Король

Глава 9

Эта мигрень — просто ужас.

Когда айЭм приоткрыл дверь в комнату брата, страдания несчастного ублюдка буквально заполнили воздух, становилось тяжелее дышать… он даже видел с трудом.

С другой стороны, дизайн комнаты был выполнен в темных тонах.

— Трэз?

Ответ-стон не сулил ничего хорошего, напоминая смесь звуков раненного животного и ободранного горла. айЭм подставил запястье под струю света, лившуюся из коридора, и выругался, заметив цифры на Пьяже. К этому времени бедняга должен уже перейти в режим выздоровления, предполагалось, что его тело вытащит себя из трясины головной боли, которая засосала его.

Не судьба.

— Что-нибудь принести для живота?

Бормотанье, бурчание, стон, бормотанье.

— Окей, уверен, на кухне есть, что нужно.

Бормотанье, стон, стон. Шепот.

— Да, и это тоже. Хочешь «Печенье Милано»?

Стооооооон.

— Заметано.

айЭм закрыл дверь и вернулся к лестнице, которая увела его к небольшому холлу между коридором со статуями и фойе второго этажа. Как и вся остальная часть дома, здесь царила гробовая тишина, но когда он спустился по ступенькам, его шеф-поварский нос улови ненавязчивые запахи Первой Трапезы, которую готовили в кухонном крыле.

Чем больше он приближался к святая святых додженов, тем больший ропот поднимал его собственный желудок. Логично. Закончив болоньез, он проверил своего брата, а потом на несколько часов потерялся в тренажерном зале.

Где он увидел намного больше, чем просто интерьер качалки.

Последнее, на что он подписывался — это попытка оттащить Короля от той воительницы. Он уже заканчивал тренировку, когда услышал крики… решил проверить и, та-дам, обнаружил, как Король подобно питону душил ту женщину.

Не нужно упоминать о вновь открытом уважении к слепому вампиру. Трэз мало что не мог поднять в своей жизни. Он менял шину голыми руками. Таскал по кухне бочки соуса размером со стиральную машину. Блин, на самом деле передвинул мойку и сушилку, не особо задумываясь об этом.

А еще, пару лет назад поднял грузовик, придавивший брата.

Еще один пример того, что половая жизнь Трэза вышла из-под контроля.

Но то, что произошло в спортзале с Рофом? Этого парня не сдвинешь с места. Король вцепился бульдожьей хваткой… а выражение на его лице? Ни одной эмоции, ни капли усилий.

А это тело… смертоносно сильное.

айЭм покачал головой, пересекая цветущую яблоню на полу.

Пытаться оттащить Рофа — словно толкать скалу. Не сдвинуть ни на дюйм.

Но пес достучался до него. Хвала Богам.

Как правило, айЭм не любил животных в доме… и определенно, он не был любителем собак. Слишком крупные животные, чересчур зависимые, а чего стоит одна линька… увольте. Но он уважал того золотистого пса, какой он там был породы…

Мяяяяяяяяяяяу.

— Мать твою!

Помяни черта. Черный кот королевы вился вокруг его ног, так что ему пришлось как Майклу Джексону в танце перешагивать через животное, дабы не раздавить.

— Кот, чтоб тебя!

Кошатина следовала за ним до кухни, продолжая мешаться под ногами… будто поганец чувствовал, что Трэз думал о плюсах собак, и пытался восстановить господство.

Но коты же не умеют читать мысли.

Он остановился и посмотрел на монстра.

— Чего тебе?

Не вопрос, и он не стал открывать коту дверь.

Кот поднял черную лапу и….

А потом долбаный кот запрыгнул ему на руки, перевернулся на спину… и заурчал как Феррари.

— Да ты блин издеваешься надо мной? — пробормотал айЭм. — Ты мне ни капли не нравишься. Твою дивизию.

— Господин, чем могу быть полезен?

Когда Фритц, древний дворецкий появился прямо перед его лицом, словно рекламный плакат, айЭм попытался обратиться к своему центру счастья. Который, к несчастью, напоминал фильм «Пила»… повсюду разбросаны части тел.

Но эта фантазия была вызвана стрессом. Ооооочень давно, было время, когда он не бесился по малейшему поводу. Правда, было такое.

Лапой. Лапой — по его свитеру.

