Корабль из ада

Интриги в Лемурии

— ОРУЖИЕ! — фыркнул Кирк Паттерсон. — Да я просто возьму свой старый боевой топор. Древние воины с их так называемым примитивным оружием могли бы дать фору любому современному солдату. Смотрите, вот Хеклос, мой любимый критский топор... — Он взял тяжелый, блестящий бронзовый топор с двойным лезвием и со свистом сделал им круг над головой.

— Осторожно! — с тревогой воскликнул Брэд Берни, отступая от блестящего круга, который проделал топор над головой Кирка. — Так вы еще кому-нибудь отрубите голову!

Кирк усмехнулся и оглядел склад Нью-Йоркского Антропологического Института.

— Не думаю, что была бы большая потеря, — хмыкнул он. — Видите вон колоду, на которой мы обтесываем камни?.. Смотрите, что сделает с ней Хеклос!

Он еще раз взмахнул блестящим топором, и тот, как молния, пролетел пятьдесят футов. Раздался глухой стук, и две половины тяжелой колоды полетели в разные стороны. Сам же топор на три дюйма вонзился в стену.

— Клянусь священной коровой! — воскликнул Берни. — Вы сделали то, что не сможет и стрелок с пушкой!

Кирк усмехнулся и напряг мускулы на руках, довольный, что кто-то еще восхищается его мастерством.

— Я бы не смог установить новый рекорд по толканию ядра в колледже без серьезной тренировки, — скромно заявил он. — Но у меня развиты те группы мышц, которые были развиты у воинов в те времена, когда Хеклос являлся важной частью вооружения воина.

Берни провел пальцем по внутренней части кольца на конце рукояти топора.

— Вы убедили меня, — признался он. — Но ведь это означает, что материалы о Страннике Кирке являются истиной? Что вы действительно бродили в каких-то забытых уголках Земли целых шесть месяцев, в одиночку, с одним лишь этим топором? Черт побери, а куда вы собираетесь на сей раз? В Африку? В южноамериканские джунгли?

Кирк присел на большой ящик и насмешливо взглянул на Берни.

— Конечно, — спокойно сказал он, — этот псевдоним придумал для меня Институт, и он очень подходит мне. Верно, я — Странник, но в более широком смысле, чем вы думаете. Вы когда-нибудь слышали о Лемурии?

— О Лемурии... — фыркнул Берни. — Не втирайте мне эту чушь. Сегодня я достаточно наслушался сказок. Лемурия погрузилась в океан тысячи лет назад.

Кирк задумчиво уставился на Берни, лицо его стало серьезным и грустным.

— Тысячи лет назад? — повторил он. — Брэд, а вообще, что такое время? Вы это знаете?

— Время? Конечно, знаю. Это часы, минуты и прочее. Когда наступает двенадцать часов, пора есть... К чему вы клоните? — подозрительно поглядел он на Кирка.

Кирк не обратил на это внимание и задумчиво продолжал:

— И что такое пространство? Вы это знаете? На земном шаре есть еще много пространств, где не бывал ни один современный человек, никто не исследовал и не описывал еще миллионы квадратных миль территории. Возможно, потому, что есть иные измерения, реальные или нет — как хотите, на которые человек натыкается лишь случайно, время от времени, или естьопределенные места, где можно пройти сквозь барьер — если вы знаете, где они находятся.

— Вы хотите сказать... — недоверчиво начал Берни.

Кирк Паттерсон внезапно вскочил на ноги и встал прямо, а на лице его возникло странное выжидательное выражение.

— Да, — торжественно сказал он, — я многое знаю о Земле такого, что не является общеизвестным. Меня не назвали бы Странником Кирком без причины. Я странствовал в таких местах, где не было ни одного современного человека, кроме меня. И эти места здесь, на нашей планете. Есть реальные пути, ведущие в те места, и я их прекрасно знаю. В этом вообще нет ничего сверхъестественного. И вам придется поверить мне на слово, когда я скажу, что завтра — точнее, сегодня ночью, — я отправляюсь в Лемурию, в Лемурию, такую же древнюю и реальную, как та, что, предположительно, исчезла в пучинах океана. Это место, где можем наслаждаться лишь я да Хеклос, а у человека с маленькой пушкой не будет там ни единого шанса выжить! — И он добавил несколько слов на странном языке.

В течение долгой секунды Брэд Берни глядел в лицо Кирка Паттерсона — Странника Кирка, и постепенно вера стала заполнять его душу.

— Черт меня побери, если я не верю вам, — сказал он, наконец. — Куда-то вы отправляетесь, это факт, и, насколько я знаю, никто еще не называл вас лжецом, так почему же я должен быть первым?

Кирк взглянул с высоты своего роста.

— Спасибо, — сказал он. — Может, когда-нибудь я возьму вас с собой.

Берни взглянул на бронзовый топор, вонзившийся в стену, затем на две половины разваленной колоды, и нервно сглотнул.

— Нет, — поспешно сказал он. — Не думаю, что я хочу пойти туда, где забавы ради швыряются топорами с острыми, как бритва, лезвиями. Я уж лучше останусь в мире пушек и ружей. Они на самом деле кажутся мне гораздо безопаснее!

ОБЩИЙ ЗАЛ в таверне был влажный, промозглый, несмотря на ревущий в каменном очаге огонь. Принесенные ветром с моря дожди превратили Тантис, обычно желанный приют для унесенных штормом моряков, в серую, безжизненную кучу камней. Кирк хмурился, глядя в полуоткрытую дверь таверны. Гавань, с ее величественными мраморными зданиями, большими каменными причалами и рядами пришвартованных галер опустела, как только ударили первые серебряные струи дождя. Все окружающее сильно отличалось от повседневного Нью-Йорка и тихих, пыльных залов Антропологического Института, которые он оставил далеко позади два месяца назад.

