Контрольная для друзей

Глава II. «ЧАС ИКС»

Утром я проснулась из-за того, что кто-то стянул с меня одеяло.

— Бабушка, — не открывая глаз, пробормотала я. — Еще пять минут.

Ответом мне был возмущенный лай. Я открыла глаза.

— Бесик! Это ты хулиганишь?

Пес радостно облизал мне лицо. Тут я, наконец окончательно проснувшись, подскочила на кровати. Сегодня же день «икс». Распределение ролей. Взгляд мой упал на часы.

— Молодец, Бесик, что разбудил пораньше, — похвалила я пса и благодарно чмокнула его в нос.

Хорошо, мама моя не видит. Она считает, что целоваться с собаками негигиенично. Но я придерживаюсь на сей счет противоположного мнения. Тем более что Бесик, можно сказать, вообще почти не собака, а член нашей семьи. Ему уже десять лет, и мы с ним вместе выросли. Правда, я старше. Мне тринадцать. Вернее, скоро стукнет четырнадцать. Что же касается Бесика, то за десять лет жизни с нами он настолько очеловечился, что абсолютно все понимает.

Вот и сегодня. Разбудил меня раньше, чем я обычно должна вставать. Ведь бабушка вчера уехала к больной сестре. А значит, вместо нее утром, перед школой, с Бесиком должна погулять я. Обычно у нас с бабушкой разделение труда. Утром пса выводит она, совмещая прогулку с походом по магазинам. У бабушки это называется «моцион». После уроков Бесика выгуливаю я. А на ночь его выводит папа. Мама берет на себя эту нагрузку лишь в исключительных случаях, когда я или папа болеем.

Нашаривая босыми ногами тапочки, я одновременно думала, каким образом этот хитрюга вычислил, что сегодня гулять с ним утром придется мне. А Бесик, уже повизгивая, пятился, выманивая меня в коридор. Богатый опыт подсказывал, что последует дальше. Теперь, пока с ним не выйдешь, этот домашний тиран будет контролировать каждый мой шаг. Да, кстати, порода у «тирана» — левретка. Так что он у нас джентльмен со спортивной фигурой. Правда, бабушка в юные годы Бесика фигуру ему слегка подпортила неумеренной кормежкой. Но мы потом поистине титаническими усилиями восстановили ее обратно. И с той поры не даем Бесику выйти из его, так сказать, левреточной формы.

В общем, я встала. Бесик продолжал скулить и пятиться. Когда я оказалась в коридоре, из спальни выглянул папа. Он был очень растрепанный и сонный.

— Агата, что происходит? — недовольно покосился он на меня. — Почему в этом доме нельзя поспать, даже когда можно?

Папа имел в виду, что ему нужно вставать на работу не сейчас, а только через полчаса. Поэтому он мог бы еще понаслаждаться законным сном, которого мы с Бесиком его лишили.

— Па, это Бесик виноват, — скороговоркой откликнулась я. — Он просто волнуется, что я не успею его перед школой как следует выгулять.

— М-м-м, — промычал отец.

Я осторожно осведомилась:

— Если ты все равно уже встал, может, выйдешь с Бесиком? А то мне сегодня вообще-то пораньше в школу надо.

Но предок мой, проявив полную душевную черствость, буркнул:

— Агата, я еще сплю.

Дверь в спальню тут же захлопнулась. Бесик, возмущенно тявкнув, кинул на меня исполненный укора взгляд. «Предательница, — без труда прочла я в его глазах. — И вообще, ты, Агата, безответственная личность. Господи, и у кого я только живу!»

Уверяю вас: именно это он и думал. Мне, естественно, стало жутко стыдно. И я виновато произнесла:

— Ладно. Потерпи еще чуть-чуть.

С этими словами я кинулась в ванную. Потом оделась и выгуляла Бесика, а после уже спокойно позавтракала вместе с родителями. Отцу, видимо, удалось еще немного поспать. Он пребывал во вполне благодушном настроении и даже не рассердился, когда Бесик ловко украл с его тарелки бутерброд. Папа в ответ лишь сказал:

— Смотри, а то опять потолстеешь.

