Кот, сова и куча зелий (СИ)

Глава 6

Мы успели схватить спрыгнувший котел и заплясали на дрожащих комьях земли, пытаясь удержать равновесие и не перемешать зелье сильнее, чем нужно. Ручки были горячими – вроде бы несильно, но долго так не продержишь. Джеймс шипел, пытаясь поддержать котел раненой рукой.

А тяжелый, гад!

Вдвоем мы умудрились поставить котел на стол и навалились на столешницу, удерживая ее своим весом. Я выхватила волшебную палочку, стукнула по столу, и он взмыл в воздух вместе с нами.

Но повис ровно, застыл, не шевелясь. Джеймс перебрался на столешницу, рассыпав на землю пузырьки и пробирки, протянул мне здоровую руку, и я тоже смогла сесть. Мы развели средний огонь под котлом, и зелье мелодично зазвенело: такой звон означал, что с ним все в порядке.

Адеджаре использовал заклинание оцепенения: земля, которая пришла в движение под ним, застыла темной плитой. Гилфорды тоже справились. Эдвин окаменил землю и теперь со спокойной легкостью балансировал вместе со столом над трясущейся бездной, словно на доске для катания по волнам. Его отец парил вместе со столом – заклинание было похоже на наше.

Остальным зельеварам не повезло. Кто-то перевернул котел, кто-то провалился в трясущуюся землю. Я посмотрела на Джеймса, который залечивал заклинанием обожженную ладонь, и сказала:

– Похоже, финалисты ясны. Что будет, если все мы создадим идеальное зелье?

– Такого не бывает, – улыбнулся Джеймс. – Кто-то всегда не дотягивает до идеала.

Наконец, дрожь земли прекратилась, и наш стол плавно опустился вниз. Джеймс снял с котла крышку, я заглянула внутрь и увидела, что полностью прозрачное зелье покрыто идеально вытканной темно-синей паутиной.

– Не приведи Господь, рванет, – одобрительно произнес Джеймс. – Отлично, Абигаль! Никогда еще не видел Разрыва неба такой чистоты.

Организаторы забрали зелья, и вскоре министр магии вышел на трибуну.

– Господа, у нас финалисты! – громогласно произнес он. – Адеджаре Конхва! Джеймс Эвиретт и Абигаль Шоу! И Эдвин Гилфорд! Прошу подойти ко мне.

Отец порывисто обнял Эдвина, и молодой зельевар уверенным шагом двинулся к трибуне. Мы пошли за ним под аплодисменты собравшихся, и организаторы принялись готовить для нас новые столы. Вышли и знакомые молодые маги – принялись развлекать зрителей танцем золотых черепах, которых ткали из солнечного света.

Министр спустился к нам. Некоторое время он оценивающе рассматривал всех, и я невольно задалась вопросом: а не заплатил ли ему Максвелл Гилфорд, чтобы сын победил? Ведь разумнее подкупить жюри, а не участников?

– Итак, друзья, коллеги, я поздравляю вас с финалом, – сказал министр. – Все вы сегодня вошли в историю магии, создав зелья идеальной чистоты и качества. Все вы получите награды от министерства, но победителем сможет стать только один из вас. И сейчас, пока не начался финал, я спрошу: есть ли среди вас тот, кто не имеет права на участие и знает об этом? Ответьте честно.

Все промолчали. Правый глаз Эдвина снова подернулся чернотой, но она растворилась почти сразу же. Министр подождал, потом кивнул и указал на расставленные столы.

– Прошу! Ваша задача – зелье Воскрешения на базе драконьего пламени. Вперед!

Зелье Воскрешения используется в медицине во время операций. Если что-то пойдет не так и пациент умрет под ножом хирурга, оно поможет. Обычно такое зелье делают на основе перьев Гром-птицы, которая издревле считается божественным вестником. Но на драконьем огне?

– Впервые слышу о таком, – негромко признался Джеймс, когда мы встали за стол. – И никогда не доводил драконов до того, чтобы они начинали плевать в меня огнем.

Я посмотрела на соперников. И Эдвин, и Адеджаре держались с завидным спокойствием, а мне хотелось убежать так, чтобы с фонарями не нашли.

– Смотрите, – прошептала я. – Это что, они, да?

Под восторженные крики зрителей и аплодисменты на поле вышли драконы – солидные, хорошо одетые мужчины. С ними не встретишься вот так на улице: драконы работают в крупнейших банках, владеют заводами, фабриками и верфями, ведут основную торговлю, и все люди для них – букашки под ногами.

