Корабль из ада

Рабы ритма

ПРОНЗИТЕЛЬНЫЙ, СКРИПУЧИЙ голос заполнил рубку управления.

— Черт побери! Черт! Черт! Черт! — завыл он. — Работайте, грязные ублюдки, работайте! Двигатели — полный вперед!

— Успокойся, Тихо! — резко велел Ченс.

Переключив управление на автопилот, он достал из кармана горсточку семян джайеха и бросил их в клетку на столе навигатора. Тут же тощий фиолетовый марсианский попугай жадно набросился на семена, время от времени останавливаясь, чтобы хрипло выдать отрывки из «Мести ракетчика» или «Жены лунного человека».

Мартин Ченс усмехнулся. Тихо ему подарил шахтер из кратера с таким же именем... а уж лексикон и определенный словарный запас лунных шахтеров уважали во всей Солнечной системе. Ченс собрался вернуться к управлению, когда в коридоре послышались шаги, и в рубку поспешно вошел круглый, взволнованный человечек.

— Капитан Ченс! — воскликнул он. — Мне показалось, я услышал какой-то шум и...

— Это всего лишь Тихо, мистер Холден, — Ченс кивнул на попугая. — Вечно он поднимает переполох перед ужином.

— Будь оно все проклято! — раздраженно пробурчал мистер Холден.

Тихо склонил голову набок и насмешливо поглядел на него.

— Будь оно проклято! — повторил мистер Холден.

Постаравшись не усмехнуться, Ченс набросил на клетку кусок ткани. Затем посерьезнел и повернулся к владельцу «Астры».

— Взгляните, сэр, — сказал он, — на наш курс. Я не забыл, что подписал контракт на два года, в котором обязался не задавать никаких вопросов, но кажется довольно очевидным, что мы летим к Сатурну. А вам известно, какие слухи ходят об этой планете.

Бледные глаза мистера Холдена остановились на худом, ястребином лице Ченса.

— Ну! — вызывающе бросил он. — И что это за слухи?

— О музыке, летящей в безвоздушном пространстве, где не могут распространяться никакие звуки, и проникающей в корабли. О жуткой, нечеловеческой музыке...

— Ха! — презрительно воскликнул мистер Холден. — Суеверия космонавтов! Я нанял вас в качестве капитана и считал авантюристом, который поведет корабль хоть к черту на рога, если ему прикажут! И вы, оказывается, такой же, как эти суеверные пожиратели копоти!

Краска сошла с лица Ченса.

Из всех выражений, космонавты особенно не терпели, когда их сравнивали с пожирателями копоти, так как грязной задачей очистки ракетных дюз от нагара занимались полукровки — карликовые марсиане, стоящие на одном уровне с трубочистами из древних земных легенд. Ченс медленно сосчитал до десяти, кулаки его разжались.

— Я не сказал, что верю этим историям, — наконец, заговорил он, тщательно выбирая слова. — Хотя большая часть таких слухов основывается на фактах. Я просто спросил, куда мы идем и зачем. Я должен знать это, чтобы, когда ропот экипажа достигнет кульминации, я мог бы успокоить их...

Он пожал плечами и повернулся к пульту управления.

Мистер Холден взглянул на экран, на котором была отчетливо видна планета с кольцом, и бросил сигару в песочницу, которые заменяли на корабле обычные пепельницы.

— Ладно, — медленно проговорил он. — Если вы почувствуете себя лучше, узнав, куда мы направляемся, я вам скажу. Вы когда-нибудь слышали о Дженис Кент?

— О Дженис Кент?

Мартин Ченс кивнул. Мало кто не слышал о ней. Она была знаменитой газетчицей, самой очаровательной девушкой в Солнечной системе, бесстрашным пилотом и наследницей миллионов «Космических перевозок Кента». Ченс вспомнил передачу, которую передали по всем каналам два года назад, когда она покинула Землю, отважно отправившись в экспедицию на Сатурн. Гладкие желтые волосы, цепкие голубые глаза, веснушки на слегка вздернутом носике, в мужской рубашке и брюках, которые каким-то образом только подчеркивали ее женственность. Два года от нее не было ни вестей, ни подсказки, что же случилось с этой безрассудной экспедицией.

— Значит, вы помните? — проворчал Холден. — Так вот, капитан Ченс, выходит, вы знаете, что мисс Кент владеет контрольным пакетом акций «Космических перевозок». И без нее мы не можем назначать на должности офицеров и вообще делать любые изменения в политике компании. Согласно закону, она должна отсутствовать семь лет, чтобы ее официально объявили мертвой. Семь лет, в течение которых «Космические перевозки» не могут принимать никаких важных решений! Это стоит нам громадных денег! Поэтому собралась группа акционеров и внесла деньги, чтобы нанять эту яхту, выбрав меня своим представителем. Я должен или вернуть мисс Кент домой, или привезти доказательства ее гибели. И я сделаю это, даже если придется прочесать каждый дюйм поверхности Сатурна! Если людям не нравится идея полета к Сатурну, это их дело! Что же касается всяких там разговоров о музыке в пустоте — так это всего лишь глупая, бессмысленная, пустая болтовня!.. — Джон Холден замолчал, его круглое лицо внезапно обвисло и приобрело цвет гипса. Он стоял, неподвижный, как испорченный робот, и прислушивался.

Мартин Ченс застыл. В рубке внезапно послышались звуки... звуки, подобных которым он никогда в жизни не слышал. Очень слабые и какие-то далекие, они звучали в странном, монотонном ритме, неся в себе неопределенную мелодику. Они гудели и гудели в этом странном, варварском темпе, однообразные, ничуть не варьируясь. Жуткие, нечеловеческие, они походили на пульсацию белой горячки и одновременно на чей-то зов из-за края времени...

— Боже милостивый! — прошептал мистер Холден.

ЧЕНС МОЛЧАЛ. Он обежал взглядом рубку и отметил, что радиостанция выключена. Затем, словно для того, чтобы быть совершенно уверенным в этом, он подошел и выдернул из нее несколько проводков. Но пульсирующая мелодия не прекращалась. Казалось, она доносилась со всех сторон — от блестящего пульта управления, от железного пола, от покрытых приборами стен. Ченс даже сорвал ткань с клетки попугая, но Тихо сжался на своей жердочке, словно напуганный неизвестными звуками.