Но пес вместе с бутербродом куда-то убежал.

Уже подходя к нашей школе, которую все в районе зовут просто Школой у Сретенских ворот, я увидела Зойку. Нетерпеливо переминаясь, она стояла у входа во внутренний двор. Я прибавила шаг. Зойка ждала меня. Накануне мы договорились встретиться раньше, чем обычно. Все же сегодня особый день.

Заметив меня, подруга бросилась навстречу.

— Я поняла, поняла, — дрожащим от волнения голосом произнесла она. — Теперь мне с этими бубнами совершенно все ясно.

— Что тебе ясно? — уставилась на нее я.

— Это интриги Мити́чкиной, — заговорщицки прошептала Зойка.

— Ничего не понимаю, — пробормотала я.

— Я в этом совершенно уверена, — прежним тоном продолжала моя подруга. — Помяни мое слово: под тебя копает Мити́чкина.

— Но при чем тут бубновый валет? — еще сильнее удивилась я.

— Элементарно, подруга, — потянула меня в сторону от ворот Зойка. — Бубновый валет — это Васька Лосев.

— Васька? — совсем обалдела я.

Васька Лосев из десятого «А» был любимцем Изольды Багратионовны. Она не уставала на всех углах повторять, что Ваську ждет «большое будущее в театре». Лосев даже входил в комиссию, которая отбирала на просмотре актеров в студию. И наш спектакль по «Золушке» Васька с Изольдой будут ставить вместе. Не говоря уж о том, что Лосеву достанется самая лучшая роль в «Лесе», который сыграют силами старшеклассников.

Правда, Васька от этого совершенно не зазнается. Он нормальный парень. Я достаточно хорошо его знаю. Мы с собаками часто вместе гуляем. А мой Бесик очень дружит с его южноафриканским бурбулем по кличке Тинде.

— Васька? — еще раз повторила я. — Он-то тут при чем?

— Очень даже при том, — многозначительно изрекла Зойка. — Мити́чкина к нему подлезла. И теперь наш Лосев колеблется, кому лучше отдать главную роль.

— Зойка, — покачала головой я. — Это паранойя. Во-первых, Васька знать не знает Мити́чкину. Во-вторых, я на девяносто девять процентов убеждена, что роли будет распределять Изольда. А она на бубнового валета никак не смахивает.

— Дура ты, Агата, дура, — кинула на меня покровительственный взгляд Зойка. — К твоему сведению, Лосев очень даже знает, кто такая Мити́чкина.

— С чего ты взяла? — поинтересовалась я.

— Я видела, как на прошлой неделе Лосев с Мити́чкиной трепался в столовой. И, между прочим, он улыбался, — с торжествующим видом отозвалась Зойка.

— Васька всем улыбается, — перебила я.

Но Зойка, не обращая внимания, с большим воодушевлением продолжала:

— И брат Мити́чкиной, между прочим, учится в десятом «Б». Сто против одного, что они с Васькой общаются. Вот тебе и интрига. Танька сказала брату, что хочет сыграть в спектакле главную роль. Брат сказал Ваське. А Васька — Изольде.

— Но зачем это Ваське понадобилось? — недоумевала я.

— Чужая душа — потемки, — с явным подтекстом ответила Зойка. — Почем нам с тобой, Агата, знать. Вдруг Лосев что-нибудь должен брату Мити́чкиной?

— Должен? — не отводила я глаз от подруги. — Но что?

— Не что, а сколько, — с хитрым видом отвечала подруга. — Этого мы с тобой, может, вообще никогда не узнаем. — Зойкино лицо исполнилось таинственности. — Понимаешь, я слышала, что у них там, в десятых, разные дела творятся.

— Какие дела? — не понимала я.

— Долго рассказывать, — отмахнулась Зойка.

