Кот, сова и куча зелий (СИ)

Глава 5

Конкурс начинался в десять часов утра, но участники уже съезжались к Сиарильскому дворцу. Дед его величества Мартина обожал гольф, устроил рядом с дворцом огромное поле, и сейчас на нем уже были выставлены десятки рабочих столов с котлами и наборами зелий. Организаторы наносили последние штрихи – выравнивали инструменты, поправляли ленты на трибунах, где рассаживались зрители, и постукивали волшебными палочками по столешницам, устраняя заклинания, которые конкуренты могли подсунуть друг другу.

– Не робей, милая совушка, – посоветовал Патрик, когда мы вышли из экипажа. – Уже придумала, что попросишь у короля?

– Не помню, чтобы мы перешли на “ты”, – холодно заметила я.

Джеймс направился к столам, и мы потянулись за ним. По пути он раскланивался с другими участниками и пожимал им руки – все они смотрели друг на друга так, словно собирались вцепиться в глотки и сожрать живьем, но общались исключительно любезно.

– А это и есть ваша очаровательная ассистентка? – старый пень, которому еще в прошлом веке ставили прогулы на кладбище, обменялся рукопожатием с Джеймсом и уставился на меня маслеными глазками. – Это о ней пишет “Ежедневное зеркало”?

– Она не только очаровательна, но и исключительно талантлива, Аугустус, – ответил Джеймс так холодно, что я удивилась: как это от его губ не струится пар? – Готовьтесь принять от нас поражение.

– От такой барышни я готов принимать поражение раз десять на день, – с усмешкой заметил Аугустус, – и вы не упускайте свой случай.

– Не изобрели еще такого зелья для потенции, которое вам бы помогло! – сказала я резче, чем собиралась, и Патрик за спиной фыркнул, сдерживая смех.

Джеймс демонстративно улыбнулся и повел меня дальше.

– Нет, ну а что? – спросила я. – Теперь имею право на невоспитанность и острый язык.

– Старая тварь уже побеждала в королевском конкурсе, – сообщил Джеймс. – Ловко вы его отбрили, Абигаль.

– Пусть не лезет, – мрачно ответила я. – И если хотел сбить мой настрой на победу, у него не вышло.

Мы встали за стол и принялись изучать ингредиенты. Джеймс взял из корзины плоды огнедуха – ярко-желтые, спелые, выведенные в элитных питомниках – и произнес:

– Да, будет зелье Саламандры. А вот шелкового фильтра нет.

Я вздохнула. Взяла тонкое лезвие и попросила:

– Встаньте ко мне спиной, прикройте.

Джеймс и Патрик тотчас же встали так, как было велено. Я подняла край платья, и кто-то тотчас же одобрительно засвистел. На трибунах замахали руками, показывая в мою сторону.

Конечно, когда вы еще увидите чужое белье? Не стоит упускать такой случай, как советовал Аугустус.

Ну и тьфу вам на голову. Я отрезала кусок нижней юбки, выпрямилась и сказала:

– Ну вот. У нас есть шелковый фильтр.

Джеймс обернулся, посмотрел на нежно-голубой кусок шелка в моей руке и торжествующе улыбнулся:

– Браво, Абигаль! Вы находчивы!

Будь я сейчас обычной девушкой, этот поступок разрушил бы мою жизнь. Но теперь я спокойно могла плевать на условности.

Джеймс спас мне жизнь. Я готова на все ради его победы.

Конкуренты, которые заняли места за соседними столами, смотрели на нас с нескрываемой неприязнью. Шелк женского нижнего белья намного тоньше, чем тот, который идет на мужские шейные платки, так что у нас будет чистейшее зелье Саламандры. Темнокожий юноша, который стоял справа от нас, одарил меня белозубой улыбкой и предложил:

– Миледи, дам пятьсот крон, если отдадите мне вашу юбку.

Я гневно сверкнула глазами в его сторону. Что за бесстыдство – предлагать такое? Но Джеймс лишь улыбнулся и произнес:

– Пять тысяч крон и юбка ваша.

Я даже воздухом поперхнулась от такого предложения, но юноша лишь кивнул и извлек из кармана пухлую стопку купюр.

