Король-лев. Новые подвиги

Глава вторая КОРОЛЬ-ЛЕВ И ШЕСТИЛАПЫЙ

В восточных землях царства Тирала, там, где широкие луга граничат с вечнозелеными лесами, простираются Красные джунгли. Они получили такое название из-за обилия красных цветов. Горы круто вздымаются здесь над изумрудным океаном зелени, над обширными пастбищами и быстрыми реками. Это похоже на огромную каменную чашу. Дно чаши покрывают Красные джунгли, а вокруг них раскинулась саванна, поросшая высокими, сочными травами. Неприступные скалы окаймляют чашу. Они прерываются только в одном месте, которое служит естественным входом в этот благословенный край.

Огромные стада благоденствовали в саванне, пока в Красных джунглях не поселилось шестилапое чудовище. Вначале никто не понял, что прежней счастливой жизни пришел конец, потому что первое бессмысленное по своей жестокости нападение Шестилапого всем казалось просто трагической случайностью.

Первой жертвой стала олениха Сато. Стадо перешло в другую часть саванны, а Сато отстала из-за своего недавно родившегося сына. Чтобы догнать сородичей, она решила сократить путь и пошла напрямик, через Красные джунгли. Окинув взглядом просторную, безопасную саванну, она подозвала своего первенца и углубилась в сумеречные, полные неясных шорохов джунгли.

Она никогда не была в этом вечнозеленом царстве, и оно показалось ей удивительно прекрасным. Мох густо курчавился под ногами, побеги молодой травы колыхались от легкого ветерка. Оленихе встречались ложбины, окруженные влажными камнями, где было тяжело дышать от густого аромата красных цветов. Даже многочисленные лианы были сплошь покрыты цветами. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь переплетенные кроны деревьев, лежали под ногами узкими полосами, отчего земля казалась похожей на шкуру желто-зеленой зебры.

Мысли Сато вернулись к сыну. Это была самая большая радость в ее жизни. Своего первенца она любила неистовой материнской любовью и не могла наглядеться на его тонкие ножки с маленькими копытцами. Малышу исполнилась всего неделя, а он уже резво бежал за матерью, вызывая ее умиление. Даже подружки посмеивались над ней:

– Сато, ты словно Короля-Оленя собираешься вырастить! Побойся гнева Тирала, глупая олениха! Разве можно так похваляться своим ребенком?

Но Сато никого не слушала, считая, что никто на свете не сравнится по красоте и уму с ее сыном.

Олениха не заметила, как подошел час кормления. Она свернула с узкой тропы в густую сень. Она выбрала траву помягче и подозвала малыша. Олененок тотчас принялся жадно сосать.

– Ишь, вцепился, как клещ! – улыбнулась Сато, любуясь сыном.

Малыш насытился и сразу уснул. Не отрываясь, Сато смотрела на него. И тут, словно нарочно, ей очень захотелось пить. Сато в растерянности огляделась. Где-то неподалеку слышалось слабое журчание – так по камешкам струится ручей. Олененок по-прежнему спал. Сато побежала на звук – жажда мучила ее с непреодолимой силой.

Густой лес, пронизанный лучами солнца, курился легкой дымкой. Трава и цветы наполнили воздух дурманящим ароматом. Недавно прошел дождь, и все деревья, кустарники, бамбуковые заросли, мох и сочные листья пустились в рост с шумом, который, казалось, можно было слышать. Олениха услышала негромкий гул. Это было не жужжание насекомых, не плеск ручья, не ветер в вершинах деревьев, а дыхание согретого солнцем, счастливого мира.

Сато брела по пояс в траве. Слух обманул ее: ручеек оказался значительно дальше, чем она предполагала. Постепенно опушка леса, где она оставила своего маленького сына, исчезла из виду. Лес сменил краски. Вместо легкомысленной пестроты появились темно-болотные тона сумрачной зелени. Сверкающая росой высокая трава сменилась мягким мхом.

Внезапно пронзительно закричал попугай. Его крик подхватили сородичи. Гомон встревоженных птиц волной прошел по кронам деревьев.

