Корабль из ада

Принцесса силы

ДОЖДЬ ЛИЛ потоками серебряных стрел, с неустанной яростью бьющих по темной магматической породе высокой скалы. Ульф из Нортмена пробирался по узкому ущелью, подняв над головой щит для защиты от бури. Он казался легендарным богом бури, с налипшими на лицо желтыми волосами, в промокшей насквозь безрукавке, прилипшей к мощному торсу, и посиневшими от укусов холодного морского ветра губами — ставшими такими же синими, как и его глаза.

Широко шагая, Ульф глядел по сторонам в поисках убежища. Однако, у основания утесов росли лишь жалкие скрюченные деревца, странные, похожие на орхидеи цветы, да кустарник, пронзаемый насквозь жестоким дождем. Эти земли Му очень отличались от его родины на севере — здесь не росли густые леса, способные защитить человека от бури.

Ущелье, по дну которого пролегала дорога, становилось все более извилистым, петляя меж высоких скал. Ветер хлестал Ульфа, как плетью. Он радостно приветствовал бы даже пастушью хижину, даже пещеру... Внезапно Ульф напрягся, прислушиваясь. Откуда-то слабо, очень слабо, донеслись звуки арфы! Музыка, ненавязчивая, как полузабытые воспоминания, проникала сквозь завывания бури! Она была странная и одновременно величественная, Ульф почувствовал, что его неудержимо тянет к источнику этой музыки... но из-за эха, метавшегося среди скал, было трудно определить направление.

Северянин смахнул дождь с глаз и внезапно заметил козью тропинку, уходящую от основной дороги и идущую между двумя черными, блестящими валунами. Ульф направился по ней и оказался в чахлой рощице тамариска. Здесь, прижатая к основанию утеса, стояла хижина, из чуть приоткрытой двери которой и доносилась музыка, каждая нота звучала мучительно, точно рыдание от боли. Долгую секунду Ульф стоял, слушая ее, захваченный этой странной мелодией. Затем рванулся вперед, как ягуар, и, когда новый порыв ветра ударил его, точно бичом, постучал в дверь хижины.

Звуки арфы тут же прекратились, в хижине воцарилась мертвая тишина. Ульф опять постучал, трясясь от холода. Простучали быстрые шаги, затем дверь распахнулась.

На пороге появилась девушка. Стройная, просто одетая, с блестящими иссиня-черными волосами и кожей цвета старой слоновой кости — все это указывало, что перед ним уроженка Му. Она была красива какой-то гордой красотой, с высоко вздернутым подбородком, твердыми молодыми грудями и прямым взглядом глубоких темных глаз. Как бьющее в голову ароматное вино, подумал Ульф, мысля с холодной логикой, как все мужчины, но сердце его забилось сильнее.

— Что вам нужно? — спросила девушка, окинув его полуиспуганным любопытным взглядом.

— Тепла и приюта, — ответил Ульф на свистящем языке Му, которому обучился на борту галеры во время долгого морского пути из Кеш. — Неужели в этих краях не знают о гостеприимстве?

Девушка колебалась, оценивая взглядом мощную фигуру северянина. Но прежде, чем она успела ответить, в хижине прозвучал мужской голос, низкий и вибрирующий, точно звук колокола.

— Впусти его, Зора. У нас ничего нет, поэтому нам и бояться нечего.

— Истинно так, — сказала девушка и шагнула в сторону. — Добро пожаловать, незнакомец.

Наклонив голову, желтоволосый гигант вошел в хижину. Бедная обстановка внутри примерно соответствовала его представлениям. Возле огня, горевшего в очаге, сидел сутулый, худой человек, держа в длинных пальцах золотистую арфу. Глаза его были застланы бледными, непрозрачными бельмами. Ульф сразу понял, что он слепой.

— А-а, — человек с арфой обратил слепые глаза на вошедшего, — чужеземец, и какой же могучий!

Ульф остановился на пороге, на его лице появилось изумление.

— Клянусь Вотаном! — воскликнул он. — Что это — темное искусство? Или в этих землях и слепые видят?

— Всего лишь ушами, — улыбнулся арфист с румяными в свете очага щеками. — Ваш акцент выдает в вас чужеземца, а скрип половиц под ногами указывает на ваш немалый вес. Зора, — обратился он к девушке, — угости незнакомца вином.

ДЕВУШКА КИВНУЛА и взяла с полки бутылку. Ульф выпил чашу, которую она ему протянула, одним большим глотком и подошел поближе к огню. Он выглядел огромным варваром, в кожаной безрукавке, с блестящим бронзовым мечом, и в сандалиях из воловьей кожи с перекрещенными ремешками, которые обвивали его мускулистые икры до самых колен.

— Кто вы? — спросила девушка. — И из какой далекой страны пришли? Я никогда не видела людей с такой светлой кожей и с такими синими губами.

Северянин усмехнулся и откинул назад свои длинные волосы.

— Меня зовут Ульф, — ответил он. — Ульф Гангер, что на нашем языке значит «Странник». Я пришел из огромных северных лесов. Там живет много людей, и дичи на всех не хватает. Некоторые наши племена уже перекочевывают в долины Инда. Другие идут на север к морю, а некоторые ушли к островам Эллады. Услышав о могущественном народе Му, я пошел на юг через Какимиш, через Эриду, где обитают шумеры, через богатые земли между реками, где стоит могущественный город Ормуз, и проходит граница земель Му. Три луны мы плыли под парусами, посещая многие острова, пока не добрались до вашего порта Зака. Оттуда я направился вглубь страны, в поисках чудес, которые, как говорят люди, находятся здесь, среди холмов Лемурии.

— О, да! Чудес тут много! — слепой нахмурился, темные тени поползли по его лицу. — Здесь, в Таргаше, самом могущественном из семи королевств Му, царит злая, черная тирания! Эту, Городом Страха, правит могучий чародей Харг, который крадет человеческие души! И если мы не найдем Место Силы...

— Тише, Мимар!

Девушка вскочила, бледная, как призрак, с широко распахнутыми от страха глазами. Распахнув дверь, она ринулась в мокрую кромешную тьму, но тут же вернулась.

— Не говори о Харге в то время, как его слуги шастают по холмам!

— Клянусь Вотаном! — расхохотался Ульф, сжимая рукоять меча. — Харг... Город Страха... Место Силы... И из этих старушечьих баек и рождаются рассказы о чарах и некромантии?

