Коротко про неприязненных женщин

Все в порядке, если не считать… The Perfectionist

Отец Марго Флеминг, которым Марго очень восхищалась, часто говорил ей: «Если делаешь что-то стоящее, нужно все делать хорошо». Марго считала, что все, что стоит делать хорошо, стоит делать идеально.

Дом и сад Флемингов всегда были в идеальном порядке. Марго сама все делала, что нужно, в саду, хотя они вполне могли позволить себе нанять садовника. Даже их эрдельтерьер Раггер спал только там, где ему полагалось спать (на ковре перед камином), и никогда не прыгал на людей, чтобы поприветствовать их, а только вилял хвостом. Единственная дочь Флемингов, четырнадцатилетняя Розамунд, обладала безупречными манерами, и единственным ее недостатком была ее предрасположенность к астме.

Если, убирая вилку в ящик для столового серебра, Марго заметит, что серебро начинает темнеть, она достанет полироль и почистит вилку, и это приведет, независимо от времени дня и ночи, к тому, что она будет чистить остальное серебро, чтобы все выглядело одинаково красиво. После этого Марго вдохновенно принималась за чайный сервиз, потом за крышку для мясного блюда, потом за серебряные рамки с фотографиями в гостиной и серебряную коробку с марками на телефонном столике, и так, возможно, уже наступает рассвет, прежде чем Марго доделает все до конца. Тем не менее, в доме также была горничная по имени Долли, которая приходила три раза в неделю, чтобы сделать генеральную уборку.

Марго редко осмеливалась готовить еду для своей семьи и никогда не готовила для гостей. Это невзирая на то, что кухня была оборудована всеми современными механизмами, включая морозильную камеру, три машины для смешивания, электрическую точилку для ножей, большую плиту, где были встроены две духовки с дверцами из огнеупорного стекла, а вокруг гарнитур для кухни, до отказа забитый огромным количеством скороварок, дуршлагов, кастрюль и сковородок всех размеров. Флеминги почти никогда не ели дома, потому что Марго боялась, что ее готовка будет недостаточно хороша. Что-нибудь — суп или, может быть, салат — может получиться не таким, как нужно, думала Марго, и поэтому она уклонялась от того, чтобы готовить дома. Флеминги могут пригласить своих друзей выпить перед ужином, но тогда они все сядут в свои машины и проедут восемь миль до города, чтобы поужинать в ресторане, а затем, возможно, вернуться к Флемингам, чтобы выпить кофе или бренди.

Марго была немного ипохондриком. Каждое утро она вставала рано (если она еще не встала после полировки серебра или натирания мебели воском), чтобы сделать упражнения йоги, за которыми следовали полчаса медитации. Затем Марго взвешивалась. Если бы она потеряла или набрала за ночь хотя бы часть килограмма, то постаралась бы исправить это, следя за тем, как она ест в этот день. Затем она выпивала сок одного лимона без сахара. Дважды в год две недели она проводила в спа-салоне и чувствовала, что избавляется от мелких болей, заявивших о себе в предыдущие полгода. В спа-салоне ее диета была еще проще, и ее утонченное лицо принимало немного более озабоченное выражение, хотя она и старалась сохранить его приятным и интеллигентным, так как это было частью общего совершенства, которого она надеялась достичь.

«Те-то и те-то очень простые ребята, — иногда мог сказать ее муж Гарольд. — Мы не обязаны устраивать для них банкет, но было бы неплохо пригласить их к нам на ужин». Ни хрена. Марго могла ответить что-нибудь похожее на:

«Я просто не думаю, что смогу с этим справиться. В ресторане, Гарольд, милый, все гораздо проще».

Выражение ее лица стало бы таким беззащитным, что Гарольд никогда не смог бы заставить себя спорить дальше. Но он часто говорил: «У нас такая большая кухня, а мы даже не можем пригласить наших друзей на омлет!»

Поэтому Гарольд был ошеломлен, когда однажды в октябре Марго торжественно, как крестоносец, молящийся перед битвой, объявила: «Гарольд, мы собираемся устроить званый ужин у нас в доме».

Было сразу два повода: у Гарольда было девять свободных дней и день рождения приходился на субботу. И только что его продвинули до вице-президента в его банке, с повышением зарплаты. Этого было достаточно, чтобы устроить вечеринку, и Гарольд чувствовал себя в долгу перед своими коллегами, но все же — была ли Марго способна на это? «Там должно быть не меньше двадцати человек, — сказал Гарольд. — На этот раз даже я подумал о ресторане».