— Нет уж, раз начала, то рассказывай, — потребовала я.

Но разговор пришлось на время прекратить.

— Привет! — подошли к нам Клим Круглов и Тимур Сидоров.

— Чего стоим? Чего ждем? — бодро осведомился Тимур.

— Ничего, — откликнулась я. — Просто воздухом дышим.

Честно сказать, они появились совсем некстати. Меня просто распирало от любопытства, что там такое творится в десятых классах.

— Вы тут давно стоите? — посмотрел на меня Клим.

— Да минут десять, — ответила я.

— А Будку не видели? — задал новый вопрос Клим.

— По-моему, нет, — за разговором с Зойкой я как-то не очень смотрела по сторонам.

— Никакого Будки не было, — уверенным топом произнесла Зойка. Она никогда и ничего не упускает из виду.

— Странно, — пожал плечами Клим. — Мы с ним сегодня договорились пораньше встретиться.

— А зачем? — полюбопытствовала Зойка.

Клим как-то странно на нее покосился и с важностью изрек:

— Дела, знаешь ли, Зойка. Дела.

— И какие же дела? — не отставала моя подруга.

— Все тебе расскажи, — явно не собирался ставить ее в известность Клим.

Однако от Зойки, когда ей что-то приспичит выяснить, отделаться совсем не легко. Вот и сейчас она уже раскрыла рот для нового вопроса, но именно тут подошел крайне мрачный Будка.

— Чего опаздываешь? — набросился на него Клим. — Договорились ведь.

— Вот.

Митька засучил рукав, и все мы немедленно увидели устрашающих размеров и цвета синяк.

— Кто это тебя, Будка? — вырвалось у меня.

— Диван, — с трагическим видом выдохнул тот.

— Свалился, что ли? — спросил Тимка.

— Нет, — мотнул головой Будченко. — Дело было гораздо хуже. Он укусил меня.

— Че-его? — протянул Климентий.

— Что слышал, — снова заговорил Будка. — Предки вчера мне новый диван купили. Раскладной.

— Поздравляю, — вмешался Тимка.

— Поздравлять совершенно не с чем, — ответил Будченко. — Это не диван, а настоящая камера пыток.

По словам Митьки, сперва все было совсем неплохо. Диван привезли, поставили. Вечером Будка спокойно себе улегся спать. Однако среди ночи его стал мучить кошмар. Огромный злой людоед, крепко схватив Митьку за ноги, пытался запихнуть его в раструб своей людоедской мясорубки. При этом садюга-великан с оглушительным хохотом повторял: «Короля играет свита!» Митька даже во сне удивлялся: при чем тут король со свитой, когда его, Будку, сейчас превратят в фарш? Вроде бы с этими мыслями он и проснулся. Выяснилось, что не только король, но и людоед совершенно ни при чем. Просто новый диван пытался сложиться и придавил Будке ноги. Тот, разложив его обратно, снова заснул. Некоторое время спустя все повторилось. Только кошмар был другой: Митька стал жертвой изощренных пыток китайской мафии.

Еще несколько раз Митька просыпался, раскладывал диван и вновь засыпал. Наконец, уже ранним утром, когда Будка, окончательно измотанный борьбой с кошмарами и диваном, потерял бдительность и заснул слишком крепко, подлый противник сложился полностью. Причем, таким образом, что Митька оказался внутри. Из сомкнувшихся челюстей дивана торчала лишь одна Будкина рука.

Проснулся несчастный, во-первых, от боли в руке, а во-вторых, из-за нехватки воздуха. Он даже не сразу понял, что случилось на этот раз. Диван зажал его, как в тисках. Шевельнуться было невозможно. Руку освободить — тоже. А самое главное — обратно диван больше не раскладывался. И самостоятельно выбраться Митька не мог.

Он начал звать на помощь, однако родители подоспели далеко не сразу. Ведь Митька провалился внутрь конструкции, и обивка заглушала его голос. Хорошо еще, Будкина мать встала раньше обычного, иначе лежать бы ему в диване еще часа два.

