Контрольная для друзей

Глава IV. ПОИСКИ ПОДХОДЯЩЕЙ БОЛЕЗНИ

— Я лично ничего, — отвечал ему Будка. — Мы с ребятами эту штуку нашли. В кустах. За околицей. Ну, стоим, вертим ее во все стороны и думаем: что это и откуда она в кустах оказалась? Один парень говорит: «Это, наверное, такой специальный шпионский фотоаппарат». А я возражаю: «Зачем в нашей деревне шпионить?» В общем, вертели-вертели, а потом, видно, на что-то нажали. Тут ка-ак бабахнет! — Митька на мгновение умолк и продолжил: — Мы все упали. Потом поднимаюсь и вижу: новый сарай бабки Груши разнесло на мелкие кусочки. Ну, прямо ничего от этого сарая не осталось. Так что «муху» я теперь никогда в жизни трогать не буду.

Директор очень внимательно выслушал Митьку и говорит:

— А тебе, Будченко, не приходило в голову, что, кроме «мухи», существует еще много других опасных вещей? И если ты не знаешь предназначения предмета, то лучше его не брать и тем более не приносить в школу?

— Так мне ведь казалось, что это просто какая-то особенная петарда, — начал оправдываться Митька. — Да она ведь неопасная. Один только дым.

— Один только дым! — неожиданно высоким голосом взвизгнул физик. — А если бы там еще и заряд оказался? От нашего класса одно бы мокрое место осталось.

— Вообще-то, конечно, — пробубнил Будка.

— Тимур, — вдруг повернулся к Сидорову директор. — А ты знал, что лежит в портфеле у Будченко?

Тимка замялся.

— Отвечай, — не укрылись его колебания от директора.

— Знал, — нехотя произнес Тимур.

— Знал и пинал! — возопил Ника.

— Когда пинал, то забыл, — немедленно принялся спорить Тимур. — И, вообще, я даже не думал тогда, что это Митькин рюкзак. И ничего я не срывал. Все вышло совершенно случайно. Просто совпадение.

Директор и завуч недоверчиво покачали головами. Видно, не слишком поверили Тимке.

— Так, — сказал Макарка В.В. — С этим нужно что-то делать. Придется принимать меры. Во-первых, проведем несколько внеплановых уроков по ОБЖ. Чтобы вы научились не хватать на улице что ни попадя. А потом, — всплеснул руками директор, — вы же сегодня в дверях чуть не передавили друг друга. Представьте, если бы это был настоящий взрыв или пожар. Да вы бы все задохнулись. Вас нужно учить грамотно эвакуироваться. Поговорю с Горбанюком. Мы с ним вместе спланируем несколько практических занятий.

Я уже с облегчением думала, что все этим и ограничится и тучи над головами Будки и Тимки рассеялись. Может, так бы оно и вышло. Директор уже поднялся со стула, чтобы уйти. Но физик остановил его:

— Виктор Владимирович, а с этими что будем делать?

— Вот гад, — прошептала мне Зойка.

— Эти, — повернулся к нарушителям спокойствия директор, — завтра утром придут ко мне в кабинет с родителями. Пропуска для родителей будут лежать на вахте. Николай Иванович, — перевел он взгляд на физика, — проконтролируйте, пожалуйста.

И Макарка В.В. покинул наш класс. После этого Ника, строго велев нам «сидеть тихо», удалился в лаборантскую и принес оттуда пластиковый мешочек, в который положил остатки загадочной взрывчатки.

— Отдам на экспертизу. Там и выяснят, что это было, — пояснил Николай Иванович.

Зойка, немедленно наклонившись к моему уху, с возмущением прошептала:

— Тоже мне, учитель физики. Даже не может самостоятельно определить, что это было. Экспертиза ему понадобилась. Интересно, куда он обратится?

— Какая разница, — отмахнулась я. — По-моему, гораздо интереснее, случайно или нарочно у ребят все получилось.

— А ты думаешь, они это специально устроили? — у Зойки даже перехватило дыхание.

