Король Френдзоны (ЛП)

Глава 1

— Так это оно? — спросил Джон, изучая гигантские колонны с плачущими женщинами, — самое счастливое место на земле?

Эсми улыбнулась и потянула его в парк.

— Ну, это мое самое счастливое место на земле. Уверена, что Дисней бы не согласился.

Джон улыбнулся в ответ, в глазах сверкнул задорный огонек.

— Пожалуй, соглашусь с Диснеем, но все же дам тебе попытку переубедить меня.

— Готовься к тому, что твой мир изменится, — сказала Эсми, а потом взяла его за руку и начала обход по парку вокруг Дворца изящных искусств Сан-Франциско. Эсми не могла рассказать обо всех воспоминаниях, связанных с этим местом. Ее мама, Одра, гуляла здесь каждое утро со своей лучшей подругой Сарой, когда Эсми была маленькой. Лучшие подруги одновременно родили первенцев, что зародило новую традицию прогуливаться с ними в парке.

Год за годом, дневные прогулки становились все длиннее и длиннее, и Эсми из коляски видела город все шире и шире. Но прогулки, а затем и пробежки, всегда заканчивались в одном месте: у Дворца Изящных Искусств. Именно у него мамы останавливались, чтобы подвести итоги дневной беседы, пока их дети, так часто принимаемые незнакомцами за близнецов, из-за похожих голубых глаз и светлых волос, отвлекались на рыб, уток, черепах, архитектуру и туристов. Мальчика звали Хантер.

Именно плачущих женщин на колонне впервые увидела Эсми. Большинство ее воспоминаний были связаны с неприятностями — в детстве она была в этом мастером. Самое первое воспоминание Эсми было связанно именно с величественными колонами, увенчанными плачущими женщинами, которые окружали ротонду. И почти во всех ее воспоминаниях она попадала в неприятности — Эсми была хороша в этом в свои детские годы. Тут есть колона, на которую она попыталась залезть так же высоко, как и Хантер, что для нее в итоге закончилось переломом руки, и здесь есть особое место, где Хантер сказал ей, что девчонки не могу драться также сильно, как и мальчишки, за что остался без зуба. Им было шесть, и тогда она впервые увидела, как Хантер плачет.

Внутри у нее разливалось тепло, когда она думала об этом. Может это воспоминание и не должно ее так сильно радовать, но время превратило ее воспоминания об этом месте в гигантский гобелен ностальгии и приятных эмоций.

В детстве их мамы приходили сюда, чтобы посплетничать. Но уже взрослой, Эсми приходила, чтобы прочистить разум или принять важное решение. Все приобретало больший смысл, стоило ей ступить на землю парка. Вероятно, именно поэтому она зачастую приходила сюда одна… за исключением Хантера. Они встречались здесь, если в жизни возникала сложная ситуация, или им нужно было что-то скрыть от матерей. Но в эти дни, это было только ее место.

За исключением сегодняшнего дня.

Сегодня ее привел сюда Джон, парень с которым она встречается уже полгода. Она не просила его приходить, но когда на прошлой неделе он спросил, какое ее любимое место в городе, она рассказала ему.

Теперь они здесь.

Из всех мужчин, с которыми Эсми встречалась, Джон определенно возглавлял список. Он был щепетильный. Вдумчивый. Он всегда обращал внимание и делал все что мог, чтобы убедиться, что время, которое они проводят вместе, это приятный и обогащенный опыт. Так же не плохо, что Джон привлекательный врач, темноволосый, с карими глазами и небольшой щетиной. Нет, это вовсе не важно, что до этого Эсми пережила болезненные расставания с другими докторами… и пилотами, и учеными, и инвесторами, и адвокатами. Хорошенькие лица и толстые кошельки мало ее впечатляли. Приятно, когда они рядом и делают ее жизнь легче, но Эсми не из тех, кто хочет остепениться. А Джон стал первым мужчиной, с которым она задумалась о долгих отношениях.

Сейчас, проведя с ним в отношениях всего полгода, Эсми думала, что знает, что такое любовь.

Любовь.

В последнее время она часто размышляла над этим словом, возвращаясь в памяти к школьным временам, чтобы понять, что слово любовь значило для нее, когда она была одна.

— Я люблю Джона Бауэра… Привет, я Эсми Бауэр.

С ее стороны было слишком самонадеянно думать о браке. Ей приходилось напоминать себе, что у них всего лишь было несколько дюжин свиданий. Но хорошая новость в том, что Джон уже примерял ей свою фамилию, даже в такой короткий промежуток времени. А это уже что-то. Особенно в мире Эсми. Она встречалась с несколькими мужчинами по полгода. И ни с одним из них она не вела себя как школьница, которая примеряет фамилию парня, с которым встречается. И она уж точно не рассказывала ни одному из своих парней о своем секретном месте, до этого дня. За исключением Хантера, Джон единственный парень, с которым она пришла сюда, а это кое-что да значит.