Сато повернула обратно. Вначале она вроде бы узнала увитое лианами дерево и заросли бамбука. Но все гуще становился мрак под сплетенными ветвями, которые не пропускали лучей солнца.

Сато рванулась обратно, но теперь перед ней хлюпало топкое болото, густо устланное изумрудно-зеленым мхом. Ступишь на кочку, а та, как живая, вздохнет и провалится в бездонную прорву. Олениха чуть не попалась, лишь в последнее мгновение отдернув ногу. Она осторожно пошла обратно, стараясь идти точно по своим следам, в которых уже плескалась ржавая болотная жижа. Только на высоком берегу она облегченно перевела дух и тревожно осмотрелась. Сомнений не было – она заблудилась.

Олениха попыталась определить направление по солнцу, но получалось, что следует опять лезть в болото. Мысли о малыше не давали покоя: проснется, испугается, кинется ее искать и заблудится, как она. Тогда они оба пропадут. Ночью в джунглях на охоту выходят кровожадные хищники.

Сато пошла прочь от болота. Она проклинала тот час, когда решила войти в этот сумрачный, бесконечный лес.

– Сынок! Сынок! – беспомощно закричала она, плача от отчаяния.

Ответом ей был чудовищный рев, словно громом поразивший притихшие джунгли. Сато задрожала. Но сильнее страха была ее любовь к маленькому сыну. Не раздумывая, олениха бросилась туда, откуда слышалось рычание голодного зверя. Ею руководил инстинкт обезумевшей матери, подстегиваемый голодным ревом хищника.

Острые камни больно ранили ей копыта, густые кустарники рвали колючками тело – олениха ничего не замечала. Наконец она выскочила на знакомую поляну. Но как все изменилось за время ее отсутствия! Деревья, что росли по краям опушки, были изуродованы, безжизненно висели сломанные ветки, зеленая листва стала грязно-бурой. На стволах были видны глубокие полосы – следы огромных когтей хищника, который, фыркая и хлестая себя по бедрам длинным хвостом, склонился над ее сыном.

Зверь обернулся к оленихе. Желтые злые глаза внимательно и недобро рассматривали Сато. Хищник был огромен. Медленно, вразвалку он двинулся к окаменевшей от ужаса оленихе с какой-то ленивой и тяжеловесной грацией. Он словно плыл над землей. С удивлением Сато заметила, что вместо четырех лап, как у всех животных, у него их шесть. Хищник присел на задние лапы, готовясь к прыжку. Олениха в ужасе закричала. Последнее, что она увидела, был огромный красный язык, с которого стекала липкая слюна.

Шестилапый одним ударом размозжил оленихе голову. Играючи, он перевернул бездыханное тело, отбросил в кусты и, не глядя на олененка, медленно двинулся прочь.

Малыша Сато в тот же день нашли антилопы, привлеченные его жалобным плачем. Они отвели его в родное стадо, где о нем позаботилась другая олениха. Сато нашли несколько дней спустя. Все недоумевали, как могла молодая олениха зайти так глубоко в джунгли. Обезображенное тело и следы гигантских лап досказали остальное.

Трагическая смерть Сато породила всеобщий ужас. Был нарушен один из основных законов саванны: хищники не должны охотиться на кормящую мать. Но больше всего поражало другое. Тело оленихи осталось нетронутым. Значит, ее убили не из-за голода, а просто из прихоти. Это было вопиющим нарушением всех законов. Никогда ни в джунглях, ни в саванне не убивали ради убийства. За подобную жестокость полагалась смерть.

К Тиралу были посланы гонцы с подробным донесением о случившемся. Из пяти посланцев через день вернулся только один. Он был весь изранен, но перед смертью успел сообщить, что Шестилапый перекрыл выход из Красных джунглей и растерзал всех гонцов.

Несчастные животные оказались в каменном мешке. Скоро вся трава в саванне была съедена, но голодные и худые звери не решались приблизиться к зеленой стене джунглей, откуда раздавался свирепый рев Шестилапого. Отчаявшиеся все же углубились в джунгли, чтобы пощипать свежей травы, но назад они уже не вернулись. Стада жались по краю саванны, избегая смотреть в сторону темнеющих зарослей.