Довольно долго слепой и девушка молчали. Затем Мимар заговорил таинственным шепотом:

— Му — древняя страна, чужеземец, гораздо древнее, чем род человеческий. И здесь есть много чего вне нашего понимания. Не стоит смеяться над черной магией. Даже я могу показать кое-какие чары. — Он взял золоченую арфу, провел пальцами по струнам. — Суди сам, существует ли в Му колдовство. Взгляни теперь глазами слепого! И увидишь свой дом на севере!

Из золоченой арфы полилась музыка — тихая, тоскливая музыка, навевающая какие-то смутные образы. Звуки дрожали, как слезы, приглушенные голоса, прорывающиеся сквозь вой бури, и Ульф, сидя перед очагом, положив подбородок на руки, почувствовал, как воспоминания переполняют его. Арфист и стройная, темноглазая девушка уже куда-то исчезли. Сама хижина, казалось, исчезла, уступив место странным, далеким, фантастическим образам. Постепенно эти расплывчатые образы принимали форму, Ульф увидел темные северные леса, каменные хижины своего народа, длинные караваны волов, отправляющихся на поиски новых земель, нового дома. Из хижин выходили люди — высокие девы с льняными волосами, громадные могучие воины с копьями и щитами, идущие за вождями в рогатых шлемах.

Тихая мелодия арфы постепенно становилась все громче, и Ульф, казалось, почувствовал запах первых цветов, появляющихся, как только стаял снег, услышал мычание волов, почувствовал теплый солнечный свет, проходящий сквозь кроны больших елей и сосен. Дом, родные северные земли...

Внезапно мелодия изменилась, и умиротворенные образы исчезли. Музыка стала жестокой, дикой, пламя в очаге запрыгало, словно торжествуя, и тени пустились в безумную черную пляску на стенах. Все громче и яростней становились звуки арфы, пока Ульфу не показалось, что он слышит звон мечей, крики воинов и предсмертные стоны. О войне и сражениях пела арфа, и красный туман застлал глаза северянина. Внезапно он вскочил на ноги, стискивая рукоять своего громадного меча.

— К оружию! — закричал он. — К оружию! И пусть вороны смерти...

— Успокойся, успокойся, Ульф Гангер, — улыбнулся Мимар. — Теперь ты знаешь, что в землях Му есть волшебство!

— Что?.. — Ульф изумленно поглядел на него, затем встряхнулся. — Клянусь Истинными Богами! Мне показалось, что я снова в Ниперхейме, кругом летают стрелы, а в высокой траве ползут маленькие черные южане... Это настоящее волшебство, слепой! Я бы скорее встретился со стаей волков, чем прикоснулся к твоей арфе! Конечно, такая игра сделает храбрецом даже труса! Даже...

— Погоди! Тихо! — Мимар вскочил, распахнув свой балахон, и поднял руку, призывая молчать. — Сюда едут люди! Я слышу звон брони, звуки шагов! Молю богов, чтобы это не были последователи Харга!

УЛЬФ ПРИСЛУШАЛСЯ, по даже его изощренный слух охотника не уловил ничего, кроме воя ветра на улице. Однако, Мимар, чья сила была сосредоточена в слухе, а не в слепых глазах, не ошибся. За дверью раздался хриплый крик, сопровождаемый громким стуком.

Мимар застыл на месте, прижимая к себе арфу. Зора превратилась в алебастровую статую, прижав к груди руки и с глазами, ставшими внезапно глубокими, точно адские пропасти. Потом дверь распахнулась и десяток воинов в красных одеждах заполнил хижину.

— Клянусь Котом! — закричал их темнокожий, чернобородый вожак. — Это же принцесса Зора и королевский арфист Мимар! Наконец-то! Хватайте их!

Двое смуглых урожденцев Му бросились вперед... но тут им навстречу из тени возник Ульф с мечом в руке.

— Ого! — Чернобородый командир ошеломленно уставился на гиганта с мрачным лицом, нагнувшего к нему. — Немедленно убить этого чужеземца!

Ульф рассмеялся в неистовом ликовании, и ожило длинное лезвие его меча. Оно легко прошло сквозь броню и кости, и один из последователей в алых одеждах рухнул на пол. В тот же момент тяжелый бронзовый щит северянина пролетел по широкой дуге и врезался в лицо второго воина. Тот со стоном выронил копье и упал на спину.

— Прячься за меня, девочка! — взревел Ульф. — И слепого с собой захвати!

Зора немедленно повиновалась, толкнув Мимара в угол хижины. Ульф встал, заслоняя их, подняв длинный, окрашенный кровью меч.

Воины с яростным воем ринулись вперед, подгоняемые своим вожаком. Удары дождем посыпались на щит Ульфа, точно молоты по наковальне, и лоб гиганта украсили бисеринки пота. Просвистел его меч, и коренастый житель Му, перерубленный в талии, развалился на две половины. В тот же миг изогнутое лезвие метнулось выше щита северянина и проделало кровавую борозду на его плече.

Воины Му лезли вперед, карабкаясь по телам своих товарищей. Пол стал скользким от крови, хижину заполнил звон мечей и предсмертные стоны. Зора, стоя за спиной северянина, в изумлении глядела на него.

— Так не сражался еще ни один смертный! — прошептала она. — Но все же против стольких воинов у него нет ни малейших шансов...

Как только она замолчала, Ульф напряг свои могучие мускулы.

— Держись ближе ко мне, девочка! — выдохнул он. — Ты и слепой! Мы должны прорубить себе выход из этой ловушки! Айе! — крикнул он, отражая щитом жестокий удар. — Сегодня у Воронов Смерти будет славный пир!

И он рванулся вперед, прорубая проход в толпе одетых в алые плащи воинов. Поднимаясь и опускаясь с ужасающей размеренностью, меч с одинаковой легкостью рубил броню, щиты и кости. Воины Му, с темными глазами, в которых плескался страх, отступили к двери, ошеломленные яростью светловолосого гиганта. Не обращая внимания на раны, с дикой улыбкой на грубом лице, он казался пришельцем из иного мира.

— Боги Эту! — пробормотал вожак в богатом одеянии. — И это — знакомый Мимара?

Ульф расхохотался низким басом и вновь устремился вперед. Зора и слепой арфист держались у него за спиной. Рухнул еще один воин Му под ударом громадного меча. Еще два шага, и северянин достиг бы двери и вырвался на простор... но как раз в этот миг позади прозвучал крик. Ульф глянул через плечо. Двое воинов Му, выбили снаружи окно в задней стене хижины, залезли внутрь и схватили Мимара и Зору.

