Корабль из ада

Невидимое вторжение

БОЛЬШОЙ АВТОМОБИЛЬ несся на запад, раскачиваясь и подпрыгивая, поскольку его водитель с мрачным лицом то и дело съезжал с дороги, чтобы обогнуть очередную толпу беженцев.

Стив Ингрем пригладил рукой выгоревшие на солнце рыжие волосы и повернулся к мрачному, седому водителю.

— Положение все хуже, сэр Джеффри, — пробормотал он. — Скоро беженцы совсем перекроют дорогу.

— Вините в этом газеты, — отрезал сэр Джеффри Уик, осуждающе покачав головой. — Они хотели оградить общественность от этого ужаса, полагая, что слухи, всегда склонные к преувеличениям, были бы хуже! Невероятно, что мы, в двадцатом веке, провели две недели в Доме Уиков, всего лишь в шестидесяти милях от Лондона, и ничего не знали об ужасных событиях, разыгравшихся в городе!

Мона Уик, бледная, стройная, сидящая между двумя мужчинами, еще раз прочитала смятую телеграмму, хотя написанное в ней и так врезалось в память.

«Лондон охватила неизвестная эпидемия. Ситуация угрожающая. Тысячи уже мертвы, а умирающих еще больше. Требуется ваше присутствие на экстренном собрании в больнице Св. Луки сегодня в 17.00. Подпись: Уиллис».

— О, папа, — прошептала девушка, — неужели никому неизвестно, что это такое?

— Пока что никому, — глухим голосом ответил сэр Джеффри. — Поэтому им и нужен я. Токсикологические исследования могут найти причину смертей. Я позвонил Уиллису перед тем, как мы уехали. Описанные им симптомы просто невероятны. Пожелтевшая кожа, раны по всему телу, разрушенные ткани легких, слепота, стремление пожирать живое мясо! Ужасно!

Стив Ингрем уставился на дорогу впереди. Сотни человек с глазами, в которых плескался страх, в легковых автомобилях, грузовиках и пешком, неся с собой скудные пожитки. Напуганные люди, ищущие убежище, сами не зная, где. Гостиницы и сельские дома захлопывали перед ними двери, как они прибыли из зараженного эпидемией Лондона. Многие лишились сил от усталости и голода. Жалкие бредущие фигуры под свинцовосерыми небесами... Все это казалось Стиву кошмарным сном.

Месяц назад он приехал в Англию провести отпуск, познакомился с Моной, был приглашен в Дом Уиков на время охотничьего сезона. Две недели тихой, ленивой жизни, ставшей вдвойне привлекательной от присутствия Моны, и вот теперь, словно гром с ясного неба, этот неимоверный ужас, этот третий всадник Апокалипсиса, сметающий всех мертвыми, костяными пальцами! Это было невозможно осознать, в это было трудно поверить!..

— Я полагаю, вы немедленно уплывете обратно в Америку, — сказал сэр Джеффри, не спуская глаз с дороги.

Стив почувствовал, как пальцы Моны стиснули ему плечо.

— Как химик, сэр, — ответил он, — я хочу предложить свои услуги британскому правительству. Я могу вам помочь...

— Вы славный парень, — одобрительно кивнул сэр Джеффри. — Будьте уверены, для вас найдется много работы.

Он взглянул на часы, нахмурился и склонился над рулевым колесом, поскольку машина подпрыгнула в очередной колдобине.

БЫЛО УЖЕ далеко за полдень, когда они добрались до предместий Лондона. Дальше дорога была практически блокирована беженцами, выглядевшими измученными, в ужасном настроении, с грязными лицами и тусклыми, полными страхом глазами. Когда же они въехали в город, то увидели настоящее столпотворение. Повсюду были тысячи людей, намеревающихся убежать от таинственной желтой смерти. Сэру Джеффри пришлось ехать с черепашьей скоростью, чтобы никого не задавить. Какой-то человек с угрюмым лицом запрыгнул на подножку автомобиля, требуя, чтобы его увезли из города. Стив высунулся из окошка и, когда тот схватил за плечо Мону, ударил его кулаком по лицу. Автомобиль ехал дальше. Потребовался почти час добраться до ворот больницы Св. Луки.

Сэр Джеффри угрюмо глянул на толпу у входа.

— Вам обоим лучше пойти со мной, — сказал он. — Я запру машину и поговорю с полицейским. Небезопасно оставаться здесь, с этими отчаявшимися людьми.

Мона стиснула руку Стива, когда они поднимались по ступенькам. Во внезапно обезумевшем мире ей казалась очень важной защита этого высокого, рыжего американца.

— Застряли мы тут, милая, — улыбнувшись, сказал ей Стив.

В большой комнате налево от вестибюля было сине от дыма. Человек пять с серьезными лицами сидели неподвижно за столом, с любопытством изучая карту города с многочисленными пометками.

