Константа

#139

Кто бы ни пытался изменить прошлое, он явно был не рад успехам Евгения и всячески старался ему помешать. Именно так подумал Новиков после очередного пробуждения в новом мире. Когда сквозь непроницаемую вуаль света показался чей-то силуэт, то в первую секунду появилась слабая надежда, что это Алексей или хотя бы чьё-то знакомое лицо. После суматошного дня Евгений был готов к встрече даже со своим закадычным другом Романом. Сейчас как никогда хотелось выпить, поговорить с кем-то по душам и заглушить невыносимую тяжесть в голове чем-то очень крепким и бьющим по мозгам. Но судьба или придуманный подлый путешественник во времени оказались куда более коварными, чем Евгений мог предположить.

Придя в себя, он обнаружил, что находится за кассой крохотного продуктового магазина, а перед лицом маячит недовольный покупатель. В тесном и мрачном помещении с несколькими прилавками больше не было никого, и в напряжённую до предела тишину врывался только слабый гул из потолочных ламп. Несколько секунд Евгений молча переглядывался с покупателем, пытаясь осмыслить своё положение, а потом резко вскочил и помчался наружу, преследуемый криком возмущения от рассерженного клиента.

Но Евгению было всё равно. Этот мир – такая же краткосрочная фальшивка, как и остальные. Добежав до ближайшего перекрёстка, он посмотрел по сторонам, вглядываясь в тёмные очертания домов, тающих в сумраке ночи, но никак не мог понять, в каком районе очутился. Всё казалось таким незнакомым и чужим. Даже сам воздух был каким-то другим: более вязким и тяжёлым. Новиков поднял голову и посмотрел на небо, будто звёзды могли указать ему путь, но и они спрятались за плотным слоем дождевых облаков, испускающих мелкую и противную морось. При этом он чувствовал, как в глубине сознания зудела и скрежетала подавленная личность из нового мира. Она просилась наружу, умоляла дать ей свободу, выпустить на волю эмоции – и тогда она сможет подарить ответы, расскажет о прошлом, о месте, в котором Евгений очнулся. Но он прекрасно помнил, с каким трудом ему удалось затолкать джинна обратно в бутылку и к чему может привести бесконтрольное подчинение своим воспоминаниям. Новиков прикрыл глаза, наслаждаясь освежающей и колючей изморосью, помогавшей заглушить внутренний голос, и смело зашагал в неизвестность.

Спустя полчаса блужданий по ночным улицам и череды сомнений, к своему удивлению, он узнал, что очутился в другом городе и, более того, в совершенно другой части страны. Каким образом его жизнь повернулась так, что он оказался за тысячу километров от дома, да ещё работая обычным продавцом в магазине? Евгений не знал и не желал выяснять. К тому же это не имело никакого смысла. Он бы не смог вернуться или успеть связаться с Алексеем до того, как мир снова перевернётся с ног на голову и разбросает их в неизвестных направлениях. Оставалось только ждать и надеяться, что в следующий раз судьба будет более благосклонной.

А что, если нет высшего проявления чьей-то коварной воли или превратностей судьбы? Нет указующего перста, что направляет течение по многочисленным порогам и крутым поворотам стремительной реки жизни? Возможно, есть только чистый хаос неопределённости, среди которого разум постоянно выискивает закономерности, а на самом деле жизнь – это лотерея, где неудачи и достижения положены на волю случая, где понятие везения всего лишь субъективная интерпретация выпавшего жребия. Подобные мысли стали всё чаще приходить в голову Евгения, пока он покорно следовал за агонией пульсирующего мира. Он погибал и возрождался вновь, и каждый раз оказывался в новом месте и других обстоятельствах. Водитель такси, юрист или строитель, богач или бедняк – его роль в очередном мировом спектакле искажалась всё сильнее с каждым перерождением. Если раньше его воплощения крутились вокруг одного места, людей и похожих профессий, то теперь различия оказывались более явными и кардинальными. Мир постепенно умирал, и это становилось всё более очевидно.

Евгения всё чаще бросало по разным областям страны, и, даже когда возвращался в родной город, он больше не мог найти Алексея. Новиков раз за разом обходил известные адреса, ждал целыми днями у дверей института, но его новый друг словно затерялся в складках очередной реальности, его будто стёрли со страниц истории, что неимоверно давило на психику Евгения. В какой-то момент ему снова захотелось всё бросить, наплевать на этот треклятый мир, но потом он приходил в себя и продолжал упрямо возвращаться к институту. Евгений надеялся, что творящийся хаос когда-нибудь проявит милосердие и среди череды бессвязной случайности родится его счастливый шанс.

Военный конфликт тем временем только нарастал. Одна суровая реальность сменяла собой другую, но что-то оставалось неизменным. Чистая, животная ярость людей друг к другу будто не желала угасать, а всё сильнее разгоралась после каждой вспышки первозданного света. Войска меняли расположения, театр военных действий перекраивался, но линия фронта продолжала извиваться огненной змеёй по приграничным районам страны. Одни города были захвачены Альянсом, другие разрушены и превращены в руины, но в следующем перерождении могли восстать из пепла или вовсе оказаться далеко от боевых действий. Родной город Евгения тоже пережил много тяжёлых дней. Он подвергался частым обстрелам с редкими мгновениями затишья, а сирена почти не смолкала, подгоняя жителей прятаться в укрытиях. Евгений видел всё это: разрывы снарядов, горе и ужас, медленно пожирающие город, но в то же время множество самоотверженных людей, в глазах которых давно умер страх.

