне, и поманил рукой. – Катюш, иди к нам.

Алексей схватил его за рукав и одёрнул, но Евгений не успокоился. Катя тоже не стремилась бежать по первому зову. Вместо этого, она пронзила его ненавидящим взглядом, сжала от злости зубы и быстро покинула студию.

– Она у меня стеснительная, – как ни в чём не бывало продолжил Евгений.

– Что ж, это прекрасно, – неуверенно произнесла ведущая, растерянно поглядывая в камеру. – Но на этом наше время истекло. С нами были два выдающихся молодых учёных со своим сногсшибательным изобретением. Сейчас мы уйдём на небольшую рекламу, после чего вас ждут ещё несколько талантливых людей, среди которых невероятный дрессировщик собак и его умилительный компаньон, не переключайтесь!

Когда начался рекламный блок, ведущая устало и раздражённо закатила глаза и что-то тихо, но эмоционально сказала режиссёру. Девушка с планшетом тут же подскочила к ребятам, поблагодарила их за «невероятно интересное интервью» и попросила поскорее покинуть студию, пока готовятся следующие гости. Они дружно встали с дивана и молча пошли к выходу, но на полпути Максимов сильно дёрнул Евгения за рукав.

– Эй, прекрати, нам его ещё возвращать, – с улыбкой на лице ответил Новиков.

– Ты чего творишь? – зло прошипел на ухо Алексей. – Сам нас заставил прийти на этот цирк и устроил тут какое-то… шоу.

– Да чего такого-то? – искренне удивился Евгений.

Когда они вышли за дверь, то сразу наткнулись на разъярённую Катю. Она демонстративно вытерла проступившие слёзы, шмыгнула носом и обдала мужа новым потоком обиды и гнева.

– Я же просила так не делать! – с горечью выпалила она, сильно сжимая кулаки, но потом зарычала и быстро пошла вдаль по коридору.

– Ну ты и дурак, – прокомментировал её слова Алексей и последовал за ней: – Катя, подожди!

– Так что случилось-то?! Нормально же всё прошло, – громко недоумевал Евгений, а потом добавил вполголоса: – Вот и старайся ради вас.

Новиков насупился, засунул руки в карманы и побрёл по мягкой ковровой дорожке, уже представляя, сколько ещё таких просторных и светлых коридоров им предстоит посетить на пути к неминуемому успеху.

* * *

5 лет до начала цикла

Центр экспериментальной физики и ядерных разработок, или, как его называли во всех секретных документах, Лаборатория № 2, с самого утра гудел как встревоженный улей. Сегодня здесь ждали правительственную комиссию из большого числа высокопоставленных министров, которых направили изучить деятельность НИИ и ознакомиться с его практическими результатами. Часть учёных с трепетом ждала демонстрации, их распирало от гордости за свой проект, как, например, руководителя отдела опытно-конструкторских разработок Евгения Новикова. Ведь настал тот день, о котором он грезил долгие годы, проводя их в бесконечных научных изысканиях, за чертежами и постройкой невероятных машин. Момент его триумфа, когда он представит правительству, а потом и всему миру, чего добилась его группа и чего достиг он сам. Новиков надеялся, что произведёт нужное впечатление, чтобы получить финансовую поддержку на дальнейшие исследования, на то, чтобы стать ещё ближе к его главной мечте. Грант от государства, выданный на первичные исследования, подходил к концу, и Евгению во что бы то ни стало нужно было убедить важных бонз в перспективности их работы.

Другие учёные во главе с Максимовым, возглавляющим исследовательский отдел Лаборатории № 2, не питали лишних иллюзий и понимали, что проект слишком далёк от окончательного вида и содержит ещё немало белых пятен. Алексей убеждал своего друга и коллегу, что установка ещё не готова к демонстрационным испытаниям, хотя и понимал, что судьба всего исследования висит на волоске. Если они не получат финансирования, то всё, над чем они работали долгие годы, растворится в архивах института. Тем не менее Новиков был настолько уверен в предстоящих испытаниях, что благодаря своему пробивному характеру и невероятному упорству смог убедить всех остальных.

Ближе к обеду оба руководителя лабораторией собрались перед открытыми воротами, ведущими на территорию исследовательского центра, где их уже ждал ректор института. Полный пожилой мужчина очень нервничал, и постоянно вытирал пот со лба при помощи носового платка, и периодически поправлял пиджак, который его явно стеснял и не подходил по размеру. Завидев Алексея и Евгения, он нервно вскинул руки и пошёл навстречу.

– Ну наконец-то! – воскликнул тучный мужчина глубоким зычным голосом и продолжил с раздражением: – Сколько вас можно ждать?! Министры уже скоро прибудут.

Он как ледокол вклинился между ними, схватил за рукава белоснежных халатов, накинутых поверх деловых костюмов, и потащил к выходу, где вот-вот должны появиться долгожданные гости.

– Да успокойтесь вы, всё будет хорошо, – уверенно сказал Евгений.

– Вы уж постарайтесь не опозорить меня, ребятки. Я вам подсобил как смог, отдал на попечение целую лабораторию, вложил в вашу затею, можно сказать, всю душу. Вы уж не подведите, ладно? – с трудом схватывая воздух, причитал ректор. – Судьба всего института сейчас на ваших плечах.

– Сделаем всё возможное, – подтвердил Алексей.

Втроём они вышли к краю дороги и замерли в томительном ожидании. Но время шло, а гости не спешили появляться. Евгений сгорал от нетерпения, ему так хотелось поделиться своими достижениями, что он не находил себе места. Раскачивался взад-вперёд, не зная, куда деть энергию, бьющую из него ключом. Ведь больше всего он ненавидел бессмысленную трату времени, которое мог потратить на очередную гайку, закрученную в пользу его проекта. Евгений начал насвистывать какую-то мелодию, всё время пытаясь увернуться от яркого летнего солнца, пока его внимание не привлекла будка охраны, находящаяся всего в нескольких метрах от него. Внутри по стойке смирно стоял их новый охранник, нанятый всего пару месяцев назад. Выглядел он не слишком грозно для своей профессии: среднего возраста, немного тучный, с полными щеками, на которых играл налитой румянец, с короткими тёмными волосами и очень грустными глазами. Несмотря на это, на его лице светилась скромная, чуть заметная улыбка, и никакое солнце не могло помешать ему наслаждаться своей причастностью к мгновениям торжества в жизни исследовательского центра, который он призван охранять. Поэтому он готовился к встрече важных гостей не меньше других, даже погладил свой костюм охранника и старательно зачесал набок короткие волосы.

Евгению надоело стоять на месте, тем более ноги уже стали затекать, поэтому он отделился от остальных и медленно приблизился к будке охраны. Потом негромко постучал в стеклянную перегородку костяшкой пальца.

– Петя, привет! – весело сказал он. – Как поживаешь? Готов к встрече дорогих гостей?

Охранник немного смутился, и его улыбка начала расширяться.

– Добрый день, Евгений Дмитриевич. А что мне готовиться? Моё дело малое – стой да открывай ворота.

– Ой, да брось, какой я тебе Евгений Дмитриевич? Я же говорил, просто Женя, или на худой конец Евгений. А то ощущаю себя каким-то седовласым профессором. Мы же с тобой почти ровесники, так ведь?

Охранник пожал плечами.

– Ну вот, – продолжил Евгений. – Это ты перед нашими государственными покровителями можешь так расшаркиваться, называть их полными именами, регалиями, а тут мы все как одна семья. Работаем на благо всего человечества. Вот так, Петя.

– Так я и не знаю их имён, – растерялся охранник Пётр.

– И то правда, – согласился Евгений, а потом нахмурился. – И я не знаю.

В задумчивости он вернулся ко входу, подошёл к своему лучшему другу и спросил вполголоса:

– Лёш, а ты вообще в курсе, как зовут этих министров?

– Конечно! Кто их не знает? Это же первые лица страны.

Евгений скорчил жуткую гримасу и отвернулся в сторону.

– Ну да, ну да. Я просто проверял, молодец.

– Новиков, что ты какой неугомонный? – проголосил ректор, но тут же осёкся. – О, вот и они! Новиков, быстро встал в строй!

Кортеж из нескольких правительственных лимузинов в сопровождении машин полиции возвестили о своём прибытии светом проблесковых маячков. Вереница автомобилей сначала показалась на дороге, огибающей здание института, потом медленно приблизилась к воротам исследовательского центра. Они остановились прямо напротив тройки ожидающих учёных, но никто не спешил покидать свои стальные паланкины. Алексей и Евгений переглянулись. Спустя некоторое время из машин показалась прислуга из числа сопровождения. Они подбежали к задним дверям сверкающих чернотой лимузинов, услужливо открыли двери, откуда сразу показались напыщенные и угрюмые лица министров, лоснящиеся от собственной важности и угрюмо взирающие на всё, куда посылали их по долгу службы. Они даже не пытались скрывать отвращения к своим обязанностям и людям, с кем приходилось встречаться.

Алексей наклонился к Евгению и тихо промычал:

– Эти денег не дадут.

– Дадут, куда они денутся.

– Тихо! – прошипел в негодовании ректор.

Из тех, кого Алексей смог разглядеть и узнать, были министры науки и образования, энергетики, а также представители служб внешней разведки и государственной безопасности. Последним из лимузина показался министр обороны – высокий и статный мужчина в уже почтенном возрасте. Он держался весьма уверенно и гордо, да и в целом выглядел очень крепким и подвижным, а его ястребиный взгляд из-под густых нахмуренных бровей будто прогрызал людей насквозь.

Министры в сопровождении нескольких человек приблизились к главным воротам и с надменным видом осмотрели тройку встречающих.

– Ну, что тут у вас? – грубо спросил министр энергетики, демонстративно поглядывая на дорогие наручные часы.

– Добрый день, господа, – расплываясь в любезностях, пропел ректор. – Приветствуем вас на территории нашего НИИ. Как ректор института с гордостью хочу представить наших героев, которые продемонстрируют вам результаты своих многолетних исследований, – торжественно протрубил он и указал сначала на Алексея. – Знакомьтесь, Алексей Максимов – руководитель отдела исследований, заведующий всей лабораторией, которую вы можете наблюдать за моей спиной, вон там, в конце дороги. – Он на секунду обернулся. – А второй герой – Евгений Новиков. И если Алексей – это ум всего проекта, то Евгений, безусловно, – его сердце. Он руководит опытно-конструкторскими работами, под чьим чутким надзором наши инженеры создают невероятные машины. Вы просто обязаны их увидеть. Прямо сейчас мы проследуем с вами в подземное царство Евгения, где он творит свою магию. – Улыбка на лице ректора воссияла ярче солнца, и он приложил руку к груди. – Ну и, конечно, я – ваш покорный слуга – тоже внёс немалую лепту…

Министр энергетики сморщился так, будто съел целый лимон.

– Да-да, это всё прекрасно, но достаточно слов. Мы уже наслышаны, так что давайте без этого. У нас мало времени. Показывайте что хотели.

– Да, друзья, давайте ближе к делу, у нас ещё несколько встреч запланировано на сегодня, – согласился министр науки, хотя и чувствовал себя неловко за своего коллегу.

А вот министр обороны с интересом разглядывал территорию комплекса через открытые ворота и что-то таинственно мычал себе под нос.

– Хорошо, как скажете, – стушевался ректор, и улыбка вмиг растворилась на его лице. – Прошу следовать за мной.

Он резко развернулся на месте и торопливо повёл всех к зданию лаборатории № 2, которое дало название всему научному центру. По дороге Алексей незаметно приблизился к Евгению и с ехидной ухмылкой спросил:

– Ты всё ещё уверен в их намерениях?

– Я уверен в нас, – ответил он и подмигнул.

Делегация проследовала внутрь здания, а затем в лифт, расположившийся слева от входа. Его кабина оказалась настолько просторной, что в ней с лёгкостью поместились все члены важной процессии, не стесняя даже их чрезмерно раздутое эго. Евгений зашёл последним, достал из кармана брюк маленький ключик и вставил его в специальную замочную скважину на самой нижней кнопке контрольной панели. Только после поворота ключа кнопка подалась, и лифт начал своё равномерное движение к подземному этажу. Вскоре министры оказались в ярко освещённом и длинном коридоре, где перед ними приветственно расстелили красную ковровую дорожку с золотистыми узорами по краям. В конце виднелись широкие двухстворчатые двери, а над ними огромная кричащая вывеска с надписью на неизвестном языке. Чуть ниже можно было различить небольшой лозунг на латыни: «Fortis fortuna adiuvat!» Евгений тут же выбежал вперёд, широко раскинул руки и громко торжественно воскликнул:

– Добро пожаловать в Коринф!

Из правительственной делегации вышел высокий и стройный мужчина в строгом чёрном костюме и с холодным, безжизненным взглядом. Как оказалось после, он был представителем службы государственной безопасности. Мужчина бегло осмотрел надписи над дверью, а потом презрительно взглянул на Евгения.

– Что это? – сухо спросил он, указывая глазами на вывеску.

– К-коринф на древнегреческом языке, – несколько растерялся Новиков и посмотрел на Алексея, пытаясь найти поддержку.

Суровый мужчина разочарованно выдохнул и повторил всё в том же тоне:

– Что это?

– Название нашего проекта. – Голос Евгения становился тише с каждым словом.

– Понятно. Вы с ума сошли? – сказал мужчина так же безэмоционально. – Это же секретный объект. Вы ещё всему миру сообщите, чем здесь занимаетесь.

– Но её никто не увидит, кроме участников проекта, да и не поймёт, – пытался возразить Евгений, но был подавлен ответным, выжигающим всю душу взглядом.

– Кому надо – поймут.

Мужчина двинулся дальше, а за ним и остальные. Когда ректор поравнялся с Евгением, то скорчил жуткую гримасу и с яростью зашипел:

– Убери немедленно!

Министры прошли за двери и очутились в небольшом зале, где в одной из сторон виднелись огромные металлические створки с предупреждением о радиоактивной опасности. Перед ними, как на параде, выстроились в одну шеренгу десяток учёных в белых халатах. Евгений вновь вышел вперёд, стараясь не смотреть в лицо недавнему обидчику, натянул на себя фальшивую улыбку и продолжил вести рассказ о проекте, надеясь больше не услышать глупых претензий от чванливых бюрократов.

– Здесь находится установка Клото, – сказал он, указывая на двери за спинами учёных. – Но сюда мы ещё вернёмся, а для начала давайте совершим небольшую экскурсию по комплексу. – Тут Евгений заметил, как напряглись лица некоторых министров. – Не волнуйтесь, это не займёт много времени. Пожалуйста, следуйте за мной.

Евгений направился в один из проходов, отходивших из зала, и по извилистой сети хорошо освещённых коридоров отвёл делегацию в другую часть комплекса. Там он остановился около одной из дверей, где виднелась ещё одна яркая табличка с надписью: «Лахесис». Новиков мимолётом глянул на вывеску и помрачнел.

– Не волнуйтесь, скоро уберём, – пробубнил он вполголоса, а потом открыл дверь и пригласил всех войти.

Вскоре перед глазами делегации предстал обширный зал, заполненный множеством рядов серверных шкафов, соединённых в сеть и образующих крупный кластер сверхпроизводительного компьютера. Всё помещение утопало в тягучей полутьме, откуда со всех сторон машины подмигивали гостям множеством разноцветных лампочек под тихий шелест системы охлаждения. Для неискушённых глаз это создавало поистине волшебную картину, будто ясное ночное небо опустилось к ним и наполнило воздух шёпотом далёких звёзд.

Евгений в привычной экспрессивной манере раскинул руки в стороны, обошёл несколько шкафов и, переполняясь гордостью, воскликнул:

– Итак, уважаемые господа, разрешите представить сердце нашего проекта – величайший тандем из двух электронных умов. Самые мощные, продвинутые и невероятно сложные нейросети из когда-либо созданных человеком. Они работают на множестве мощнейших серверов, полученных с помощью ректора нашего института. Без его безграничной поддержки мы бы никогда не заслужили вашего внимания и бюджетного финансирования. Он поверил в наш проект. Надеюсь, после демонстрации возможностей поверите и вы.

Евгений улыбнулся так широко, как только мог, а ректор разом поймал на себе холодные взгляды министров, хищно взирающих из темноты. Сгорая от неуверенности в себе, он тут же поспешил раствориться позади всей делегации. Зато вперёд вышел министр энергетики и огляделся.

– Да, я вижу, что государственные деньги не ушли в пустоту, но зачем нужна эта нейросеть?

Алексей неожиданно показался из-за спины другого министра и решил вклиниться в разговор:

– Мы недавно готовили для вас подробный отчёт по проекту, где как раз…

– Да читали мы ваш отчёт, – грубо прервал его министр энергетики. – Возможно, не так внимательно, как вам хотелось бы, но у нас не так много времени, чтобы изучать каждый толстенный документ, что нам присылают. Поэтому давайте как-нибудь кратко, понятнее. Как вообще связан ваш проект, основанный на ядерной энергетике, со всем этим? – Он ткнул пальцем в ближайший сервер.

Максимов крепко сжал губы от обиды, ведь он потратил не один месяц на подготовку специального отчёта, где до малейшей подробности расписал принципы работы проекта, а эти высокомерные крючкотворцы даже не удосужились с ним нормально ознакомиться. Он из всех сил сдерживал себя и пытался подобрать обтекаемые формулировки, чтобы объяснить невозможность раскрытия сути многолетнего труда в паре простых слов, но тут на помощь снова пришёл Евгений.

– Вы когда-нибудь слышали древнегреческие легенды о Мойрах? – внезапно спросил он.

– Что, какие ещё легенды? – недовольно откликнулся министр энергетики.

– О Мойрах, – спокойно и с улыбкой повторил Евгений. – Лахесис, Клото, Атропос – богини судьбы, три сестры, что плетут ткань реальности и определяют судьбы людей.

– При чём тут какие-то мойвы? – растерялся министр энергетики и обернулся к своим коллегам, но те продолжали молчаливо ждать.

– Лахесис – богиня прошлого. – Новиков погладил рукой один из серверных шкафов. – Она следит за всем, что происходит в мире, что было и прошло, каждая человеческая жизнь или важное событие проходят через её руки. То, что вы видите здесь, – её живое воплощение, всевидящее око богини, изучающее наш мир. Перед вами огромный банк данных, соединённый с постоянно обучаемой нейронной сетью. Лахесис незримо присутствует в каждой точки мировой сети, собирает, изучает, систематизирует миллиарды и триллионы разрозненных сведений: от метеорологических сводок до результатов футбольного матча. Она получает информацию от множества разнородных датчиков, следит за движением небесных тел и одновременно за движением молекул или малейшим колебанием атомов. Она учится, ищет взаимосвязи, строит картину мира такой глубины и проработанности, какой вы даже не можете представить. Это и есть весь мир, сжатый и заключённый в череду цифровых значений и формул, – матрица нашей реальности.