— Ульф! — отчаянно закричала девушка. — Ульф!

Северянин видел, что ее тащат к окну, но тут метнулся нацеленный ему в грудь меч, и ему пришлось заняться своими противниками. Напрасно он отступил к окну — Зору и слепого уже вытащили в окно.

В темноте зазвучали хриплые команды, и воины, сгрудившиеся в хижине у двери, разом ринулись в черную, дождливую ночь. Ульф, тяжело дышавший, окровавленный, ринулся, размахивая мечом, следом за ними. Но отряд воинов Му уже исчез в неистовстве бури, а вместе с ним исчезли и Зора с Мимаром. Ульф громогласно выругался. Кто эти люди? Он слышал, как вожак назвал девушку принцессой... А кто такой Харг?

Внезапно далеко внизу ущелья раздался крик.... Женский крик! Горячий гнев разлился в груди северянина. Обманули, обманули его маленькие смуглые людишки Му! С мечом в руке он бросился по ущелью в погоню.

В ТЕЧЕНИЕ МНОГИХ часов Ульф шел по тропе между скалами... но маленькие воины, явно знакомые здесь со всеми тропками, ускользнули от него. С рассветом дождь кончился, румяные солнечные лучи засверкали на мокрых камнях.

Тропа постепенно расширялась, показывая, что ею часто пользуются. Внезапно, когда Ульф взошел по пологому подъему, крик удивления сорвался с его губ. Перед ним возникло странное видение, колеблющееся, причудливое, нереальное.

Далеко внизу, у подножия утесов, на вершине которых он стоял, раскинулся большой город — масса мрамора, зеленого египетского порфира, темного обсидиана. Многоэтажные террасы, залы с колоннадами, широкие улицы, по которым ездили в каретах воины в алых одеяниях, а кареты везли рогатые, похожие на оленей, создания, более быстрые, чем лошади. Между величественными зданиями расстилались сады с цветами, серебряными фонтанами и мраморными бассейнами. Невероятно старым был этот большой город, и таких циклопических пропорций, что казался работой титанов. Храмы, крепости и дворцы были громадными, просто гигантскими на фоне обычных зданий, мрачные и непримиримые, невольно внушающие страх.

Ульф изумленно покачал головой. Еще более громадными, чем сам город, были окружающие его утесы. Со всех сторон они поднимались с равнины, возносясь на сотни футов над городом, и город казался обрамленным ими, словно гигантская чаша для вина. Тропинка, по которой шел Ульф, зигзагами уходила с обрыва вниз, но не было видно другого спуска, кроме как по ней. Пытаясь избавиться от жуткого впечатления, навеянного городом, северянин начал рискованный спуск.

Солнце уже высоко поднялось по небу, прежде чем Ульф его завершил. Быстро шагая вперед и не обращая внимания на пристальные взгляды любопытных прохожих, он прошел по садам и усыпанными полями цветов пригородам, и вошел в сам город.

Перед ним простерлись широкие улицы, заполненные толпами людей, снующих от лавки к лавке, от базара к базару. Товары из сотни портов лежали на лотках и прилавках. Здесь были богатые шелка из Китая, тонкие, как сети паутин, сотканные пауками, мечи и кинжалы от уйгуров с острыми лезвиями, с инкрустированными кораллами и ляпис-лазурью рукоятками, сладкие духи и мази из Мэгана и Пунта, прекрасные золотые украшения из земли Офир, ароматные специи с заморских островов. Богатый был город и явно могучий.

И все же на лицах людей, переполнявших улицы, было одно лишь чувство — страх. Тревожные шепотки перебегали из уст в уста, нервные взгляды бросались через плечо, словно опасаясь слежки, внезапная напряженная тишина сопровождала проезжающих мимо воинов Харга в красных одеждах. Страх... страх, от которого застывали уста говорящего, смолкал веселый смех молодежи и восторженные крики детей. Страх, заставляющий друзей детства с подозрением относиться друг к другу, страх, как темное облако, нависал нал городскими кварталами, неустанный, всеобъемлющий страх! И Ульфу невольно вспомнились слова слепого арфиста: «Эту, Город Страха, которым правит Харг, чародей, крадущий человеческие души...»

Внезапно на улице появилась большая карета, кучер которой прокладывал путь в толпе ударами длинного кнута. Мужчины, женщины и дети получали болезненные удары, но от них не было слышно ни одного слова протеста.

— Трусы! — закричал Ульф. — Вы же превышаете по численности этих ублюдков больше, чем сто к одному! Почему вы не поднимете головы и не расправите плечи? Почему не сбросите с шеи хомут?

— Тише, чужеземец! — старик, стоящий за прилавком в ларьке медника, схватил Ульфа за руку. — Тише, если тебе дорога жизнь!

— Что? — повернулся к нему северянин. — Храбрость запрещена в здешних местах?

— Да, незнакомец. — Старик огляделся и продолжал еле слышным шепотом. — Я с тобой заговорил только потому, что цвет твоей кожи и акцент указывают, что ты никак не можешь быть созданием Харга. Велик и прекрасен был Эту, когда-то самый могущественный из городов Му. До тех пор, пока не появился Харг. Ужасный в бою, владелец запретных тайн, он собрал вокруг себя недовольных, беспощадных и невежественных, и захватил трон Эту, убив нашего доброго правителя Джектора, а принцесса Зора отправилась в изгнание. Мало кто последовал за Харгом, но люди не осмеливаются поднять головы, потому что он украл их души. Нет, не заклинаниями или темными искусствами. Страхом! Его шпионы повсюду, так что никто не осмеливается доверять своим соседям. Достаточно всего лишь недовольно проворчать или сказать пару слов о восстании — и человек навсегда исчезает в шахтах или темницах. Даже самые храбрые воины пали духом и подчинились, не смея сопротивляться. Так Эту стал Городом Страха!

Ульф кивнул, глядя на тоскливые лица прохожих.

— Да, — пробормотал он, — точно так же волк управляет стаей. Если кто восстает против него, то должен умереть. Вожака все боятся потому, что он командует. Но нет ли какого способа уничтожить эти чары страха?

Старый котельщик еще раз встревоженно оглянулся и прищурился.

