Королева Риррел

Эпилог

Вечер стоял теплый, ясный и безветренный. Солнечные лучи пронизывали резные кроны рощи, скользили солнечными зайчиками по ярко-зеленой траве. Пахло нагретой землей, спелыми плодами, близким морем, золотистой смолой. Две девочки гонялись за большой синей бабочкой с пунцовыми «глазками» на крыльях. Бабочка опускалась на цветок, а маленькие охотницы на цыпочках подкрадывались к ней, сложив ладошки. Но когда добыча уже почти была у них в руках, тень одной из девочек падала на цветок, и бабочка мгновенно вспархивала в воздух.

— Ласса! Риммина! — послышался звонкий женский голос.

Девочки посмотрели вслед улетающей бабочке и со всех ног побежали на зов.

За рощей простирались зеленые холмы. Ручьи, стекавшие с них, сливались в маленькие прозрачные озера, в которых плавали ярко-оранжевые цветы. Холмы окружали долину, защищая ее от ветров, которые иногда, зимой, дули с океана. Долгие-долгие годы эта долина зарастала высокой травой и дикими злаками. Но теперь здесь поселились люди и построили дом. Он был просторный и высокий, с каменными стенами и крышей из золотистой соломы. В таком доме могла бы свободно разместиться большая семья.

Позади дома был разбит небольшой огород. Две девочки сидели на корточках между грядками, наполняя корзинки вырванными сорняками. За огородом, на привязи, томилась бурая в белых пятнах корова, жующая жвачку. У ее ног бесстрашно клевали рассыпанное зерно толстые птицы с темно-красным оперением и длинными хвостами. На пороге дома стоял деревянный ушат, в нем плескалась только что принесенная вода из ручья. Колыхнулась красивая занавеска в дверях, и на пороге показалась молодая женщина.

Короткое светлое платье не скрывало загорелых рук и ног. Пышные волосы, отливающие золотом, были забраны в тяжелый узел, но непослушные пряди все равно вились вокруг лица, дышащего здоровьем и спокойствием. По щекам разливался ровный румянец, от которого еще ярче казались лучистые голубые глаза. Женщина зачерпнула воды из ушата и сполоснула лицо.

— Бегите руки мыть, непоседы. Ужин вас ждет.

Девочки, плеская друг на друга, нагнулись над ушатом.

— Мама, а кто сегодня готовил ужин? — спросила рыженькая Ласса. — Опять Рэйва? У нее всегда подгорают овощи!

— Сегодня готовила Роут, — ответила женщина. — А Рэйву позвали бэй-тасаны. Им нужна была какая-то помощь.

— А где папа, Шайса? — спросила серьезная темноволосая Риммина.

Женщина улыбнулась ей особенно нежно.

— Папа уже возвращается, милая. Прилетал Финимойто, он видел их с Готто на берегу. И сказал, что сети у них были полны рыбы. Ну что, умылись? Бегите за стол.

Шайса села на скамеечку у крыльца, вытирая влажные руки. Как сложно оказалось быть мамой этим таким не по годам взрослым девочкам!

Эстрил полетел за ними на спине Финимойто, еще не успев прийти в себя после событий на горе Оро. Шайса очень боялась отпускать его одного. Но после падения алтаря Колон силы стихий на Аникодоре иссякли. Все ниметоны, которые были в воздухе, рухнули на землю, ушли под воду куоты. У Аникодора теперь не было ни воздушного, ни морского флота. Все планы завоевания мира рухнули; стране предстояло научиться жить, не рассчитывая на древнюю магию. Начались беспорядки, и троги не спешили защищать Сенат: звание мага утратило былое значение. Одним словом, в эти дни происходили вещи и почуднее, чем ящер с оранжевыми крыльями, опустившийся возле детского приюта в Зламене.

Когда Эстрил снял со спины Финимойто перепуганных дочерей, Риммина спряталась за его спину, а Ласса доверчиво подошла к Шайсе и обняла ее. Как все-таки Ласса похожа на Эстрила! Она сразу стала называть Шайсу «мамой». А Риммина — нет. Но Шайса не настаивала. Хорошо, если Риммина будет считать ее доброй подругой. В последнее время она почти перестала дичиться, иногда заливалась веселым смехом… Время лечит всех на этом благословенном острове, недосягаемом ни для каких злых сил, если они еще остались в мире.

