Контрольная для друзей

Глава VII. ГОСПОДИН ГОНДУРАСОВ

Вид у Мишки и Гришки был какой-то пыльный. Будто на них вытряхнули мешок из пылесоса. Близнецы синхронно разинули рты и принялись оглушительно реветь. Услышав знакомый вой, из гостиной вихрем метнулась к дверям Елизавета Павловна.

— Миленькие мои! Что этот дядька вам сделал?

Дядька обиженно шмыгнул носом и, наполнив прихожую густым запахом спиртного перегара, просипел:

— Вот она, человеческая благодарность. Я, можно сказать, нашел, привел... Хоть бы налили.

Но Елизавета Павловна его не слышала. Втащив в прихожую Мишку и Гришку, она принялась утешать их и обнимать. Ее белоснежная блузка при этом мигом стала серой, а по лицам близнецов текли грязные потоки. Оба продолжали усиленно реветь.

Дядька, поняв, что от Елизаветы Павловны ничего не добьешься, повернулся к Климу:

— У вас, кроме этой мадам, взрослые-то какие есть дома?

Бесик зашелся грозным лаем. Я на всякий случай оттащила его подальше. А Клим объяснил заросшему щетиной дядьке:

— Все остальные взрослые в милиции.

Слово «милиция» дядьке не понравилось, и он торопливо проговорил:

— Ну, я, пожалуй, пойду.

— Нет, подождите, — преградил ему путь Клим. — Сейчас папа придет. Он наверняка захочет с вами поговорить. А вы нам пока расскажите, где вы их нашли?

Дядька заколебался. По-моему, в нем боролись два чувства. С одной стороны, он очень хотел, чтобы ему все-таки «налили». А с другой — боялся, как бы сюда не пожаловала милиция, с которой у него, кажется, были непростые отношения.

— Так где вы их нашли? — повторил Клим.

— Да на Рождественском бульваре, — просипел дядька.

— Как на бульваре? — в один голос воскликнули мы с Климом. — Там ведь их не было.

Тут подъехал лифт. Из него вылетели Станислав Климентьевич и Ольга. Так как близнецы по-прежнему ревели, а Елизавета Павловна над ними причитала, нам даже ничего не пришлось объяснять. Едва не сбив нас с ног, Станислав Климентьевич и Ольга кинулись к Мишке и Гришке.

— Это чего, отец? — указал пальцем на Станислава Климентьевича сиплый мужик.

Клим кивнул. Мужик, кажется, успокоился. Наверное, богемная внешность Круглова-старшего и его волосы, забранные на затылке в хвостик, по мнению мужика, никак не предполагали связи с милицией.

— Подождем. Пусть порадуется. А тогда...

И мужик причмокнул.

— Станислав, — громко произнесла Елизавета Павловна. — Разберись, пожалуйста, с этим человеком.

И она кивнула в сторону заросшего щетиной мужика.

— А это, собственно говоря, кто такой? — только сейчас обратил на него внимание Станислав Климентьевич.

— Гондурасов я, — с неожиданной церемонностью представился тот. — Сергей Эмильевич.

— Да хоть Сингапуров! — взревел Станислав Климентьевич. — Что вы тут делаете и что вам от нас надо?

— Гавриков ваших привел, — кротко и укоряюще произнес Сергей Эмильевич.

— Ах, значит, вы их украли? — громче прежнего проорал Станислав Климентьевич. — Держите его! Вызываю милицию. То есть нет, — ринулся к мужику он. — Пожалуй, я сам его буду держать, а вы звоните в милицию.

И отец Клима вцепился в плечи Сергея Эмильевича Гондурасова. Услышав про милицию, тот начал вырываться и вопить:

— Никого я не крал! Наоборот, нашел и привел!

— Папа, да подожди ты! — крикнул Клим. — Сперва надо выяснить.

— Так, значит, нашли, — отпустил мужика Станислав Климентьевич.

— Об том и речь, — ответил ему Сергей Эмильевич.

— Где же вы их нашли? — задал новый вопрос папа Клима.

— Да на бульваре же, на бульваре, — принялся объяснять господин Гондурасов. — Гулял я там. Воздухом подышать захотелось.

Мы с Климом переглянулись. Не похоже, чтобы Сергей Эмильевич Гондурасов относился к большим любителям свежего воздуха. Скорее он собирал на Рождественском бульваре бутылки.

— Ну, значит, иду, прогуливаюсь, — тем временем продолжал он. — Там кучу листьев дворники нагребли большу-ую. А в ней что-то лежит.

