Кот. Стратегия. Забытые Острова. Становление

День Первый. Кот и Мумбаи

Андрей Кот: Мысли вслух:

"Опять, и я — Незнамо где.

Попал? Как много в этом слове!"

Как всегда в последние несколько лет, проснулся намного раньше чем нужно. Вот оно мне надо? Зачем? Вот ведь, вроде как, и торопиться-то некуда. Было… Надо-надо, стало быть, раз уж проснулся. Организм сам всё верно подскажет — раз проснулся, значит сна ему на сегодня достаточно. Глаза, правда, не открыл пока — лежу себе, размышляю. О разном.…

Размышляю о том, что сделать мне предстоит. Именно сегодня. В каком порядке, да и вообще… Люблю, знаете ли, вот эти минуты лёгкой полудрёмы: вроде как и проснулся, а вроде как и нет. Не, други, поспать-то я люблю, как и все, вероятно, да только как-то не получается у меня долго вылёживаться. Днём, особенно в горячий летний сезон, работы обычно полно, не поспишь вволю, даже если и очень этого тебе хочется. Ну а ночью… ночью, конечно, и надо бы спать дО́льше, но вот ведь какая «бяка» — комп, окно моё в виртуальный мир. Хочешь — фильмы смотри до одурения, хочешь — играй сутками напролёт. А хочешь — читай, вот как, например, я и поступаю.

Да, я ночами читаю. Запоем. Много и очень много разного. Вот сколько себя помню — столько и читаю. В детстве, когда спать родители шугали, так под одеялом книжки с фонариком читал — привык. Привычка — вторая натура. Вот и теперь, как бы не устал — но хоть краем глаза на печатный текст глянуть стремлюсь. И только после того успокаиваюсь, в норму и в равновесие прихожу. Сейчас легче, выбор большой — много чего прочитать можно. А как выбрать хорошее и нужное, если не ознакомиться? Вот я и знакомлюсь. Читатель со стажем, лет как под пятьдесят уже как печатное слово глотаю. Ага, книжки на полки шкафов уже не только в городском доме, но и в дачном не лезут, можно сказать, даже валятся. Пожалуй, надо бы ещё пару полочек смастерить… Или погодить с этим?

Или, все же — действительно, пока не надо? Не, надо! Вот же — от недавно законченной работы осталась в хозяйстве подходящая дощечка, опосля с нее и сделаю. Сегодня по прикидкам не весь день впахивать будем — как раз и успею. Ежели её да слегка укоротить, и вот с того краю подрезать — как раз в простенок у лестницы на второй этаж войдёт. Чего там надо ещё? Саморезы? Есть, в банке из-под кофе, левый верхний ящик комода, шуруповерт… Да, кстати, зарядить прямо с утра надо будет, перед завтраком, мне же ещё…

Открыл глаза. Снова закрыл. Чё-то как-то не то и не того. Совсем не то!

Во-первых, тепло… даже жарко. Припекает… Ну это-то и у нас летом бывает. «Буй» его знает, но почему-то в наших средних широтах стало теплее. «Земная Ось», что ли место меняет? Ну она меняет, а нам — подстраиваться. Привыкаем, куда денешься. Но это-то ладно… А что тогда не так?

Море? Каааак? Откуда??? Сгинь, глюк, развейся. «В потолке открылись люки, не пугайтесь это — глюки»!

«Нахрен, нахрен — сказали молодые бароны» — так, кажется, было где-то у Стругацких? Сон какой-то странный, и в голове туман. Будто по башке плотной подушкой нахлобучили. Или выпил… Выпил? Ну уж нет! Так я же и не пью — практически совсем. Да, эдак вот принципиально. И здоровьишко как-то не позволяет, и просто — не хочу. Не то чтоб совсем, но и не тянет. Годы, однако, хоть и до «заката» ещё жить да жить, однако как резвый козлик уже и не скачу. Да и не «козлик» я, Кот. Который сам по себе. Как у Киплинга: « Ты из дикого леса, дикая тварь? Из дикого, из дикого, корми давай скорей»! Ладно, это потом. Надо собраться.

