Король

Глава 65

Бэт мгновенно полюбила своего сына.

Пока Роф выл на луну от своей отцовской гордости, она улыбалась сквозь слезы и беспокойство. Она уже так давно не видела его по-настоящему счастливым… и вот он, услышав новость, которая, как она думала, сведет его с ума, сияет как солнце.

И их сын стал тому причиной.

— Где все, черт подери? — ворчал он, повернувшись к лестнице.

— Ты только что всех позвал, две секунды тому назад…

Народ появился в спешке, несмотря на огромную ширину лестницы, на вершине сформировался затор, фойе наполнил громкий топот, когда появились Братья и их шеллан.

— Вот, — сказала она, доставая бумажный лист. — Покажи им… это снимок УЗИ.

Роф повернул ее, продолжая придерживать одной рукой… а другой взял лист и поднял так, будто он был размером с рекламный щит и сделан из золота, не иначе.

— Смотрите! — прогремел он. — Смотрите! Мой сын! Мой сын!

Бэт рассмеялась, и слезы потекли сильнее.

— Смотрите!

Пока он держал лист, его Братья образовали круг, и она была поражена… глаза всех блестели от слез, их по-мужски натянутые улыбки показывали, что они пытались сдерживать переполнявшие их эмоции.

А потом она посмотрела на Тора. Он держался поодаль, прижимая к себе Осень. И когда его шеллан обеспокоенно посмотрела на него, он, казалось, собрался с духом, чтобы сделать шаг вперед.

— Я так рад за вас, — хрипло сказал Брат им обоим.

— О, Тор, — воскликнула Бэт, протягивая руки.

Когда Брат пожал их, Роф опустил руку, будто бы пряча снимок.

— Нет, — возразил Тор. — Подними его, ты сейчас горд. Я радуюсь этому… я радуюсь с тобой… всегда.

— О, черт, — выдохнул Роф, резко обнимая Брата. — Спасибо, дружище.

В фойе раздавалось множество голосов, народ поздравлял их, но она хотела увидеть другое лицо.

Джон держался поодаль, но, встретив ее взгляд, начал улыбаться… но это не было похоже на улыбку Рофа. Он беспокоился.

— Со мной все будет хорошо, — прошептала Бэт одними губами.

Хотя, кажется, она не особенно в это верила. Она винила себя за то, что не заметила свою беременность, за то, что пыталась спровоцировать жажду… и особенно за то, что преуспела в этом. Что если ужасная тошнота была следствием начавшегося выкидыша? Что если…

Оттаскивая себя от этой пропасти, Бэт держалась за две мысли… во-первых, она слышала сердцебиение, уверенное, сильное; и, во-вторых, доктор была в восторге от ребенка.

Внезапно, толпа расступилась… и, вот они.

Белла с Наллой на руках и Зи рядом со своими женщинами Зи

Когда Бэлла подошла, Бэт снова расплакалась. Боже, трудно было не вспомнить, как Налла положила всему начало, запустив в женщинах желание иметь детей, которое стало невозможно игнорировать.

Бэлла тоже заплакала.

— Мы просто хотели сказать «Ю-ху!».

И в это мгновение Налла потянулась к Бэт, на ее лице искрилась широкая улыбка от чистой радости.

Ей невозможно отказать, миссия невыполнима.

Взяв малышку с рук мамы, Бэт прижала ее к своей груди, обхватила одну ручку и начала засыпать поцелуями.

— Ты готова стать… — Бэт посмотрела на Зи, а потом на своего мужа. — …старшей сестренкой?

Да, подумала Бэт. Потому что Братья и их шеллан были одной семьей. Ближе, чем родственники, намного ближе, чем кровные, потому что были избраны.

— Да, готова, — сказала Бэлла, вытирая глаза и посмотрев на Зи. — Еще как готова.

— Мой брат, — Зи протянул ладонь, на лице со шрамом была полуулыбка, его желтый взгляд был теплым. — Прими мои поздравления.

Вместо того, чтобы встряхнуть руку, Роф пихнул снимок УЗИ прямо Зи под нос. — Ты его видишь? Видишь моего сына? Он большой, правда? Бэт?

Она поцеловала мягкие волосики Наллы.

— Да.

— Большой и здоровый, ведь так?

Бэт снова рассмеялась.

— Большой и здоровый. Абсолютное совершенство.

— Совершенство! — Роф воскликнул. — И это говорит доктор… в смысле, она же ходила в медицинский колледж.

Сейчас засмеялся даже Зи.

Бэт вернула Наллу родителям. — И доктор Сэм сказала, что за свою карьеру она участвовала в родах пятнадцати тысяч детей…

— Вот видите! — закричал Роф. — Она знает, о чем говорит. Мой сын — идеален. Где шампанское?! Фритц! Тащи шампанское!