— A-а! Сэр Джеффри! — вышел вперед худой человек с темными, ввалившимися глазами. — Мы боялись, что вы не сумеете пробиться. Это мистер Вэрет-Мартин из министерства внутренних дел. Доктора Моргана, сэра Джона Элвита и доктора Фабиана, я думаю, вы знаете. А это доктор Конрад Стенгель. — Он кивнул сидящему рядом немцу в очках, сосущему большую, незажженную трубку. — Исследователь микроба полиомиелита и главный патолог Берлина, но из-за политики ему пришлось покинуть родной дом и искать убежища у нас.

Сэр Джеффри, не улыбаясь, поздоровался со всеми.

— Моя дочь Мона, господа, — сказал он. — И мой друг мистер Стивен Ингрэм. Я не решился оставить их на улице.

— И правильно сделали, — кивнул Вэрет-Мартин. — Ну, сэр Джеффри, доктор Уиллис только что предоставил нам довольно обескураживающий отчет из Комитета Экстренной Медицины. До сих пор нет никакого прогресса. Ни выделенного микроорганизма, ни способов его распространения. Все больницы переполнены, в пораженных областях составляются списки погибших. Беспорядки, пожары, грабежи и всеобщая паника препятствуют нашей работе. Первые несколько случаев были зарегистрированы несколько недель назад возле Кройдона. С тех пор зона поражения включила в себя Бекенхэм, Бромли, Уимблетон, Кингстон, и ежедневно распространяется все дальше. Мы находимся у самого края этой зоны. Возможно, уже завтра больница Св. Луки будет уже в ней, хотя никогда не угадаешь, в каком направлении станет распространятся это странное заболевание. — Вэрет-Мартин сделал паузу, на лице его была написана тревога. — За прошлые две недели тысячи беженцев вырвались из Лондона в сельские районы, возможно, перенося с собой возбудителя этой эпидемии. Промышленность встала. Правительства всех стран уже запретили торговлю с Британией из страха занести в их страны заразу. Англия оказалась в изоляции и стоит на пороге вымирания. Господа, в ваших руках судьба всей Империи!

Вэрет-Мартин замолчал, тяжелая тишина повисла в комнате. Встал доктор Уиллис с хмурым выражением тонкого, болезненного лица.

— Господа, — серьезно сказал он, — нам предстоит много работы. Мы уже распределили между собой задачи. Сэр Джеффри, конечно, будет работать в нашей лаборатории. Доктор Стенгель продолжит свои изыскания по месту жительства. Я буду продолжать работать в пораженной зоне, как... — он резко закашлял, схватившись за край стола, — как делал это всю прошлую неделю. Сейчас, — он взглянул на часы, — шесть часов. Предлагаю сделать перерыв.

Все остальные согласились, мрачно кивнув головами. Стив, мрачно глядевший на каменный подоконник, тронул Уиллиса за руку.

— Могу я взглянуть на ваши часы? — спросил он. — Мои что-то остановились.

— Конечно. — Уиллис протянул ему дешевые, никелированные часы.

Стив подвел свои и вернул часы Уиллису. Через секунду они с Моной присоединились у двери к сэру Джеффри и доктору Стенгелю.

— Мы отвезем доктора Стенгеля домой, — сообщил Уик. — Придется проехать через зараженную зону, но мне все равно надо ее увидеть. Стив, садитесь за руль. А ты, Мона, думаю, должна остаться здесь.

— Нет, — покачала головой девушка. — Я поеду с вами!

— Правильно, мисс Вик, — сказал Стенгель в своей отрывистой, словно вечно задыхающейся манере. — Так этим трусам, которые позорно бегут! — церемонно поклонившись, он открыл ей двери больницы.

Снаружи клубился и свивался водоворотами туман. У двери больницы ждала приема целая очередь сгорбленных, словно призрачных фигур. В тумане слышался их кашель и задыхающиеся голоса. Когда сэр Джеффри, Стенгель и Мона уже сели в машину, Стив на мгновение задержался, подойдя вплотную и разглядывая серьш каменный фасад больницы.

— Стив! — окликнул его сэр Джеффри. — Так мы едем?

— Конечно! — Стив провел пальцами по цементу между двумя камнями больничной стены, и посыпался песок. Нахмурившись, Стив отвернулся и пошел к машине.

— Едем сразу в зону поражения, — пробормотал Стенгель. — В Бекенхэм.

Стив молча повиновался. В его голове принялась формироваться одна идея. Ужасная, почти невероятная идея. Он смотрел вперед и, ведя машину, пытался связать воедино разрозненные детали проблемы.

УЛИЦЫ ТЕПЕРЬ становились все более пустынными. Длинными рядами ехали с сиренами машины «Скорой помощи», в заброшенных магазинах и просто жилых домах открывались пункты Красного Креста. Самое ужасное зрелище представляли полные трупов огромные грузовики, направляющиеся к печам свалки. На границе опасной зоны они увидели предупреждающие знаки, но Стив гнал машину вперед. Вскоре улицы стали совершенно пустыми, темными каньонами, покрытыми белым саваном тумана. Земля смерти, подумал Стив. Он взглянул на Мону и успокаивающе погладил ее по руке. На заднем сидении доктор Стенгель произносил отрывистые, словно судорожные предложения:

— ...новый, невиданный микроб! — Он замолчал и пососал свою вечно незажженную трубку. — Передается через прямые контакты, nicht wahr?