Американец покачал головой и принялся дальше полировать свой большой бронзовый топор и щит, лежавшие перед ним на столе. Три дня шторм держал его взаперти в Тантисе, и Кирк ждал, когда переменится ветер, позволив ему сесть на корабль и поплыть вдоль южных берегов далекой земли Лемурии, отправляясь на восток. Три дня бездействия и тяга к перемене мест сделали его раздражительным из-за этой задержки.

Остальные постояльцы, наполнявшие таверну и гостиницу, были такими же задержанными штормом моряками, сухощавыми, смуглыми маленькими жителями земель Му, которые искали теперь развлечений в игре в кости, и зрелищем гибких танцовщиц, изгибающихся под звуки лютней и свирелей.

Однако, двое мужчин за столом в дальнем углу не походили на изнывающих от скуки моряков. Один из них, сгорбленный, с пергаментной кожей, завернувшийся в черный плащ, казался жрецом или мистиком. Другой, чернобородый и смуглый, был, судя по инкрустированным нефритом доспехам и прочному шлему, дворянином. Склонившись над столом, они о чем-то перешептывались, время от времени поглядывая на Кирка, словно поражаясь светлой коже американца, его голубым глазам, желтым волосам и шестифутовой, мускулистой фигуре. Потом, кивнув, они встали и подошли к его столу.

— Приветствую тебя, чужеземец! — сказал чернобородый дворянин, усмехнулся и сел на скамью. — В какой же земле растут такие могучие воины, как ты?

— Меня называют Странник Кирк, — ответил Кирк и повесил бронзовый щит на привычное место за спиной, а двуглавый топор пристегнул к поясу. — Я из Америки, это очень далеко отсюда. А вы?

— Мы местные, из Тантиса. Я Герно, капитан королевской стражи. А это, — он кивнул на своего похожего на труп компаньона, — Сабан, верховный жрец нашего милостивого правителя Вэнила, короля всего Кифа.

Жрец Сабан кивнул, и вялая улыбка чуть появилась на его бледных губах.

— Ты приехал издалека, чужеземец, — пробормотал он. — Как ты считаешь, вино и женщины Тантиса столь же приятны, как в твоей стране?

— Они почти одинаковы во всех краях, — проворчал Кирк. — Все это мне уже знакомо. Но горизонт манит меня, и я хочу поскорее вырваться из этих вонючих городских улиц.

— Возможно, — глаза Сабана превратились в осколки черного обсидиана, — ты не вкушал правильного вина... или настоящей женщины. — Знаком он подозвал тучного хозяина. — Мошенник, подай нам бутылку твоего лучшего цирианского!

Кланяясь, кабатчик пошел и тут же вернулся с кувшином и кубками. Сабан сноровисто наполнил кубки, но когда Кирк взял один, схватил его за руку.

— Вино и женщины — одинаковое зло, — прошептал он. — Посмотри в свой кубок!

Кирк уставился на искрящееся фиолетовое вино, но сначала ничего не увидел. Затем, словно шелест шелков, зазвучал голос старого жреца:

— Она прекрасна, поскольку волосы ее — сама тьма, а глаза точно звезды летней ночью. Кожа ее гладкая, словно отполированная слоновая кость, а губы красны, как гранат. Посмотри, как они шевелятся! Любимцами богов становятся те, кому она улыбнется!

Кирк резко втянул в себя воздух. Из фиолетовой глубины вина на поверхность медленно выплыло лицо девушки, наипрекраснейшей на свете. Она была молодая, как нарождающийся месяц, и чистая, точно утренняя роса. Несколько долгих секунд Кирк глядел, как видение растет, сбрасывает мутный туман, скрывающий ее, становится четким и ясным.

Внезапно, словно предупрежденный каким-то инстинктом, американец хотел отвернуться, но голова его была словно в тисках. Голос Сабана гудел, настойчивый, неторопливый, не меняющийся. Звуки таверны уплывали куда-то вдаль, и Кирк почувствовал, что покидает мир людей и входит в иной, таинственный фиолетовый мир, где стояла, улыбаясь, темноволосая девушка.

Таверна была уже каким-то неясным, далеким воспоминанием, а Кирк был в туманной фиолетовой пустоте, наедине с девушкой с кожей слоновой кости. Голос Сабана превратился в примитивную, монотонную музыку, туманящую мозг и опускал его все глубже в непрозрачное сиреневое облако. Девушка стояла почти вплотную, улыбаясь сквозь фиолетовые волны тумана. Вид ее стройного тела, алых губ и опаловых глаз жег сознание Кирка.

Он жадно потянулся к ней... и тут же музыка сменила ритм. Она стала мягкой, сонной, успокаивающей, и Кирк стал проваливаться во тьму, такую же непроницаемо-черную, как ароматные волосы девушки. Сон... музыка велит ему спать... Девушка и фиолетовый мир все еще были рядом, и музыка обещала, что он снова увидит их, когда проснется. И Кирк поддался облачной вуали забвения, окутывающей его. Еще секунду он видел темноволосую леди. Но она тускнела, расплывалась, исчезала — и вскоре уже не осталось ничего...

ЗАПАХ ДУХОВ, тяжелый аромат лотоса проник в сознание Кирка и пробудил его. Изумленный, он вскочил на ноги и огляделся. Он находился в маленькой комнатке, не освещенной ничем, кроме бледных лучей луны, струящихся сквозь зарешеченное окно. Кушетка, с которой он соскочил, была мягкой, застеленной шелком и кружевами. А в дальнем конце комнатки Кирк увидел занавешенный дверной проем.