Драконов было трое. Один из них оценивающе посмотрел на меня, подмигнул, и его глаза начали заполняться сиянием расплавленного золота.

– Вот тот, – пролепетала я, – сейчас в нас плю…

И огненная струя сорвалась с губ дракона и ударила в нас.

***

Девчонка-изгнанница и калека.

Чудо, что мы вообще дошли до финала.

Вот и все.

Эти мысли пролетели и растаяли. Джеймс оттолкнул меня в сторону от ревущего потока пламени и, падая, я увидела, как он выбрасывает вперед здоровую руку, в которой что-то зажато.

Потом он упал, не разжимая кулака.

Дракон вытер потемневшие губы белоснежным платком, перевел взгляд в мою сторону и поинтересовался:

– Повторить, мышка?

Да что ж такое, все хотят называть меня мышкой! А я сова! Синская болотная! Я этих мышек ем на лету, хоть потом от них ноет живот.

Дракон подошел, протянул руку, помогая подняться. Я выпрямилась и, глядя ему в глаза, отчеканила:

– Еще раз назовешь меня мышкой – выцарапаю глаза.

Дракон сощурился. Он был бледен и темноволос, с острыми хищными чертами лица и бриллиантовой сережкой-гвоздиком в левом ухе. Надо было спешить к Джеймсу, поднять его – посмотреть, смог ли он захватить драконий огонь. Но я застыла под этим золотым взглядом, не в силах пошевелиться.

– Какая свирепая птица, – усмехнулся дракон и провел пальцем по моему запястью, словно собирался оставить там шрам. В ладонь лег твердый прямоугольник визитной карточки – золотая пластинка, изящная гравировка. – У меня есть к тебе некоторое дело, птица. Заходи, поговорим.

Он выпустил мою руку, и наваждение растаяло. Я бросилась к Джеймсу – он поднимался с травы, сжимая в ладони фиал, и за стеклом я увидела трепещущий язычок пламени.

– Получилось! – воскликнула я. Джеймс кивнул и несколько секунд простоял, опираясь на стол и выравнивая дыхание.

Я покосилась в сторону соперников. Халат и сюртук Эдвина превратились в горелые лохмотья, и один из организаторов помогал юноше переодеться. Другой организатор торопливо обмазывал голову Адеджаре средством от ожогов.

Выходит, что мы легко отделались.

– Давай работать. Делаем по формуле, перо Гром-птицы просто заменяем, – сказал Джеймс и выпустил драконье пламя в котел. Я сразу же добавила закрепляющее зелье, и по прозрачной зеленоватой поверхности поплыли сверкающие искорки.

Семнадцать капель драконьей крови – отмерив ее пипеткой, я покосилась в сторону зрителей: драконы заняли места в первом ряду, и тот, который плевал в нас огнем, так и смотрел на меня. А я так и не узнала, как его зовут, да и визитку просто бросила.

Нанесла оскорбление, наверно. Драконы не любят, когда так обращаются с их вещами, особенно если эти вещи из золота.

Потом в котел отправились три слезы лунной феи – существа, которое обитает между миром живых и мертвых и оплакивает ушедших. Слезы способны захватить улетающую душу и вернуть ее назад.

– Листья Древожива, быстро, – приказал Джеймс, и я снова взялась за нож. Сок брызгал на перчатки, оставляя сиреневые пятна. Вскоре все было готово, и листья отправились в котел.

– Малый удар, – произнес Джеймс и дотронулся до котла волшебной палочкой. Послышался низкий гул и ворчание – в таких случаях наши преподаватели советовали отойти от котла и не совать в него носа до наступления тишины.

Вскоре зелье успокоилось. Джеймс убрал огонь и велел:

– Перемешивайте, пока не станет прозрачным.

Я послушно принялась за работу. Когда зелье прояснилось, зельевар протянул мне пробирку и я стала переливать зелье из котла в большую пробирку. Джеймс мрачно смотрел в мою сторону и я не сомневалась: уж он-то наверняка сделал бы лучше и быстрее.

Но уж как могу.

В пробирку пошли две крупицы соли гор-дживань, и я проворно отправила ее в рабочую установку. Закрепить до щелчка, накрыть колпаком, ждать ровно пятнадцать секунд.

Взгляд дракона так и лежал на мне. Нет, он явно задумал какую-то гадость, но почему? Чем я успела ему навредить? Или он приятель семьи Ковин и хочет отомстить мне за смерть Питера?