А девочки обрели здесь не только маму, но и «тетушек» — трое сестер из храма, включая Рэйву, пока оставались на острове и с радостью возились с ними. И, конечно, Роут, которая, увы, не могла иметь своих детей, но считала Лассу и Риммину родными. И Хэйсоа, которую они обе называли «бабушкой»… И все бэй-тасаны, приносившие им гостинцы издалека и осторожно катавшие над островом…

На порог вышла Роут — стройная, в длинном светло-голубом платье и ярко-синем тюрбане на голове. Она посмотрела против солнца, прикрыв глаза козырьком ладони.

— Идут наконец!

И действительно, на опушке рощи показались две мужские фигуры. Женщины засуетились.

— Кая, Лима! — крикнула Шайса сестрам, копошащимся в огороде.

После падения алтаря бэй-тасаны всех уцелевших сестер принесли на свой остров. Потом крылатые ящеры сами предложили вернуть их в те края, откуда они в свое время были забраны в храм искательницами. Но эти две девушки понятия не имели, откуда они родом, и не помнили своих имен. Бэй-тасаны нарекли их по-своему, длинно и красиво, но для удобства имена сократили. Девушки остались на острове. И кажется, никто из них не сожалел об утраченной Звездной силе.

Не захотела разыскивать родных и Рэйва.

— Прошло уже двадцать лет с тех пор, как я покинула дом. Мы с матерью стали чужими друг другу. А у нее оставались старшие дети и наверняка появились младшие… Это теперь не моя жизнь, так уж сложилось.

Двое мужчин, оба статные и красивые, подошли к дому. Их плечи оттягивали тяжелые мешки, пахнущие рыбой. Бросив улов на землю, они с удовольствием подставили руки и шеи под прохладную воду, которой Шайса поливала их из ковша. Умывшись, Готто пошел в дом вслед за Роут, а Эстрил остался с Шайсой на крыльце. Кая и Лима тихонько удалились.

— Фу! От тебя все равно пахнет рыбой! — Шайса притворно поморщилась.

— Я же рыбак! — улыбнулся Эстрил, беря ее за руку. Его ладонь была намозолена рыболовными снастями, но все равно прохладная, словно вечернее море, в котором они оба любили купаться. Закат отражался в янтарных глазах, любимых, родных глазах…

— Как ты? — многозначительно спросил Эстрил. Шайса улыбнулась, краснея.

— Я все думаю, пора, наверное, сказать девочкам, что у них будет сестра.

— Или брат.

— Или брат. Как-то они это воспримут?

— Если будет мальчик, хочешь, мы назовем его Рейданом, — предложил Эстрил.

На мгновение ясные глаза молодой женщины затуманила грусть. Но только на мгновение, снова сменившись счастливой улыбкой.

— А девочку я бы хотела назвать Ниитой, — сказала она.

— Шайса! Эстрил! — послышался крик. Через долину бежала Рэйва, маша им рукой. Она запыхалась, веснушчатое лицо раскраснелось, рыжие волосы рассыпались по плечам. Не успев перевести дух, она выпалила:

— У Оммы появился малыш!

Финимойто кружил над островом, распластав огромные оранжевые крылья. Привычно сидя на чешуйчатой спине, Шайса подставляла лицо встречному ветру. Как хорошо! Раньше она думала, что счастье — это краткий миг, за который порой приходится расплачиваться годами печали. Оказалось, счастье может длиться долго, бесконечно долго. Но это не значит, что им не надо дорожить.

— Видишь, мы так и не стали людьми, — сказал Финимойто. — И мы больше не умеем превращать людей в себе подобных. Но никто из наших об этом не сожалеет. Тем более теперь, когда у нас стали появляться дети. Сын Оммы — первый бэй-тасан, вылупившийся из яйца. Нас будет много, мы больше не боимся покидать остров… Мы хотим дружить с людьми и приносить им пользу. Ведь без нашей помощи они не смогут свободно странствовать между континентами.

Шайса подумала, что теперь, когда воздух не принадлежит никому, кроме бэй-тасанов, этот крылатый народ вполне мог бы претендовать на мировое господство. Как знать, может, когда-нибудь новому поколению бэй-тасанов придет в голову эта честолюбивая мысль. Особенно, если они много будут путешествовать и встречаться с людьми. Но пока эти существа довольны тем, что у них есть этот благословенный остров.

У самого моря, там, где солнце особенно нагревало песок, собрались все бэй-тасаны. Те, кому не хватило места на берегу, как огромные чайки, покачивались на волнах. Увидев подлетающего Финимойто, один из ящеров взмыл ему навстречу. Он, ликуя, кувыркнулся в воздухе, едва не задев Шайсу хвостом.