Так, вспоминаем. Что я помню? Пришел я на объект с утра пораньше, ещё до того, как остальная бригада подтянется, объем будущих работ прикинуть планировал, только-только начал там промеры делать и, как будто, что-то качнуло меня. Та-ак, я ещё заваливаться начал, и в аккурат на свою сумку с инструментом и грохнулся. Под боком и спиной и впрямь какой-то ком неудобный топорщился. Не глядя по сторонам, вытянул ближайшей рукой — так, точно, моя сумка. Как Галыгин по телеку изощрялся: «рюкзак — су-у-умка удобная». Он и есть. И инструменты в нём мои. Живём!

На руке противно запищала какая-то хрень. Это что, я и здесь умудрился до будильника проснуться? Не удивляюсь. Так, а где это «здесь»? Это всё вокруг — уж явно не очередной наш строительный объект, вот уж точно не он! И не то место, откуда меня… Забрали? И воздух тут другой! Солёный морской воздух, и солнышко эдакое лучистое над бескрайним горизонтом. Греет солнышко, уже греет, несмотря на то, что ещё утро. Как понял, что и впрямь утро? Потому что красит, как, бишь, его, нежным цветом? Вот им оно и красило.

Что, допрыгался, «старый козёл»? Сбылась мечта? Попал? Ну и классно! Попал так попал. Нехрен было про попаданцев читать. Да ну — не это главное. Прежде всего надо понять куда, блин, попал. Вот сюда, ёлки! Кстати, деревьев солидных поблизости нет, там вдалеке какие-то жидкие кустики, да вокруг трава незнакомая. Камней ещё полно.

— Здравствуй, трава!

Понятное дело — молчит. Ну ещё б она ответила… Ну и я тогда помолчу. Из солидарности.

Эк меня «штырит» на радостях! Как там у товарища Райкина, Аркадия Исааковича — «засмеялся один». Вот он я тот самый «оДин», который обрадовался переносу. Ну а чего б мне не радоваться-то? Сын взрослый, самостоятельный, дети его, внуки, стало быть, мои — здоровы. Работа ему есть под самым боком у дома. Даже на транспорт тратиться не надо. Квартиру итак, считай, подарил им, ещё и моя вдогонку достанется. Проживет и без меня, наверно… Ну, может, вспомнит когда… Добрым словом. Я им не мешаю, и их с собой сюда не притянул. Один попал, «без ансамбля», сам… А дело я себе и тут найду. Не заскучаю. Вот верю — скучно не будет!

На руке ещё раз вякнуло противным звуком какое-то устройство, типа большого « куркулятора». Мигнуло. Зажглись скупые строчки:

Платформа: 5

Локация: Забытые острова

Основной массив информации в 12−00

Мигнуло. Еще раз пробежали строчки с тем же текстом и все погасло. Та-ак. Ноги подкосились. Сел. Чего-чего? Это что сейчас было? Платформа-5? Что, правда? Ёрш твою медь! Не зря, значит, записывался? Куда-кауда — на отправку. Учли пожелания. Млинский блин, как долго я этого ждал! Вот тебе, дедушка, и подарок. Еще бы «Бабушку» не помешало для комплекта, этакую, чуток помоложе выбрать, ну да это потом. Подождёт. Сначала огляжусь.

Ну, о милых бабушках и бабЁ́шках, и прочих легкомысленных особах той же породы, думать сейчас некогда, следовает (во-во, именно так!) шевелить мозгами и всем прочим. Именно что не следует — а в такой дикой транскрипции. Местность-то дикая, ну и вот… Судя по всему, мне поставлена какая-то задача, вот и буду решать её по ходу действия. Постучал пальцем по устройству. «Сим-сим, откройся!» Симочка, это я… В ответ что-то возмущенно взмявкнуло, запиликало и зажглось, и пробежали быстрые и злые, как мне показалось, строчки:

Платформа: 5

Локация: Забытые острова

Тип поверхности и рельефа: 6Г

Агрессивность среды: общий режим сезонно

Плотность биоценоза: средняя

Техногенность: низкая

Общая информация будет предоставлена в 12−00

И всё погасло. Об-бал-деть!!!

Слово суббота помните? Оно ж через два б пишется. Новое правило русской орфографии знаете? Какое? Погодное: когда на улице сильный гололед — слово «обледеница» тоже через две буквы «б» пишется и произносится, как та суббота! Отчего? А каждый кто упал — свои яркие эмоции с этой буквы и выражает! Вот и я… Ну, вы поняли.