Тогда Шестилапый, привыкший к легкой добыче, сам спустился в саванну. Его сопровождали молодые леопарды, из-за страха или по недомыслию согласившиеся ему служить.

Животные бросились врассыпную, когда заметили крадущиеся золотистые фигуры. Однако хищникам удалось загнать стада в узкий каменный проход, который заканчивался тупиком. Там Шестилапый устроил кровавую бойню. Словно одержимый, он перерезал одно стадо и, даже не отведав мяса, тут же бросился на другое, пока земля не пропиталась кровью несчастных жертв.

После жестокой резни хищники, чувствуя безнаказанность, растворились в джунглях.

Через некоторое время, едва животные оправились от потрясения, налет повторился. С тех пор жизнь в этой некогда прекрасной и спокойной местности превратилась в ад, наполненный ожиданием очередного налета.

И тогда, не выдержав, жители Красных джунглей послали пернатых гонцов к царю Тиралу. Властитель, от природы не отличавшийся храбростью, пообещал защитить их от Шестилапого. Это и было тем «мелким недоразумением», уладить которое Властитель собирался с помощью Короля-Льва. Тирал был уверен, что Симба не справится с могучим монстром и обязательно погибнет в бою. На следующее утро он сообщил Королю-Льву о своем решении.

– О храбрый юноша! Множество слухов ходит о твоей бесподобной доблести. Сегодня я хочу дать тебе возможность совершить еще один подвиг!

Симба был несколько удивлен странной речью Властителя, так как догадывался, что Тирал недолюбливает его. Так вор пытается обвинить им же ограбленного. Тирал со своими непомерными притязаниями на земли соседа люто ненавидел Симбу.

Но речи его текли подобно меду:

– В доказательство дружеских чувств, которые я питаю, уступаю тебе славу победителя Шестилапого! Сейчас же отправляйся в Красные джунгли, и пусть все почести достанутся тебе. Спаси этих несчастных!

Король-Лев задумался. Он чувствовал какой-то подвох, но отступиться от данного слова не мог. Пришлось согласиться.

– Где находятся Красные джунгли и как узнать Шестилапого?

– Иди на юг, в горы. Очень скоро ты найдешь проход в каменную чашу Красных джунглей, – усмехаясь, ответил Тирал. – Шестилапого узнать очень легко. Он полностью оправдывает свое прозвище – у него действительно шесть лап. Только не спрашивай меня, откуда он взялся и почему он такой. Никто не знает. Пожалуй, это какой-то мутант, ошибка природы. Ты легко с ним справишься, когда оторвешь лишнюю пару лап. Теперь ступай, а я начну переговоры с Шамиссором.

Вечером Симба подался к перевалу – единственному входу в каменное кольцо Красных джунглей. Тени уже начали густеть и удлиняться. Совсем рядом неглубокая река неслышно катила свои воды. Ее вязкие берега заросли тростником, едва различимым в меркнущем свете заката.

Король-Лев расположился на ночлег на песке около густых зарослей колючего кустарника. Темнело, как обычно в тропиках, очень быстро. Временами поднимался слабый ветерок, вызывающий легкий озноб.

Но что это?!

Низкое вибрирующее рычание прорезало ночную тишину. Симба вскочил на ноги и во весь дух устремился в заросли кустарника, чтобы спрятаться и понаблюдать за противником. В том, что рычал Шестилапый, Король-Лев ни на секунду не сомневался.

Вскоре Симба заметил темно-серый, почти черный силуэт огромного зверя. Тот шел в его сторону. Король-Лев затаил дыхание. Он не был готов к смертельной схватке с шестилапым чудовищем. Кроме того, он не ожидал, что зверь будет так велик. Только теперь Симба понял, какую «услугу» оказал ему Тирал.

Тем временем Шестилапый приближался. Его огромные глаза горели зловещим желтым огнем. Внезапно хищник стремительно повернул голову.