— Гребаный ад. — Он сдался и погладил черное пузико. — И нет, мне ничего не нужно.

Кот заурчал так громко, что айЭму пришлось наклониться к дворецкому.

— Что ты сказал?

— Я с радостью помогу вам со всем, чем только пожелаете.

— Конечно, я знаю. Но я сам позабочусь о своем брате. И никто больше. Ясно?

Сейчас кот терся макушкой о его грудь. Потом вытянулся.

Боже, какая мерзость… а потом и без того шокированное лицо дворецкого отвисло до костлявых коленей.

— Блин, Фритц…

— Он болен?

айЭм зажмурился, когда услышал женский голос. Блеск. Еще один посторонний.

— Он в порядке, — ответил айЭм, не смотря на Избранную Селену.

Оставляя любопытствующих позади, он зашел в кладовую с котом-нахлебником и…

Верно. Как он умудрится достать набор лекарств для пост-мигрени, разложенный по полкам, когда руки заняты комком шерсти…

Как зовут этого кота?

Окей, тогда Гребаный Кот.

Посмотрев в округлившиеся довольные глазенки, айЭм сжал губы и погладил живность под подбородком. За ушком.

— Так, хватит с меня. — Он поиграл с лапой. — Мне нужно поставить тебя на пол.

Возвращая утраченный контроль, он заставил кота выпрямится и собрался уже опустить его на…

Каким-то образом зверь умудрился вцепиться когтями в его кофту и повис на нем словно галстук.

— Издеваешься, да?

Опять урчание. Блестящие глаза моргнули. Хладнокровное выражение… айЭм интерпретировал его так, что их с котом общение будет происходить исключительно по кошачьим правилам.

— Может, я могу помочь? — тихо спросила Селена.

айЭму оставалось только выругаться и посмотреть на кота. Потом на Избранную. Но Кот прилип к нему как банный лист, оставалось одно — снять свитер.

— Мне нужны «Милано», вон там? — Избранная потянулась, доставая с полки пачку закусок от «Пепперидж Фарм». — Также он захочет вот те чипсы-тортилья.

— Простые или с лаймом?

— Простые. — айЭм сдался на милость Гребаного и продолжил служить ему… и кот мгновенно развалился на нем, как на диване. — Он захочет кекс «Entenmann’s». Также возьмем три ледяных Колы, две бутылки «Поланд Спрингс», комнатной температуры, и куропатку с грушей.

После своих мигреней, Трэз нуждался в пополнении водного баланса, глюкозе и кофеине. Оно и понятно. Двенадцать часов без еды — и так хреново. А потом на вечеринку приходит рвота.

Через пять минут, он, Избранная и Гребаный Кот направлялись на третий этаж. По крайней мере, айЭм хоть как-то помог женщине, затолкав тяжелые бутылки с водой под мышки. Также Фритц любезно предоставил им пакеты для остального.

Господи, он бы предпочел осуществить путь наверх в одиночку.

— Он тебя очень любит, — добавила женщина, пока они поднимались.

— Он мой брат. Ему же лучше.

— Нет, я про кота. Бу обожает тебя.

— Это чувство не взаимно.

айЭм собирался сказать женщине «дальше я сам», когда они подошли к двери спальни… но Гребаный Кот все еще не собирался освобождать его руки.

Вот как Избранная Селена оказалась в комнате Трэза.

Этого только не хватало.

Кот, ну спасибо.

Когда дверь широко распахнулась, свет проник в комнату. Если повезет, то лампа осветит Трэза как огромный кусок полумертвого придурка.

А, кто-то уловил запах женщины.

О, да ради бога.

И, между прочим, почему парень так хорошо выглядел? После того, как он провел дневные часы, ему полагалось походить на сбитое животное.

— Куда мне поставить пищу? — спросила Селена у кого-то из них двоих.

— На стол, — пробормотал айЭм. Самая отдаленная точка от кровати…

— Оставь нас, — прохрипел пациент.

Окей, наконец-то голова Трэза хоть немного прояснилась. Избранная может уйти, заняться своими делами, а он с братом могут снова вернуться к своим баранам… но айЭм понял, что никто не двигался. Трэз, с другой стороны, все еще сидел на кровати, а Избранная застыла словно олененок в свете фар. И оба смотрели на него.

— Что? — спросил он.

Когда до него дошло, айЭм сузил глаза на своего брата.