Мне захотелось нырнуть под стол и никогда оттуда не вылезать. Могла ли я представить, что буду участвовать в королевском конкурсе зельеваров без нижней юбки? Может, ему еще и панталоны продать?

– Соглашайтесь, Абигаль, – негромко сказал Джеймс. – Купите себе хороший дом в приличном районе. Это никогда не помешает.

– Я хочу помочь вам, – ответила я. – Вам, а не ему, – и добавила, посмотрев на соседа: – Юбка не продается, извините.

– Вы достойнейшая женщина, – с искренним теплом и сердечностью произнес юноша и протянул мне руку. – Адеджаре Конхва, к вашим услугам.

Я пожала руку и представилась, а Адеджаре сообщил:

– Если обойду вас двоих, то буду просить освобождение из рабства.

Так вот получается: ты можешь быть богат, ты можешь варить прекрасные зелья и иметь огромные деньги, но ты раб, ты вещь, и хозяин никогда не отпустит тебя, потому что ты приносишь ему выгоду. И будет пороть тебя каждый день, просто потому, что может.

– Разве вы не пробовали откупиться? – спросила я.

– Пробовал, – ответил Адеджаре. – Хозяин сказал, что я могу принести ему владыческую казну, и этого все равно не хватит.

– Негодяй! – с искренним гневом ответила я, и Джеймс согласно кивнул. Если на остальных конкурентов он смотрел волком, то этот юноша вызвал у него интерес и почти дружеское расположение.

А я, кажется, придумала, что попрошу у короля, когда мы победим.

Не “если”, а “когда”.

***

Около девяти к нам подошел какой-то господин, уже успевший надеть халат и шапочку, и Джеймс с Адеджаре удивили меня, дружно выставив волшебные палочки боевым жестом.

– Что вы, коллеги? – изумился незнакомец. – Пристало ли так приветствовать своего собрата по ремеслу?

– Проваливай, – мрачно посоветовал Джеймс.

– Не брат ты мне, гнида алхимическая, – произнес Адеджаре.

На кончиках волшебных палочек загорелись сиреневые огоньки: готовился сильный удар. Незнакомец выразительно завел глаза к небу и выставил руки вперед защитным жестом.

– Какие вы нетерпимые, – пробормотал он. – Даже поздороваться нормально не хотите.

Когда он отошел, то я сразу же поинтересовалась:

– Кто это? И почему алхимическая гнида?

Зельеварение тонкая и солидная наука, в отличие от алхимии. Та, в принципе, идет рядом с зельеварением, но базируется не на научных принципах познания, а на мистике, видениях и древних легендах. Хотите оскорбить зельевара – назовите его алхимиком.

– Это Пауль Сентиан, редкостный мошенник, – ответил Джеймс, и Адеджаре кивнул. – Получил государственный грант на опыты по преобразованию металлов и растратил его на любовниц.

– А еще он любит забрасывать конкурентам бомбы-невидимки, – поддакнул Адеджаре. – Наверняка шел к нам с подарочком. Посмотрите сами!

Я обернулась в ту сторону, куда ушел Сентиан, и увидела, что везде коллеги приветствуют его кривыми лицами и поднятыми волшебными палочками. Значит, в курсе его прекрасных повадок.

На трибунах собирался народ, и организаторы выпустили студентов из академии магии, которые начали развлекать публику. Они выдували мыльные пузыри, которые превращались в драконов и кружили над зрителями, рассыпая искры. Когда-то нам тоже предлагали так подзаработать, но мы с подругами отказались: нужды в деньгах у нас не было.

Вот один из драконов пролетел над головами участников, и зельевары вскинули волшебные палочки, закрывая столы защитными куполами. Если хоть одна искорка от чужой магии попадет в ингредиенты, то это испортит зелье.

Но студенты не обращали внимания на возмущенные возгласы. Драконы рассыпались над зрителями ворохом сиреневых роз, и над волшебными палочками заплясали розовые пикси!

– Где же они их достали? – изумилась я. Пикси корчили такие потешные рожицы, так кривлялись и кувыркались, что нельзя было сдержать улыбку. А ведь это не чары, а настоящие существа-проказники, обитатели лесов и болот. Магическая редкость.

– Должно быть, приволокли из запасников академии, – ответил Джеймс.