Симба лежал, скорчившись, в неудобной позе, боясь пошевелиться. Шестилапый был так близко, что до Короля-Льва доносился его острый, сильный запах. Вдруг хищник что-то приметил вдалеке и резко остановился. Громоподобный рев разорвал дремотную тишину, и, придавленный этими раскатистыми звуками, Симба приник к траве.

Свирепый повелитель Красных джунглей увидел добычу и огромными скачками устремился к ней. Симба почувствовал, как задрожала от его топота земля.

Король-Лев выбрался из укрытия, разминая лапы, и вдруг сообразил, что с ближайшего пригорка ему откроется вся картина схватки. Незамеченный, он сможет увидеть тактику боя Шестилапого, определить его сильную и слабую стороны. Король-Лев во весь дух помчался к холму. Понадобилось не больше минуты, чтобы достичь подножия холма, и еще столько же, чтобы взобраться на вершину.

Равнина была залита лунным серебром, там и здесь темными пятнами виднелись рощи.

Внизу Симба заметил Шестилапого. Наклонившись и забавно переваливаясь на ходу, он с огромной скоростью пересекал равнину. Отсюда Король-Лев мог различить и его добычу – стадо бегемотов. С высоты холма было хорошо видно, как они плещутся среди осоки в излучине реки. Бегемоты, наконец, заметили страшного врага, стремительно приближавшегося к ним.

Симба видел, что бегемоты испуганы. Они в смятении сбились в кучу и топтались, поднимая камыши и осоку, бестолково мотая тяжелыми мордами. Затем они со страшным шумом, вздымая фонтаны брызг, беспорядочной толпой устремились на середину реки. Некоторые нырнули и исчезли под водой.

В невообразимой панике были сбиты с ног два менее рослых бегемота и один неповоротливый малыш. Теперь Симба отчетливо слышал громовое рычание Шестилапого. Шум и смятение усилились, но стаду удалось спастись на дне реки, а хищник не решился последовать за ним в воду. «Он боится воды!» – с удивлением отметил про себя Король-Лев.

Добычей Шестилапого стали погибшие бегемоты. Король-Лев видел, как хищник разрывает их когтями своих страшных лап. Шестилапый с размаху наносил сокрушительные удары по бездыханным жертвам. Их не смог бы выдержать никто: они легко дробили позвоночники и ребра. Симба видел, как пришли в движение челюсти, как они вырывали громадные куски сочащегося кровью мяса.

Голова хищника то стремительно, то неторопливо наклонялась за новым лакомым куском, и зубы-кинжалы без видимого усилия, словно нож в масло, вонзались в распростертую жертву. Не жуя, он мощными толчками проталкивал куски мяса в глотку. При свете луны Королю-Льву был виден оскал его зубов, чудился хруст костей. Около часа он наблюдал за Шестилапым, поражаясь ненасытной кровожадности зверя. Это зрелище окончательно расстроило Короля-Льва, и он решил было вернуться в заросли, чтобы дождаться рассвета и обдумать, что делать дальше. Однако он остался на холме и стал безмолвным свидетелем новой ночной трагедии.

Луна серебряным шаром плыла над горизонтом и озаряла равнину пепельным светом. Симба заметил вдали, среди изломанных теней, движущиеся силуэты. Вглядываясь пристальнее, он узнал жирафов. Шестилапый тоже заметил новые жертвы. Оглушающий рев, в котором смешались злоба и невообразимая кровожадность, прокатился над землей.

Грива на голове Короля-Льва поднялась дыбом. Он с замиранием сердца ждал, что горы сейчас обрушатся на него сверху. Симба и сам мог угрожающе рыкнуть. Но на том месте, где взревел Шестилапый, земля должна была провалиться.

Когда Король-Лев вновь открыл глаза, Шестилапый уже несся к стаду. Его подхваченным эхом рев породил какофонию панически перекликающихся голосов. Жирафы стояли неподвижно плотной группой, их гордые головы возвышались над землей почти на шесть метров. Они просто остолбенели от ужаса. Но вот один из них очнулся и с достоинством неторопливо исчез в глубине равнины. Никто из оставшихся не повернул головы, все завороженно смотрели в сторону приближающегося хищника.