— Так расскажи мне, — попросил Джон, одной рукой обнимая ее за плечо, а другой, указывая на верхушки колон, — что случилось с этими плачущими женщинами?

Эсми облокотилась на его руку и улыбнулась.

— Они плачут при упоминании мира без искусства.

— Хах, — сказал он, обводя глазами пространство, — полагаю, это очень грустная мысль.

— Именно, — просияла Эсми, когда они начали свой обход живописной местности вокруг ротонды. Она могла часами разговаривать об этом месте, но ждала вопросов Джона. Ей не хотелось утомить его в первый раз в этом месте.

— Здесь мило, — произнес он после небольшой прогулки, — больше похоже на место для туристов, но я понимаю, почему тебе здесь нравится.

— Да, — ответила Эсми, глядя на пруд, — у меня с ним связано много хороших воспоминаний. Когда я прихожу сюда, я словно слышу их отголоски, понимаешь?

Джон поцеловал ее в висок и улыбнулся.

— Да, понимаю. Где говоришь тут твое любимое местечко?

Этот вопрос на мгновение поставил Эсми в тупик. Она огляделась вокруг. У нее есть любимое место? Сможет ли она выбрать? Может это теневая сторона озера, где собираются утки и черепахи? Или же это ротонда, где они с Хантером получили столько боевых травм? Или это место, где очень близко друг к другу растут несколько деревьев, глядя на которое, она еще с юных лет увлеклась садоводством?

Эсми посмотрела налево, где находилась ротонда и фонтаны — излюбленное место туристов для фотографий.

— Мне всегда нравилось это место, — сказала она, — не могу даже сказать, как много фотографий туристов я сделала на этом месте. Но меня это никогда не заботило.

Она указала на скамейки, прямо рядом с живописным пространством.

— Моя мама и ее подруга обычно избегали этих скамеек, чтобы можно было спокойно поговорить, не отвлекаясь на вопросы туристов, но когда я повзрослела, я специально приходила туда. Мне нравилось делать фотографии людей на отдыхе.

Джон отреагировал с большим энтузиазмом, чем до этого.

— Это точно твое любимое место?

— Не знаю, есть ли оно у меня, — честно ответила она, несмотря на то что разум рисовал ей место, немного справа от ротонды. Она провела там самый худший день своей жизни, чтобы спрятаться от всего мира. Это был ее выпускной год. Она отдала свое сердцу парню, который хотел лишь популярности, а когда добился этого, то сразу ее бросил. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя более разбитой или униженной, и ей хотелось там хорошенько порыдать над своим горем, но Хантер не вовремя нашел ее.

Через полчаса он ее рассмешил. Через час отвел домой. До утра следующего дня, Хантер выбил все дерьмо из ее бывшего парня и трех его друзей. Хантер не вышел из боя целым и невредимым, но учитывая, что это был бой один против четверых, разбитая губа и подбитый глаз были пустяками.

Эсми никогда не была фанаткой насилия, но она бы соврала, если бы сказала, что не получила огромнейшего удовольствия той ночью. Противопоставление ужасного предательства и искренней преданности научило ее лучше разбираться в мужчинах. Благодаря этому она встретила такого человека, как Джон — справедливого, доброго, честного, мудрого и искреннего. Он хороший и уверенный в себе человек, который достаточно хорош для нее. Именно с таким мужчиной ей и хотелось быть.

— Это прекрасное место, — сказал он, отвлекая Эсми от ее мыслей, — на самом деле, я думаю, это идеальное место.

Эсми ухмыльнулась.

— В самом деле? Разве оно не великолепно?

— Так и есть, — сказал Джон, приложив большой палец к ее нижней губе.

Эсми опустила взгляд на его губы, ожидая поцелуя. Она начала приподниматься на носочках, когда вдруг заметила, что Джон сделал шаг назад и встал на одно колено.

Одно колено.

Джон стоял на одном колене.

Ее мозг сразу же выдал идею того, что сейчас ей сделают предложение, но она сразу же отмела эту мысль. Джон осторожный парень. Он ни с чем не торопится. Он не может делать предложение. Не так быстро.

А что еще в этом мире можно делать на одном колене?

— Эсми Тэйлор, — сказал он, вытаскивая бархатную коробочку из кармана.

Бархатную. Коробочку.

Эсми прикрыла рот руками, когда поняла, что происходит.

— С момента нашего первого свидания, не прошло и дня, чтобы я не захотел увидеть твою улыбку, — сказал Джон, протягивая коробочку, — я слышу твой голос, и мой день становится лучше. Я целую тебя в губы, и весь мир исчезает.