— Где лежит? — не дошло до папы Клима.

— В куче листьев, — пояснил Сергей Эмильевич. — Я решил: «Дай гляну». Вижу, нога. И притом не одна, а целых четыре. Ну, думаю, все. Каких-то детишек пристукнули и на бульваре бросили.

— Что вы за ужасы говорите! — возопила Елизавета Павловна.

Мишка с Гришкой немедленно вновь заревели.

— Это, мадам, не ужасы, а реальная жизнь, — с укором изрек опытный господин Гондурасов. — Я уж было хотел... в милицию.

По тому, с какой натугой он выдавил из себя слово «милиция», все мы мигом смекнули, что господин Гондурасов на самом деле собирался сделать совсем другое. А именно: сбежать куда подальше.

— Ну, а потом это... смотрю: одна нога дергается. Значит, видать, еще живы. Я давай их раскапывать. Смотрю: лежат, как живые. Видать, заснули.

Мишка с Гришкой подняли такой оглушительный рев, что Сергею Эмильевичу пришлось на время умолкнуть. Его бы все равно никто бы не услышал.

— Елизавета Павловна! — взмолился Станислав Климентьевич. — Уведите вы их, пожалуйста, к себе в комнату. Неужели не понимаете, мне человека не слышно!

Елизавета Павловна даже спорить не стала. Толкая перед собой орущих близнецов, она удалилась к себе и плотно затворила дверь. Правда, даже из-за нее вопли Мишки и Гришки по-прежнему были слышны.

— Продолжайте, — обратился Климов предок к господину Гондурасову.

— Ну, раскопал, разбудил. И ломаю голову: чего дальше делать. Хорошо, ребятки смышленые оказались. Сразу же дом свой указали и этаж. «На последнем, — говорят, — живем. Вы нас, дядя, скорей отведите домой, потому что Олька нас потеряла». Я и повел, а как поднялись, они квартиру свою показали. Только какие-то они у вас совсем одинаковые, — шмыгнул носом Сергей Эмильевич.

— Близнецы, — пояснил отец Клима.

— Вы-то знаете. А мне сперва показалось, будто у меня в глазах двоится, — нервно хохотнул Сергей Эмильевич. И многозначительно добавил: — На нервы мне это подействовало.

Мы с Климом снова переглянулись. Господин Гондурасов, так сказать, тонко намекал на толстые обстоятельства. Папа Климентия мигом врубился.

— Пойдемте на кухню. Там разберемся.

Сергей Эмильевич охотно последовал за ним.

Мы с Климом пошли посмотреть на близнецов. Бабушка и Ольга, уже опомнившись, от первой радости и потрясения, принялись расспрашивать Мишку с Гришкой, каким образом они попали в кучу листьев. Мишка в ответ немедленно скорчил жалобную рожу и завыл в три ручья. Гришка мигом последовал его примеру. Клим считает, что их близнецы совершенно одинаковые, но, по-моему, он не прав. Я давно уже заметила: Мишка обычно все придумывает и начинает, а Гришка подхватывает.

— Мишенька, Гришенька, успокойтесь, — попалась на удочку Елизавета Павловна. — Бедненькие, испугались.

— Испуга-ались, — продолжал жалобно выть Мишка.

— Стра-ашно, — подхватил Гришка.

— Олька плоха-ая, — скосив на нас хитрый взгляд, прогундосил Мишка.

— Она с нами играть не хотела, — прохныкал Гришка.

— Нам ску-учно стало, — Мишка просто захлебывался от рыданий. — А Олька все треплется и треплется...

— А мы уста-али, — проплакал новую информацию Гришка.

— Спа-ать захотелось, — пожаловался Мишка.

Ну просто два бедненьких, несчастненьких, всеми покинутых ребенка.

— Мы легли в листья и засну-ули, — наконец дошел до сути дела Гришка.

— Хорошо же вы их искали! — напустилась Елизавета Павловна на нас с Климом. Бесик поджал хвост и уполз под диван.

Он у меня вообще не переносит, когда разговор идет на повышенных тонах.

— Кучу листьев мы видели, — откликнулась я. — Но Миши и Гриши там не было.

— Наверное, они в нее зарылись, — предположил Клим.

— Нам стало хо-олодно, — провыл хитрый Мишка.

— Естественно, — рассердилась Ольга. — Не надо было ложиться на холодную землю. И, вообще, вы разве не понимаете? Они нарочно поглубже спрятались, чтобы я побегала и поискала их!