Но даже Будкиным предкам совместными усилиями освободить сына не удалось. Тогда они позвали соседа, а тот принес автомобильный домкрат. Лишь с его помощью непокорный диван был сломлен.

— А в результате мне же еще и влетело, — закончил свою печальную повесть Митька. — Потому что чек от дивана потерялся. Мы с предками всю квартиру перерыли, но нашли только чек от отцовских новых джинсов. Их одновременно с диваном купили. И тогда предки сказали, что это я куда-то чек засунул. В общем, теперь диван в магазин вернуть нельзя, и на чем я буду спать — неизвестно. Потому что старую тахту мы с предком во двор вынесли. А сегодня, когда мы туда пошли, чтобы временно вернуть ее обратно, тахты уже не было. Дворник нам объяснил, что еще вечером ее унесли два бомжа.

Клим и Тимка засмеялись. Будка обиделся:

— Кому весело, а кому не очень.

Мы с Зойкой переглянулись. Митька был верен себе: уж не везет, так не везет.

— Ладно. Пошли. Разговор есть, — сказал Клим, и они вместе с Будкой и Тимкой скрылись в здании школы.

— Интересно, какие у них там дела? — спросила я у Зойки.

— Да уж не знаю, — по виду подруги я поняла, что она заинтригована поведением мальчишек.

Дождь, ливший все воскресенье напролет, сегодня прекратился. Однако на улице все равно было холодно и промозгло. Осенний ветер пробирал до костей. Я поежилась.

— Знаешь, Зойка, по-моему, нам тоже пора в школу.

— Правильно, — одобрила она. — Заодно посмотрим, что наши мальчики делают.

Мы направились к школьному зданию. По дороге нас обогнала Мити́чкина.

— Привет, — небрежно бросила на ходу она и первой вошла внутрь.

— Видела? — немедленно повернулась ко мне Зойка.

— А что именно мне нужно было видеть? — спросила я.

— Вон как прошла, — выразительно произнесла Зойка. — Даже не поглядела.

— Чего ей на нас глядеть, — сочла вполне естественным Танькино поведение я. — А особенно на тебя, Зойка. Думаешь, она не понимает, как ты к ней относишься?

— Вот уж чего не собираюсь скрывать, — презрительно фыркнула Зойка.

— Ну, вот видишь...

— Я-то вижу, — словно к маленькой, обратилась ко мне Зойка. — Она неспроста так прошла. Рыльце у нее в пушку. Она что-то знает о главной роли. Иначе бы обязательно остановилась. — И, передразнивая Мити́чкину, Зойка пропищала! — «Привет!»

— Ну ты, подруга, совсем дошла, — я уже начала раздражаться. — То сама говоришь, что видеть и слышать Мити́чкину не желаешь. А когда она мимо тебя проходит и не останавливается, тебе тоже не нравится.

— Важно не то, что мне нравится или не нравится, — ничуть не смутили мои слова Зойку. — А то, что у тебя, Агата, полностью отсутствует интуиция. Тебя любой облапошит, а ты даже не чухнешься.

— Перестань, Зойка. Никто меня пока что не облапошивает.

Я чувствовала: еще чуть-чуть, и мы с ней серьезно поссоримся. Зойка, видимо, это тоже поняла и с нескрываемым равнодушием произнесла:

— Мне-то, подруга, что. Я на сценах у вас не играю. Просто о тебе забочусь.

— Лучше скажи, что там у десятиклассников, — решила перевести разговор на другое я.

— Да-а... — протянула Зойка. — Там, в общем, вышло такое дело...

— Агатка, привет, — раздалось за нашими спинами.

Я обернулась и увидела Ваську Лосева. Он широко улыбнулся.

— Как Бесик?

— Нормально. Привет тебе передавал, — в свою очередь, улыбнулась я.

— В таком случае — и ему пламенный.

Обогнав нас, Васька тоже исчез за школьной дверью.

