Кот, сова и куча зелий (СИ)

Глава 2

Он только чудом не сбил котел и выставленные пузырьки для зелий. Встрепенулся, вздыбил шерсть, изогнул спину, готовясь атаковать – и свалился на пол.

Джеймс поднялся в человеческом облике, с болезненной гримасой потирая шею. Я опустилась на лестницу, избавилась от совиного вида и сказала:

– Извините, я была не права. Но все-таки…

Джеймс скривился.

– Вы своими когтищами мне шею пробили! – сообщил он и показал кровь на пальцах.

Мне сделалось стыдно.

– Давайте, я сделаю липкую массу по методу Квири, – предложила я. – Нанесем, и через три минуты там и следа не останется. Ну и… вы же первый обратились. И я испугалась.

– Вы, совы, всегда так защищаетесь?

Джеймс со вздохом опустился на стул. Крови было много, плюшка Квири нужна большая. Кажется, где-то здесь я видела кусочки кактусовой массы… ага, вот они.

– Всегда. Я старалась, честно. Я хорошо училась и хочу так же хорошо работать. И я не виновата в том, что у вас другая методика.

Господин Арношт, наш боевой зельевар, говорил: вы должны действовать быстро и ловко. Кровотечение не будет ждать, открытый перелом не будет ждать, и пневмоторакс не из тех, кто будет смиренно терпеть, пока вы подберете пробирку по размеру. Острый глаз и крепкая рука, вот что вам нужно!

Наверно, Джеймс съел бы его без соли за такие речи.

– Хотите сказать, что я вас вывел? – поинтересовался Джеймс.

Я скомкала кактусовую массу, вмешивая в нее нужные ингредиенты. Именно так и надо с ней работать, как с детским тестом для лепки. Берешь и месишь. И все готово.

– Дайте вашу шею, – сказала я, перебрасывая массу с ладони на ладонь. Джеймс послушно оттянул воротник, и я увидела кровавые оттиски своих когтей.

Замечательно получилось. Приятно посмотреть.

– Да. Вы очень старались, – ответила я. – Вам не нравится, как я работаю. Вы считаете, что я все делаю не так, а я лишь работаю так, как меня научили.

Джеймс усмехнулся. От его кожи веяло жаром, словно он был не котом, а драконом.

– На королевском турнире будет то же самое, – масса опустилась на его пострадавшую шею, и он поморщился и что-то сдавленно прошипел.

– Хотите сказать, там на нас будут орать и комментировать каждое движение? – уточнила я, вминая массу в тело. Вот и крови уже меньше, и следы совиных когтей затягиваются. Сейчас будет, как новенький.

– Вот именно. А еще в нас будут швырять огненными шарами так, чтобы гарь попала в котел. Суть в том, что зельевар должен хранить спокойствие в любой ситуации. Что никакие оскорбления и никакие удары не выведут его из себя и не помешают создать выдающееся зелье.

Я вопросительно подняла бровь. Надо же, как интересно получается. Масса закончила свою работу, впитала кровь и залатала раны – я отлепила ее от кожи и спросила:

– Значит, вы решили меня натренировать?

– Вот именно, – хмуро ответил Джеймс.

– А я уж решила, что у вас расстройство личности. То вы искренне переживаете из-за моего проклятия. А то орете, словно я вас разорила и отняла эту зельеварню.

Джеймс поднялся. Застегнул воротник рубашки, обернулся ко мне.

– Надо было вас предупредить, – произнес он. – Но на турнире никто не станет предупреждать. Все будет происходить внезапно, и к этому надо быть готовым.

Я отправила массу в мусорное ведро, вытерла руки бумажным полотенцем и спросила:

– Неужели я и правда так плоха? Вы кричали на меня очень искренне.

– Нет, – ответил Джеймс. – Не плохи.

Он вынул из шкафа толстенную тетрадь, бухнул на стойку для приема заказов и начал сверять записи – я подумала, что он это делает специально, чтобы отвлечься и не разговаривать со мной. Все, что нужно, он уже сказал, так что делайте выводы и не лезьте с разговорами.