— Не нарочно мы, не нарочно! — Мишка лег на пол и начал сучить ногами.

Гришка, немного подумав, последовал примеру брата. У меня уже в ушах звенело от их завываний. Все было ясно: Ольга попала не в бровь, а в глаз. Эти два бандита сперва от нее спрятались, а потом заснули. И пока мы сломя голову рыскали по всему микрорайону, они смотрели сладкие сны.

Лицо у Клима сделалось суровым.

— Ольга, бабушка и Агата, выйдите, — тоном, не допускающим возражений, произнес он. — Сейчас тут состоится мужской разговор.

Мишку и Гришку будто бы разом выключили. Заткнувшись, они встали с пола и ангельскими голосками проговорили:

— Бабушка, нам кушать хочется.

— Вот бабушка вам сейчас сделает покушать, а мы с вами пока немножечко побеседуем, — не смягчился Клим.

Елизавета Павловна хотела что-то возразить, но Ольга встала на сторону брата:

— Пошли, пошли.

И она чуть ли не насильно вытолкнула бабушку из комнаты. Потом обернулась ко мне и сказала:

— Агата, давай с нами на кухню. Чайку попьем.

— Но там же этот... Гондурасов, — напомнила я.

— Кстати, ему совершенно нечего там делать, — сухо произнесла Елизавета Павловна. — Сейчас мы поблагодарим его за помощь и сразу же попрощаемся.

Однако на кухне мы обнаружили только Станислава Климентьевича.

— Где же твой гость? — иронично осведомилась Елизавета Павловна.

— Получил благодарность и отправился с ее помощью стресс снимать, — объяснил отец Клима.

— Опять на бульвар, — усмехнулась Ольга.

— Мне не докладывался, — ответил Станислав Климентьевич. — А близнецов вы куда дели?

— С ними Клим мужской разговор проводит, — ответила Ольга.

— Он там не очень? — забеспокоился Станислав Климентьевич.

— Да, Стасик, ты бы вмешался, — тут же посоветовала Елизавета Павловна.

— Не надо, — жестко бросила Ольга. — Клим прекрасно знает, как с ними обращаться.

— Вообще-то их надо было сначала помыть, — задумчиво произнес Круглов-старший, — хотя, может, лучше и потом.

— Папа, чай будешь? — спросила Ольга.

— Почему бы и нет, — придвинулся поближе к столу Станислав Климентьевич. — У меня до сих пор руки трясутся, — вытянул ладони он. — Хорошо, что Аиде догадались не сообщать.

— Папа! — взвилась вдруг на ноги Ольга. — Звони скорее в милицию! Они ведь по-прежнему ищут!

— И впрямь неудобно, — тяжело поднялся на ноги глава семьи.

— Стасик, возьми, — протянула ему трубку радиотелефона Елизавета Павловна.

Тот, порывшись в кармане, вытащил замызганный клочок бумаги, на котором, видимо, второпях записал номер нужного телефона. Набрав его, Станислав Климентьевич попросил капитана Назаренко. Когда того позвали, Круглов-старший принялся объяснять, что звонит по поводу пропажи близнецов.

Настала короткая пауза, после чего выражение лица у Станислава Климентьевича стремительно изменилось, и он воскликнул:

— То есть как это вы нашли? Мы сами их нашли! То есть они к нам пришли. А точнее, их привел один такой Гондурасов... Нет, я над вами совсем не издеваюсь, а как раз звоню сообщить, что поиски не потребуются... Ну да, они дома... Нет, ничего не перепутал... Да мои, мои дети. Что же, я своих близнецов не знаю... Зачем мне к вам приходить?.. И смотреть нечего... Говорю же вам: мои уже дома... Ну, если вы так настаиваете... Ах, письменное заявление. Ну ладно. Сейчас приду. Только чаю сначала выпью.

Станислав Климентьевич устало положил трубку на стол и выдохнул:

— Черте что и сбоку бантик. Бред в квадрате. Они пытались подсунуть мне чужих близнецов.

— Каких еще чужих? — изумилась Елизавета Павловна.

— Двух, — пояснил Станислав Климентьевич. — Нашли вместо наших. Сидели на скамейке на станции метро «Тургеневская». И говорят, что я их папа.

Ольга фыркнула.

— Тебе смешно, — нахмурился Станислав Климентьевич, — а я теперь вынужден туда тащиться и письменно подтверждать, что те двое — не мои, а мои уже нашлись и искать их не надо.