— Микроб? — покачал головой Стив. — Что-то большее, доктор, что-то более ужасное. Некая странная, сатанинская сила...

— А? — хихикнул Стенгель. — Но неизвестность всегда кажется таковой. Да, скоро не будет казаться. Появятся вакцины или прививки!

— Возможно, — Стив поглядел в зеркальце заднего вида на сгорбившегося с усталым видом сэра Джеффри. — Но еще в больнице Святого Луки, которая находится вне зоны поражения, я заметил явные признаки разрушения...

Громкий треск откуда-то сверху заглушил его слова. Словно в кошмаре, он услышал, как кричит Мона. Автомобиль закачался, пыль закрыла обзор. Отвратительный удар, глухой стук каких-то падающих предметов, а затем... небытие.

Очнувшись, Стив Ингрем первым делом услышал голос Моны, без конца повторявший его имя. Помотав головой, он поднялся на одно колено и ошеломленно глянул вокруг.

— Стив! — Мона стояла на коленях возле него. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — пробормотал Стив, потрогав руками виски.

Затем он увидел разбитую машину, полузаваленную обломками камней.

— Что... что это было?

Сэр Джеффри, стоящий рядом, взъерошенный и покрытый кирпичной пылью, нахмурился.

— На машину рухнул карниз дома, — сказал он. — Просто чудо, что мы остались живы. Странно! Здание выглядит достаточно крепким. Можно подумать, что кто-то хотел... но нет, все это чушь.

Стив поглядел на дом и задумчиво кивнул.

— Где доктор Стенгель? — спросил он.

— Стенгель? — переспросил сэр Джеффри. — Не знаю. Странно все это. Я вытащил его из разбитой машины, он был в шоке, с кровоподтеками. Но первое, о чем он спросил, «Где моя трубка?» Разумеется, я не знал, где она. Тогда он словно взбесился. Полежал на щебенке минут пять, пока мы обрабатывали вас, и все бормотал о трубке. Затем вдруг вскочил и заявил, что ему нужно работать. Я попытался его остановить, но он исчез в тумане. Боюсь, что он сильно ударился головой. Не хочу думать, что он все еще бродит где-то в этом аду.

— Чертовски странно, — процедил Стив сквозь зубы, затем поднялся.

Сэр Джеффри тут же нагнулся и поднял изящно вырезанную пенковую трубку.

— Трубка Стенгеля, — пробормотал он. — Наверное, вы лежали на ней! — Он секунду посмотрел на трубку и сунул ее в карман. — Верну ее, когда мы встретимся в следующий раз.

Стив кивнул, все еще несколько ошеломленный, и повернулся к Моне. Девушка едва стояла на ногах, держа отца под руку.

— Простите, — прошептала она. — Я чувствую себя немного усталой...

Стив, нахмурившись, поглядел на нее. У него горели глаза, жгло легкие. Нужно немедленно убираться отсюда — выходить из зоны поражения! Внезапно он услышал позади грохот, мостовая под ногами содрогнулась. Задыхаясь, Стив резко повернулся. Большая каменная арка двумя кварталами позади начала рушиться! Сэр Джеффри неумело выругался. Большие гранитные блоки падали в облаках пыли...

— Боже! — Стив уставился на них, глядя, как пыль смешивается с туманом. — Этак весь Лондон рухнет на нас! Нужно немедленно уходить! Быстрее! Идемте!

Они с сэром Джеффри, поддерживая Мону с двух сторон, быстро пошли вперед. Все это казалось Стиву нескончаемым кошмаром. Стук их шагов на тихих, пустынных улицах, то тут, то там грохот рушившейся каменной кладки, гнилостная вонь, и какое-то худое, похожее на волка существо, которое немедленно скрылось при их приближении. Казалось, так прошла целая вечность. Дыхание сэра Джеффри стало коротким и быстрым, Мона почти ничего не сознавала, да и сам Стив, с ужасной болью в голове и настоящим костром в легких, тащился вперед лишь на одной силе воли. Внезапно впереди замерцали в тумане огни и послышались гулкие голоса. Стив услышал, как сэр Джеффри сказал: «Пункт Красного Креста» и «конец зоны поражения»... а затем, казалось, что-то взорвалось у Стива в голове и мир расплылся тусклой тенью...

СЭР ДЖЕФФРИ УИК лег головой на лабораторный стол, покрасневшие глаза его были тусклыми от отчаяния. Он работал целых пять дней, лишь ненадолго прерываясь на сон и отдых, стремясь выявить возбудителя желтой смерти. Пять безумных, лихорадочных дней, перевозя лабораторное оборудование с места на место, отступая перед все расширяющейся зоной эпидемии.

