Кошачья свара. Мадрид, 1936

Глава 39

В отличие от бурных событий, произошедших у пустынных Толедских ворот, перестрелка на площади Ангела привлекла внимание огромного количества посетителей оживленных пивных с соседней площади Санта-Ана. Среди них было двое врачей, которые немедленно вызвались осмотреть тело Гильермо дель Валье и объявили, что он еще жив, хотя пульс был очень слабым. Агенты, которые в него стреляли, помогли врачам перенести парня внутрь отеля и положить его на стол. На мостовой после него осталась огромная лужа крови. Портье помогал им во всём, о чем его просили, не прекращая дрожать, вздыхать и бормотать, что уж он-то предсказывал, что всё это плохо кончится. К его закономерной тревоге прибавлялась перспектива длительного допроса и, вероятно, потери работы.

На место преступления не замедлили прибыть двое агентов штурмовой гвардии, которые обругали любопытных и, размахивая дубинками, призвали их разойтись. В то же время один из двоих врачей позвонил в больницу, скорая помощь была уже в пути. Затем агенты позвонили подполковнику Марранону и ввели его в курс произошедшего. Подполковник, в свою очередь, позвонил министру внутренних дел и без промедления прибыл в гостиницу лично. К тому моменту скорая уже увезла молодого человека. Подполковник спросил, знал ли кто-нибудь личность жертвы, на что получил отрицательный ответ: у молодого человека не было при себе документов; только портье сообщил, что видел его до этого пару раз и описал обстоятельства.

- Будь проклята эта картина, - прорычал подполковник, - в этой стране ничего не происходит без участия этого чертова англичанина. Мы знаем, что с ним стало?

Никто из присутствующих не знал. Подполковник в тот момент готов был перекреститься, если бы это помогло узнать местонахождение Энтони Уайтлендса и компании, в которой он находился. Пока он собирал эту информацию, в гостинице зазвонил телефон. Трубку взял сам подполковник. Это был дон Амос Сальвадор, министр внутренних дел. Ему рассказали о случившемся и принятых мерах.Также выяснилась личность жертвы: Гильермо дель Валье, сын герцога де ла Игуалады, того самого, который хотел продать картину Веласкеса. Товарищи молодого человека вернулись в Центр, чтобы доложить о том, что они не без оснований рассматривали как акт неоправданной агрессии. Один из руководителей Фаланги позвонил семье потерпевшего, чтобы сообщить печальную новость.

- Герцог на пути к гостинице, - сказал министр. - Как можно скорее отправьте подальше виновников происшествия и приготовьте более или менее правдоподобное объяснение. После этого не оставайтесь на улице, сегодня ночью могут возникнуть перестрелки.

Подполковник отпустил двух агентов, предварительно осыпав их ругательствами: за такое короткое время они совершили две ошибки подряд, каждая из которых могла иметь серьезнейшие последствия. Через некоторое время появился автомобиль, управляемый водителем в униформе герцога де ла Игуалады, который привез самого герцога в сопровождении его дочери Франциски Эухении и падре Родриго.

Новость о случившемся вызвала вполне закономерный переполох в особняке на Кастильском бульваре. Подавленный горем и негодованием, герцог сообщил о произошедшем остальным его обитателям, за исключением герцогини, которая, к удивлению семьи и прислуги, отлучилась из дома в одиночестве, никого не предупредив и не сообщив, куда направилась. Поздний час исключал возможность того, что она пошла с визитом или на одно из религиозных мероприятий, которые составляли ее единственное занятие вне домашнего очага. Слишком сбитые с толку, чтобы начинать какое-то расследование, герцог, Пакита и падре Родриго без промедления отправились в гостиницу, оставив в особняке Лили с деликатным поручением посвятить мать в курс событий, как только она появится. Тем временем консульство разыскивало другого сына герцога, который путешествовал по Италии.

Воспользовавшись замешательством убитого горем отца, подполковник не стал давать ему объяснений, извинений и высказывать соболезнования, а направил герцога и его спутников в больницу. Предварительно он связался с врачами: раненый находился в реанимационной палате в критическом состоянии. Перед тем, как снова сесть в автомобиль, герцог повернулся к подполковнику.

- Насколько я понял, виновных двое, - произнес он сквозь зубы.

Подполковник выдержал его взгляд.

- Да, ваша светлость: тот, кто продал пистолет восемнадцатилетнему парню, и тот, кто дал ему деньги на покупку.