Зрители так и покатывались со смеху, но я заметила среди них и совершенно серьезных господ в темно-синих одинаковых костюмах. Они сидели с такими сосредоточенными лицами, что было ясно: идет проверка и анализ магии в зрительских рядах.

Бывало так, что участники подсаживали помощников, которые давали подсказки.

Я заметила и Патрика: тот принял теневой облик и развалился на коленях прелестной барышни, которая ласкала и гладила роскошного кота – Патрик мурчал и урчал от удовольствия так, что было слышно всем.

Джеймс недовольно вздохнул.

– Ну что ты будешь делать… Он всегда так подмазывается к девицам. Стыдно!

– Может, он работает, – предположила я. – А на ней проклятие, которое надо снять.

– Знаю я, что он хочет с нее снять, – пробормотал Джеймс и вдруг озадаченно уставился на меня. – А с чего это вы взялись защищать его? Да так энергично!

Постойте, дайте-ка сообразить. Если это не ревность, то что? А если ревность, то откуда она взялась?

Мы ведь знакомы всего ничего. Или это братское соперничество виновато?

Но нет, они были из тех братьев, которые дерутся и обзываются, но при этом искренне дружат и не дают друг друга в обиду. Когда нужно, мигом прекращают дразниться и выступают единым фронтом.

– Ни с чего, – ответила я. – Просто.

Джеймс окинул меня подозрительным взглядом.

– Смотрите, будьте осторожны. Он любит вот так подкатывать к барышням. Сами не заметите, как погубите себя.

– Спасибо за заботу, – улыбнулась я. – Но ваш брат не в моем вкусе, честно говоря.

Джеймс вопросительно поднял бровь.

– С чего бы это? Он молод, хорош собой и из благородной семьи.

– Ну… – я даже растерялась, не зная, как сказать. Разговор вышел куда-то на очень зыбкую тропинку и надо было его сворачивать. – Это ведь вы спасли меня. Не он.

Правая рука зазудела. Я машинально потерла ее через рукав, и Джеймс нахмурился.

– Покажите, – потребовал он.

Я подняла рукав и едва не упала – земля предательски выскользнула из-под ног, я оперлась о стол и чуть не разроняла пробирки и ингредиенты. В животе шевельнулся ледяной ком.

Пятно проклятия было на месте. Красовалось, раскидывая лепестки, издевательски повторяя: ничего у тебя не вышло. Рано ты радовалась.

– Дьявольщина, – пробормотал Джеймс. Неловко взял меня за руку, принялся крутить ее, скользя пальцами по пятну; я понимала, что сейчас мне нужно сосредоточиться перед конкурсом, а не тратить силы на истерику, но слезы сами подступили к глазам.

Не вышло. Ничего у нас не вышло.

Все было напрасно.

– Абигаль, – негромко произнес Джеймс, выпустив руку и глядя мне в глаза. – Мы с вами обязаны победить, слышите? Победа все исправит.

***

Не чувствуя ни пальцев, ни ткани, я опустила рукав на место. Поправила стойку с пробирками, пододвинула листки для прописи ингредиентов, нашарила салфетку.

Не плакать. Только не плакать. На нас и так уже начинают таращиться, а до начала конкурса четверть часа.

И Джеймс прав, мы обязаны победить.

– Как это произошло? – спросила я, глядя на кубики зерен шуа, главного ингредиента зелья Пустынного дыхания.

– Он не сам вас проклял, этот Питер, – ответил Джеймс. – Обратился к специалисту, а тот бросил проклятие так, что оно вас связало. Вчера Мертвая рука разорвала эту связь, и отдача убила заказчика. Но проклятие не развеялось с его смертью, а лишь отступило.

Он сделал паузу и добавил:

– И вот вернулось. Мне очень жаль, Абигаль.

В душе было холодно и пусто, как ноябрьским утром, когда все укутано серой тишиной до горизонта, и вот-вот пойдет снег. Я вытерла слезы и спросила:

– А зачем там выстраиваются люди?

Чуть в стороне от зрителей организаторы махали руками, показывая, как должны встать крепкие молодые парни в красных рубашках. У каждого были перчатки без пальцев, и парни лениво перебрасывали огненные шары из ладони в ладонь.

– Будут мешать нам работать, – ответил Джеймс и поправил вкладку в ухе. – Еще раз: делайте все уверенно и быстро. Слушайте меня. Обещаю не психовать.