Качая головой, Бэт сделала глубокий вдох и решила поддаться мгновению. Их ждет еще длинная дорога, а в конце — роды… которые, Господи, уже чертовски сильно пугали ее. Впереди столько препятствий, столько неизвестного, легко потеряться в водовороте.

Но следующий час она хочет просто разделить с Рофом, это высокооктановое счастье… быть частью празднования этого чуда.

Это так, черт возьми, забавно: они столько спорили о ребенке… будучи уже беременными.

Порой, жизнь бывает иронична.

Вернувшись в объятия мужа, она с наслаждением наблюдала, как он в ответ хлопает Братьев по плечу, и даже принимает бокал «Кристал» от Фритца.

Ее хеллрен был высоким парнем. Но в это мгновение? Гора Эверест нервно курила в сторонке.

— Ты можешь поставить меня на пол, — сказала она с улыбкой.

Он посмотрел на нее нахмуренным взглядом — эквивалентом кирпичной стены.

— Да ни за что! Ты моя жена и носишь моего ребенка. Тебе повезет, если я позволю тебе встать на пол года через три.

На этом он наклонился и поцеловал ее в губы.

О, черт, может, ей стоило сказать, что в зачатии ребенка участвуют двое, а не она одна… но она чувствовала себя иначе. Она так боялась, что он не примет и не полюбит ребенка, что сейчас чувствовала бешеное облегчение от его положительной реакции.

Он уже начал его любить.

И это — лучшая новость для их нерожденного ребенка: когда Роф, Сын Рофа, решает любить кого-то? Он луну с небес достанет, если потребуется.

Она слишком боялась, чтобы ожидать такой реакции.

Роф поднял бокал.

— За моего сына, — закричал он навстречу толпе. — И, что более важно… за мою жену!

Он обратил к ней лицо, и любовь так сильно лучилась из его глаз, что Бэт буквально видела бледно-зеленое свечение за очками.

Домочадцы радостно закричали… и дружно выпили.

Все, кроме нее, разумеется.

Ведь она была беременна, подумала Бэт, вторя яркой улыбкой Рофу.

***

Роф наслаждался происходящим. Его окружали братья, новая цель подстегивала его, и он понимал, что эта ночь — самая лучшая в его жизни. Или… черт, был еще день.

Да кого это волнует.

Сложно объяснить, особенно себе, что именно изменилось. Но внезапно совсем другим стало все: от рукопожатий его братьев до того, как он улыбался их шеллан, обнимал свою Бэт.

И она была самой лучшей частью происходящего.

Шампанское лилось рекой, в фойе не стихал смех, и он не мог поверить, что дожил до этого. Всего ночь назад он был без трона, и потенциально — без супруги. А сейчас вот он. С короной на голове, а его жена была беременна его сыном.

Осталось четыре месяца.

Он мысленно вернулся назад, отматывая недели и месяцы. В одну ночь четыре месяца назад, Бэт пришла к нему днем в кабинет. В тот момент они долго не были вместе, столько всего произошло… и он был шокирован, в положительном смысле, как она на него запрыгнула. А после… если подумать, то ее запах изменился… стал глубже, но не такой, какой бывает у беременных вампирш.

Все это время она была беременна.

Судьба преподнесла им то, чего Бэт так хотела, но боялась не получить никогда, а он сам и не догадывался, что нуждался в этом.

Услышав зевок своей супруги, он мгновенно включил режим беспокойства.

— Хорошо, пора в кровать.

Толпа мгновенно затихла, и он почувствовал, как все сосредоточились на Бэт. Сейчас она будет получать много внимания не только от него, но и от братьев. Они давно ее защищали. Но беременную? Все станет в двадцать раз круче.

— И, кажется, мне снова нужно кормление, — сказала Бэт, когда он начал подниматься по лестнице, Джордж, едва касаясь его ноги, направлял ее.

— Я позабочусь о тебе. — Он нахмурился. — Что док сказала насчет тошноты?

— Она на самом деле думает, что у меня простуда. С другой стороны, она не знает о жажде, может, в этом дело?

— Я поговорю с Хэйверсом… тебе незачем с ним встречаться.

— Думаю, это было бы прекрасно. Я сильно нервничаю.

— Не волнуйся. Я разберусь со всем.

Так и будет, сто процентов. Он снова контролировал вселенную, эта столь знакомая черта просыпалась в нем.

Джордж подвел их к двери, за которой скрывалась лестница на второй этаж, и, когда они добрались наверх, Роф повернул налево.

Когда открылась дверь сейфа, он зашел внутрь, сразу же положив Бэт на кровать. — Хочешь, чтобы я набрал ванную? Включил душ? Раковину?

Она рассмеялась.

— Я просто хочу полежать. Кажется, что я прокатилась на вертолете на бешеной скорости.