— Музыка! — пробормотал капитан «Астры». — Она идет откуда-то извне! Ничто на корабле не может издавать подобные звуки! Но звуковые волны не могут передаваться в космической пустоте!

Мистер Холден слабо кивнул. Вся уверенность и агрессивность, казалось, вылетели из него, как воздух из проколотого шарика. Однако, прежде, чем он успел хоть что-то сказать, в коридоре зазвучали шаги, и в рубку ворвалась толпа охваченных паникой космонавтов.

— Капитан Ченс! — выскочил вперед Уоллес, маленький радиооператор. — Вы слышите это? Это против всех законов природы! Никакая музыка не может проникнуть в корабль извне! Бог знает, что появится следом за ней! С нас достаточно! Нужно разворачиваться и улетать, пока еще можем!

— Улетать? — презрительно рассмеялся Ченс. — Из-за слабого шума? И вы еще называете себя космонавтами? Мы летим дальше!

— Нет! — Уоллес присел и с отчаянным лицом выхватил мощный бластер. — Корабль возвращается! Кто знает, какие дьявольские силы обитают здесь, возле Сатурна! Мы не можем игнорировать Предупреждение! Я не стану...

Ченс внезапно ударил кулаком ему в челюсть. Выронив бластер, Уоллес мягко осел на пол.

— Возвращайтесь по своим местам, — размеренно сказал Ченс. — Мы не свернем с курса, и никакая музыка, дьявольская она или нет, не заставит нас это сделать!

Долгую секунду стояла тишина, нарушаемая лишь странной, пульсирующей музыкой, монотонной, жуткой, безостановочной, словно биение какого-то громадного сердца. Затем интендант Гроган носком ботинка подтолкнул валявшийся на полу бластер к капитану корабля.

— Эй, вы, салаги, — усмехнувшись, воскликнул он. — Так вы пропустите лучшую часть концерта! Не каждый же день нам поют серенады баньши!

Все рассмеялись, приходя в себя. С деланой бравадой они подняли оглушенного товарища и вынесли из рубки. Когда они ушли, Холден заговорил, повысив голос, чтобы перекричать уже довольно громкий ритм.

— Что... что это было? — пробормотал он. — Эта сумасшедшая музыка!..

— Просто суеверие космонавтов, — усмехнулся Ченс. — Глупая, бессмысленная, тупая болтовня, верно, Тихо?

Попугай пронзительно заорал, махая крыльями.

— Чертовски, чертовски, чертовски верно! — орал он. — Корабль, полный вперед!

ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ «Астра» уже подлетала к Сатурну, мерцающему серебряному пятнышку на черном фоне космоса. За эти сорок восемь часов люди на борту корабля превратились в серые, дрожащие привидения, подвергаемые пытке непрерывно гудящего ритма. Бессонные ночи, невыносимый гул, бьющий по нервам, и страх перед неизвестностью сотворили свое дело. По мере приближения корабля к Сатурну жуткая мелодия становилась все громче, а куски хлопчатой материи, которыми они пытались затыкать уши, практически не помогали. В этом ритме казалось, вибрировал пол, переборки и вообще все, к чему они прикасались. Уже нашли маленького Уоллеса, радиооператора, колотящего кулаками по стенам и умоляющего музыку замолчать. Еще несколько человек были на грани подобного срыва. Даже неугомонный Тихо перестал сотрясать воздух ругательствами, а забился в дальний угол клетки, словно физически избитый этими звуками.

Гул по-прежнему оставался для Ченса тайной. Иногда гул как бы отрывался от самой мелодии, проходил какой-то правильный цикл, затем снова и снова повторялся, словно какая-то космическая, не останавливающаяся музыкальная шкатулка. И что-то в нем было, кроме обычного звука. Его пронизали какие-то сигналы, проникающие, казалось, в глубину души. Время от времени Ченс ловил себя на том, что подсознательно ходит или говорит в такт этому гулу. Иногда он чувствовал, что стремится дышать ему в такт, что сердце старается биться в одном с ним ритме, словно все живое хотело соответствовать этим звукам.

И только однажды пульсирующий гул изменился. Это случилось, когда «Астра» повернула к большому кольцу спутников, опоясывающему шестую планету. Тогда Ченсу показалось, будто он услышал изменение в странной гармонии, пронзительное, скулящее разноголосье. Но это прекратилось так же внезапно, как и началось, остался лишь прежний гул. А у Ченса, занятого приземлением, не было времени ломать над этим голову.

Склонившись над пультом, он не спускал глаз с рядов приборов. Он не мог видеть, что творилось внизу, под великолепными факелами тормозных двигателей. Ченс лишь бросил взгляд на Грогана, широкоплечего интенданта, и Холдена с холодным, встревоженным лицом. Бросив последний взгляд на указатель гравитации, Ченс стал медленно уменьшать тягу двигателей. Едва заметный удар, и «Астра» оперлась на почву Сатурна.

— Приземлились, сэр. Что прикажете дальше?

Голос Ченса был холоден. Он вообще в последнее время стал обращаться к Холдену с отстраненной вежливостью.

Владелец «Астры» глянул на экран. Вид мрачной, безжизненной поверхности Сатурна заметно подавлял его.

— Выйдем и посмотрим, — объявил он. — Что показывают приборы?

Ченс взглянул на шкалу указателя гравитации.

— Я думал, будет хуже, — пробормотал он. — Мы будем в состоянии передвигаться. Что там с воздухом, Гроган?

Помощник уже нагнулся над пробным клапаном, впуская атмосферу Сатурна в спектроскопическую камеру.

— Много свободного водорода, сэр, — буркнул он. — Однако, не думаю, что нам нужны скафандры. Хотя там и холодно.

— Воздух пригоден для дыхания. Превосходно, — сказал Холден, потирая руки. — Мы выйдем немедленно.