Сэр Джеффри устало взглянул на висящую на стене карту. С того дня, когда он приехал в Лондон, на ней появились новые зараженные зоны. Обрисованные приблизительно темно-красным, они казались большими ранами, распространяющимися по телу города. Раны... как те язвы, что появлялись на теле жертв желтой смерти.

Он закрыл ноющие глаза и попробовал думать. Тут же в памяти всплыли искаженные мукой лица. Слепые, отчаянные лица, разъеденные язвами, бесформенные, с темно-красными нарывами, беспрестанно кашляющие и хрипящие уже нечеловеческими голосами, моля о помощи. И рушащиеся здания... почему? Мосты, метрополитен, высоченные небоскребы — все превращалось в руины. Это были дни гибели Лондона, а, возможно, и всей Англии, всего мира. Число жертв уже превысило три миллиона.

Притянутый жутким зрелищем, он шагнул к окну. Город за ним казался адом. Пожары от коротких замыканий бросали в небо кровавые отсветы. Смутно он слышал грохот рушившихся зданий, крики умирающих от эпидемии на станции «Скорой помощи» внизу. Во дворе закончили складывать большим квадратом трупы, облили бензином и подожгли. Погребальный костер вспыхнул с тошнотворной вонью горелого мяса. Сэр Джеффри помотал головой. Ужасно, нереально!.. И это происходит в старом добром Лондоне!

За дверью послышались шаги, и в лабораторию вошел мрачный человек в форме «Волонтеры эпидемии».

— Сегодняшний отчет, сэр Джеффри, — сообщил он и повернулся к карте с красным карандашом в руке. — Зона номер один распространяется на запад. Зона два и три соединились у Тоттенхэма. Вдоль набережной разворачивается новая зона номер четыре. Пришло сообщение о смерти военно-морского министра, министра иностранных дел и ряда членов Парламента. Начинают рушиться собор Святого Павла и Английский Банк. Правительственные архивы перевозят в Манчестер. Пожары усиливаются, все более острой становится нехватка продовольствия. Вспышки насилий...

— Достаточно, Хенли, — легким движением руки сэр Джеффри отпустил волонтера и наклонился над микроскопом, рассматривая пробу ткани легкого.

Возможно, использование синей краски покажет...

Доктора снова прервали шаги. Он нетерпеливо повернулся. На пороге стоял Стив Ингрем с натянутым, бледным лицом.

— Стив, — нахмурился сэр Джеффри. — Зачем вы пришли сюда? Мона сказала мне, что вы в плохой форме с того дня в зоне. Вы должны соблюдать постельный режим!

— Постельный режим? — невесело рассмеялся Стив. — Лежать с легким сотрясением мозга, когда каждая кровать нужна для умирающих от эпидемии. Я должен принять участие в этой борьбе. — Он повернулся к окну, хмуро взглянул на пылающий ад, которым была отмечена теперь постоянно растущая зона поражения, и черная пустошь на месте самой первой области эпидемии. — Что это? — Стив резко повернулся, глаза его сверкали. — Вы же знаете, что это никакая не болезнь! Это разрушение! Разрушение животных, растительности, камня и стали! Какая-то внешняя, неизвестная сила, сэр Джеффри, превращает город в бесплодную пустыню! Человечество бессильно остановить это разрушение! Если бы только кто-то мог проникнуть в зону поражения и изучить все в непосредственной близости!

— Это бесполезно, — покачал головой сэр Джеффри. — Из трех последних экспедиций не вернулся ни один человек. Уйти в зону равносильно самоубийству. Многие из наших ученых попытались и заплатили за это жизнью.

— А также и Стенгель?

— Мы не получили от него никакой весточки с того дня. — Уик взглянул на пенковую трубку, лежащую на каминной доске. — Бедный старый Стенгель!

Стив взял трубку и с интересом осмотрел ее. Чашечка была глубокой, а отверстие в ее основании необычайно большим, размером чуть ли не с карандаш. Стив вспомнил, как Стенгель непрерывно сосал незажженную трубку и его странную манеру говорить, словно он запыхался. Он уставился на обугленный табак в чашечке и задумался. Потом внезапно выпрямился, глаза его вспыхнули.

— Сэр Джеффри! А где жил Стенгель?

— Что? — токсиколог раздраженно дернул усами. — Ну... на Кенион-стрит... Западная 641, кажется. А почему вы спрашиваете?

Стив повернулся к карте.

— Кенион-стрит! — воскликнул он. — Я так и думал! В самом центре зоны поражения! Сэр Джеффри... — Стив вдруг резко рассмеялся, — ...если кто-нибудь спросит меня, скажите, что я пошел вернуть трубку ее владельцу!

И прежде чем доктор успел его остановить, Стив сбежал по лестнице и выскочил на улицу.

ПРОШЕЛ ЦЕЛЫЙ час, прежде чем Стив Ингрем сумел добраться до края зоны эпидемии. Лицо его было бледным, но решительным, карманы пальто распухли от каких-то пакетов. Мгновение он глядел на небольшую заставу с пунктом Красного Креста и машинами «Скорой помощи», затем, свернув на Кройдон, углубился в тихие, безлюдные улицы зоны поражения.

