Королевство

8 Ущелье Чобар, Непал

Сэму было бы трудно подниматься по вертикальной череде вбитых в стену костылей — если бы, честно говоря, он сумел добраться до первой «ступеньки». Для этого он размотал веревку, завязал на одном конце петлю и потратил две минуты, пытаясь набросить ее, как лассо, на второй костыль. Сделав это, он из парашютного шнура сделал на веревке схватывающий узел, похожий на стремя, чтобы подниматься или скользить вдоль стены.

Поставив одну ногу на нижнюю ступеньку и обхватив левой рукой вторую, он отвязал петлю и прицепил к своей «сбруе». Потом вытащил третий костыль и полез вверх. Через пять минут он был наверху.

— Не то чтобы я горел желанием попробовать, — крикнул он вниз, — но тут достаточно опор, чтобы подняться без этих железок.

— Требовалось некоторое мастерство, чтобы забить их.

— И сила.

— Что ты видишь? — крикнула Реми.

Сэм поворачивал шею, пока нашлемный фонарик осветил карниз.

— Тут лаз. Чуть шире моих плеч. Погоди, брошу тебе веревку.

Он вытянул предпоследний костыль и заменил его снабженным пружиной кулачковым устройством. Устройство само закрепилось в отверстии. Сэм прикрепил к нему сначала карабин, потом веревку. И бросил ее Реми.

— Поймала, — сказала она.

— Подожди. Разведаю, что впереди. Нет смысла подниматься обоим, если тут тупик.

— Две минуты, и я иду за тобой.

— Или если услышишь крик и удар, в любом порядке.

— Крики и удары запрещены, — предупредила Реми.

— Сейчас вернусь.

Сэм изменил положение так, чтобы обе его ступни встали на предпоследний костыль, ухватился руками за край карниза, вдохнул, согнул ноги и оттолкнулся, одновременно подтянувшись на руках и ложась грудью на карниз. Он осторожно пополз вперед, и наконец его ноги перестали болтаться в воздухе.

Луч фонаря проникал вперед всего на десять-двенадцать футов. Дальше чернота. Сэм лизнул указательный палец и поднял его. Воздух был совершенно неподвижен — плохой знак. Проникнуть в пещеру обычно легко, выйти гораздо труднее, поэтому любой спелеолог, который не зря ест свой хлеб, всегда ищет второй выход. Особенно это справедливо для систем, не нанесенных на карту, как эта.

Сэм поднес часы к лицу и посмотрел на циферблат. Реми дала ему две минуты; зная жену, он понимал, что через две минуты и одну секунду она начнет подъем.

Он пополз вперед. Снаряжение лязгало и скребло по полу, звук в тесном пространстве казался необычайно громким. «Тонны», возникло в его сознании непрошеное слово. Над ним в эти мгновения нависали бесчисленные тонны камня. Он заставил себя не думать об этом и продолжал ползти, теперь медленнее; какая-то примитивная часть мозга продолжала твердить: осторожнее, иначе мир обрушится на тебя.

Сэм прополз двадцать футов и остановился, чтобы посмотреть на часы. Прошла минута. Он пополз дальше. Туннель повернул налево, потом начал подниматься, сначала полого, потом все круче, пока не пришлось продвигаться как по дымоходу. Тридцать футов. Снова проверка времени. Осталось тридцать секунд. Он переполз через бугор в полу и оказался в более просторной части пещеры. Луч фонаря осветил впереди отверстие почти вдвое шире того места, где он был теперь.

Сэм изогнул шею и крикнул через плечо:

— Реми, ты там?

— Здесь! — послышался слабый ответ.

— Думаю, я кое-что нашел.

— Иду.

Луч фонаря осветил потолок и стены, и Сэм услышал, как подползает Реми. Она схватила его за икру и ласково сжала.

— Как ты?

Сэм не страдал клаустрофобией в медицинском смысле, но в тесном пространстве ему приходилось особенно сосредоточиваться и строго контролировать сознание. Вот как сейчас. Реми говорила, что это плата за слишком живое воображение. Возможности становятся вероятностями, и надежная в целом пещера вдруг превращается в смертельную ловушку, готовую от легчайшего сотрясения обрушиться в чрево Земли.

— Сэм, ты здесь? — спросила Реми.