Ченс нахмурился. Первичные пробы воздуха слишком приблизительны. Обычно корабли на чужих планетах брали пробы воздуха по нескольку дней, пока досконально не проверяли их. И они еще не обнаружили причину жуткого, пульсирующего ритма. К тому же, здесь могла быть жизнь, весьма неприятная жизнь среди теней от рельефных скал и сучковатых кустов.

— А вы не считаете нужным проводить дальнейшие тесты? — все же спросил он. — К чему нам такая спешка...

— К чему спешка? — взорвался Холден. — А может, к чему нам миллионы, которые имеют шанс потерять «Космические Перевозки»? Чем раньше мы найдем следы мисс Кент, доказательства, что она жива или мертва, тем лучше. Общественное доверие будет восстановлено, когда узнают, что руки компании больше не связывает ее отсутствие, и акции взлетят до небес. Как только я приближусь к Земле настолько, что смогу радировать своим партнерам о результатах, компания будет спасена. А вы говорите, что нет никакой спешки! Конечно, если вы боитесь показать нос наружу...

Гроган, глядя, как сжались кулаки Ченса, ожидал взрыва. Но взрыва не последовало. У Ченса были строгие понятия о дисциплине, а Гроган, как владелец корабля, все-таки был его начальником. Он прождал целую минуту, пока не прекратился пульс в висках.

— Я выполняю ваши приказы, сэр, — натужно сказал он.

А когда Холден пошел из рубки, в спину ему понеслись насмешливые крики Тихо, заглушающие дьявольский гул:

— Выполняю ваши приказы, сэр! Ваши приказы, сэр!

ПОЛЧАСА СПУСТЯ, Ченс мрачно и молча стоял позади Холдена в воздушном шлюзе. Оба они, одетые в тяжелые, с меховыми подкладками куртки, в призрачной полутьме напоминали скорее громадных призраков.

Корабль стоял, как едва смог разглядеть Ченс, на безжизненной, усыпанной камнями равнине, покрытой кое-где громадными валунами, ледяными проплешинами и зарослями странной, лишенной листьев серой растительности. Воздух был насыщен какими-то удушливыми газами, но все же пригоден для дыхания. Повышенная сила тяжести тянула их вниз, заставляя сердца колотиться быстрее.

Ченс следовал за неуклюжей фигурой Холдена, все время глядя по сторонам. В этом новом, неизвестном мире могло произойти все, что угодно. Даже сейчас они могли вдыхать какие-нибудь смертоносные микроорганизмы. А сумасшедший ритм был и бил, терзая нервы...

Холден брел по равнине. «Астра» позади них казалась уже лишь туманным силуэтом в полумраке. Финансист, подумал Ченс, вероятно, рассчитывает на то, что Дженис Кент приземлилась где-то в пределах мили от места их посадки. Выходит, он великий оптимист. На нескольких миллиардов квадратных миль поверхности он ожидает найти девушку, пропавшую два года назад. Девушку, которая, возможно, даже не добралась до Сатурна. И которая, вероятно, давно уже мертва... Поиски Стэнли доктора Ливингстона, только намного, намного хуже. Громадная поверхность Сатурна не давала им и таких шансов...

— Ченс! Ченс, идите сюда! — закричал вдруг Холден, стараясь перекричать бьющий по ушам ритмичный гул.

Капитан направился к нему, борясь с гравитацией. Холден стоял у подножия пологого возвышения.

— Глядите! — крикнул он, ткнув рукой куда-то вперед.

Ченс посмотрел. На вершине возвышения лежала блестящая металлическая банка, содержащая синтетическую еду. На ней Ченс увидел надпись большими красными буквами: «К.К. Марсианин».

— Видите? — заорал Холден. — «Марсианин»! Это корабль Дженис Кент!

Ченс уставился на банку. Несмотря на влажный воздух, она ярко блестела.

— Она здесь недолго, — медленно проговорил он. — Совсем не проржавела. Странно, зачем ее положили на самом гребне?

— Конечно, затем, чтобы мы ее заметили, — нетерпеливо сказал Холден. — А, может, в ней записка. Давайте поглядим! — Он наклонился к банке.

— Минутку, — поймал его за руку Ченс. — Не думаю, что правильно касаться ее. Это может быть ловушка...

Холден прервал его.

— Трус! — рявкнул он. — Трусливый пожиратель копоти!

И тут Ченс взорвался. Его слова вогнали бы в краску даже Тихо.

— ...проклятый, упрямый тупица! — завершил он. — Неужели ты не видишь, что в этой атмосфере банка очень быстро перестала бы блестеть? Банка должна быть положена здесь уже после нашего приземления! Она для того, чтобы заманить нас...

Слова застряли у него в гортани. Ченс сглотнул и откашлялся.

На вершине возвышения появились фигуры... причудливые, неземные фигуры. Двое выше людей, они были покрыты бледным, серебристым мехом, однако, все же изящные и хорошо сложенные. На первый взгляд их лица, со впалыми, беззубыми ртами и дрожащими антеннами казались омерзительными, но при более тщательном рассмотрении было заметно одно серьезное достоинство. Несмотря на странный облик, гиганты явно были разумными существами.

— Боже... милостивый! — Рука Холдена опустилась к поясу, нашаривая рукоятку бластера, но внезапно резко замерла.

В ту же секунду Ченс почувствовал, что его... держит сила разума, сковавшая мысли и удерживающая его неподвижным, беспомощным.

— Телепаты! — с трудом прохрипел он. — А мы тут прогуливались, как на воскресном школьном пикнике. — Затем зачем-то добавил: — А что я говорил вам, Холден?

ПРИ ЗВУКАХ голоса Ченса, довольно громких, сатурниане остановились, их вытянутые лица с подергивающимися антеннами повернулись к нему. Сила державшего его ментального поля мгновенно выросла, и Ченс почувствовал, что находится полностью в их власти, неспособный уже даже говорить. Его охватило странное ощущение раздвоения личности. Одна его половинка могла воспринимать происходящее и мыслить, но вторая не давала первой двигаться. Весь кипя в душе, Ченс стоял, застывший, как статуя, и смотрел, как высокие фигуры спускаются по склону. В их движениях было нечто механическое, как у роботов. И передвигались они точно в такт громовому космическому ритму, пульсация которого пронизывала, казалось, весь Сатурн. Каждое их движение, каждый жест был в такт этой пульсации, словно они исполняли некий гротескный балет, следуя за музыкой оркестра. Человекообразные роботы, двигающие, живущие в такт с космической гармонией!