— И он не остановился, — в тоне и выражении лица Зойки ощущался глубокий подтекст. — Можешь, подруга, мне возражать, но теперь я уверена: это заговор.

Ее прервал звонок. Мы побежали в школу. Уже на уроке я вспомнила: ведь мне так и не удалось ничего вытянуть у Зойки по поводу десятиклассников. Я толкнула ее в бок.

— Зойка, не договорила про десятиклассников.

— Да там какие-то дела творятся. С долгами, — прошептала подруга.

— С какими долгами? — ничего не понимала я.

— В деталях не знаю, — жарко шепнула мне в самое ухо Зойка. — Понимаешь, на прошлой неделе я один разговор подслушала. Двоих из десятого. Они обсуждали Башлыка.

— Зойка, а кто такой Башлык? — перебила я.

— Не мешай, — отмахнулась она. — Я буду рассказывать все по порядку. В общем, из их разговора я поняла: у этого Башлыка все десятые классы теперь на крючке. Потому что он дает деньги в долг. И эти, которых я подслушала, как раз оба взяли. Теперь не знают, как отдавать. А Башлык на них наезжает. И проценты каждый день тикают.

— Ужас какой, — сказала я. — Но при чем тут Васька и Мити́чкина?

— Еще как при чем, — торжествующе прошептала Зойка. — То есть сперва-то я и сама не сообразила. И только сегодня утром, когда тебя дожидалась у школы, все поняла. Знаешь, кто такой Башлык?

— Нет, — естественно, не было даже никаких предположений у меня.

— Брат Мити́чкиной, — с таким жаром выдохнула Зойка, что у меня зачесалось ухо.

Я удивленно уставилась на нее.

— Он шел, а его окликнули: «Эй, Башлык!» Я брата Мити́чкиной уж как-нибудь знаю. Как услышала, у меня мигом все в голове и сложилось. Васька наш вполне мог взять у Башлыка деньги. Теперь надо отдавать, а Васька не может. А тут как раз Таньке приспичило сыграть Золушку. Братик любимый ей и устроил.

У меня пропал дар речи. Зойка смерила меня победоносным взглядом.

— Теперь тебе ясно?

— Еще не совсем, — откликнулась я, однако Зойкины домыслы уже не казались мне столь абсурдными.

— По-прежнему сомневаешься? — возмутилась она.

— Мне кажется, Васька не тот человек, — сказала я.

— Много ты понимаешь в людях. — Зойкин маленький ротик с пухлыми губками скривился в усмешке. — Мало ли, какие у этого Лосева обстоятельства. Думаешь, он будет тебе докладывать, что влез в долги?

— Мне, наверное, нет, — согласилась я. — Мы только с собаками иногда вместе гуляем.

— Вот именно, — тряхнула головой Зойка. — Так что думай сама, подруга. Если у Лосева солидный долг да еще набежали проценты, он на что хочешь пойдет. А тут всего-навсего попросили главную роль.

— Все равно не верится, — откликнулась я, однако Зойкины слова все-таки посеяли во мне серьезные сомнения.

Уроки прошли, как в тумане. А в течение перемен Зойка успела продемонстрировать мне Башлыка, двух его должников и, наконец, Таньку Мити́чкину, которая оживленно беседовала с довольно кислым Васькой Лосевым.

— Ох, тяжко отдавать долги, — не преминула прокомментировать Зойка.

Васька, казалось, и впрямь слушал Таньку лишь по тяжелой обязанности. Никогда его таким мрачным не видела. Это лишь усилило мои сомнения и подозрения. Неужели Зойка права? Мне стало противно. И к тому времени, как мы после уроков наконец расселись в актовом зале, не только Золушку, но и вообще уже ничего не хотелось играть. Какой смысл, если все продается и все покупается.

Зойка, посеяв во мне настоящую бурю, сама абсолютно успокоилась. Теперь ее волновали лишь собственные проблемы, и она размышляла вслух, в какой момент лучше и удобнее всего подойти к Изольде. Папку с эскизами и коробку с Барби она держала на коленях.