Эсми практически не слышала его, из-за того, как сильного билось сердце у нее в груди. Затем он открыл коробочку, и она увидела кольцо с бриллиантом идеально круглой формы, от которого отражались лучи солнца и на секунду, они ослепили ее своим блеском.

Он делает предложение — Джон Бауэр, один из немногих врачей Сан-Франциско без комплекса Бога, делает предложение. Ей.

Она не могла дышать.

— Я знаю, мы не так давно знаем друг друга, но знаю точно, что хочу быть с тобой до конца моих дней. Так, Эсми Тейлор, окажешь ли ты мне честь стать миссис Эсми Бауэр?

Он просил ее выйти за него замуж. Она не могла представить этого. Это был не сон.

Джон просил выйти за него… и она должна была ответить.

Часть разума кричала ей, что это слишком скоро. Слишком быстро. Она еще даже не представила Джона семье или не получила одобрения Хантера. Другая часть была в восторге и упорно спорила, что у нее еще будет куча времени познакомить Джона со всеми. Да кого она обманывает? Они полюбят его. Как иначе?

— Да, — сказала она, улыбаясь до боли в щеках, — я выйду за тебя, Джон Бауэр.

Он встал, вытащил кольцо из коробочки, поднял ее левую руку и поцеловал в губы. Она с благодарностью ответила на поцелуй.

Когда они оторвались друг от друга, он улыбнулся ей.

— Если хочешь, мы можем обменять кольцо.

Его голос был взволнованным, от чего она еще сильнее полюбила его в этот момент. Пока он, обычно находящимися в полнейшем спокойствии, дрожащими руками надевал ей кольцо на палец, она вознаградила его еще одним поцелуем. За спиной она услышала аплодисменты туристов, а Джон в это время пытался убедиться, что правильно надел кольцо. Затем он снова ее поцеловал.

После поцелуя они все еще держались за руки.

— Хотите, чтобы я запечатлела этот момент? — спросил кто-то с легким акцентом, пока Эсми тонула в карих глазах Джона. — Для вашего фотоальбома?

Эсми оглянулась и увидела милую азиатку, стоящую перед тележкой с печеньем.

— Если у вас есть телефон или камера, то я могу вас сфотографировать, — снова сказала миниатюрная женщина, — прямо сейчас получился бы отличный кадр.

— Конечно, — сказала Эсми, высвобождая одну руку и открывая сумочку. Она достала телефон и протянула женщине. — Просто сфокусируйте и сделайте снимок.

Женщина пренебрежительно кивнула, словно делала это уже бесчисленное количество раз.

— А теперь возьмитесь за руки, как было до этого, — раздавала инструкции женщина, вдруг ставшая профессиональным фотографом. — Посмотрите друг другу в глаза. Поверьте мне, получится отличная фотография.

Казалось, Джона позабавило то, с какой серьезностью женщина относится к делу, и они с Эсми, ухмыляясь, принимали разные позы, пока женщина не вернула телефон.

— Вот, — сказала она, — теперь у вас будет воспоминание об этом дне.

— Спасибо, — сказала Эсми. Ее взгляд метнулся к тележке, чтобы понять, кто эта женщина. Надпись гласила «Печенье для поцелуев миссис Перл».

— Спасибо за снимки, миссис Перл.

— Всегда пожалуйста, — ответила она, также пренебрежительно, возвращаясь к своей телеге, — а теперь будьте добры попробуйте печенье.

Ох, эта женщина точно знала толк в продажах. В благодарность за то, что она сделала пару снимков, они должны были купить несколько печенек.

Эсми с Джоном переглянулись, и он пожал плечами, будто говоря: «Почему бы и нет?» И вытащил кошелек.

— Сколько они стоят? — спросил он.

Маленькая старая леди подняла палец вверх.

— Один поцелуй.

Эсми удивленно моргнула, а руки Джона застыли над кошельком.

— Поцелуй?

Миссис Перл кивнула и достала две салфетки.

— Любовь — последний ингредиент.

— Но мы должны заплатить Вам, — сказал Джон, вытаскивая пятидолларовую купюру.

Маленькая леди покачала головой и положила по печенью в салфетку.

— Никаких денег. Поцелуй за печенье. Это цена.

Джон снова собирался спорить, когда Эсми решила взять дело в свои руки. Она взяла его под руку и слегка сжала.

— Для меня звучит как более чем справедливая сделка.

Нахмурившись от непонимания, он повернулся к ней, а Эсми поманила его пальцем к себе. Поняв ее движение, он наклонился для поцелуя.

Боже, у Джона великолепные губы. Она так любила это в нем. Конечно, он был образован и успешен, но все это меркнет в сравнении с его губами. А какая же гладкая у него кожа. Не то чтобы как у младенца, но он был один из тех парней, кто умело пользовался бритвой и не избегал бритья даже два раза в день, зная, что за ночь обрастет щетиной. Провести пальцем по подбородку Джона, это как провести по только что гладко выбритой ноге.