Он покачал головой, думая о том, куда попал. Лунный свет. Но очень давно, целую эпоху назад в таверне был серый, дождливый день. Что это за место? И что находится за бархатными занавесями? Внезапно Кирк понял, что в длинных желтых его волосах воткнут цветок лотоса, а на шее висит гирлянда гибискуса. Гирлянда влюбленного...

Воспоминание о темноволосой девушке заставили пульсирующую кровь прилить к лицу. Был ли он в туманном, фиолетовом мире фантазий или в чьем-то доме в сером, прозаическом городе Тантис? И была ли настоящей темноволосая девушка, или же просто иллюзией?

Краешком глаза американец уловил отблеск бронзы. Его щит и топор лежали возле кушетки. Он тут же схватил их, прошел и раздвинул бархатные портьеры.

Теперь он очутился в большой, роскошно обставленной комнате. Лунный свет мягко блестел на шелковых драпировках, мигал на полированных светильниках, зеркалах, бесчисленных пузырьках. Но не роскошные ковры и золотые украшения привлекли его взгляд. Это была девушка. Она лежала на кровати фиолетового шелка, темные волосы ручьями текли по подушке, алые губы были полураскрыты во сне. Кирк с шумом вздохнул. Это была девушка, чье лицо он видел в туманном, иллюзорном мире. Неужели это лишь продолжение сна? Или он каким-то непонятным образом попал в мир фиолетового вина?

Несколько долгих секунд Кирк смотрел на девушку, плененный ее красотой, затем пересек комнату и осторожно потряс ее за плечо. Девушка резко проснулась, уставилась на него, а потом испустила слабый вскрик ужаса.

— Кто ты? — спросил Кирк. — И... что это за место? Нет, не надо бояться. Я...

— О, боги Кифа! — прошептала девушка, и в голосе ее сквозил страх. — Ты... Ты... Я... — она вскочила с шелковой кровати и схватила свисающий со стены шнурок звонка.

— Постой! — Кирк взял ее тонкую руку. — Сначала скажи мне...

Он не успел закончить. В коридоре послышался грохот шагов и в комнату ворвался чернобородый Герно в сопровождении десятка стражников и факелоносцев.

— Ваше Величество! — воскликнул Герно. — Мне показалось, что я услышал... — Он замолчал при виде Кирка, стоящего с девушкой в позе, похожей на объятия. — Тысяча извинений, моя госпожа! Я не знал, что вы... развлекаетесь.

С порозовевшими щеками девушка вывернулась из рук Кирка и повернулась к капитану стражи.

— Как ты смеешь, — прошипела она, — как ты смеешь предполагать...

— Я? — рассмеялся Герно. — Я ничего не предполагаю. Думаю, это уж решать королю. — Он повернулся к одному из стражников. — Его Величество сейчас с Сабаном. Проси его немедленно прийти сюда!

Кирк ошеломленно смотрел на происходящее, стискивая топор. Герно, с которым он познакомился в таверне! И эта девушка... королева Кифа! Но зачем Герно и некромант Сабан перенесли его в королевский дворец Тантиса? Он взглянул на девушку, на ее тонкую фигурку в прозрачной ночной рубашке. В какую же запутанную интригу он вляпался?

За дверью послышались шаги. В комнату вошел Сабан, жрец с ястребиным лицом, сопровождающий худого юношу в расшитом золотом халате.

— Зора! — прошептал молодой король. — Ты!.. Но кто этот белокожий варвар?

— Этот человек мне незнаком, — ледяных голосом ответила девушка. — Я не знаю, как он попал сюда. Герно может тебе подтвердить...

— Взгляните на гирлянду на шее негодяя! — воскликнул Сабан, указывая на Кирка, тут же спрятал сухонькую руку под свою черную мантию и сухо рассмеялся. — Заметьте также, что он не мог попасть незамеченным во дворец, без помощи изнутри. Я предупреждал вас, Ваше Величество, о хитрости этой женщины!

— Да, — пробормотал Герно. — Когда я вошел, они нежно обнимались. Она просто дурачит вас, Ваше Величество!

— Клянусь Юпитером! — взревел Кирк. — Они лгут! Это они опоили меня и принесли сюда! — С топором с руке он бросился к Герно, но путь ему преградил десяток стражников в золоченых шлемах.

Вэнил, молодой правитель Кифа, расправил плечи и бросил страдающий взгляд на свою новобрачную.

— Ты был прав, Сабан, — глухо сказал он. — О, Боги! Подумать только, что я доверял такой женщине, любил ее! Пусть они оба умрут в яме. — Он повернулся на пятках и ушел, не слушая мольбы девушки.

Когда Вэнил покинул спальню, Герно махнул своим людям.

— Взять их, — велел он.

Лицо его казалось сатанинским в свете факелов.

Кирк увидел, как напряглось тело Зоры, когда стражник в пурпурных одеждах двинулся к ней, но подбородок ее оставался гордо вздернутым вверх. У нее был дух и выдержка, у этой королевы Кифа. Радостный свет предстоящего сражения зажегся в голубых глазах американца, и он с громким смехом рванулся вперед.

Стражники, не ожидая, что, в виду численного превосходства им окажут сопротивление, изумленно отступили, выхватывая из золотых ножен странно изогнутые мечи. Два взмаха бронзового топора, и двое стражников легли на мраморный пол с расколотыми черепами.

— Вперед!—взревел Герно. —Вы что, позволите одному чужеземцу одолеть вас всех?

Сердитый крик подбодрил остальных гвардейцев. Подняв блестящие в свете факелов мечи, они пошли в атаку.

— Ну, мурианские псы! — рассмеялся Кирк. — Мой Хеклос давно уже жаждет крови!