– Спасибо, – я не думала, что сумею улыбнуться, но все-таки улыбнулась. – Давайте справимся.

Ровно в десять часов на трибуну, украшенную королевскими знаменами, поднялся лично государь. Оркестр грянул гимн, и мы застыли, прижав руку к сердцу. Когда торжественная музыка иссякла, король сказал несколько напутственных слов, пожелал удачи всем участникам и уступил место министру магии. Тот не стал болтать долго и объявил первый этап: зелье Саламандры.

Участники бросились к ингредиентам. Я аккуратно и быстро начала натирать плоды огнедуха. Джеймс раскрыл лепестки сверхмалого огня под котлом и отрывисто скомандовал:

– Сок прочь, нам нужна только мякоть.

– Помню, – откликнулась я. Старательно отжала сок, отправила мякоть в котел, добавила большую меру отфильтрованной воды и малую меру пепла потухшего вулкана.

Когда ингредиенты соединились, послышался легкий хлопок и над котлом заструился золотистый дымок. Соседи удивленно посмотрели на нас: у них такого не было, и я успела испугаться, что напортачила. Но над котлом Адеджаре тоже поднялся дым, и Джеймс довольно сказал:

– Хорошо, хорошо! Слизь саламандры, быстрее!

Я аккуратно отмерила нужное количество густой слизи – она капризна, никогда не хочет забираться на нож, и ей приходится помогать деревянной палочкой. Джеймс точно не справился бы с одной рукой.

В это время прямо над нашими головами пролетела дюжина огненных шаров. Я вовремя успела присесть, а вот паренек через два стола от нас не успел: шар ударил его в голову и отправил в нокаут.

– Работаем, работаем! – поторапливал Джеймс. – Смесь уже закипает!

Я аккуратно отправила в котел слизь саламандры, и на мгновение зелье обрело густо-желтый цвет. На поверхности поднялись ровные пузырьки, и над моим правым ухом зашумело.

“Оскорбляют”, – поняла я.

Очередной огненный шар пролетел над нами; Адеджаре ловко отбил его ножом, и шар рассыпался пеплом над травой. Защитные зонтики заклинаний раскрылись над столами, и Джеймс недовольно прошипел:

– Абигаль, не спите! Перо феникса!

Перья феникса, сверкающие всеми цветами радуги, стояли в специальной баночке. Когда я открутила крышку, то над столом повеяло нежным цветочным ароматом, и чей-то призрачный голос шепнул: “Все будет хорошо, ты обязательно справишься!”

Такова особенность перьев феникса: они всегда дают надежду. Я выбрала одно и аккуратно опустила в котел.

Зелье тотчас же сменило цвет с желтого на пурпурный, пошло мелкими пузырьками, и над поверхностью поплыл легкий шорох. Я едва не вскрикнула от радости: шорох означал, что зелье получилось редкой чистоты и качества.

– Отлично, – кивнул Джеймс и убрал огонь. Я перевернула песочные часы и мы стали ждать – ровно три минуты, потом фильтровка.

Теперь было время, чтобы посмотреть на соседей. Я невольно обрадовалась тому, что сделала вкладыши в уши. Судя по гулу, накрывшему поле для гольфа, оскорбления и ругань были очень забористыми и выводящими из себя.

А если ты раздражен, то невольно будешь делать ошибки. Вот у одного зельевара рассыпались все перья феникса – и так удачно, в котел. Вот второй хмурится, и его зелье начинает источать неприятное сиреневое сияние. Но в основном зельевары работали уверенно и спокойно: успевали присесть, когда над головами летали огненные шары, и игнорировали оскорбления.

Заметив, что я смотрю по сторонам, Адеджаре белозубо улыбнулся и ответил:

– Ничего нового не говорят. Все это я уже слышал от хозяина, и даже больше.

Дело дошло до фильтра: мы аккуратно пропустили зелье через шелк моей нижней юбки, и я заметила, что некоторые участники сняли свои шейные платки. Джеймс отставил в сторону пузырек с зельем, стукнул волшебной палочкой по краю стола, показывая, что завершил работу.

Пузырек окутался белым туманом и растаял – ушел для оценки в жюри.