– У вас красивый кошачий облик, – улыбнулась я. – Когда-то в детстве у меня был кот. Тоже рыжий и строгий. Воспитывал весь наш дом и ходил по комнатам, как генерал. Кстати, у вас есть миуран?

Джеймс обернулся к шкафу с зельями, скользнул взглядом по коробкам.

– Есть. Зачем вам?

– Создам с ним и кактусовой массой закладки в уши, – ответила я. – Если нас с вами примутся оскорблять, мы просто ничего не услышим. А вот нужные и важные вещи не упустим.

– Пятая коробка справа на шестой полке, – произнес Джеймс. – Действуйте.

***

Когда я начала работу, пришло сразу пятеро покупателей – Джеймс отвлекся на них и обошелся без комментариев по поводу того, как я держу мерную ложку. Или же он сделал правильные выводы, оценив размер моих когтей.

Золотые кроны и ассигнации так и сыпались в раскрытый рот кассы. Сколько же зарабатывает этот зельевар… Я, конечно, знала, что зельеварение это доходная область, но никогда не верила, что буду работать по специальности.

Да, мне дали образование – просто пошли навстречу моему стремлению узнать как можно больше о зельях и работе с ними. Но всегда было ясно: девушка из достойной и благородной семьи должна удачно выйти замуж, а потом ей не придется работать. Будет хвастаться полученным дипломом, попивая чай с подружками в гостиной, и этого достаточно.

Закладки получились замечательные. Миуран убрал легкую зелень из кактусовой массы, закладки обрели прозрачность, и ни один проверяющий их не заметит. Выдав несколько пузырьков последнему покупателю, Джеймс отправил полученные деньги в кассу, запер ее и обернулся ко мне.

– Хотите сказать, что уже готовы?

– Да! – я беспечно улыбнулась и протянула ему закладки. – Вообще мы использовали такие на экзаменах. Вставляешь сперва бубнилку, потом закладку, и дело сделано.

Джеймс вопросительно поднял бровь.

– Бубнилку? Что это?

– Это такая шпаргалка, – объяснила я. – Хотите сказать, что ни разу не пользовались шпаргалками во время учебы?

Джеймс усмехнулся, размещая закладки в ушах.

– Пользовался, конечно, – ответил он и приказал: – Ну-ка, обругайте меня. Хочу проверить, как это все работает.

– Невыносимый тип, – сказала я, и Джеймс посмотрел на меня чуть ли не с сочувствием.

– Я же сказал обругать, а не сделать комплимент.

– Придурок.

– Так мне говорили в академии, когда я что-то делал не так. Не считается.

– Кошак ободранный! – воскликнула я, и Джеймс нахмурился.

– Послушайте, вы можете ругаться нормально? Мне понравилась идея этой вашей закладки, хочу ее проверить. Ругайтесь, Абигаль. Ругайтесь уже.

Я вздохнула. Открыла рот и выдала все то, что слышала от кучеров, когда ездила в экипажах, от служанок, которые костерили мужей, и нищих возле церкви, которые делили милостыню. Самым забористым, разумеется, вышло то, что говорили студентки после экзамена в адрес преподавателей: тут покраснели бы и служанки, и кучеры, и их лошади.

Джеймс слушал меня с совершенно невозмутимым видом. Когда я завершила речь, он вынул закладки из ушей и произнес:

– Отличная вещь! До меня донеслось только “свинорылый козлотрах”.

Я опустила глаза к стойке. Вот и прекрасно, значит, про помойного гнилоеда он не услышал.

– Я еще поработаю с составом, – пообещала я. – Мы с вами не услышим ни единого ругательства. И никто не заметит, что у нас в ушах эти вкладыши.

В конце концов, наша задача – приготовить зелья, а не выслушивать о себе всякую дрянь.

– Жаль, что нельзя ставить защиту от огненных шаров, – улыбнулся Джеймс. – А зельевар вы хороший. Старательный.

Я улыбнулась в ответ.

– Надо же. И пестик держу правильно? Кстати, как именно надо его держать, вы так и не сказали.

– И не скажу. Узнаете, когда выйдете замуж. А сейчас, – он протянул мне несколько листков с описанием заказов, – поработайте-ка над этим. Не буду вам мешать.