— Есть один способ, — тихонько сказал он. — Место Силы! Оно находится где-то среди утесов, священное место, древняя святыня. И легенда гласит, что тот, кто найдет его, сумеет управлять всем Эту. Пять лет назад Зора и арфист Мимар, которого пощадил Харг, убежали в холмы. С этого времени пошли шепотки, будто то тут, то там видели красивую девушку и слепого старика, бродящего среди утесов, словно ища что-то. День за днем, год за годом появляются они, улыбаясь пастухам и избегая последователей Харга. Возможно, они и есть Зора и Мимар, которые ищут Место Силы. И если они найдут его... — Старик замолчал и отступил в тень своей лавки, когда на улице раздались шаги марширующих воинов.

Ульф, нахмурившись, покачал головой. Все эти пророчества, легенды и странные страхи были не для него. Хорошо сбалансированный меч, след раненого оленя, запах лесного костра — вот то, что он знал и понимал. Он повернулся, чтобы взглянуть поверх голов толпы на процессию... и сердце его бешено заколотилось.

Два десятка воинов в медных шлемах и нагрудниках, шли двойной колонной. А между ними шла Зора с высоко поднятой головой, ведя за руку слепого Мимара.

— О, Могучий Вотан! — пробормотал Ульф, затем схватил за руку стоящего рядом человека. — Куда их ведут?

— Я... Я... — человек съежился от боли, когда Ульф стиснул пальцы. — В храм Кот, где обитает Крылатый, Владыка Зла! — И дрожащей свободной рукой он указал направление.

Ульф глянул туда. В конце улицы высилось большое черное строение, шестигранная пирамида. Древнее от возраста, напоминающее гробницу, построенное из огромных каменных блоков, покрытых странными символами, строение это, казалось, дышало смертью.

— Я больше ничего не могу сказать! — скулил человек. — Не спрашивайте меня ни о чем...

— Не буду!

Ульф со смехом выпустил его и глянул на толпу, заполнившую улицу. Все отворачивались, отводили глаза, когда процессия проходила мимо них. Ульф презрительно сплюнул. Трусы! Они бояться даже издать сочувственный вздох, который могут услышать шпионы Харга! Все вместе они бы легко смяли этих воинов в алых одеждах... но черный страх залил им мозги, заставил их стоять тихо и безропотно.

Воины уже поравнялись с ним, глаза их были устремлены вперед. Внезапно Зора увидела в плотной толпе Ульфа, и удивленный вскрик сам собой сорвался с ее губ.

— Чужеземец! — воскликнула она.

Тотчас начальник стражи завертел головой и увидел Ульфа, стоящего в тени лавки котельщика.

— Это он, — закричал воин Му. — Тот, что сражался с нами в холмах! Схватите его!

Ульф прыгнул вперед, выхватывая меч. Не было ни малейшей возможности сбежать, потому что к нему уже ринулся десяток смуглых воинов. Но, возможно, сопротивляясь, он сумеет разжечь искру отваги в груди этих робких горожан... С воинственным кличем он повернулся к противнику, со щитом в одной руке и высоко поднятым бронзовым мечом в другой.

Однако, у воинов Му было оружие, какого он еще не видал — длинные веревки, на конце которых были привязаны металлические шары. Веревки взвились в воздух и, словно змеи, обернулись вокруг тела северянина. Напрасно Ульф пытался порвать их. Пока он боролся, еще больше веревок плотно прижало его руки к телу. Секунды через три он был уже совершенно беспомощен.

— Вот так, — презрительно засмеялся капитан стражи. — На сей раз победили мы! Заберите у него меч. Он тоже отправится на суд в храм Кот! У Крылатого будет славный пир!

ОГРОМНЫЙ ЗАЛ храма был скрыт в полумраке. Множество ламп с синим светом отбрасывали на пол гротескные, длинные тени. На стенах были вырезаны странные барельефы, чудовищные существа — полулюди-полузвери — корчились на них в непристойных позах. Из бесчисленных, украшенных драгоценными камнями жаровен поднимались струйки ароматических дымков, исчезая, как змеи, во мраке обширного купола над головами.

Задняя половина громадного помещения была странно пустой. И там виднелись большие, закрытые бронзовые двери. Перед ними стоял каменный алтарь размером в четыре квадратных фута, и черная грязь столетий лежала на грубо высеченной поверхности, придавая ему древний вид.

А передняя часть храма была заполнена людьми. Вдоль стен стояли охранники в темно-красных плащах и отполированных медных шлемах, а коварные жрецы Кота в черных мантиях, испещренных кабалистическими знаками, распевали странные, стонущие песнопения.

На вырезанном из нефрита троне в центре зала восседал Харг. Правитель Эту был высоким и мощным, со струящимися вниз волосами и бородой. Он был молод, но глаза его казались древними, как мир, бездонными водоемами, в которых скрывались жуткие страсти, а под ними прятались давно забытые тайны тех, кто уплыл безвозвратно по темной реке смерти. Он сидел неподвижно, в синем свете ламп напоминающий труп, не обращая внимания на рабынь, полулежащих у ног его.

Внезапно где-то в темноте зазвонил колокол, и пение жрецов прервалось. Отряд охранников прошел через толпу, ведя пленников. Харг задумчиво изучил три фигуры, а затем наступившую полную тишину прорезал его голос.

— Приветствую тебя, принцесса Зора. — Он еще раз окинул взглядом стройную, изящную фигурку девушки. — За пять лет испуганный ребенок успел превратиться в женщину редкой красоты. — Он повернулся к арфисту, который стоял перед троном, улыбаясь терпеливой, всепрощающей улыбкой слепого. — И тебя, Мимар! Ты не забыл тот день, когда мы вылили чашу расплавленной меди в твои глаза, а затем выкинули тебя, слепого и лишившегося чувств, на улицу? Нам следовало убить тебя, потому что ты все равно каким-то образом ухитрился освободить принцессу Зору и убежать с нею в горы. Но на сей раз мы не повторим своей ошибки. — Затем Харг повернулся к Ульфу. — Этот чужеземец мне незнаком, но он сражался за вас.

— Нет! — умоляюще воскликнула Зора. — Он ничего не знает о наших делах. Он всего лишь незнакомец, которому мы дали приют и напоили вином.

— На его руках кровь моих воинов, — резко ответил Харг. — Так что он тоже предстанет перед Крылатым!

Ульф не ответил, его взгляд блуждал по темному храму. Если только он сумеет освободиться и выхватить у стражника копье, тогда у него появится шанс... Медленно, незаметно, он начал работать с веревками.