ДЕСЯТОК МЕЧЕЙ, на которых играл свет факелов, ударили в бронзовый щит с головой рыкающего льва, которым прикрылся американец. Он опять взмахнул топором, и коричневая, мускулистая рука, отрубленная по плечо, упала на пол. Мрамор стал уже скользким от крови — плохая опора для старых сандалий Кирка. Он стал осторожно отступать, держась так, чтобы девушка-королева находилась за его спиной.

— Назад! — крикнул он ей. — Стой позади меня!

Она молча кивнула и повиновалась. Комната наполнилась лязгом мечей и короткими криками одетых в пурпур воинов. Кирк описывал своим топором блестящие круги смерти. Несколько раненых гвардейцев с золотыми шлемами отступили, но другие тут же заняли их место. Американец тяжело дышал, по лицу его градом катился пот, напряженные мускулы начали ныть. Было бы безумием пытаться одолеть весь полк дворцовой охраны. Но все же, если бы он сумел пробиться к капитану Герно и заставить его отозвать своих псов...

С дикой яростью Кирк возобновил атаку. Выпад изогнутого меча прочертил кровавую борозду на его бедре, но владелец этого меча тут же поплатился жизнью за свою дерзость. Топор пробил блестящую броню и ребра, раскрывая грудь гвардейца, как сумку. Снова и снова вздымался и падал топор, разбивая щиты, ломая мечи, отправляя в путь без возврата воинов Му. Задыхаясь от усилий, оскалив в победной усмешке зубы, антрополог прокладывал себе дорогу к Герно.

— Клянусь Таном! — взревел капитан, видя, что его воины отступают перед неистовым напором чужеземца. — Деритесь же! Вперед, трусливые собаки! Слабаки!

И, выхватив собственный меч, он попытался нанести удар по ногам Кирка.

— Плохо дерешься, чернобородый! — выдохнул Кирк. — Неуклюжий выпад! — И смеясь, он развернул топор плашмя и сильным ударом выбил меч из онемевших пальцев Герно.

Сделав это, Кирк тут же занес топор над головой капитана.

— Все назад! — голос Кирка громом пронесся по спальне. — Отзови своих псиов, предатель, иначе я разделю пополам твою башку!

Герно колебался, отсветы факелов играли на его побледневшем лице, черные глазки бегали по сторонам, что-то соображая.

— Быстрее, — проворчал Кирк, — иначе я...

Позади раздался предупреждающий крик Зоры. Кирк тут же развернулся, но было уже поздно. Меч, который швырнул один из гвардейцев, вращаясь, уже летел прямо него. Он попал тяжелой, украшенной золотом рукояткой прямо в висок Кирку. Оглушенный, Кирк упал на колени, и тут же десяток маленьких смуглых воинов налетел на него.

— Ну, вот! — Герно чванно прошелся по комнате, презрительно усмехаясь. — Вот ты и попался, несмотря на все свое хвастовство. Теперь посмотрим, как чужеземец полетит в шахту к Зверю! Тащите его!

ОГЛУШЕННЫЙ, КИРК не сопротивлялся, когда его потащили из комнаты. Бронзовый топор все еще висел на кожаном ремне, обернутом вокруг запястья, и щит был в левой руке, но он не мог шевельнуться в руках десятка пурпурных гвардейцев. Впереди он видел стройную фигурку Зоры, между двумя воинами. Даже сейчас она была красива, ее кожа мерцала, как белое золото, под шелковой ночной рубашкой. Глядя на нее, Кирк попытался вырваться. Но град ударом тут же утихомирил его.

Они шли вниз, по длинным полутемным коридорам, по мраморным залам со стенами, украшенными фресками. Странные барельефы, странные статуи, полустертые от древности, тянулись бесконечной процессией, разделенные промежутками пустых стен из черного камня. Дымные факелы бросали на них громадные гротескные тени, и казалось, что дворец был каким-то фантастическим царством мертвых, населенный серыми, вечно мучившимися древними призраками.

Вниз, вниз и вниз, в самые недра земли. Громкие шаги, эхом отдающиеся от стен из черного базальта, покрытых бисеринками влаги и слизью. Внезапно Герно остановился, открыл тяжелую дверь, и Кирк увидел, как дрожь прошла по тонким плечам Зоры. В жуткой полутьме зловеще вырисовывались висящие на стенах цепи с кольцами, деревянные станки и странные орудия пыток. Но Герно прошел мимо них к круглой решетке, пересеченной медными полосами.

Кирк отбросил назад длинные волосы. Что там они говорили о «шахте» и «звере?»

Герно отпер решетку. Она зловеще заскрипела, открываясь. Из непроглядной тьмы доносился далекий плеск воды.

— Сначала девушку, — велел Гирно, стоя у темного отверстия.

Зора потеряла остатки самообладания.

— Нет! Нет! — закричала она, безуспешно отбиваясь от бесстрастных стражников, тащивших ее к отверстию. Очень спокойно они втолкнули ее внутрь. Пронзительный крик, затихающий вдали, и девушки не стало.

— Теперь чужеземца, — дьявольски усмехнулся Герно, сунув большие пальцы за пояс.

Кирк оставался неподвижным, когда они взяли его мощное тело. Все еще оглушенный ударом по голове, он не оказывал сопротивление, когда они стали заталкивать его в отверстие ногами вперед.

— Приятного полета! — услышал он насмешливый крик Герно, а затем полетел по наклонному туннелю в неизвестность.

Кирка охватил панический страх перед неизвестностью. Он отчаянно пытался остановиться, но напрасно. Стены наклонного туннеля были из гладкого, как стекло, отполированного обсидиана и покрыты слизью. Ветер свистел в ушах, а затем мир исчез в ослепительной вспышке...