Я кивнула, и Джеймс пошел на второй этаж. Сычи, которые слушали мой монолог, смотрели ему вслед, не в силах справиться с глазами – они выпучились так, что едва не вываливались. Когда хлопнула дверь, то я поинтересовалась:

– Ну что, мелочь? Видели меня в деле?

– Видели, госпожа сова, – пискнул один. – И даже слышали.

Судя по их виду, они предпочли бы лишиться слуха.

– Прекрасно. Почему вы такие растрепанные?

– Хозяин собрал нас из остатков чар. Смел, что было в доме.

Понятно. Я его слепила из того, что было, а потом неделю себе руки мыла.

– Хорошо. Тогда будете мне помогать.

– Будем! – хором заверили меня сычи. – Вы только не ругайтесь так больше, и не когтите нас, как хозяина!

Я заглянула в первый листок с заказом. Зелье Забытого времени очень любили наши старые профессора в академии. Сочетание трех единорожьих слезинок, малой меры пыли, собранной с книг, и стружки вымершего дерева Джевиан позволяло им вернуться в прошлое и заново пережить приятные волнующие моменты.

Хорошее зелье. Доброе. Жаль, что оно позволяет только наблюдать, а не исправлять ошибки.

– Вот и отлично, – улыбнулась я. – Где коробка с книжной пылью?

***

Я управилась только к вечеру – как раз тогда, когда звякнул колокольчик, и курьер в бело-зеленой курточке приволок несколько огромных коробок с едой из ресторана. Сколько же он ест, этот хозяин зельеварни…

Джеймс и Патрик спустились со второго этажа и, увидев брата своего работодателя, я невольно подняла бровь – Патрик выглядел так, словно успел с кем-то подраться. Отмутузили его славно: правый глаз заплыл, волосы были растрепаны, а один из зубов болтался на ниточке – Патрик то и дело дотрагивался до него языком.

– Останешься с нами на ужин? – спросил Джеймс.

– Боюсь, мне его сегодня трудно жевать, – вздохнул Патрик и, подойдя к стойке, взял один из приготовленных пузырьков. – Смотри-ка! Только старый Тобиас делал зелья с таким оттенком. Кто заказал у тебя Забытое время?

– Мэтью Кавендиш. Хочет вернуться в те времена, когда жена и дочь еще были живы, – Джеймс расплатился за ужин, и курьер поволок коробки за неприметную дверь. Я заметила ее только, когда она открылась.

Должно быть, там столовая.

– Если хотите, смешаю вам укрепляющее зелье, – предложила я. – С кем это вы успели подраться на втором этаже?

Патрик ослепительно улыбнулся, и я заметила, что Джеймсу это не понравилось. Он посмотрел на брата так, словно он был крестьянином, который притащился в лаптях на королевский наборный паркет.

– А, вы еще не знаете особенностей этого здания! – сказал Патрик. – Там есть дверь, которая способна провести вас туда, где нужна ваша помощь. Я получил вызов и решил не тратить время на экипаж. Заодно и брата навестил, и познакомился с вами.

Я прошла к шкафу и выбрала ингредиенты для зелья Щита. Если его принять, то ровно три минуты тебя будет крутить, словно белье в руках прачки, но зато потом будешь, как новенький.

– Так и не поняла, кем вы работаете, – призналась я, смешивая зелья. – С проклятиями ведь не приходится драться.

– С ними нет. А вот с их создателями – да. Сейчас вот один из магов не захотел вести беседу, подобающую приличным людям. Сразу бросился в бой! А я ведь только попросил его снять порчу с матери и ее ребенка.

Проклятия особенное дело. Каждый несправедливо обиженный имеет право на личную священную месть с помощью магии – это правило было установлено десять веков назад и до сих пор не отменено, хотя юристы давно говорят, что пора его забыть. Мир должен жить по законам, а не по древним обычаям, принятым бог весть когда.

Но пока, если человек способен наложить проклятие, то сделает это, и его не осудят – правда, теперь, в отличие от прежних времен, таких способных очень мало.

И среди них бывают и те, кто продает свою способность за хорошие деньги. С такими и сражаются сильные и опытные маги, вроде Патрика.