Глазам его представилось чрезвычайное опустошение. Ряды зданий, некоторые, причем, стояли невредимые, если не считать упавших карнизов и разбитых окон, а от других остались лишь кучи щебня. В тех местах, где обрушилось метро, в земле открыли зловещие пасти провалы, а электропровода змеились, точно гигантские змеи, готовые ужалить неосторожного путника.

Стив уже углубился в зону эпидемии на несколько кварталов, когда почувствовал жжение во рту и в носу. Остановившись, он достал из кармана два пакета, в одном, картонном, был белый порошок, а в другом рулончик влажного бинта. Стив уже посыпал бинт порошком, когда услышал позади шаги.

— Стив! — прокричал знакомый голос. — Ты не можешь туда идти! Это просто самоубийство!

— Мона! — он резко обернулся и испуганно увидел бледное, красивое лицо девушки. — Откуда ты узнала?..

— Мне сказал папа. — Она схватила его за руку. — Никто не сможет прожить больше часа в зоне, Стив. Возвращайся, пока еще есть такая возможность!

— Я не могу, — упрямо покачал он головой. — Если я отыщу Стенгеля, то сумею узнать о причинах желтой смерти. Я должен идти дальше!

— Если так, то я иду с тобой, — смело заявила девушка. — Стив, вопрос победы или поражения в этом деле жизненно важен для всех нас!

— Ладно, — кивнул он, восхищенный храбростью Моны. — Не снимай это, независимо от того, что произойдет. — Он взял бинт, тщательно покрытый белым порошком, и обернул вокруг ее головы, закрыв нос. — Дыши через бинт и не открывай рот.

Мона кивнула, с любопытством глядя, как он готовит второй бинт и обертывает им свою голову. Потом они направились на юг, в центр зоны эпидемии.

ВОСПОМИНАНИЯ ОБ ЭТОЙ прогулке отштамповались в памяти Моны серией ярких, обрывистых картин. Темные улицы, выпуклая луна, полускрытая дымом, ужасные опустошения в недавно еще густонаселенном районе. Трупы, лежащие то тут, то там в развалинах... некоторые пожелтевшие, загноившиеся, изъеденные болезнью... некоторые — просто одетые в обрывки одежды скелеты.

Раз, проходя мимо пустого бакалейного магазина, они увидели скрюченных, худых существ, шаривших лапами по полкам в поисках еды. Живые существа, но уже не люди, с красными глазами, сверкающими через путаницу волос. Разрушительное воздействие эпидемии превратило их в мрачную пародию на живых мертвецов. Невнятно бормоча и временами издавая крики, они набивали рты, из которых текла пена, консервированными деликатесами, и дрались, точно звери, за самые лакомые кусочки. Потом много месяцев Мона не могла забыть их яростный вой и безумный хохот.

Прошел почти час, но Стив упорно шагал вперед, руководствуясь уличными знаками. Глаза девушки начали болеть, кожа горела. Дважды они едва избежали смерти, когда рядом внезапно рушились здания, а один раз загорелась бензозаправка и, тут же взорвавшись, обдала их ливнем горящих угольков. Но Стив шел вперед.

Мона уже шаталась от усталости, когда Стив вдруг схватил ее за руку и жестом велел остановиться. Перед ними стоял дом, темный, пустой, но все же странным образом единственный уцелевший в целом ряду таких же домов.

Скользя из тени в тень, Стив и Мона подкрались к этому большому, мрачному зданию. Когда они приблизились, то увидели несколько странных вещей. Во-первых, строительный раствор между кирпичами блестел, как стекло. Какое-то защитное покрытие, решил Стив. Во-вторых, окна старого дома были плотно заперты и зашпаклеваны. Внимание Стива также привлек дым над крышей. Перелетая по воздуху от ближайшего пожарища, облака дыма над этим домом внезапно скручивались и завихрялись, словно попадая во власть могущественных сил. Они походили на черных драконов, корчившихся в муках на фоне освещенного огнем неба. Мона озадаченно смотрела на них, когда Стив заговорил.

— Пойдем, — сказал он. — Нам нужно внутрь.

Она прошла за ним через улицу, затем увидела, как он достает из развалин толстый металлический прут. Втиснув его острый конец между рамами, Стив навалился и открыл окно.

— Сюда! — Он помог Моне влезть в окно. — Тихо!

Через мгновение он присоединился к ней и тщательно закрыл окно.

Комната была небольшой и темной, поскольку снаружи смеркалось. Очевидно, это был какой-то кабинет. Стив зажег спичку и глянул на стопки бумаг на столе.

— Смотри-ка, — сказал он, рассматривая блестящий стальной нож для бумаг, поверхность которого совершенно не потускнела. — Теперь можно снять бинты! Воздух здесь чистый! Обрати внимание на эти документы! Из главного управления гестапо в Берлине! Но ведь Стенгель приехал в эту страну, утверждая, что вынужден был бежать из Германии по политическим причинам! Он...