А я тут при чем? Пусть ищет того, кто создал проклятие. Я даже поддержу его в поисках.

– Время, – недовольно окликнул меня Джеймс. – Снимайте колпак.

Я сняла колпак, вынула рабочее стекло и увидела на нем четыре золотистые капли. В каждой сияла крошечная семиконечная звездочка, знак вечной жизни.

– Получилось? – спросила я, не веря глазам. Джеймс кивнул и вдруг улыбнулся, растерянно и светло.

– Получилось, Абигаль, – ответил он. – Теперь мы точно победим.

***

Организаторы забрали зелья и унесли их – проверять чистоту, а оркестр заиграл снова: конкурс подошел к концу, теперь нужно было дождаться результатов.

Адеджаре улыбался, но улыбка была какой-то скомканной, словно он уже понял, что не займет первого места, и быть ему рабом и дальше. Эдвин спокойно стоял у своего стола, и его глаза были прозрачно-голубыми: одержимость отступила, горонские бесы боятся драконьего пламени. Максвелл смотрел на сына с торжеством.

А я вдруг поняла, что держу Джеймса за здоровую руку, и он мягко сжимает мои пальцы.

– Мы молодцы, правда? – спросила я. – Мы справились.

Джеймс кивнул. Его глаза сияли спокойным светом уверенного торжества, и я снова задалась вопросом: что же он хочет попросить у короля, раз на конкурс идут отчаявшиеся? Я-то понятно, а он?

– Да. Справились. Готовьтесь принимать поздравления, Абигаль.

На трибуну поднялся его величество, и зрители приветствовали его аплодисментами и всеобщим ликованием. В небо рванули бумажные фонарики с огненными язычками. Король вскинул руку, призывая к тишине, и, когда голоса смолкли, а люди сели на места, произнес:

– Уважаемые финалисты, поздравляю всех вас. Сегодня я готов выполнить заветное желание победителя. Итак…

Он открыл бумажный конверт, и я ощутила прилив жара к щекам.

Господи, пожалуйста. Пусть все получится.

Волнение, охватившее душу, было настолько сильным, что я едва не обратилась совой.

– Третье место занимает Адеджаре Конхва! – сказал государь, и зрители взорвались восторженными аплодисментами. К Адеджаре двинулись организаторы: несли бронзовую медаль, конверты с сертификатами в магазины зельеварения и артефакторики и отдельный конверт, ярко-алый – в нем был чек на сто тысяч крон.

Адеджаре низко поклонился его величеству, с улыбкой принял подарки, но было видно, что он несчастлив. Какое значение имеют деньги и вещи, если ты сам вещь? Если хозяин возьмет и выпорет тебя вечером – просто потому, что может?

– Второе место отдается Эдвину Гилфорду! – объявил король, и я заметила, как Максвелл обмяк на скамье и безжизненно уронил руки на колени.

Эдвин с достоинством принял подарки и чек, поклонился государю и нервно дернул плечом – бес, который занимал его тело, возликовал.

А я стояла рядом с Джеймсом, не чувствуя под собой земли и с трудом дыша от восторга.

Мы победили! У нас все получилось!

– И первое место уходит Джеймсу Эвиретту и его ассистентке! – произнес король. – Господин Эвиретт, я выполню ваше заветное желание. Только ваше!

Мы с Джеймсом поклонились, и я с трудом поняла, что мне в руки суют какие-то конвертики. Одно желание, только одно. Только для Джеймса, и это справедливо, я ведь всего лишь ассистентка, а у него есть своя проблема, с которой он пошел на этот конкурс…

Это честно. Но мне хотелось плакать.

Потом организаторы повели нас во дворец. Джеймс по-прежнему держал меня за руку, и я старалась улыбаться и выглядеть счастливой. Мы ведь победили. Я все равно заняла первое место на королевском конкурсе, пусть и как ассистентка. Смогу вернуть себе уважение и честное имя – на пять месяцев, ну и что.

И вот мы стоим в просторном зале и ждем, когда начнется чудо королевской магии – сложное, страшное, очень опасное. Эдвин неспешно шел вдоль стены, рассматривая пейзажи, Адеджаре замер у окна статуей из черного дерева, а кругом полно народу, и все говорят, и все поздравляют…

Ничего. Я найду способ избавиться от проклятия. Пусть и не через победу в королевском конкурсе.

Открылись двери, впуская короля и министра магии, и я замерла, увидев, что оба просто в ярости. Воздух над ними так и дымился. Джеймс застыл, глядя на государя, и я, посмотрев в его побледневшее лицо, поняла: все кончено. Нам конец.