Глядя на заключенных, Харг коротко рассмеялся.

— Кот! — прокричал он, поворачиваясь к жрецу с пергаментным лицом, стоящему возле него. — Посмотри-ка, Саган. Видишь, что эти трое олицетворяют собой? Красота, Мудрость и Сила! Давай-ка, позабавимся, проверяя, на что они способны. — И он подозвал стражника, державшего Зору.

Девушка стояла, выпрямившись, перед троном, прозрачная одежда льнула к ее телу, словно лепестки к бутону лотоса.

— Итак, — сказал Харг, перебирая пальцами свою эбеновую бороду, — что скажет наш первый символ? Может Красота спасти себя и своих спутников от мести Кота?

Зора заколебалась, задыхаясь от густых фимиамов, наполнявших храм.

— Освободи их, — прошептала она, — и моя красота будет твоей.

— Это слова женщины, — расхохотался Харг и подал знак трем рабыням, возлежавшим у его ног.

Они покорно встали, их полуобнаженные тела мерцали в синем свете.

— Смотри, Зора, вот три женщины, еще более прекрасные и желанные, чем ты! Это само совершенство из Епипта, Индии и Му! И я обменяю их любовь на твою ненависть? Нет! Итак, первый символ, Красота, ничего не добился! А теперь пусть говорит Мимар!

Стражники подтащили слепого арфиста к его ногам. Ульф на мгновение замер, перестав терзать веревки, которым были связаны его руки, когда дикий, нечеловеческий вопль раздался за бронзовыми дверями.

— Крылатый волнуется, — пробормотал Харг. — Тем сильнее станет его гнев, когда наступит нужный момент! Итак, ты, Мимар, второй из трех моих противников... Мудрость! Ну, так направь свои силы против моей магии, преодолей ее, и ты и твои товарищи будут свободными!

— Нет, не дразните меня, — прошептал слепой. — Я не маг... я всего лишь музыкант...

— Воистину так, — кивнул Харг. — Я и забыл. Принесите ему его арфу!

Слуги выскочили из зала, тут же вернулись с золоченой арфой и сунули ее в руки Мимара. Старик воздел ввысь свои слепые глаза и пошевелил губами.

— О, Боги Мрачных Небес! — вскричал он. — Помогите мне!

Тогда Саган, желтолицый жрец, повернулся к Мимару с тонкой улыбкой на высохших губах. Словно стервятник в черном плаще и капюшоне, некромант склонился над горящей жаровней и бросил на красные угли горсть какого-то порошка.

Ульф глядел на все это, чувствуя, как ощетинились волосы у него на загривке. Зора схватилась руками за горло, словно пытаясь сдержать вырвавшийся у нее крик ужаса.

Дым от жаровни повалил гуще, извиваясь и крутясь, словно живой.. Саган что-то бормотал, делая руками странные пассы. Ульф почувствовал, как странные иголочки пробежали по его жилам, а тело, казалось, было стиснуто железными оковами, так что он даже не мог повернуть головы. Плавные, монотонные движения рук Сагана не останавливались ни на миг. Постепенно огромный зал с мерцающими светильниками стал расплываться, в нем закружились калейдоскопические образы. Ульф почувствовал, как нечто покидает его тело и устремляется к темным извивам дыма, казавшимся вратами в иной мир. Разорвав пространство и время, перед ним раскинулось серое нечто, заполненное какими-то темными миазмами, отвратительными, неосязаемыми призраками, которые одновременно были огромными, как Вселенная, и крохотными, точно пылинки. Все глубже и глубже погружался он в этот темный мир, еще момент — и тонкая ниточка сознания, соединяющая его с материальным телом, оборвется, и он, Ульф, потеряется, навсегда затеряется в этой бесконечной, безграничной пустоте...

И тут внезапно заговорил Саган, и ядовитые слова его, казалось, доносились откуда-то из беспредельного далека.

— Играй же, арфист! — закричал он. — Тки свои волшебные мелодии, чтобы противостоять этим чарам!

Ульф, глядя вниз с беспредельной высоты, увидел, как Мимар поднял арфу и хотел ударить по ее струнам. Саган, на лбу которого, словно провода, выступили толстые вены, подался вперед, и сила его потекла темной рекой, охватывая противника. Напрасно Мимар пытался коснуться струн, незримые узы прочно держали его руки.

— Играй же, арфист, если сумеешь! — дразнил его саган. — Кот, Владыка Ночи, хочет послушать твою мелодию!

Снова и снова Мимар пытался коснуться струн, снова и снова жуткая сила Сагана держала его неподвижным.

— Бесполезно, — отрывисто прошептал, наконец, старик. — Я не могу играть...

Тогда, сквозь черный туман, окутывающий сознание Ульфа, пробились слова Харга.

— Итак, Мудрость тоже оказалась бессильной! — провозгласил он. — Отпусти их души, Саган!

Жрец протянул руку, синее пламя взметнулось, как вихрь, и крутящийся столб дыма исчез. Ульф услышал чьи-то удаляющиеся голоса, зовущие его, и бесформенные призраки сжались и отпрянули. Исчез серый туман, смолкли стенания. Он снова был в храме, а Харг сидел на троне, неподвижный, как статуя, и сардонически усмехался.

— Мудрость и Красота ничего не смогли поделать, — заявил он и замолчал, когда из-за бронзовых дверей снова раздался бешеный вопль. — Теперь в дело должна вступить Сила! Ну, что, варвар, ты боишься Крылатого?

Ульф встряхнулся, очищая сознание от остатков туманных паутинок, и расправил плечи.

— Мы, северяне, не ведаем страха, чернобородый! — рассмеялся он. — В наших лесах люди свободны бороться, любить и смеяться, как им нравится! Освободи мне руки, дай меч, и я встречу смерть, как подобает мужчине!

— Сила всегда ведет хвастливые речи, — пробормотал Харг. — Дайте ему, что он хочет! Немедленно!

Охранники повели троих пленников к квадратному каменному алтарю в дальнем конце зала. Протянув руки, Зора прижалась к Ульфу. Рядом с ней встал Мимар, руки его стали ощупывать покрытую грязью веков плиту. Один из стражников перерезал веревки, стискивающие руки Ульфа, и сунул ему его меч. Угрожающе подняв копья, стражники вынудили северянина присоединиться к своим спутникам.