Первый этап пройден, и мы справились. Кажется, можно вздохнуть с облегчением. Министр магии вышел на трибуну, и я машинально дотронулась до руки Джеймса. Он сжал мои пальцы и ободряюще улыбнулся.

– Благодарим всех участников первого этапа! – произнес министр. – И зажигаем огонь над теми, кто прошел во второй!

И тотчас же над нашими с Джеймсом головами вспыхнули огненные цветки.

***

Несколько мгновений мы смотрели на полыхающие лепестки, а потом порывисто обнялись и так же порывисто отстранились друг от друга. Оркестр заиграл торжественную мелодию, и объявили перерыв. Среди столов пошли разносчики: одни убирали мусор и выставляли новые котлы и мерные ложки, другие предлагали стаканчики с чаем и кофе и тарелки с закусками. Джеймс взял кофе, а мне кусок в горло не лез от волнения.

– Поешьте, – приказал зельевар тоном, не терпящим возражений. – Ослабнете, задрожат руки, напортачите с зельем.

Я взяла с подноса тарелку, на которой красовались деревянные шпажки: на одну были нанизаны креветки с соусом, на другой были кусочки куриного шашлыка, на третьей овощи, только что снятые с гриля.

– Волнуетесь? – спросил Джеймс, глядя, как я ем.

– Еще бы! – воскликнула я, расправившись с креветками. – Только сейчас по-настоящему поняла, где нахожусь!

И это понимание объяло меня тревогой и гордостью. Я была единственной выпускницей своего курса, которая пришла на королевский конкурс! Остальные либо забросили диплом за диван, либо заранее решили, что проиграют.

– А мы хорошо справляемся, – заметил Джеймс.

– Конечно, вы же не кричите на меня, – улыбнулась я.

– Мысленно ору во всю глотку, – сообщил зельевар, – но помню, что у вас острые когти.

Я улыбнулась еще шире.

– Спасибо, что поддерживаете, – сказала уже серьезнее. – Все это… невыносимо, честно говоря.

Джеймс выбросил опустевший стаканчик в корзину для мусора и ободряюще прикоснулся к моей руке. Пальцы у него были сухие и горячие, и по коже будто искры побежали.

– Мне жаль, что я не смог вам помочь, – с грустью произнес он. – Но мы с вами обязательно победим. И найдем того, кто создал проклятие. И ему не поздоровится.

Объявили начало второго этапа. Зелье на нем было намного сложнее, и после него как правило отсеивалась большинство участников. Остальные выходили в полуфинал, а потом в финал.

– Что? – Джеймс нахмурился и побледнел, выслушав объявление министра. – Русалочья погибель?! Оно не готовится вот так, в полевых условиях!

Остальные зельевары тоже возмутились. Над полем разнесся презрительный свист, и кто-то даже запустил в сторону министра смятым бумажным стаканчиком. Но тот лишь поднял руку и произнес, усиливая голос волшебной палочкой:

– Повторяю: Русалочья погибель!

Джеймс пробормотал что-то бранное.

В академии мы никогда не готовили такое зелье, только читали о нем. Русалочья погибель имела насыщенно бирюзовый цвет и напоминала густой сироп, в котором плавали белые блестки. Если выплеснуть его в море, то зелье погубит всех живых существ в радиусе трех миль.

– Ингредиенты надо собирать самому, – ворчал Джеймс. Протянул руку: я проворно вложила в нее круглые глаза тирубана, морской звезды.

– Эти хотя бы свежие, – заметила я. – Еще мигают.

Глаза упали в котел. Джеймс отправил туда три крупные жемчужины и скомандовал:

– Пять больших мер нектара подземельницы.

Я взяла банку, и огненный шар взорвался рядом с нашим столом. Защитный зонтик закрыл нас, а вот женщине в соседнем ряду не повезло. Заклинание подкачало, зонт не раскрылся, и все ингредиенты превратились в месиво. Зельеварша сняла шапочку, бросила ее на стол и, махнув рукой, отправилась в сторону зрительских трибун.

– Кровь русалки, – приказал Джеймс. – Большая пипетка, пятнадцать капель. Вводите очень медленно, иначе…

Я едва успела взять пипетку, как послышался взрыв и земля заплясала под ногами. Организаторы бросились к одному из столов – там взорвался котел, зельевар безжизненно обмяк на земле.