На крупных перекрёстках встречались противотанковые ежи и самодельные баррикады, а по дорогам постоянно носились колонны солдат и военной техники. Город готовился к длительной обороне и вражескому штурму, который мог произойти в любой момент. Евгений испытывал неподдельный ужас каждый раз, когда мир снова погружался во тьму. Новиков боялся, что когда вновь протрёт глаза, то увидит, как город давно захвачен врагом, лежит в руинах или вовсе уничтожен в огне ядерной войны вместе со всей планетой. Но пока внутри тлела хоть малейшая надежда, Евгений продолжал приходить на оговорённое место и искать Алексея, считая его своим единственным спасением, порой не понимая почему, но что-то тянуло к нему, нечто необъяснимое.

Новиков не знал, сколько прошло дней с момента их последней встречи. За постоянными сменами реальностей тяжело уследить за временем. Вероятно, не меньше недели и пару десятков других жизней, и новый день ничем не отличался от предыдущих. Небо заволокло серыми тучами, и шёл небольшой летний дождь. Начало июня выдалось прохладным, что совсем не располагало к долгим ожиданиям на свежем воздухе, но Евгений продолжал упрямо просить милости судьбы. Он очнулся у себя дома, но при этом в незнакомой квартире, сразу собрался, взял с собой зонт и отправился на привычный пост у входа в институт на центральной площади города. Других любителей гулять под дождём оказалось не так много, особенно учитывая военное положение, объявленное в городе, поэтому Евгений ждал в одиночестве и угрюмо пялился в одну точку на вымощенной мостовой, слушая убаюкивающий шелест дождя по куполу зонта над головой. Так прошло несколько часов. У Новикова разболелась спина, ноги молили о пощаде, но он продолжал упрямиться, заставляя себя страдать в ожидании очередного затмения мира или какого-нибудь чуда. И в этот раз оно произошло.

Евгений почувствовал, как к нему медленно приблизился неизвестный человек, а в лужах на земле отразился чей-то силуэт. Без особых надежд Новиков поднял взгляд и увидел, что перед ним стоит Алексей, только ещё более измученный, чем запомнился в последний раз. На Максимове была надета тоненькая болоньевая курточка с наброшенным на голову капюшоном, откуда выглядывала густая всклокоченная борода. Он весь промок, прятал руки в карманах и переминался с ноги на ногу, как нашкодивший школьник перед взором сурового учителя. В тёмном провале капюшона виднелись покрасневшие от недосыпа глаза на опухшем и уставшем лице. Его губы дрожали, а взгляд растерянно бегал по Евгению, выражая все оттенки страха. Алексей открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом вздрогнул, будто его обожгло огнём, развернулся и предпринял попытку уйти.

– Алексей! – завопил от радости Евгений.

Он почувствовал, как ликование начинает наполнять каждую клеточку его тела. Он потянулся к Максимову и хотел остановить, но тот заметил движение, резко обернулся и отпрыгнул в сторону.

– Нет, не трогайте меня! – заверещал он, глубоко дыша и выпучив от страха глаза. – Этого не может быть. Проклятье! Что я тут делаю? Я не должен был приходить.

– Ты помнишь меня? – осторожно спросил Евгений, пытаясь поймать его взгляд, всё время убегающий от прямого контакта.

– Что я делаю? Доктор мне запретил, станет только хуже… – говорил он сам с собой, постепенно отступая назад.

Новиков выпустил зонтик из рук, уронив его в лужу под ногами, подскочил к Максимову и схватил за плечи.

– Алексей! Приди в себя! Ты помнишь меня? – настойчивее повторил Евгений свой вопрос и слегка потряс испуганного мужчину, приводя его в чувство.

– Я… я не знаю. Какие-то видения, голоса, голова просто раскалывается. Я не знаю, что со мной происходит. Дурацкая мысль засела внутри и скребётся там день и ночь. – Алексей говорил очень медленно, и каждое слово давалось ему с большим трудом, будто специально сдерживал огромную плотину, сквозь которую иногда прорывались отдельные фразы. – Психотерапевт запретил появляться здесь, сказал, что это может спровоцировать приступ. Похоже, он оказался прав.

Максимов пристально посмотрел на объект своих страхов, и его губы затряслись ещё сильнее. Он будто готов был расплакаться.

– Всё нормально, так должно быть, я тоже через это прошёл, – успокаивал его Евгений, при этом довольно улыбаясь. – Ярость, отрицание, торг… что там ещё? Психотерапевт, сомнения – мне это знакомо. Не надо, не сдерживай себя, отпусти свои мысли. Пусть они поглотят тебя, пусть пожрут всю навязанную ложь. Ты не сходишь с ума, друг, ты просто становишься собой.

Из глаз Максимова потекли слёзы, или это промокший насквозь капюшон дал течь, но Алексей выглядел совсем потерянным и напуганным. Больше всего ему хотелось сбежать от таинственного мужчины, поджидавшего его у входа в институт, но одновременно с этим он понимал, что бежит прежде всего от самого себя.

– Мне кажется, я схожу с ума, – произнёс он сдавленным голосом.

Евгений широко улыбнулся.

– Скорее, ты впервые начинаешь мыслить здраво.

– Мне страшно, – промямлил в ответ Максимов очень тихо, почти сливаясь с шумом дождя.

– Мне тоже, друг. Поэтому мне нужна твоя помощь.

Алексей вздрогнул, услышав знакомую фразу, и плотина внутри него рухнула.