Равнина вновь огласилась грохочущим ревом Шестилапого. Дрогнули и закачались скалы, застучали, сталкиваясь, камни, несущиеся вниз по склону. Жирафы медленно попятились. «Как они могут выдерживать этот рев стоя?» – в ужасе думал Симба, прижимая лапы к ушам. В ту же минуту один из жирафов рухнул на бок и конвульсивно задергался. Луна освещала часть его спины и ноги, все остальное потонуло в ночном мраке.

Отвратительный гигант остановился, затем опять двинулся вперед. Блеснули оскаленные клыки. Донеслось омерзительное клокочущее ворчание. Шестилапый опустил морду, втянул голову в плечи и медленно, вперевалку приближался к жирафам, пристально вглядываясь в безмолвную группу. Видимо, он опасался встретиться с разъяренными самками, у которых были детеныши. Остановившись прямо перед ними, он повернулся вполоборота. Даже на него эти живые великаны производили впечатление несокрушимой мощи. «Может быть, – подумал Симба, – он проверяет их реакцию?»

Жирафы, наконец, вышли из оцепенения, и все, кроме упавшего, шагнули ему навстречу. Они принюхивались, вытянув шеи. Шестилапый медленно заковылял, обходя их, и они стали поворачиваться за ним. Вдруг хищник оступился и покачнулся, едва устояв на ногах. Жирафы тотчас осмелели. Один из них вырвался вперед и, поднявшись на задние ноги, сделал выпад передними. Шестилапый мгновенно отпрянул, а затем бросился на другого жирафа и толчком плеча опрокинул его.

Жирафы взревели и лавиной обрушились на врага, вставая на дыбы и нанося удары передними ногами. Наверно, только ребра слона и Шестилапого могли выдержать такие сокрушительные удары. Буйвол или лев были бы немедленно расплющены. Но хищник шире расставил средние и задние лапы, чтобы устоять, и бросился на добычу.

Его острые когти прочерчивали в воздухе широкие дуги. Он с громким хрустом срывал с боков гигантов длинные полосы шкуры вместе со слоями жира. Жирафы, храпя от боли, продолжали наскакивать. Они избивали хищника ногами и даже пробовали кусать. Шестилапый выжидал. Жирафы толкались и мешали друг другу, стараясь дотянуться до противника. Некоторое время ничего нельзя было рассмотреть в этой груде гигантских, отчаянно борющихся тел.

Но вдруг, издав короткий рев, Шестилапый набросился на великана помоложе и схватил его за горло. Мощные челюсти сомкнулись как капкан. Жираф с хрипом упал. Хищник тут же встал на задние лапы и наградил другого жирафа оглушительной затрещиной. Тот рухнул на колени, и Шестилапый всей тяжестью навалился на него. Сквозь ворчание и хрип послышался сухой треск ломающихся ребер. Оставшиеся жирафы, зализывая на ходу широкие рваные раны, иноходью ушли в темноту. Они проиграли битву. Это было, пожалуй, последнее сражение в Красных джунглях. Шестилапый лишил мужества их обитателей и поселил в их сердцах беспредельный страх.

Рассвет Король-Лев встретил на краю обрыва, уступами спускавшегося в зажатую горами широкую низину, которая простиралась до самого горизонта. Стоя на каменной насыпи, Симба обозревал величественную панораму. Неподвижная, словно замершая, долина купалась в прозрачной лиловой дымке, которая едва колыхалась под лучами восходящего солнца. Густые джунгли вдалеке просвечивали смягченными голубоватыми тонами. Тишина почти осязаемым покрывалом нависла над долиной. Там, далеко в саванне, паслись стада. «Надо узнать, кто это», – решил Король-Лев и стал медленно спускаться.