— Ммм, — произнесла она, оторвавшись от него, — кому после этого захочется печенья?

Он ухмыльнулся, проведя большим пальцем по ее губе.

— Думаю, мы его заслужили.

— Определенно точно, — согласилась Эсми за мгновение до того, как крошечная рука провела печеньем у нее перед носом.

— А теперь пробуйте! — скомандовала миссис Перл.

Эсми с трудом сдержала смех, до чего было забавно вторжение торговки в ее личное пространство, но пробормотав.

— Спасибо, — она взяла печенье и откусила кусочек.

Она нахмурилась, пока ждала, когда же ее вкусовые рецепторы что-то почувствуют печенье. Оно выглядит очень даже аппетитно. В нем даже есть шоколад, но это ничего не меняет. По вкусу похоже на печенье с предсказаньем из китайского ресторана, но более мягкое. Эсми посмотрела на Джона, чтобы увидеть его реакцию.

Сузив глаза, миссис Перл наблюдала за ними.

— Что скажете о моем печенье для поцелуев? Понравилось?

Джон замялся.

— Честно?

— Конечно, — ответила женщина, словно других вариантов и быть не могло.

Джон долго подбирал слова.

— Не совсем похоже на привычное американское печенье… больше похоже на вафлю.

Вафля! Вот на что похоже. На ванильную вафлю. Эсми откусила еще раз и кивнула в согласии. Тем временем женщина, озадаченно нахмурившись, обратила свое внимание на нее.

— А тебе? Понравилось?

— Оно нежное, — дипломатично сказала Эсми, — приятное на вкус.

Женщина кивнула, словно это что-то значит.

— Думаете, чего-то не хватает?

Эсми оглянулась на Джона в поисках помощи, но он дал ей понять, что из этого ей надо будет выбираться самой.

— Полагаю, зависит от того, с чем есть. Идеально макать его в кофе.

— Но не самостоятельно?

Она ненавидела себя, за то, что скажет это сейчас, но что-то в этой маленькой женщине, побудило ее сказать правду.

— Само по себе? Нет. Простите, но печенье ничем не выделяется. Если когда-то соберетесь их продавать, Вам придется изменить рецепт.

— Хммм, — ответила маленькая женщина, переводя свой взгляд с Эсми на Джона, — но поцелуй вам понравился?

— О да, — ответил Джон, прежде чем это успела сделать Эсми, — поцелуй был первоклассный.

— Определенно, — добавила Эсми, вставая на цыпочки, чтобы снова поцеловать его, если бы крошечная азиатская женщина не перебила ее.

— Ну… хороший поцелуй, среднее печенье, — подвела итог миссис Перл.

— Меня это устраивает, — ответил Джон, протягивая руку Эсми, тем самым давая ей понять, что готов идти.

Немного смутившись откровенности Джона, Эсми взяла его за руку и попыталась закончить на другой ноте.

— Спасибо Вам за фотографии и печенье. Они были отличным предлогом для поцелуя.

— Я рада, — сказала пожилая женщина с искренней улыбкой, — желаю вам счастья.

— Спасибо, — сказал Джон, одарив ее слишком искусной улыбкой, чтобы та могла показаться искренней, — спасибо за все.

Джон слегка сжал ее за руку, Эсми поняла намек, и они начали потихоньку уходить.

— Кого-то необходимо познакомить с сахаром, — пробормотал он себе под нос, и Эсми усмехнулась в ответ, прежде чем откусила еще кусочек.

Как истинную гурманку, происходившую из рода гурманов, ее волновало то, что она не могла понять какие ингредиенты в печенье. Даже несмотря на неяркий вкус, она должна была разделить его на составляющие.

— Ты серьезно собираешься его доесть? — спросил Джон после второго кусочка.

— Я пытаюсь его распробовать.

— Там нечего пробовать, — ответил он, направляясь к ближайшим мусорным бакам.

— Всегда есть что пробовать, — настаивала на своем Эсми, — но я даже не могу сказать, что за муку она использовала… словно она смешала все виды, но вкус очень размыт. Понимаешь?

Джон откусил печенье.

— Словно ванильная вафля. Нормально, но там нет ничего такого, из-за чего мне захотелось бы доесть ее.

— По крайней мере, подожди, чтобы она не видела, как ты его выбрасываешь, — сказала Эсми, — не надо быть таким грубым.

— Ладно, — произнес он, — но как насчет того, чтобы мы сели в машину, и я угостил тебя достойным десертом, чтобы мы могли отпраздновать тот факт, что мы будем целовать друг друга до конца наших дней?

При упоминании другого десерта, Эсми отдала оставшуюся часть печенья Джону, чтобы он выбросил его.

— Я обеими руками за!