Контракт на любовь

Глава 2. Лидия

Лидия резво взбежала по лестнице на второй этаж и принялась копаться в сумочке в поисках ключа. Чёрт, да где же он, неужели опять забыла? К её большому удивлению, дверь распахнулась сама, и к порогу подъехала коляска с симпатичным, но хмурым молодым человеком. Он был одет в мягкие спортивные штаны и белоснежную рубашку поло.

— Привет! Чего не звонишь?

— Привет… — пробормотала Лидия растерянно. — А как ты узнал, что я здесь?

— Очень просто! — Никита продолжал хмуриться. — Я жду тебя в прихожей уже пятнадцать минут и поэтому услышал твои шаги по подъезду, а потом — тишину. Никто не открывает дверь. Значит, ты ищешь ключи. И не находишь.

— Прости! — сокрушённо вздохнула Лидия. — Я, честно, вышла заранее, но села не в тот автобус, а на Курортном такие пробки… И ключ, как назло, куда-то запропастился…

Никита выслушал её оправдания со скорбным выражением лица, которое как бы говорило: «И за что мне этот крест!» — а потом отъехал назад, впуская Лидию внутрь.

Она вошла, аккуратно прикрыла дверь, сняла босоножки, поставила их в обувницу — на верхнюю левую полочку — и только потом наклонилась к Никите, чтобы поцеловать. Он смиренно подставил гладко выбритую щёку. Лидия хотела погладить его по голове, но Никита отстранился, безмолвно намекнув, что сначала следует вымыть руки. Сделав это, Лидия сразу прошла на кухню, где Никита уже поджидал её за столом, с голодными глазами. Сумка с контейнерами, которую принесла с собой Лидия, стояла на сиденье. Лидия достала оттуда всё и принялась накладывать в тарелки. Картошку с куриными ножками она поставила разогреваться в микроволновку, а тем временем занялась грязной посудой, которой скопилась целая раковина.

— Я сейчас умру от голода! — простонал сквозь зубы Никита, с грустью глядя на вращающееся в микроволновке блюдо.

— Может, тебе начать заказывать готовую еду в магазине? — предложила Лидия. — Сейчас её много кто делает, и доставка у всех есть, и цены не такие уж…

— Шутишь! — фыркнул Никита. — Они готовят котлеты из пупков нерождённых поросят…

— Но как же ***? — Лидия назвала известную сеть магазинов здорового питания. — Они же позиционируют свою еду как исключительно правильную.

— Я у них со свечкой не стоял.

— Иногда лучше есть пупки, чем голодать… — пробормотала Лидия себе под нос — она ужасно не любила голодного Никиту — а вслух добавила: — Не заказывай у них котлеты. Заказывай грудку.

— Её трудно хорошо приготовить, так чтоб не высушить.

Наконец микроволновка пикнула, и Лидия поставила перед Никитой дымящуюся тарелку.

— Но ты же видишь, я не успеваю вовремя тебя кормить…

— Просто тебе нужно поменьше времени проводить перед зеркалом.

Он прав. У Лидии серьёзные проблемы с одеванием: она так любит платья, что накупила целый вагон, и выбор наряда на сегодня каждый раз превращается в пытку изобилием.

— А ещё тебе нужно перебраться в Сочи, — прожевав курицу, добавил Никита своё любимое замечание. — Найди работу здесь. Сдался тебе этот Адлер… можно подумать, у нас нет танцевальных школ!

Есть, конечно, в Сочи всё есть, только вот Лидию полностью устраивало текущее положение дел. Если она переедет поближе к Никите, то уже не сможет не навещать его, используя как оправдание отсутствие времени на долгую дорогу. Она отчаянно жалела Никиту — так сильно, что вернулась к нему после аварии, — но в сердце её почти не осталось былых чувств.

— Тут очень дорого жить, — ответила Лидия обычной отговоркой. — И кроме того, ты же знаешь, я не могу бросить хозяйку моего балетного класса. Она без меня не справится.

Это, кстати, правда.

— Всех хозяек не спасёшь, ты ей ничем не обязана.

— Как это ничем! А кто взял меня после училища без опыта работы и во всём направлял? Да она мне как вторая мать…

— Ага, и отлично пользуется этим, лицемерная женщина.

Никита ужасно не любил Лайлу Аароновну, потому что, по его мнению, она стояла между Лидией и её переездом поближе к нему, а также за всеми пред-, меж- и сверхурочными.

— Не называй её так!

— Я сдерживаюсь изо всех сил!