— Да. Мысленно репетирую «В полуночный час» Уилсона Пикетта[4].

Сэм неплохо играл на пианино, а Реми на скрипке. Изредка, когда позволяло время, они играли дуэтом. Произведения Пикетта не слишком годятся для классических инструментов, но они, страстные любители старого американского соула, не пасовали перед такими трудностями.

— Что ты нашел? — спросила Реми.

— Что нужно будет много репетировать. И что когда я пою блюзы, нужно больше…

— Я имею в виду — впереди?

— А. Отверстие.

— Веди. Здесь, на мой вкус, слишком тесно.

Реми не увидела улыбки Сэма. Жена проявила доброту. Мужское эго Сэма не так уж хрупко… но Реми знала, что задача женщины — чуточку помогать мужчине сохранять лицо.

— Вперед! — Сэм пополз.

Дорога до отверстия заняла всего тридцать секунд. Сэм просунул в него голову. Осмотрелся, потом сказал через плечо:

— Круглая яма примерно десять футов шириной. Дна не вижу, но слышу журчание воды — вероятно, подземное ответвление Багмати. Прямо напротив нас другое отверстие, но примерно на двенадцать футов выше.

— О радость. А как стены?

— Диагональные сталагмиты, самый большой с бейсбольную биту, остальные вдвое меньше.

— Нет удобно расположенных костылей или лестницы?

Сэм еще раз осмотрелся, осветив фонарем стены.

— Нет, — откликнулся он, — но прямо над моей головой висит копье.

— Прошу прощения. Ты сказал…

— Да. Прикреплено к стене чем-то вроде кожаного ремня. Под копьем висит кусок веревки с привязанным обломком дерева.

— Растяжка, — заметила Реми.

— Я тоже так считаю.

Они уже видели такие ловушки, предназначенные для неосторожных пришельцев, в могилах, крепостях и в примитивных бункерах. Как ни стара эта западня, она явно сооружена с расчетом, что копье вопьется в шею ни о чем не подозревающего незваного гостя. Сэм и Реми знали: вопрос в том, что должна защищать эта ловушка?

— Опиши копье, — сказала Реми.

— Я сделаю лучше.

Сэм перевернулся на спину, уперся ступнями в свод и протискивался вперед, пока верхняя часть его туловища не прошла через отверстие.

— Осторожно… — предупредила Реми.

— Осторожность — мое второе имя, — отозвался Сэм. — Что ж, тут кое-что интересное. Одно копье, но еще два места прикрепления. Два других копья либо упали, либо нашли себе жертв.

Он протянул руку, ухватился за древко копья над самым наконечником и потянул. Полусгнивший с виду, кожаный ремень оказался прочным. Он уступил, только когда Сэм несколько раз подергал копье туда-сюда. Сэм развернул копье, крутя его, как жезл, потом провел им вдоль тела, отправляя в сторону Реми.

— Держу, — сказала она и через мгновение добавила: — Мне оно незнакомо. Я, конечно, не специалист по оружию, но такого рисунка никогда не видела. И оно древнее — ему не меньше шестисот лет. Сделаю несколько снимков на случай, если не удастся за ним вернуться.

Реми достала из рюкзака фотоаппарат и сделала несколько снимков, Сэм тем временем внимательнее осмотрел яму.

— Других ловушек не вижу. Пытаюсь представить себе, как это выглядело при свете факелов.

— Ужасно, вот как, — ответила Реми. — Только подумай. По крайней мере один из твоих друзей только что получил копье в шею и рухнул в бездонную яму, а у тебя только тусклый факел, чтобы его разглядеть.

— Достаточно, чтобы самый храбрый исследователь повернул назад, — согласился Сэм.

— Но не мы, — сказала Реми с улыбкой, которую Сэм слышал в ее голосе. — Каков план?

— Все зависит от сталагмитов. Принесла веревку, которую мы оставили?

— Вот она.

Сэм протянул руку назад, ощупью нашел руку Реми, схватил карабин и подтянул к себе веревку. Вначале он сделал петлю на свободном конце, потом узел-стоппер; к нему в качестве груза прикрепил карабин. Поменял позу так, что руки повисли над отверстием, и бросил веревку через яму, целясь в большой сталагмит в нескольких футах под отверстием на противоположной стороне туннеля. Промахнулся, подтащил веревку, снова попробовал и на этот раз захватил петлей выступ. Потряхивая веревку, заставил петлю съехать к основанию сталагмита и затянул.