– Бесстыдство! – отрезал министр. – Простите, государь, я не ожидал такого. Простите…

Король остановился, и в зале воцарилась тишина. Некоторое время он молчал, не сводя глаз с Джеймса, а потом произнес:

– Господа, у нас произошли некоторые перемены. Джеймс Эвиретт солгал на прямой вопрос о том, что не имеет права на участие и знает об этом.

Он сделал паузу и спросил:

– Господин некромант, неужели вы думали, что я ни о чем не узнаю?

Над залом пролетела волна встревоженного шепота. Некромантия очень темная и страшная наука, она стоит в стороне от остальной магии, и все некроманты окружены общим страхом и отторжением. Даже если они отказались от своего ремесла, их все равно не допускают во многие области магии.

– Я давно не занимаюсь некромантией, – голос Джеймса прозвучал, как из могилы.

– С тех пор, как убили свою невесту и воскресили ее? – поинтересовался король. – И она до сих пор живет бессловесным кадавром в родительском доме?

Я зажала рот ладонью. Джеймс пытался исправить ошибку несостоявшегося тестя, вернул несчастную девушку в мир живых, но не смог этого сделать до конца. Тело ее ожило, а душа не вернулась – теперь несчастная ходит, ест, спит и испражняется, но это лишь плоть, поднятая чужой волей.

Мною овладел не страх, а поистине замогильный ужас.

И я живу с этим человеком в одном доме. Работаю на него.

Я пробила ему шею когтями! А он за это мог сделать из меня чучело!

– Исполните желание моей помощницы. Она ни в чем не виновата.

Я не сразу поняла, почему Джеймс вдруг сделался ниже ростом – а потом увидела, что он встал на колени перед государем. Король нервно дернул лицом.

– Конечно. Еще одна со скверной репутацией. Послушайте, во что вы превращаете королевский конкурс? Вы оба глумитесь надо мной, что ли?

– Простите, ваше величество, – прошептала я.

А королевский конкурс мог закончиться для меня и в каземате. Это и правда было похоже на оскорбление величества, а за такое во все времена полагалось суровое наказание.

– Оба прочь с глаз моих! – отрезал король, и организаторы тотчас же подняли Джеймса с колен и цепко взяли меня под руки. – И скажите спасибо, что я вас под арест не отправляю! Эдвин, вы победитель конкурса, я исполню ваше желание. Адеджаре, вы занимаете второе место, и я дарую вам избавление от рабского состояния личным указом. Для этого магии не нужно.

Он обернулся к нам и спросил:

– Вы еще здесь?

***

До зельеварни нас довезли под конвоем. Полиция уже успела оцепить здание: зевак собралось видимо-невидимо, и у некоторых я заметила в руках камни.

– Лгуны! – заорали люди, как только мы вышли из экипажа. – Мошенники!

Я невольно пожалела, что вынула вкладки из ушей сразу же, как только мы вошли во дворец.

– Государю врали!

– Убийцы!

– Некромант проклятущий!

Джеймс зыркнул в сторону так, что дородная женщина, которая его обозвала, поперхнулась и сочла за лучшее отступить подальше. Сдержанный темноволосый господин, который сопровождал нас от дворца, втолкнул меня и Джеймса в зельеварню, закрыл за собой дверь и негромко, но отчетливо произнес:

– В ближайшую неделю не смейте даже высовываться на улицу. Вы оскорбили государя, но он в милосердии своем не желает вашей смерти. Сидите тихо и не лезьте на рожон.

Сычи, которые рванули было к нам, зависли в воздухе, трепеща неуклюжими крылышками.

– Спасибо за заботу, Кирк, – сказал Джеймс. – Если понадобится зелье, вы всегда можете ко мне обратиться.

Кирк усмехнулся.

– Поостерегусь, знаете ли.

С этими словами он вышел – хлопнула дверь и вопли с улицы как отрезало. Из-за двери в столовую выглянул Персиваль, оценил наше состояние и скрылся: то ли не желал попадать под горячую руку, то ли что-то готовил.

Джеймс прошел к стойке – машинально перебрал несколько листков с записями, подержал в руке пустой пузырек для зелья. Я осталась стоять возле закрытой двери.

Были надежды – и рухнули. Было торжество победы – и от него ничего не осталось. Мы с Джеймсом сомнительные личности и вообще удивительно, как это еще имеем право на жизнь.