В уголке остались лишь бесшумно тикающие цифры таймера. Сейчас 8:10, вот уже 8:11. Местное время, стало быть. Ну и ладно, хоть так. Это что ж, я, кажись, с ИХ оператором или устройством слежения за мной поговорить сумел? Ну не переговорить, чего им со мной говорить, так обменяться вопрос-ответами? Ну я и… «Орел наш, дон Рэба!» Ладно, поехали дальше.

За отсутствием под рукой симпатичной Пятницы… (кстати, какой сейчас и здесь день недели? То, что Первый, это и без подсказок ясно), буду звать про себя устройство Симой. «Ах, Сима-Сима, невыносимо…» Ну да, а это — при себе носимо, и, похоже, ещё и не снимаемо вовсе. Чип -коммуникатор на рукаве. Личный канал общения. Оп-па! И Дейл тогда, то есть плита поставки в комплект прилагается? Если и не прилагается, то нужен обязательно. Будем искать! С перламутровыми пуговицами мне не обязательно, но чтоб был, ибо… А тут и думать нечего — первоочередная задача найти, и… прихватизировать. И побо-о-ольше! Так, надо двигаться в темпе… вальса, танго или какая тут местность? Вот что напоминает? Причём тизбул-тизбул*, разобраться с тем, что есть при себе, своего родного, и Алга!*

(Примечание: * — для тех кто по-татарски совсем не «бильмим» — «быстро-быстро» и «Вперед!»)

Судя по местности — что-то креольское напрашивается…

Значит в темпе креольского танго. Петь при этом не буду, потому как за медведЕй, или кого мне тут в устрашение подселили, слегка опасаюсь. Не за себя. За ИХ слух, ибо у меня-то его отродясь не было. Судя по всему, здесь их и не предвидится. С чего я это взял? Да был у меня забавный случай в юности.

Пошли мы с одним таким же приятелем-обалдуем из прибрежного, что у главной и великой русской реки, дачного посёлка через лес в ближайшую деревню, за молоком. Почему-то деревенское покупное молоко как-то ценилось выше, чем магазинное. Вкуснее оно было, что ли? У вас тоже так? Ну тогда ладно. А там идти надо было почти всё время вверх, вот как тут, и, надо ещё сказать, дорога была такая грунтовая, узкая и песчаная, и хитро-вывернутой «змеистой лентой» поднималась на довольно высокий косогор. Вечерело.

Смеркалось, можно сказать, ну да, дело-то было к осени, а лес, через который эта дорога вилась и петляла, был густой и смешанный. И сосны, и лиственные дерева — всё сразу. Вперемешку. И рядом посадка взрослых елок же. С сухими нижними ветками… Особо никто её не чистил, не прореживал почему-то, так что тех сухих веток торчало по низу деревьев тьма. Много! Да и темнота сгущалась. Как-то неуютно становилось…

Ну а мы, дабы себя подбодрить, да и потому, что «делать нефиг», вздумали перепевать кое-что из песен безумно популярного в ту пору в нашей среде БГ. И вот, так уж получилось, что едва мы выперлись из-за очередного поворота и в два громких горла грянули из Гребенщиковского, да-да того самого БГ — «Хочу я стать совсем слепым», исполняемого нами на манер бравурного марша, как отчаянно перепугались сами и нечаянно перепугали бедное и скромное лесное животное. Нет-нет, мы его не трогали, даже и не собирались, ибо зачем?

Большой матерый Лось с огромными ветвистыми рогами стоял где-то рядом с лесной дорогой. Мы его не видели, а он, вероятно, нас как-то чуял, но «проблемы индейцев шерифа не волнуют». Тем более он-то там, в лесу, живёт, он и «шериф», а мы так, мимо проходили. Может он думал нас напугать, может просто затаился, пережидая, до сей поры не знаю. И когда мы неожиданно и громко заорали вдруг дуэтом первые строчки сего Марша, у Лося случился резкий разрыв шаблона. Такой подляны он и ожидать-то не мог в принципе! Он отчего -то вдруг перепугался и резко ломанулся в сторону. Вы никогда не встречали в тёмном лесу несущуюся на огромной скорости электричку? И не надо! Страшно и жутко. Во-от, а мы услышали, как огромное обезумевшее животное неслось по вечернему лесу вдаль от нас, сшибая рогами сухие ветки и топоча копытами как та электричка. Тако-ой треск стоял! Надо сказать, что и мы тогда крепко напугались. Хорошо, хоть штанов не намочили.