Хочешь мстить – мсти сам, а не привлекай специалиста.

А Патрик красовался и важничал. Наверняка в теневом облике он любит гулять перед кошками, показывать: вот какой я, красивый да ловкий, хороший да пригожий! Как блестит моя шерсть, как сильны мои лапы!

Выражение лица Джеймса становилось все кислее, будто невидимый лимон, который он жевал, так и рос у него во рту. Я протянула Патрику пузырек с зельями и сказала:

– Все, можете принимать.

– Пожалуй, дотерплю до дома, – Патрик правильно понял выражение лица брата: да уж, тут он сейчас не самый приятный гость, а приглашение было сделано из вежливости.

На том и расстались.

А за неприметной дверцей и правда была столовая – небольшая, обшитая темным деревом и очень уютная. В камине потрескивал огонь, курьер успел расставить заказанные блюда и уйти, и я снова удивилась: сколько же ест этот Джеймс!

На столе нашлось место и салатам, и маринованным овощам, но больше всего было мяса. Куриная тушка, запеченная в тесте с яйцами и зеленым луком, толстые ломти стейков, шашлык на деревянных палочках – в доме моих родителей такого изобилия не было даже на праздник. Отец считал, что денежки любят счет, и их лучше поберечь, а не бездумно спускать на ублажение желудка.

– Присаживайтесь и начинайте с того, что вам больше нравится, – предложил Джеймс. – Я знаю, что барышни следят за фигурой, но заказал все это еще до нашего знакомства и не стал менять.

– Я слежу за фигурой, да. Чуть отвернусь, она сразу же принимается жевать, – сказала я, и Джеймс улыбнулся, оценив шутку. Мы пожелали друг другу приятного аппетита, и я начала ужин со знакомства с салатами и кусочком курицы.

– Тут через квартал магазин Чичевадиса, – сообщил Джеймс, нарезая стейк на кусочки. – Советую вам прогуляться туда после ужина и купить приличное платье. Вы ведь не собираетесь выступать на королевском конкурсе вот в этом?

Я посмотрела на себя. Платье, в котором меня выставили из дома, было пошитым на заказ и дорогим. На бал в нем, конечно, не пойдешь, но…

Впрочем, Джеймс прав. Королевский конкурс – особенное мероприятие, очень важное. И выглядеть на нем тоже нужно по-особенному.

– Составите мне компанию? – предложила я.

Джеймс кивнул и вдруг вцепился в свою шею скрюченными пальцами и рухнул со стула на пол.

***

Я вскочила и бросилась к нему, попутно вспоминая правила первой помощи. Быстрота и ловкость, как говорил господин Арношт, только они вас спасут. Испугался, помедлил – все, конец. Выписывай гроб товарищу.

Над губами Джеймса струился синеватый дымок. Ага, это заклинание Бомерус, оно вызывает паралич гортани. И замаскировано оно было дополнительными чарами Паутинки, вон как в синеве проступают черные нити. Джеймс должен был спокойно есть свой стейк и ничего не заподозрить.

– Хозяин! Хозяин! – заголосили сычи, трепеща крылышками над зельеваром. – Помогите, госпожа сова, скорее!

Я выбежала в рабочее отделение, выгребла с полок нужные пузырьки для создания нейтрализатора и рванула обратно. Так, смешать настойку черноцветника, три малых меры растиуса…

Не взяла мерную ложечку. Ладно, и кончик ножа подойдет. Я так и слышала резкий голос Арношта: ваш глаз – вот лучшая мера. Тренируйтесь! Вы должны зачерпнуть малую меру хоть половником!

Половника не было, а вот нож… Я аккуратно ссыпала ингредиенты, залила спиртовой основой и плавно покачала в руках, словно баюкала младенца. Джеймс хрипел на полу, пальцы царапали кожу на шее, словно он пытался разорвать плоть и дать доступ воздуху.

– Еще чуточку, – пообещала я и, резко выдохнув, выпила зелье.

Опьянение ударило в голову. Зелье расцвело во мне дымящимся цветком – я склонилась над Джеймсом, открыла его рот и, прикоснувшись губами к его губам, выдохнула противоядие.