— Не знаю, — пожала плечами я. — Но, понимаешь, когда я утром входила в класс, то случайно услышала, как Тимка у Будки спрашивал, принес он или не принес.

— А Будка? — просто пожирала меня глазами Зойка.

— А Будка ответил, что да, принес. И похлопал ладонью по рюкзаку.

— А дальше? — разинула рот Зойка.

— Дальше не слышала. Потому что ты позвала меня, — объяснила я.

— Жа-алко, — разочарованно протянула Зойка. И, помолчав, добавила: — По-моему, очень похоже, что это все-таки специально. Ты, Агата, у Клима потом поспрашай. Тебе он расскажет.

Слово «тебе» было произнесено с большим нажимом. Я сделала вид, что не заметила этого. И деловито проговорила:

— Спрошу. Мне самой интересно.

Двое несчастных все это время по-прежнему переминались у доски. Физик собрал в свой мешочек все до последней пылинки. Я вдруг подумала: «Ему бы в милиции работать. Криминалистом».

Ника убрал мешочек в портфель. Лицо у него было задумчивым и, одновременно, довольным. По-моему, он вынашивал большой план мести. Николай Иванович смачно кашлянул. Наверное, он надеялся получить от своего знакомого эксперта заключение, что Тимка с Будкой притащили на физику баллистическую ракету. Вот тогда он, конечно, им покажет. А может, даже добьется от Макарки В.В., чтобы тот исключил Тимура и Будку из нашей школы.

Когда портфель завуча, поглотив мешочек с «вещдоками», закрылся, Тимка не выдержал:

— Николай Иванович, может, вы меня все-таки спросите? Я ведь специально готовился.

Физик уставился на Тимку, словно на марсианина. Потом растерянно похлопал глазами. По-видимому, Тимурово предложение совсем не вписывалось в Никино представление о сегодняшнем происшествии.

— Так, Николай Иванович, мне начинать? — повторил Тимур.

Ника взглянул на часы. Лицо его просияло.

— Пять минут до конца урока, Сидоров. Нет смысла. Я едва успею домашнее задание вам продиктовать. А спрошу я тебя обязательно. На следующем уроке. И чтобы больше без фокусов, — покосился он на Будку.

— Да я... — попытался сказать что-то в свою защиту Митька.

Но Ника слушать его не стал и вновь покосился на Тимура:

— Повторяю, Сидоров, на следующем уроке. А теперь можете садиться.

На перемене двух героев обступил плотным кольцом не только наш восьмой «Б», но и ребята из других классов. Всем было интересно узнать, как Тимка и Будка добились таких потрясающих результатов. К немалому изумлению большинства присутствующих, Тимка и Будка совсем не испытывали гордости. Тимка вяло бубнил, что все вышло совершенно случайно. Будка же с мрачным видом отмалчивался. И неудивительно. Я-то слышала, как Тимка тихо, но грозно пообещал ему: «На следующей перемене мы с тобой как следует поговорим».

Едва мы вышли из класса на следующей перемене, Тимка с искаженным яростью лицом кинулся к Будке и изо всех сил шмякнул его об стену.

— Ты что? — взвыл Будка. — Совсем крыша скособочилась?

— Я вот тебе сейчас крышу сверну, — клокотал Тимка. — Урод несчастный!

Вокруг мигом образовалось кольцо зрителей.

— Ребята, не здесь, — сказал Клим, — Зачем лишний раз привлекать внимание.

Тимур, с видимой неохотой отпустив Будку, процедил сквозь зубы:

— А ну, пошли.

— Пошли, пошли, — в свою очередь уже обозлился Митька.

Они двинулись к лестнице.

— Агата, нужно поглядеть, — заблестели глаза у Зойки. — Сейчас выяснится, специально они взрыв устроили или нет.

— По-моему, не специально, — следуя за Зойкой, рассуждала вслух я. — Иначе чего Тимка так на Будку вызверился.

— Сидорова нашего не знаешь, — возразила Зойка. — Он, если заведется, потом два года не остановишь.