ВОДА, ЛЕДЯНАЯ, как в Атлантике в январе, прояснила сознание Кирка. Задыхаясь, он вынырнул на поверхность, преодолевая вес щита и топора, которые тянули его под воду, и попытался хоть что-нибудь разглядеть во мраке.

— Сюда! Сюда! — услышал он голос Зоры, странным эхом отдавшийся в огромной пещере. Кирк отчаянно поплыл к ней. Когда глаза его привыкли к темноте, он увидел тонкую белую фигурку, присевшую на узком каменном выступе перед зияющим отверстием наклонного туннеля. Напрягая мощные мускулы, он вылез из воды и сел рядом с ней.

— Ты... Ты жив? — прошептала девушка. — Ты ударился головой о выступ, и я уж подумала...

— Нет, — проворчал Кирк. — У нас в Америке у всех крепкие черепа. А холодная вода возвращает нас к жизни. — прищурившись, он попытался разглядеть большое подземное озеро, черное и маслянистое в слабом фосфоресцирующем свете, исходящем из устья туннеля. — Что это за адская бездна?

— Шахта, затопленная морем, — шепотом ответила Зора. — Место ужаса и смерти. — Она задрожала и смолкла.

— И нет никакой возможности сбежать отсюда? — спросил Кирк.

— Никакой, — безнадежно покачала головой девушка. — Сюда ведет только этот туннель и...

Американец встал и попытался влезть в крутой туннель. Гладкий как стекло, отполированный обсидиан, к тому же покрытый слизью, не давал ни малейшей возможности зацепиться за стенки. После нескольких безуспешных попыток он вернулся на узкий уступ к девушке.

Здесь не подняться, — пробормотал он. — Даже такое острое лезвие, как у Хеклоса, — он притронулся к топору, — не сможет вырубить ступени в этом каменном туннеле. А как насчет этого черного озера? Там что, нет никакого другого берега, до которого мы могли бы доплыть?

— Доплыть? — едва слышно выдохнула Зора. — О, Боги Кифа! В этих глубинах обитает ужасное чудовище!

— Чудовище? — Кирк посмотрел на темную поверхность озера. — И что это за твари, которые вызывают такой страх?

— Дьявольские создания силой в два десятка мужчин! — Голос девушки дрожал от ужаса. — У них дюжина рук, и они очень кровожадные! Монстры, отвратительные, безжалостные чудовища! Больше не суйся в воду, если хочешь остаться в живых!

— О, святая макрель! — насмешливо воскликнул Кирк и, положив руку на рукоять топора, пристально поглядел Зоре в лицо. — В какое безумное дело я ввязался! Я был одурманен, когда стал вглядываться в чашу с мерцающим фиолетовым вином, и попал под чары этих псов, Сабана и Герно, а потом очнулся в твоей спальне! И вот теперь...

— Что? — девушка схватила его за руку, сверкая темными глазами. — Сабан! Герно! Теперь мне все понятно! Они с самого начала были против моего соединения с Вэнилом, надеясь, что он женится на Лату, злой сестре Сабана, и таким образом они получат власть над королевством! Они подстроили все это, чтобы опозорить и погубить меня, и тогда Вэнил смог бы жениться на Лату и сделать ее королевой Кифа! Я... — Девушка вдруг испуганно умолкла и прижалась к Кирку, пристально глядя на возникший в озере водоворот. Что-то громадное и непонятное поднималось из черных глубин. Светящиеся зеленые глаза, холодные и немигающие, уставились на уступ, на котором стояли они, а под глазами появился жестокий кривой клюв. Из вспененной воды высунулись длинные змеевидные щупальца.

— Священный Дым! — пробормотал Кирк. — Это буквально двойник того, кто находится в Доме Ужасов на Кони-Айленде...

Его прервал отчаянный, полный ужаса крик Зоры. Одно из щупалец устремилось вверх и, обхватив лодыжку девушки, потащило ее к краю. Молниеносный удар топора американца отрубил конечность чудовища, вибрирующий вопль вырвался из его распахнувшегося клюва.

Задыхаясь, девушка отскочила от края, но прежде чем Кирк успел еще раз взмахнуть топором, гигантское чудовище двинулось к скале и схватило его сразу тремя щупальцами.

Американец напрасно пытался вырваться на свободу, чтобы нанести удар топором. Щупальца с силой питона прижали руки Кирка к туловищу. Присоски величиной с чашку не давали ему выскользнуть на волю, и чудовище стало подтягиваться поближе, чтобы пустить в ход свой ужасный клюв.

Бусинки пота выступили на лице и мышцах Кирка, выдавленные сжимающимися ужасными щупальцами. Через секунду ему казалось, что сейчас у него поломаются все ребра. Чудовище неуклонно приближалось, клюв готов уже был ударить тело американца, а раскрывшийся под ним рот пускал слюни, нетерпеливо, точно вампир, ожидая крови.

Испуганный стон Зоры побудил Кирка к новым усилиям. Вслепую, почти без сознания, он ударил свободной ногой в тяжелой сандалии прямо в один из холодных, беспощадных глаз!

У монстра вырвались похожие на кашель вопли. Оно стало корчиться от боли, на мгновение ослабив свою хватку. И в этот момент американец стал действовать. Одно мощное усилие, и он вырвал правую руку из жутких объятий. Два резких удара топором, и два щупальца отделились от тулова. Тело Кирка теперь было измазано темной, вязкой кровью, но щупальца выпустили его, и, казалось, новая жизнь влилась в его жилы.

Снова просвистел топор, и третье щупальце было отсечено, и даже уже упавшее на каменный уступ, оно продолжало извиваться, точно гигантская змея.

— Святая макрель! — изумленно воскликнул Кирк, поскольку из изувеченной плоти к нему, крутясь в воздухе, устремились остальные щупальца. — Да его что, невозможно убить?