Сев рядом с ней, он нашел рукой ее живот.

— Мне это нравится.

— Что нравится?

— Твоя беременность, — сказал он. — Что это наш малыш.

— Ну да.

— Жаль, что я не могу видеть снимок УЗИ.

— Мне тоже.

— Но это хорошо. — Он провел рукой несколько кругов, пытаясь представить, как будет выглядеть их сын. — И он сильный.

— Да. Прямо как его отец.

— Вот, возьми мою вену. — Он протянул свое запястье. — Пожалуйста.

— Спасибо.

Когда она прокусила его кожу, он хотел бы подставить свое горло, но не доверял себе. Он был так заведен, а это дерьмо требует определенного выхода… но этому не бывать, пока она беременна. Нет. Ни за что, пока там его сын…

Ручка жены приземлилась на его напряженный член… и он чуть из штанов не выпрыгнул:

— Черт!

Она выпустила клыки из вены.

— Знаешь, мы ведь можем заниматься сексом.

— Эм, нет. Нет.

— Роф, я же не больная… и похоже, нам больше не придется бояться, что я могу забеременеть, — ее улыбка была такой же игривой. — Ты прекрасно справился с этим заданием.

— Это да.

— И я безумно этому рада, — сказала Бэт, и он почувствовал, как она коснулась его лица. — И больше всего — твоей реакции.

Похоже, он удивил их обоих.

Поглаживая ее живот, он подумал о том, что росло внутри нее.

— Хочешь знать, что самое лучшее?

— Скажи мне, — прошептала Бэт.

— Ты дала мне то… что мне было нужно, а я даже не догадывался. Это лучший подарок… словно, я стал целым там, где не видел раньше пустоты. И, тем не менее… несмотря на все это? Я люблю тебя не сильнее прежнего. Ты для меня так же важна, как это было всегда.

Он наклонился и прижался в поцелуе к ее свободной футболке… точнее, это была одна из его футболок, и разве это не чудесно?

— Я был целиком и полностью связан с тобой до этого и буду после… всю жизнь.

— Я же сейчас опять расплачусь.

— Ну и что? Я о тебе позабочусь.

— Я так сильно тебя люблю.

Он поднялся и снова поцеловал ее в губы, еще раз, и еще.

— Точно. Итак. Положись на меня. А сейчас заканчивай с кормлением и в кровать… а я принесу еще еды.

— Только не еда, умоляю. Не сейчас. Твоя сила, большего мне не нужно.

Аминь, подумал он.

Роф, казалось, целую вечность провел на краю кровати, укачивая ее у своего запястья. Потом он помог ей принять душ, вытереться и устроиться под простынями.

— Я немного посплю, — сказала она, когда ставни начали подниматься на ночь.

— Сколько пожелаешь.

Сын. Сын.

— Я поработаю за столом, — сказал он… не успев остановить себя.

Забавно, он говорил ей это каждую ночь после Первой Трапезы, их шутливая фраза, означающая, что он собирался надеть корону и решать разные проблемы.

— Я так рада, — сказала она сонным голосом.

Забавно… прямо сейчас, все королевские обязанности больше не казались ему ношей.

На самом деле, взяв поводок Джорджа, он с шокирующей легкостью спустился на второй этаж, направляясь в свой кабинет. И, войдя в комнату, он нашел стол, обошел резные края… и замер перед отцовским креслом.

И с чувством благоговения опустился на него. Трон скрипнул, как всегда… и Роф задумался, а при отце он тоже скрипел? Он не помнил этого из молодости, и жалел, что его память не так хороша.

Вместо того, чтобы позвать Сэкстона, или проверить почту с помощью голосовой команды, он нахмурился и попытался вытянуть как можно больше воспоминаний. Те, что ему удалось вызвать, были смутными… из-за слабого зрения.

Боже, он ни разу не думал о человеческой природе своей жены… но отчаянно надеялся, что новое ДНК исправит его дефект. Это будет замечательно, если у их сына будет хорошее зрение.

А если нет?

Он сам прокладывал свою дорогу, и он станет опорой своему сыну. Быть слепым — это ужасно… но это не значит, что вы упускаете жизнь.

Дерьмо. Только подумать, он хотел пожертвовать ребенком только потому, что боялся, что у него или у нее будет дефект. Тупо. Чертовски тупо. Ему должно быть охрененно стыдно.

Слава Богу, судьба оказалась умнее его…

— Мой господин, — позвал его Фритц.

— Войдите! — Обалдеть, он такой радостный… время унять радость, а то начнет раздражать сам себя.

— Один из рабочих просит вашей аудиенции.

О, точно. Мгновение его подмывало отложить все дела, но потом Роф встал на ноги.