— Поможешь проверить прочность? — спросил Сэм у Реми. — На счет три тяни что есть мочи. Раз… два… три!

Вдвоем они потянули за веревку, пытаясь оторвать сталагмит от стены. Сталагмит не поддался.

— Думаю, все в порядке, — сказал Сэм. — Можешь найти трещину в стене и…

— Ищу… Нашла.

Реми засунула в щель пружинный клин и стравила веревку через него, а потом через карабин.

— Выбери слабину.

Сэм натянул веревку, а Реми подвинула карабин к клину, и веревка натянулась. Сэм, проверяя, дернул.

— Вроде ничего.

Реми сказала:

— Наверно, по умолчанию подразумевается…

— Что? Что я буду осторожен?

— Да.

— Точно. Но слышать все равно приятно.

— Удачи.

Сэм обхватил веревку обеими руками и медленно, словно приплясывая, двинулся вперед, постепенно перенося свой вес на натянутую веревку.

— Как там клин? — спросил он.

— Надежен.

Сэм глубоко вдохнул и медленно вытащил ноги из лаза. Он повис в воздухе, не смея пошевелиться, оценивая натяжение веревки и слушая, не раздастся ли треск раскалываемого камня. Прошло десять секунд. Тогда Сэм обхватил веревку ногами и начал осторожно продвигаться по ней через яму.

— Держу, — сказала Реми, когда Сэм добрался до середины.

Сэм достиг противоположной стены, перенес на сталагмит сначала одну руку, потом другую, потом махом поднял ноги и уперся правой пяткой в другой выступ. Все время проверяя, выдерживает ли сталагмит его тяжесть, он изворачивался то так, то этак, пока наконец не уселся на верхушке сталагмита, как на насесте. На мгновение задержался, чтобы перевести дух, и медленно поднялся, в итоге оказавшись на уровне отверстия. Быстро подтянулся на руках, оттолкнулся от сталагмита и оказался внутри лаза.

— Скоро вернусь, — крикнул он Реми и полез дальше. Тридцать секунд спустя вернулся. — Выглядит неплохо. Дальше туннель расширяется.

— Иду, — ответила Реми.

За две минуты она перебралась через яму, и Сэм втащил ее в отверстие. Несколько мгновений они лежали рядом, наслаждаясь ощущением прочной скалы под ними.

— Это очень напоминает мне наше третье свидание, — сказала Реми.

— Четвертое, — поправил Сэм. — На третьем мы скакали верхом. А на четвертом карабкались на скалу.

Реми улыбнулась и поцеловала его в щеку.

— А говорят, парни таких вещей не помнят.

— Кто говорит?

— Те, кто с тобой не знаком. — Реми посветила вокруг нашлемным фонариком. — Есть признаки ловушек?

— Пока не вижу. Будем внимательны, но, если ты верно оценил возраст копья, сомневаюсь, что какой-нибудь механизм еще будет действовать.

— Знаменитые последние слова.

— Разрешаю написать их на моем могильном камне. Пошли.

Сэм пополз вперед, Реми за ним. Как и обещал Сэм, через несколько секунд они оказались в почковидной нише примерно двадцать футов шириной и пять футов высотой. На противоположной стене было три вертикальные расселины, не шире восемнадцати дюймов каждая.

Она встали и, пригибаясь, прошли к первой расселине. Сэм посветил внутрь.

— Тупик, — сообщил он.

Реми проверила вторую: тоже тупик. Третья, хотя и оказалась глубже предыдущих, тоже закончилась через полдесятка шагов.

— Что ж, облом, — сказал Сэм.

— А может, и нет, — возразила Реми и пошла вправо вдоль стены, освещая то, что казалось горизонтальной полосой более темного камня там, где стена встречалась с потолком. Когда они подошли близко, полоса расширилась и ушла в потолок, и они поняли, что видят отверстие, похожее на выход в туннель.

Стоя плечом к плечу, Сэм и Реми смотрели в отверстие: на протяжении двадцати футов туннель круто поднимался под углом в сорок пять градусов, затем поворачивал и исчезал за каменным выступом.

— Сэм, ты видишь…

— Думаю, да.

Над выступом торчало нечто похожее на подошву сапога.