Тут она была совершенно права. Тимур у нас жутко заводной. Даже с лучшим своим другом Климом сперва подрался, и только после этого они подружились. В общем, если Тимка заподозрит какую-нибудь подлость, то держись.

Мальчишки, спустившись до первого этажа, скрылись под лестницей. Там, кроме них, никого не было. Я простодушно хотела последовать за ними, но Зойка, остановившись пролетом выше, заступила мне путь.

— Погоди. И отсюда все услышим.

Мы перегнулись через перила. Мальчишек практически не было видно, но вот слышали мы их и впрямь отлично.

— Ты чего, идиот, наделал? — проорал во всю глотку Тимур.

— Я-а? — возопил в ответ Будка. — Я, можно сказать, с риском для жизни приволок эту штуку в школу. На фига пинать было? А если бы там была взрывчатка?

— А какого черта ты рюкзак в проходе кинул? — снова принялся орать Тимур.

— Слушай, — жарко зашептала мне в ухо Зойка. — А ведь действительно все случайно вышло. Надо же. Кто бы мог подумать. — И она с некоторым злорадством добавила: — Во наши мальчики влипли.

— Влипли, — согласилась я.

— А какой дурак такие рюкзаки пинает! — начал качать права Будка. — Сам ведь просил принести. Значит, знал, чего там лежит.

— Во-первых, я тогда еще не знал, что это взрывается, — гнул свое Тимур. — А, во-вторых, я вообще в тот момент не думал, чей это рюкзак.

— А думать полезно! — совсем обозлился Будка. — Теперь из-за тебя, дурака, моих предков в школу потащат, и компьютеру моему на этот раз точно кирдык!

— Можно подумать, тебе одному кирдык, — не сдавался Тимка. — А мне, думаешь, нет?

— Тебе хоть за дело, — весьма логично заметил Будка. — А мне вообще ни за что ни про что.

— Ах, значит, ты ни при чем! — захлестнул новый приступ ярости Тимку.

— Естественно, ни при чем, — с чувством собственной правоты откликнулся Будка. — Я, что ли, рюкзак пинал?

— Слушай, Тимур, погоди, — удалось вклиниться Климу. — Ведь Будка тебя выгораживал. Если бы он сказал правду, что мы вчера вечером это вместе нашли, Макарка бы никогда не поверил в случайность.

— Во-первых, Макарка и так не поверил, — не собирался сдавать позиций Тимур. — А потом, думаешь, Будка из-за меня или из-за тебя молчал? Да он из своих шкурных интересов...

— А ну, повтори! — взревел Будка.

До нас донеслись пыхтение и глухие удары. Видимо, словарного запаса противоборствующим сторонам уже было недостаточно.

— Мужики, мужики. Да вы что? — донесся до нас голос Клима.

— Сейчас перебьют друг друга, — с полуужасом-полувосторгом проговорила Зойка.

Я тоже чувствовала, что дело плохо.

— Пошли, вмешаемся, — я потянула подругу вниз.

— Чокнулась? — закатила глаза она. — Они в таком состоянии запросто нам за компанию могут накостылять.

— Ты как хочешь, а я пошла.

И, не медля ни секунды, я ринулась вниз.

— Мальчишки, Макарка на горизонте! — брякнула первое, что пришло в голову, я.

Слова мои оказались подобны ведру холодной воды. Тимка и Будка мигом отпрянули друг от друга.

— Где он? — и на меня уставились две красные физиономии с взъерошенными волосами.

— На втором этаже, — пришлось мне врать дальше.

Тут я увидела Клима. Он тоже раскраснелся. На вороте его рубашки оторвалась пуговица. Видимо, когда он пытался разнять конфликтующие стороны, ему досталось и от того, и от другого.

— И вообще, ничего не могли умнее придумать? — продолжала я. — Идиоты!

— Слушай, женщина, — почему-то с восточным акцентом проговорил Тимур и угрожающе двинулся на меня.

— Тихо, тихо, тихо, — заступил ему дорогу Клим.

— Вместо того чтобы подумать, как справиться с Макаркой В.В. и Никой, — снова заговорила я, — и выплыть из этой истории с наименьшими потерями, вы друг другу морды бьете.