Не дав отцу времени осознать значение этих слов, Пакита деликатно, но твердо усадила его в машину и назвала шоферу адрес больницы. Она была бледна, и, как показалось подполковнику, который знал о ее отношениях с Хосе-Антонио Примо де Риверой, но никогда не видел девушку и теперь внимательно ее разглядывал, в ее глазах мелькал проблеск безумия. Когда автомобиль тронулся, с заднего сиденья высунулся падре Родриго, вскинул руку и выкрикнул "Вставай, Испания", что прозвучало как анафема.

Когда, наконец, автомобиль подъехал к вокзалу Аточа, хирург больницы вышел, чтобы принять вновь прибывших. Он был еще в забрызганном кровью белом халате. Короткими и откровенными фразами он сообщил, что юношу увезли из операционной, сделав всё возможное, но перспективы нерадостные. Однако, прибавил он, смягчив голос и выражение лица, нельзя терять надежду: медицина - это не точная наука, лишь Господь скажет последнее слово, а он на протяжении своей долгой карьеры был свидетелем множества чудес.

При этих словах Пакита пришла в смятение. Из палаты выходили монахини с тазами, чье содержимое пытались скрыть, но молитвы, которые они бормотали под нос, не предвещали ничего хорошего. Пока врач сопровождал до постели умирающего герцога и падре Родриго, который взял с собой всё необходимое для отправления последних обрядов, Пакита отстала от них, нашла укромный уголок, где никто ее не видел, опустилась на колени и погрузилась в страстную молитву.

Этот день для несчастной девушки был наполнен драматическими событиями. Она открыла свое сердце Лили в саду особняка, но облегчение от признания человеку, который встретил его с пониманием, лишь слегка развеяло пелену, которая до сих пор мешала различить всю серьезность положения. Если она хотела спасти Энтони, чья жизнь, если верить Тоньине, подвергалась серьезной опасности, нужно было действовать без промедления и не задумываясь о возможных последствиях этих действий. В экстремальных ситуациях Пакита обладала выдержкой. Она снова вошла в дом, позвонила в штаб-квартиру Фаланги и спросила Хосе-Антонио. Отвечающая на звонки девушка из женской секции, сказала, что Вождя нет на месте и его не ждут до вечера.

Пакита всё еще была в пальто. Не теряя ни секунды, она вышла на улицу, остановила такси и назвала адрес: улица Серрано, дом 86. Там она вышла, отпустила такси и подошла к роскошный подъезду. Увидев ее, привратник поднялся с места и снял фуражку. Дверь квартиры открыла служанка среднего возраста. Увидев Пакиту, она непроизвольно сделала удивленный и испуганный жест. Потом тут же вернула лицу прежнее выражение, уважительно поклонилась и склонила голову.

- Сеньора маркиза, какая честь!

Пакита подняла руку в перчатке.

- Оставь эти любезности, Руфина. Он дома?

- Нет, сеньорита.

- Придет обедать?

- Он мне не сказал.

- Неважно. Я его подожду. Ты будешь держать меня здесь, посреди коридора?

Служанка отошла в сторону с обеспокоенным выражением лица. Не взглянув в ее сторону, Пакита прошла в гостиную, примыкающую к прихожей. В ней стояла прекрасная и величественная мебель разных стилей и эпох. На полке она увидела фотографию в серебряной рамке.

Часы на стене пробили два, когда появился хозяин дома. Пакита рассеянно листала томик поэзии из библиотеки. При виде девушки лицо мужчины просияло, но тут же снова помрачнело.

- Я пришла, чтобы кое-что тебе сказать, - произнесла Пакита без предисловий. - Ты должен кое-что знать.

Хосе-Антонио снял плащ и сел на стул.

- Можешь поберечь нервы, - сухо сказал он. - Я в курсе. Эта крыса в сутане, которую вы держите в доме, не утерпела и явилась, чтобы мне всё рассказать. Разве что тебе есть что добавить.

Пакита открыла рот, но снова его закрыла. Она уже собралась признаться в неожиданно вспыхнувшем чувстве к англичанину, но прежде чем успела произнести хоть слово, мощный луч света смахнул обволакивающую ее темноту, и она осознала, какую глупость чуть не совершила. Очевидность этого заставила ее улыбнуться. Теперь настала ее очередь опустить глаза. Когда она их подняла, силуэт находящегося перед ней мужчины, который пристально и непонимающе на нее смотрел, расплывался от нахлынувших слез.