Евгений сделал небольшую паузу, чтобы насладиться растерянностью на лице важных министров, услышать свист воздуха, вылетающего из пустых голов.

– Но её усилий было бы недостаточно, а тандем не был бы полным без её любимой сестры, – продолжил он загадочным тоном. – Следуйте за мной.

Новиков чувствовал, как воодушевление наполняет его тело, он наслаждался каждым словом, которые вбивал как гвозди в непонимающие головы министров. Наконец он был в центре внимания, на пике собственной славы, ощущал, как творит историю, как сам стал частью своей машины. Евгений проплыл мимо всех, вышел в коридор и открыл им дверь напротив, где оказался точно такой же серверный зал. Министры зашли внутрь и переглянулись между собой.

– А теперь наша главная гордость, знакомьтесь – Атропос! – громко провозгласил Евгений. – Сестра неотвратимого будущего, электронный пророк, заключённый в теле из проводов и микросхем. Совершенная, уникальная разработка нашего центра, суперкомпьютер, рассчитывающий новую реальность на основе данных своей сестры. Вот они, две богини судьбы, две части единого целого. Именно Атропос определяет будущее, строит схему, по которой будет соткано новое полотно реальности. Ведь, как известно, настоящее – это будущее, спланированное в прошлом, – озорно сказал он и подмигнул. – Алгоритмы их работы разрабатывались нашим центром долгие годы и хранятся в строжайшем секрете, но мы безмерно гордимся тем, чего достигли наши учёные.

Министр обороны, не издавший до этого ни единого звука, а только хмуро взирающий со стороны, заложил руки за спину и прошёлся мимо серверов, а потом прищурился и с подозрением посмотрел на Евгения.

– Значит, говорите, что собираете всю информацию? – прохрипел он заинтересованным тоном. – В том числе из сети стран Альянса?

– Всё, до чего смогут дотянуться длинные руки Лахесис, – с радостью подтвердил Евгений. – А они у неё очень длинные, уж поверьте. Нет преград для голодной богини, желающей восполнить пробелы в своих знаниях.

– Интере-е-есно… – Министр обороны довольно ухмыльнулся и побрёл обратно к остальным.

После его слов также заметно оживился представитель службы государственной безопасности и хотел о чём-то спросить, но его опередили другие министры, начавшие верещать наперебой.

– Вы так и не ответили на мой вопрос. Как это вообще связано с ядерными технологиями? – возмутился министр энергетики.

– Простите, я не совсем понимаю, – послышался также голос министра науки. – Что значит «новая реальность»? В каком смысле?

– А вот теперь нам пора вернуться к третьей сестре – Клото, – с довольным видом сказал Евгений. – После демонстрации её работы вы сможете задать все интересующие вас вопросы. Прошу за мной!

Евгений задорно зашагал вперёд и даже подмигнул Алексею, когда проходил мимо, отчего тот встревоженно помотал головой, но не проронил ни слова. Делегация дружно вернулась в зал с массивными створками и зашла в один из боковых проходов рядом с ними. Затем они поднялись по лестнице и оказалась в небольшой комнате управления с широким панорамным окном. Здесь рядом с пультом управления и кучей мониторов суетливо бегали двое учёных в белых халатах. Они что-то настраивали, щёлкали переключателями и в целом выглядели очень взволнованными, особенно при виде толпы важных людей с напыщенными лицами, которые бесцеремонно ворвались в их скромную обитель. Заметив среди них начальство, учёные сразу остановились и вытянулись в струнку.

– Евгений… – сказал один из них и тут же запнулся, потом покосился на незнакомых людей и добавил: – Дмитриевич. Всё готово к испытаниям, магнитное поле стабильно.

– Молодцы, – кивнул им Новиков.

Учёные тут же заняли места у пульта управления. Евгений подошёл к широкому окну и продемонстрировал огромный зал, раскинувшийся за ним. Его высокие бетонные стены поднимались до самой поверхности и смыкались наверху полукруглой металлической крышей. Комната наблюдения и управления находилась на небольшой высоте и позволяла окинуть взглядом всё пространство, оценить всё величие изобретения Евгения. В центре зала разместилась не слишком большая, примерно с человеческий рост, прямоугольная конструкция, испещрённая кучей проводов и электронных наростов неизвестного предназначения. От установки в разные стороны отходили сотни кабелей разной толщины, она будто жертва исполинского паука была заключена в центре разноцветной паутины, что питала её немыслимым количеством энергии.

Евгений снова преисполнился гордостью и указал рукой на таинственное устройство.

– Знакомьтесь, установка Клото – третья богиня судьбы. Главный шедевр всей моей жизни и личная гордость. Богиня Клото была известна тем, что пряла нити человеческой судьбы, так и моя машина на основе расчётов Атропос прядёт структуру новой реальности.

– Простите, я всё ещё не понимаю, при чём тут новая реальность? – отозвался министр науки. – Я что-то окончательно запутался. Разве ваш проект не связан с ядерной трансмутацией?

Но тут к Евгению подошёл Алексей и встал рядом, чтобы поддержать друга.

– Мой коллега хочет сказать, что, в отличие от обычной трансмутации, мы не воздействуем напрямую на сам атом. Для этого нам не хватило бы ни энергии, ни возможностей. Вся гениальность нашей идеи заключается в том, чтобы с помощью направленных пучков энергии воздействовать на отдельные участки квантовой матрицы, заставить измениться саму среду существования частиц, создать там очаги напряжённости с дальнейшим высвобождением волны внутренней энергии, которая перестроит часть этой матрицы. И всё благодаря расчётам и предсказаниям наших суперкомпьютеров. Наша цель – заставить атом измениться изнутри, не нарушая его целостности снаружи, что могло бы привести к катастрофическим последствиям.

– Именно, – согласился Евгений и положил руку на его плечо. – Спасибо, Алексей, это я и хотел сказать. Мы не просто меняем один атом на другой, мы изменяем его суть без прямого воздействия, преображаем саму реальность.

Министр энергетики нахмурился, подошёл к окну и посмотрел вниз на установку, а потом постучал кулаком по стеклу.

– Не понял насчёт «катастрофических последствий», – прогремел он недовольно. – Безопасно ли управлять процессом отсюда, когда от установки нас защищает лишь тонкое стекло?

– Оно не тонкое, а специально укреплённое, – сдерживая себя, процедил Евгений. – Тем более, вам абсолютно нечего бояться. Моя установка не представляет угрозы. Это не молот, а скальпель.

– Радиоактивный скальпель, если судить по предупреждениям на двери внизу, – не унимался министр энергетики.

– Не волнуйтесь, это базовая мера безопасности. Излучение существует только рядом с установкой во время работы и то в предельных границах, – включился в защиту проекта Алексей.

В их спор вклинился представитель государственной службы безопасности, чьи отточенные рефлексы взвыли от тревоги.

– Насколько вообще безопасно проводить подобные эксперименты в самом центре города? – с неиссякаемым холодом в голосе спросил он.

Министр обороны громко закряхтел от такого вопроса и сложил руки на груди.

– Если вы забыли, коллега, – сказал он хриплым и трубным голосом, – то именно здесь полвека назад ковался наш ядерный щит. Первая бомба была собрана именно в этих лабораториях. Не думаю, что исследования ребят страшнее этого, не так ли? К тому же, отвечая на другую вашу озабоченность, в центре города они надёжно спрятаны от космических глаз наших врагов.

Новиков в растерянности наблюдал за небольшой перепалкой грозных представителей силовых и военных ведомств. Он переглянулся с Алексеем, но тот пожал плечами, а потом обратился к остальным:

– Друзья, вы говорили, что у вас мало времени. Давайте всё же закончим демонстрацию, а затем, как и обещал, мы ответим на ваши вопросы.

Все разом умолкли, но воздух продолжал накаляться от нетерпения и раздражения некоторых министров. Учёные за пультом боялись даже пошевелиться, вслушиваясь в тяжёлое дыхание позади себя. Пока один из них не кашлянул, будто специально разрывая густую и гнетущую атмосферу.

– Отлично, – выдохнул Евгений, а потом подошёл к этому злостному нарушителю тишины. – Тогда разрешите представить старшего научного сотрудника и мою правую руку в проекте – Романа. Сегодня он поможет нам в испытаниях. Роман, начинайте подготовку.

Полноватый учёный средних лет с плохо скрываемой под жидкой копной волос проплешиной едва заметно вздрогнул, когда Евгений дотронулся до его плеча, а потом кивнул в ответ на просьбу. Роман придвинул микрофон, стоявший на пульте рядом с ним, нажал на кнопку, и командный голос громогласным рокотом разнёсся под сводами зала:

– Внимание, минутная готовность, всем немедленно покинуть комнату испытаний.

Новиков встал за спиной Романа и указал рукой на окно.

– Там, во чреве богини Клото, внутри электромагнитной ловушки удерживается атом водорода, – объяснил он, заполняя время подготовки. – И прямо сейчас её сёстры ищут зависимости, изучают флуктуации квантового поля в месте воздействия энергетического скальпеля, предсказывают точку в пространстве, где сделать надрез, чтобы вырвавшаяся на свободу энергия перестроила часть реальности, изменила саму суть этого атома.

– Евгений Дмитриевич, всё готово к проведению испытаний, – раздался голос Романа.

– Отлично, запускайте! – воскликнул он, а потом с загадочным блеском в глазах обратился к делегации: – А теперь смотрите, как творится магия.

– Куда смотреть? – послышался чей-то голос из толпы.

Но его вопрос заглушил Роман, вновь взявший в руки микрофон:

– Нить номер один – расчёт выполнен, начинаем процесс перестройки. – Он набрал что-то на клавиатуре. – Запускаю установку Клото.

Из глубины зала послышался тихий, но отчётливый шум или равномерный гул, который нарастал с каждой секундой и неприятно отдавался в голове. Скоро он стал ощущаться очень явственно, вызывая едва различимую вибрацию по бетонным стенам и полу комнаты управления. Свет чуть заметно замерцал и стал менее ярким, отчего министр энергетики нервно завертел головой и уставился на потолочные лампы.

– Что происходит?! – завопил он, пытаясь перекричать гул в своей голове.

– Всё нормально, не беспокойтесь, – крикнул в ответ Евгений, сохраняя позитивный настрой. – Для работы Клото требуется очень много энергии.

В тот же момент из установки послышался громкий хлопок, сопровождаемый яркой вспышкой, и всё затихло. Евгений повернулся ко второму учёному, и тот беззвучно закивал.

– А теперь, господа, узрите будущее! – торжественно заявил Новиков и указал на экраны перед собой.

Министры подошли ближе, заглянули в малопонятные данные и цифры, отображаемые на мониторах, и переглянулись между собой.

– И что мы должны увидеть? – с подозрением спросил министр энергетики.

– Только что на ваших глазах атом водорода путём смещения реальности был превращён в атом гелия, – горделиво продолжал Новиков.

Министр энергетики резко нахмурился и угрюмо просверлил Евгения взглядом, а потом одарил таким же пренебрежением Алексея и ректора института, спрятавшегося за спинами остальных.

– Вы издеваетесь?! – заревел он, моментально краснея от негодования. – Вот на эти фокусы вы потратили миллиарды бюджетных денег?

– Почему фокусы? – обиделся Евгений. – Мы совершили прорыв в науке, о котором только могли мечтать учёные последние двести лет. Вы разве не видите, какие безграничные возможности открываются перед нами? Мы сможем проникнуть в саму суть реальности.

– К чёрту вашу реальность! Про какие возможности вы вообще говорите?

– В отчёте, что я вам посылал… – попытался вмешаться Алексей, но гневный взгляд министра быстро отбил у него желание.

– Тем более к чёрту отчёты! – продолжал ругаться министр энергетики. – Вы тратите наше драгоценное время, огромные бюджетные вливания и не способны даже объяснить простыми словами, в чём практическая польза от ваших фокусов? В чём это лучше ядерной энергетики, например?

Тут с задумчивым видом вмешался министр обороны:

– Скажите, а вот этот выброс энергии в конце, что стало его источником? Вы можете воспроизвести такую реакцию в более крупном масштабе?

– Да какая разница! – возмущался без остановки министр энергетики. – Из того, что я увидел, система явно потребляет больше, чем производит. Мы не можем использовать их глупые затеи даже для извлечения энергии.

– А я вот частично согласен с коллегой, – тихо поддакнул министр науки. – Для начала вам необходимо чётко обозначить практическую пользу от ваших исследований, чтобы мы захотели углубиться в саму суть. Вот, к примеру, на что способна ваша машина? Она сумеет преобразовывать атомы на несколько порядков. Превратить текущий атом гелия, скажем, в… золото?

– Вот это я понимаю научный подход! – сразу оживился министр энергетики. – Так что скажете?

– На данном этапе вряд ли… – с сомнением начал Алексей.

– Без проблем! – перебил его Евгений.

– Так сможет или нет? – уточнил министр науки.

Позади него глава государственной службы безопасности недовольно фыркнул.

– Во время вашей преступной выходки на телевидении вы были более однозначны в этом вопросе, – томно произнёс он, и в его словах впервые проступили нотки агрессии.

Алексей с раздражением посмотрел на своего друга и нервно поправил очки.

– В теории это возможно, но трансмутация более высокого порядка потребует больше расчётов и энергии для сдерживания квантовой волны.

– Это неважно, – совершенно легкомысленно ответил Евгений и махнул рукой. – Клото проектировалась с расчётом на куда более весомые нагрузки и проекты высокого уровня. В этом я тоже согласен с уважаемыми министрами. Установка готова к любым испытаниям.

– Я бы не сказал, что это неважно.

Алексей посылал другу зрительные сигналы, всячески пытался его отговорить, но тот упорно игнорировал любые возражения.

– А что вы там говорили про квантовую волну? – поинтересовался министр науки.

– Вы слышали когда-нибудь про парадокс константы? – спросил в ответ Алексей.

Выражение лица министра давало однозначный ответ.

– По правде говоря, истоки этого парадокса берут начало не из науки, а из фантастики, – продолжил Максимов.

– Говорите уже, не томите, – недовольно проворчал министр энергетики и будто специально посмотрел на наручные часы.

– Его смысл заключается в том, что часть не может изменить целое, не изменившись сама. Вообще, подобный принцип высказывался в философии многих течений, но именно как практический парадокс был сформулирован в различных фантастических историях о машине времени или устройствах, воздействующих на саму ткань материи. – Алексей кивнул в сторону окна. – Машина является частью той реальности или временного потока, который пытается изменить, поэтому не может остаться той же самой машиной и непременно преобразуется вместе с миром. Это и приводит к так называемому парадоксу константы. Источник изменений должен оставаться неизменным, чтобы они могли произойти, иначе в процессе работы машина может прийти к необходимости уничтожить себя, и тогда вообще никаких изменений не случится. В этом и заключается парадокс.

– И?! – нетерпеливо подгонял его министр.

– Когда мы только начали исследования, то столкнулись с теоретической проблемой данного парадокса. Ведь квантовая волна, вызванная перестройкой матрицы Рудовского, проще говоря, ткани реальности, будет вызывать цепную реакцию у всей структуры вещества и расширяться до тех пор, пока не придёт в равновесие сама с собой. Мы очень быстро поняли, что если не контролировать расширение этой волны, то она может повредить или уничтожить установку. И чем серьёзнее изменения, тем объёмнее часть матрицы, которую нужно перестроить, а следовательно, больше энергии нужно удержать в электромагнитном поле и рассеять внутри машины. Именно это вы могли наблюдать во время вспышки в конце работы установки.

– Перестаньте морочить мне голову! – Министр энергетики окончательно вышел из себя. – Вы можете создать золото или нет? Если нет, тогда наша встреча окончена.

– Конечно, и не только его, наше изобретение способно на многое, – уверенно заголосил Евгений, а потом обратился к Роману: – Введи, пожалуйста, новые требования для Атропос, теперь нам нужно преобразовать гелий в золото.

Учёный замешкался и посмотрел на Алексея. Из-за чего Максимов набрал воздуха в грудь, подбирая слова для новых возражений, но Евгений остановил его жестом.

– Всё будет хорошо, – тихо сказал ему Новиков, а потом положил руку на плечо Роману, чуть сдавил его и произнёс более холодным тоном: – Выполняй.

Роман нажал кнопку на микрофоне.

– Уважаемые коллеги, не расслабляемся, испытания продолжаются. Следующий этап – превращение атома гелия в атом золота. Всем приготовиться. – Он со вздохом отставил микрофон, кивнул другому учёному за панелью управления и стал что-то набирать на клавиатуре. – Начинаю расчёт новой нити.

– Я всё же немного не понимаю, – раздался подавленный голос министра науки. – На самом деле, я мимолётом изучал ваш отчёт, но так и не смог понять основную концепцию. Что именно сейчас рассчитывает ваш компьютер? Каким вообще образом он собирается достать из небытия золото или воздействовать на гелий так, не затрагивая сам атом? Вы меня извините за возможную предвзятость, но всё это, – он обвёл руками комнату, – больше похоже на шарлатанство.

Министр энергетики быстро закивал в знак согласия.

– Вы так и не поняли… – с отчётливым высокомерием пропел Евгений.

– Позвольте, я попробую ещё раз объяснить, – прервал его Алексей, а потом медленно выдохнул. – Давайте отбросим всё лишнее и скажем иначе. Если смотреть в суть процесса, то мы занимаемся не изменением самого атома, а меняем среду его существования. Если так угодно моему коллеге, то перестраиваем часть реальности. Атропос высчитывает такое состояние мира и квантовой сетки, такие условия, при которых в этом самом месте пространства вместо одного атома должен оказаться другой. Проще говоря, мы вырываем кусок той реальности, в которой существовал атом гелия, и находим другое состояние мира, где присутствует… к примеру, золото.

На лице министра науки отразилась лёгкая паника.

– Так вот, что вы имели в виду под изменением реальности, – сказал он и отошёл на пару шагов назад.

– Именно! – радостно ответил Евгений.

Министр обороны будто специально кашлянул в кулак для привлечения внимания, а потом задумчиво потёр подбородок.

– Скажите, а насколько большие и глубокие изменения в мире способна произвести ваша машина? – спросил он.

– Сейчас не очень большие, – ответил Евгений. – Но в теории, если увеличить в несколько раз мощность всех компонентов…

– Это неважно, – замахал руками министр науки. – Я понял, спасибо, думаю, на этом испытания можно закончить. Мне нужно это обдумать.

Роман повернулся и вопросительно посмотрел сначала на министров, а потом на Евгения.

– Что значит «закончить»?! – возмутился министр энергетики. – Вы верите в эти фантастические бредни? Продолжайте, я хочу увидеть всё своими глазами.

Новиков кивнул Роману, и тот с напряжённым лицом вновь вернулся к компьютеру и нажал пару кнопок.

