Королевство

Отель «Хаятт Ридженси» Катманду, Непал

Сэм вышел из ванной; одно полотенце он обернул вокруг талии, вторым вытирал волосы.

— Жаждешь вкусного завтрака?

— Умираю с голоду, — ответила Реми. Она сидела перед зеркалом, собирая волосы в конский хвост, одетая в стандартное белое гостиничное полотенце.

— Закажем в номер или спустимся в ресторан?

— Погода превосходная. Давай позавтракаем на балконе.

— Звучит неплохо. — Сэм подошел к столу, снял телефонную трубку и набрал номер. — Пожалуйста, бейгл с лососем, яйцо по-бенедиктински, фрукты, тосты и кофе.

Он подождал, пока на кухне правильно повторят заказ. Потом позвонил в бар.

Когда бармен ответил, Сэм сказал:

— Можно два «Рамос Физ»? У вас есть «Рамос Физ»?

— А ты умеешь ухаживать за дамами, — заметила Реми.

— Не слишком надейся. Он такого не знает.

Сэм продолжал заказывать:

— А «Харви Волбенгер»? «Волбенгер». Водка, «Гальяно» и апельсиновый сок. Нет «Гальяно», понятно. — Сэм покачал головой, но не сдался. — Ну, хорошо, пошлите нам бутылку «Вдовы Клико».

Реми рассмеялась.

— Да ты и впрямь дамский угодник.

— Это лучшее, что вы можете? — спросил Сэм в трубку. — Ладно, пришлите хорошо охлажденным.

Он положил трубку.

— Шампанского нет. Единственное, что осталось после политической конференции, — игристое белое из Китая.

— Я не знала, что в Китае умеют делать игристое. — Реми с язвительной улыбкой посмотрела на него. — Это все, на что ты способен?

Сэм пожал плечами.

— На безрыбье и рак — рыба.

Зазвонил телефон. Сэм снял трубку.

— Минутку.

Он включил громкую связь.

— Доброе утро, Руб, — сказал Сэм в трубку.

— Для тебя — возможно, — ответил Руб. — У нас пора ужинать. Я слышал, ты и твоя очаровательная супруга наслаждаетесь очередным расслабляющим отпуском.

— Все относительно, Руб, — вступила в беседу Реми. — Как Кэти и девочки?

— Отлично. Сейчас они в «Чаке Чизе». Ваш звонок спас меня от похода туда.

— Не позволяй нам тебя задерживать, — с полуулыбкой заявил Сэм. — Мы можем поговорить позже.

— О нет, друг мой. Это важнее всего. Поверь. Ладно, быстренько просвети меня. Вы в тюрьме? Сколько местных законов вы нарушили?

— Нет, мы не в тюрьме. А если и нарушили местные законы, то не знаем, какие, — ответила Реми. — Пусть Сэм объяснит.

Хотя Сэм знал, что кое-какую предварительную информацию Руб получил от Сельмы, он начал с самого начала, с того, как Чжилань Су поднялась на их борт у Пулау-Легунди, и закончил бегством с тайных археологических раскопок Кинга.

Накануне вечером, оторвавшись от застрявших на мосту преследователей, Сэм ехал сквозь тьму и искал ориентиры, которые Реми могла бы отыскать на карте. Несколько часов кряду они впустую колесили по петляющим дорогам и по тупикам и наконец пересекли узнаваемый горный перевал — Лауребину — и вскоре въехали на окраины Феды, двадцатью с небольшим милями восточнее лагеря. Как и следовало ожидать, деревня была пуста, без признаков жизни, кроме одного строения из шлакобетона, под жестяной крышей; строение оказалось местным пабом. Преодолев существенный языковой барьер, они умудрились провернуть обмен с владельцем — свой грузовик на тридцатилетний оранжевосерый «Пежо» — и направились в Катманду. И незадолго до рассвета въехали на парковку «Хаятт Ридженси».

Руб молча выслушал рассказ Сэма. Наконец он спросил:

— Позволь удостовериться, что я все верно понял: вы сунулись в лагерь Кинга, стали свидетелями убийства, причинили серьезный ущерб силам охраны, скорее всего, из китайских солдат, угнали их грузовик, загруженный окаменелостями для черного рынка, и использовали их, как глубинные бомбы, чтобы задержать преследователей. Я ничего не упустил?