— Делай, как знаешь, — равнодушно ответила я.

Настроение мое было безнадежно испорчено, и Зойкина суета казалась теперь глупой. Кто знает, что на уме у Изольды. Вдруг еще кто-нибудь, кроме Васьки, кому-нибудь что-то задолжал, и костюмы к спектаклю, уже тоже заказаны в счет очередного долга.

Однако Зойку мой ответ не устроил.

— Агата, ты разве не понимаешь, — воодушевленно продолжала она. — В таких случаях очень важно, когда и как подойти.

— Какая разница, — пожала плечами я.

— Ну, ты даешь, — пуще прежнего разошлась Зойка. — Если я подойду при всех, они увидят, что я принесла. Представь, большинству понравится. И если даже у Изольды другие планы, ей станет неудобно сказать мне «нет» при свидетелях.

— Тогда подойди при всех, — сказала я.

— А, может, лучше и не при всех, — немедленно засомневалась Зойка. — Я подойду. Кто-нибудь скажет гадость и все испортит.

— Знаешь, Зойка, давай подождем, — посоветовала я. — Пускай сперва объявят, кому какая роль достанется. А там действуй по обстоятельствам.

— Да. Ты права, — поерзала в кресле Зойка. Я поняла, что ей просто не терпится показать костюмы.

К нам пробрались Клим и Митька.

— Я разговаривал с Василием, — плюхнувшись в кресло, с важностью объявил Будка. — Но он молчит, как партизан.

— Сейчас все узнаем, — ответила я. — Вон Изольда идет.

Изольда Багратионовна подошла к микрофону.

— Раз! Два! Три! Проверка! — объявила она. И, повернувшись в сторону кулис, кому-то крикнула: — Все в порядке! Работает!

— Ну же. Скорее, — вырвалось у Будки. Лицо его было напряжено. Он явно волновался.

«И чего зря трепыхаться», — подумала я.

— Дорогие друзья! — начала Изольда. — На заседании художественного совета нашей театральной студии...

Раздался щелчок, что-то завыло, и наша Изольда Багратионовна, изумленно охнув, поплыла по сцене в сторону кулис. То есть она поплыла вместе со сценой. Потому что сцена в нашем новом актовом зале вращается. Видимо, кто-то случайно включил механизм.

— Остановите! — судорожно цепляясь за микрофон, возопила Изольда Багратионовна.

С этими словами она и микрофон скрылись за занавесом. Зал отреагировал смехом и аплодисментами.

— Ща кому-то там влепят, — потер руки Будка.

По-моему, он радовался, что в кои-то веки виноват не он. Словно в ответ на его слова, из-за занавеса раздались крики. Затем вой усилился, и на сцене вновь возникла Изольда. Только теперь ее несло по кругу с удвоенной скоростью. Мимо нас промелькнуло ее изрядно побледневшее лицо. Белыми от напряжения пальцами Изольда по-прежнему цеплялась за штатив микрофона. Миг — и она вновь унеслась за занавес. Опять раздался щелчок. Вой смолк.

— Справились, — облегченно выдохнул Будка. — А то бы кирдык Изольде и вместе с ней, естественно, нашей студии.

За занавесом послышались раздраженные голоса, среди которых выделялся поставленный голос Изольды Багратионовны:

— Нет уж, увольте! Потом вернете сцену в исходное положение! А сейчас я пойду пешком.

И она, заметно покачиваясь, вышла вместе с микрофоном из-за занавеса. Зал встретил ее новыми аплодисментами. Изольда поставила микрофон и, пригладив растрепавшиеся черные волосы, проговорила:

— Извините. Маленькая техническая накладка.

Она поморщилась. По-моему, ее укачало и теперь тошнило. Правда, она быстро взяла себя в руки и уже обычным своим тоном продолжила:

— Итак, на художественном совете нашей студии роли в спектакле «Золушка» распределили следующим образом.