Фигуры были уже рядом. Лицо Холдена побледнело. Казалось, он изо всех сил пытался заговорить. Внезапно и он, и Ченс почувствовали, что разворачиваются и идут обратно к «Астре». Капитан мысленно выругался. Он не мог никак контролировать свои действия. Все его тело двигалось по чьей-то воле. Так же и у Холдена. Краешком глаза Ченс увидел, что сатурниане скрываются в тени кустов и высоких скал. А впереди, сквозь завитки тумана, уже виднелась «Астра».

Ченс почувствовал, что остановился перед кораблем. В иллюминаторах показались Гроган и еще несколько человек. Ченс почувствовал, что знаком зовет их, и двинулся к люку. Он пытался бороться, но все было напрасно. Секунда ожидания, и люк распахнулся. Интендант и вся остальная команда спустились по металлической лесенке.

— Что происходит? — воскликнул Гроган. — Сэр, вы похожи на призрака! Мы...

И тут все пошли от корабля, ведомые все нарастающей чуждой силой. А в тишине из укрытий начали появляться сатурниане, подрагивая своими антеннами. Натянуто, точно лунатики, земляне пошли от корабля, сопровождаемые своими похитителями. А оглушительный космический ритм стучал у них в головах, бил людей, точно кувалдами.

Поход по мрачной, открытой всем ветрам равнине казался бесконечным. Скалы, причудливые кусты, случайным образом разбросанные заснеженные участки... Земляне бледными автоматами шагали под конвоем огромных сатурниан, двигавшихся в такт оглушительному, неровному гулу.

Через час они пришли в город. Посреди равнины, почти такой же, как на Марсе, такой же ржаво-красной, грозили пронзить серое небо высокие шпили и башни. Купола, мосты и скаты представляли собой филигранные работы по камню, мрачному, твердому, древнему. Над городом, точно громадная ртутная радуга, висела дуга громадной трубы, концы которой исчезали в земле на окраинах. Труба ярко светилась, испуская белый свет и, очевидно, тепло. Ченс подумал, что по трубе проходит расплавленная лава из ядра планеты, обогревает город и снова уходит под землю. Теперь он стал глядеть на своих высоких, пушистых похитителей с новым уважением. Прежде он представлял их примитивным народом, но сейчас...

Внутри города его ждало еще одно открытие. Город, казалось, был создан из какого-то мягкого существа, упругого, но прочного, мало чем отличающегося от твердого каучука. Мостовые улиц и стены зданий были из этого вещества, заглушающего шаги и не дающего эхо. Если не считать вечного ритмического гула, город напоминал могилу. Толпы сатурниан, бесконечными рядами идущими по улицам, не издавали ни звука, хотя воздух заполняли их мысли... неясные, непостижимые мысли, образовывающие в сознании землян смутные образы.

Конвой повел их в большое здание справа. Войдя в вестибюль, Ченс почувствовал, что ментальные путы ослабли. Он для пробы повернул голову и обнаружил, что может двигаться самостоятельно. Но, как и все остальные, он был безоружен. В полутемном холле появилась группа встречающих. Шесть высоких, стройных сатурниан и... тонкая земная девушка с желтыми волосами! Более того, девушка улыбалась, кивая своим гротескным компаньонам, словно это были ее лучшие друзья!

— Мисс Кент! — воскликнул Ченс. — Какая удача! Скажите этим существам, что мы спасательная экспедиция, прилетевшая, чтобы отвезти вас домой...

Он замолчал, не договорив. При его словах девушка съежилась и отступила с выражением боли на лице. Ее сопровождающие поступили точно так же, зловеще подергивая антеннами. Ченс хотел снова заговорить, но ментальный удар заморозил его губы. Руки его, однако, остались свободными.

Девушка снова шагнула вперед, ее походка странным образом попадала в ритм странной космической музыке, и положила два пальца на запястья Ченса. Озадаченный, капитан «Астры» почувствовал, как ее пальцы стали последовательно делать короткие и длинные прикосновения. Внезапно он понял, что это значит. Азбука Морзе! Ее до сих пор использовали в космосе, для передачи сообщения при помощи лазеров. Он принялся переводить:

— Не говорите ничего. Шум искажает ритм жизни. Звук ваших двигателей при приземлении причинил настоящее бедствие. Я была такая же, когда прилетела на Сатурн. «Марсианин» разбился, и выжила я одна. Но долгие месяцы, пока сатурниане лечили меня, вокруг довлел этот ритмический гул, и, наконец, я поняла, что жить в совершенном, правильном ритме гораздо предпочтительнее, чем мое предыдущее существование, несогласованное, негармоничное, наполненное резкими шумами и неправильными движениями. Здесь же все двигается согласно ритму, в совершенно правильное время. Вы же сейчас вносите разногласие. Вас будет необходимо держать по отдельности, и для некоторых ваших людей на это могут уйти недели. За это время вы неизбежно научитесь попадать в ритм Сатурна и больше не захотите улететь.

— Предположим, мы будем сопротивляться, — пробарабанил Ченс пальцами по ее запястью. — Предположим мы не хотим жить в ритме этой... музыки?

— Их ментальной силе невозможно сопротивляться, — ответила девушка. — Вам не разрешат улететь, так как грохот ваших ракет внесет ужасный диссонанс и всем на много миль вокруг станет плохо. Когда увидели ваш корабль, то послали за мной в Этар, другой город далеко отсюда, там, где совершил неудачную посадку «Марсианин», и я посоветовала сделать приманку, чтобы поймать вас. Как и меня, вас будут учить телепатическому общению, которое гораздо лучше резких звуковых колебаний. Вы поймете, что это и есть единственная настоящая жизнь.