— Более или менее, — сказал Сэм.

Реми добавила:

— И еще мы привезли тридцать или больше гигов разведданных.

Руб вздохнул.

— Знаете, что я делал вчера вечером? Красил нашу главную ванную. А вы… Ладно, шлите ваши данные.

— Они уже у Сельмы. Свяжись с ней, и она даст тебе ссылку на безопасный файлообменник.

— Понятно. Я знаю, что моих боссов в Лэнгли заинтересует китайский след, и, уверен, мы найдем в ФБР тех, кому будет интересно узнать о незаконной деятельности Кинга на черном рынке окаменелостей. Ничего не могу обещать, но попробую.

— А нам больше и не надо, — сказал Сэм.

— Более чем вероятно, что Кинг уже приказал свернуть раскопки. Сейчас это может быть только заброшенная яма в лесу.

— Мы знаем.

— Что насчет вашего друга Алтона?

— Мы наполовину надеемся, наполовину догадываемся, что разобрались с тем, что нужно Кингу, — ответила Реми. — Или по крайней мере знаем достаточно, чтобы привлечь его внимание. Позвоним ему после разговора с тобой.

— Кинг Чарли мерзавец, — предупредил Руб. — Всю его жизнь его старались свалить. И все эти люди мертвы или разорены, а ему хоть бы что.

Реми ответила:

— Что-то подсказывает нам: то, что у нас есть, для него очень важно в личном плане.

— Теурок…

— Теуранг, — поправила Реми. — Золотой Человек.

— Верно. Рискованная игра, — ответил Руб. — Если вы ошибаетесь и Кингу на эту штуку глубоко плевать, у вас останутся только обвинения в нелегальной торговле окаменелостями — и, повторяю, не поручусь, что удастся что-нибудь ему предъявить.

— Знаем, — ответил Сэм.

— И все равно собираетесь бросить кости?

— Да, — сказала Реми.

— Какой сюрприз! Кстати, пока не забыл, я кое-что еще узнал о Льюисе Кинге. Полагаю, вы слышали о Генрихе Гиммлере?

— Близкий друг Гитлера и нацист-психопат? — спросил Сэм. — Слышали о таком.

— Гиммлер и почти весь высший эшелон нацистской партии были одержимы оккультными идеями, особенно тем, что относилось к арийской чистоте и Тысячелетнему рейху. Больше всех этим интересовался Гиммлер. В тридцатые годы и во время Второй мировой войны он профинансировал несколько научных экспедиций в самые глухие уголки мира в надежде найти доказательства, которые подкрепили бы притязания нацистов. Одна из этих экспедиций, организованная в 1938 году, за год до начала войны, отправилась в Гималаи в поисках свидетельств происхождения арийцев. Угадайте, как звали одного из ведущих ученых?

— Льюис Кинг, — ответила Реми.

— Или, как он тогда звался, профессор Льюис Кёниг.

Сэм спросил:

— Отец Чарли Кинга нацист?

— И да и нет. Если верить моим источникам, он, скорее всего, вступил в партию по необходимости, а не из идейных соображений. В те времена, если тебе требовалось государственное финансирование, нужно было вступить в партию. Есть множество отчетов ученых, проводивших поверхностное изучение нацистских теорий ради возможности заниматься чистой наукой. Льюис Кинг — превосходный образец такого поведения. По всем данным он был увлеченным археологом. Его абсолютно не интересовали арийская кровь или арийское происхождение.

— Зачем же он участвовал в экспедиции?

— Не знаю, но, возможно, причина — то, что вы нашли в пещере, этот Золотой Человек и прочее. Если Кинг не солгал, похоже, что Льюис Кинг начал свои путешествия по земному шару вскоре после иммиграции в США.

— Может, в этой экспедиции Гиммлера он нашел нечто обострившее его интерес, — размышлял Сэм.

— И не хотел, чтобы оно попало в руки нацистов, — добавила Реми. — Он оставил его себе, выждал, пока не кончится война, и годы спустя продолжил свою работу.

