Королева Братвы и ее короли

ЭПИЛОГ

ЛАНА

Ночь как нельзя лучше подходит для работы, которая требует покрова темноты. Мои каблуки щелкают по мокрому бетону. Я приостанавливаюсь, сканируя местность. Это всего лишь очередная контрабанда, но после того, как Роман близко подобрался к ней, каждая тень пульсирует потенциальной угрозой.

— Вроде чисто, — бормочу я.

Роман и Григорий обходят меня с фланга, их присутствие вселяет уверенность. Роман еще не полностью отошел от вкуса победы, но этот упрямый ублюдок не упустит такой возможности. Григорий, всегда молчаливый дозорный, кивает, не переставая смотреть на темный горизонт.

Из тумана вырисовывается корабль. Шипение моря смешивается с далеким криком ночной птицы, звук жуткий, потусторонний. Роман делает шаг вперед.

— Точно в срок.

Команда на борту работает молча, эффективность рождается из бесчисленных ночей, подобных этой. Ящики начинают спускаться с палубы, слегка покачиваясь, когда их опускают в док. Я выхожу вперед, чтобы проконтролировать операцию, мой разум начеку. Каждый ящик, каждое движение на счету.

Григорий проходит мимо меня. Он уже у ящиков, проверяет пломбы, проверяет содержимое. Роман следит за периметром, его рука небрежно лежит на пистолете у бедра.

Ящики приземляются с мягким стуком, выстраиваясь в ряд, как домино, готовое упасть. Наша команда, быстрая и точная, начинает перемещать их в ожидающие грузовики. Все идет гладко, как по маслу.

— Последний, — говорит Григорий низким голосом.

Я киваю, в последний раз оглядываясь по сторонам. Мое сердце бьется в ритме адреналина, но лицо спокойно. Это то, что мы делаем, то, кто мы есть.

Когда грузовики начинают оживать, Роман возвращается ко мне, и по его лицу расплывается ухмылка Победоносца.

— Как в старые добрые времена, да?

— Лучше, — отвечаю я, уголок моего рта приподнимается в ухмылке. — Никто не делает это так, как мы.

Григорий хихикает низким гулом, который едва улавливается в шуме двигателей.

— И никто никогда не сделает.

Мы смотрим, как грузовики исчезают в ночи, их задние фонари гаснут, как последние звезды на рассвете. Это момент победы, но в нашей работе победа быстротечна и всегда омрачена угрозой возмездия.

— Пора исчезать, — говорю я, отворачиваясь от опустевшего причала.

Мы втроем возвращаемся к своему автомобилю.

Наш план отхода так же тщательно проработан, как и наша операция: различные маршруты, запланированные контрольные точки и запасные варианты на случай, если все пойдет не так.

Роман пересаживается на водительское место, а Григорий берет дробовик. Я устраиваюсь сзади.

Наконец-то пришло время ехать домой. Домой, где мои роли лидера и матери сливаются воедино — каждая из них так же сложна, как и другая.

Машина подъезжает к подъезду. Мы выходим. Дверь открывается под успокаивающие звуки жизни — любимый низкий голос Луки, доносящийся из гостиной.

Когда мы входим в дверь, пространство заполняется звуками смеха и детской болтовни. После сегодняшней работы дом кажется другим миром.

Мы поднимаемся наверх, и вот он — мой сын Максим, сидящий на коленях у Луки и увлеченный какой-то детской версией деловой дискуссии. У Максима серьезный взгляд, который он унаследовал от меня, но, когда он замечает нас, его лицо загорается, как фейерверк на Новый год.

— Мамочка! — Он спрыгивает с колен Луки и несется через всю комнату с безрассудной скоростью, на которую способен только семилетний ребенок. Я раскрываю руки как раз вовремя, чтобы поймать его, когда он бросается обниматься.

— Как прошла сделка? — Спрашивает Максим, отстраняясь, с любопытным блеском в глазах, всегда жаждущий услышать о "приключениях".