– Нить номер два – расчёт выполнен, запускаю процесс перестройки, – повторил учёный знакомые слова в микрофон.

Машина громко загудела, выпуская новые волны вибрации по стенам. При этом министр науки с каждой такой волной отходил всё дальше от центра комнаты. Могло показаться, что ещё пара минут – и он побежит наружу. Тем временем установка Клото достигла пика своей работы, и в её недрах раздался привычный хлопок, озаривший ярким светом весь зал. Но почему-то в этот раз она не прекратила работу, а продолжала вызывать всё более интенсивную вибрацию и испускала раздражающий, пробирающий до самых костей, утробный гул.

– Что случилось? – громко спросил Евгений, стараясь сохранять хладнокровие, при этом улыбка медленно сползла с его лица.

– Обнаружен сбой в расчётной матрице, – прокомментировал другой учёный, сидевший неподалёку от Романа. – Запущена повторная процедура.

– Какой сбой?! Откуда? – возмутился Новиков, ища поддержки у Алексея.

Максимов тут же подскочил к компьютерам и начал изучать сведения, бегущие по экрану.

– Что происходит? – проголосил министр энергетики уже не таким самоуверенным тоном и с опаской озирался по сторонам.

– Успокойтесь, небольшой сбой, сейчас всё исправим, – раздражённо ответил ему Евгений.

– Нить номер три построена, – совершенно механически проговорил Роман.

Клото издала кашляющий звук и вновь принялась за работу. Спустя минуту раздался новый хлопок, мощнее предыдущего, отчего содрогнулись стены и осыпались каменной пылью, а окно, ведущее в комнату управления, заметно задрожало. Всеобщему напряжению поддался даже свет в комнате. Он моргнул, на секунду погрузив всех в темноту, а потом продолжил светить, но уже в два раза тусклее. Установка в зале и не думала прекращать работу, наоборот, интенсивность вибраций и исходящий от неё шум только росли, будто механическое сердце, скрытое в её недрах, билось всё сильнее и быстрее.

– Снова сбой в матрице! – завопил учёный за пультом и продолжал верещать, захлёбываясь каждым словом: – Квантовая волна слишком сильная, давление внутри камеры растёт, защитное поле не выдержит, нам не хватит энергии.

– Лёш? – пребывая в смятении, нервно позвал своего друга Евгений.

Максимов отлип от созерцания экранов, а потом хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ну конечно, как мы могли это упустить? Сильная квантовая волна не может быть полностью поглощена электромагнитным полем.

Новиков смотрел на него пустым взглядом, в надежде, что друг снова осветит ему путь.

– Часть волны отражается от удерживающего поля и нарушает только что созданную матрицу, – продолжал громко проговаривать Алексей, будто они находятся там лишь вдвоём и вновь ведут теоретические споры. – Атропос принимает это за сбой в расчётах и продолжает попытки построить новую модель, исправить ошибки.

– Нить номер четыре построена, – по-прежнему совершенно безжизненно озвучивал информацию Роман, глядя пустыми глазами куда-то сквозь экран.

Сердцевина установки Клото набрала новые обороты, и весь её корпус задрожал, а затем всех присутствующих в комнате управления ослепила безумная яркая вспышка, почти выжигающая глаза. Они мгновенно зажмурились, прикрываясь руками, и отскочили от окна, но следом раздался очередной громкий хлопок такой силы, что стены затряслись уже внутри комнаты, а микрофон, стоящий на панели управления, подскочил и упал на пол. Но грохот не прекратился и в этот раз. Учёный, сидящий рядом с Романом, побледнел от страха и не произнёс больше ни слова, но остальные и так всё прекрасно понимали. В этот момент сквозь толпу прорвался ректор института и завопил от ужаса:

– Выключайте установку немедленно, она всё тут разнесёт!

– Роман… – обратился к учёному Евгений.

Но тот без слов быстро набирал команды в компьютере и шипел сквозь зубы:

– Да я пытаюсь, пытаюсь! Атропос не отвечает на команды, она вошла в какой-то бесконечный цикл и раз за разом повторяет попытки выполнить первоначальную команду. – Роман со всей силы забарабанил по клавишам. – Чёрт побери, ну давай же, давай, проклятая машина!

Свет в комнате стал совсем тусклым, скрывая всех присутствующих в жутком полумраке и оставляя наедине с тревожным гулом. Он быстро распространялся по стенам и окружал со всех сторон, воспроизводя истошный вопль обезумевшей машины. Нервы министров не выдержали. Чертыхаясь и ругаясь последними словами, расталкивая друг друга, они в панике бросились к выходу, желая спастись от этого шума и от риска оказаться в эпицентре чего-то более ужасного.

Ректор вместе со своими подопечными стоял в стороне и следил за тем, как с их терпящего бедствия корабля улепётывают высокопоставленные крысы.

– Немедленно остановите машину! Сделайте хоть что-нибудь! – закричал он со злобой в голосе, а потом обратился к застывшему в страхе учёному: – Ты, бегом, выруби электричество в лаборатории.

Тот тут же вскочил с места, но Евгений быстро замотал головой.

– Нет-нет-нет, этого нельзя делать, вы отключите электромагнитное поле, вы лишите Клото защиты, – вопил он. – Так вы не остановите реакцию, а только дадите ей вырваться наружу. Квантовая волна уничтожит машину!

Учёный с опаской посмотрел на ректора, пытаясь понять, что ему делать.

– Она в любом случае будет уничтожена, только в ином случае утащит нас всех за собой, – резко ответил ректор, а потом бросил гневный взгляд на учёного: – Я сказал, бегом!

После этого тот быстро выбежал из комнаты и скрылся в неизвестном направлении.

– Вы не знаете, что творите, – в отчаянии проголосил Евгений, хватаясь за волосы. – Вы уничтожите всё, над чем мы работали! Клото справится, дайте ей шанс.

С маской печали на лице Алексей приблизился к своему другу и осторожно протянул к нему руку.

– Он прав, Жень, выбора нет, нужно убрать барьер, пока плотность скопившейся энергии не достигла критической массы.

– Нет! – Евгений отшатнулся от него, а потом обратился к учёному за пультом управления: – Рома, сделай что-нибудь.

– Уже поздно, – ответил тот и повернулся к остальным, а затем как робот повторил заученные фразы: – Нить номер пять – расчёт выполнен.

Машина загудела с новой силой, появился пронизывающий высокочастотный свист, а затем раздался такой взрыв, что содрогнулась вся лаборатория. Свет моментально погас, а пол заходил ходуном, сбивая Евгения с ног. И пока он летел навстречу негостеприимному бетону, то услышал, как от мощной взрывной волны разбилось окно в комнате, а следом донеслись крики напуганных людей. Однако всё продолжалось недолго. От крепкого удара затылком об пол Евгений моментально потерял сознание.

* * *

Прошёл уже месяц после несчастного случая в подземном комплексе Лаборатории № 2. Из заключения правительственной комиссии стало понятно, что на месте происшествия не обнаружено каких-либо серьёзных последствий или разрушений. Взрывной волной от уничтожения секретной установки был снесён ангар на поверхности, служащий крышей для подземной лаборатории, и частично повреждено само помещение, где проводились испытания. Но сам комплекс, возводившийся полвека назад для разработок куда более грозного оружия, оказался невероятно крепким, его стены выдержали удар, и по счастливому стечению обстоятельств никто не пострадал. Вот только странный шум, а затем и мощный взрыв услышали все жители города, что вызвало небольшие волнения и породило множество слухов. Местным службам информации пришлось успокаивать людей и ссылаться на то, что в НИИ произошло возгорание из-за утечки газа и никакой опасности для города оно не представляет. А вот для обоих руководителей проекта проблемы только начинались.

Первое время от министров, присутствующих на встрече, поступали угрозы и призывы арестовать зарвавшихся учёных, обвинения в том, что они хотели убить высокопоставленных чиновников и что это вовсе спланированная акция секретных служб стран Альянса. Тем не менее никаких доказательств этому так и не было найдено. Евгения Новикова и Алексея Максимова, как главных ответственных, ещё много раз вызывали в службу безопасности государства, где на допросе присутствовал лично глава департамента, не раз подозревавший их в непрофессиональном поведении и халатности ещё до несчастного случая. Но сразу доказать их злой умысел не получилось, а потом и вовсе после личного ходатайства Министерства обороны все обвинения были сняты, а учёные взяты под защиту и личную ответственность министра обороны. По крайней мере, именно так было написано в отчёте, что лёг на стол президенту. Вскоре дело было закрыто.

Позднее руководителей проекта вызвали в Министерство обороны для какого-то очень важного и личного разговора, причём учёные должны были прибыть туда по очереди, где с каждым проводилась отдельная беседа. Алексей и Евгений терялись в догадках, что им собирались сказать, хотя плохое предчувствие не покидало Максимова до самой встречи. Друзья договорились встретиться и обсудить поездку в министерство в личном кабинете Алексея, расположенном на втором этаже лаборатории № 2.

Максимов вернулся первым и выглядел совершенно опустошённым. Он ходил по кабинету, сжимал от злости зубы и грозно сопел. Вслед за ним через пару часов явился Евгений с не менее потерянным, но более воодушевлённым видом. Он закрыл за собой дверь, снял с плеча тяжёлую сумку с рабочим ноутбуком, поставил его на пол и с облегчением выдохнул.

– Да, дела-а… – пропел он загадочно, а потом расплылся в ехидной ухмылке.

Алексей тут же подскочил к нему и заворчал:

– Чему ты радуешься?

– Ну как же? По сути, нам дали второй шанс, в нас поверили! – воскликнул Евгений.

– О чём ты? – испугался Алексей. – Только не говори, что ты согласился на их предложение, только не говори… – Он взглянул в счастливое лицо друга и побледнел от ужаса. – Как ты мог?

– Чем ты недоволен? Это же наш шанс, Лёша! Наконец мы сможем исполнить мечту, всё, о чём грезили с первого курса. Нам дадут безграничное финансирование, поддержку, все необходимые ресурсы. Да что там говорить, мне обещали выделить отдельную линию напрямую с АЭС, представляешь? Мы отстроим лабораторию заново, сделаем её больше, лучше.

– Проклятье, ты хоть слышишь себя?! – перебил его Максимов, сгорая от злости. – Они предлагают нам сделать бомбу! Бомбу! Понимаешь? Им не нужны наши разработки, им нужны только их чёртовы бомбы! – Алексей глубоко вдохнул, переводя дух, потом стянул с носа очки и потёр пальцами глаза. – Жень, послушай, я так не могу. Я никогда в жизни не стану делать оружие, никогда не разменяю свои знания на людоедские стремления политиканов. Не для того я пошёл в науку. Я хотел созидать мир, а не разрушать его.

Евгений подошёл ближе, заговорщически улыбнулся, взял его за плечи и с придыханием произнёс:

– Про это и говорю, Лёша, мы будем созидать мир.

– Как?! – возмутился Максимов. – Создавая новый вид оружия массового уничтожения для Министерства обороны?

– Да плевать на них! Сдались тебе эти крючкотворцы? Неужели ты не понимаешь? Мы не будем создавать бомбу, а с помощью нового финансирования выведем проект «Коринф» на небывалую высоту. Покажем всему миру, на что мы действительно способны.

Алексей удручённо покачал головой.

– Похоже, ты окончательно свихнулся. Это же ещё ужаснее. Ты предлагаешь обмануть государство, втайне потратить бюджетные деньги на наш проект? Ты точно спятил. Нас же посадят.

– Никто нас не посадит, – оскалился Евгений. – Когда они увидят, чего мы добились, осознают, какие перспективы мы преподнесли на блюде для всей отечественной науки, они всё поймут, я уверяю.

– Нет. То, что ты говоришь, – чистое безумие. Ты должен остановиться.

– Чего ты боишься? Этих псов режима? Они всего лишь пешки. Никто не посмеет сказать нам ни слова, когда проект «Коринф» прогремит на весь мир. Если хочешь, я возьму отчёты на себя, скажу, что единолично водил всех за нос, но ты должен мне помочь.

– Нет, прости, – виновато ответил Алексей.

Максимов отошёл в другую часть комнаты, уселся в кресло и опустил лицо в раскрытые ладони. Евгений разочарованно посмотрел на него, а потом поднял свою сумку, стоявшую у двери.

– Позволь, я тебе кое-что покажу, – сказал он, доставая ноутбук.

Евгений поставил компьютер на столик рядом с креслом, где сидел Алексей и запустил подготовленный видеофайл. На экране появилась видеозапись с камеры наблюдения, находившейся в комнате испытаний.

– Что это? – подавленно спросил Алексей, поглядывая на экран.

– Это запись с последнего испытания, когда Клото потеряла управление. Я думал, что все камеры были уничтожены взрывом, но эта запись чудом уцелела. Я только недавно смог получить к ней доступ.

– Я не хочу смотреть на это…

– Ты должен это увидеть! – повысив голос, настаивал Евгений. – Ты всё поймёшь.

На экране довольно отчётливо виднелась установка Клото, а съёмка велась на одну из камер, установленных по периметру комнаты испытаний. На записи было заметно, как машина работала всё интенсивнее, тряска камеры усиливалась, что сказалось на качестве съёмки – изображение размазалось до неразборчивой мешанины, а потом произошёл взрыв. Картинка на время зависла, а свет в испытательной комнате погас, но очень быстро включились запасные генераторы, а вместе с ними и аварийное освещение. К тому же взрывная волна снесла крышу, и в подземный зал робко заглянул солнечный свет, помогая освещать весь кошмарный результат от надменной научной беспечности. От сильного взрыва установку Клото буквально разорвало на куски и разметало по всей комнате. Отдельные части были сильно накалены из-за высокой температуры и давления, образовавшегося внутри установки, но по счастливой случайности пожара удалось избежать. Только оплавленные кабели питания продолжали чуть заметно дымиться.

Евгений остановил видео и указал пальцем куда-то на пол рядом с установкой.

– Вот, смотри.

– Куда смотреть? – раздражённо и подавленно спросил Алексей.

– Ой, прости, сейчас приближу. – Евгений бросился к клавиатуре ноутбука, продолжая приговаривать: – Эту деталь никто не заметил. Да что говорить, я сам чудом увидел, пока пытался разобраться в причинах взрыва. Вот!

Он снова ткнул пальцем в то место на экране, где на полу виднелась немного погнутая металлическая табличка жёлтого цвета. Её изображение сильно расплывалось из-за увеличенной картинки, но разрешения камеры хватало, чтобы разглядеть там знак радиационной опасности и предупреждающую надпись под ним. Алексей вгляделся в экран, а потом с непониманием посмотрел на Евгения.

– И что? Табличка с машины, которую оторвало взрывом. Что я должен увидеть?

– А это точно та табличка? – вкрадчиво спросил Евгений.

Алексей нахмурился, ещё раз взглянул на экран и пожал плечами.

– Смотри, – с придыханием сказал Новиков.

Он отмотал видео на начало, пока машина ещё была цела, нашёл наиболее стабильный кадр и приблизил картинку к тому месту, где на корпусе висела табличка.

– Ну да, вот она, – согласился Алексей, но потом вплотную приблизился к экрану, почти уткнувшись в него носом. – Только… надписи почему-то нет под знаком.

– Её никогда и не было. – Евгений широко улыбнулся.

– В каком смысле? – удивился Максимов. – Может, это другая табличка, а ту принесло взрывом со стены, например?

– Чёрт возьми, Лёша, зачем отрицать очевидное? Не было там других табличек. Неужели ты не понимаешь? Мы сделали это! Сделали!

Максимов нахмурился пуще прежнего. Он сам несколько раз прокрутил видео назад и вперёд, не веря своим глазам.

– Это прямое доказательство верности нашей теории, – не мог угомониться Евгений. – Квантовая волна, вырвавшись наружу, смогла изменить часть реальности, она перестроила табличку, изменила её суть. Дружище, вот оно! Это уже не какие-то игры с атомами, это нечто большее!

Евгений эмоционально голосил на весь кабинет, яро жестикулируя руками, а вот Алексей почему-то мрачнел всё сильнее.

– Оно действительно работает, – повторил вполголоса Максимов, поглядывая на экран.

– Конечно работает! – торжествовал Евгений. – О чём и речь. Это только начало, а вместе мы сможем добиться гораздо большего. – Он присел напротив Алексея, чтобы поравняться с ним, и проникновенно сказал: – Мне нужна твоя помощь, друг, один я не справлюсь. Я знаю, что ты не хочешь работать над оружием. Тогда помоги мне, не дай совершить очередную ошибку, направь в нужную сторону. Только ты можешь доработать проект так, чтобы избежать подобных трагедий в будущем, – сказал он, демонстрируя экран ноутбука, а потом встал и протянул Алексею руку: – Ну как, ты со мной?

* * *

4 года до начала цикла

Алексей спешил как мог. Уже очень давно он не испытывал такого воодушевления от результатов своей работы. Последний раз такой внутренний подъём он ощущал во время первых дискуссий и споров вокруг их новой идеи. В те далёкие студенческие времена они вместе с Катей собирались в гараже Евгения, где проводили всё свободное от учёбы время. Это был период бесконечных мозговых штурмов, споров до глубокой ночи, а иногда простого юношеского ребячества. Атмосфера таких посиделок ему нравилась гораздо больше, чем рутинные ежемесячные отчёты и кропотливые доработки их теории, хотя он никогда не чурался тяжёлой научной работы. Однако вечно одинокое сердце Алексея скучало по их совместным вечерам, ведь теперь они виделись очень редко. Евгений постоянно пропадал в подземной части лаборатории и был вечно занят проектированием новой машины, а Катя иногда помогала с расчётами, но с каждым месяцем это случалось всё реже. Работа преподавателем в институте отнимала почти всё её время, к тому же Евгений недвусмысленно намекал, что ему не нравится, когда жена проводит столько времени с его лучшим другом.

Алексею казалось, что этот день должен изменить многое. Он чувствовал, что впервые за долгое время нащупал нечто очень важное, что способно перевернуть их взгляд и дать огромный толчок всей работе. Поэтому он быстро схватил папку с теоретическими выкладками, прижал как можно ближе к сердцу и выбежал из личного кабинета. Максимов словно летел над землёй, окрылённый невероятным буйством эмоций, обычно несвойственных его рациональному рассудку. Это точно оно – то, что он так долго искал!

Он быстро спустился по лестнице, а потом на лифте до подземного этажа и ворвался в испытательный зал. Толстая дверь, защищающая вход в опасное помещение, была настежь открыта, а изнутри доносились резкие и громкие звуки. В комнате испытаний, где всего год назад случились печальные события, уже вовсю шли ремонтные и конструкторские работы. Рабочие сновали туда-сюда по залу, укрепляли стены, проводили кабели питания, а в самом центре помещения возводили огромные металлические колонны, которые, по замыслу Евгения, должны будут удерживать обновлённую установку Клото. Среди всего этого громыхающего муравейника бегал и безостановочно руководил процессом Новиков, одетый в простую рабочую форму и в натянутой на затылок каске.