Тут на кухню в сопровождении Клима явились очень тихие и скромные Мишка и Гришка.

— Слышали? — назидательно произнес отец. — Мне только что в милиции предложили других близнецов. Я сказал, что подумаю. В общем, еще раз так потеряетесь — поменяю.

Мишка с Гришкой расстроились. Нижние губы у них стали квадратными. Они явно приготовились снова реветь.

— Да ладно, па, — незаметно для близнецов подмигнул ему Клим. — Мишка с Гришкой обещали мне, что больше так никогда не будут. Правда, ребята?

Оба кивнули.

— Ну, тогда я пошел, —снова поднялся из-за стола Станислав Климентьевич.

Бесик уже тоже давно переместился на кухню и с интересом наблюдал за приготовлением к чаю. В особенности его привлекала ветчина, которую нарезала аккуратными тонкими ломтиками Ольга. Бесик даже засвистел носом. Ольга наклонилась и дала ему кусочек, который мигом исчез.

— Вообще-то ему вредно, — строгим голосом предупредил сестру Клим. — Знаешь, сколько его пришлось на диете держать, после того как Агатина бабушка раскормила.

— Вечно во всем почему-то виноваты бабушки, — многозначительно и крайне обиженно произнесла Елизавета Павловна.

— Между прочим, вас, по-моему, ни в чем не обвиняют, — заметил еще не успевший уйти в милицию Станислав Климентьевич.

— Только этого мне не хватало, — сухо откликнулась Елизавета Павловна.

Круглов-старший, махнув рукой, поспешил удалиться.

— Ничего вашему Бесику от одного кусочка не будет, — сказала Ольга и тут же дала ему второй.

Я сочла за лучшее не спорить. Все равно сегодня совершенно сумасшедший день. И у Бесика, в конце концов, могут быть в жизни праздники. Он же не виноват, что родился левреткой.

Когда мы попили чай, Клим потянул меня к себе в комнату:

— Пошли, ребятам звякнем. Надо сказать, что Мишка с Гришкой нашлись. А то Будка разболтал. Теперь весь класс наверняка на ушах стоит.

Первым мы позвонили Тимке. Но у него оказалось занято. Тогда Клим набрал номер Будченко.

— Сейчас я ему задам! Алло, Будка? Они нашлись.

Я сидела рядом, и до меня донеслись бурные Митькины ликования. Клим послушал, затем сурово изрек:

— Я, конечно, все понимаю, но зачем было трепаться? Тебя ведь предупредили, что это секрет.

Клим отнял от уха трубку, чтобы я могла слушать ответные Будкины вопли:

— А я и не трепался. Наоборот, под большим секретом сообщил Тимуру. Он ведь близкий друг и должен быть в курсе. А еще я Адаскиной рассказал.

— И на фига тебе было звонить Адаскиной? — взревел Клим.

— Очень нужно мне ей звонить! — проорал в ответ Будка. — Она сама позвонила.

У меня сделались квадратные глаза. Бред какой-то. Чтобы Зойка сама позвонила Будке...

— Клим, — одними губами проговорила я. — Спроси скорей, зачем она звонила ему.

— Зачем тебе, дурень такой, звонила Адаскина? — с охотой повторил Клим.

— А она это... узнавала, как я себя чувствую, — отвечал Будка.

Судя по его тону, Зойкин звонок совершенно не озадачил его. Про меня этого сказать было нельзя. Что-то моя хитрая подруга опять задумала. Но что? И почему ее так живо интересует состояние Будки?

Клим тем временем начал допытываться у Будки, откуда, в таком случае, о пропаже близнецов узнал почти весь восьмой «Б». Митька принялся изо всех сил уверять, что и сам очень этому удивлен.

— И Винокуру ты ничего не говорил? — сурово осведомился Климентий.

— Винокуру как раз сказал, — со святой простотой изрек Будка. — У него дядя детектив. Вот я и подумал: «Вдруг поможет найти?»

— Ну, спасибо тебе, Собачья Будка, — угрожающе прошипел Клим.

— Да я же хотел как лучше, — защищался Митька.

— А я тебе сказал, чтобы не трепался, — напомнил Клим.

— Не гони волну, — добродушно произнес Будка. — Главное, что все кончилось хорошо.

— Это тебе сильно повезло, — сказал Клим и положил трубку.

Чуть помолчав, он сказал мне:

— Ты знаешь, Агата, я сейчас вдруг представил, а что, если бы Мишку с Гришкой не нашли?

Я молча смотрела на него. Мне было даже страшно о таком подумать.