– Мне жаль, – негромко произнес зельевар. – Прости меня, Абигаль, я думал, та история давно забылась.

– Такое не забывается, – вздохнула я.

Как же было обидно! Король мог выполнить мое желание – но не стал, потому что в прессе скандал из-за смерти Питера и проклятия, а его величество не будет пятнать свою заоблачную чистоту прикосновением к опороченной девице.

И мы прошли конкурс до конца, и все это оказалось напрасно.

Но Джеймс встал на колени, чтобы попросить о милосердии – не для себя, а для меня. И я твердо знала, что не забуду этого.

Никогда не забуду.

– Я думал, что смогу ее вернуть и не смог, – признался Джеймс. Что-то написал на листке бумаги, отложил в сторону карандаш. – Вот ведь как… хотел исправить ошибку другого человека. И теперь он страдающий отец, а я вечный преступник. Уехал, сменил занятие, никогда больше не прикасался к мертвым, но…

Он вздохнул.

– Ты, наверно, боишься меня. И презираешь.

Некромантов боятся все. Слишком много в них тьмы и возможности заглянуть туда, куда заглядывать нельзя.

И я тоже боялась. Но ответила:

– Нет. Мы с тобой честно победили в конкурсе. И ты пытался избавить меня от проклятия. Я тебе благодарна, Джеймс, правда.

Надо же, мы перешли на “ты”. Джеймс печально усмехнулся и вынул пачку купюр из кармана.

– Планировал сегодня отпраздновать, – признался он, возвращая деньги в сейф. – Но теперь у нас настроение как раз для поминок.

– Ты был действующим некромантом? – спросила я.

– Был. Работал в клинике с тяжелыми случаями. Зелья могут вернуть свежеумерших, скажем так. А я возвращал тех, с кем зелья не справлялись. И решил, что и с Эвой у меня все получится.

Он помолчал. Снаружи разливались возмущенные голоса горожан, но пока никто не переходил от слов к делу. Вот и хорошо.

– Потом я полностью сменил деятельность. Ушел в зельевары, добился уважения в этом ремесле. Решил, что прошлое осталось в прошлом. Но нет.

Из столовой выглянул Персиваль и сказал:

– Предлагаю продолжить беседу за обедом. Праздник или поминки, а есть надо.

С этим трудно было не согласиться.

Судя по довольному лицу голема, он все приготовил сам. И пирог с мясом и луком, и свекольный суп, и жаркое с картофелем – все было сытное, простое и пахло так, что все неприятности немного отступали. Не исчезали с концами, но делали шаг назад.

– Ты умеешь готовить? – спросил Джеймс. – Удивительно.

– Умею, – с достоинством ответил Персиваль. – Некоторое время мной владела хозяйка таверны, так что еда для путешественников была на моих плечах. Приятного аппетита!

Некоторое время мы ели молча. Потом голем спросил:

– Что планируете делать?

– Пока не решил, – мрачно ответил Джеймс. – Что бы ты посоветовал? Уехать отсюда?

Голем многозначительно улыбнулся.

– Ни в коем случае. Бегство убедит всех в том, что вы мошенник и негодяй. Пытались обмануть государя, у вас ничего не получилось, и вы бросились в бега. И еще девушку с собой прихватили. Как знать, может, она ваша жертва, и именно вы создали проклятие? И убили ее жениха, чтобы она была полностью в вашей власти?

Мы переглянулись. Персиваль был прав: ведь именно так и будут говорить сплетники, если мы покинем столицу. Тогда о добром имени и спокойной работе придется забыть навсегда.

– А пока у вас есть знания, опыт и репутация, – продолжал голем. – Клиенты, которые заказывали у вас зелья, никуда не денутся. Вы приучили их к качеству. В конце концов, вы победили в конкурсе! И все видели вас обоих в работе. Да, у вас отняли исполнение желания, но не победу! К тому же…

Он не договорил. В дверь решительно постучали.

***

Когда Персиваль открыл, в зельеварню вошел тот самый дракон, который плевал в нас огнем. А визитку-то его я выбросила. Наверняка оскорбила до глубины души.

– Несмотря на все обстоятельства, я искренне счастлив поздравить вас с победой в королевском конкурсе, – церемонно произнес дракон и представился: – Доминик Ширан, к вашим услугам.

Все в королевстве знали фамилию Ширан. Если хоть раз зайдешь в магазин колониальных товаров, то увидишь изящную букву Ш, украшенную короной, на мешках с чаем, кофе и пряностями.