— Ну, тебя, Аттер! Отцовство совсем вскружило тебе голову, — проворчал Финимойто, снижаясь.

Шайса соскочила на землю. Посреди пляжа белела скорлупа огромного яйца. Между осколками, смешно вытягивая шею и разводя маленькими оранжевыми крылышками, покачивался на лапках птенец. Омма сидела рядом, защищая его крыльями от солнца и морского ветра. Она приветно кивнула Шайсе, указывая на место рядом с собой.

Шайса опустилась на песок. Любопытный малыш тут же потянулся к ней клювом. Большие фиолетовые глаза матери следили за ним с трепетной любовью.

— Мне кажется, это самый счастливый конец, какой только можно себе представить, — услышала Шайса голос подруги. С ней Омма всегда говорила своим собственным, человеческим голосом.

Маленький бэй-тасан клюнул Шайсу в ладонь. Она погладила крошечные золотые чешуйки у него на голове.

— Как ты его назовешь?

— Чи-Гоаном, — уверенно сказала Омма.

— Неведомое приготовило нам удивительные подарки, — сказала молодая женщина.

— И они еще не закончились, — лукаво улыбнулась Омма.

Сумрак незаметно накрыл остров синим покрывалом. Сделались невидимыми холмы, и далекие горы, и роща. Птицы приумолкли, лишь одна ночная певунья завела чарующую мелодию. В наступившей тишине слышно было, как дышит океан.

Такими чудесными вечерами все новые поселенцы острова Бэй-Тасан собирались на крыльце своего большого дома. Риммина и Ласса уже спали, набегавшись и наигравшись за день. А взрослым хотелось еще немного насладиться отдыхом после трудного дня.

— Что-то мы давно не летали к вашим с Эстрилом друзьям ум-и-пуш, — сказал Готто. — Я соскучился по Висе. Не думал, что эта одичавшая кошка меня узнает.

— Она валяла тебя по земле так же, как в Дикой степи, — усмехнулась Шайса. — Даже теперь, обзаведясь котятами, она все такая же шаловливая. И дети пошли в нее. А помните, как бэй-тасаны разогнали этих отвратительных ва-у-фа? Они теперь попрятались в пещеры и боятся обижать своих мирных соседей.

Всем было приятно вспомнить торжественные пляски маленького племени ум-и-пуш. А Готто с Роут особенно: в тот раз берега озера Ни-тим-те открыли и им свои тайны.

— Надо будет из Перонеды перенести парочку коз, — заметил Эстрил. — У них очень теплая шерсть, можно будет напрясть ее.

— Зачем? — возразила Рэйва, — сейчас здесь, на острове, самое холодное время, во всем северном полушарии зима. И что, мы мерзнем? И к тому же, как вы их перенесете?

— Так же, как корову, — ответил Готто. — Попросим бэй-тасанов, кто посильнее и помоложе. Они с радостью полетят.

— Ага, — фыркнула Кая, — помню, как вы переносили сюда вашу с Роут корову. И как выронили ее над океаном.

Все расхохотались, но спохватились, прижав ладони к губам: в доме спали дети.

— Я уж думала, бедняжка никогда больше не будет доиться, — улыбнулась Роут.

— Но Финимойто с Аттером успели ее подхватить, — возразил Готто. — А теперь мы будем умнее, привяжем коз покрепче…

— Лучше пусть Роут слетает к своим родным в пустыню, — предложила Шайса. — Отвезет им плодов, овощей с нашего огорода. А они угостят нас тушеными почками кай-шо. Помните?

Все мечтательно закатили глаза, вспоминая чудесное лакомство.

— А все-таки нигде не кормили нас так вкусно, как во дворце Арзель и Гело, — сказал вдруг Готто.

Все вздохнули, оглянувшись на Шайсу. Не так давно Финимойто отнес ее в Дикую степь, туда, где должен был находиться дворец детей короля Кольфиара. Шайса долго плакала, вернувшись. В степи она обнаружила лишь руины. Перемены, которые произошли в мире с падением алтаря Колон, рассеяли чары, до сих пор охранявшие дворец и его обитателей от разрушительного действия времени. Все обратилось в серый прах…

— Арзель не хотела, чтобы Звезды возвращались, — тихо сказала Шайсе Хэйсоа. — Это не вернуло бы ей с братом счастливого прошлого. Они страдали в этом чужом для них мире, покинуть который по своей воле не могли. А ты все-таки помогла им, как обещала когда-то.