— Ты серьезно?

— Оставь нас, — просто повторил парень.

Гребаный Кот перестал урчать на его руках, будто живность почувствовала, что в комнате плохо запахло.

Но вот в чем дело: с дурными лучше не связываться… и айЭм подошел к тому, чтобы прекратить свои попытки.

Повернувшись к Избранной, он сказал низким голосом.

— Будь осторожна.

На этой ноте Гребаный Кот и его жалкая задница вышли из комнаты.

Без сомнений, к лучшему. Ему захотелось повторить приемчик Рофа на своем брате, а из этого не выйдет ничего хорошего.

Он возвращался к лестнице по своим же шагам. Где-то в процессе он снова начал ласкать животное на руках, поглаживая пальцами под подбородком.

Когда он вернулся в кухню, которая сейчас была переполнена персоналом, настало время ему и его тени разделиться.

— Фритц.

Дворецкий тут же оторвался от овощной нарезки.

— Да, господин! Я с радостью помогу вам!

— Возьми вот это, — айЭм оторвал кота от себя, вытаскивая обе когтистые лапы из флисовой кофты. — Делай с ним, что хочешь.

Когда он отвернулся, ему захотелось оглянуться, убедиться, что с Гребаным все нормально. Какого черта ему заниматься подобной дурью?

Ему нужно в «Сальваторе», проверить персонал. Обычно он заезжал в ресторан рано днем, но происходящее было далеко от «обычного», учитывая мигрень Трэза: каждый раз, когда мигрень приходила к брату, головы болели у них обоих. Сейчас же, когда Трэз пошел на поправку и, без сомнений, в скором времени заберется на ту Избранную, пришло время для него вернуться в нужную колею.

Только чтобы не слететь с катушек.

Господи Иисусе, Трэз собирался поиметь ту женщину. И одному Богу известно, во что это все выльется.

Прежде чем открыть дверь, он крикнул через плечо.

— Фритц.

Сквозь шум подготовки к Первой Трапезе донесся голос доджена: — Да, господин?

— Я ни разу не видел в особняке морепродукты. Почему?

— Король не переносит морских тварей.

— А разрешит?

— Да, конечно, только не на его столе и — совершенно точно — не в его тарелке.

айЭм уставился на панели перед ним.

— Я хочу, чтобы ты купил свежего лосося и сварил его. Сегодня вечером.

— Непременно. У меня не получится приготовить его к Первой Трапезе…

— Не для меня. Я терпеть не могу рыбу. Это для Гребаного кота. Я хочу, чтобы ты регулярно кормил его рыбой. — Он открыл дверь. — И давай ему свежих овощей. Какую еду для кошек он ест?

— Самую лучшую. Hill’s Science Diet.

— Выясни состав… а потом я хочу, чтобы ты приготовил все вручную. Больше не кормите его кормом из пакетов.

На лице старого доджена расцвело одобрение:

— Уверен, Господин Бу оценит ваше внимание.

— Меня не заботит этот комок шерсти.

Полностью раздраженный на себя и всех жителей планеты, он вышел не просто из кухни — к чертям из всего особняка. Вовремя. Солнце село, лишая небо своего света.

Он любил ночь, и помедлил, делая глубокий вдох. От холодного зимнего ветра пазухи запели.

Если бы он принадлежал сам себе, был свободен от уз своего брата и той темницы, на которую обрекли Трэза родители, он бы выбрал иное существование. Он был бы где-нибудь на западе, жил бы далеко от всех и вся, занимаясь земледелием.

Дело не в том, что айЭм по своей природе был отшельником. Он не видел ценности там, где ее видели многие вокруг него. В своих мыслях ему просто не нужен очередной айФон, быстрый интернет-провайдер, франшиза «Настоящие домохозяйки». Черт, да кого волнует, если у соседа дом/машина/лодка/трейлер/газонокосилка больше твоей? Зачем париться, когда у кого-то часы/кольцо/телефон/ТВ/лотерейный билет лучше твоего? И он не понимал шуток по поводу теннисных туфель, постоянную слежку за модными тенденциями. Рекламы косметики, скандалы кинозвезд, маниакальных поклонников шоппинга по интернету, безмозглых лентяев, верящих в то, что проповедники запихивают им по самые гланды.

И нет, не только люди велись на это дерьмо.