Вскоре он достиг саванны. Странная тишина и запустение встретили его. Поредевшие стада, грустные и напуганные, прятались при его приближении. Напрасно Симба взывал к ним, надеясь найти проводника, который смог бы указать логово Шестилапого. Никто не откликнулся на призыв.

Тогда он рассерженно рявкнул на трусов и сам отправился на поиски логова, решил, что по пути придумает способ управиться с чудовищем.

Внезапно Короля-Льва окликнул тихий голос:

– Постой, отважный охотник!

Перед Симбой стоял молодой олень. Печаль и тоска были в его прекрасных карих глазах.

– Послушай, что я тебе скажу! – прошептал олень, озираясь. – Недоброе дело затеял царь Тирал.

– Я такого же мнения, – ответил Симба. – Но что делать, ведь я дал слово. Как тебя зовут, незнакомец?

– Это неважно, Симба. Когда-то у меня были имя, жена Сато и малыш-первенец. А сейчас ничего этого нет, и скоро, видно, с жизнью придется распроститься, если ты не отступишься.

– Не отчаивайся, – утешил его Король- Лев. – Раз никто не в силах противостоять шестилапому уроду, это придется сделать мне. Не знаешь ли ты, где находится его логово?

– Шестилапый живет в центре Красных джунглей, у Мертвого водопада. Это страшное, гиблое место. Джунгли вокруг водопада избрали своим жилищем злые дикие пчелы. Все тропы сворачивают в сторону за километр от их владений. Много лет они роятся там, строят все новые и новые гнезда на деревьях. Их миллионы. Они ни с кем не общаются: живут, не ведая Закона, и не знаются с другими обитателями джунглей. Неподалеку от этого страшного места и устроил свое логово Шестилапый.

– Как мне добраться туда?

– Иди прямо, ориентируйся на шум водопада, – ответил олень, с жалостью глядя на молодого Льва. Он не верил, что юноша справится со страшным зверем.

Симба углубился в джунгли и скоро исчез за сплошным покрывалом сплетенных ветвей. Пышные кроны деревьев, не пропускавшие света, закрывали небо. Лишь иногда мелькал голубой просвет, чтобы тут же исчезнуть за темной зеленью. В сумраке лесной чащи было жарко и влажно.

Лев, как по открытой книге, читал звериные следы. Вот здесь пробежал дикий кот, прыгнул на дерево и залег в засаде, ожидая свою жертву. Там пронеслась антилопа, обдирая боками кору и ломая сучья. Шелестя опалой листвой, проскользнул удав, выискивая место пожарче. Симба не раз видел, как в самый полдень змеи выбираются на нагретые каменные валуны и, свернувшись клубком, блаженствуют на солнце.

Вскоре Король-Лев услышал шум далекого водопада и пошел на этот звук. В его голове зародился интересный план, но чтобы воплотить его в жизнь, нужны были небывалая смелость и большое везение.

Пещера Шестилапого находилась довольно далеко от водопада. Соседство с безжалостными пчелами, поселившимися в дуплах деревьев, которые росли вокруг Мертвого водопада, страшило даже его. Симба с удивлением и опаской рассматривал пчелиный мир. По берегам водопада все деревья были словно занавешены мерцающим темным покрывалом. Прислушавшись, он различал шорохи и звук падения наполненных медом сот, срывавшихся с дерева, а потом сердитое жужжание и гудение крыльев снующих насекомых.

Симба вновь вернулся к логову Шестилапого и остановился у входа. Через минуту из глубины пещеры послышалось грозное рычание, и огромный зверь, щурясь от яркого света, вышел навстречу Королю-Льву. В ленивой грации его движений таилась неприкрытая угроза, а глаза пылали кровожадным огнем.

Шестилапый на мгновение присел на задние и средние лапы, выпрямился разжатой пружиной, в едином прыжке преодолевая отделявшее его от Короля-Льва расстояние. Симба едва успел уклониться, и гигантская лапа с острыми как кинжалы когтями прошлась в дюйме от его головы. Повторный маневр мог стоить ему жизни.