— Не я, а ты, — серьезно ответила Шайса. — Мне и в голову не могло прийти разрушить алтарь. Да я и не смогла бы этого сделать.

— Я тоже не думала об этом, — сказала бывшая искательница. — Я просто хотела спасти тебя. Но вышло как вышло: на то оно и неведомое… Ладно, мне пора ложиться. Завтра Финимойто залетит за мной, как только взойдет солнце.

Над крыльцом снова повисло грустное молчание: все уже знали, что Хэйсоа хочет отправиться в Мидон, чтобы навестить свою мать Коайли.

— Нам будет тебя очень не хватать, — Шайса погладила Хэйсоа по плечу.

— Ну, вы не успеете соскучиться, — ответила та. — Я не собираюсь оставаться в Мидоне. Судя по твоим рассказам, это довольно скучное место. Я попрошу местных мудрецов показать мне старинные книги и вместе с мамой вернусь сюда. Ведь Финимойто не захочет долго меня ждать: у него теперь столько дел на острове. А ты, Рэйва, не передумала вернуться к родным?

Рыженькая Рэйва покачала головой.

— Нет. Наверное, я к этому еще не готова. Но я тоже скоро оставлю вас. Я уже договорилась с одним из молодых бэй-тасанов, с Зулаймити, что мы с ним и его подругой отправимся в большое путешествие. Ведь я стала искательницей, когда в храме уже запретили свободные перемещения. И я почти не видела мира. Говорят, он прекрасен! Это же так интересно: посмотреть, что принесло ему наступившее неведомое… Какие новые чудеса появились? Бэй-тасаны просили меня узнать, кому из людей в мире нужна их помощь. Я столько смогу сделать!

— А ты, Шайса, не хочешь отправиться с ней? — спросил Эстрил.

— Я? — удивилась Шайса. — Нет. Может быть, когда-нибудь потом. Сейчас у меня совсем другие заботы…

Темнота сгущалась, и со стороны океана повеяло свежестью. Все потихоньку прощались, желали друг другу спокойной ночи. Скоро на крыльце остались только Шайса и Эстрил.

— Ты что, действительно, хотел, чтобы я полетела с Рэйвой? — спросила молодая женщина.

— И, конечно, со мной — я не мог бы отпустить тебя одну. Но ты права, это будет не сейчас, а когда наш малыш родится и немного подрастет, чтобы мы смогли оставить его с Роут и Готто. Но я знаю, любимая, ни ты, ни я не созданы для скучной жизни. В мире столько мест, которые мы еще не видели!

Шайса склонила голову на плечо Эстрила. В небе загорались звезды. Когда алтарь Колон рухнул, их рисунок изменился. Теперь звездочетам придется называть новые созвездия, а мореплавателям искать новые ориентиры…

— Скажи, ты не жалеешь, что не стала королевой Риррел? — спросил вдруг Эстрил. Он ждал ответа, волнуясь: об этом они с Шайсой еще ни разу не говорили.

— Разумеется, нет, — не задумываясь, ответила она. — Зачем мне это призрачное могущество? У меня есть власть, которая сильнее Звездного огня, сильнее всего на свете, — это наша с тобой любовь. И вся жизнь впереди, чтобы научиться ценить это.

Эстрил поцеловал Шайсу, зарывшись лицом в пушистые волосы.

— Пойдем спать? — позвал он. — Ты устала сегодня…

— Иди. Я сейчас тебя догоню.

Еще раз коснувшись губами ее волос, Эстрил скрылся за занавеской. Молодая женщина осталась наедине с ночью. Она устремила взор ввысь, туда, где никогда больше не засияет голубая звезда Келлион.

— Ты слышишь меня, сестра? — шепотом позвала Шайса. — Я сдержала слово. Твоя мечта исполнилась, ты свободна!

Ей показалось, что одна из самых маленьких, самых далеких сверкающих точек мигнула в ответ. А может, это гонимое ночным ветром, легкое облако пробежало по небу… И совсем другие, новорожденные звезды внимательно изучали незнакомую землю. Они видели океан, и маленький остров посреди него, и прекрасную молодую женщину на пороге дома. На ее задумчивом лице появилась улыбка. Она широко распахнула голубые глаза навстречу звездному небу. Навстречу счастью. Навстречу неведомому…