Только так. Зелье, преображенное человеческой сутью, вышедшее из плоти, вошедшее в плоть.

Джеймс содрогнулся всем телом. Я отстранилась от него, глядя, как по его почерневшим губам расползаются нити всех оттенков сиреневого. Он приподнялся на локте, закашлял, и из его рта вывалилось существо, похожее на паука, только с десятью лапами.

Я ловко прошлась по гадине каблуком. Вот тебе, тварь! Получай!

Нам, похоже, придется сидеть на диете. Мало ли, какую еще гадость нам доставят из знакомого, привычного места?

Но я его практически поцеловала, вот как-то так получается… У Джеймса были сухие губы, и, когда я наклонилась так близко, то уловила запах его кожи – горячий, как у степных трав, которые ласкал ветер.

Прокашлявшись, Джеймс сел на ковре и спросил, не глядя в мою сторону:

– Что это было?

– Бомерус, замаскированный Паутинкой, – ответила я. – Вы бы задохнулись, не окажись я рядом.

Он вздохнул, устало провел ладонями по лицу и обернулся в мою сторону. Лицо зельевара посерело, но к нему постепенно возвращался румянец. Карие глаза сделались почти черными.

– Не могу распознать ваше зелье, – нехотя признался он. – Что это было?

– Называется Снежный удар. Черноцветник и растиус. Как вы думаете, кто хотел вас отравить? Конкуренты?

Некоторое время Джеймс молча сидел на ковре, а потом поднялся и протянул мне руку, помогая встать. Мы вернулись за стол, и ужин, такой желанный и аппетитный сначала, теперь был похож на замаскированную бомбу.

– Нет. Бомерус очень старое заклинание, мои конкуренты выбрали бы что-то поновее, – Джеймс задумчиво дотронулся до губ и нахмурился. – Вишневая помада?

Я невольно ощутила смущение.

– Да. Мне пришлось вас… ну, поцеловать. Выдохнуть противоядие. Иначе вы бы погибли.

Джеймс усмехнулся. Покачал головой.

– Надо же, поцелуй прекрасной барышни вернул меня к жизни. Я слышал о такой методике. Вас хорошо учили, Абигаль.

Я сдержанно улыбнулась. Сычи опустились на плечи хозяина и стали ласкаться к нему и ворковать. Поправил бы он им крылья и хвосты, а то бедолаги косые, кривые. Впрочем, чего хотеть от существа, сделанного практически из мусора?

– А почему вы думаете, что ваши конкуренты не взяли бы Бомерус? – не отставала я. – Заклинание серьезное, солидное…

Джеймс не успел ответить. Послышался стук в дверь, и нам пришлось покинуть столовую.

На пороге обнаружился солидный господин в сиреневой мантии до земли, богато украшенной золотой вышивкой. Поверх мантии была надета тяжелая золотая цепь с изумрудами, и во мне все похолодело.

Это был посланник королевского министерства магии, и они не появляются просто так, пожелать вам доброго утра.

– Джеймс Эвиретт, министерство королевской магии извещает вас о том, что вы прошли первый этап турнира и победили заклинание Бомерус, – величаво произнес посланник, и мы с Джеймсом переглянулись.

– В дальнейшем вы продолжите парную работу на турнире вместе с госпожой Абигаль Шоу, – продолжал посланник. – С учетом вашего увечья министерство это допускает. Ждем вас в Сиарильском дворце послезавтра, турнир начнется ровно в десять.

***

Когда посланник ушел, Джеймс закрыл двери, помолчал и вдруг выдал такую тираду, что покраснели бы и извозчики, и лошади, и студентки академии магии. Нет, сугубо бранных слов там не было, но он завернул обычные слова так, что они превратились просто в неподражаемую ругань.

В основном, там рассказывалось, куда бы сходить министерству всем дружным коллективом, кого встретить и как потом пропасть.

Один из сычей, поменьше, просто рухнул на ковер. Я беспечно посмотрела на Джеймса и поинтересовалась:

– Вы что-то сказали? У меня вкладки в уши, я ничего не слышала.