Ченс мысленно простонал и поглядел на своих спутников. В ответ они вопросительно уставились на него, неспособные говорить. Ченс не имел никакой возможности объясниться с ними. Снова ведомый необоримой силой, он повернулся и вместе с остальными вышел из вестибюля. Они шли по улице, пока не дошли до большого серого здания с зарешеченными окнами. Это явно было нечто вроде тюрьмы. Безумный космический ритм показался Ченсу насмешливым смехом.

КОМНАТА, КОТОРУЮ заняли он и Холден, была узкой, неровно освещенной поступавшим из крохотного окна светом. Ченс смотрел, как Холден расхаживает по комнатке, затем резко вскочил на ноги.

— Прекратите ходить, — коротко сказал он. — Вы начинаете приноравливать шаг к этой проклятой музыке!

— И что из того, — с неожиданным раздражением огрызнулся Холден. — Мне не нравится ваш тон, мистер Ченс! По-моему, я начальник экспедиции...

— Вы входите в экипаж «Астры», — напомнил ему Ченс. — Хотя сейчас мы не на борту. Но это вы вовлекли нас в эти неприятности, и я не думаю, что вы сумеете вытащить нас отсюда. Так что сядьте и сохраняйте спокойствие.

Долгую секунду Холден смотрел на Ченса, затем с яростным рычанием бросился на него.

Капитан, казалось, чуть шевельнул рукой, но Холден отлетел к стене и упал на пол, потирая челюсть.

— Вы мне заплатите за это, Ченс, — пробормотал он. — Вас закуют в железо, когда мы вернемся на борт яхты! Неповиновение...

— Когда мы вернемся на борт яхты! — резко рассмеялся Ченс. — Да нам повезет, если мы снова увидим корабль! Вы что, еще не поняли, чему мы противостоим? Еще минуту назад вы расхаживали по комнате, подсознательно пытаясь следовать ритму. Знаете, что это означит? Это означает, что Сатурн начинает захватывать вас! Дженис Кент сказала, что через несколько недель мы все попадем в этот ритм. Точно также, как попала в него она. И если мы не станем бороться...

Холден ничего не ответил, храня угрюмое молчание.

Перестав обращать на него внимание, Ченс стал смотреть через крохотное окошко. Улица внизу была теплая, хорошо освещенная огромной дугой, повисшей над городом, и была полна жителей Сатурна, которые шли в такт пульсирующей музыке. Каждый их жест, каждое движение... Ченс вдруг почувствовал желание перестать сопротивляться. Уступить настойчивой мелодии. Дышать, ходить, думать в такт ей... Он резко расправил плечи.

— Черт, черт, черт побери, как сказал бы Тихо! — заговорил он вслух, надеясь, что звуки его голоса нарушат этот вездесущий ритм. — Держу пари, что у бедной голодной птицы тоже кружится голова! Теперь я начинаю понимать, что она чувствует, постоянно запертая в клетке! Кто сказал, что тюрьма с каменными стенами не похожа на железные прутья клетки... — Он вдруг замолчал. — Железные прутья... — пробормотал он.

ЕЩЕ НЕМНОГО подумав, Ченс вдруг все понял.

— Железо! И как я сразу это не понял! — Он повернулся к мрачному Холдену. — Послушайте! Мы знаем, что звуковые волны не могут распространяться в безвоздушном пространстве! Так же мы знаем, что это безумная мелодия проникла через железную обшивку «Астры». А в нашей камере она громче всего возле двери. Понимаете? Это означает магнетизм! Магнитные волны заставляют вибрировать железо и сталь, пока они не начинают звучать, как в телефонной трубке. Железо, добытое в шахте и переплавленное, и железо, все еще лежащее в земле — вибрирует одинаково! Ржаво-красный цвет почвы доказывает, что на планете большие залежи железа... каждая частица которого вибрирует и издает звук. Неудивительно, что мы слышали его на борту «Астры», и неудивительно, что доносится он со всех направлений. Причина же электромагнитного переменного тока проста. Сатурн — единственная планета с кольцом! Предположим, что неисчислимые тысячи обломков, составляющих кольцо, железные. Вращаясь, они пересекают силовые линии, идущие от полюса к полюсу, и получается переменный ток, который заставляет каждую унцию железа в почве вибрировать, испуская звук. Вибрирует даже железное ядро планеты, наполняя воздух гулом! Улавливаете смысл? Эту мелодию вызывают кольца Сатурна! Миллионы маленьких железных спутников действуют, точно дырочки в ленте музыкальной шкатулки, создавая этот дьявольский ритм!

— И что с того? — огрызнулся Холден. — Я полагаю, нам остается лишь помешать кольцам вращаться? Совсем пустяки...

— Сейчас не время язвить, — нетерпеливо воскликнул Ченс. — Я ясно понял суть происходящего. Неудивительно, что сатурниане подчинили всю жизнь этому ритму. Они слышат этот безумный ритм с момента рождения. Несомненно, он врезался в их мозги настолько, что они уже не могут обходиться без него. И никакие посторонние звуки не должны искажать этот ритм!

— Безумная теория! — глумливо усмехнулся Холден. — Почему...

— Почему, я не знаю, но начинаю понимать. Смотрите сюда, Холден! Предположим, вы работаете на фабрике, где ревут машины и грохочут станки. Первый день шум кажется вам оглушительным. Но через некоторое время вы перестаете его замечать. Практически, если бы все станки внезапно остановились, то тишина поразила бы вас, как человека, приученного к тишине, за спиной которого раздался внезапный шум. Это называется адаптацией живых организмов. Здешний мир походит на полк солдат, шагающих в ногу под музыку оркестра. Если оркестр вдруг сфальшивит, то полк собьется с ноги и перейдет на беспорядочное движение. Это мы и делаем ревом ракетных двигателей, звуками речи, даже движениями не в ритм — сбиваем весь полк с ноги.

— Ну, ладно, — вызывающе бросил Холден. — А что вы скажете о Дженис Кент? Она-то не родилась в этом мире! Почему же она подчинилась ритму?

— Таково воздействие этой музыки, — нахмурился Ченс. — Постепенно вы бессознательно начинаете подчиняться здешнему ритму.