Бросившись вперед, он изо всех сил опустил топор на мясистую, бесформенную голову подплывшего к самому краю уступа чудовища. Снова раздался шипящий, вибрирующий крик боли, и чудовище, уже поднимавшееся на черную скалу, с громким всплеском полетело вниз, в темную воду.

— Вот так, — задыхаясь, промолвил Кирк. — Вам... Тебе не причинили вред, девочка?

«Девочка»? — удивленно подумал он, сам не зная, почему так назвал королеву.

— Нет, — прошептала она. — Я... О, боги! Взгляни туда!

КИРК РАЗДРАЖЕННО взглянул вниз с уступа. Там, где морское чудовище погрузилось в воду, озеро кипело от извивающихся щупалец и светящихся зеленых глаз. Это другие гигантские октопусы пожирали своего мертвого собрата!

— Ты видишь? — закричала Зора. — Нет никакой надежды! Когда они там закончат... Их там сотни, ты же не можешь перебить их всех! Ты храбро сражаешься, американец, но видят боги, что мы тут погибнем!

В течение долгой секунды Кирк глядел на крутящийся, чудовищный лес извивающихся щупалец. Некоторые твари уже лезли на уступ, нащупывая точки опоры на скале. А туннель позади был слишком скользкий, чтобы можно было по нему подняться.

Внезапно взгляд Кирка упал на длинное окровавленное щупальце, лежащее на уступе у его ног. Оно было покрыто круглыми присосками, природными медицинскими банками.

— Зора! — закричал он. — У нас есть шанс! Гляди!

В одно мгновение он разрубил топором щупальце на равные куски, затем вырезал изнутри кусков кровавое мясо. Получились широкие трубки, покрытые присосками.

— Держи! — он протянул Зоре четыре окровавленных куска. — Прикрепи их на руки и ноги, и ты сможешь подняться по туннелю.

Девушка заколебалась, с отвращением глядя на эти куски, затем, когда на краю уступа послышалась какая-то возня, быстро сунула руки и ноги в трубки и повернулась к туннелю.

Кирк с тревогой глядел, как Зора пытается подняться в туннель. Прижимая руки и ноги к склизким стенам, она начала медленное восхождение, и внезапно радостный крик сорвался с ее губ. Присоски крепко цеплялись к гладкому обсидиану!

— Получилось... Получилось! — воскликнула она. — Иди же сюда! Быстрее!

С бешеной скоростью Кирк отрубил его четыре куска щупальца, и едва сделал это, как к нему с края уступа поползла извивающаяся, как змея, конечность чудовища! Он отрубил ее одним быстрым ударом, затем перекинул щит за плечи, и, со свисающим с запястья топором, полез в устье туннеля.

Подъем был трудным для американца, чей вес вдвое превышал вес Зоры, но, прижимая присоски к гладкому камню, у него была пара секунд, прежде чем присоски отваливались. Остановка даже на миг являлась фатальной, нужно было постоянно двигаться вперед, чтобы присоски не оторвались все разом.

Кирк понялся лишь футов на шесть, когда услышал позади шум, создаваемый монстром. Слишком большой, чтобы пролезть в туннель, он выбросил вверх ощупывающую конечность. Кирк почувствовал, как липкое щупальце коснулось его лодыжки, и удвоил свои усилия. В туннеле не было места, чтобы развернуться и принять бой. Задыхаясь, Кирк полз вперед, а позади отзывались эхом от скал странные каркающие, полные гнева крики разъяренного чудовища.

Но с каждой секундой они слабели, оставаясь далеко внизу. Впереди Кирк видел маленькую фигурку Зоры, слышал ее дыхание, когда она лезла по крутому туннелю. Туннель, по которому они так быстро слетели вниз, теперь казался бесконечным. Несколько раз Кирк чувствовал, что присоски отваливаются, и спасался лишь тем, что быстро хлопал руками и ногами по стенкам туннеля, снова создавая в присосках вакуум. Один раз Зора сорвалась и упала на него. Казалось, оба должны были полететь вниз, во власть монстров, но Кирк изо всех сил растопырился в туннеле и сумел удержаться, пока девушка не полезла дальше.

Ему казалось, что миновало много часов, наполненных тяжким трудом, прежде чем они доползли до выхода из туннеля. Перед перекрывавшей выход медной решеткой было несколько квадратных футов ровного пола. Ухватившись за решетку, Кирк стал вглядываться в полумрак камеры пыток.

— Готово! — ликующе прошептал он. — Здесь нет никого, кто мог бы помешать! Однако, здесь мало места для топора. Отодвинься хоть немного!

Зора прижалась к влажной стене, а Кирк опустился на колени перед решеткой и взял в руки топор. Громкий лязг разнесся по темнице, когда бронза столкнулась с медью. Кирк опять размахнулся, и снова острый топор впился в мягкую медь. После третьего удара отлетела одна из полос решетки, затем другая, открывая узкий проход.

— Быстрее, — шепнул он девушке. — Лезь первой, пока этих дьяволят не привлекли удары моего топора.

Кивнув, Зора легко проскользнула в отверстие на пол камеры. Для крупного американца это было более трудное задание. Когда он, наконец, вылез в камеру, его рубашка была порвала на ленточки, а тело покрыто царапинами.

— Ладно, — криво усмехнулся он. — И что теперь, королева Кифа?

Зора секунду стояла, раздумывая, потом кивнула, словно приняла какое-то решение.

— Вероятно, Герно будет окружен своими гвардейцами, — прошептала она. — Но некромант Сабан вечно торчит в одиночестве в своей башне. Если бы мы могли добраться до него и заставить признаться... Идем!