Сидящие в зале затихли, и воцарилась напряженная тишина. Каждому из присутствующих, конечно, хотелось получить одну из главных ролей. Однако Изольда Багратионовна, не преминув отметить, что больших и маленьких ролей не бывает, начала с бессловесных.

Их получили, в основном, пяти- и шестиклассники. Мыши. Придворные. Лакеи. И — Лошадь. Ее роль досталась сразу двоим. Косте Петриченко из седьмого «А» — передняя часть, а одному из шестиклассников — задняя.

— З-замечательно, — обрадовался сидевший неподалеку от нас Костя. — А т-то я д-думал, к-кого я б-буду иг-грать, п-пока н-не п-прошло з-заикание. Н-но л-лошадь м-молчит. Я с-сыграю.

Я подумала: «Даже если Петриченко придется кричать: «Иго-го!» — вряд ли его заикание что-нибудь испортит». На переднюю часть Лошади он вполне тянул.

Изольда тем временем перешла к основным ролям. Меня пока что не называли. Клима и Будку — тоже.

— Мити́чкина, — вдруг услыхала я. — Первая сестра Золушки.

Мы с Зойкой переглянулись. Вот вам и заговор. Неужели все-таки главная роль достанется мне? Однако мгновение спустя Изольда нанесла сокрушительнейший удар по моим надеждам.

— Дольникова, — услышала я наконец свою фамилию. — Злая мачеха Золушки.

«Мимо!» — пронеслось у меня в голове.

— Будченко, — ровным голосом продолжала Изольда. — Король.

— Ур-ра! — вскочил с места Митька.

Его физиономия просто сияла.

— Круглов, — дошла очередь до Клима. — Принц.

— Поздравляю, — повернулась я к нему, а сама подумала: «Кто же теперь будет Золушкой?»

— Сайко, — в следующую секунду разрешила мои сомнения Изольда. — Золушка.

Список был завершен. Зал разразился аплодисментами.

— И что это, интересно, за Сайко? — довольно громко спросила Зойка.

— Ирка С-сайко, — гордо ответил Костя Петриченко. — Из н-нашего к-класса.

— Понятно, — кивнули мы, хотя, честно сказать, мало что поняли.

— Н-новенькая, — внес еще одно уточнение Костя. — Т-только в этом г-году п-пришла.

— Где она? Покажи, — тут же потребовала Зойка.

— В-вон т-там, — указал на девочку с двумя хвостиками Петриченко.

— И впрямь Золушка, — презрительно фыркнула Зойка. — Только до бала.

Я с ней была совершенно согласна. Теперь я вспомнила: на отборе эта Сайко, запинаясь, нудно читала какой-то монолог. И ей дали Золушку? Возмущению моему не было предела.

— Ты чего, Агата, расстроилась? — дернул меня за рукав Клим.

— С чего ты взял? — постаралась выдавить беззаботную улыбку я. — Мне как раз очень хотелось сыграть Мачеху.

— И правильно, — улыбнулся Клим. — Отличная роль. По-моему, гораздо лучше, чем Золушка.

— Точно! — расплылся в широкой улыбке Митька. — Гораздо больше полета для фантазии.

— Агата, Агата, — уже теребила меня за другой рукав Зойка. — Ты считаешь, мне уже можно идти к Изольде или еще подождать?

— Подожди, — ответила я. — Сейчас, наверное, будут распределять старшеклассников в «Лес».

— А-а-а, — на Зойкином лице отразилась досада. Ясное дело: ей сейчас совершенно плевать на «Лес» и на старшеклассников.

Я словно в воду глядела. К Изольде подошел Василий и вручил ей листок бумаги.

— Большое спасибо, — поблагодарила она. — Дорогие друзья! — провозгласила в микрофон Изольда. — Переходим к распределению ролей в спектакле «Лес», где, как вы знаете, будут заняты учащиеся девятых-одиннадцатых классов.