— Веселенькая перспективка, — буркнул Холден. — Выходит, мы станем такими же, как сатурниане? Ведомые ритмом! Идущие в ногу с ним, не смеющие заговорить из страха, что наши голоса создадут диссонанс. Не улетающие, потому что грохот ракет собьет нас с ритма. — Он погладил челюсть, все больше хмурясь. — Вы...

Непреодолимая волна телепатических приказов заставила их замолчать. За дверью камеры, забранной решеткой, стоял высокий сатурнианин с серебристым мехом, а возле него — Дженис Кент.

Беспомощные, зажатые в тиски ментальной силой сатурнианца, оба мужчины уставились на Дженис. Сатурнианин взял с пояса какую-то трубочку, направил ее на замок двери. Из трубочки в светочувствительную селеновую пластинку ударил багряный луч. Дверь распахнулась. Дженис Кент вошла в камеру и схватила Ченса за запястье.

— Я пришла посмотреть, удобно ли вас устроили, — отбарабанила она пальцами. — Первые несколько дней самые трудные. После этого вы научитесь попадать в ритм. Я останусь пока в этом городе. Мне выделили квартиру на нижнем этаже этого здания... пока вы и ваши люди не перестанут вносить диссонанс. Тогда мы научим вас телепатическому общению и истине ритма жизни. Подчинитесь ритму — и ваша неволя вскоре кончится. Боритесь с ним — и останетесь в тюрьме на более долгий срок. Вскоре я снова приду к вам.

Она отпустила запястье Ченса и вышла из камеры, дергаясь в сложном ритме, как маленькая марионетка. Сатурнианин, все еще держа их неподвижными, поставил на пол большую чашу с фруктами. И только заперев снова дверь камеры, он отпустил их.

— И что же, — пробормотал Холден. — Девушка была первой красавицей Солнечной системы, а кем стала теперь? Роботом, управляемым музыкой! А мы еще рассуждаем о тоталитарных государствах! Да здешнее общество даст им сто очков вперед! Все работают, ходят, живут в одном ритме! Будь проклята эта музыка! — Он отвернулся с мертвенно бледным лицом. — Она добирается уже и до меня! Я чувствую, что каждое движение делаю, подчиняясь ее ритму. Даже говорю, даже дышу! Мы превратимся в таких же роботов, как Дженис! Нужно что-то сделать! Что-то сделать!

— Все просто, Холден, — схватил его за руку Ченс. — Вспомните, нам сказали, что потребуется несколько недель, а мы пробыли здесь всего полтора дня. Мы пока что живем в диссонансе. Можем думать и двигаться. Как захотим, можем бороться с тем, что делает нас роботами. — Он взял миску с фруктами, которые оставил им сатурнианин, миска была из тонкого, чеканного серебра. — Интересно, что он заставил нас стоять неподвижно, когда принес еду.

— Почему бы и нет, — проворчал Холден. — Он просто опасался, что мы набросимся на него.

— Как будто мы вдвоем можем одолеть такого гиганта! Нет, тут нечто большее... Холден! Это — шум! Вспомните, как они вздрогнули, когда мы заговорили. Шум сбивает их с ритма. Ну, знаете, как фальшивая нота в симфонии ударяет вас по нервам. То же самое шум делает с ними. Только в сотни раз хуже! Сатурниане не могут выдерживать помех в их вечном ритме!

— И что? — напряженно спросил Холден. — Мы же не можем шуметь, когда они заставляют нас стоять неподвижно.

— Мы-то не можем, — по угрюмому лицу Ченса промелькнула усмешка. — Но могут они сами. Мистер Холден, может, вы еще сумеете вернуться к управлению вашими акциями!

В КАМЕРЕ до следующего вечера стояла тишина — тишина, нарушаемая лишь постоянной космической музыкой, непреклонно, настойчиво стучащей в одном и том же ритме. Словно бьют гигантским цепом, подумал Ченс. Он посмотрел на Холдена, вяло лежащего на койке. Пальцы финансиста бессознательно барабанили в такт ритму, лицо его было бледным. Неустанный ритм выбил из него весь дух сопротивления. Казалось, он уже готов был сдаться и подчиниться этому ритму.

Ченс внимательно прислушался к ревущей музыке. Эти резкие, пронзительные ноты... он услышал их вчера, как раз перед тем, как появился охранник с едой. И если, как он подозревал, весь день сатурнианин регулировался определенными нотками в вечно повторяющемся хоре, значит, вот-вот появится охранник. Ченс пересек камеру и яростно застряс Холдена.

— Нет! Ну, прекратите, — бормотал финансист. — Вы нарушаете ритм...

— Именно это я и пытаюсь сделать. Вставайте! — он поставил Холдена в вертикальное положение. — Мы вырвемся отсюда! Немедленно! Говорите, пойте, пересказывайте таблицу умножения — что угодно, лишь бы нарушить этот проклятый ритм! И будьте готовы действовать!

Холден тупо оглядел комнату. Ченс вырвал один из гвоздей с большими шляпками из своего космического ботинка и стал вбивать его в стену. Затем оторвал полоску ткани от своей рубашки, перекинул ее через гвоздь и подвесил на ней тонкую серебряную тарелку, в которой им принесли вчера еду.

— Ха! — презрительно пробормотал Холден. — Если бы так просто было сбежать, они никогда не дали бы нам миску.

— Вы забываете, что эти камеры не сделаны специально для нас, — огрызнулся Ченс. — Когда-то в прошлом здесь держали сатурниан — я думаю, политических заключенных, — которые никогда не стали делать то, что сейчас сделаем мы, потому что им стало бы так же плохо, как и их охранникам. Но мы еще не подчинились этому ритму. Мы...

Ченс застыл, поскольку чуждая ментальная сила схватила его.

Земляне стояли, как две статуи. Высокий, пушистый охранник-сатурнианин, с едой в руках, подошел в темпе звучавшей музыки к двери. Вспыхнул лучик его ключа-фонарика, замок тихонько щелкнул, и дверь распахнулась.