Из камеры пыток она повела Кирка вверх по просторным темным комнатам, плохо освещенным залам с колоннами, по грубо высеченным лестницам. Быстро потеряв ориентировку в этом лабиринте темных галерей и коридоров, американец поражался, как Зора находит здесь дорогу.

В этот поздний час огромный дворец был темен. Время от времени стук шагов и отблески факелов заставляли беглецов прятаться в тени за золотистыми гобеленами, пока не пройдут мимо пурпурные стражники. Они шли из комнаты в комнату, словно призраки на мягких лапах ночи, — Зора, маленькая усталая фигурка в изорванной рубашке, и Кирк, огромный, с измазанным кровью топором в руке. Когда они скользили мимо случайного светильника, на темных мраморных стенах извивались их зловещие тени.

Внезапно девушка остановилась и схватила Кирка за руку.

Впереди замерцали какие-то странные отблески и коридор заполнила неземная музыка. Перед большой, занавешенной черным дверью взад и вперед ходил стражник в золотом шлеме.

— Жди здесь, — шепнул Кирк и канул во тьму.

Девушка стояла, прижав руки к груди и слушая, как колотится ее сердце. Американец медленно двинулся вперед. Стражник, погруженный в свои мысли, механически ходил взад-вперед. Светловолосый гигант присел, как скрученная пружина...

И, словно пантера рванувшись вперед, стиснул стальными пальцами шею тщедушного уроженца Му. Воин безуспешно пытался достать свой меч или хотя бы крикнуть. Его сила не шла ни в какое сравнение с силой американца, и лишь слабый стон сорвался с его губ. Он боролся еще несколько секунд, затем потерял сознание. Кирк бережно опустил неподвижное тело на пол и махнул девушке, что она может идти сюда.

Тихонько ступая по камням босыми ногами, Зора подбежала к нему и махнула рукой за занавешенную дверь. Кирк кивнул и последовал за ней, когда она скользнула между тяжелыми занавесями.

Оказавшись в темноте, Кирк невольно напрягся, затем с трудом подавил изумленный возглас.

Черными, такими же черными, как дьявольская шахта, были огромный зал, стены, пол и колонны которого были высечены из черного базальта. Свет исходил лишь от двух золотых жаровен — жаровен в форме змей, из зияющих пастей которых вырывалось жуткое синее пламя. Потоки серого ароматического дыма, крутясь, поднимались вверх, к смутно виднеющемуся в полумраке потолку, а еще странное зловонное свечение исходило от ужасных, нечеловеческих статуй и мертвенно-бледных фресок, которые, казалось, извивались и дрожали, живя своей жуткой жизнью.

И таким же злобным, как фрески, украшавшие его храм, казался Сабан, сидевший, согнувшись, между двумя золотистыми змеями. Желтая, точно пергамент, кожа плотно обтягивала его череп, черные глаза сверкали диким дьявольским светом, так что он казался вампиром, вышедшим из ада.

Напротив жреца стоял Вэнил, молодой правитель Кифа, бледный, смятенный, в сопровождении лишь бородатого Герно с бычьей шеей, казавшегося приземистым гномом среди громадных скачущих теней.

— Путь будет так, — говорил Вэнил. — Теперь, когда Зора... — он вздрогнул, упомянув ее имя, — заплатила за свою неверность, народ станет требовать королевы, чтобы продолжался род владык. Вызови своих духов, сабан, и пусть они скажут, что мне делать.

Тонкая торжествующая усмешка появилась на губах Герно, но Сабан остался бесстрастным. Поднявшись на ноги, он бросил пригоршню порошка в пламя жаровни, и резко пахнущий серый дым повалил гуще, окутав всю сцену колеблющейся дымкой. Сутулый, похожий на мертвеца в своих черных одеждах, Сабан властным жестом вскинул руку.

ЗАЛ ЗАПОЛНИЛА музыка, странная, неземная музыка, сначала пронзительная, точно крики мучимых душ, а потом ставшая глубокой, торжественной, словно далекий звон колоколов. Стенающие трубы изливали серебряный поток мелодии, который подчеркивали пульсирующие лютни и поющие лиры. Несмолкаемой, невыносимой была эта музыка, точно бешеная собака, грызущая острыми зубами нервы слушателей. В ней слышался похоронный звон, отзывающийся эхом из бездонной пустоты, бесконечной пустоты, которую люди называют смертью.

Затем Сабан внезапно заговорил высоким, дрожащим голосом.

— О, духи мертвых! — стонал он. — О души, витающие в бесконечности! Древние правители Кифы! Из безмерного одиночества серых туманов вызываю я вас, из воя пронизывающих ветров за пределами вечного пространства! Именем могущественной Тан, именем Трех Нечестивых Зверей Харкана, силами земли, моря и небес повелеваю я вам! Придите!

Порыв ледяного ветра, казалось, пронесся по залу, замораживая души тех, кто слушал Сабана. Серый дым принялся извиваться, словно от боли, а синий свет жаровен стал еле видимым свечением. Внезапно руки Сабана нырнули в складки его черной мантии и вынули оттуда отвратительную, высохшую, мумифицированную голову ребенка.

— Давно упокоившиеся правители Кифа! — закричал он. — Говорите этими губами, молчавшими целых сто лет! Явите свое присутствие! Я повелеваю вам — говорите!

Тянулась и тянулась долгая секунды тишины. Затем, ужасающе медлительно, шевельнулись высохшие губы мумифицированной головы! Зора задрожала. Низкий голос раздался изо рта мумии!

— Это говорю я, Хафар, основатель Кифа! — сказала она. — Почему вы нарушаете мой покой?

И Сабан ответил:

— Мы хотим услышать твой совет, о, тень, чтобы узнать, кто из женщин должен стать королевой Кифа! Говори же, мертвый, заклинаю тебя! Говори, дух...