Только он дошел до алтаря, как раздался скрежет каких-то скрытых механизмов. Повернувшись, Ульф увидел, как огромная решетка с прутьями толщиной с человеческую руку, медленно спускается сверху, разделяя храм на две части. На одной стороне остались Зора, Мимар и Ульф у черного каменного алтаря... а на другой Харг и его подданные, уставившиеся странными пристальными взглядами сквозь прутья решетки.

Внезапно снова раздался вопль. Позади черного алтаря стали раскрываться тяжелые двери. Жрецы Кота вновь принялись тянуть свои песнопения.

Ульф схватил свой меч и застыл в ожидании. Из дверей донеслись странные, нечеловеческие звуки. Мимар задохнулся, лицо его побелело.

— Моа, Крылатый! — пробормотал он. — Это Моа!

Ульф напряг мышцы. Во тьме дверного проема появилось что-то громадное, невероятное. Зловоние падали, скрежет когтей по каменному полу... а затем, в свете синих ламп, появился сам Крылатый Моа.

— О, могучий Вотан! — вскричал Ульф, пристально глядя на появившееся чудовище. Было оно огромным, высотой в два человеческих роста, две гигантские, покрытые перьями лапы поддерживали неуклюжее птичье тело, а длинная шея завершалась узкой головой с большим острым клювом. Злобно сверкая красными глазками, помахивая короткими, но мощными крыльями, гигантская птица шагнула вперед, отвратительная, ужасная, словно обитатель преисподней.

И тут закричала Зора. Крылатый метнулся к ней с невероятной стремительностью, махнул когтистой лапой, едва не задел тело девушки. Зора упала на колени. Чудовище подняло громадный клюв для быстрого, смертельного удара.

С громким криком Ульф рванулся вперед, проносясь мимо слепого, беспомощного Мимара.

Услышав воинственный клич северянина, Моа остановился и развернулся к новому противнику. Метнулась громадная когтистая лапа, и Ульф едва успел отпрыгнуть в сторону.

Потом стал осторожно передвигаться вокруг своего противника, ища уязвимое место. Моа ударил клювом сверху вниз. Ульф опять уклонился и взмахнул мечом. Полетели перья, на груди птицы появилась глубокая красная рана.

Обезумев от боли и ярости, Крылатый неистово сделал выпад, стремясь загнать северянина в угол. Зора и Мимар присели у черного алтаря, с посеревшими от страха лицами. Харг и жрецы Кота, по другую сторону решетки, молча замерли в ожидании.

Внезапно Моа, затрепетав крыльями, бросился вперед. Задыхаясь, Ульф отступил... но одно из коротких, мощных крыльев ударило его по плечу, и он кубарем полетел на пол. С торжествующим пронзительным криком громадная птица рванулась добить противника.

Ошеломленный падением, Ульф глядел, как взметнулся вверх гигантский клюв и тут же устремился вниз, точно громадный боевой топор... Волна зловония, пламя яростных глаз, взмах крыльев... Ульф вслепую поднял меч и крепко держал его... а потом раздался разгневанный рев голосов подданных Харга. Когда клюв пошел вниз, Моа ударил шеей о лезвие поднятого меча и — громадная птица обезглавила саму себя!

Все еще не придя в себя, Ульф услышал глухой удар по каменному полу и увидел, как из обрубка шеи хлещет кровь. Судорожно дергаясь, могучее тело рухнуло у самой решетки.

— Ульф! — Зора рванулась к нему. — Ради Богов Му, ты жив?

Слова девушки заглушили крики жрецов Кота.

— Моа мертв! Он убил Моа! Смерть варвару! Смерть им всем! Могучий Харг, уничтожь их!

Харг поднялся с темным от гнева лицом.

— Я обещал им свободу, чтобы они могли лучше служить мне! — проревел он. — Так должно быть! Освободите их, жрецы Кота! Освободите их души от земных тел!

Ликующие вопли были ответом ему. Медленно, со скрипом и лязгом, дюйм за дюймом начала подниматься решетка.

Ульф встал и повернулся к темным фигурам, которые ждали, с блестящими кинжалами и красными от ненависти глазами.

— Слово тирана! — презрительно бросил Ульф. — Чего еще могут ждать рабы? — Затем, подняв бронзовый меч, с которого все еще стекала кровь, он продолжал: — Но прежде, чем я паду, многие из вас будут также... освобождены! Молись своим Богам, Зора, принцесса Эту! Сегодня вечером мы вступим в их...

— Нет, — раздался торжествующий крик Мимара. — Нет! Лучше взгляни сюда! Посмотри, что написано на этой плите...

Ульф резко повернулся. Старый арфист был все еще возле каменного алтаря, ощупывая руками его поверхность. Северянин нахмурился. Он ничего не увидел на черной, покрытой грязью каменной плите.

— Что? — пробормотал он. — Надпись! Слепой, ты сошел с ума? Здесь нет никакой надписи!

— Нет для вас, полагающихся на глаза, — нетерпеливо ответил старик. — Но мои пальцы могут читать буквы, которые покрыл вековой слой грязи. Здесь написано... написано древними строителями Эту! Через этот камень можно достигнуть Места Силы! Ты слышишь, чужеземец? Место Силы, которое я искал столько лет! Быстрее! Разбей этот камень!

Ульф бросил взгляд через плечо. Большая решетка была уже в двух футах над полом. Еще минута — и жрецы вместе со стражниками смогут пройти под ней...

— Уйди в сторону, арфист! — вскричал Ульф. — И молись, чтобы твои пальцы не обманули тебя! О, Вотан, дай мне силы!

Напрягая мускулы, Ульф поднял громадный свой бронзовый меч. Плита, как он заметил, была из гладкого базальта, и ее можно было расколоть...

— Ульф! — закричала Зора. — Они бегут сюда!

Меч со свистом описал широкий круг над головой северянина. Затем, вкладывая в удар все силы, Ульф рубанул им по почерневшему алтарю!

Бронза ударилась о базальт, и гром удара эхом прокатился по храму, сопровождаемый изумленными криками жрецов Кота. Удар северянина разрубил алтарь пополам! И обе половины, откатившись, открыли темный...проход.

— Вниз! — закричал Ульф. — Быстрее!

Зора схватила Мимара за руку и потащила его вниз по высеченным в скале ступеням. Ульф задержался, чтобы швырнуть отрубленный кусок алтаря в передовых жрецов, затем прыгнул вслед за Мимаром в туннель.