Но Марго явно чувствовала, что это то, что она должна сделать, чтобы быть идеальной женой. Она разослала приглашения. Она потратила два дня на составление меню с помощью гастрономической энциклопедии, распечатала две коробки с ним и составила список покупок согласно этим двум коробкам. До начала вечеринки оставалось еще семь дней. Она решила, что занавески в гостиной выглядят блекло, поэтому проехалась по городу в такси, разыскивая правильный материал, а затем просто подходящую золотую тесьму внизу и по краям. Она сама сшила новые занавески. Она наняла мебельщика, чтобы обновить диван и четыре кресла, и заплатила ему дополнительно за срочную работу. Марго и Долли снова вымыли и без того чистые окна, а также вымыли и без того чистый обеденный сервиз (на двадцать четыре персоны). Почти все два дня, предшествовавшие вечеринке, Марго была на ногах и, конечно, в эти дни она тоже была занята. Они с Долли приготовили пробную порцию сложного в изготовлении пудинга, который должен был стать десертом, нашли его удачным и выбросили.

Наступил знаменательный вечер, и между семью тридцатью и восемью часами вечера на частных машинах и такси прибыли двадцать два человека. Марго, нанятый дворецкий и Долли сновали туда-сюда с подносами, уставленными напитками, горячими канапе и сырными соусами. Обеденный стол был убран во всю длину — это было красивое поле белого полотна, серебряные канделябры и три вазы с красными гвоздиками.

И все шло хорошо. Женщины похвалили внешний вид стола, попробовали суп. Мужчины объявили, что бордо превосходно. Президент банка Гарольда предложил тост в честь Марго. Потом у Марго стало ухудшаться самочувствие. Она выпила вторую чашку кофе и приняла вторую рюмку бренди, которого она не хотела, но его предложил один из старших коллег Гарольда. Затем она нырнула в свою спальню и приняла «бензедрин»[12]. У нее не было привычки принимать эти стимулирующие таблетки, и они были у нее только потому, что недавно она упросила своего врача выписать ей рецепт на них. «На всякий случай», и ей дали их, потому что она обещала не злоупотреблять ими. Десять минут спустя Марго почувствовала, что находится в воздухе, почти летит, и ей стало тревожно. Она вернулась в свою спальню и приняла мягкое снотворное. Она выпила еще один бренди, который ей кто-то всучил. Гарольд предложил еще один тост, за свой банк, и через несколько минут последовал традиционный тост за Гарольда, потому что это был его день рождения. Марго должным образом поднимала все эти тосты. В последние минуты вечеринки Марго казалось, что она гуляет во сне, словно приведение или кто-то еще. Когда за последним гостем закрылась дверь, она рухнула на пол.

Был вызван врач. Марго срочно доставили в больницу, и промыли ей желудок. Много времени она провела без сознания. «На самом деле беспокоиться не о чем, — сказал доктор Гарольду. — Это истощение плюс тот факт, что ее нервы расстроены таблетками. Все дело лишь в том, чтобы промыть ей пищевод». Марго пришла в себя и одновременно испытала мучительный стыд. Она была уверена, что сделала что-то неправильное на вечеринке, но что именно, она не могла вспомнить.

«Марго, дорогая моя, ты прекрасно справилась! — сказал Гарольд. — Все говорят, какой это был прекрасный вечер!»

Но Марго была уверена, что она потеряла сознание и что их гости решили, что она пьяна. Гарольд показал Марго благодарственные записки, полученные им от нескольких гостей, но Марго истолковала их как обычные проявления вежливости.

Вернувшись домой из больницы, Марго принялась за вязание. Она всегда немного вязала. Теперь она взялась за грандиозное предприятие: связать покрывала для каждой кровати в доме (восемь, считая две односпальные кровати в двух гостевых комнатах). Марго пренебрегла своей медитацией, но не отказалась от упражнений йоги, и вязала, вязала, с шести утра почти до двух часов ночи, с неохотой прерываясь, чтобы поесть.

Доктор посоветовал Гарольду обратиться к психиатру. Врач поболтал с Марго, а потом сказал Гарольду: «Мы должны позволить ей продолжать вязать, иначе ей может стать хуже. Когда она закончит все покрывала, возможно, мы сможем поговорить с ней».

Но Гарольд подозревал, что доктор всего лишь пытается улучшить его, Гарольда, самочувствие. Все было еще хуже, чем прежде. Марго отстранила Долли от приготовления ужина, сказав, что та готовит недостаточно хорошо. Трое Флемингов поспешно отправились в ресторан, а затем вернулись обратно домой, чтобы Марго могла снова заняться вязанием.

Вязание, вязание, одно вязание… И что же Марго придумает, что еще она станет делать вслед за этим?