Все произошло очень быстро. Железная дверь ударила по висящей серебряной миске, которая зазвенела громко, как гонг, заглушив на секунду монотонную космическую музыку. От этого звука лицо охранника перекосилось, все тело содрогнулось, словно от удара. Ментальная хватка ослабла, и Ченс сумел шагнуть вперед.

Охранник мгновенно вернул власть над ним, но тут висящая миска, качнувшись назад, снова ударилась в дверь. Снова нарушен был ритм, охранник отступил, корчась, словно в муках. Освободившиеся при этом Ченс и Холден бросились вперед и свалили своего огромного противника на пол. Под градом ударов сатурнианин потерял сознание.

— Получилось! — задыхаясь, воскликнул Ченс. — Держите! — он вручил Холдену фонарик с фиолетовым светом. — Давайте освободим остальных!

ХОЛДЕН ПОНЕССЯ по коридору, отпирая фонариком замки камер. В проход высыпали изумленные члены экипажа «Астры».

— Пойте! — оборвал их вопросы Ченс. — Шумите! Как можно больше шума!..

Слепо повинуясь, измученные космонавты с мрачными лицами грянули нестройным хором «Мы — Космический Патруль»:

«От ледяной Луны до жаркого Меркурия,

Мы ходим патрулем, спасаем корабли,

Мы вас спасем везде, куда б вы ни удули!

Все это ради славы нашей матушки Земли!

Спросите на любой планете вы девчонок,

И вам ответят, что герои Солнца мы...»

Нестройным хором ревя эту грубую песню — слова народные, то есть сочинены каким-то оставшимся неизвестным космонавтом, — команда топала за Ченсом по коридору. В конце была еще дверь, но фонарик отпер и ее. Распевая и завывая, как сумасшедшие, члены команды «Астры» спустились по широкой лестнице. При виде их два громадных охранника-сатурнианина резко повернулись, лица у них вытянулись, сосредотачиваясь, но прежде, чем железная ментальная хватка схватила заключенных, их громогласный хор заглушил вездесущий ритм, заполнил все неблагозвучными воплями. Сатурниане вздрогнули и пустились наутек, неловко ковыляя по вестибюлю и стремясь поскорее выскочить на улицу.

— Ну, да, не ценят они нашу музыку! — усмехнулся Гроган. — А я ведь лучший тенор по эту сторону юпитерианской орбиты! И если достаточно лишь нашего хора, чтобы они удрали стремглав, то у нас больше нет проблем...

— У них еще могут быть козыри в рукаве, — пробормотал Ченс. — Подождите здесь. Я хочу найти Дженис Кент!

Ченс пошел наугад по одному из коридоров. Он помнил, как девушка сказала, что ей выделили комнату на нижнем этаже этого здания. Он бежал все дальше, тычась в каждую комнату. Дважды ему попадались сатурниане, но громкие крики, эхом разносившиеся по коридору, обращали их в бегство.

Справа Ченс увидел очередную дверь, распахнул ее и глянул внутрь. Стройная фигурка с золотистыми волосами в ужасе отпрыгнула, когда он вошел.

— Мисс Кент! — воскликнул Ченс. — Идемте! Мы улетаем на Землю!

При его словах девушка съежилась, затем схватила его за руку. Ченс почувствовал, как пальцы ее безумно отбарабанили:

— Вы не можете улететь! Ваш корабль собьет весь ритм. Они не смогут этого выдержать! Пожалуйста! Оставьте меня!

Ченс заколебался. Вдали он слышал хриплые крики своих космонавтов, безбожно перевиравших немудреную мелодию гимна Космического Патруля. Он криво усмехнулся. Героиня, которая отказывается быть спасенной! В конце концов, они многого натерпелись, чтобы вызволить ее из беды, вернуть на Землю...

— Простите, — резко сказал он, — но мы летим домой!

Когда он шагнул к ней, девушка стала колотить его кулачками в грудь, яростно, истерично. Ченс быстро принял решение. Никогда раньше он не бил женщину, но в этом случае...

Удар был сильным и милосердным. Дженис Кент мгновенно потеряла сознание.

ЧЕНС ПЕРЕБРОСИЛ ее через плечо и помчался назад, чтобы присоединиться к остальным. Они были там же, где он их оставил, с наслаждением выкрикивая слова песни. Холден бросил взгляд на капитана и нахмурился.

— Что с ней случилось? — спросил он. — Если только вы...

— Не трепитесь. Пойте! — Ченс раскрыл внешнюю металлическую дверь. — Идемте же!

Вопли и фальшивое пение землян эхом разносились по подобным каньонам улицам. Группы сатурниан, время от времени появлявшиеся на уровнях выше них, падали в корчах на землю и поспешно уползали подальше. Их синхронные движения управляемые космическим ритмом, нарушались воплями космонавтов. Достаточно было нарушить космическую мелодию, и весь окружающий мир сбился с ноги...

— Сюда! — задыхаясь, крикнул Ченс.

Группа космонавтов шла уже за пригородами, в холодных сумерках вне пределов светящейся дуги. Пригибаясь к земле от повышенного тяготения, задыхаясь от плотного воздуха, земляне как можно быстрее шли по равнине, усыпанной темными скалами, клочками мхов и лишайников, мимо странных кустов с серыми стволами. За ними тащились высокие сатурниане, перемещаясь во всеобщем ритме, но держась вне пределов слышимости. Руки всех их разом отбивали монотонный ритм неизменной мелодии.

Шатаясь под весом девушки, Ченс бросил взгляд вокруг. Толпа сатурниан, правда, не приближаясь, все еще окружала землян, пытаясь встать между ними и «Астрой». Их высоченные фигуры с серебристым мехом, сияющие в бледном свете далекого Солнца, походили на бледные призраки. Время от времени они пытались приблизиться к беглецам, и тем приходилось вопить во всю мочь, чтобы отогнать их. Сатурниане, очевидно, считали звуковые волны оружием, и думали, что у любого оружия рано или поздно кончатся заряды. И не сказать, чтобы они так уж были неправы. Экипаж «Астры» совсем запыхался, от непрерывных криков все охрипли настолько, что могли только каркать. Ченс застонал. Время от времени, когда сатурниане подходили поближе, он чувствовал, как ментальная силы хватает его, щипает, как пальцами, его мозг. Космонавты снова попытались петь, чтобы сломать ужасный ритм, но хриплые голоса их становились все тише и тише.