Скрип двери заставил его замолчать и резко обернуться. В дверях стоял, вежливо улыбаясь, доктор Стенгель.

— ГЕРР ИНГРЕМ, — пробормотал Стенгель. — И фрейден Уик! Гутен абенд! Добрый вечер! Какой счастливый случай...

— Мы пришли... чтобы вернуть вам трубку, — сказал Стив и достал из кармана большую пенковую трубку. — Всего лишь несколько часов назад я понял, почему вы никогда не закуриваете трубку, но все время ее сосете. Очень оригинально, доктор Стенгель, поместить фильтр в чашечку трубки и дышать через нее, расширив при этом отверстие. По этому же принципу, защитившись обычной содой, мы смогли пройти через всю пораженную зону. Теперь понятно, почему вы так странно вели себя в тот день, когда потеряли трубку. Вы боялись остаться в зоне без фильтра. И так же понятно, доктор, что в тот же день, когда вы говорили о блокировании эпидемии, вы уже пользовались вашим надежным фильтром!

— Прекрасно! — кивнул Стенгель. — Вы, американцы, весьма умны! Мне даже жаль, что я вынужден задержать таких умных и, — он поклонился Моне, — очаровательных людей. Эрнст! — повысил он голос.

— Тихо! — Рука Стива нырнула в карман и появилась оттуда, сжимая тяжелый автоматический пистолет. — Стенгель! Сейчас вы пойдете с нами! Идите к окну и не опускайте руки!

— Весьма драматично, — ответил Стенгель, глядя на него через стекла очков в золотой оправе. — Но, боюсь, мистер Ингрем, все это бесполезно. Видите ли...

Пронзительный крик Моны заглушил его слова. Стив резко повернулся и успел мельком увидеть огромную неясную фигуру, темную, угрожающую. В тот же момент его чем-то ударили по голове, и Стив рухнул на пол. Сметно он чувствовал, как гигант Эрнст несет его по коридору, через какие-то темные комнаты, а рядом идут доктор с Моной. Затем Стенгель остановился перед тяжелой железной дверью, отпер ее и кивнул Моне на порог, а Эрнсту что-то сказал по-немецки. Гигант кивнул, бросил Стива внутрь и захлопнул дверь.

— Стив! — прошептала Мона. — Ты... Ты в порядке?

— А как же, — пробормотал Стив, с трудом поднимаясь на ноги. — Удар лишь слегка оглушил меня. Но нам нужно выбраться отсюда и встретиться с сэром Джеффри. Разве ты не понимаешь, Стенгель знает секрет эпидемии! Шесть месяцев назад он появился в Лондоне, утверждая, что он — политический эмигрант. А теперь, когда Англия беспомощна, Германия может потребовать себе Канаду, Египет, Индию — все, чего пожелает! И она это получит!

— Ты думаешь, что доктор Стенгель виноват во всем, что произошло? — Глаза Моны широко распахнулись от ужаса. — Но как?

— Не знаю, — покачал головой Стив. — Ты помнишь, как я попросил часы у мистера Уиллиса, когда мы приехали в Лондон? И как осмотрел раствор между камнями здания больницы? Я заметил, что никель его часов потускнел, а цемент из раствора исчез. Адское изобретение Стенгеля разъедает не только человеческую ткань, но и сталь, цемент, резину, точно... точно кислота!

— Кислота! — повторила Мона. — Это могло бы объяснить желтизну тел. Но в целом мире не найдется столько кислоты, чтобы уничтожить Лондон! И где он берет тонны сырья?

— Это и озадачивает меня уже не первый день, — пробормотал Стив. — Но независимо от того, что это такое, оно уничтожает город, и один только Стенгель знает его секрет. Мы должны выбраться отсюда, и сообщить полиции об этом доме!

СТИСНУВ ЗУБЫ, Стив внимательно осмотрел камеру. Комната была небольшой и довольно пустой, очевидно, это было что-то вроде склада. В дальнем ее конце окно выходило на окруженный стеной двор. Как и все в доме, окно было герметично закрыто, а раму перекрещивали железные прутья. Стив уставился на окно с потускневшими от отчаяния глазами.

— Нет никакой надежды, — пробормотал он. — Хотя... Мона! Взгляни-ка! Эти прутья! Их наверняка разъело, как и все прочее железо! Вот!

Он достал из кармана бинты и соду, и сделал новые защитные маски. Затем плечом разбил стекло.

Прутья, как и угадал Стив, была сильно разъедены. Он схватил их и изо всех сил рванул. Раз, другой, третий, до боли напрягая мышцы. Внезапно раздался треск, прутья сломались, и Стив полетел на пол.

— Прекрасно, — прошептал он. — Теперь выпрыгиваем...