– Иначе вот. Медленно. Аккуратно.

Кажется, я дышать перестала. Кровь русалки вступила в реакцию с тирубаном и жемчугом: зелье забурлило, поднимаясь, и я захлопнула его крышкой.

– Хорошо, – кивнул Джеймс. – Умница. Теперь астериум мавеллантис.

Астериум мавеллантис – это водоросли, которые питаются светом звезд. Раздобыть их целое приключение: мало кто из ныряльщиков способен забраться на ту глубину, где они растут. Я взяла из баночки черные пряди с белыми пятнами, отправила их в ступку и добавила три малых меры экстракта черной морской звезды.

– Четыре с половиной, – приказал Джеймс. Я отмерила еще и аккуратно принялась работать ступкой.

– Ужасно. Это делается в лаборатории, с механизмом Кальвана, – сказала я. – Вручную плохо получится.

– Придется постараться, – вздохнул Джеймс. Он тем временем занялся смешиванием морской воды с порошком ротанга, и над столом поплыл горький запах.

Содержимое ступки ушло в котел, Джеймс добавил содержимое своей пробирки, и зелье наполнилось тревожным бледно-голубым свечением. От котла повеяло запахом грозового моря, и Джеймс недовольно сказал:

– Плохо. Абигаль, быстро: зелье Пяти капель.

Я проворно собрала нужное зелье, смешав по капле настоек из северных трав – Пять капель способны очистить даже душу грешника, говорил один из наших преподавателей. По команде Джеймса я вылила Пять капель к Русалочьей погибели, и свечение угасло. Зелье пошло волнами, и я добавила еще малую меру голоса Сирены.

На поверхности Русалочьей погибели проступили синие кристаллики, и Джеймс улыбнулся.

– Слушайте, кажется, у нас получилось!

***

Над головами тех, кто прошел в полуфинал, распустились огненные цветы, и я рассмеялась от радости.

Все сейчас было спокойно и легко. Мы обязательно победим, а как иначе? И тогда мое проклятие будет снято, и я спокойно заживу дальше, занимаясь хорошим делом. Может, однажды открою собственную зельеварню, и на вывеске там будет сова.

Организаторы снова принялись за работу: понесли еду, стали собирать пробирки и котлы. Джеймс с важным видом принял очередную чашку кофе, сделал глоток и заметил:

– Ну что, с простыми зельями мы справились. Теперь нас ждут дела поинтереснее.

– Не сказала бы, что это простые зелья, – вздохнула я, и в это время к нам подошли двое.

Я заметила эту пару зельеваров еще до начала конкурса. Молодой и старше, они были похожи на отца и сына, работали за разными столами, но действия у них были одинаковыми и ритмичными, словно зелья создавал один человек. Мужчины обменялись рукопожатиями и светскими любезностями о погоде, и я обратила внимание, что Адеджаре, который тоже прошел в полуфинал, посмотрел на них с нескрываемой злостью.

– Мы знаем точно, что в полуфинале будет не Воронье перо, а Разрыв неба, – произнес немолодой незнакомец, и Джеймс вопросительно поднял бровь:

– Надо же! Организаторы не боятся?

Разрыв неба мог вызвать землетрясения, ураганы или даже временные разрывы в ткани реальности. У нас в академии его только упоминали, а не готовили: среди преподавателей не было зельеваров того уровня, который смог бы обуздать зелье в случае проблем.

– Нет, – ответил молодой зельевар, и его правый глаз вдруг почернел. Левый остался наполнен беспечной голубизной, и спутник негромко сказал:

– Эдвин, пожалуйста. Спокойнее.

– У него до сих пор бывают такие припадки? – с нескрываемым сочувствием поинтересовался Джеймс. Зельевар кивнул.

– Увы. Поэтому я и решился подойти к вам. Вы очень хорошо идете, у вас есть все шансы на победу. Я дам вам сто пятьдесят тысяч крон, если вы напортачите с зельем и сойдете с дистанции.

Джеймс даже присвистнул. Это была фантастическая сумма, и я едва не сказала: соглашайся! Тьма ушла из глаза Эдвина, он дотронулся до щеки и опустил руку. Кажется, только сейчас он по-настоящему понял, где находится.