Холден, бредущий возле Ченса, вдруг ткнул рукой вперед. Сквозь крутящиеся, серые пряди тумана проступили смутные очертания длинного, обтекаемого силуэта. «Астра»! Ее открытый люк был точно таким же, как его оставили земляне. Что же помешало сатурнианам забраться внутрь? — подумал Ченс. Сгибаясь под весом неподвижного тела девушки, он махнул остальным.

— Корабль, — прохрипел он. — Быстрее! Поспешите, прежде, чем сатурниане...

Все кивнули и напряглись. Преследователи позади них тоже увидели корабль и поняли, что произойдет, если земляне включат свои ужасно ревущие двигатели. Их странные, квазичеловеческие лица вытянулись от страха, и они рванулись вперед. Земляне снова попытались кричать, чтобы заглушить бесконечный ритм, но из натруженных глоток вырвалось лишь слабое карканье.

Ченс утомленно покачал головой. Поощренные слабостью криков, сатурниане придвинулись ближе. Снова раздались телепатические команды, ошеломляя мозги. Внезапно двое отстающих космонавтов застыли и упали на землю. Сила команды росла. Вот уже упал Гроган, Холден...

ЧЕНС, ШАТАЯСЬ, упорно шел вперед с девушкой на плече. «Астра» была уже в нескольких шагах, но тут его сковал телепатический приказ. Остальные космонавты уже упали, став жертвами воли сатурниан — воли, развивавшейся многие столетия беззвучного общения. Ченс сделал еще шаг, другой, изо всех сил пытаясь порвать невидимые путы. До корабля оставалось лишь шесть футов поросшей мхом почвы... если только он сможет...

Но тут сознание Ченса внезапно дало слабину, и он рухнул на землю. Он видел, что все остальные уже лежали, сраженные телепатическими командами, лежали, точно поваленные кегли, на холодной земле. А сатурниане мчались к ним, стремясь закрепить победу...

Пока Ченс лежал, в голове у него был клубок отчаянных мыслей. Быть так близко к спасению и... проиграть! Теперь снова тюрьма, охраняемая еще строже, пока неустанная космическая музыка не сделает их рабами! И Дженис Кент — молодая, красивая, богатая, — все потеряет, оставшись в этом безжизненном мире... В вышине Ченс видел кольца планеты, желтые полосы на темном небе. Астрономическая музыкальная шкатулка, со своей вечной музыкой...

Сатурниане были уже рядом, держа пленников силой мысли.

В этот момент все и произошло. Раздался пронзительный, нечеловеческий голос, крича скрипучим, сердитым тоном.

— Черт, черт, черт меня побери! — вопил он. — Ракета — полный вперед!

А затем начал длиннющую тираду самой красноречивой и оскорбительной брани.

— Тихо! — прохрипел Ченс. — Старый добрый Тихо!

Попугай продолжил свой светский поток ругательств. Тихо был голоден, и никакое телепатические команды не могли воздействовать на его сознание, занятое лишь мыслями об еде.

— Черт, черт, черт! — вопил он. — Грязные пожиратели копоти! Бедный Тихо!

Сатурниане, дрожа, отступили, и Ченс почувствовал, что его мозг вышел из-под их ужасной власти. Теперь он понял, кто не давал пушистым телепатам войти в корабль. Одним прыжком он оказался у люка «Астры», схватил камень и принялся лупить им по металлическому корпусу. Оглушительный звон вознаградил его усилия.

И как только Ченс стал бешено бить камнем по корпусу, сатурнианам с серебристым мехом стало совсем плохо. Пораженные ужасным шумом, они зашатались, как пьяные, и заковыляли по равнине прочь от корабля.

— Быстрее! — крикнул Ченс, продолжая бить камнем набат. — Все на борт! Включить двигатели!

Гроган первым кивнул и исчез в шлюзе. Холден и остальная команда, придя в себя, последовали за ним. Мгновение спустя двигатели «Астры» взревели на холостом ходу. И лишь когда их рев заглушил странный ритм музыки Сатурна, Ченс рискнул выбросить свой камень. Подняв беспомощную девушку, он залез в шлюз и захлопнул люк.

— Закрыть все люки! — рявкнул он. — Мы немедленно улетаем из этого сумасшедшего дома! А вы, — кивнул он двум космонавтам, — унесите мисс Кент в мою каюту! Нам придется держать ее взаперти, пока мы не выйдем из досягаемости магнитного поля Сатурна. Как только прекратится эта проклятая музыка, я думаю, она придет... — Он сделал паузу, почувствовав, что на него смотрит Холден. — Если, конечно... — Ченс глядел на синяк на подбородке владельца яхты, — мистер Холден согласен с этим.

— Он согласится! — взревел Гроган. — Черт побери, это из-за него мы попали в такой переплет! Достаточно вам только приказать, кэп...

— Тихо, Гроган! — с каменным выражением лица прервал его Ченс. — Владелец этого корабля мистер Холден! И если он примет решение арестовать меня или даже заковать в цепи, вы должны ему повиноваться! Дисциплина — первый закон Космоса! — И он снова повернулся к финансисту. — Какие будут приказы, сэр?

Долгую секунду оба мужчины глядели друг другу в глаза. Внезапно Холден протянул Ченсу руку.

— Я свалял дурака, Ченс, — признал он. Если бы вы ворвались в мой офис в Меркисе и попытались учить меня, как вести дела, я велел бы вас выкинуть вон. Но сам я пытался учить вас, как действовать в космосе. И причинил всем достаточно неприятностей. Поэтому я приношу извинения. С этой минуты на корабле командуете вы!

Загорелая рука Мартина Ченса схватила и крепко пожала мягкую руку Холдена.

— Прекрасно! — сказал он, затем обернулся к своему экипажу. — Все по местам! Мы немедленно отправляемся домой!

(Amazing Stories, 1940 № 1)