— Вопрос в том, — заметил Руб, — почему Чарли Кинг продолжил дело отца? Насколько нам известно, работа отца его никогда не интересовала.

— Что если дело в Теуранге? — сказал Сэм. — Возможно, для него это еще одна окаменелость, которую можно продать?

— Может, ты прав. Если описание этой штуки хотя бы немного соответствует действительности, она должна стоить целое состояние.

Реми спросила:

— Руб, а известно, сказались ли как-нибудь обвинения Льюиса в нацизме на его сыне?

— Нет, насколько удалось узнать. Думаю, его успех говорит сам за себя. И, учитывая, насколько он безжалостен, сомневаюсь, что теперь кому-нибудь хватит духу его обвинить.

— Это скоро изменится, — заявил Сэм. — Пора поджать зону комфорта Чарли Кинга.

Они обговаривали стратегию еще несколько минут, прежде чем повесить трубку, потом Сэм набрал прямой номер Кинга. Ответили после первого же звонка.

— Кинг.

— Мистер Кинг? Это Сэм Фарго.

— А я гадал, когда вы наконец позвоните. Ваша красавица жена с вами?

— В целости и сохранности, — любезно ответила Реми.

— Кажется, наше партнерство забуксовало, — заявил Кинг. — Дети сказали мне, что вы не хотите играть в команде.

— Мы играем в команде, — ответил Сэм. — Просто в другую игру. Чарли, это вы похитили Фрэнка Алтона?

— Похитил? Зачем мне это делать?

— Это не ответ, — заметила Реми.

— Я отправил Фрэнка Алтона сделать для меня определенную работу. Он по излишней самонадеянности наступил на мозоль не тем людям. Я понятия не имею, где он.

— Еще один бессодержательный ответ, — констатировал Сэм. — Ладно, пойдем дальше. Вам нужно только слушать. Мы нашли то, что вам нужно…

— И что же это?

— Вы не слушаете. Мы нашли то, что вам нужно — то, что всю жизнь искал ваш отец. И, как вы, вероятно, догадались, нанесли визит в ваш концентрационный лагерь в долине Лангтанг.

— Не понимаю, о чем вы.

— Мы сделали тысячи снимков, в основном документов, которые мы нашли в офисе в вагончике, но есть также снимки вашей жены, или наложницы, или как вы ее там называете в уединении своего «Гольфстрима». Нам повезло: мы сфотографировали, как она убила одного из ваших рабочих. Сфотографировали и его лицо.

Долгих десять секунд Чарли Кинг молчал. Наконец он вздохнул.

— Думаю, вы несете чушь, Сэм, но вас определенно что-то взволновало. Я вас внимательно слушаю.

— Прежде всего отпустите Фрэнка…

— Я уже сказал вам, что не знаю…

— Заткнитесь. Освободите Фрэнка Алтона. Когда он позвонит нам и скажет, что цел, невредим и находится у себя дома, мы встретимся с Расселом и Марджори и достигнем взаимопонимания.

— Так кто же сейчас говорил-говорил и ничего не сказал? — ответил Кинг.

— Это единственная сделка, какую вы можете заключить, — ответил Сэм.

— Простите, приятель, но я вынужден отклонить ваше предложение. Думаю, вы блефуете.

— Как угодно, — и Сэм дал отбой.

Он положил телефон на кофейный столик. Они с Реми переглянулись. Она спросила:

— Каковы шансы?

— Шестьдесят против сорока на то, что через минуту нам позвонят.

Она улыбнулась.

— Спорить не стану.

Через пятьдесят секунд телефон Сэма зазвонил. Сэм позволил ему прозвенеть трижды, потом поднял трубку. Чарли Кинг сказал:

— Из вас вышел бы отличный игрок в покер, Сэм Фарго. Рад, что мы в состоянии договорится. Я сделаю несколько звонков и посмотрю, что можно узнать о Фрэнке Алтоне. Ничего не обещаю, конечно, но…

— Если он не позвонит нам в течение двадцати четырех часов, сделка не состоялась.

Чарли Кинг несколько секунд молчал. Потом сказал:

— Держите телефон под рукой.