Голос Сабана упал до ужасного шепота, а голова мумии выпала из разжавшихся рук и покатилась по полу. Две смутные в полутьме фигуры, одна громадная, угрожающая, другая стройная, бледная и прекрасная, появились возле него из теней.

— Ты призываешь мертвых? — прогремел насмешливый голос Кирка. — Так вот тебе двое, недавно покинувшие мир, ответили на твой призыв.

— Нет! — прохрипел Сабан, сам побледнев, как мертвец. — Нет! Именем богов Кифа!..

— А вот смотрите, — Кирк повернул ногой голову мумии, показывая тонкие ниточки, при помощи которых Сабан заставлял шевелиться ее губы. — И тут обман! Разве я не знаю, какие трюки использовали Гитлер и Маккарти, произнося свои речи? А ты, — он повернулся к Вэнилу, стоящему с белым, точно известка лицом. — Как мог ты поверить словам этих жуликов, а не той, которая любит тебя? О, Боги! Как же позволяете вы дурачить народ Кифа? Я...

Предупреждающий крик Зоры заставил его повернуться к Герно, который бросился на него с мечом в руке.

— Ага! — рявкнул американец, хватая рукоять своего топора. — Наконец-то я могу отплатить тебе по старым счетам! Иди сюда, чернобородый! Мой Хеклос жаждет крови!

Он отразил удар Герно щитом и взмахом топора заставил капитана отступить. Они кружились в зале, звеня оружием, точно пародия на истинную пляску смерти. Предупрежденный их предыдущей стычкой, Герно действовал осторожно, стремясь утомить и без того уже усталого американца. Искры летели от лязгающих лезвий, и при каждом ударе Герно издавал громкий крик.

Кирк только усмехался, мускулы его работали, как весла галеры, когда он размахивал двуглавым топором. Капитан уже был отмечен несколькими ранами, где лезвия топора чиркнули ему по рукам.

— Давай, давай, дерись! — смеялся американец. — Покажи свою храбрость...

Внезапно он уловил краешком глаза какое-то движение в тени. Теперь стало ясно, что, отступая, Герно заманивал своего противника туда, где ждал его Сабан, надеясь, что быстрый удар ножом завершит схватку в его пользу. И как только эта мысль возникла в голове Кирка, Сабан, оскалившись, бросился к нему с блестящим кинжалом в руке. Наклонясь почти до самого пола, жрец нацелил свой удар в сухожилие ноги Кирка. Вэнил и Зора, затаившие дыхание зрители этого сражения, вскрикнули, поскольку Герно сделал выпад в грудь американца.

Руки Кирка сделали одновременные движения в противоположных направлениях. Одна, топором, отразила выпад Герно. Другая-щитом, с силой ударила за спину. Удар края тяжелого щита пришелся как раз по запястью Сабана, выбив кинжал из его онемевших пальцев. Хруст костей и завывание жреца прозвучали одновременно. Сломанная рука безвольно повисла.

Но все же, насколько бы ни был быстр американец, Герно все же успел нанести удар в его незащищенную грудь. Он бы никак не успел заслониться щитом прежде, чем изогнутый меч совершит свой удар, и лишь практически вслепую взмахнул топором, рискнув всем для такого мизерного шанса.

Рука Герно уже наносила удар, и капитан не стал отдергивать ее, положившись на свою броню. Латы у него были из полированной меди, способной выдержать большинство ударов... но только не удар Кирка. Его смертоносный топор прорезал броню и кости, ударив через плечо и грудь и развалив капитана надвое. Стон умирающего сорвался с губ Герно, и он рухнул, умерев прежде, чем достиг пола.

— Боги всемогущие! — выдохнул Вэнил. — Рука ни единого смертного не могла бы нанести такой удар!

— Смертного? — рассмеялся, задыхаясь, Кирк. — Сейчас ты все узнаешь! — Он схватил поникшего Сабана и подтащил к молодому королю. — Говори, колдун, или я разрублю пополам тебе голову!

— Нет, не надо, — прошептал жрец. — Я все скажу! Этот человек — простой путешественник, Ваше Величество, которого мы перенесли, пока он был без сознания, в спальню Зоры, чтобы погубить ее. Я придумал план, как говорить от лица мертвых, чтобы убедить Ваше Величество взять в жены мою сестру Лату, чтобы я получил полную власть. Молю вас о милосердии, Вэнил...

Грохот шагов заглушил слова жреца, и зал внезапно заполнился стражниками, гвардейцами и факелоносцами, привлеченными звуками сражения. Изумленно уставились они на труп своего капитана и громадную, забрызганную кровью фигуру Кирка, который стоял, опираясь на свой топор, словно бог войны.

— Уберите эту падаль, — кивнул Вэнил на Герно и стонущего Сабана, затем, обняв тонкие плечи Зоры, обратился к Кирку: — Как я могу вознаградить тебя, чужеземец, за разоблачение этих предателей и спасение той, чем я дорожу больше жизни?

— Вознаградить?.. — Кирк отодвинул занавес, закрывавший окно, и взглянул на гавань Тантиса, тусклую в холодном, сером свете раннего утра, глубоко дыша, наполняя легкие живительным соленым морским воздухом. — Дайте мне укомплектованную галеру — с сильными гребцами и капитаном, который не боится штормов! Пыль городских улиц забивает мне ноздри, и я уже слышу зов далеких земель.

— Всего лишь галеру? — тихо прошептала Зора. — Но это же слишком мало для нашей земли золота, драгоценностей и специй! Ты не желаешь ничего больше?

— Для меня, которого люди зовут Странником, и нет ничего большего, — медленно ответил Кирк, и глаза его, такие же голубые, как далекий горизонт, не отрывались от моря...

(Fantastic Adventures, 1939 № 7)