— И вообще, оба вы виноваты, — перегнувшись через перила, обнародовала свое присутствие Зойка.

Подруга моя на всякий случай выбрала безопасную дистанцию. Если бы кому-нибудь из троих мальчишек пришло в голову кинуться к ней, она спокойно успела бы смыться.

— Я гляжу, все тут такие умные, — буркнул Тимур.

— Мы просто помочь хотим, — поторопилась как можно спокойнее ответить я.

— А я вас просил? — опять начал закипать Тимка.

Клим на всякий пожарный занял оборонительную позицию, но тут раздался звонок. Мы кинулись на математику.

К следующей перемене Тимур уже настолько остыл, что с ним стало возможно разговаривать по-человечески. А так как перемена была большая, мы, вновь забившись в закуток под лестницей, начали обсуждать, как за оставшуюся часть дня спасти ребят. Положение у обоих было отчаянное. У Будки, как он уже говорил, «окончательно накрывался компьютер», который после вызова предков в школу ему теперь точно не подарят на день рождения.

У Тимура же накрывалась секция бокса. Они с отцом и так с большим трудом уговорили мать. Она считала, что бокс превратит ее сына в дебила, и каждый раз, как Тимка возвращался с тренировки, спрашивала: «Ну? Тебе еще все мозги не отшибли?» Сдалась она лишь под нажимом отца и благодаря обещанию сына, что он теперь станет учиться только на «четыре» и «пять».

— Вы понимаете, — мрачно говорил Тим, — если Ника вызовет ее завтра в школу, да еще если она узнает об этой единице по физика... В общем, на моем боксе можно ставить жирный крест. Мать в жизни меня туда больше не пустит...

— Ну, знаешь, Тимочка, — немедленно встряла Зойка. — Большинство людей прекрасно без всякого бокса живут.

— Мало ли, — буркнул Тим. — Другие живут, а я не могу.

Вид у Тимура сделался жутко трагический. По-моему, не только мне, но даже Зойке стало его жаль. Она с сочувствием покачала головой.

— Слушайте, — сказал Клим. — А, может, нам как-нибудь на завтрашний день Макарку В.В. изолировать? Предки ваши явятся, а директора нигде нет. Вот они и уйдут.

— Не годится, — решительно возразил Тимка. — Во-первых, если предки узнают про вызов, им придется все рассказать. А именно этого я и не хочу.

— И потом, — подхватил Будка, — какая нам радость с того, что не будет Макарки В.В.? Предки закатят скандал. Их проводят к Нике, и тот все им выложит, так сказать, в лучшем виде и с собственным гарниром.

— Не говоря уж о самом главном, — добавила Зойка. — Боюсь, изолировать Макарку В.В. нам будет очень-очень непросто. Поэтому, думаю, лучше всего сделать так, чтобы предки сами не пустили вас завтра в школу.

— С какого перепугу предки не пустят их в школу? — не поняла я.

— Знаю! — хлопнул себя по колену Клим. — Скажете дома, что в школе началась эпидемия и объявили карантин. У нас в детском саду так было. Сперва началась эпидемия кори, а следом — ветрянки.

— Сам ты ветрянка, — кинула на Клима высокомерный взгляд Зойка. — Предки же в два счета проверят. Заволнуются, в школу начнут названивать. И все будет еще хуже.

— Ну, а ты что предлагаешь? — повернулся к ней Тимка.

— Элементарное решение, — с важностью изрекла моя лучшая подруга. — Вы с Будкой должны заболеть. Лучше чем-нибудь серьезным. Чтобы, как минимум, на две недели. За это время наверняка все забудется.

— Вообще это идея, — несколько оживился Будка. Однако, немедленно снова сникнув, осведомился: — Как, интересно, Зойка, я заболею, если я вообще практически никогда не болею?

— А для чего, спрашивается, ты в театр пошел, — откликнулась Зойка. — Тоже мне, артист! Больного изобразить не можешь.

— Ну, вообще-то чего-нибудь изобразить можно, — медленно произнес Будка. — Но в болезнях я как-то не очень секу.