Вампиры также были виновны: они просто облачали свой куриный менталитет в превосходство над бесхвостыми крысами.

Многие сублимировали свое истинное «Я» под диктатурой того, что — как им говорили — они должны хотеть, нуждаться, искать и добиваться.

С другой стороны, он не смог вырваться из драмы своего брата, поэтому кто он такой…

Когда зазвонил телефон, он запустил руку в карман кофты и схватил его. Зная, кто звонил еще до того, как посмотреть на экран, он принял дзынь-дзынь и приложил устройство к уху.

Та малая часть его, которая только ожила в центре его груди, тут же потухла.

— Ваше Сиятельство, — выдавил он сквозь зубы, увидев верховного жреца. — Чем обязан такой чести?

***

Расхаживая по кухне, Эссейл посмотрел на часы. Повернулся лицом к раковине. Вернулся к бару. Снова посмотрел на часы.

Эрик уехал двадцать одну минуту назад… нет, двадцать две… и дорога до пункта назначения занимает максимум двадцать пять.

Сердце Эссейла гулко билось. Вечер был распланирован, и первый пункт в этом списке был таким же жизненно важным, как и последний.

Он достал мобильный и набрал…

Раздался двойной сигнал, означавший, что в гараж заехал автомобиль.

Эссейл побежал в подсобку, распахнул армированную дверь и попытался разглядеть что-то через наглухо тонированные стекла Рендж Ровера. Его кузены обеспечили безо…

Протокол был следующий: дождаться, пока все закроется, и только потом покидать автомобиль, но нетерпение и надоедливый страх заставили его позабыть про благоразумное правило. Он быстро прошел по голому бетону, нацелившись на внедорожник, Эрик в это время заглушил двигатель и вышел вместе с братом.

Прежде чем Эссейл успел дать оценку лицам близнецов или потребовать объяснений, задняя дверь внедорожника медленно открылась.

Эрик и его брат застыли. Будто совсем не контролировали свой груз… и знали, что в следующую секунду может произойти что угодно.

Появилась пожилая женщина пяти футов ростом, коренастая, словно комод. Густые поседевшие волосы были собраны на затылке, открывая лицо, а ее темные глаза под тяжелыми нависшими веками лучились умом и сообразительностью. Под потрепанным шерстяным пальто было опрятное мешковатое платье синего цвета, но ее туфельки на низком каблуке и сочетающаяся сумка были из натуральной кожи… казалось, что она хотела надеть самое лучшее, и это — все, что она нашла в своем шкафу.

Он поклонился ей.

— Мадам, добро пожаловать.

Бабушка Солы прижимала свою маленькую сумочку прямо к животу.

— Мои вещи. Я все взяла.

Португальский акцент был тяжелым, и ему пришлось постараться, чтобы разобрать слова.

— Хорошо. — Он кивнул своим кузенам, которые по команде обошли машину к багажнику и достали три скромных, не сочетающихся между собой чемодана. — Комната готова для вас.

Она отрывисто кивнула.

— Ведите меня.

Эрик подошел с багажом и поднял бровь, пребывая в шоке по праву: Эссейл никогда не позволял приказывать себе.

Но для бабушки Солы будут сделаны послабления.

— Разумеется. — Эссейл отступил назад и снова поклонился, указывая на дверь, через которую только что прошел.

С королевским величием старушка, цокая по полу, прошла к трем низким ступенькам, ведущим в дом.

Эссейл быстро обогнал ее, открывая перед ней дверь.

— Это подсобное помещение. Выходит в кухню.

Он последовал за ней, давясь нетерпением. Но не было причин торопиться. Он должен был убедиться, что законная сторона бизнеса Бенлуи будет освобождена от торговцев картинами и офисного планктона, прежде чем ехать туда. А это будет в лучшем случае через час.

Он продолжил экскурс.

— Дальше — альков, используемый в качестве столовой и места для развлечений. — Когда он вошел в просторное помещение с видом на Гудзон, он смерил свежим взглядом редкие предметы мебели. — Хотя меня не заботят развлечения.

В этом доме не было личных вещей. Просто «сцена» для мистификации, безымянные вазы, ковры, неприметные диваны и кушетки. То же было со спальнями, четыре из которых располагались в подвале и одна — на втором этаже.

— Мой кабинет там…

Он замер. Нахмурился. Оглянулся.

Пришлось вернуться в кухню, чтобы найти остальных.