Алексей подбежал к нему и стал размахивать перед лицом папкой.

– Женя, у меня получилось! – радостно воскликнул Максимов, но его голос утонул в грохоте. – Мне кажется, я нашёл решение!

– Что? Не слышу, – закричал Евгений, подставляя руки к ушам. – Давай отойдём куда-нибудь.

Они вышли из зала и уединились в одном из удалённых кабинетов, куда долетали лишь отголоски масштабной реконструкции, проходящей по всему подземному комплексу. Евгений стащил с головы каску, вытер пот со лба и устало выдохнул.

– Ух, ну и дела, – сказал он, мотая головой. – Этим только дай волю. За каждым нужно следить, чтобы не напортачили. Так что ты хотел, Лёш?

Искрящийся от восторга Максимов открыл папку, пролистал несколько страниц и ткнул пальцем в одну из них.

– У меня получилось, я смог найти решение проблемы с квантовой волной. Вот, смотри. – Он продемонстрировал страницу с кучей формул. – Всё сошлось, моя гипотеза каскадов действительно работает!

Новиков посмотрел на него с лёгкой улыбкой и похлопал по плечу.

– Я знал, что ты справишься, друг. Никогда в тебе не сомневался.

– Это на самом деле чудо, Женька! Нет, ты только посмотри, вот и вот… – Он продолжал настаивать, показывая разные участки своих расчётов. – Я потратил на это целый год и оказался прав. Настолько элегантное и очевидное решение. А ведь всего лишь надо было разбить любое преобразование вещества на серию небольших изменений, каскадом следующих друг за другом. Так мы увеличим нагрузку на Атропос, но снизим воздействие квантовой волны и потратим большую часть её энергии на преобразование участка матрицы. Мы сможем проводить перестройку вещества любой сложности, будто то хоть золото или… не знаю… – захлёбывался он в собственных мыслях, бегущих вперёд языка.

– Или всего мира? – подсказал ему Евгений и подмигнул.

– Ну уж не всего мира, но идею ты уловил правильно, – смутился Максимов.

– Да шучу я, друг, – засмеялся Новиков, а потом потряс Алексея за плечи. – Но ты и правда большой молодец. Горжусь, что знаком с одним из лучших учёных мира! И это не шутка. Я же обещал, что мы перевернём этот проклятый мир, обещал? Вот оно, наше будущее. – Он постучал пальцем по раскрытой папке. – Это надо отметить немедленно!

– У нас ещё много работы, – растерянно ответил Алексей. – Хочу ещё раз всё перепроверить до конца дня.

– Тогда вечером. Надо ещё сообщить Катюхе, а то она ведь тоже принимала участие. Договорились?

Алексей быстро закивал, а потом захлопнул папку и снова прижал к груди.

– Вот и чудно, – обрадовался Евгений. – Тогда поспешу назад в комнату испытаний, пока они там без меня всё не сломали.

Новиков махнул рукой на прощание и собрался уходить, но тут Алексей будто нехотя добавил:

– Есть ещё кое-что.

– В смысле? – Евгений остановился на полпути.

– Пока это лишь идея, скорее даже глупая догадка. – Алексей смущённо засмеялся, поправляя очки. – Помнишь про парадокс константы?

– Да, конечно, но я думал, твоя каскадная гипотеза должна решать эту проблему. Разве нет?

– Опасность для машины всегда существует. Никогда нельзя забывать о том, что мы вступаем в тёмный лес глубинных процессов мироздания. Кто знает, что ещё нас может там поджидать?

– И что ты предлагаешь?

– Есть у меня одна мысль, – очень неуверенно сказал Алексей. – Достаточно очевидная, на самом деле, и даже банальная. Я тут подумал, а что, если нам добавить функцию констант в расчётные алгоритмы Атропос?

Внезапно Евгений стал очень серьёзным, он сдвинул брови и уставился на друга.

– Так, продолжай.

– Вот я и подумал, зачем нам бояться, что машина не впишется в расчёты новой матрицы, когда мы можем насильно подставить некоторые неизменные величины в формулу, так сказать, опорные столбы, вокруг которых Атропос будет выстраивать дальнейшие вычисления. Казалось бы, элегантное и простое решение, но нужны ещё подробные расчёты. Повторюсь, это пока ещё только идея. Зато представь, мы сможем добавить в формулу сразу несколько нужных нам констант и более тонко настраивать конечный результат.

Максимов виновато вздёрнул плечами, а Евгений несколько секунд переваривал услышанное, после чего вспыхнул от восторга.

– Лёшка, да ты чёртов гений! – заверещал он. – Почему мы сразу об этом не подумали?!

Новиков бросился к другу и заключил его в крепкие объятия.

– Как же я тебя обожаю, дружище! – кричал он от радости, а потом по-ребячески взлохматил Алексею голову.

Для Максимова это был действительно счастливый день, последний на его памяти. Сладостный глоток далёкого прошлого перед уже распростёртой бездной будущего.

* * *

1,5 года до начала цикла

Глубокое беспокойство и непонимание разъедали Алексея изнутри. Он провёл несколько часов, перепроверяя данные с самого начала, возвращался к старым формулам, пересчитывал всё заново, но результат становился всё более странным и пугающим. Выводы были однозначны и буквально вопили о грядущей катастрофе. Взяв с собой электронный планшет с расчётами, Максимов в панике помчался на подземный этаж, но когда приблизился к распахнутой двери комнаты испытаний, то на минуту остановился, чтобы выдохнуть и собраться с мыслями. Он знал, что ему предстоит тяжёлый разговор, и отказывался верить, что Евгений мог допустить такой просчёт при проектировании. К тому же Алексей чувствовал и свою вину в том, что заметил ошибку слишком поздно.

К этому времени новая установка Клото была почти закончена и готова к испытаниям, суперкомпьютеры Лахесис и Атропос серьёзно доработаны и расширены, а их вычислительная мощь повысилась многократно. Любые конструктивные изменения на данном этапе могли сулить проекту крупными издержками или даже полным закрытием. Новиков давно превысил все возможные лимиты выделенных средств, чем постоянно вызывал недовольство среди членов правительства, но каждый раз ему удавалось убедить их в необходимости новых вливаний под упоительные рассказы о революционных достижениях. Только это были не пустые слова. Размах его технического гения действительно внушал трепет любому, кто заходил внутрь комнаты испытаний. Огромная, монструозная установка Клото стояла в самом центре зала и представляла собой металлическую сферу, подвешенную между четырьмя колоннами. Из её блестящего корпуса во все стороны отходило множество длинных цилиндрических отростков, а к их концам были поведены толстые кабели питания. Эти своеобразные шипы играли роль направленных энергетических пушек, или «скальпелей», как Евгений их называл, которые могли одновременно бить сквозь быстровращающуюся сердцевину и плести узоры любой сложности на картине будущей реальности, заключённой внутри центральной камеры.

Между тем Алексей не разделял восторга других людей. Каждый раз, когда он заходил внутрь комнаты испытаний, эта дьявольская машина внушала ему неподдельный ужас и заставляла сомневаться в правильности их работы. Иногда он думал над тем, какие последствия способна принести новая установка, если точно так же выйдет из-под контроля? Смогут ли они сдержать энергию такой мощности, всё ли предусмотрели? Подобные мысли не давали ему покоя, мешали спать по ночам и с каждым месяцем занимали его всё больше, пока, наконец, он не решил отложить все дела и погрузиться в тонкости работы Евгения. Ведь раньше их обязанности были строго разделены, да и сам Алексей не слишком хорошо разбирался в технических и инженерных аспектах их общей работы, полагаясь сугубо на отчёты, что Евгений слал ему и в Министерство обороны. Максимова всегда заботили только числа, реальные показатели их деятельности. Лишь в них он видел настоящие результаты своей работы, но чем глубже он погружался в схемы устройства Клото, тем больше понимал, что его кошмары рискуют обернуться явью.

Рабочий день уже давно подошёл к концу, и в комнате испытаний никого не было, только Новиков продолжал крутиться вокруг основания установки, сверяя что-то в кипе бумаг, которые постоянно тасовал между собой. Алексей тихо вошёл внутрь, будто боялся, что его кто-то услышит, и бросил настороженный взгляд на огромную махину, затмевающую собой всё пространство. Максимов почувствовал, как быстро бьётся его сердце, словно он совершает какое-то предательство, бросает тень на работу Евгения и подрывает их дружеское доверие, но Алексей не мог поступиться принципами.

Он подошёл достаточно близко, чтобы не приходилось кричать.

– Жень, привет, – тихо промямлил Максимов, перебирая в руках планшет и ощущая комок, подкатывающий к горлу.

– А, это ты. Привет, – с неохотой вырываясь из размышлений, ответил Евгений. – Что-то случилось?

– К счастью, пока нет.

Неожиданно он стал ощущать себя так же неловко, как в первый день их знакомства.

– Ты какой-то странный, что-то точно произошло, – недоверчиво заключил Евгений.

– Если честно, я решил на досуге подробнее изучить твои отчёты, запросил схему Клото… надеюсь, ты не возражаешь?

– Ну и? – нетерпеливо требовал Новиков и нахмурился.

– Ну и провёл несколько дополнительных расчётов, и у меня кое-что не сходится. Вот, посмотри.

Алексей включил экран планшета и продемонстрировал свои вычисления.

– И что это значит? – Лицо Евгения исказилось от недовольства. Он явно не любил, когда лезут в сферу его ответственности.

– Ну как, тебе должны быть знакомы эти показатели, – удивился Максимов. – Вот расчётные границы возможной мощности квантовой волны, а вот пределы электромагнитной ловушки Клото. Она очень слабая. Для машины таких габаритов и предполагаемой мощности такое поле не сможет сдержать даже самые простейшие манипуляции с квантовой матрицей, – разъяснил он, а потом добавил с непониманием: – Ты же постоянно получал мои теоретические выкладки и прекрасно знал об этих числах. Разве нет?

Евгений поджал губы, положил стопку бумаг рядом с установкой и взял в руки планшет, затем быстро пробежался глазами по данным.

– Это точные расчёты? – спросил он холодно, игнорируя другие вопросы.

– Конечно, ты же меня знаешь. Я тысячу раз всё перепроверил. Прости, Жень, что вынужден сообщать такие новости. Мне правда очень жаль, но нам придётся как-то перепроектировать установку, добавить новые слои защиты, повысить мощность электромагнитного поля или ещё что-то, я не знаю. Я бы хотел сказать, что всё прекрасно, поверь, но запуск проекта придётся отложить на неопределённый срок. Нам нужно сесть и обстоятельно всё обдумать. К тому же как-то придётся сообщить в министерство об очередной задержке. Прости ещё раз, но уж лучше ты узнаешь это от меня, чем во время очередного взрыва. – Алексей неловко усмехнулся, пытаясь разрядить установку.

Лицо Евгения будто окаменело. Он смотрел на друга пристальным взглядом, не проронив ни слова.

– Что скажешь? – осторожно спросил Алексей, и ему стало совсем не по себе. – Давай так, ты сегодня спокойно всё обдумаешь, а завтра встретимся у меня в кабинете и всё решим? Главное, не расстраивайся, мы найдём решение, всегда находили. Сколько раз за эти годы мы выбирались из различных передряг? Ничего страшного. Я уверен, что в конечном счёте всё наладится. Договорились?

– Нет, – грубо отрезал Евгений, продолжая сверлить коллегу взглядом.

– В каком смысле «нет»? – растерялся Алексей.

– Нет значит нет. Спасибо тебе за попытку помочь, но давай каждый будет заниматься своим делом. Хорошо? Не беспокойся, у меня всё схвачено. Возможно, с высоты твоих теоретических высот этого незаметно, но в своей сфере я разбираюсь гораздо лучше. Не нужно считать, что я мог чего-то не предусмотреть. Я тоже пересчитывал всё много раз и знаю, что делаю. Поэтому не волнуйся, всё действительно будет хорошо. А сейчас позволь, я продолжу заниматься своей работой.

Он грубо всучил планшет Алексею, отчего тот даже отшатнулся назад. Он не ожидал такой реакции от Евгения, точнее, рассчитывал на злость, разочарование, возможно, даже вспышки гнева, но не пренебрежение и безразличие.

– Но, Жень…

– Всё, давай закончим этот разговор, – отмахнулся Новиков, заметно повышая голос.

– Что значит «закончим»? – Внутри Алексея тоже начало вскипать возмущение. – Жень, мы тут не в игры играем, что за ребяческое отношение? На нас лежит огромная ответственность за жизни многих людей. Мы не имеем права оступиться или игнорировать очевидные просчёты, иначе может произойти катастрофа таких масштабов, которые нам и не снились. Мы должны сказать об этом остальным, доложить в министерство…

– Нет! – прикрикнул Евгений. – Мы не будем никому и ничего говорить. Ты понял меня?! Я же сказал, всё будет хорошо, я всё предусмотрел.

Ясная и острая, как игла, мысль пронзила разум Алексея. Отчего внутри него всё разом похолодело, дыхание спёрло, а в голове застучали первые приступы панического ужаса.

– Ты всё знал! Всё это время… ты знал, – не верил своим словам Алексей, а потом его осенило ещё одно страшное откровение: – Чтоб меня, ты и не думал останавливать квантовую волну.

Евгений опустил взгляд и сокрушённо покачал головой.

– Когда ты, наконец, поймёшь, что мелочная игра с атомами только сдерживает нас. Мы сами заточили себя в искусственные рамки, обрекли на бесполезную возню в песочнице, когда в наших руках безграничные возможности. Мы можем подчинить саму суть материи, изменить весь мир! Лёша, прошу, прислушайся к моим словам. Сейчас мы стоим на пороге великих свершений, о нас будут говорить все.

– Послушай лучше себя, ты же обезумел. Не ведаешь, что творишь, – с трудом вымолвил Алексей пересохшим от потрясения горлом. – Ты хоть понимаешь, к чему это приведёт? Если позволить волне беспрепятственно распространяться, то мы очень быстро достигнем точки сингулярности. Мы не сможем это контролировать. Ты нас всех убьёшь.

– Нет, я всех спасу! – возразил ему Евгений, резко махнув рукой. – Лёша, ты только представь, чего мы сможем добиться. Люди станут по-настоящему свободными. Мы сможем, наконец, разорвать оковы природы, отринуть свою рабскую сущность. Впервые в истории человек сам начнёт властвовать над своей судьбой. Мы изменим всю планету, остановим войны, уничтожим неравенство и несправедливость, придумаем такой мир, какой только захотим, а она сделает его реальным. – Он показал на машину позади себя. – Я всё продумал, просчитал, Мойры справятся, поверь мне. Теперь люди сами станут богами, благодаря разуму и технологиям. Разве не об этом ты всегда говорил? Разве не об этом мы мечтали?

Каждое его слово, как кинжал, впивалось в израненное сердце Алексея. И хотя он слышал эти мысли уже много раз, но воспринимал их как детские фантазии, которые Евгений пронёс с собой со времён студенчества и всегда озвучивал в шутливой манере. В конце концов у каждого учёного глубоко внутри сидит капризный ребёнок, чей бунт против несовершенства мира однажды привёл их в науку и не позволял опускать руки во время тяжёлого подъёма на вершину знаний. Но никогда такие мысли не главенствовали над рациональностью и служили скорее далёким маяком в тёмных водах научной рутины. Даже сейчас Алексей отказывался верить в серьёзность намерений своего друга. Всё это казалось каким-то дурным сном, глупой и слишком затянувшейся шуткой.

Максимов медленно отступал, мотая головой, но Евгений продолжал идти ему навстречу, будто боялся, что его напуганный коллега может внезапно убежать и совершить какую-нибудь глупость.

– Нет, не впутывай меня в свои безумные планы. Тут нет никаких «мы», это всегда были только твои слова и твои мечты.

– Вот как, значит, уже нет никаких «мы»? – Евгений стал мрачнее тучи, а его голос ощетинился острыми как нож, агрессивными интонациями. – Ты же сам говорил, что пришёл в науку, чтобы менять мир, или этого тоже не было?

– Но не так! Я просто хотел вносить небольшую лепту в работу всего научного сообщества, служить на благо человечества.

– То, что мы делаем, и есть во благо человечества! – сильно повысив голос, отрезал Новиков.

– Нет, Женя, – выдохнул Алексей. – Ты не желаешь быть его частью и делаешь это только ради себя, ради безграничной власти над судьбами других людей. Это не освобождение, о котором ты столько говоришь, а порабощение.

– Да чтоб тебя! – зарычал Евгений и заходил из стороны в сторону. – Какой же ты упрямый осёл! Тебе всегда не хватало смелости и решимости, чтобы взять жизнь в свои руки. Даже сейчас, в шаге от величия, ты предпочитаешь сдаться!

– Жень, я прошу тебя, остановись, – умолял Алексей подавленным голосом. – Одумайся пока не поздно. Я обещаю, мы найдём выход из ситуации, перестроим машину, отыщем иной способ прогреметь на весь мир. Если хочешь, я помогу с отчётами для Министерства обороны, вместе найдём лазейки для нового финансирования, даже помогу скрыть наш обман…

– Я никого не обманывал, – перебил его Евгений, со злобой выдавливая слова.

– Что ты имеешь в виду? – растерялся Алексей, ощущая, как новая стрела пронзает его разум, отдаваясь дрожью на пальцах.

– Они хотели, чтобы я сделал для них бомбу, способную уничтожить врагов, но я предложил им выход получше. – Евгений сделал глубокий вдох, сдерживая рвущиеся наружу мысли, поскольку понимал, какую боль способен причинить неловкими словами. – Я предложил им мир, где у них вообще не будет врагов, где одним щелчком пальца мы можем прекратить любые войны.

Алексей вздрогнул оттого, что стрела, пронзившая его несколько секунд назад, добралась до сердца и оставила на нём очередную незаживающую рану. Его пальцы непроизвольно разжались, и планшет с грохотом ударился об пол, оставляя на экране огромную трещину.

– Они знали о твоих планах, – на выдохе прошептал он, борясь с головокружением. – Всё это время единственным, кого здесь обманывали, был только я сам… Ты использовал меня!

– Потому что я знал, что будет вот так, – возразил Евгений. – Я говорил о своих планах много раз, но ты не хотел слушать. Ты запёрся в своём крохотном и уютном мирке из цифр и не желал видеть большего. Я хотел, чтобы друг поддержал меня, был на моей стороне, надеялся, что когда-нибудь ты поймёшь, осознаешь свой потенциал, но ты оказался слишком малодушен, чтобы идти до конца. – Он разочарованно выдохнул. – Вот только я никого не обманывал, тем более тебя. Я скрыл некоторые детали, это правда, но я дал обещание, что мы не будем делать бомбу, и сдержал его.