— Ерунда, — все сильнее увлекалась собственной идеей Зойка. — Ум хорошо, а много умов — еще лучше. На ближайшем уроке давайте-ка все поднапряжемся и вспомним, какие знаем подходящие болезни.

— Кажется, для Будки я уже придумал, — хохотнул Тимка. — Давай, Митька, я тебе прямо сейчас, не отходя от кассы, руку или ногу сломаю, что хочешь. Две недели уж тебе точно гарантированы. Кто ж инвалида тронет.

— Спасибо, — мрачно поблагодарил Будка. — Только давай лучше я тебе, Тимур, что-нибудь там сломаю.

— Мне нельзя, — немедленно заявил Тимка. — У меня бокс и два раза в неделю тренировки.

— А у меня театр, — снова заговорил Митька. — Кстати! — взвыл он. — Не могу, братцы, я две недели болеть! Ведь со дня на день начнутся репетиции «Золушки».

— Ничего страшного, если вначале пропустишь — заверила Зойка. — Изольда к тебе хорошо относится, Василий — тоже. Скажешь, что, пока болен, репетируешь дома. А на репетициях уж я, так и быть, роль за тебя почитаю.

Услышав это, я обомлела. Зойка совсем не из тех людей, которые занимаются благотворительностью. Но в таком случае, к чему все это?

Я терялась в догадках.

— Ну, если Изольда согласится, — с большим сомнением произнес Будка.

— А ты пойди и спроси у нее, — фыркнула Зойка. — Изольда Багратионовна, можно заболеть на две недельки?

— Ну тебя, — обиделся Будченко. — У меня компьютер горит, а ты издеваешься.

— Если горит, — ничуть не смутилась Зойка, — то молчи и слушай умных людей.

— Это ты-то умная? — безо всякого почтения спросил Тимур.

— Во всяком случае поумнее некоторых, — отбила выпад Зойка. — И, между прочим, не предлагаю вам друг друга калечить.

Тимка надулся, но возразить ему было нечего.

— Вот именно, — передернула плечами Зойка. — До урока у нас есть еще несколько минут. Давайте, давайте, соображайте, какие болезни подходят.

— Свинка! — выпалил Клим.

— Э-эх, — покачала головой Зойка. — Просто глупо. При свинке шея вся распухает. Как, интересно, Тимур и Будка будут это изображать?

— Отстань, — огрызнулся Клим. — Я просто вспоминаю, что знаю.

— А надо вспоминать что подходит, — не осталась в долгу Зойка.

Я поняла, что они сейчас поцапаются, и поторопилась ляпнуть первое, пришедшее на ум:

— Корь!

— Час от часу не легче, — покосившись почему-то не на меня, а на Клима, ответила Зойка. — При кори человек весь покрывается красной сыпью.

— Плевать. Нарисуем, — заявил Тимка.

— А потом тебя мамочка оботрет какой-нибудь жидкостью, и все твои пятнышки смоются, — снова не согласилась Зойка. — Вот если бы у тебя была на что-нибудь аллергия,— мечтательно добавила она.

— Аллергия? — переспросил Тимур.

— А точнее, крапивница, — пояснила Зойка. — Ну, например, съел ты клубнику, и весь покрылся красными пятнами. А после можешь спокойно изображать корь.

— По-моему, крапивница не очень похожа на корь, — высказала свою точку зрения я.

— Какая разница, похожа или не похожа, — отмахнулся Тимка. — Нет у меня на клубнику крапивницы. И клубники, между прочим, тоже нет. Не сезон.

— За деньги все есть, — отрезала Зойка. — В супермаркетах. Правда, не в сезон дорого.

— Ты что, не врубаешься? — рявкнул ей в ухо Тимур. — На фига мне твоя клубника из супермаркета, когда у меня на нее нет крапивницы! И, самое главное, корь у меня уже была в шесть лет.

— И у меня тоже, — сказал Будка. — Но только в восемь.

— Очень жаль, — скорбно покачала головой Зойка.