Мона кивнула, и Стив помог ей пролезть в окно. Секунду спустя он уже стоял возле нее, внимательно оглядывая двор, стараясь хоть что-то разглядеть в темноте.

— Стена слишком высокая, на нее не залезть, — устало пробормотал он. — И ворот не видать. Давай попробуем дверь, ведущую в гараж.

Тихонько, избегая освещенных луной мест, они прокрались к гаражу. Стив тронул дверь, она оказалась незамкнутой, и вошел внутрь. Единственная тусклая лампочка освещала пустой гараж, внешние раздвижные двери которого оказались надежно запертыми на висячий замок. Стив разочарованно вздохнул. Все пути бегства казались блокированными. Внезапно его глаза упали на квадратную крышку люка в полу гаража, с большим железным кольцом.

— Лазейка!

Нагнувшись, Стив потянул за кольцо. Крышка легко откинулась на хорошо смазанных петлях. Грубая каменная лестница, блестя влажной слизью, вела вниз, в непроглядную темноту.

— Лучше лезть туда, чем ждать, пока нас здесь отыщут, — решил Стив, вставая на лестницу. — Держись за мной, Мона.

Ступеньки закончились футах в десяти под гаражом. Перед ними открылся темный туннель, ведущий к дому. Они осторожно пошли во мраке, напрягаясь в ожидании возможных ловушек.

— Наверное, он используется для доставки грузов, — шепнула Мона. — Таким образом они могли незаметно ночью загонять в гараж грузовик, а потом переносить оборудование, и никто бы этого не заметил.

— Скорее всего, — кивнул Стив. — И... взгляни! Впереди свет!

Они тихонько прокрались по туннелю. Сердце Моны неистово колотилось, дыхание застревало в горле. Внезапно туннель свернул резко вправо. И Стив застыл от неожиданности.

ПЕРЕД НИМИ открылось большое помещение, ярко освещенное. По его огромным размерам Стив предположил, что это бомбоубежище, созданное во время военной истерии 1938-го года. Половина пространства была занята большими бумажными мешками формой и размерами с цементные. Их были здесь тысячи, сложенные штабелями до самого потолка. Оставшееся место занимали ряды блестящих стеклянных трубок и мощный электродвигатель. И там деловито пересыпал один из мешков в большой стеклянный шар гигант Эрнст, с садисткой усмешкой на мрачном лице.

Мгновение Стив изучал открывшееся перед ним зрелище. Гигантский черноволосый немец, как он уже знал, был достойным противником. Но если бы застать его врасплох и нанести сзади решающий удар, прежде чем Эрнст увидит их...

Стив неслышно двинулся к гиганту, в то время, как Мона, стоящая в устье туннеля, задержала дыхание. Вот Стив уже в шести футах от своего противника, в пяти...

Внезапно Эрнст, словно предупрежденный каким-то инстинктом, резко повернулся. И в эту секунду Стив бросился на него с протянутыми руками. Гигант потерял равновесие и упал на спину. Стив навалился на него, осыпая ударами его лицо. Мускулистый немец, приходя в себя от первоначального шока, выбросил руки вперед и стиснул горло американца.

Мона, глядя на них, тихонько покачивалась. Немцу удалось встать на ноги. Стив, с темно-багровым лицом, выпученными глазами и свистящим в перехваченном горле дыханием, клонился к полу. Усмехающийся Эрнст уже навис над ним, все сильнее и сильнее сжимая пальцы...

Стив уже лежал на полу, но внезапно последним судорожным усилием поджал ноги и со всех сил ударил ими в корпус противника. Эрнст, не ожидавший такого приема, пролетел через все помещение и врезался в стену. Раздался глухой стук, когда голова Эрнста встретилась с кирпичной стеной, он упал на пол и неподвижно замер.

— Стив! — Мона пришла в себя и бросилась к нему. — Ты...

— Мне просто повезло, — пропыхтел Стив, растирая горло.

Потом он схватил моток провода и связал руки и ноги Эрнста.

— Давай-ка посмотрим, что тут у нас есть!

Аппаратура, на первый взгляд, показалась Моне совершенно непонятной. Она начиналась в дальнем конце подвала, где из стены выходила толстая труба, нечто вроде воздухозаборника. Мощный электронасос закачивал снаружи воздух и нагнетал его в шестифутовый стеклянный шар... тот шар, в который Эрнст только что высыпал содержимое бумажного мешка.

В шаре крутился и танцевал серый порошок. С другой стороны шара вторая труба вела к камину и исчезала в дымоходе. Здесь, также, был клапан с винтом, при помощи которого было легко регулировать количество порошка, уносившегося в атмосферу.

— Все очень просто, — пробормотал Стив. — Воздух подхватил серый порошок из стеклянного шара и вынес через эту трубу в дымоход. Струей он вылетел в воздух, чтобы разноситься по Лондону... Мона! Этот порошок и вызывает разрушение города!

— Но... — она поглядела на смерчик пыли в шаре, — я не понимаю...