- Это была просто безумная выходка, - пробормотала она себе под нос. - Я любила в своей жизни только одного мужчину. У меня никогда не будет другого. Я вела себя как дура. А теперь этого уже не исправить. Я пришла не просить прощения. Если одолжишь мне носовой платок, я буду рада.

Хосе-Антонио поспешно протянул платок, не пытаясь к ней прикоснуться. Пакита вытерла слезы и вернула платок. Она сделал над собой усилие, чтобы сдержать неуместный смешок, который вырвался у нее при мысли об Энтони Уайтлендсе: то, что произошло между ними в гостиничном номере, сейчас казалось ей какой-то сценой из комедийного фильма, где чувства и действия - всего лишь хитроумные механизмы для развлечения публики, не знающей фабулы этого фарса. Хосе-Антонио заметил эту веселость, которая сбила его с толку. Пакита вновь обрела серьезность.

- Прости, - сказала она. - В этом нет ничего забавного. Но мне почему-то смешно. Но это к делу не относится. По правде говоря, я пришла попросить тебя об огромной услуге. Это очень важно для успокоения моей совести. Этот человек, англичанин... его хотят убить.

- Наверняка ревнивый муж.

Пакита придала лицу выражение оскорбленного достоинства.

- Прибереги сарказм для своих глупеньких поклонниц, - сухо произнесла она. - Мы с тобой достаточно хорошо друг друга знаем, чтобы обойтись без притворства.

- Кто тебе сказал, что этого типа хотят убить?

- Я это знаю, и этого достаточно. По всей видимости, приказ пришел из Москвы.

- Они его живьем съедят на завтрак. Меня это не касается, если они с ним разделаются, я не буду плакать на его похоронах.

Не обращая внимания на его гнев, Пакита взяла его руку в свои.

- Глупый, я сделала это ради тебя, - пробормотала она. - Ты будешь дураком, если этим не воспользуешься.

Он отдернул руку и отодвинулся.

- Пакита, ты меня с ума сведешь!

Она покраснела, поскольку не могла поверить, что делает это и не чувствует никакого стыда. Вероятно, она вступила на тот путь, который падре Родриго называл спиралью греха: стоит лишь раз пойти по кривой дорожке, и уже невозможно будет остановить падение, не прибегнув к божественной благодати. Но сейчас не время было пускаться в теологические размышления, божественную благодать придется оставить на потом.

Несколько часов спустя маленький желтый автомобиль "Шевроле" несся по улицам Мадрида, словно лунатик, с Хосе-Антонио и англичанином внутри. На улице Алкала, рядом с почтой, водитель заглушил мотор.

- Пойдем выпьем по стаканчику, - беспечно предложил он. - За твой счет. После всего этого ты мне кое-что должен.

Был еще ранний час, и в баре "Клуб" по темным углам жались лишь три парочки. Хосе-Антонио и Энтони сели за столик, и тут же появился официант. Они не заговорили, пока не ополовинили первую порцию виски. Хосе-Антонио ограничился тем, что смотрел на англичанина в упор с приправленной иронией суровостью. Энтони забеспокоился: он столкнулся с противником, у которого были на руках все козыри, который постоянно побеждал, от него, вероятно, зависело будущее Энтони, а может, даже жизнь. Наконец, он взял инициативу на себя.

- Зачем ты привел меня в этот бар? - спросил он.

- Поговорить. Мне сказали, что ты хочешь со мной встретиться по какой-то важной причине. Мне не так-то просто выкроить время в своем расписании, как ты наверняка догадываешься.

- Понимаю и не отниму у тебя много времени, - сказал Энтони. - Но развей одно мое сомнение: как ты меня нашел?

- Одна твоя подружка предупредила Пакиту, а та пришла просить меня о помощи. Учитывая то, что между вами произошло, я отказался вытаскивать тебя из беды. Но, как ты и сам знаешь, Пакита обладает невероятным даром убеждения.

Энтони встревожился. Он не ожидал такого совершенно неподходящего поворота.

- Это она тебе сказала?

- Неважно. О Паките поговорим потом. А сейчас давай разберемся с твоими фантазиями.

С гораздо меньшей уверенностью, Энтони начал рассказ.

- Несколько дней назад ко мне приходил один фалангист, личность которого я не хочу раскрывать. Он думал, что обнаружил измену в рядах партии, и умолял меня сообщить тебе об этом. Мое статус иностранца предполагает нейтралитет и это, по его мнению, делало мои слова более правдоподобными. Я ответил ему, что именно по причине своего нейтралитета я не хочу вмешиваться в испанскую политику, тем более при отсутствии необходимых улик. Он понял мою позицию и пообещал достать улики, так что по его настоянию я согласился поговорить с тобой сразу, как только он их добудет.