– Я сочувствую твоему родительскому горю, Максвелл, – искренне ответил Джеймс. – Но денег не возьму. У меня есть очень важное желание, и я хочу, чтобы оно сбылось.

– Понимаю, – кивнул Максвелл. – Тогда удачи! Посмотрим, сможешь ли ты обойти нас в честном поединке.

Отец и сын кивнули нам и неспешно побрели к своим столам. Интересно, скольких зельеваров они уже успели подкупить?

– Как ловко придумано, – заметила я. – Отец и сын зельевары. Оба участвуют в конкурсе. Хоть один да победит, и тогда их желание исполнится.

– Эдвин одержим, – негромко сообщил Джеймс. – Душа делит тело с горонским бесом, и его просто так не изгонишь, – он усмехнулся и добавил: – На королевский конкурс идут отчаявшиеся, ты видишь.

– Или алчные, – сказала я. – Неужели никто здесь не попросит просто денег?

Джеймс неопределенно пожал плечами.

– Людям нужно что-то больше, чем деньги. Жизнь, здоровье, свобода. То, что не могут исправить зелья и чары. Королевская магия смещает пласты реальности и изменяет то, что кажется неизменным.

Адеджаре понимающе кивнул. Музыка иссякла, и министр магии вышел на трибуну, объявлять зелье полуфинала.

Он действительно назвал Разрыв неба, и двое зельеваров сразу же отошли от своих столов и двинулись в сторону зрительских трибун. Джеймс усмехнулся и довольно произнес:

– А сейчас ничего не бойтесь.

Я не успела ответить: зельевар стукнул рукой по краю стола, и над нами расцвела ночь.

Не сдержав изумленный возглас, я огляделась. Все было по-прежнему: зрительские трибуны, жюри, участники конкурса – но наш с Джеймсом стол был накрыт тьмой, словно мы рухнули в прореху в пространстве. Подняв голову, я увидела полную луну в небе и завороженно промолвила:

– И вы устроили нам ночь полнолуния…

– Не только я, – улыбнулся он и кивнул в сторону Максвелла и Эдвина.

Вокруг их столов поднималось грозовое море! Волны били о ножки и столешницу, едва не сметая пузырьки с зельями и котел. Прогремел гром, и Максвелл схватил первую коробку.

– Абигаль, два кристалла небесного света! – распорядился Джеймс, и я взяла коробку. Кристаллы небесного света возникают там, где ударила молния, они прозрачные и такие скользкие, что Джеймс точно не справился бы с ними одной рукой. Я отправила кристаллы в котел и увидела, как Эдвин протягивает руку с пустым пузырьком к бушующим волнам.

– Ловко, – одобрительно произнес Джеймс. – Но ничего, мы тоже можем собрать слезу грома.

В этот момент организаторы запустили в нашу сторону огненный шар, и Джеймс зацепил его волшебной палочкой. Сверкнула молния, раскатился гром, и в лицо плеснул дождь. Я проворно подставила пузырек, и в нем сгустилась голубая жидкость.

Отлично! Слезы грома часть мировой магии и собирать их нужно только самому. Заготовки, предоставленные министерством магии, не сработают. Содержимое пузырька отправилось к кристаллам, и послышалось недовольное шипение.

– Странно, – сказала я, – почему остальные не собирают слезу сами? Неужели всех подкупили?

Над Адеджаре раскинулось звездное небо саванны. Когда я смотрела в его сторону, то чувствовала дуновение грозовой свежести и слышала, как вдалеке трубят слоны. Остальные зельевары пользовались теми слезами грома, которые предоставили организаторы.

– Получается, всех, – кивнул Джеймс. – Гилфорды богатая семья, для них это не деньги.

Вот так. Не все проблемы можно решить деньгами.

Потом пришел черед листьев дождевого дерева: они извивались в пальцах, пытаясь убежать, но я сумела идеально нашинковать их за пятнадцать секунд. Тридцать малых мер воды из Пограничного озера на краю мира людей и нечисти, щепотка звездной пыли, пять больших мер Праха Разлома…

Когда я добавила в котел последний ингредиент, то едва держалась на ногах от усталости. Джеймс одобрительно посмотрел в мою сторону и хотел было что-то сказать, но тут содрогнулась земля и убежала куда-то прочь.