Ломанулись мы в другую сторону, по еле видневшейся дороге. Добежали до деревни, в темпе купили молока и домой. В обратную сторону тоже орали песни, вероятно предполагая, что «нам песня строить и жить помогает». Тогда — помогла. С тех я пор крепко верю, что иного зверя резким звуком и непредсказуемыми действиям и отпугнуть можно.

Но это тогда было, а здесь я песен пока орать не стал. А на кой? Пугать-то тут явно некого, да и незачем. Слуха Бог не дал — беру голосом. Хотя, если надо — всегда готов. Как тот пионэр — всем ребятам пример. С плаката, блин. Барабана с галстуком только не хватает. «Как повяжешь галстук — береги его, он ведь с Красным Знаменем цвета одного!» В пионерах был — носил и я такой, конечно же, застал я ещё то время, а после, нет. С чего? Ну не люблю я удавку на шее носить — душит.

Да, кстати, гляну-ка лучше, что у меня при себе есть. В книжках приличные люди все так делают. Я — такой? Ну да, наверное…

Итак. Из одежды — рабочий мой повседневный комплект: куртка и штаны. Именно штаны, потому как брюками это отродясь никогда не было. Даже и не стремилось. На всем куча карманов и карманчиков. Я, конечно, не милейший пройдоха Панург из Раблевского «Гаргантюа и Пантагрюэль», но рабочую одежду тоже, как и он, предпочитаю удобную и много-карманную.

(вот он — тот самый классический Раблезианский Панург. Так вот: я, Кот — не он!)

Знаете, когда что-то делать руками приходится часто, да ещё где-то, чаще всего, на высоте, а то и вовсе на крыше, когда то одно, то другое может понадобится, а то и третье вдобавок тоже, или всё это сразу. Не набегаешься эдак по лесенкам-то. И, если набегаешься, то потом так ноги перетрудишь, что спина отваливается. «То хвост отвалится, то шерсть пооблезает», ага, самое то. Вот потому-то всё, что нужно — пусть при себе и будет, под рукой, так считаю. Пояса́, конечно, тоже неплохо, но материал там, зачастую, на пошив идет очень ненадежный и недолговечный, да и ремни завсегда фуфельные, карманы неудобные, а застёжки так лучше сразу менять, потому как пластик веса инстру́ментов не держит. Видимость одна, пыль в глаза пускать да понты нарезать. Типа — «вона чё у меня есть. Завидуйте и внимайте!»

Вот потому-то ни на мне, ни в сумке его и не было, на объекте остался. На промерах лишние понты и навороты не нужны. Вот на первичных переговорах с заказчиком — да, а тут уже чего тень на плетень-то наводить? Результатом надо гордиться, а не внешней атрибутикой замерщика. Наносное это всё. Ладно, это потом. Осматриваю и охлопываю себя дальше.

(кепи с козырьком, чаще всего зеленого цвета… ну или аналогичное, но потёрто-джинсовое…)

На голове — удобное кепи с козырьком, всё в светло-зелёных тонах, в небольших пятнах краски и лака, малость поношено, но зато и удобно. Мне — удобно. Не парадка, одним словом. Чистое, гм… относительно, недавно генеральную стирку проводил. Под курткой майка-футболка, ну да, тоже б\у. Когда-то белая… была. Давно. Сейчас — просто чистая. На ногах — легкие кроссовки с прочной толстой подошвой. Подошва на стройке непременно прочная нужна. Даже необходима, особенно мне. Потому как попробуйте-ка по лестницам туда-сюда вверх-вниз день-деньской полазить — поймете сами, зачем она такая. Шнурки прочные. Затяну-ка я их ещё раз. Ну, дык, а как же иначе, учёный. Ладно когда на лестнице развяжутся — это ещё полбеды, вот если на крыше… чревато, потому — так. Напарник на любой стройке норовит в тапках-шлепках ходить — его личное дело. Лентяй! Техника безопасности рулит! Сколько раз лично я спрыгивал на торчащие гвозди — научен горьким опытом. Чем подошва тверже — тем мое личное здоровье лучше.