— Я сейчас спущусь… хотя нет. — Подумав, он сел обратно на трон. — Пригласи его сюда… приведи его, хорошо? И захвати с собой кого-нибудь из Братьев.

Он не был готов довериться кому-то кроме домочадцев.

— Сию секунду, — воскликнул дворецкий. — С удовольствием!

Похоже, не у него одного радость перла из ушей.

Он посмотрел на пол.

— Джордж, я не знаю, что здесь делаю.

Немного погодя в комнате раздался резкий голос Ви:

— Ты ждешь посетителя?

— Пригласи его.

Раздался шум, и внезапно запахи в комнате изменились… и Роф пораженно отшатнулся. Он никогда не чувствовал к себе подобной… благодарности? Что это было? Почтение? Одно было ясно, аромат происходил из сильных, глубоких чувств.

— Брат мой, бригадир кланяется перед твоим столом, — сказал Ви. — Он снял шляпу.

Бригадир плакал, но Ви благоразумно не стал об этом упоминать.

Роф встал на ноги и обошел стол. Прежде чем он успел что-то сказать, от скромного мужчины полился поток слов:

— Я знаю, это вы. Я знаю, только вы могли сделать это. — Мужчина задыхался. — Я не могу отплатить вам… как вы узнали?

Роф пожал плечами.

— Я просто подумал, что твоей дочери, наверное, нужно кресло получше. И наклонный въезд.

— И минивэн. Этот минивэн… как вы…

— Я понимаю, денег всегда не хватает… но вы хорошо заботитесь о своей семье. Что до причин — ты помогаешь мне здесь, я тоже хотел помочь тебе.

— Моя вторая шеллан, она не знает, как выразить свою благодарность. Я тоже. Но мы хотим подарить вам это. Как недостойное подношение Вашему Высочеству.

Роф нахмурился, в голове внезапно всплыло кое-что из прошлого.

И он резко заморгал.

Он помнил, как люди дарили его отцу подарки, благодарность Королю.

— Я почтен, — сказал он хрипло, протягивая руку.

Ему на ладонь положили что-то мягкое, гладкое.

— Что это?

Повисла неловкая пауза. Будто бригадир не понял его.

И тогда Роф понял, что оказался перед выбором. Странно, но он подумал о своем сыне.

Взяв невесомый подарок в одну руку, он поднял другую…

И снял очки.

— Я слеп, — сказал он гражданскому. — Я не могу видеть. Вот почему я знаю, как это важно для тебя и твоей семьи. Мне тоже пришлось привыкать к этому миру.

Раздался громкий вздох.

Роф слегка улыбнулся.

— Да, «Слепой Король» — это не слух. Такова правда… и я не стыжусь этого.

Срань Господня… он не понимал, насколько неуверенно себя чувствовал, пока не сказал это вслух. Сколько всего он скрывал. Сколько раз извинялся за то, над чем не имел никакой власти. Но эти времена прошли.

Со зрением или нет, у него есть хороший пример… и будь он проклят, если не станет жить согласно ему.

— Поэтому, прошу, — сказал он очевидно изумленному гражданскому, — опиши свой дар, которым ты оказал мне честь.

Повисла длинная пауза. И бригадир не один пребывал в состоянии шока. Ви испускал флюиды «о-боже», стоя в углу и дымя как паровоз.

Бригадир прокашлялся.

— Это… эм, моя супруга, она умеет ткать, как это делали в Старом Свете. Она продает ткань вампирам для пошива одежды и знамен. Это… это ее самая лучшая ткань, она сделала ее много лет назад, но ей было жалко продавать ее. Она ткала ее год…

Мужской голос сорвался.

— Она сказала, что теперь понимает, почему не хотела с ней расставаться. Она просила передать вам, что знает — она хранила ее, чтобы поднести вам.

Роф отложил очки в сторону и провел рукой по ткани.

— Я никогда не прикасался к чему-то столь мягкому… она словно бархат. Какого ткань цвета?

— Красного.

— Мой любимый. — Роф помедлил. А потом решил, к черту: — Мы ждем сына.

Очередной громкий вздох.

— Да, нам с любимой… повезло. — Внезапно до него дошло, что их сын не станет наследником трона… и от этого стало грустно. На самом деле… он также испытывал облегчение. — Мы запеленаем его в эту ткань. Когда он родится.

Ииииииии, вздох номер три.

— Нет, он не унаследует трон, — сказал Роф. — Моя жена — полукровка. Поэтому он не сможет сесть сюда… но это ничего.

Его сын сам выберет свой путь. Он будет… свободен.

И, говоря правду, без извинений и объяснений, облачая себя в одежды чести, произнося слова, которые он так давно держал в себе…

Он осознал, что тоже, наконец, обрел свободу… и что его родители гордились бы им, будь они рядом.

Гордились бы тем, кем он был.