Та часть зала, которая уже получила роли в «Золушке», слушала Изольду невнимательно. Зато лица старших участников студии были напряжены. Я невольно подумала: «Ведь мы только что сами сидели с такими глупыми и напряженными лицами. А теперь шумим».

Правда, Климентий слушал внимательно. Его старшая сестра Женька учится в одиннадцатом классе и должна играть в «Лесе». Конечно, ему интересно, какую она получит роль. Вспомнив про Женьку, я тоже заинтересовалась. А Зойке, как назло, вновь приспичило со мной посоветоваться.

— Погоди хоть немного, — взмолилась я. — Дослушаем, пока Изольда до Женьки дойдет.

— До какого еще Женьки? — вытаращилась на меня Зойка.

— Не до какого, а до какой, — внесла ясность я. — До сестры Клима.

— А-а-а, — протянула Зойка, всем своим видом показывая, что ей нет дела до какой-то там Женьки. — Ладно уж. Дослушаем.

— Спасибо за разрешение, — усмехнулась я.

Зойка, однако, никакой иронии не почувствовала. Она просто стоически ждала, когда наконец сможет возобновить разговор со мной о своих проблемах.

— Круглова, — наконец объявила Изольда Багратионовна. — Гурмыжская.

— Молодец, Женька! — с гордостью произнес Клим. — Главная роль.

— Поздравляю, — сказала я.

Зойка немедленно вновь пристала ко мне:

— Агата, мне идти или не идти? Сейчас или не сейчас?

— Иди. Сейчас, — откликнулась я.

— Прямо на сцену? — разинула рот Зойка.

— Прямо на сцену, — сказала я. Зойкины вопросы мне уже надоели, и хотелось скорее от нее отделаться.

Кинув на меня исполненный ужаса взгляд, она с прижатыми к груди папкой и сумкой двинулась, как загипнотизированная, к сцене.

— Ни пуха тебе, — прошептала я, но подруга меня не услышала.

В это время Изольда спустилась со сцены и двинулась в зал. На полпути они с Зойкой встретились.

Из-за всеобщего галдежа Зойкиных слов я не слышала. Лишь увидела, что она, сильно покраснев, всучила папку совершенно изумленной Изольде. Та, высоко подняв брови, принялась изучать содержимое.

Зойка жалобно заглядывала ей в лицо. Когда Изольда наконец захлопнула папку, Зойка мигом открыла коробку. Изольда, всплеснув свободной от папки рукой, громко и восхищенно воскликнула:

— Какая прелесть!

Голос ее перекрыл гвалт зала. Все услышали и, разумеется, бросились смотреть, что там за «прелесть». Вскоре плотная толпа полностью скрыла от нас Изольду и Зойку.

— Чего это она там ей показывает? — исходил от любопытства Будка. — Пошли тоже посмотрим.

— Зойка сделала костюмы для «Золушки», — поторопилась объяснить я.

— Как, уже сшила? — изумился Клим. — Все?

— Да нет, — покачала головой я. — Это пока только рисунки. И еще два костюма кукольного размера.

— Все равно интересно, — вскочил на ноги Будка. — Ты видела, а я нет.

И, разбежавшись, он с ходу ввинтился в плотную толпу.

Зойкины костюмы имели бешеный успех. В результате Изольда торжественно объявила, что лучше не придумаешь. Видимо, никаких собственных идей у нее на сей счет не было. В общем, Зойке повезло. Я, конечно, порадовалась за нее, только было ужасно обидно, что бальное платье Золушки достанется другой.

Уже поздним вечером мне позвонил Клим. Голос его звучал крайне взволнованно:

— Слушай, Агата, я тут такое узнал...

— Что ты узнал?

Мне почему-то показалось, что речь сейчас пойдет о Башлыке. Однако я ошиблась.

— Я узнал, кто такая эта Ирка Сайко, — снова послышался в трубке взволнованный голос Клима. — И почему она получила роль Золушки.