Возможно, дракон ожидал другой реакции, но Джеймс посмотрел на него с изрядным равнодушием.

– Сегодня я не принимаю заказы, господин Ширан, – сказал зельевар. – Нам с помощницей нужно отдохнуть. Заходите послезавтра.

Ширан покосился в сторону окна: Персиваль опустил жалюзи, но все равно было видно, как за ним колышутся тени зевак. Однажды полицейское оцепление снимут, и тогда эти люди станут бросать камни.

До этого у них не было повода. Да, любой зельевар опасен. Да, я изгнанница, которая загубила своего жениха, но это в общем никого не касается.

А вот оскорбление величества – это дело всего народа. Государя в стране любили, готовы были пересчитать зубы за него, и я понимала: такой славный повод никто не упустит.

Да, мы можем открыть дверь на втором этаже и удрать. Начать все на новом месте. Но Персиваль был прав. Слухи распространяются быстро, спокойной жизни нам не видать.

– Эти люди настроены очень решительно, – заметил дракон. – Вы намозолили им глаза, господин зельевар. И репутация у вас своеобразная, а теперь вообще скандальная.

Джеймс скрестил руки на груди. Вызывающе посмотрел на Ширана.

– Что вам нужно?

Дракон ослепительно улыбнулся.

– Мы можем поговорить не за стойкой вашей зельеварни? В месте приличнее этого?

– Моя библиотека на втором этаже, – холодно откликнулся Джеймс.

Библиотека была крохотной. Письменный стол, диван и кресло, три шкафа, забитые книгами по зельеварению – вот и вся обстановка. Джеймс открыл окно, впуская свежий воздух, и снаружи тотчас же донеслись вопли и обещания “порвать за государя-батюшку”. Ширан сочувственно кивнул и опустился в кресло.

– Слухи распространяются, как степной пожар. Вам не страшно?

– Нет, – ответил Джеймс, усаживаясь рядом со мной. – Так что вам нужно?

– Я дракон, а мне нужно самое лучшее, – ответил Ширан. – Господин Гилфорд уже дал свое согласие, и теперь я у вас! Моей семье нужна компания зельеваров, самых лучших в королевстве. Одно наше крыло планирует захватить солидную часть рынка зелий.

Мы с Джеймсом переглянулись.

Самые лучшие зелья готовились индивидуально. Но были и целые организации, которые поставили зельеварение на поток. В основном, они работали для аптек, и я понимала правильность такого дела. Проще прийти в лавку и купить нужный пузырек со средством от простуды или головной боли, чем искать зельевара.

– Работать придется много, – продолжал Ширан. – Моей семье нужны личные зельевары. Кин-киалан, Паучья нить, шендиберский настой – начнете с этого.

Джеймс вопросительно поднял бровь. Перечисленные зелья использовались для защиты людей, которые работают в тяжелом влажном климате. Например, выращивают чай.

– У вас какие-то проблемы с вашими плантациями, верно? – поинтересовался зельевар.

– Верно, – нехотя ответил Ширан. – В основном, из-за мушки киреце. Мы покупали промышленные зелья, чтобы от нее избавиться, но это все не то. Нужна рука мастера и индивидуальная работа. Нужно создать защитный покров для работников, который не повлияет на наш чай.

Джеймс пожал плечами.

– Даже не знаю, что вам ответить. Никогда его не варил.

– Подумайте вот о чем, – к дракону вернулось его спокойное настроение, он посмотрел на меня и подмигнул. – Я знаю, как помочь несчастной Эве. Вы ведь о ней хотели попросить государя?

Джеймс изменился в лице. Казалось, он с трудом сдерживает желание броситься на дракона и покрепче взять его за горло, чтобы Ширан не смел говорить о прошлом.

– Как вы ей можете помочь? – спросил он с искренней горечью. – Ее душа давным-давно у Господа. Тело может стать сосудом для другой души, но… это возможно лишь теоретически.

– Да, да, – с серьезным видом кивнул Ширан. – Королевская магия способна пересадить душу в пустое тело… например, душу полностью парализованного человека. Но это может не только королевская магия, но и наша. Драконы порождения божественного духа, и мы способны на многое.

Он снова посмотрел на меня – так, будто прикидывал, какова я на вкус. Хотелось поднять руку и закрыться от этого взгляда.

Джеймс был бледен, как полотно.

– Я вам даже больше скажу, – продолжал Ширан. – Драконья магия даже сможет снять проклятие с вашей прелестной ассистентки. Особенно с учетом того, что наложил его как раз дракон!