— Все хорошо, милый. Все прошло гладко, как шелк, — заверяю я его, приглаживая назад прядь его волос. — А как насчет тебя? Ты закончил свою домашнюю работу?

Он пытается вывернуться, его лицо напрягается.

— Эм, я просто собирался…

Я поднимаю бровь и смотрю на него.

— Максим, ты знаешь условия. Никаких домашних заданий, никаких мультиков по выходным.

— Но мама! — Протестует он, растягивая слова до хныканья.

— Никаких "но". Сделай домашнее задание, а потом мы поговорим о мультиках, хорошо?

Максим вздыхает, на его крошечных плечах, кажется, лежит вся тяжесть мира.

— Хорошо, мамочка.

Его согласие медленное, покорное, как будто я только что попросила его убрать весь дом вместо того, чтобы справиться с несколькими страницами школьного задания. Я прячу улыбку, пока он поднимается наверх, его нежелание комично.

Обернувшись к группе, я улавливаю конец их молчаливого обмена ухмылками. Они всегда находят мелодраматизм Максима забавным. Мы переходим в гостиную, устраиваясь поудобнее на старых, потертых диванах, хранящих воспоминания о многих таких вечерах.

— Домашнее задание, да? Я могу помочь, — предлагает Григорий, его голос грубоват, но теплый. — Что у него? Математика? Ботаника?

— Сегодня математика, — отвечаю я, закатывая глаза. — И прежде, чем ты начнешь, он в ней разбирается лучше, чем я в его возрасте.

Григорий хихикает, вставая так, будто его назначили новым министром образования.

— Тогда я с ним разберусь. Будем считать, как в старые добрые времена, а, Роман?

Роман, который расслаблялся с такой ленивой грацией, какая бывает только у него, оживляется.

— А после того, как вы, ребята, покорите мир арифметики, как насчет игры? Я нашел в интернете новую стратегическую игру. Может быть, будет весело, и у ребенка появится стимул.

— Игра? Это твое решение всех проблем, — вмешивается Лука, качая головой, но с улыбкой на губах. — В следующий раз ты будешь учить его покеру как способу улучшить свои способности к теории вероятности.

— Эй, не суди, пока не попробуешь. Все дело в статистике и вероятности, — возражает Роман.

Максим спускается обратно по лестнице, услышав обещание поиграть. Домашнее задание вдруг кажется ему не таким уж и сложным с перспективой поиграть в игры после его выполнения.

— А мы можем поиграть в игру с замками и драконами?

— Только если ты сначала сделаешь домашнее задание. Двойное время, молодой человек, — Григорий показывает наверх, его авторитетный тон смягчается заговорщицким подмигиванием.

Максим энергично кивает и убегает, а с его плеч как по волшебству снимается прежний груз.

Я откидываюсь на спинку кресла, с довольным вздохом наблюдая за разворачивающейся сценой.

— Вы все ужасно влияете на меня, — говорю я, хотя сердце мое пылает любовью к этим моментам.

— За твое ужасное влияние, — язвит Лука, поднимая свою кружку с кофе в тосте.

— Иначе с нами было бы скучно, — добавляет Роман, ухмыляясь.

— А кому нужна скука? — Заключает Григорий, направляясь к лестнице, чтобы убедиться, что Максим действительно решает свои задачи по математике.

Мы все смеемся. Роман придвигается ближе, его телодвижения расслаблены, но как-то более сосредоточены, глаза чуть более напряжены.

— Знаешь, Лана, редко увидишь, как ты смягчаешься от домашнего блаженства.

Я бросаю в него подушку, цель моя точна, но улыбка выдает мою привязанность.

— Продолжай в том же духе, и ты увидишь, какая я на самом деле мягкая, — отвечаю я с вызовом в глазах.

Лука смеется, его взгляд мечется между мной и Романом.

— Я бы заплатил хорошие деньги, чтобы увидеть этот матч. Но я ставлю на Лану.

— Умный человек, — киваю я Луке.