Шестилапый вновь изготовился. Перед прыжком он секунду смотрел в глаза Королю-Льву. Когтистые лапы с корнем выдирали траву. Хриплый рев вырвался из багрового горла, и чудовище взметнулось в воздух, всей тяжестью обрушившись на Симбу. Королю-Льву показалось, что на него свалилась каменная гора. Однако он сумел вывернуться от смердящей сырым мясом туши и вскочил на ноги. Не мешкая, он хватил Шестилапого за плечо и ринулся прочь. Симба побежал в сторону Мертвого водопада, а за ним, разъяренно рыча, мчался раздосадованный своим промахом Шестилапый.

Водопад был совсем близко. Симба видел плотные рои пчел. На бегу он старался задевать плечами побольше ветвей, чтобы пчелы как следует разозлились, но особой необходимости в этом не было – пчелы были и так злы.

Симба бежал, как никогда в жизни не бегал. Он слышал, как загудел вокруг воздух, краем глаза заметил, что джунгли позади него почернели. С разбегу он кинулся в прозрачную воду и замер, цепляясь лапами за дно, чтобы течение не унесло его к опасному гребню, за которым вода падала с высоты нескольких десятков футов. Остаться живым после падения с такой высоты было невозможно. На теле Короля-Льва не было ни одного укуса, чего нельзя было сказать о его грозном противнике.

Многочисленные рои рассерженных пчел, потревоженные Симбой, со злым жужжанием вырвались наружу. Вначале Шестилапый не заметил этого. Пчелы своими укусами лишь раздразнили его. Но их становилось все больше. Миллионы безжалостных пчел, жаля, облепили морду хищника, кусая нос, глаза, забиваясь в ноздри, впиваясь раскаленными иглами в язык. Шестилапый заревел, катаясь по земле. Ослепленный укусами и яростью, он ничего не соображал. Чем сильнее он размахивал лапами и хлестал хвостом, тем злее становились пчелы. Шестилапый убил сотни, но оставшиеся тысячи и тысячи пчел не отступались, смертоносным облаком взмывая над зверем и тут же возвращаясь обратно.

Пчелиный яд наконец подействовал – движения хищника стали плавными. Сил отбиваться от разъяренных насекомых не было. Распухший язык не помещался во рту, глаза ничего не видели под вздувшимися веками. Шатаясь, он попытался найти спасение в бегстве, но, не видя дороги, оступился на обрывистом берегу и шумно рухнул в воду совсем рядом с затаившимся Симбой.

Король-Лев напряженно ждал, когда Шестилапый вынырнет, но тот, видно, не умел плавать и захлебнулся. Симба лишь тогда вздохнул с облегчением, когда тело противника мелькнуло на гребне водопада и тяжело рухнуло вниз на острые гранитные скалы. Только тогда он поверил, что с Шестилапым покончено.

На следующее утро потрясенные обитатели долины недоверчиво услышали весть о гибели Шестилапого.

– Как же тебе, мужественный юноша, удалось справиться с чудовищем? – недоумевали слушатели, восхищенно глядя на своего спасителя.

– Я его утопил, как котенка! – ответил Симба на расспросы, не вдаваясь в подробности. – Можете сходить к Мертвому водопаду и посмотреть.

Однако желающих не нашлось. В тот же день Король-Лев отправился в обратный путь.

Симба быстро шел по дороге к дому Тирала. Но еще быстрее неслась весть о его удивительной победе.

Властитель Тирал был разгневан. Его просто колотило от злости при мысли о том, что планы провалились. Он находился в пещере совсем один. Слуги разбежались, видя, в какой он был ярости. Поэтому никто не заметил, как с потолка на тонкой нити к самому уху Властителя спустился мохнатый паук – вестник коварного Шамиссора. Еле слышно гонец прошептал:

– Король-Лев не должен вернуться во дворец. Пусть он свернет к северным болотам. Великий Шамиссор считает, что новое задание точно не по плечу юному Королю.

Тирал широко улыбнулся. Советы Шамиссора всегда были как нельзя кстати. Коротким рычанием он созвал спрятавшихся слуг и, подозвав пернатого гонца, стал диктовать ему царственное послание.