– Но это и есть бомба! – срываясь на крик, парировал Алексей. – Неужели ты не понимаешь, что те, кого ты собрался вычеркнуть из истории, на самом деле погибнут? Какая им разница, как их не станет?

– Большая. Нельзя убить тех, кто никогда не рождался или выбрал иной жизненный путь. С помощью Атропос мы рассчитаем любое состояние, с любыми исходами. Плевать на чиновников и уж тем более плевать на военных, это будет только наш с тобой мир. Подумай, сколько жизней мы можем спасти, скорректировав судьбы всего нескольких неугодных людей?

Алексей опешил от таких слов и несколько секунд просто смотрел на него, открыв от изумления рот. Потом подошёл чуть ближе и заглянул в глаза своему другу.

– Неугодных?! – Максимов не верил своим ушам. – Ты… ты чудовище.

– Я просто учёный, Лёша. Именно такой, каким он должен быть.

– Не-е-ет, ты вовсе не учёный, – эмоционально протянул Алексей. – Ты просто взрослый ребёнок, обиженный на весь мир за то, что он отнял у тебя мать.

Внезапный приступ неуправляемого гнева застелил глаза и окутал кипящий разум Евгения. За долю секунды его кулаки сжались до предела, а затем последовал резкий удар в лицо Алексея, отчего тот буквально отлетел назад и упал на пол, отзываясь глухим эхом под высокими сводами комнаты испытаний. Его очки, чудом не угодив под прямой удар, сорвались с лица и упали рядом, причём одна линза треснула пополам после грубой встречи с бетонной поверхностью. На некоторое время в зале наступила долгожданная тишина. Алексей лежал навзничь, прижимая ладонь к левой скуле, его лицо горело огнём, в голове звенело, а в разум с трудом проникало осознание случившегося. Евгений взирал на своего бывшего друга сверху вниз, тяжело дышал, пылая яростью, и продолжал сжимать кулаки. Потом сделал пару шагов назад и потряс в воздухе ушибленной рукой.

– Уходи и больше никогда не возвращайся. Твоя работа здесь окончена, – неожиданно безэмоционально произнёс он после недавнего всплеска.

Новиков развернулся, поднял свои документы и направился к выходу, даже не посмотрев в сторону Алексея.

Когда Максимов осознал себя, он приподнялся на руках, потрогал разбитую скулу и дёрнулся от боли, разглядывая осевшие на пальцах капельки крови. Голова ещё гудела от внезапного удара, а перед глазами плыли разноцветные круги. Он ощупал пол вокруг себя, нашёл очки, тоже пострадавшие от его несдержанности, и натянул их на нос. С большим усилием Алексей поднялся на ноги, прихватил с собой разбитый планшет и зашагал прочь из зала, постоянно петляя из стороны в сторону.

Тяжело дыша и стараясь побороть назойливые, пугающие мысли, Алексей зашёл в лифт и вдавил кнопку первого этажа. Он больше не мог думать ни о чём другом и, словно в бреду, мчался к выходу, мечтая только об одном – как можно скорее покинуть проклятую лабораторию, которая давила своими стенами, моментально ставшими чужими. Он будто бежал от кошмара, в который превратилась вся его жизнь. Но даже сейчас Максимов чувствовал за собой вину. Ему казалось, что он сделал недостаточно, чтобы остановить друга от необдуманного шага, что сам подтолкнул его к краю пропасти. Алексей считал, что был чрезмерно беспечен и слеп, что слишком заигрался с теорией, пока за спиной оркестр играл по иным нотам, подчинялся совсем другому дирижёру. В этом Максимов винил только себя одного, но когда вновь дотрагивался до разбитой скулы, распирающей изнутри жгучей болью, то взамен жалости моментально приходила ярость, которую он раньше никогда не испытывал.

Когда двери лифта, наконец, раскрылись, Алексей выскочил оттуда и поспешил на выход, но случайно столкнулся с Катей, которая иногда навещала мужа после работы. Её глаза моментально округлились, и в них промелькнул страх, когда она увидела, в каком состоянии находится Максимов: в грязной и помятой рубашке, в треснувших очках и с разбитой скулой, на которой виднеются кровавые подтёки.

– Лёша? Что случилось? Кто тебя так? – испуганно тараторила Катя, подойдя ближе и вглядываясь в его разбитое лицо.

Максимов плотно сжал губы и молча уставился на неё, а вид у него был такой, будто хотел расплакаться.

– Это Женя сделал?! – прочитала она в его глазах. – Кошмар, вы что вообще не поделили? Пойдём скорее в комнату отдыха, там должна быть аптечка.

– Не нужно, обойдусь, – пробурчал он и отмахнулся от её предложения.

Почему-то ему было очень стыдно смотреть ей в глаза и хотелось скрыться от чужого внимания, но Катя крепко схватила его за руку.

– Что значит «не нужно»? Пошли сейчас же! – скомандовала она.

Алексею пришлось подчиниться. Катя почти силой потащила его в крохотную комнату отдыха для персонала, расположенную недалеко от входа на первом этаже, где усадила на небольшой и сильно потрёпанный от частого использования диванчик. Затем достала из навесного ящичка в углу комнаты несколько пузырьков и ватные диски, сняла с Алексея очки и положила их в карман рубашки, затем начала хлопотать вокруг него, аккуратно прикладывая к ране под глазом дезинфицирующий раствор. Алексей морщился от боли и крепко стискивал зубы, но стойко переносил невыносимые издевательства от старой подруги.

– И всё-таки, что ты ему сказал, чем мог так разозлить? – спросила она, смачивая очередной ватный диск.

– Правду, – выдавил из себя Алексей. – Что он ведёт себя как обиженный на весь мир ребёнок из-за того, что рано потерял мать.

– Лёша! – с осуждением воскликнула Катя и покачала головой. – Разве так можно?

– Ты даже не представляешь, что он натворил и что вообще собирается сделать.

– Не уверена, что мне положено это знать, – пошутила она, стирая последние остатки крови с его лица. – У меня очень ограниченный уровень допуска. Но что бы это ни было, ты уверен, что стоило опускаться до такого? – спросила она очень мягким и вкрадчивым голосом, в котором не было ни капли злости.

– Он предал меня, Катя! Держал в неведении о своих планах и договорённостях, водил за нос всё это время. Говорил об одном, а сам работал совсем над другим проектом. Разве так поступают с лучшим другом, скажи?

Катя грустно улыбнулась и на секунду опустила взгляд.

– Вероятно, у него были на то причины, – неуверенно произнесла она, одновременно с этим наклеивая на рану бактерицидный пластырь.

– Причины врать? Бить меня? Почему ты опять защищаешь его? – громко возмутился он. – Ты всегда вставала на его сторону, с самого института.

Алексей злился вовсе не на Катю, а на то, что не мог раскрыть все подробности их конфликта, рассказать о проекте, поскольку тот был засекречен и малейшее слово могло привести к огромным проблемам для них обоих.

Катя вздохнула, собрала использованные ватные диски и оставшиеся пузырьки, затем отнесла их обратно к аптечке, где также находилось мусорное ведро, и замерла там на несколько секунд.

– Женя не плохой человек. У него доброе сердце, но очень ранимая душа, – с грустью в голосе сказала она.

– Слишком ранимая, я бы сказал.

– Не стоит обижаться на него. Он действительно слишком рано потерял свою маму. Как раз в том возрасте, когда ребёнок начинает сильно привязываться к своим родителям. А отец вместо того, чтобы поддержать его, заместить потерю и стать для него целым миром, сам закрылся в себе, начал пить и разрушать его жизнь. Женя привык в любых делах полагаться на свои силы и доверять только самому себе.

Алексей горько усмехнулся.

– Да, весь мир должен крутиться вокруг его эго. Очень на него похоже.

– Я не это имела в виду, – с обидой в голосе сказала она.

– Никогда не понимал, – продолжал он плыть на своей волне. – Почему такие умные и… красивые девушки, как ты, всегда выбирают таких неуравновешенных и эгоцентричных придурков?

Катю немного смутил его неожиданный вопрос.

– Сейчас в тебе говорят боль и злость, – постаралась ответить она максимально спокойным тоном. – Уверена, что скоро страсти улягутся, и вы снова помиритесь.

– Я бы на это не надеялся, – тихо сказал он. – Всё кончено, Катя, здесь наши с ним пути расходятся.

– Печально это слышать, – сказала она совсем поникшим голосом, а потом внезапно добавила: – Подожди здесь, я вспомнила, где можно взять лёд.

Она быстро выскочила за дверь и умчалась куда-то по коридору. Алексей тут же вскочил с дивана. Ему хотелось кричать, крушить всё на свете, выпустить ярость, что копилась в нём с самого детства. Он чувствовал, что даже его невероятно глубокая чаша терпения, наконец, переполнилась.

– Проклятье, чтоб вы сгорели вместе с вашими тупыми машинами! – Он вопил и ругался так, как никогда в жизни.

Фонтан эмоций захлестнул некогда спокойный и рациональный разум Алексея. Продолжая изрыгать проклятия в адрес всех вокруг, он схватил маленький столик, стоявший рядом с диваном, где пару минут назад Катя размещала пузырьки с лекарством, и со всей силы отшвырнул его в сторону. От такого грубого отношения и встречи со стеной ножка стола треснула и сломалась у основания. Наблюдая за последствиями своего срыва, Алексей плюхнулся обратно на диван и обхватил голову руками, впиваясь пальцами в затылок.

Спустя некоторое время в комнату вернулась Катя и принесла небольшой пакет, наполненный бесформенными кусочками льда. Она остановилась в дверном проёме, разглядывая лежащий у другой стены сломанный столик, и настороженно спросила:

– Лёша, что случилось?

Максимов тяжело дышал, продолжая держаться за голову, и ничего не говорил. Впрочем, слова были излишни, Катя всё понимала. Она медленно подошла к нему, нежно взяла за плечо и обратила на себя внимание, протягивая ему самодельный ледяной компресс.

– Приложи к месту удара, а то скоро весь глаз заплывёт, – тихо сказала она, самолично прикладывая его руку с пакетом к скуле. – Теперь держи.

– Спасибо, – прохрипел он, а потом посмотрел в её бездонные карие глаза и сказал уже спокойным, скорее даже потерянным голосом: – Кать, ты должна поговорить с ним. Попроси остановить проект, пока стало не слишком поздно. Скажи ему, что может случиться непоправимое. Возможно, хоть тебя он послушает.

– Хорошо, я поговорю, – успокоила его Катя, а потом приобняла за плечи. – Пойдём, я провожу тебя до дома, чтобы по пути ничего больше не сломал. Достаточно мне одного бунтаря.

Она мило улыбнулась, и лишь её взгляда хватило, чтобы Алексей послушно последовал за ней.

* * *

8 месяцев до начала цикла

Осень постепенно приближалась к завершению и уже раскрыла свои дождливые объятия для наступающей зимней стужи. Хотя снежный покров в этом году заметно запоздал, погода всеми способами намекала о скором наступлении зимы. По ночам сильные заморозки терзали осиротевшие без листвы деревья, а днём по улицам свободно разгуливал северный ветер и трепал за щёки кутавшихся в одежды жителей города. В один из таких морозных вечеров Евгений последним покинул лабораторию, закрыл на ключ входную дверь, а потом опрометчиво попытался вдохнуть полной грудью, но сразу же закашлялся от удушливого холодного воздуха. В этот период темнело очень рано, и к моменту, когда Новиков закончил все дела, ночь уже вступила в свои права. В городе зажглись уличные фонари, в чьём тусклом грязном свете можно было заметить, как люди спешат по домам, чтобы поскорее укрыться от пронизывающего до костей ветра. Евгений не любил носить шапки и до последнего оттягивал этот неприятный момент, хотя уши уже давно молили спасти их от обжигающей хватки мороза. Новиков поёжился в своём светло-сером драповом пальто, доходящем ему почти до колен, поднял повыше воротник, чтобы спрятать за ним лицо, засунул руки в карманы и энергично зашагал к воротам. Когда он вышел с территории научного комплекса, то у самого входа его заметил охранник Пётр, скучавший на своём посту. Он тут же выскочил из будки и, размахивая руками, подбежал к Новикову.

– Евгений Дмитриевич… ой, то есть Евгений, добрый вечер!

– Добрый вечер, Петь, ты что-то хотел? – устало спросил Новиков.

– Сегодня, смотрю, засиделись допоздна, работы очень много?

– Да, в последнее время навалилось всякое. Не укладываемся по срокам, спешим, вот и приходится…

Евгений замолк и угрюмо посмотрел через ворота на тёмные окна здания лаборатории. Пётр тоже обернулся на секунду, затем радостно продолжил расспрос:

– Вы сейчас куда направляетесь? Домой? Вам ведь на трамвай надо?

Евгений напрягся, не понимая, к чему эти вопросы, и несколько секунд просто сверлил охранника взглядом.

– Нет, сначала в бар заеду, но да, сейчас на трамвай. А что?

– Ой… – Охранник вздрогнул, будто его укололи иглой, а вечный румянец на его пухлых щеках засиял ещё ярче. – Тогда подождите, пожалуйста. – Он мельком взглянул на наручные часы. – Через пару минут я сдам сменщику пост, и можем вместе прогуляться. Мне тоже на трамвай надо.

С довольным видом он побежал обратно в будку охраны, как раз когда к ней уже приближалась едва различимая мужская фигура. Евгений насупился от неожиданного предложения, но, к счастью, в полутьме плохо освещённой улицы было тяжело заметить, как исказилось его лицо. Он не очень горел желанием заводить новых друзей и давно привык проводить вечера наедине со своими мыслями, наблюдая, как на дне стакана плещется очередная порция эликсира забвения. С другой стороны, Евгений понимал, что небольшая беседа поможет ему развеяться и немного отдохнуть перед неминуемым эмоциональным давлением, что ждёт его дома в глазах любимой жены.

Прошло всего несколько минут, и Новиков уже начал ощущать, как хладные пальцы северного ветра пробираются сквозь подол пальто и хватают его за ноги. Евгений порывался уйти и не дожидаться навязанной компании, но тут показался счастливый Пётр. Он успел передать свои обязанности другому охраннику, включая оружие, переодеться в тёплую куртку с меховой оторочкой и натянуть на глаза вязаную шапку. На секунду Евгений даже успел позавидовать его предусмотрительности.

– Ну что, идём? – мрачно спросил Новиков, втягивая голову внутрь стоячего воротника.

Пётр радостно закивал, и они торопливо отправились вдоль дороги, огибающей здание института.

– Как продвигается работа? – решился спросить охранник после того, как они пару минут прошагали молча.

– Я же сказал, очень тяжело, приходится работать почти круглые сутки, – пробурчал в ответ Евгений.

– Понимаю. – Пётр резко погрустнел. – После того как ушёл Алексей Сергеевич, все ходят сами не свои: угрюмые, подавленные; слов приветствия от них не услышать. Будто на каторгу.

– Да, их можно понять. Тяжело переживать предательство и удар в спину, когда работа почти закончена, – монотонно проговорил Евгений, а потом добавил с обидой: – Особенно от близкого друга.

– Не знаю, что у вас случилось, но я согласен. Хотя у меня нет друзей, но это действительно должно быть больно, – сказал Пётр совсем поникшим голосом, глядя себе под ноги.

– Тебе повезло, – пробубнил Евгений.

– Разве?

– Да, надеяться нужно только на себя. Друзья рано или поздно предают, бросают перед самым важным моментом в твоей жизни, когда больше всего нужна их поддержка.

– Звучит печально. Не знаете, что с ним стало? А то после ухода о нём ничего больше не слышно.

– Не знаю и знать не хочу. Он покинул институт, сославшись на творческие разногласия. Возможно, на время, а может, навсегда. Впрочем, мне плевать, пусть катится на все четыре стороны.

– Согласен, какие бы ни были разногласия, нельзя подводить коллектив. Свои личные амбиции нужно оставить при себе. Особенно когда работаешь в большой команде и многие полагаются на тебя.

– Всё, давай не будем об этом, – огрызнулся Евгений в ответ на его нравоучения, хотя и понимал, что попутчик наивно пытался поддержать.

– Простите, я не хотел давить на больное, – расстроился Пётр и стыдливо отвёл глаза в сторону. – Я просто скучаю по тем временам, когда всё было хорошо.

Они прошли несколько десятков метров в тягостном молчании, от которого Пётр уже подумывал сбежать, сославшись на внезапно появившиеся дела, но тут Евгений громко выдохнул, пуская клубы пара, и добавил уже спокойным голосом:

– Я тоже, Петя… я тоже.

Так за разговором они незаметно для себя преодолели всю центральную площадь и вышли на широкий проспект. Пётр продолжал свои расспросы, перейдя на более праздные и житейские разговоры, а Евгений лениво от них отбивался, желая как можно скорее дойти до трамвая. Неожиданно Пётр остановился рядом с одним из закрытых магазинов, где давно шёл ремонт, и озадаченно посмотрел по сторонам.

– Подождите секунду, – позвал он. – Мне нужно навестить одного друга.

– Какого друга? – удивился Евгений и тоже оглянулся по сторонам, но никого не заметил, кроме нескольких силуэтов прохожих вдалеке. – Ты же сказал, что у тебя нет друзей?

– Один всё-таки есть, – ответил Пётр с загадочной улыбкой.

Он достал из кармана куртки небольшой пакетик с неизвестным содержимым и направился в узкий проулок между домами под пристальным и непонимающим взглядом Новикова.

– Кис-кис-кис, – игривым тоном позвал кого-то Пётр.

Тут же из тёмных глубин проулка послышалось жалобное кошачье мяуканье, потом показались два ярких зелёных глаза, пылающих в свете уличных фонарей, а затем и сам их гордый обладатель. Тощий кот чёрно-белой расцветки с радостью выбежал навстречу Петру и начал заискивающе виться у его ног, безостановочно издавая истошные голодные вопли. Пётр надорвал пакетик, высыпал на землю порцию кошачьего корма и стал с упоением наблюдать, как его маленький пушистый друг с охотой накинулся на такой вкусный подарок.

– Это и есть твой друг? – слегка растерянным голосом спросил Евгений.

– Да, знакомьтесь, это Тимоша, – ответил Пётр с плохо скрываемой любовью в голосе.

Он осторожно прикоснулся к спине своего любимца и слегка погладил, чтобы не сильно мешать его трапезе.

– Ты кормишь бездомных котов? – с долей удивления поинтересовался Евгений.

– Только этого.

Новиков хмыкнул и подошёл ближе.

– И чем он такой особенный?

– Я чувствую с ним некоторое родство. – Пётр смущённо улыбнулся. – Это сложно объяснить.