Сэм разъединил их.

Реми спросила:

— А если Кинг решит, что доказательства при нас?

— Он должен понимать, что это не так.

— Думаешь, он сделает, что обещал?

Сэм кивнул.

— Кинг достаточно умен, чтобы обезопасить себя. Те, кто похитил Фрэнка, позаботились о том, чтобы их лиц не было видно. К Кингу не ведут никакие нити, поэтому, выполняя условия, он ничего не теряет, но многое выигрывает.

— Тогда почему ты так встревожен? — спросила мужа Реми.

— Правда?

— У тебя глаза косят.

Сэм медлил.

— Говори, Сэм.

— Мы только что нанесли поражение одному из самых богатых в мире людей, помешанному на контроле социопату, который достиг своего нынешнего положения, сокрушая врагов. Он освободит Фрэнка, но что-то подсказывает мне, что сейчас он сидит в своем кабинете и планирует контратаку.

Хьюстон, Техас

В восьми тысячах миль от них Чарлз Кинг был занят именно этим.

Повесив трубку, он принялся расхаживать по кабинету, уставясь в пространство перед собой, но, ослепленный гневом, ничего не видел. Что-то бормоча себе под нос, он подошел к окну кабинета и посмотрел на город. На западе садилось солнце.

— Отлично, Фарго! — прохрипел он. — Раунд вы выиграли. Радуйтесь. Больше такого не случится. — Он подошел к столу и нажал кнопку селектора. — Марша, свяжите меня с Расселом и Марджори.

— Да, мистер Кинг, секундочку.

Через секунду он услышал:

— Папа…

— Заткнись и слушай. Марджори здесь?

— Да, папа.

— Чжилань?

— Да, мистер Кинг.

— Какого черта, по-вашему, вы, три идиота, там делаете? Фарго только что позвонили мне и разделали под орех. Говорят, Чжи, что сняли, как ты убиваешь кого-то из местных на раскопках в Лангтанге. Что там произошло?

Рассел ответил:

— Сегодня утром позвонил тамошний начальник охраны. Сказал, что они нашли подозрительную машину и подняли тревогу. Одного охранника нашли в отключке, но как будто ничего не пропало.

— Как он отключился?

— Они не знают. Может быть, упал.

— Дьявольщина! У нас есть готовый к отправке товар?

— Два грузовика, — ответила Марджори. — Как только подняли тревогу, люди полковника Чжоу их эвакуировали. Это стандартная процедура, папа.

— Не учи меня, девчонка. Грузовики прибыли к месту передачи?

Рассел ответил:

— Мы еще не получили подтверждения, но, принимая во внимание возможные задержки…

— Это все предположения. Не гадай. Возьми телефон и найди грузовики.

— Да, папа.

— Чжи, что насчет убийства? Это правда?

— Да. Один из рабочих пойман на краже. Мне нужен был показательный пример. О трупе уже позаботились.

Кинг помолчал, потом хмыкнул:

— Ну ладно. Молодец. Что касается вас, придурки… Фарго сообщили мне, что раздобыли Золотого Человека.

— Как? — спросила Марджори. — Где?

— Они лгут, — добавил Рассел.

— Возможно, но такие дела — их профиль. Потому мы их и привлекли. Думаю, мы их недооценили. Посчитали, что Алтона достаточно, чтобы держать их в узде.

Марджори сказала:

— Не суди себя слишком строго, папа.

— Цыц. Надо исходить из того, что они говорят правду. Они хотят, чтобы мы освободили Алтона. Он мог кого-нибудь увидеть или опознать?

Чжилань ответила:

— Я лишь проверила, когда прибыла сюда, мистер Кинг. Алтон ничего не знает.

— Хорошо. Освободите его. Вымойте, накормите и посадите в «Гольфстрим». Фарго сообщили, что, как только Алтон окажется дома, они встретятся с Расселом и Марджори и поговорят о передаче этого как-его-там.

— Нельзя им доверять, папа, — сказал Рассел.

— Знаю, тупица. Вы, главное, посадите Алтона в самолет, а остальное предоставьте мне. Фарго хотят жесткой игры? Они увидят, что такое по-настоящему жесткая игра.