— Я тоже не понимаю, — покачал головой Стив. — Я готов был поклясться, что это была кислота. Стеклянный шар подтверждает это. Но ведь не может быть такого количества кислоты, чтобы... — Он замолчал, глядя на шар, внезапно плечи у него поникли. — Боже, почему я не подумал о такой возможности? Катализатор! В воздухе достаточно азота и кислорода, чтобы произвести сколько угодно азотной кислоты! Чтобы заполнить ею воздух, сжечь людям легкие, уничтожить цемент и сталь... чтобы разрушить Лондон! Миллионы смертей, невероятные разрушения, и все это из-за...

— Из-за этого... этого серого порошка? — прошептала Мона. — Из-за такого ничтожного количества?

— Вовсе не ничтожного! —воскликнул Стив. —Реакция происходит на поверхности частицы катализатора. Значит, один грамм вещества разделен на частички радиусов в одну миллионную сантиметра, значит, их общая площадь равняется... равняется примерно 1500 квадратных футов? Ты понимаешь? Тысяча пятьсот квадратных футов производящей кислоту поверхности, и это только из одного грамма! А тут этого порошка тонны, и в городе есть еще подобные центры! К тому же, порошок этот производит кислоту безостановочно! Это ужасно...

— Твои слова звучат, как похвала, друг мой, — раздался позади них насмешливый голос.

Стив и Мона повернулись. В другом конце комнаты стоял улыбающийся Стенгель. В его руке тускло мерцал пистолет.

— Итак, — засмеялся он, — вы все поняли. Я даже почти жалею, что должен сейчас сделать. Но одна-две жизни — какое они имеют значение на фоне массовой гибели? А я, Конрад Стенгель, принесу Отечеству победу, новые земли, новую славу! Теперь никакая нация лавочников не будет стоять между нами и Европой! Ja, возможно, и Америку ожидает та же участь, если «эпидемия», — он опять рассмеялся, — распространится и в этой стране! Но вы раскрыли мой секрет, так что от вас придется избавиться! — Глаза его горели диким фанатичным огнем, когда он поднял пистолет.

Щеки Моны посерели. Она отступила к камину, беспомощно глядя на Стива, руки которого, как она заметила, были заложены за спину и вроде бы что-то скручивали. В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь мерным стуком электронасоса. Стенгель стоял у большого стеклянного шара, в котором уже стало пусто. Еще секунда и...

— Одну минутку, доктор, — сказал Стив, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. — Я хотел бы удовлетворить свое любопытство, прежде чем умру. Как работает ваш процесс?

Стенгель усмехнулся с тщеславной миной.

— Все просто, мой мальчик, ja, все очень просто. Энергия получается из фиолетового конца спектра солнечного света, так что процесс происходит лишь днем. Кислород и азот вступают в реакцию на поверхности частиц. Таким образом, мы получаем пероксид азота, который, из-за влажности воздуха — лондонские туманы прекрасный носитель, — переходит в окись азота и, вследствие реакции с водой, превращается в азотную кислоту. Что же касается катализатора, то это органическое соединение, в основном, магний с тяжелыми атомами металла на конце длинной углеродной цепочки...

Стив, казалось, не слушал. Он не спускал глаз со стеклянного шара. Мерно гудел двигатель. Мона, с восково-бледным лицом, смутно слышала слова Стенгеля:

— ...и теперь вы все знаете, nicht wahrl Я удовлетворил ваше страстное любопытство.

Он снова поднял пистолет. Лицо Стенгеля оставалось бесстрастным и холодным. Стив подался вперед, по лицу его покатился пот, казалось, он чего-то ждал. Палец доктора напрягся на спусковом крючке... Внезапно стеклянный шар издал зловещий треск. Стенгель невольно повернул к нему голову.

— Мона! — резко от волнения выкрикнул Стив, и девушка почувствовала, как его руки схватили ее и бросили на пол.

И тут же помещение содрогнулось от оглушительного взрыва. Стеклянный шар разлетелся на тысячу осколков, засвистевших повсюду, словно шрапнель. Стоящий у шара Стенгель упал на пол, лицо его превратилось в темно-красную, окровавленную маску.

— Стив! — воскликнула Мона, глядя, как он склонился над окровавленной фигурой немецкого доктора. — Что... Что это было?

— Давление. Обычное воздушное давление. — Ловкими пальцами Стив перевязал иссеченное осколками лицо доктора. — Я просто сумел потихоньку перекрыть клапан у меня за спиной, который регулировал поток воздуха в дымоход. Насос нагнетал воздух в шар, а выхода у него не было. Поэтому шар неизбежно должно было разорвать. А теперь... Стив выпрямился, — мы должны найти в бумагах Стенгеля, где находятся центры других зон поражения. Люди из Скотланд-Ярда, пользуясь фильтрами с содой, могут добраться до них и прервать сброс катализатора в атмосферу. А затем предстоит ликвидировать избытки кислоты в воздухе...

— И Лондон будет спасен, — закончила Мона с счастливо сияющими глазами.

(Amazing Stories, 1939 № 4)