Кошмар Золотой Орды

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ УШКУЙНИКОВ

Ну и отомстили же ушкуйники за своего атамана! Патриот до глубины души, Дубина готовился к новым боям. Со своими воинами он много разговаривал о чести дружинника и ушкуйника, часто рассказывал тревожащий его сон:

— Мне снится поле Куликово, начало битвы. Я, пятидесятилетний мужчина, кузнец, вооружённый железным топором и щитом, стою в первых рядах Большого полка. Рядом — мои собратья-воины. Страха ни у кого нет: есть лишь смертельная ненависть. Она кипит, всем хочется быстрее в бой, изрубить, искромсать эту падаль, чтобы неповадно было разорять нелюдям из степи нашу землю. Все сыны русские хотят победить. Не умереть, а победить!.. И вот бой! Я рублю всех. Направо и налево падают враги, но недолго и мне жить: длинное копьё татарина пробивает кольчугу и вонзается мне в сердце. Я просыпаюсь, но без страха, а только сплошная горечь, что не победил, не отомстил... И этот сон — из месяца в месяц, из года в год... К чему всё это?

На что все монахи и кудесники, жрецы Перуна, одинаково отвечали:

— Это говорит твоя совесть, это будят убиенные басурманами русские вой, они просят тебя, чтобы ты отомстил...

И вот в 1392 году три тысячи удальцов, в основном новгородцев и устюжан, ринулись на Вятку, а оттуда на Каму и Волгу. Цель — наказать татар. Их путь легко можно было проследить по сгоревшим мордовским, чувашским, татарским селениям и беспощадным грабежам, а также обозам, которые везли громадные ценности на базы и притоны ушкуйников и оттуда переправлялись в Новгород Великий.

Крылатые новгородские молодцы с маху взяли Жукотин и Казань, устроив там беспощадную резню за своих погибших товарищей. Но не только разорением этих городов охарактеризовались походы ушкуйников в это время: многие волжские гости (армянские, греческие, турецкие и китайские купцы) подверглись избиению и ограблению — никого не пощадили. В 1398—1399 годах ушкуйники воевали за Северной Двиной. И опять победили.

Татары тщательно изучали тактику новгородских витязей. Но те часто меняли свои действия.

В 1409 году воевода Анфал предпринял поход на Волжскую Булгарию. Атаман, по своему обыкновению, разделил дружину на две части. Первая, большая, во главе с ним, решила порезвиться на Каме. Оставшиеся пятьдесят насадов Анфал отпустил на Волгу, чтобы те отвели душу на селениях волжских булгар.

Однако ушкуйники, понадеявшись на своих разведчиков, оплошали: со всех сторон на них ринулись отряды булгар. Ловушка вот-вот должна захлопнуться Но Анфал, воевода старых времён, решил рискну и. и подготовил контрловушку. Он послал двух опытных разведчиков-гонцов искать вторую часть новгородской дружины. Расчёт был прост. Воевода ударит изнутри, а главная часть — снаружи.

Посланные с интервалом через час, гонцы не смогли благополучно пройти заслон: один из них после ожесточённой погони был убит, другой же, ошеломлённый метко пущенным камнем из пращи, успел уползти в лес и там, отлежавшись, начал искать волжскую флотилию. Уставший, потерявший много крови, он всё-таки добрался до своих, предупредил об опасности, которая угрожала Анфалу, и передал план совместных действий. Но драгоценное время было упущено.

Волжские ушкуи были встречены роем стрел, среди ничего не подозревавших ушкуйников раздались крики и стоны раненых. Воевода Евлампий, возглавлявший эту часть дружины, приказал стрелять из пищалей. Но в ответ получил более мощные залпы: у булгар тоже имелось огнестрельное оружие. В результате новгородцы понесли серьёзные потери.

Вверх идти было нельзя, и Евлампий попытался спуститься ниже по течению. Однако булгары подготовили сюрприз: река была перегорожена частоколом из брёвен, заострённых сверху, любое из них могло легко пропороть дно лодки. Но бывалый корабельщик Лука успешно провёл ушкуи, и лишь одно судно напоролось на ловушку, а все тонущие ушкуйники были подобраны другими лодками. Об атаке на Великий Булгар теперь не могло быть и речи.