Пару раз он пытался со мной связаться, но безуспешно. После той первой встречи мы больше не виделись. Единственная наша встреча состоялась в номере моей гостиницы.

Увидев пустые стаканы, приблизился официант и поинтересовался, не желают ли они что-либо еще. Хосе Антонио протянул ему купюру и велел принести бутылку виски, лед и газированную воду и больше их не беспокоить. Когда всё было исполнено, англичанин продолжил свой рассказ.

- Несколько дней спустя один торговец, наполовину англичанин и наполовину испанец по имени Педро Тичер, назначил мне встречу в "Чикоте" и попытался передать какую-то жизненно важную информацию. Но его убили до того, как он успел это сделать. Еще раньше меня предупредили, что в Мадриде находился секретный агент НКВД по кличке Коля. Втеревшись в доверие, испанские коммунисты по приказу Москвы следили за мной с самого первого дня. И теперь этот самый Коля приехал с целью решения вопроса при помощи соответствующих методов. Сегодня ночью меня обманом заманили в зловещее уединенное место, где несколько агентов покончили бы со мной, если бы не преданность одного из них и твое своевременное появление.

Он сделал паузу, чтобы выпить, и продолжил.

- С самого начала я спрашивал себя, существует ли какая-либо связь между этими событиями, казалось бы, несвязанными между собой и не имеющими четкой причины, а также мотивом, по которому меня изначально наняли. Я пришел к выводу, что связь есть. И должен сказать, что Главное управление по госбезопасности, министерство внутренних дел и сам президент страны считают так же. Скажу ясно: предатель, внедренный в ряды Фаланги, убийца Педро Тичера и загадочный Коля - всё это один человек: ты. Не отрицай: ты советский шпион.

Хосе-Антонио инстинктивно осмотрелся вокруг и, убедившись, что никто не слышал слова англичанина, уставился на него пронизывающим взглядом и произнес:

- Меня по-разному называли, но это что-то новенькое. Я могу узнать, на чем основаны твои подозрения, или ты решил обвинить меня без доказательств?

- У меня нет документальных доказательств, если ты об этом. Для удовлетворения твоего любопытства я могу предложить тебе только дедуктивный процесс, который привел меня к этому заключению. Он выглядит следующим образом: по мнению почти всех испанцев, политическая ситуация стала невыносимой. Государственный переворот неизбежен. Осталось только увидеть, придет он со стороны правых или со стороны левых. Обе группировки готовы, но обе разобщены. Военные готовы лучше всех и, возможно, больше всех мотивированы, но уклоняются: они не знают, могут ли полагаться на единогласную поддержку Генерального штаба и офицеров, не верят ни в лояльность, ни в компетентность войск, не представляют четко конечную цель мятежа и, помимо всего прочего, не могут договориться о руководстве. Пока они спорят, левые вооружаются и организовываются. Но у них с организованностью еще хуже. Застрявшие между двумя группировками, фашисты представляют собой маленькую группу без реальной поддержки, без людей и без четких идей: они не хотят ничего знать о советском социализме, но также и не хотят присоединяться к реакционному движению военных, священников и богачей. в конце концов, Фаланга - просто ударная сила, с лицом, но без содержания. Она живет насилием и четырьмя пустыми идеями. Одна судьба для всех! Единая, великая и свободная! Смехотворные слова и лозунги, которые хорошо звучат, особенно если выкрикивающий их - молодой красивый адвокат, блестящий, дерзкий и с дворянским титулом. И вот тут мы подходим к сути вопроса. Молодой адвокат - великолепный оратор и привлекательный публичный деятель, но вот как политик он полный ноль. Своими речами он заводит толпу, но не получает голосов на выборах. Ему наплевать на это, потому что у него другие интересы: ходить в бассейн и гольф-клуб, завоевывать легкодоступных женщин и обсуждать литературу с друзьями. Он утверждает, что занялся политикой ради защиты памяти отца и спасения родины, и частично это правда: им движут фальшивые сыновние и патриотические чувства, которые на деле являются всего лишь тщеславием. Как юристу по образованию и дворянину, ему отвратительна жестокость низших слоев, но он не может предотвратить того, что его группировка постепенно превращается в банду головорезов. Капиталисты бессовестно используют его ради раскачивания общественного мнения, профсоюзы рабочих смеются над его планом покончить с борьбой классов, а он тем временем вынужден смотреть, как его последователи день за днем погибают в бессмысленных уличных столкновениях. Проект, если таковой вообще существует, вышел из-под контроля, и яркое красноречие, которое его поддерживает, может по-прежнему приводить в восторг слушателей, но ему уже наскучило и опротивело. Я правильно рассуждаю?