Про ту, подобную такой же, что на мне, майку помню, дедушка мой хорошо выразился. Когда-то, ещё мальцом будучи, одел на себя нечто весьма похожее. Он меня скептически осмотрел и посоветовал: «Сними-ка эту поддергайку, внучик, надень нормальную маечку. Вот как на мне!» А на ём — такая, которые позже майками-алкоголичками прозвали. На большое брюхо внатяг. Зато руки свободные, дышат. Старой закалки Дед, таких нынче уже не делают. В войну на авиазаводе чуть ли не круглосуточно работал, ночевал в клепальном цеху, там их практически совсем в первые годы за проходную не выпускали. Так или не так, не знаю, не проверял, но вот запомнилось. После войны выучился, в заводском БРИЗе работал. Мастер из лучших, что по дереву, что по металлу.

К старости, жаль, глохнуть дед сильно стал. Вот она как, та война-то, подлая, аукнулась, да дальним эхом. Все ему чуть ли не орали, а он только своих и понимал. Без записок на бумажках и жестикуляции. Внуков — особенно отчетливо. Нам-то ему орать ни к чему было, и так же понятно, что мы ему говорим. Вот он-то меня всякому ручному мастерству и учил. И инструментом пользоваться, и вообще. Мне ж тоже охота было — и с приятелями побегать, и на реку искупаться сбечь, а он всякую полезную работу придумывал. Что-то починить, что-то сделать. И объяснял неторопливо и обстоятельно, почему это вот так и вот этим-то сподручнее делать, а то — только тем. После уж сколько раз, бывало, спасибо ему говорил. Вот и здесь его наука может пригодиться. В свою очередь и я сына тоже так приучал, когда он рядом крутился, глядишь, и внуков моих он теперь сам учить всему полезному будет. Раз уж я — здесь. Вот она где ниточка-то та связующая, от деда — к внукам, да…

Так, охлопываю себя и смотрю дальше. По карманам — ключи, небольшая связка, денег немного бумажками и мелочью, карандаш красный, ручка, малая записная книжка, карманный калькулятор. О, рулетка на пять метров, синяя. Как раз её мне и не хватало, гы! Все каменюки тут перемерю, ага. Счаззз! Прямо «сплю и вижу». И пересчитаю калькулятором объём работ. И такелажных, и погрузочно-разгрузочных… Всяких! Самый подходящий набор для попаданца. Недавно только читал, одному такому сто кило с собой удалось протащить в портал. О, как! Ну я-то не он, мечтать о подобном нечего. Насколько помню из прочитанного — с таким «набором», как у меня, ещё никто не вляпывался.

Сумка порадовала бо́льше, хотя топора в ней не оказалось. Ни плотницкого, ни малого. Неужто забыл? Жаль, тут точно пригодились бы — оба. Гвоздодер небольшой, типа фомка, металлический, двусторонний, с одной лапка, с другой небольшое «ласточкино гнездо», молоток средних размеров, по руке подобран, с десяток гвоздей сотки, пригоршня разных саморезов россыпью.

Так, по дереву больше, по металлу почти что и нет, с пресс-шайбами вообще не осталось. Круг по металлу на болгарку, новый. Несколько обрезков провода двужильного, еще какая-то мелочёвка, шпатель, утерявший от времени свою первоначальную форму и похожий на заточенный нож-пальму, годится. Вот ножа-то как раз и нет, даже канцелярского, даже лезвия от него запасного нет, досадно. Ну вот, шпатель его и заменит. И бур к нему вдобавок, перфораторный, строительный, длинный, на шестерку, тоже новый. Пока заменят…

А интересно, сколько это самое «пока» со мной продлится? Вот чую, надолго я тут. Ладно, не будем о грустном. Из строительного — всё. А, вот, в боковом кармане ещё перчатки мягкие, пара. Почти новые, разношенные. Ну да, а мне ж ничего другого там, откуда меня спи… кхм, спионэрили, не должно было пригодиться. С вечера собирался, продумал чего с собой брать.