С Анфалом же случилось следующее. Он до конца ждал помощи. Но когда волжская флотилия подошла к намеченному месту, чтобы атаковать врага, с дружиной Анфала было покончено. Его доблестно сражавшаяся горстка новгородских витязей почти вся была перебита. Сам Анфал, раненный в обе руки, получил ещё и страшный удар палицей по шлему. Второй удар повалил его наземь.

Очнувшись, Анфал увидел себя на глиняном полу, солнечный свет еле проникал сквозь слюдяное оконце, повсюду коптили светильники. Начальник булгарской тюрьмы сказал:

— Наденьте этой русской собаке кандалы, а то они и раненые очень опасны!

Кровоточащие руки новгородскому воеводе заковали, муки его были нестерпимы.

— Так как же ты, собака, осмелился испытывать могущество Булгарского царства? — это был первый вопрос главного тюремщика.

Витязь молчал. Анфала подвесили за раненые руки на дыбу, начали бить кнутом. После каждого удара палач щедро посыпал солью кровоточащие рубцы. Новгородец, испытывая нечеловеческие муки, молчал. Тогда из его раненых рук палач стал медленно вытягивать жилы, наматывая их на специально расщеплённую палку. Страдалец громко стонал, но ничего не говорил. Через минуту он потерял сознание.

— Ладно, вечером продолжим! буркнул булгарский воевода.

Однако и вечером Анфал оставался без сознания. Позже от невыносимых пыток новгородец стал заговариваться.

Добыча, награбленная ранее в волжских селениях, была огромной. Поэтому Евлампий и новгородские купцы попытались выкупить Анфала. Через два дня посредники сообщили булгарскому хану о том, что Анфала хотят выкупить.

— Эта мразь точно ничего нам не скажет, а деньги за него можно получить хорошие! — решил хан и приказал выдать русского витязя. Но Анфал был уже мёртв. Враги не уважили статус новгородского богатыря, не приняли во внимание его серьёзное ранение. Но булгары — купцы, которые могли продать снег зимой, предложили выкупить тело воеводы. Им это удалось, так как новгородцы хотели с честью похоронить великого воина.

Пулад-хан, правитель Золотой Орды, и его булгарские наместники потребовали от Новгорода возместить ущерб за разорённые Камские земли, однако боярская верхушка и на этот раз всё свалила якобы на неподконтрольных ей разбойников-ушкуйников. Бояре клятвенно заверяли татарских послов, что будут их ловить и выдавать Орде. Подкупленные татары удовлетворились этим обещанием.

После этого летописи и документальные источники мало что говорят об ушкуйниках. Можно только предположить, что их набеги продолжались, но под другими флагами и под другими названиями, так как неудача 1109 года не могла обескуражить русских витязей.

Наступил знаменитый XV век — век освобождения от позорного ига, но фактически русичи, особенно новгородцы, уже не считали себя зависимыми от захватчиков, несмотря на хитрую игру татаро-монголов, их набеги и сложную политическую обстановку. Об исчезновении ушкуйников написано немного. В основном то, что Москва, расправившись с Новгородом, уничтожила и ушкуйников.

Нет, не в связи с усилением Московского княжества или «жёсткой цензурой», а в связи с тем, что Русь сбросила татаро-монгольское иго, потому и надобность в ушкуйниках отпала. Любопытный факт: как только Великий Новгород был присоединён к Москве, в борьбе с тюрками резко стала возрастать роль волжских казаков и казаков южных рубежей Руси, наиболее заметными среди них были Ермак, Иван Кольцо.

Русь пользовалась каждым слабым моментом Золотой Орды. Уже во второй половине XV века Русь де-факто перестала быть от неё зависимой. Но требовался ещё один оглушительный успех, ещё одно великое событие, под стать Куликовской битве, и оно состоялось на Угре в 1480 году.