В ПРОХОДЕ, по которому бежали трое, царил вечный мрак. Густая пыль веков скрывала их шаги. Ульф слышал позади хриплые крики преследователей.

— Эй! — крикнул он Зоре. — Нужно спешить! Здесь недостаточно места для сражения!

Они мчались вперед, столь же слепые в окружающей тьме, как и Мимар. Ульф знал, что любой следующий шаг может привести их в какую-нибудь ловушку, но приходилось рисковать, поскольку воины Харга наступали им на пятки. Топот ног, тяжелое, хриплое дыхание и бесконечный, казалось, бег во тьме...

И внезапно проход расширился. Ульфу казалось, что теперь они бегут по бесконечной анфиладе сводчатых помещений, уставленных высокими статуями, по древним темницам, на стенах которых висят на ржавых цепях громадные скелеты — явно усыпальница давно умерших королей Му.

Внезапно Ульф почувствовал, что проход круто пошел вверх. Совсем задохнувшаяся Зора споткнулась и чуть не упала.

— Терпи, девочка! — пробормотал Ульф, подхватывая ее и помогая обрести равновесие. — Эта кротовая нора скоро должна закончиться!

Поддерживая девушку, он побежал вверх по склону. Старый Мимар, показывая удивительные силы в таком тщедушном теле, не отставал от них. Но подданные Харга приближались с каждым мгновением. Красные вспышки их факелов, точно ведьмовские огни, отражались от древних стен прохода.

Внезапно Мимар, бежавший уже впереди, негромко вскрикнул. Его вытянутые вперед руки коснулись виноградных лоз. Он развел их в стороны, и Ульф увидел впереди бледные полоски света.

— Свобода! — выдохнул Мимар, вламываясь в массу лоз. Ульф, уже неся Зору на руках, следовал за ним.

Мигая в ярком солнечном свете, северянин огляделся и... сердце его упало. Они стояли на уступе, выдвинувшемся из отвесной стены утесов, окружающих Город Страха! Над ними поднималась на сотню футов гладкая, отвесная скала, и такая же уходила вниз, в ужасную пропасть.

С высоты, на которой они находились, Ульф видел Эту, его яркие мраморные строения на фоне зеленой травы и деревьев. Ни звука лютней, ни гула толпы, никаких звуков повседневной жизни не доносилось оттуда. Город лежал, притихший, скованный покорностью и страхом смерти.

Пристальный взгляд Ульфа переметнулся от города на уступ, где они стояли. Он был шагов двадцать в длину и резко обрывался с обеих сторон, предотвращая любую возможность побега. Невдалеке от устья туннеля находилось то, что казалось древней святыней, вырезанной на поверхности утеса. Изъеденная ветрами и дождями, она была всего лишь тремя широкими ступенями, ведущими в большую нишу, напоминающую огромную морскую раковину, вырезанную из черного базальта. Несмотря на то, что в нише могла стоять какая-нибудь статуя или алтарь, она была пуста. Бегло оглядев эту святыню, северянин безнадежно покачал головой.

И тогда ворчливо заговорил старый Мимар.

— Куда мы попали? — спросил он. — Это что — и в самом деле Место Силы?

— Всего лишь уступ в скале, — огрызнулся Ульф. — Нет тут никакой Силы! Древняя надпись солгала, арфист! Мы погибли!

Из туннеля донеслись ликующие крики. Внезапно из недр, с ножом в руке, выскочил жрец Кота с дикими глазами. Блеснуло лезвие меча, и жрец рухнул у входа в туннель. А из него уже лез воин в красной одежде, чтобы тут же пасть от меча северянина.

— Вылезайте из своей дыры, крысы! — засмеялся Ульф. — Черные вороны смерти уже низко кружат над вами!

Из туннеля появились еще воины, выставившие перед собой копья. Теперь они медленно, осторожно наступали на северянина, оттесняя его назад, назад... пока не был свободен выход из туннеля. Ульф был вынужден отступать по уступу прямо к древней святыне, и он отступал, оставляя за собой мертвых и раненых.

Зора, все еще тяжело дыша, глядела на это. Она понимала, что эта схватка может закончиться только не в пользу воина севера. Она взглянула на Мимара, все еще сжимавшего свою любимую арфу, на лице старика была написано мрачное отчаяние.

— Надпись лгала! — бормотал он. — Древние солгали? Значит, Эту так и останется Городом Страха, а его принцесса погибнет от рук Харга! Тардиш обречен! Обречено самое большое из семи королевств Му!

Ульф отступал, сражаясь с неистовой яростью, отступал под численным превосходством противника. Зора увидела появившегося из туннеля Харга, его высокую, мрачную фигуру с боевым топором в руках, подгоняющую своих подданных. Девушка безнадежно вздохнула. Только чудо могло их теперь спасти... Она бросилась к старой, изъеденной непогодой святыне и пала на колени на нижней ступени.

— Боги Му! — вскричала она. — Помогите нам!

И как только девушка заговорила, ее слова, усиленные в тысячи раз, эхом покатились в долину внизу.

— Боги Му! — загремело могучее эхо. — Помогите нам!

Ошеломленная, Зора застыла перед святыней, так и не поднявшись с колен. Мимар с ликующим лицом ощупью нашел ее.

— Место Силы! — закричал он. — Истинными были слова древних! Люди Эту, проснитесь! — И тут же его слова прокатились по долине, многократно отражаясь эхом: — Проснитесь! Проснитесь!

Снизу, из раскинувшегося белого города, раздались изумленные крики. Толпы мужчин и женщин вылились на широкие улицы в поисках источника этого громового голоса.

Высокий и стройный, как в юности, стоял слепой арфист на первой из трех ступеней святыни, ветер развевал его рваную одежду и длинные седые волосы. Пыльцы Мимара пробежали по струнам арфы, и голос его начал выводить первые стеки древней военной песни Эту.

На Ульфа, уже потерявшего счет ранам, эта дикая мелодия подействовала, как пряное вино. Стоя перед ступенями, он сдержал воинов в красных одеждах градом могучих ударов.

— Пой же, Мимар! — вскричал он. — Слава Вотану! — И меч его одним ударом разрубил пополам очередного стражника. — Вот так сражаемся мы на севере!

С яростным воем воины ринулись на него. Ульф был оттеснен на первую из трех широких ступеней, ведущих к святыне. Зоре и Мимару невольно пришлось подняться на вторую ступень.