Роман берет подушку, его пальцы касаются моих, когда он отдает ее обратно, его прикосновение нарочито вызывающие.

— Я бы никогда не поставил против тебя, Лана. Я то знаю лучше.

— О, теперь мы играем в безопасность, да? — Поддразниваю я.

— Всегда, — спокойно отвечает он. — Особенно когда ставки так высоки, как ты любимая.

Лука, не желающий оставаться в стороне от веселья, вступает в разговор, в его голосе звучит веселье:

— С такими темпами вам двоим понадобится судья.

Григорий спускается с лестницы, и в его глазах появляется веселый блеск, когда он наблюдает за обменом мнениями.

— Вы закончили флиртовать? Потому что наш юный математик занялся дробями, а я не тот, кто будет судить на этой арене.

— Дроби, — присвистнул Лука, покачав головой. — Вот это настоящая битва.

Я смеюсь, поднимаясь с дивана и разглаживая платье.

— Похоже, настоящие сражения происходят наверху, а не здесь, с этими безобидными флиртушками.

Роман бросает в меня подушку, которую я без труда ловлю.

— Говори за себя, Лана. Я так же безобиден, как заряженный пистолет.

— То есть совсем не безобиден, — отзывается Григорий, и его голос наполняется сухим юмором, когда он исчезает обратно на лестнице.

Мы следуем за ним, настроение у нас легкое и приподнятое. Достигнув комнаты Максима, мы застаем его за маленьким письменным столом, брови нахмурены в сосредоточенности, карандаш навис над домашним заданием.

— Эй, приятель, нужна помощь? — Спрашиваю я, опускаясь на колени рядом с ним.

Максим поднимает глаза, на его лице отражается облегчение.

— Мама, дроби — это зло.

Роман хихикает, придвигая стул.

— Тогда давай приручим их вместе. Что скажешь? Ты, я и злые дроби?

Максим с готовностью кивает, прежнее отчаяние сменяется волнением от совместной миссии.

— Хорошо, но, если мы их победим, я получу награду?

Лука прислонился к дверному проему, скрестив руки, на его губах играет игривая ухмылка.

— Только если ты сможешь объяснить мне их после, потому что, клянусь, они были бичом моего существования в школе.

Глаза Максима расширяются от такого вызова.

— Договорились!

Мы все собираемся вокруг, и домашнее задание превращается в командную работу. Роман упрощает задачи с помощью причудливых аналогий, Лука вмешивается с издевательским юмором, а Григорий, несмотря на свои прежние протесты, предлагает острые идеи. Я наблюдаю за ними, и сердце мое переполнено.

По мере того, как вечер продолжается, проблемы с дробями постепенно сдаются перед их усилиями, и триумфальная улыбка Максима озаряет комнату. Мы празднуем его победу, радуясь и обещая дополнительный десерт после ужина.

— Значит, все решено, — объявляю я, когда мы готовимся покинуть комнату. — Сегодня вечером будет мороженое для нашего храброго воина дробей и его не менее храбрых дядюшек.

— Смотри, чтобы и для главы семьи хватило, — шутит Роман, подмигивая мне.

— Всегда, — отвечаю я.

Спускаясь по лестнице, я не могу не восхищаться тем, какую нереальную семью мы создали. Каждый из нас из разных слоев общества, и все же мы оказались здесь, связанные чем-то более прочным, чем кровь, — выбором, яростной преданностью и нашей безапелляционной любовью.

Это и есть наш дом… не только место, но и люди в нем.

И когда мы сидим за кухонным столом, делимся историями и десертом, я испытываю глубокую благодарность за эти моменты неожиданной, идеальной нормальности посреди нашей сумасшедшей жизни.

Это то, что мы защищаем, то, за что мы боремся, не просто за выживание, а за возможность проводить такие вечера, когда самое трудное, с чем мы сталкиваемся, это элементарная математика.

ПЕРЕВОДЧИК — t.me/HotDarkNovels

КОНЕЦ