— А ученицы? Думаешь, это так просто — взять и оторвать от сердца пятьдесят девчонок от малышек до подростков? Я считаю, что ответственна за них, и к тому же очень люблю…

— И других так же полюбишь…

— Никит, это люди. У меня с ними отношения. Кстати, сегодня я иду к одной из них в гости.

Никита округлил глаза:

— В гости?! К ученице? Что за глупости… зачем тебе это?

— Она меня пригласила.

— И что? Если с каждой отношения заводить, на себя времени не останется. Они и так видят тебя больше, чем я.

— Алиса — это особый случай. Я нужна ей и не могу отказать. Это очень несчастный ребёнок.

— Уверен, моя инвалидность её горю и в подмётки не годится.

— Зачем ты так? Разве не учил Иисус давать всякому просящему?

Никита доедал свой обедоужин, насупившись. Но после принятия пищи он заметно повеселел. Лидия как раз домыла посуду, и они пошли погулять.

— Здраавствуй, Никитушка! — поприветствовала его старушка в седых буклях, которая сидела на скамеечке возле подъезда.

— Добрый вечер, Татьяна Андреевна! — улыбнулся он ей во все тридцать два зуба. — Как вы поживаете? Как ваше здоровье?

— Да ничего, сыночек, бывало и хуже… А ты как? — она с улыбкой посмотрела на Лидию, поздоровалась и с ней. — Ох, какие вы молодцы, вот она, настоящая любовь и преданность…

— Старая лицемерная карга! — обругал пожилую соседку Никита, как только Лидия откатила его на приличное расстояние.

Она не обратила особого внимания на эти слова — уже привыкла, что у её жениха для каждого человека есть два лица. Доброе — в глаза, злое — за глаза. Очень трудно вызвать у Никиты неподдельное восхищение, такой уж у него критичный ум. И нельзя сказать, что он часто заблуждается — у Никиты действительно талант отыскивать в людях недостатки. Реальные, а не вымышленные. Но эта черта была одной из причин их расставания.

Никита не всегда был ворчливым брюзгой. Когда они с Лидией только познакомились два года назад, он производил впечатление легчайшего и приятнейшего человека. Но постепенно менялся. Лидия стала замечать, как он нетерпим к чужой глупости, неловкости, робости, медлительности, равнодушию, необязательности и многим-многим другим порокам. Не то чтобы Лидия их одобряла, но ей казалось, Господь заповедал бороться со всем этим в себе, а не в других…

Долгое время их союз скреплял Иисус — они и познакомились на православных курсах катехизации. Когда вы принадлежите к одной общине — одному приходу — то волей-неволей приходится выбирать: бросить познание Бога или остаться с человеком, который своими качествами одновременно восхищает и отталкивает тебя. Потому что в Никите было, чем восхищаться: он всегда выглядел безукоризненно, одевался в костюмы и рубашки, ясно и чётко выражал свои мысли приятным мужским голосом, по-джентльменски обращался с дамами, а самое главное — искренне интересовался духовной жизнью. Таких молодых людей, да ещё холостых, в православной общине не так много.

Но курсы катехизации закончились, Лидия перестала ездить в Сочи на службы, потому что храмы есть и в Адлере, и появилась возможность. Однажды, после очередной обличительной тирады в адрес официанта, Лидия сказала Никите, что им нужно сделать перерыв. «Я тебя бросаю», — такое ей не под силу было произнести. Никита долго отказывался понимать смысл её слов — он попросту не верил, что кто-то способен вот так просто выставить его из своей жизни. Особенно Лидия, с её тихими манерами и покорной готовностью признавать свои недостатки. Они проспорили за столиком в кафе битый час, стейк Никиты покрылся ледяной корочкой, а Лидин салат завял. Но она победила — заставила его поверить, что такое возможно. Они расстаются.

Однако это был не конец истории. Не прошло и нескольких дней, как Лидии позвонил… врач. Из городской больницы, хирургического отделения. Никита дал её номер как самого близкого человека (что правда, так как все Никитины родственники жили далеко от Сочи). Он попал в аварию на электросамокате, у него травма спины и частично парализованы ноги. Разумеется, Лидия помчалась его навещать. Он был так убит горем, так кроток, так растроган её милосердием, что уже через пару посещений смог убедить Лиду: они должны быть вместе, иного пути нет.

С тех пор прошло несколько месяцев, и характер Никиты вернулся на круги своя. Порой, замечая раздражение у своей невесты, он на время смирялся и вёл себя, как ангел Божий, но надолго его не хватало. Любимым развлечением Никиты опять стало исправление Лидии и её многочисленных недостатков. Как прежде окончания курсов, теперь она исступлённо ждала его выздоровления.