– Наверняка не тяжелее того, чем я занимаюсь.

Пётр усмехнулся и ещё раз погладил кота, потом глубоко вздохнул, подбирая слова.

– Когда я был маленьким, мы с мамой жили здесь неподалёку, буквально в соседнем квартале, и она часто посылала меня в этот магазин за хлебом, – начал он издалека, кивнув в сторону здания, где шёл ремонт.

– За хлебом? – переспросил Новиков.

– Да, вы, наверное, не помните, но давным-давно здесь была небольшая пекарня, где готовили невероятно вкусный хлеб, лучший во всём городе. Господи, как же я обожал в детстве обычный хлеб, даже просто вдыхать волшебный запах от свежей выпечки, – сказал он мечтательно и на мгновение прикрыл глаза. – Возможно, сейчас это звучит смешно, но в те времена для меня не существовало еды вкуснее. Каждый раз, когда я гордо шёл домой с большим батоном в руках, то редко мог удержаться от того, чтобы не съесть хотя бы кусочек. Не смейтесь! – добавил он с обидой в голосе, заметив снисходительную улыбку на лице Евгения.

– Нет-нет, я не смеюсь, продолжай, – замахал он руками, а потом обхватил себя, чувствуя, как начинает замерзать.

– Так вот, иногда я приходил сюда ребёнком, в этот самый проулок, чтобы просто насладиться запахом свежей выпечки. Здесь как раз выходили трубы вентиляции. Вы даже не представляете, как это вкусно пахнет! – Пётр сделал глубокий вдох, будто смог ощутить тот самый запах из прошлого. – Да, знаю, это глупо, но в моём детстве было не так много причин для радости. Порой наесться до отвала уже считалось великим счастьем. Потом, много лет спустя, когда пекарня закрылась, а на её месте появился обычный продуктовый магазин со всякими мясными и рыбными деликатесами, я случайно заметил здесь голодного котёнка, которого тоже привлёк упоительный запах, исходящий изнутри. В тот момент я вспомнил себя, с каким мечтательным наслаждением я стоял в детстве возле стен магазина, и тогда подумал, что хотя бы мечты котёнка должны исполниться.

К этому времени кот успел закончить трапезу и продолжал тереться о ноги своего спасителя, нежно приобнимая его хвостом. Новиков неожиданно для себя тихонько посмеялся, глядя на эту умилительную картину. Впервые за долгое время хоть кто-то смог растопить его замёрзшее и раздавленное сердце и привнести в него щепотку радости, которую он не испытывал даже по возращению домой. С момента ухода Алексея из проекта отношения Евгения с женой тоже сильно испортились. Он всё чаще пропадал после работы в барах, желая хоть как-то залить возникшую душевную рану, а Катя стала холодной и отстранённой, явно не одобряя новое увлечение мужа. Но сейчас Евгений наслаждался моментом и, казалось, совсем забыл о холоде.

– Действительно забавная история, – сказал он с довольной ухмылкой и осмотрел проулок с частично окрашенной стеной. – Но магазин, похоже, снова освободился. Интересно, что теперь здесь будет и кого ещё это привлечёт?

Пётр перестал гладить кота и встал в полный рост.

– Не знаю, слышал, вроде свадебный салон хотели открыть или что-то такое. Больше всего боюсь, что строительные работы отпугнут Тимошу, и я его больше никогда не увижу, – сказал он и вмиг погрустнел.

А вот коту были безразличны такие далекоидущие переживания. Он довольно мурлыкал и умывался после сытного ужина.

– Так возьми его себе, – предложил Евгений. – В чём проблема?

– Я не могу. У моей мамы аллергия на шерсть, и вообще, она не очень любит котов.

– Ты что, живёшь с мамой? – рассмеялся Евгений.

– Да, а что такого? – смутился Пётр. – У меня не так много денег, чтобы жить отдельно, да и зачем? Я же сказал, что у меня нет друзей. Никого нет.

– Ладно, не переживай, что-нибудь придумаем, – доброжелательным тоном успокоил его Евгений. – Пойдём уже, пока я окончательно не замёрз. Бр-р-р, кошмар какой, ненавижу зиму! Пожалуй, поеду сегодня сразу домой, хватит с меня прогулок.

Пётр охотно согласился, и после недолгого прощания со своим хвостатым другом они с Евгением поспешили на трамвай.

* * *

5 месяцев до начала цикла

Наступил поздний вечер. На улице в кромешной темноте и холоде кружила вьюга, заметая дороги и окутывая одиноких путников, не успевших вернуться домой. А в душе Евгения резвилось совсем другое ненастье – ураган из пугающих мыслей и давящих эмоций, сковавших его будни. Он пытался сражаться с ними, найти прибежище в работе, но с каждым днём сил оставалось всё меньше.

В этот вечер Новиков, как обычно, сидел за столом своего кабинета в подземном комплексе Лаборатории № 2 и с грустной задумчивостью заглядывал внутрь пустого стакана, который уже долгое время крутил перед собой в руках. Рядом стояла открытая и почти пустая бутылка виски, однажды подаренная Алексею одним из его студентов, но так как Максимов вообще не употреблял спиртное, то он сразу передал её Евгению, после чего она много лет ждала своего часа в одном из шкафчиков его кабинета. Как раз сегодня у Новикова было особо паршивое настроение, подгоняемое проблемами в доработке Клото и просто холодным, пасмурным днём. У Евгения уже порядком кружилась голова, а мысли расплывались в бессвязную кашу из-за изрядного количества выпитого алкоголя. Хотя он всегда ненавидел виски, но сейчас ему доставляло особое удовольствие терзать себя новыми порциями, чувствовать боль и тугой комок отчаяния, застрявшего в груди. Где-то глубоко внутри себя он кричал, но никто не сможет его услышать. Тогда он подумал, что пусть лучше ненависть к себе утонет на дне стакана, чем все поймут, чего он на самом деле стоит без Максимова.

Не без труда Евгений налил себе остатки виски и неуклюже поставил пустую бутылку на край стола, откуда она сразу же со звоном упала на пол. Несколько секунд он смотрел на бронзовую жидкость, а потом залпом выпил, после чего сразу сморщился от отвратительной горечи и завертел головой. Разглядывая пустоту и утопая в ворохе разрозненных мыслей, Евгений отставил стакан в сторону, с трудом привстал, цепляясь пальцами за кромку стола, с ненавистью содрал с себя белый лабораторный халат и кое-как натянул зимнюю куртку из шкафа рядом с дверью. Затем, пошатываясь и цепляясь за стены, побрёл по безлюдному коридору.

Вскоре Новиков оказался в комнате испытаний, где с задумчивым видом и в гордом одиночестве находился старший научный сотрудник и теперь уже второе главное лицо в проекте Роман. Он настолько глубоко погряз в собственных мыслях, что даже не заметил, как, шаркая ногами, в зал вошёл прилично выпивший руководитель отдела разработок.

– Р-Рома, как у нас дела? – сильно заплетающимся языком спросил Евгений, медленно продвигаясь к центру зала.

– Плохи дела, мы опять не успеваем. Показатели сильно отличаются от прогнозируемых. Никак не пойму, в чём дело, – словно на автомате отчеканил Роман.

Он не отрывал взгляда от установки, будто где-то там в её причудливых гранях скрываются все ответы, просто он не может их никак разглядеть.

– П-плохо, – подтвердил Новиков.

Сразу после этого он чуть не упал, споткнувшись о силовой кабель, лежащий на полу, и тихо выругался. Тут к Роману внезапно пришло осознание ситуации. Он нахмурил брови и обернулся.

– Проклятье, Женя, ты что, пьян? – возмутился он.

– Ничего я не пьян! П-просто немного устал, вот и всё, – тяжело складывал слова Новиков, покачиваясь на месте.

Роман горестно выдохнул.

– Господи, Женя, что ты творишь?! У нас сроки горят, комиссия может явиться в любой момент. Сейчас, как никогда, нужна твоя помощь, чтобы закончить проект, а ты… ты пьёшь на рабочем месте, куда это годится? – пытался пристыдить его Роман.

– Чего ты переживаешь, всё будет хорошо, – отмахнулся Евгений.

– Не будет, если ты немедленно не возьмёшь себя в руки. Подумать только, пить на режимном объекте, как только додуматься можно? Ты же нас всех подставишь, неужели не понимаешь? Тебе повезло, что никого больше нет. Ведь ты же учёный, Женя, трезвость ума – твоя главная ценность!

– А ну, прекратить меня тре… трети… третировать, – еле выговорил Евгений. – Ты что себе позволяешь? Я тут начальник! Я!

Он стукнул себя кулаком в грудь, отчего чуть снова не упал.

– Начальник… – прошипел Роман. – Если хочешь им остаться, то немедленно отправляйся домой и приведи себя в порядок, пока тебя никто не заметил в таком состоянии.

Евгений открыл рот, а потом махнул рукой, развернулся и пошёл обратно, бурча под нос что-то бессвязное. Вскоре каким-то чудом он преодолел длинный коридор, лифт, и, когда перед ним уже замаячил выход на улицу, неожиданно в его ногах возник чёрно-белый кот, с недавних пор ставший любимцем у работников лаборатории. Новиков споткнулся об него и чуть не упал, ударившись всем телом о стену.

– Проклятый кот, – ругался он, потирая ушибленный лоб. – Пошёл вон!

Он с размаха пнул воздух, напугав бедное животное, пытающееся своим способом выразить благодарность, и побрёл дальше. Снаружи в лицо тут же ударил сильный морозный ветер, продувая непокрытую голову. Новиков почувствовал, как остатки сил начали стремительно покидать его, ноги плохо слушались, но он всё ещё стоял, упираясь плечом в стену рядом со входом и щурясь от обжигающего воздуха.

Евгений посмотрел на табличку около двери, где был указан номер лаборатории, и скривился от недовольства.

– «Всё убери», «Никому не говори», «Никто не должен знать», – ворчал он почти беззвучно. – Вот тебе…

Он достал из кармана ключи и одним из них криво нацарапал на табличке слово «Коринф», а потом, довольный своим вандализмом, отлип от стены и пошёл дальше. Когда он с большим трудом преодолел маленькую дверь в воротах, то его сразу повело в сторону, и он с разбега ударился в будку охраны, где в этот момент сидел ничего не подозревающий Пётр. Охранник тут же вскочил с места и выбежал на улицу.

– Евгений Дмитриевич, что с вами, вам плохо?

– Всё просто п-прекрасно, – медленно проговорил он, не в силах отлипнуть от окна будки.

– Ого, да вы пьяны, – с огорчением заключил Пётр.

Он с тревогой посмотрел по сторонам, придерживая неразумного учёного за плечи, но в это время суток в переулке уже не было ни души.

– Ещё один… – пробурчал в ответ Новиков.

– Ох, что бы на это сказал Алексей? – растерянно пробормотал Пётр.

Вопрос прозвучал скорее риторически, но необдуманная фраза сумела больно ранить и так уязвлённую гордость Евгения.

– Что вы заладили со своим Алексеем, – вспылил он, срываясь на крик. – Только и слышишь: «Алексей то, Алексей сё». Он же ничтожество, п-предатель, мелкий трусливый гадёныш, уничтоживший всё, над чем мы столько работали! Понимаешь, Петя? Он никто, пустое место, проклятый чис… чистюля, боящийся замарать руки. Какая разница, что бы он сказал?

– Простите, я не хотел, я просто… – пытался оправдываться Пётр, испугавшись внезапной агрессии, подогреваемой изрядной долей алкоголя в крови.

– О, я уверен, этот предатель сейчас бы многое сказал, маменькин сыночек, – никак не мог угомониться Новиков, а потом посмотрел на охранника. – Хотя знаешь что? Давай сами у него с-спросим, если тебе так важно. Сейчас-сейчас…

Евгений достал из кармана брюк крохотный мобильный телефон и начал в нём усердно искать нужный номер.

– Нет-нет, не стоит, Евгений Дмитриевич, я не хотел ничего такого, – причитал охранник.

– Нет, ты п-подожди, сейчас мы всё узнаем.

Последние слова Евгений произнёс очень тихо и медленно, его глаза закатились, и он рухнул без сознания в сугроб рядом с будкой, обронив телефон на дорогу. Пётр бросился к Новикову, но не успел подхватить, а только приподнял его из сугроба и потряс за плечи.

– Евгений Дмитриевич?! Очнитесь! – повторил он несколько раз и даже ударил того по щекам.

Новиков никак не реагировал, лишь иногда что-то тихо лепетал, когда на мгновение приходил в себя. Пётр не на шутку испугался и в панике забегал кругами, не зная, что делать дальше. Потом всё-таки взял безвольное тело под руки, оттащил внутрь будки, чтобы Евгений не замёрз, и сходил за его телефоном. Вернувшись назад, охранник начал судорожно листать список контактов, пока его взгляд не зацепился за строчку «Максимов Алексей», и будто в трансе нажал на кнопку вызова. Спустя продолжительные гудки из трубки послышался знакомый голос:

– Да, Евгений, чего тебе? – весьма грубым тоном ответил Максимов.

– З-здравсвуйте, Алексей Сергеевич, – запинающимся и испуганным голосом сказал охранник. – Это Пётр с КПП научного центра. Возможно, вы помните меня?

– Пётр? – удивился Алексей. – Да, помню, конечно, но почему ты звонишь с этого телефона, с Евгением всё в порядке?

– Рад вас слышать, у вас всё хорошо? – продолжал о своём охранник.

– Всё нормально. Так что с Евгением? – в словах Максимова промелькнули нотки беспокойства.

Пётр мельком посмотрел на мирно сопящее тело у ног и покачал головой.

– С тех пор как вы ушли, Евгений Дмитриевич стал сам не свой. Начал часто выпивать, злиться по пустякам. Каждое утро приходил мрачнее тучи. Я думаю, он всё ещё скучает по вашей дружбе.

– Да, я слышал о его поведении.

– Но сегодня он перешёл черту, напился прямо на рабочем месте и упал без сознания рядом с воротами. Я оттащил его к себе на пост, но не знаю, что делать дальше, – пожаловался Пётр. – Если кто-нибудь об этом узнает, у всех будут большие неприятности.

На другой стороне трубки раздался тяжёлый вздох.

– Почему ты сразу не позвонил Кате? У него должен быть номер.

– Не знаю, я растерялся, – ответил охранник поникшим голосом. – Если хотите, я сейчас позвоню.

Алексей ворчливо заохал.

– Ладно, подожди, ничего не делай, я сейчас приеду.

– Только быстрее, молю, скоро пересменка.

Долго ждать Максимова не пришлось. Он моментально собрался, вызвал такси и приехал на место. Вместе с Петром они смогли затолкать податливого пьяницу на заднее сидение.

– У тебя остался мой номер? – спросил Алексей, стоя у открытой двери машины такси.

– Нет, я же с телефона Евгения Дмитриевича звонил, – озадаченно ответил охранник.

– Ах да, точно, тогда держи. – Максимов достал из бумажника визитку и протянул Петру. – Вообще, ты молодец, что позвонил. Пожалуйста, сообщай мне обо всех его выходках, хорошо? Если он не может отгородить себя от опасности, то мы должны ему в этом помочь.

Пётр охотно согласился, пряча визитку во внутренний карман куртки. Алексей с одобрением похлопал охранника по плечу и залез на переднее сидение рядом с водителем. Машина взревела, забуксовала на плохо убранной от снега дороге и быстро скрылась в тёмном проёме, ведущим на центральную площадь города.

Прибыв к дому Новикова, Алексей с помощью таксиста дотащил бывшего друга до квартиры, где немного замешкался, но потом набрал полную грудь воздуха и настойчиво постучал в дверь. На пороге почти сразу появилась Катя, одетая в домашний халат и тапочки, с растрёпанными волосами и в подавленном состоянии. Увидев в дверях Алексея, она на мгновение расцвела, но огонь в её глазах быстро угас, когда вместе с собой Максимов втащил в прихожую её мужа. Его вид был изрядно обезображен алкоголем, а лицо горело, обласканное морозным ветром и спонтанной встречей с сугробом. Вместе они донесли Евгения до дивана, стащили ботинки и куртку и оставили отсыпаться до следующего утра.

– Ну как ты? Давно не виделись, – со смущением спросил Алексей, пытаясь перевести дух.

Катя осторожно прикрыла дверь в комнату, где мирно сопел Евгений, достала из кармана халата резинку и собрала с её помощью непослушные волосы в небольшую косичку. Затем облегчённо выдохнула.

– А ты как думаешь? – язвительно прошептала она, указывая взглядом на дверь, будто боялась разбудить мужа. – Теперь такая картина постоянно. Возвращается домой поздно, часто в подобном состоянии, мы почти не видимся. Где ты его вообще нашёл? Я думала, вы больше не общаетесь?

– Не общаемся, – подтвердил Алексей и потупил взгляд. – Кать, послушай, Женя в большой опасности и несёт угрозу для всех, но прежде всего самому себе. Он не умеет вовремя остановиться и может навлечь на нас большую беду. Ты ведь так и не поговорила с ним, как я просил?

– А когда мне с ним разговаривать?! – возмутилась Катя, но тут же опомнилась и перешла на шёпот: – Ты же видишь? Вот, пожалуйста, иди, поговори с ним. – Она показала руками на дверь, словно приглашая войти. – К тому же ты прекрасно знаешь его нрав. Он никого и никогда не будет слушать, а после вашей ссоры совсем как с цепи сорвался. Ты был его лучшим другом и единственным человеком, кого он мог послушать. Даже мне он не доверял настолько, а я его жена всё-таки. Так что не перекладывай это на меня!

Но тут она будто опомнилась, прикрыла ладонями лицо и замотала головой.

– Ой, прости, Лёша, не знаю, что со мной. Сама в последнее время на нервах. Я ведь столько времени тебя не видела, даже не знала, куда ты пропал.

Она моментально сменила гнев на милость и, растрогавшись, бросилась обнимать Максимова, отчего тот сразу потерял дар речи и только беззвучно открывал рот, словно рыба, окутанная сетями. Сделав несколько удушающих приёмов, Катя тоже смущённо отстранилась, поправила халат и убрала с лица выпавшие локоны волос.

– Да брось, я тоже очень рад тебя видеть, – сказал Алексей, расплываясь в довольной улыбке.

– Я так и не поняла, что между вами случилось, он мне ничего не рассказывал. Когда ты исчез, в институте все как воды в рот набрали. Я даже не знала, что думать. А тут ты появляешься и тащишь на себе этого остолопа, а я как дура на тебя кричать.

– Ну, криком это назвать сложно, – неловко пошутил Максимов. – Если хочешь, мы можем прогуляться и поговорить обо всём?

– Конечно! – обрадовалась Катя и даже подпрыгнула на месте. – Всяко лучше, чем сидеть тут весь вечер и слушать храп. Тогда тебе придётся подождать, пока я соберусь, это не быстро.