И если на нижней ступени человеческие голоса разносились, как гром, то теперь они стали просто оглушительными. С удесятеренной силой боевая песнь понеслась по долине, придавая людям храбрости, разгоняя кровь в жилах, укрепляя души мужеством, пока люди не почувствовали себя равными богам. Зора слышала, как в городе ропот отдельных голосов сливается в единый боевой клич! Солнце сверкало на лезвиях мечей и кинжалов, когда пробужденные люди бежали по улицам. Эту больше не был Городом Страха, его народ, разбуженный жестокой боевой песнью Мимара, сбросил хомут рабства и тоски.

В городе началось сражение. Разъяренное население напало на тех, кого оставили охранять Эту. Через несколько минут горожане уже освободили свой город и теперь неудержимым потоком неслись к Месту Силы, неся с собой переносные лестницы и веревки, чтобы штурмовать утесы. Но Зора нервничала. Сможет ли северянин сдерживать Харга со своими воинами до прибытия жителей Эту?

Еще более дикой стала музыка Мимара, заглушив лязг мечей и крики стражников Харга. Ульф шатался от усталости, но все так же стойко оборонял первую из трех ступеней, ведущих к нише.

— Трусы! — выкрикнул Харг своим воинам с глубоким презрением в голосе. — Вы позволите всего лишь одному человеку перебить вас? И это тогда, когда и принцесса Зора, и Место Силы почти что у нас в руках? В сторону!

И, с бледным лицом и сверкающими глазами, подняв свой тяжелый боевой топор, Харг пошел на северянина.

— Вот мы и встретились, варвар, — мрачно усмехнулся он. — Теперь один из нас умрет!

— Значит, ты! — крикнул Ульф и взмахнул мечом.

За несколько часов до этого такой удар был бы смертельным, теперь же, утомленный потерей крови, Ульф лишь процарапал грудь Харга. Обнажив зубы в зверином оскале, темнокожий уроженец Мура взмахнул топором.

Ульф инстинктивно отразил удар, но сила его заставила северянина отступить на шаг, и он упал на вторую ступеньку, чувствуя, что у него уже нет сил подняться. Смутно он видел, как Харг рванулся вперед, поднимая блестящий топор...

В этот момент слепой арфист, стоящий теперь на третьей ступени, в самой нише, с дикой силой ударил по струнам арфы. Грозовые, оглушительные, могучие аккорды эхом отдались от скал. Здесь, в центре святыни, действительно было Место Силы, увеличивающей звуковые волны настолько, что затряслись черные базальтовые стены... затряслись в ритме музыки Мимара.

Ульф с трудом сел на ступень и ошеломленно почувствовал, как вся гора качается под ударами этих звуков. Харг отшатнулся, словно получил мощнейший удар, топор выпал у него из рук. Воины в алых одеждах и жрецы Кота зашатались и стали жаться друг к дружке для поддержки, с бледными, искаженными паникой лицами, в то время как утесы вокруг поднимались и опускались, словно волны.

Мимар продолжал играть. Все громче становился зловещий грохот, со скал сыпались струйки камней. Ульф вспомнил заснеженные вершины Кавказа, где громкая песня могла привести в движение тонны снега, и заставил себя подняться на колени.

Внезапно Харг, с дикими глазами и пеной на губах от страха и ярости, обрел дар речи.

— Убейте арфиста! — закричал он.

Один из жрецов Кота взмахнул рукой, но прежде, чем успел метнуть кинжал, разразилась катастрофа. С ужасным гулом вершина утеса стала крошиться, с нее полетели камни, земля, а облако пыли затмило солнечный свет. Место Силы закачалось, как унесенная штормом лодка.

Ульф смутно помнил, как Зора затащила его на третью ступеньку, под защиту ниши, в то время как вниз летела грохочущая лавина. Мельком взглянув вниз, Ульф увидел, как Харг, окровавленный, увертывающийся от летящих валунов, диким голосом взывал к Коту, а затем взметнувшаяся пыль скрыла и его, и весь выступ. Стоя в нише, трое беглецов вжимались в стены, слушая грохот падающих скал.

Внезапно, почти столь же быстро, как и началось, прекратилась тряска земли. Порывы ветра унесли пыльную пелену, и Ульф задохнулся от изумления и ужаса. Пропасть, лежавшая впереди, исчезла. На ее месте тянулся длинный, крутой склон, идущий до самого дна ущелья, где уже собрались люди из Эту. Освобожденные от власти страха, они с криками поднимались по этому склону.

От толпы воинов, всего лишь несколько секунд назад наполнявших уступ, остался лишь изодранный красный плащ да темный кулак, сжимающий обломок копья, все остальное было завалено огромными глыбами.

— Место Силы уничтожило Харга! — воскликнул Мимар, а затем, поскольку эхо не усилило его голос, удивленно добавил: — И при этом утратило свою могучую силу! Наверное, из-за того, что изменились контуры окружающих утесов!

— Еще как изменились! — кивнул Ульф. — Велики и ужасны были дела твои в этот день, слепой. Город теперь освобожден от страха, тирана и его сторонников! Более того, ты дал новую жизнь Эту, всему Таргашу и спас королевскую династию! Приветствую тебя, королева! — И Ульф поклонился Зоре.

Пристальный взгляд Зоры переместился с приветствующей ее толпы к высокому, мускулистому северянину, стоящему рядом с ней.

— Всего лишь королева? — тихонько прошептала она. — И ничего больше?

Ульф глянул на светящееся лицо девушки, и кровь забурлила у него в жилах. Но тут подул ветер с востока, принеся с собой странные ароматы цветов и душистых специй, прохладный ветер, пронесшийся по самой душе Ульфа, как шепотки голубого горизонта и приключений, лежавших за его пределами... как и всегда...

— О, Вотан! — выдохнул северянин. — Сладок голос женщины, но зов далеких земель все же слаще! Какой же дворец не станет темницей для Ульфа Гангера? У тебя своя судьба, королева Таргаша, а у меня — своя!

— Моя судьба... — прошептала девушка, затем расправила худенькие плечи, взяла за руку Мимара и пошла к ликующей, приветствующей ее толпе.

Ульф же, опершись на свой меч, больше не видел их — взгляд его был прикован к заснеженным вершинам далеких гор, которые лежали впереди. Величественные, внушающие страх, они намекали на новые тайны и новые чудеса. Завтра, как следует отдохнув, он направится к ним, на восток...

(Marvel tales, 1940 № 5)