— Я знаю хорошую болезнь на две недели, — вновь последовало предложение от Клима. — Аппендицит.

— Ну, спасибо тебе, дорогой мой друг, — совсем не обрадовался Тим. — Это чтобы нас резали, а потом в больнице держали? Тогда моя секция все равно накроется.

— С аппендицитом долго не держат, — успокоил Климентий. — Если, конечно, нет осложнений. Женька наша в прошлом году уже через пять дней домой вернулась.

— Все равно не хочу операцию делать, — стоял на своем Тимур.

— И я не хочу, — горячо поддержал его Будка.

— Тогда едем дальше, — бодренько произнесла Зойка. — Что у нас еще на примете есть?

Все глубоко задумались, но тут раздался звонок. На уроке литературы, который вела Изольда Багратионовна, мы, пятеро, продолжали напряженно припоминать разные болезни. Но, как показал обмен опытом на ближайшей перемене, особых успехов никто не достиг.

К прискорбию, оказалось, что круг известных нам болезней крайне узок. Всякие детские, вроде коклюша, совершенно не подходили. Потому что, как со знанием дела объявила Зойка, второй раз ими не заражаются, а значит, пользы нам от них никакой.

— Я знаю хорошую болезнь, — вдруг расплылся в улыбке Будка. — Черная оспа.

— Дурак, — констатировала Зойка. — Во-первых, черная оспа уже давно изжита. А во-вторых, ты хоть представляешь, Будка, что это такое?

— Да, в общем, нет, — честно признался он. — Просто название симпатичное.

— Уверяю тебя: болеть ею совсем несимпатично, — заверила Зойка. — А потом у тебя все тело должно покрыться кошмарными болячками. Как ты, интересно, это изобразишь?

— Не изображу, — вздохнул Митька.

— Нет, братцы, по-моему, мы зашли в тупик, — покачал головой Клим. — Вы еще про какую-нибудь бубонную чуму вспомните.

Мы молчали. Зойка заметно загрустила.

— Все-таки накрылся мой компьютер, — первым нарушил тишину Будка. И, переведя взгляд на Зойку, добавил: — А говорила, придумаем, придумаем.

　Лицо Климентия вдруг просветлело, и он сказал:

— А вообще, зачем нам с вами, ребята, изобретать велосипед? Мы же не в каменном веке живем.

— При чем тут велосипед? — уставился на него Будка. — Нам нужна сейчас хорошая болезнь.

— А где можно найти хорошую болезнь? — продолжал Клим.

— Не знаю, — пожал плечами Будка. — Наверное, лучше всего в больнице.

Зойка фыркнула. Клим тоже хмыкнул:

— В больнице. Неужели сами не допираете?

— Уж два урока подряд допираем, — проворчал Будка. — Аж мозги переклинило.

— Ой, Митенька, — скривила пухлые губки Зойка. — Мозги у тебя с рождения переклинило.

— Сама ты дура переклиненная.

И, видимо, не выдержав напряжения сегодняшнего дня, Будка ринулся к Зойке. Легко было догадаться, что намерения у него были не мирного характера. Хорошо еще, Клим успел перехватить его на полпути. Будка принялся вырываться:

— Пусти. Дай я хоть раз в жизни ей врежу.

— Вот она, благодарность, — на всякий случай попятилась от него Зойка. — Я изо всех сил думаю, как помочь, а он...

— Хамить не надо, — впрочем, уже остыл Будка.

— Лучше прекратите и дослушайте меня. — Клим отпустил Митьку. — Чем ломать мозги, лучше обратиться к медицинскому справочнику.

— Класс! — воскликнула Зойка и выразительно покосилась на меня. — Соображает Клим. В медицинских справочниках наверняка про такие болезни написано, которые нам с вами даже не снились.

— Мне, лично, вообще никакие болезни никогда не снятся, — объявил Будка.

Мы грохнули. Митька недоуменно уставился на нас.

— А чего вы ржете?

— Да так, Митенька, — многозначительно протянула Зойка и посмотрела на Клима: — Очень ты хорошо все придумал, но только где нам взять медицинскую энциклопедию?