- Не хватает одной детали, - сказал Хосе Антонио, растягивая слова, при этом глаза его были полузакрыты, словно он говорил сам с собой. - Молодой адвокат из рассказа безнадежно влюблен. Восхищаясь и уважая любимую женщину, он не хотел брать ее на этот корабль судьбы: не хотел, чтобы и это было испорчено. Что-то должно было остаться в стороне от жестокости, обмана и предательства. В итоге, жертва оказалась напрасной, потому что его великая любовь всё равно была испорчена при первой же возможности, самым глупым образом и с самым недостойным человеком. Но оставим это пока.

Тем временем парочки исчезли из заведения, остались лишь они с официантом. Эта ненормальная ситуация привлекла бы их внимание, если бы они не были так поглощены своим разговором.

- Разочарованный в идее, ради которой всё было затеяно, - продолжил Энтони, удовлетворенный эффектом, произведенным его словами на собеседника, - разочарованный в тех, кто должен был присоединиться к нему, но не сделал этого из-за корысти или страха, разочарованный в народе, который его не слушает, молодой выдающийся адвокат решает пустить под откос страну, которая так отплатила за его жертвы. Он вступает в контакт с советской разведкой и делает предложение: если Москва предоставит ему средства, он положит себя на алтарь революции. С его поредевшими, но энергичными отрядами он положит начало восстанию во всей Испании. Оказавшись лицом к лицу с реальной угрозой фашизма, социалисты и анархисты отложат в сторону свои разногласия; результатом будет народная революция. Всё, лишь бы не позволить и дальше существовать коррумпированной либеральной системе, а военным установить режим, обслуживающий банкиров и землевладельцев. Достаточно уже пролилось крови невинных, чтобы все растворилось в бесконечных пустопорожних разглагольствованиях о несуществующей империи. Или Коля - ты сам, или им является твой связной.

- Великолепно! - воскликнул Хосе Антонио с восторгом.

- Да, неплохо, но для успеха плана должны исполниться два важнейших условия: во-первых, чтобы фалангисты не пронюхали о роли, которую он им уготовил в этой комедии; во-вторых, действовать нужно с максимальной стремительностью, до того, как группы правых не договорятся или непредвиденный случай не ускорит события. Конечно же, всё как обычно идет наперекосяк. Международная обстановка меняется слишком быстро; Сталина беспокоят воинственные намерения Гитлера, и он предпочитает не ссориться с европейскими демократическими странами. Второстепенные мероприятия лучше на время отложить. Москва дает приказ во всём поддерживать испанскую республику. План молодого адвоката рушится. Но поскольку события уже запущены и для него уже нет пути назад, он решает двигаться дальше без помощи извне, добывая оружие и деньги любыми способами. Молодой фалангист обнаруживает нечто странное; неспособный заподозрить, что это исходит от обожаемого им Вождя, он просит меня поговорить с тобой. Чтобы помешать этому, ты отдаешь приказ о моем устранении. Затем заботишься о том, чтобы заставить замолчать доносчика. Я сбегаю, и ты привозишь меня сюда, чтобы допросить, а потом наконец завершить дело.

Энтони прервал свои разглагольствования, чтобы сделать глоток. В горле у него пересохло, а голова кружилась. Бутылка виски была пуста. Он заметил пристальный, затуманенный и насмешливый взгляд Хосе-Антонио. Через некоторое время Примо де Ривера сказал:

- Дорогой Энтони, ты совершенно сошел с ума! Так значит, именно это ты рассказал главе госбезопасности?

- Бери выше, и самому Асанье!

Не сумев сдержаться, Хосе-Антонио разразился оглушительным хохотом. Энтони последовал его примеру. Оба смеялись, хлопали друг друга по плечам и колотили по столу, уронив бутылку и стаканы, но не могли сопротивляться этому приступу веселья. Поток дружбы, которая объединяла их несмотря на всю враждебность, заструился вновь.

К ним приблизился официант с угрюмым выражением лица.

- Простите, что прерываю. Срочный звонок для сеньора Примо де Риверы.