– Ничего страшного, я подожду. Только одевайся теплее, там очень холодно.

* * *

Месяц до начала цикла

Мягкий и тёплый свет струился с потолка, отражался от белоснежной плитки и равномерно обволакивал всю крошечную ванную комнату в квартире Алексея. Сам хозяин квартиры стоял у раковины в одних трусах и футболке, смотрел на себя в отражении зеркала и улыбался, впервые в жизни наслаждаясь перипетиями судьбы. Его личная и главная мечта наконец осуществилась и грела душу вот уже несколько месяцев. Алексей едва мог разглядеть без очков подробности своего лица, но широкую улыбку трудно было не заметить даже сквозь короткостриженую, но пышную бороду. Он включил воду, умылся прохладной водой, а после покинул ванную и отправился в спальню, где ждала любовь всей его жизни. Но, войдя в комнату, Алексей насторожился. Рядом с большой двуспальной кроватью, где ещё не остыли следы их общей грязной тайны, стояла Катя, уже успевшая одеться и даже натянуть на себя лёгкую курточку. Она замерла у окна и с напряжённой задумчивостью смотрела на улицу, освещённую уже закатным солнцем.

– Ты разве не останешься? – испугался Максимов от её внезапной смены настроения. – Что-то не так?

– Мне нужно возвращаться домой, а то Женя что-то заподозрит, – неожиданно холодно отозвалась она и даже не обернулась.

– Жаль, но если так, то конечно, – согласился Алексей резко поникшим голосом.

Мягко ступая по полу, он приблизился к Кате и обнял её сзади, зарывшись носом в её волосы.

– Рад был тебя видеть, – прошептал он.

К его удивлению, Катя даже не отреагировала, она, будто под гипнозом, продолжала смотреть в окно.

– Ты в курсе, что Женя доделал свою машину? – монотонно произнесла она. – Скоро должны начаться испытания.

Алексей выпустил её из объятий, озадаченно отошёл на пару шагов и сел на край кровати, потом потянулся за очками, лежащими на тумбочке рядом, и нацепил их на нос.

– Проклятье, он всё-таки смог, – сказал он встревоженно. – И что мы будем делать?

Катя сделала глубокий вдох.

– Я ничего не буду делать, пусть творит что хочет, – сказала она на выдохе.

– Но… но мы с тобой уже обсуждали это? Его нужно остановить, пока он не совершил непоправимое, – воспротивился Максимов. – Может, ты всё-таки…

– Лёш, я беременна, – выпалила она, перебивая его очередные призывы к семейному бунту.

В комнате повисло напряжённое молчание, пока Алексей пытался переварить услышанное, ударившее его, словно молотом.

– От кого? – ошарашенно спросил он.

Катя повернулась и бросила на него гневный взгляд.

– А ты как думаешь?! – повысила она голос не то от злости, не то от отчаяния.

– От меня?! – Его глаза ещё больше расширились. – Ты уверена?

– Господи, Лёша, конечно я уверена! Он не притрагивался ко мне уже долгое время. Эта чёртова машина теперь занимает все его мысли.

– Но как это вообще получилось? Мы же…

– Я не знаю! Какая теперь разница?

– И давно ты узнала? – продолжал свой расспрос Алексей, ощущая в голове лишь гудящую пустоту.

– Недавно, – бросила она, а потом схватилась за лицо. – Боже, за что мне всё это. Не стоило сегодня приходить и вообще…

– Вообще? – насупился Максимов. – Ты сожалеешь о нас?

– Не знаю! Я сейчас уже ничего не знаю, – вспылила она, а потом решительно добавила: – Мне стоит уйти.

Катя резко повернулась и зашагала на выход. Максимов попытался её остановить, взять за руку, но девушка быстро её одёрнула.

– Катя, подожди! – позвал он, теряясь в собственных мыслях. – Что ты собираешься делать с ребёнком?

Девушка остановилась на выходе из комнаты, упёрлась в косяк двери и склонила голову.

– То, что необходимо, – с трудом ответила она.

– Нет, ты должна оставить его, прошу, подумай! – Алексей вскочил с кровати и сделал пару шагов навстречу. – Тебе стоит рассказать обо всём Жене.

– Что рассказать? – насмешливо и язвительно спросила она.

– О нас с тобой. О ребёнке. Хватит прятаться и убегать, мы можем быть вместе, завести полноценную семью. Переезжай ко мне, начнём новую жизнь?

Катя повернула голову и посмотрела на него со значением. В её взгляде читалась горечь вперемешку со снисходительным умилением.

– Ты не понимаешь. Мне не следовало тебе говорить.

Она вышла в прихожую и начала в спешке натягивать туфли.

– Но почему? – возмутился Алексей, чувствуя, как его съедает изнутри давящее и паническое чувство отчаяния. – Что я не понимаю, ответь? Ты же сама видишь, каким он стал. Женя опасен для себя и окружающих, ты должна порвать с ним, пока не поздно.

Катя взялась за дверную ручку, замешкалась на секунду, прислушиваясь к бешеному ритму своего сердца, потом посмотрела на Максимова глазами, полными слёз.

– Я не могу, только не сейчас, – сказала она тихо, подавляя внутреннюю боль, после чего быстро выбежала наружу, громко хлопнув за собой дверью.

Алексею хотелось завыть и закричать от безысходности. Он обхватил шею руками и начал метаться по комнате как загнанный зверь, неспособный найти выход из клетки. Он понимал, что должен что-то сделать, остановить её от необдуманного шага. В первые минуты хотел броситься за ней следом, умолять передумать, объяснить всю ситуацию. Ему постоянно казалось, что он не нашёл правильных слов и это он виноват в том, что случилось. Алексей даже схватил телефон, но потом с тяжестью подавил импульсивное желание набрать её номер. «Нужно успокоиться, подумать, найти решение», – повторял он себе, бесконечно теребя в руках трубку мобильного телефона.

Он вернулся к кровати, сел на край, зажмурился и сделал глубокий вдох. Когда его глаза открылись, он уже был полон решимости. Алексей нашёл в телефоне контакт, который ему когда-то дали для связи с Министерством обороны, и нажал на вызов. На том конце моментально подняли трубку.

– Здравствуйте, меня зовут Алексей Максимов, – начал он дрожащим голосом. – Этот номер мне дал министр обороны для экстренной связи. Недавно я работал над одним секретным проектом, он должен меня помнить. Я бы хотел встретиться с министром как можно скорее. Передайте ему, пожалуйста, что у меня есть важные сведения насчёт этого проекта, о которых он непременно захочет услышать.

* * *

3 часа до начала цикла

Тёплый летний денёк был изрядно испорчен пасмурной и мрачной погодой. Густые свинцовые тучи сковали всё небо, мешая проникать солнечному свету, и разрушали радостное настроение от долгожданного тепла. К вечеру, когда солнце окончательно зашло за горизонт, землю окропили первые капли дождя, который с каждой минутой становился всё сильнее и напористее и, судя по прогнозу, стремился перерасти в настоящий тропический ливень.

Катя стояла у окна спальни и с меланхолией взирала на то, как капли медленно стекают по стеклу, размывая свет от уличных фонарей и превращая их в бесформенные белые пятна. Наблюдая эту давящую картину, она осторожно поглаживала свой живот сквозь тонкий домашний халат и с грустью вздыхала. Она не была уверена, что сделала правильный выбор, и теперь со страхом смотрела в будущее. Катя понимала, что скоро будет невозможно скрыть беременность, а токсикоз вечно списывать на отравление. Даже в постоянно затуманенном от алкоголя мозгу Евгения рано или поздно начнут закрадываться подозрения, а вопросов станет ещё больше. Нужно было бежать, и чем раньше, тем лучше. Только Катя никак не могла найти нужных доводов или причин, чтобы уйти из дома, и не могла просто без слов бросить мужа, тем более в текущих обстоятельствах.

После того как Евгения отстранили от проекта, он впал в депрессию. Каждый вечер он проводил на кухне в одиночестве и топил свою боль в алкоголе, пытаясь заглушить внутренних демонов, разрывающих его душу на части. Но вместо того, чтобы смириться с неизбежным, он с каждым днём погружался всё глубже на дно, накручивая себя и наполняя своё измученное сердце новыми слоями из злобы и страха.

Катя слышала его слабое бормотание на кухне, звон бутылок и неосознанно дёргалась от каждого шума. В какой-то момент она ощутила странный порыв, резкий прилив решимости что-то изменить, сбросить с себя этот тяжкий груз. Она собрала волю в кулак, пошла на кухню, быстро шурша тапочками по полу, но внезапно остановилась у входа, и весь её порыв моментально иссяк, когда она увидела мужа. Евгений сидел на табуретке, склонившись над столом, и крутил в руках почти опустевшую бутылку пива, а рядом с ним лежал огромный кухонный нож. Новиков услышал шуршание за своей спиной, обернулся на секунду, но потом вновь вернулся в исходное состояние.

– Ты представляешь, этому предателю было мало моих унижений, – сказал он уже заметно исказившимся от алкоголя голосом. – Он решил не только вонзить нож в мою спину, но и провернуть его, чтобы я совсем истёк кровью.

Евгений неожиданно схватил нож со стола и изобразил, как пронзает им воздух. Катя невольно вздрогнула от его резких движений.

– Эта гадина ещё называла себя другом, представляешь? – произнёс он с обидой, а потом допил остатки пива и отставил бутылку в сторону. – Сначала он бросил всех нас, подставил перед министерством, а потом решил ещё и сдать меня, рассказал им о моих планах. Теперь там бесконечные проверки, а меня выкинули на улицу как шкодливого пса. Как… как собаку, понимаешь? Меня ведь теперь могут посадить, Кать, закроют в клетке до конца моих дней. Скажи, я разве заслужил такого?!

Катя всё-таки прошмыгнула мимо него на кухню и попыталась успокоить.

– Да, ты уже рассказывал, это действительно ужасно, – с искренним сожалением сказала она, при этом с ужасом поглядывая на нож в его руках. – Но почему ты решил, что это Лёша тебя сдал?

– А кто ещё? Все, кто знал о проекте, теперь вместе со мной находятся под следствием, один этот чистюля остался не при делах. Эта крыса предала меня снова, я знаю это, – процедил он сквозь зубы, источая целые потоки ненависти. – Он завидовал тому, что я смог доделать Клото без него, всего добился сам. Уколол его прямо в уязвлённую гордость. Мелочное гадливое создание.

Катя медленно подошла к столу, села напротив мужа и заглянула в его потерянные глаза, которые, казалось, в любой момент начнут источать нескончаемые потоки слёз.

– Жень, тебе нужно успокоиться. Я уверена, что всё ещё образуется, комиссия во всём разберётся. Тебя не будут сильно наказывать, ты ведь столько для них сделал. Кто посадит такого великого учёного, а? Ну заставят переделать проект или ещё чего.

Евгений нервно усмехнулся.

– Не-е-ет, Кать, ты не понимаешь, это конец. Для меня всё кончено. Я должен был изменить мир, стать для него всем, а стал никем, мелким обманщиком в глазах государства. Я думал, что впервые в жизни обрёл настоящего друга, единомышленника, а оказалось, что пригрел на груди очередную змею, которая впоследствии уничтожила мою жизнь и мечту.

Новиков напрягся, прикусил губу и посмотрел на своё отражение в лезвии ножа.

– И что ты собираешься делать? – со страхом спросила Катя, поглядывая на кровожадный блеск металла, отражающийся в глазах мужа.

– Ничего, – неожиданно ответил он, потом достал из-под стола новую бутылку пива, откупорил крышку при помощи этого ножа и отложил его в сторону. – Буду сидеть тут и пить дальше.

Он сделал очередной глоток, а Катя с облегчением выдохнула.

– Не знаю, я уверена, что Лёша не мог так с тобой поступить, – добавила она.

– Не мог? Да откуда тебе знать, он уже давно не тот невинный мальчуган из твоей группы. И вообще, с каких пор ты на его стороне?

– Я на стороне правды! – отрезала она. – Я проработала с ним в институте не меньше твоего и знаю, что Лёша не такой человек. Тем более, он всегда заботился о тебе, переживал за твоё состояние, говорил, что эта машина опасна и может причинить тебе вред.

Катя резко замолчала и плотно сомкнула губы, испугавшись, что сболтнула лишнего, но было уже поздно. Её слова слились в ещё один клинок, вонзившейся в спину Евгения.

– Подожди, что?! – с возмущением проревел он. – Ты общалась с ним после ухода?

Он нахмурился и пристально всмотрелся в убегающий взгляд жены.

– Да, я помогла ему после вашей драки. Что такого? А ещё он однажды притащил тебя домой в полной отключке, и мы немного поговорили.

– И ты скрыла это от меня?! – продолжал обвинять он на повышенных тонах.

Новиков зарычал от негодования и ударил кулаком по столешнице, из-за чего с неё тут же слетела стойка со столовыми приборами, со звоном рассыпая ложки и вилки по всему полу.

– Женечка, пожалуйста, успокойся. Ты пугаешь меня. Здесь у тебя нет врагов, мы всегда были на твоей стороне.

– «Мы»? – Новиков заводился всё сильнее, ощущая, как алкоголь только подливает масла в огонь его праведного гнева. – У вас уже есть какие-то «мы»? И как часто вы обсуждали меня за спиной?

– Это неважно! – сорвалась Катя и на её глазах заблестели слёзы. – Перестань цепляться к словам. Никто и никогда не желал тебе зла, ты сам его навлекаешь своим мерзким характером.

В тот же миг глаза Евгения округлились, и в них вспыхнула ясная догадка. Он будто вырвался из векового заблуждения.

– Я, кажется, понял, – сдавленным голосом выдавил он, потом вцепился в голову и завыл сквозь полусомкнутые зубы: – Чёрт возьми, какой же я был дурак. Это ты! Это всё ты!

Энергичным взмахом руки он указал на жену, отчего она заметно вздрогнула и от страха привстала из-за стола.

– Вы спелись с ним, – без остановки кричал Евгений, краснея и наливаясь гневом. – Это ты сказала ему, что машина готова, это из-за тебя меня вышвырнули из проекта!

– Что ты несёшь?! – возмутилась Катя, пускаясь в слёзы.

– Даже не отрицай! Как ещё он мог узнать?

– Откуда я знаю, с кем он ещё общается? – безбожно врала она, всё дальше загоняя себя в угол.

Её взгляд в страхе метался по кухне, выдавая панические мысли.

– Каким же я был слепцом, – продолжать укорять себя Евгений. – Так вот, где ты пропадала вечерами. Почему я сразу не догадался? Ты… ты предала меня. Вы все меня предали!

– Всё, хватит, я больше не намерена выслушивать этот бред! – огрызнулась она в ответ. – Это уже переходит все границы, я ухожу!

Катя резко сорвалась с места и хотела покинуть кухню, но выход перегородил Евгений и схватил её за запястье, пожирая при этом озверевшим взглядом.

– И куда ты собралась? – Он одёрнул её к себе.

– А ты как думаешь? – злобно фыркнула она ему в лицо.

– О-о-о нет, – ядовито протянул Евгений. – Он отнял у меня всё, и я не позволю ему отнять ещё и жену!

– Отпусти меня! – крикнула она, пытаясь вырваться из захвата.

– Никуда ты не пойдёшь.

Его разум растворился в потоке гнева, слился с ним, а глаза окутала пелена безрассудной ярости. Новиков всё сильнее сдавливал её запястье, пока она пыталась вырваться и убежать с кухни.

– Что ты делаешь?! Прекрати! Мне же больно!

Катя что есть силы дёрнулась в направлении выхода, пока муж тянул её обратно. В какой-то момент ей всё-таки удалось освободить руку, но нога в махровых тапочках предательски заскользила по гладкому полу кухни, поехала вперёд, а Катя опрокинулась назад. Она падала. И в краткий миг своего последнего вздоха ей показалось, что она увидела всю свою непрожитую жизнь: ребёнка, что с теплотой и нежностью качает на руках, счастливый блеск в глазах Алексея и его безмерно добрую улыбку, их общий дом и долгую жизнь, наполненную любовью и заботой. Это был безумно краткий, но такой насыщенный миг эйфории, прежде чем суровая реальность явила всю свою предательскую сущность из неудачных обстоятельств. Казалось, пройди ещё шаг, проскользни немного дальше – и мечты могли обернуться явью, но на их пути встал кухонный стол с ужасно острыми углами. Падая на пол, Катя с грохотом ударилась виском об один из них и сразу же потеряла сознание.

Сердце Евгения на мгновение замерло, а дыхание спёрло. Сквозь шум в голове от захлестнувшего его гнева он не сразу смог понять, что произошло. Он стоял и смотрел, как подёргивается в конвульсиях тело его жены, как из рассечённого виска безостановочно струится кровь, растекаясь в багровое пятно рядом с её головой.

– Катя? – позвал он растерянно, и в этот момент осознание острым копьём пронзило его насквозь, пробивая даже пелену из алкогольного дурмана. – Катя!

Евгений завопил что было сил, бросился к жене, приподнял её голову, но было уже поздно. Катя не подавала признаков жизни. Плохо осознавая свои действия, он пытался зажать рану рукой, но кровь тут же просочилась сквозь пальцы, обагряя его руки и колени. Он со страхом взирал на следы своих деяний, медленно стекающих по ладоням, звал жену всё громче, надрывно кричал, просил Вселенную прекратить этот кошмар. Но она осталась глуха к его мольбам, непреклонно демонстрируя весь ужас его несдержанных поступков.

Когда осознание реальности с болезненным ударом ворвалось в разум Евгения, он бросился в комнату, нашёл свой мобильный телефон и, пока возвращался на кухню, пытался набрать номер экстренной службы, но кровь с пальцев размазывалась по сенсорному экрану, и тот отказывался адекватно работать. Острый приступ отчаяния охватил Евгения. Он ругался, проклинал весь мир, а из глаз брызнули первые слёзы. Новиков подошёл к телу своей жены, вытер экран о штаны и вновь набрал номер скорой помощи. Пока в трубке звучали первые гудки, он прикоснулся к шее Кати, страстно желая почувствовать биение пульса под своими пальцами, но ответом была мёртвая тишина. Он опять и опять ощупывал её шею в истеричной надежде найти спасительный ритм.

– Скорая помощь, здравствуйте, слушаю вас, – раздался томный женский голос из трубки.

Евгений вновь впал в ступор, слушая только жужжание тысячи панических мыслей в своей голове.

– Алло, что у вас случилось? – повторил голос.

Новиков сбросил звонок и с яростью отшвырнул телефон в коридор, потом уселся на пол рядом с Катей, приподнял её бездыханное тело и крепко прижал к себе. С каждой секундой он рыдал всё сильнее, ощущая, как его сердце разрывается на части, как стремительно ускользает смысл всей его дальнейшей жизни. Он прислонился щекой к голове Кати и стал слабо раскачиваться на месте, будто убаюкивая свою жену.