— У меня, — ответил Тимур. — Мать все время ее читает. Как у кого из родственников и знакомых что-нибудь заболит, она тут же лезет в эту энциклопедию.

— И он молчал! — всплеснула руками Зойка. — Мы тут, можно сказать, из кожи вон лезем...

— Но ты же просила про болезни вспоминать, а не про энциклопедию, — возразил Тимур.

— Ну, какие же все-таки эти мужики примитивные, — посмотрела на меня Зойка. — У них совершенно отсутствует ассоциативное мышление.

— Ничего у нас не отсутствует, — обиделся Тимур. — Просто объяснять надо лучше. И про энциклопедию, между прочим, сообразила не ты, а Клим. А он, как тебе известно, у нас лицо мужского пола.

Митька мстительно заржал. Его переклиненные мозги были отомщены. Зойка поморщилась. Она ужасно не любит, когда смеются над ней. Вдоволь нахохотавшись, Митька сказал:

— Ну все, Тимур. После уроков валим к тебе.

— Давайте, — согласился тот. — Предков до самого вечера не будет. Только учтите: энциклопедия большая. Целых шесть томов.

— Тогда надо всем идти, — сказала Зойка. — Иначе можем не успеть. Сами прикиньте: каждому из нас — по тому, и даже еще один останется.

Клим, с расстроенным видом поглядев на меня, промямлил:

— Да вообще-то...

— Ты чего, не можешь? — сердито взглянул на него Тимур.

Клим молчал. Я поняла: он разрывается на части. И ребятам хочет помочь, и боится, что я обижусь. Мне оставалось лишь едва заметно кивнуть: мол, конечно, пойдем, если так все сложилось.

— Да нет. Могу, — наконец произнес Климентий.

— Все смогут? — обвел присутствующих цепким взглядом Тимур.

— Да, — хором заверили мы.

Он и Будка облегченно перевели дух. Мне было ясно: у обоих забрезжила надежда, что нам совместными усилиями удастся перехитрить Нику.

Когда мы входили в класс, Клим, чуть отстав от остальных, придержал меня.

— Агата, может, мы после Тимки все-таки погуляем?

— Давай, — согласилась я. Мне и самой было жалко, что наши планы срываются.

Лицо Климентия просветлело.

— Только бы нам побыстрее справиться с этой энциклопедией.

— Это уж как выйдет, — не торопилась строить планы я.

Лицо у Климентия снова горестно вытянулось. Не скрою: мне это было приятно.

— А если придется сидеть до самого позднего вечера? — с тревогой осведомился он.

— Не бросишь же их, — развела руками я.

— Да, — вынужден был согласиться Климентий. — Тем более ведь, Агата, мы вместе вчера петарды нашли. А эту штуку собирались сегодня сразу после уроков испытать. Но Тимка и Будка про меня завучу не сказали ни слова.

Я возмутилась: хорош гусь. Мы договорились погулять, а он, оказывается, собирался с ребятами эту дымную дрянь испытывать. И вообще, мальчишки — идиоты. Этот эксперимент мог закончиться невесть чем.

— Ну, и что же вы собирались с этой штукой делать? — холодно произнесла я вслух. — Вы даже не знали, что это такое.

— Вот именно, — ничуть не смутился Климентий. — Мы хотели выяснить. Быстренько испытали бы, а потом бы я зашел за тобой.

— Дурак! — не могла больше сдерживаться я. — Окажись эта штука настоящим взрывным устройством, никуда бы мы с тобой уже не пошли. Собирали бы вас троих по кускам с ближайших деревьев.

— Но она же не оказалась, — откликнулся Клим.

«Типично мужская логика!» — пронеслось у меня в голове, и я с еще большим негодованием сказала:

— Ну, а если бы? Если бы оказалась? Или потом вы что-нибудь еще подобное найдете?

— Нет. Больше не найдем, — с очаровательной улыбкой ответил он. — Ты, главное, Агата, за меня не волнуйся.

— Очень мне надо волноваться!

И, отпихнув Клима в сторону, я сбежала от него в класс.