Он будто только сейчас понял, что я рядом, а при барышнях положено следить за словами, которые срываются с уст. Обернулся и ответил:

– Я сказал, что потрясен и шокирован. Раньше не было таких вот первых этапов.

Я кивнула и прошла к стойке. Есть отличное обеззараживающее зелье: стружка корня триплодника, малая мера синзанской пыли и четыре лепестка пустынного шу. Не оставаться же нам без ужина из-за таких вот затей министерства? А убрать яд из еды намного проще, чем из человека.

– А вы участвовали в конкурсе раньше? – поинтересовалась я.

– Разумеется. Любой приличный зельевар стремится в нем победить. В прошлом году я вышел в полуфинал, но меня завалили с зельем Драконьего дыхания.

– Да, говорят, чтобы сделать его правильно, нужно самому быть немножко драконом, – понимающе ответила я и взяла распылитель, чтобы рассеять зелье над едой. – Там сорок два ингредиента, все надо приготовить за четыре с половиной минуты…

Джеймс подозрительно посмотрел на меня. Когда мы вернулись в столовую, и я принялась орошать еду зельем, он поинтересовался:

– Уже пробовали готовить Драконье дыхание?

Яда было много. Бомерус засунули буквально во все. Повезло же мне, что я начала ужин с курицы и салатов – помидоры и травы, с которыми жарят курицу, отторгают любые вредоносные чары сами по себе.

– Ни разу, – призналась я, когда тонкие нити сгоревшего Бомеруса развеялись над столом. – В нашей академии не было такого количества ингредиентов, чтобы все могли попрактиковаться. Так что мы просто смотрели, как работает преподаватель, и все записывали. Вы уже знаете, какие зелья будут в этом году?

Джеймс неопределенно пожал плечами. Отрезал себе кусок курицы, прожевал и ответил:

– Вы узнаете о зелье на турнире. Их названия объявят сразу перед приготовлением.

– То есть, заранее натренироваться нельзя?

– Бывают, конечно, утечки. Можно заплатить какому-нибудь сотруднику министерства и получить список названий, но я никогда не пробовал, – Джеймс покрутил вилку в руках, разглядывая кусочек курицы. – Во-первых, это нечестно. Во-вторых, недостойно. А в-третьих, я насмотрелся на тех, кто отдал за список сотню крон, а в итоге заклинания были другие.

Я рассмеялась. Неплохой способ подзаработать! Джеймс тоже улыбнулся – сейчас, после того, как я спасла ему жизнь, и нам обоим разрешили участвовать в турнире, он не выглядел презрительным сухарем, которого ломает, как в лихорадке, от одного вида совы.

– А сколько всего этапов?

– Первый, получается, мы с вами уже прошли. Даже не хочу знать, сколько столичных зельеваров сейчас отсеялось на тот свет, – нахмурился Джеймс.

– Потом обычно два этапа, на них, как правило, не самые сложные зелья. Победим в них – выйдем в полуфинал. Там сильные боевые зелья, что-то вроде Вороньего пера. Победители в финале, там уже идут зелья Воскрешения.

Воронье перо было мощным боевым зельем. Им наполняли пушечные снаряды, и они тогда могли превратить в пыль целый городской квартал. Я невольно поежилась. Да, мы изучали боевые заклинания и зелья, но мне больше хотелось работать с медицинскими. Помогать людям. Лечить детей.

А зелья Воскрешения у нас не изучались. С ними работали высшие зельевары. Иногда они приходили в академию прочитать несколько лекций, но в основном проводили время в своих лабораториях.

– И спасибо, что спасли меня, – произнес Джеймс. – Мне очень повезло, что вы оказались рядом, Абигаль.

Я улыбнулась, махнула рукой: дескать, какие пустяки! Я всегда это делаю по понедельникам и субботам. Обращайтесь, как только возникнет надобность.

– Интересно, кто помогал другим зельеварам? – спросила я. – Кто их целовал?

– Наверно, мне прислали такое заклинание потому, что вы были рядом, – предположил Джеймс. – У других что-то другое. Не менее опасное.

Он помолчал и добавил:

– Кстати, не забудьте про платье. Во дворце не поймут, если вы заявитесь туда оборванкой.