– Я не хотел… Я не хотел… Так не должно было случиться, – повторял он тихо, как мантру, всё крепче вплетаясь пальцами в её волосы.

Так он просидел некоторое время, постепенно сходя с ума от горя, пока в его голове не вспыхнула внезапная искра надежды, безумная идея, затмившая своим светом остальные мысли.

– Я всё исправлю, милая, – прошептал он сквозь слёзы и поцеловал её макушку. – Я всё исправлю.

Евгений медленно и бережно опустил её тело на пол, поднялся на ноги и вытер слёзы, размазывая кровь по всему лицу. Он посмотрел на жену в последний раз, быстро надел ботинки, схватил ключи от машины и выбежал из квартиры. Он нёсся прочь из дома, не разбирая дороги, и даже отпихнул одного из жильцов на выходе из подъезда, изрядно его напугав своим внешним видом безумца, покрытого кровью с головы до ног.

В это время на улице буйствовала настоящая стихия, будто оплакивая невинную жертву и одновременно тираня её мучителя. Сильный ливень обдал его холодными и хлёсткими струями, как только он показался из дома. Но Евгению было всё равно, теперь перед ним стояла лишь одна цель, которую он должен добиться любой ценой. Он добежал до своего внедорожника, который не использовал уже очень давно, отдав на откуп своей жене, быстро сел за руль и, совершая резкие и опасные развороты, помчался в центр города.

Время неуклонно приближалось к полуночи. Если пешеходов на улицах ещё с вечера разогнал разразившийся дождь, то дороги опустели совсем недавно. Евгений мчался вперёд, не соблюдая никаких правил и игнорируя любые светофоры. На него волнами набегали бесконечные приступы паники, отчаяния вперемешку с невероятной злобой на самого себя. В такие моменты он ещё сильнее вдавливал педаль газа, машина истошно рычала в ответ, разгоняясь всё быстрее и быстрее. Совсем скоро Новиков оказался на главной площади и повернул на дорогу, ведущую к исследовательскому центру. Фары машины осветили красные ворота и будку охраны, где как раз в эту ночь нёс вахту Пётр.

Евгений остановил автомобиль и несколько раз раздражённо посигналил. Пётр неохотно вышел из своей будки, съёжился под ударами ливня, но потом достал фонарик и осветил машину нарушителя. Безусловно, он узнал её. Иногда Новиков приезжал на работу на этом автомобиле, ещё до того, как его поглотило неконтролируемое стремление к алкоголю. На лице охранника отразились одновременно удивление и беспокойство, за которыми прятался плохо скрываемый страх. Евгений посигналил ещё раз, а затем открыл боковое окно и выкрикнул:

– Давай, открывай уже!

– Евгений Дмитриевич? – отозвался Пётр, хотя уже понял, кто побеспокоил его в такое позднее время. – Что вы здесь делаете?

– Открывай ворота, быстрее! – истошно орал Новиков, срывая голос.

Пётр прищурился и подставил ладонь к бровям, образуя козырёк. Он изо всех сил пытался рассмотреть водителя, но его слепил яркий свет от фар, а потоки дождя заливали глаза.

– Вы же знаете, что я не могу это сделать, вам запрещено входить на территорию комплекса, – виновато ответил охранник, перекрикивая шуршащие по земле капли.

Он приблизился к машине со стороны водителя.

– Евгений Дмитриевич, что случилось, зачем вам внутрь? Вы что, опять выпили лишнего? Не совершайте глупостей, особенно пока идёт расследование. – Он подошёл достаточно близко и осветил лицо Евгения фонарём, после чего резко отскочил назад. – О господи, что с вами? Вы в порядке? Почему вы в крови, вам помочь? – тараторил он испуганно.

Евгений со злости несколько раз ударил руками об руль.

– Хватит задавать тупые вопросы, просто открой эти чёртовы ворота! – ругался он, изводя свою ненависть на автомобиль.

После чего внезапно открыл дверь, вылез наружу и угрожающе посмотрел на охранника. Пётр испуганно попятился, машинально положив руку на кобуру с пистолетом.

– Или мне придётся это сделать самому, – добавил Новиков, агрессивно наступая.

Охранник моментально расстегнул кобуру и направил ствол пистолета в сторону нарушителя.

– Пожалуйста, не надо, не заставляйте меня применять оружие, – взмолился Пётр. – Евгений Дмитриевич, езжайте домой. Я обещаю, что никому не скажу, что вы здесь были.

– Иначе что? Застрелишь меня?

Рука охранника дрожала, выдавая в нём неуверенность.

– Пожалуйста, уезжайте, – повторял он всё тише и тише.

Евгений подошёл так близко, что пистолет почти упёрся в его грудь.

– Я не могу. Стреляй, если хочешь, мне уже нечего терять. Если я не попаду в лабораторию, она умрёт, и я ничего не смогу уже сделать.

– Кто умрёт? – растерялся Пётр.

Охранник замешкался на пару секунд и этого хватило, чтобы Евгений отвёл его руку в сторону, а затем сильным и резким ударом кулака прямо в нос повалил его на спину. Раскинув руки в стороны, Пётр выпустил пистолет, и тот отлетел, приземлившись на бурлящую от дождя землю. Охранник завопил от боли и схватился за сломанный нос, откуда уже начала хлестать кровь.

Не мешкая ни секунды, Евгений подобрал выпавшее оружие и наставил его на Петра.

– Вставай, быстро, – приказал Новиков, поднимая его на ноги. – Открывай ворота.

Пётр больше не стал возражать. Держась за лицо и шипя от боли, он под конвоем проследовал в свою будку и нажал на кнопку. После чего ворота с грохотом отъехали в сторону.

– А теперь бери ключи и пошли в лабораторию, – командовал Евгений, не сводя глаз со своей жертвы.

– Мы всё равно не сможем попасть на подземный уровень, нужен ключ от лифта, вы же прекрасно это знаете, – простонал Пётр, периодически отлепляя руку от лица и рассматривая свою окровавленную ладонь.

– А как же лестница?

– От неё у меня тоже нет ключа.

– Хватит врать! – вспылил Евгений, срывая голос и покачивая стволом пистолета перед его лицом. – Я знаю, что он у тебя. Не заставляй меня причинять ещё больше боли. Я не хочу этого, но не могу позволить, чтобы кто-то встал на моём пути.

Пётр несколько секунд смотрел в глаза своему обидчику, которые уже покраснели от долгой боли и слёз, будто выискивая там хотя бы проблеск надежды на то, что он отступится, передумает, но лишь утонул в бескрайней бездне и пустоте, поглотившей душу Евгения. Охранник присел рядом с маленьким сейфом, спрятанным под стойкой, набрал несколько цифр на кодовой панели и достал оттуда ещё одну связку ключей в дополнении к его стандартной. После чего под прицелом вышел наружу, и они вместе отправились в здание лаборатории № 2.

Евгений сразу же отключил сигнализацию на входе, благо после начала проверки никто так и не подумал сменить код. Пётр открыл решётку неподалёку от лифта, и они спустились по лестнице на подземный этаж. Преодолев длинный коридор, Евгений остановил охранника у двухстворчатых дверей, ведущих непосредственно в саму лабораторию.

– Бросай на пол ключи и мобильный телефон, – грубо приказал Новиков.

– З-зачем телефон? – удивился охранник.

– Бросай! – раскатом эха разнёсся гневный окрик Евгения.

Пётр послушно кинул перед собой обе связки ключей, а потом достал из кармана телефон и аккуратно положил рядом.

– А теперь уходи, – холодно произнёс Новиков, указывая стволом пистолета в обратном направлении.

Охранник замешкался, вопросительно глядя на обидчика.

– Я сказал, вали отсюда! – добавил Евгений уже в привычном злобном тоне.

Пётр помчался обратно к лестнице и по пути услышал за своей спиной, как от мощного удара пяткой разбился его телефон, затем последовал грохот закрывающейся двери и лязг замка с внутренней стороны. Теперь у Петра оставалась единственная надежда – как можно скорее добраться до стационарного телефона, расположенного в охранной будке, и позвонить тому, чьё имя сразу же всплыло в его голове и отпечаталось на визитной карточке, бережно хранимой во внутреннем кармане его рабочей куртки.

* * *

40 минут до начала цикла

Вынужденный отпуск Алексея подходил к концу. Он решил отстраниться не только от работы над проектом, но и временно отказаться от преподавания в институте, чтобы подумать над тем, что делать дальше. Также ему не хотелось пересекаться со своими бывшими коллегами, которые косо на него смотрели, когда он внезапно, не объясняя причин, покинул свой пост. Но прошло уже достаточно времени, чтобы осмыслить своё будущее. Алексей всё же решил вернуться к преподавательской деятельности и договорился с ректором о встрече ранним утром следующего дня. Поэтому он лёг спать пораньше, завёл будильник на телефоне и уже успел залезть под одеяло, где наслаждался спокойствием и убаюкивающим шумом дождя за окном. Только минуты сладостного блаженства не продлились слишком долго. Мобильный телефон противно завибрировал на прикроватной тумбочке, и из него полилась громкая мелодия звонка.

Алексей недовольно заворчал, перекатываясь на бок, натянул на глаза очки и посмотрел на экран телефона. Номер оказался неизвестным. Максимов раздражённо выдохнул, раздумывая пару секунд, отвечать ли на звонок. «А вдруг это из института, хотят перенести встречу?» – подумал он и всё-таки прикоснулся к кнопке ответа.

– Алло, слушаю вас.

Из динамика тут же донёсся встревоженный голос охранника, периодически срывающийся на панические возгласы.

– Так-так, Пётр, подожди, помедленнее, что случилось? – пытался успокоить его Максимов, усаживаясь на краю кровати, но потом воскликнул: – Что он сделал?!

Пока Пётр так же лихорадочно, но в подробностях передавал события последних минут, Алексей поменялся в лице. Он вскочил на ноги, постепенно бледнея от ужаса. Его взгляд прыгал по комнате, ища ответы на множество вопросов, возникающих в голове, где каждый был страшнее предыдущего. Максимов подбежал к окну, отодвинул жалюзи и посмотрел на то, как за ним беснуется стихия.

– Так, Пётр, послушай меня, – выпалил он, перебивая его безостановочные причитания. – Нет, подожди, послушай. Никуда пока больше не звони, мы можем сделать только хуже. Дождись меня, я скоро буду, а пока постарайся остановить его любой ценой. – Алексей прервался, выслушивая напуганные возгласы собеседника. – Пётр… Пётр, успокойся, он не будет стрелять, поверь мне. Ну хорошо, хотя бы попробуй задержать его, насколько сможешь. Всё, я выезжаю.

Алексей кружился по комнате, быстро натягивая штаны и рубашку.

– Чтоб тебя, Женя, что ты натворил? Я же предупреждал, говорил кучу раз… упрямые бараны, – ругался он то ли со всем миром, то ли сам с собой.

Он с разбега втиснулся в тугие туфли и помчался к своему старенькому седану, припаркованному неподалёку от подъезда. Вскоре он уже мчался по пустым улицам, продолжая тихо проклинать всех вокруг. Щётки стеклоочистителя с трудом справлялись с сильными потоками дождя, что безостановочно барабанил тяжёлыми каплями по крыше и заливал все окна. Алексей всматривался в дорогу, освещённую светом фар и тусклыми лампами фонарей на обочинах, и одновременно с этим постоянно набирал телефонный номер Кати, но в ответ всегда получал лишь бесконечные длинные гудки.

– Давай, Катя, ответь, где ты? Пожалуйста, ответь, скажи, что всё хорошо, – обращался он в пустоту.

После очередной попытки дозвониться до неё Алексей зарычал от скопившейся за долгое время злости и отшвырнул телефон в сторону. Потом запрыгал на кресле, быстро ударяя ладонями по оплётке руля. Из его рта бурным потоком лились проклятия, а его самого захлёстывали эмоции, которых он никогда раньше не испытывал.

Скоро в свете фар появились очертания внедорожника Евгения, брошенного у входа, и пустая будка охраны научного центра. Алексей остановил машину, выскочил наружу, посмотрел по сторонам, но никого не обнаружил и сразу же поспешил к зданию лаборатории. Оказавшись внутри, он вбежал в открытую дверь рядом с лифтом и стал спускаться на подземный этаж. Уже на половине лестницы до него донеслись крики охранника и глухие звуки ударов. Когда Алексей оказался в длинном коридоре, то увидел Петра, который без устали колотил кулаком по закрытой двери.

– Евгений, прошу, открой дверь. Ты должен открыть дверь! – из последних сил и теряя надежду, голосил он.

Следом снова прозвучали громогласные избиения слабой деревянной преграды. Дверь содрогалась от его мощных ударов и отзывалась гулким эхом по всему коридору. Пётр услышал звуки шагов позади себя, резко обернулся, но, увидев Алексея, с облегчением выдохнул.

– Слава богу, вы здесь, – сказал он уже охрипшим голосом. – Простите, я не смог ничего сделать, он не слушает меня и не пускает внутрь.

Когда Алексей заметил его разбитый нос и испачканную в крови одежду, то сначала был потрясён увиденным, но потом к нему пришло понимание, что Евгений уже не остановится ни перед чем, и эта мысль пугала всё сильнее с каждой минутой. Максимов попросил охранника отойти от двери, а сам прильнул к ней ухом, но не услышал ничего необычного. Затем сам постучал кулаком.

– Женя, открой дверь! – крикнул он во всё горло. – Это я, нам нужно поговорить.

В ответ снова была тишина.

– Жень, где Катя, что случилось, что ты с ней сделал? – проревел он уже более угрожающим тоном, но, опять не дождавшись никакой реакции, изо всех сил пнул дверь и повторил свой вопрос: – Что ты с ней сделал?! Отвечай, твою мать!

В этот момент Алексей почувствовал слабую вибрацию, исходившую от пола, и с каждым мгновением она становилась всё интенсивнее. Она отдавалась по ногам, расползалась по стенам и потолку коридора. Вслед за ней послышался неприятный низкочастотный звук, обволакивающий со всех сторон и звучащий будто внутри головы. Свет в коридоре кратковременно замерцал и стал ощутимо тусклее, чем был до этого.

– О нет, только не это, – потерянно произнёс Алексей вполголоса, а потом поймал на себе испуганный взгляд охранника.

– Алексей Сергеевич, что происходит? – пропищал Пётр, вжимаясь в ближайшую стену.

– Он запустил свою проклятую машину, вот что!

Максимов отошёл на шаг от двери, осмотрел её по периметру, потом сжал от гнева зубы и со всей силы ударил ногой в районе замка. Раздался сильный грохот, створки дёрнулись, заскрипели, но выдержали удар. Алексей знал, что здесь очень слабый замок, а дверь носит скорее декоративный характер и вряд ли смогла бы задержать нарушителя. Поэтому Максимов не думал сдаваться и ещё несколько раз ударил по ней, игнорируя резкую боль в ноге. Злость гнала его вперёд, заставляя забывать обо всём на свете. После очередного удара дверь жалобно заскрипела, и в ней что-то хрустнуло рядом с замком.

– Ну, давай же! – завопил он, срывая горло.

Собравшись с силами, он вдарил по ней со всей ненавистью. Преграда сдалась под его настойчивостью и с громким скрежетом отворилась. Алексей ошалело рванул внутрь, пожалев, что не сделал так сразу.

Дверь в комнату испытаний оказалась открыта, и когда Максимов добрался до неё, то перед его взором предстала пугающая картина. Огромная установка Клото дрожала, ритмично испуская волны, и постепенно набирала ход, поглощая всё больше энергии. Перед ней неподалёку от входа сидел на коленях Евгений. Он будто застыл в молитвенной позе, неспособный отвести взгляд от ужасающего лика своего творения.

– Господи боже, что это за хреновина? – раздался ошеломлённый голос подоспевшего Петра. – Что вы тут изобретали?

– Нашу погибель, – негромко ответил Алексей, всё ещё пребывая в ступоре и наблюдая за результатом в том числе своего труда.

– Вы можете её отключить?

Максимов повернулся к Петру и посмотрел на него потерянным взглядом.

– Боюсь, что уже слишком поздно. Установка начала построение матрицы.

– Чего начала? – не расслышал Пётр. – И что же нам делать?

– Беги, уходи отсюда как можно дальше.

– Но… – хотел возразить охранник.

– Беги! – заорал Алексей, толкая его к выходу, а сам направился внутрь комнаты испытаний.

Максимов со страхом переступил порог и приблизился к своему бывшему другу.

– Женя, что ты наделал? – громко спросил он, пытаясь перекричать шум машины. – Зачем? Что ты пытаешься доказать?

Новиков молчал и только чуть заметно раскачивался на месте.

– Где Катя? Почему она не отвечает? Что ты с ней сделал? – продолжал задавать бессмысленные вопросы Максимов, снова выходя из себя. – Отвечай!

Он постепенно приближался к Евгению и, когда оказался рядом, грубо одёрнул его за плечо, но тут же отшатнулся, увидев его лицо. Оно всё было покрыто запёкшейся кровью, которую не смог отмыть даже ливень, как и одежду, пропитавшуюся багряными пятнами. Перед глазами Алексея возникли ужасающие картины, о чём он догадывался, но не хотел верить. На его глазах моментально навернулись слёзы, а вслед за ними вспыхнула невиданная ярость.

– Где Катя, что ты с ней сделал?! – вновь повторил Максимов, буквально заревев от злости.

Евгений посмотрел на него пустым, безжизненным взглядом, а по его щеке побежала очередная слеза.

– Прости, – вымолвил он с большим трудом. – Я всё исправлю… я всё исправлю.

– Что ты с ней сделал?! Ты – чудовище!

Алексей хотел броситься на него с кулаками, но тут подоспел Пётр, который обхватил его сзади за плечи и потянул к себе.

– Алексей Сергеевич, нам нужно уходить, срочно! Оставьте его, – умолял охранник, оттаскивая его обратно к выходу.

– Чудовище! – продолжал вопить Алексей, отходя вместе с Петром и особо не сопротивляясь.

– Я всё исправлю… – повторял без остановки Евгений, наблюдая, как тот, кто совсем недавно был его лучшим другом, скрывается за дверным проёмом.

Их общая агония от потери любимого человека не продлилась очень долго. Прошло всего с десяток секунд до того, как установка Клото сформировала ядро нового мира и буквально взорвалась огромным сгустком энергии, да такой мощности, что её невидимая волна ударила по Евгению и выбросила наружу из комнаты испытаний через открытую дверь. Он тут же потерял сознание, врезавшись в противоположную стену, и не увидел, как следом за ударной волной пришла ещё одна, состоящая из безжизненно-чёрной энергии пустоты, накрывшей собой уже весь мир.