Бабушка Солы запустила голову в холодильник «Саб-Зиро», как гном — в поисках прохладного места жарким летом.

— Мадам? — позвал он.

Она захлопнула дверь и перешла на шкафы от пола до потолка.

— Здесь пусто, шаром покати. Чем вы питаетесь?

— Эм… — Эссейл посмотрел на кузенов в поисках поддержки. — Обычно мы обедаем в городе.

Женщина издала насмешливый звук — как эквивалент «к черту это».

— Мне нужны основные продукты.

Она повернулась на своих начищенных туфельках, уперевшись руками в бедра.

— Кто отвезет меня в супермаркет.

Не просьба.

И когда она уставилась на них троих, казалось, Эрик и его брат — жестокий убийца — выглядели такими же недовольными, как Эссейл.

Вечер был распланирован до минуты… и поездка в местный «Ханнафорд» не значилась в списке дел.

— Вы двое совсем исхудали, — заявила она, махнув рукой в сторону близнецов. — Вам нужно поесть.

Эссейл прокашлялся.

— Мадам, вас привезли сюда ради вашей безопасности. — Он не позволит Бенлуи поднять ставки… поэтому пришлось запереть возможный «сопутствующий ущерб». — Не для того, чтобы готовить.

— Вы уже отказались от денег. Я не стану жить здесь бесплатно. Все будет так, а не иначе.

Эссейл медленно выдохнул. Сейчас он понял, в кого Сола такая самостоятельная.

— Ну? — потребовала она. — Я не вожу. Кто отвезет меня?

— Мадам, может, вы предпочтете поспать…

— В гробу отосплюсь. Так кто?

— У нас есть час, — вклинился Эрик.

Когда Эссейл бросил многозначительный взгляд на вампира, старушка забросила сумочку на предплечье и кивнула.

— Значит, меня отвезет он.

Эссейл посмотрел в глаза бабушке Солы и понизил голос, придавая уважительности своим словам:

— Я плачу. Вы меня понимаете? Вы не потратите ни цента.

Она открыла рот, собираясь спорить, но женщина была своенравной, а не глупой.

— Тогда я займусь штопаньем вещей.

— Наша одежда в подобающем состоянии…

Эрик прокашлялся.

— На самом деле, у меня отрывается несколько пуговиц. А полоска Велкро на бронежилете…

Эссейл посмотрел через плечо и обнажил клыки на идиота… не мелькая перед бабушкой Солы, разумеется.

Вернув нужную маску на лицо, он снова повернулся и…

Понял, что потерпел поражение. Бабушка подняла одну из своих бровей, ее темные глаза уверенно смотрели на него, как ни один враг не смотрел на него.

Эссейл покачал головой.

— В голове не укладывается, что веду с вами переговоры.

— И ты согласен с условиями.

— Мадам…

— Тогда решено.

Эссейл вскинул руки.

— Отлично. У вас сорок пять минут. Ни секундой больше.

— Мы управимся за тридцать.

На этом она отвернулась и направилась к двери. Смотря, как удаляется крохотная женщина, три вампира играли в зрительный пинг-понг.

— Езжайте, — выдавил Эссейл. — Оба.

Кузены двинулись к гаражной двери… но не успели. Бабушка Солы повернулась и уперлась руками в бедра.

— Где у вас распятие?

Эссейл встряхнулся.

— Прошу прощения?

— Ты католик?

Дорогая моя, мы даже не люди, подумал он.

— Нет, боюсь, что нет.

Эти глаза вцепились в него. В Эрика. В брата Эрика.

— Мы исправим это. Так угодно Господу.

И она вышла, пересекла подсобку, открыла дверь и скрылась в гараже.

Когда за ней автоматически закрылась тяжелая преграда, Эссейл мог лишь стоять, моргая.

Близнецы стояли с таким же пораженным видом. В их мире господство устанавливалось с применением силы и манипулированием. Позиции завоевывались путем соревнований воли, которые часто сопровождались кровопролитием и заканчивались подсчетом убитых.

Когда исходишь из таких установок, едва ли будешь ожидать, что тебя на твоей же кухне кастрирует старушка даже без ножа. Которой потребуется стремянка, чтобы удалить вышеуказанный орган.

— Не стойте там, как истуканы, — выдавил он. — Она может и сама усесться за руль.