Жаль, на перекус ничего взять как-то не догадался. Хорошо, что утром дома плотно позавтракал, а не взял, потому как в обед должен был где-то в столовке пожевать. Зато уже начатая бутылка с квасом есть. Квас — это хорошо! Пока вблизи источников воды не видно, очень пригодится. Солнышко-то вон оно, греет. Хоть и с моря ветерок приятно обдувает, а чувствительно. Пока что да как и с водой местной не ясно — экономить буду, по чуть-чуть, лишь губы смочить.

Помню, когда только-только первые такие пэты стали у нас появляться, из Венгрии пару-тройку себе привез, редкостью были и ценились, в походах все встречные группы завидовали. В боковые карманы рюкзака один-в-один умещались. Даже продать или обменять предлагали. Это потом уже их и у нас повсеместно стали делать и продавать, да так, что все леса замусорили. А вот мне бы ещё несколько таких не помешали бы. Тут и сейчас. Надо и всё! Даже из тех, брошенных где попало, не побрезговал бы.

Ага, вот еще, арматурина — видать, когда падал, ухватился рукой. Ну ладно, что есть, то и есть. Ну и, что дальше? Осмотр закончен. Оглядеться, построиться… ать-два! Жаль, что ничего больше с собой нет. Тут, похоже, всё может пригодится. Насколько помню — большинство попаданцев-потеряшек так и оказывались с пустыми руками. Н-да, мне ещё повезло, какой-то прибор на меня нацеплен, и первичную информацию с него получить удалось.

(«…зовите меня Кот, просто Кот!» — незадолго до переноса)

«Здравстуйте, вы попали на планету Плюк. Основное население — чатлане и пацаки». И вот мой личный «цак» — он же

коммуникатор, он же Сима, как я его назвал, на руке прицеплен. И кто я тут теперь — чатланин или пацак? Как узнать? И чем они отличаются. Может скажут в полдень — куды податься? Что ж, буду двигаться, чего тупо на месте сидеть? Другие, поди… Так, стоп! Хор-рошая мысль! Значит что: я тут не один? Ну кто б стал затевать вот это вот всё, ради меня одного? Логично. Значит, скорее всего, это какой-то очередной новый Эксперимент закинувших меня сюда. «Смотрящих»?

Глянул в небо, кроме птиц, парящих над морем и занятых своим делом, не видно ни-ко-го. Ни дронов, ни «дирижбанделей» со «страстосратами», ни, тем более, самолетов, но явно ж за мной смотрят. Значит камеры слежения у них выше, а техника ушла далеко вперед. Как-то же это они всё устроили? Помахал им ручкой, раскланялся во все четыре стороны, даже шапку снял в приветствии. К съемкам, типа, готов. Кадр, дубль, камера, мотор!

Так, хорош прикалываться, «дубль», соберись! «Дублон», так, все ж, как-то солиднее. Дон Кот Дублон. Кхе… Прикольно! «Звучит»? Ну ладно, ярар — пойдет. (ярар — ладно, годится по-татарски). Чисто для себя. Что-то такое мелькнуло в мыслях… Другие — ага, вот! Будем полагать, что где-то кто-то есть ещё. Возможно… Или был. Или будет. Или… Ну всяких версий-то накидать можно много, но надо со своей собственной генеральной Задачей определиться. Про них всех прочих — потом додумаю. Еда, вода, дом. Приоритеты? Ну чего б и нет-то? Поиск всего этого и буду считать первостепенной задачей в таком вот порядке. Ну, дом не дом, а какое-то место стоянки, ночлега надо будет подыскать и обустроить. Для самого себя-то можно ж постараться, так? Раз это устройство на мне, значит, информация мне придет в любое место, куда б я не перебрался.

(место по-над берегом, где очнулся Кот на этом острове…)

Айда в путь⁉ Айда! Всё мое ношу с собой, у меня это и дома привычно было, подхватываю арматурину — и как посох будет, и как первое временное оружие, и Алга! Буду сочетать полезное с приятным, и место, где оказался, изучу, сколько успею до полудня, и дальше обдумывать сложившуюся «ситюёвину» продолжу. Совмещать, как говорится, время с пространством. От забора до обеда. Кстати, об обеде: он мне, как раз, не помешал бы. Вот только не верится что-то, что кто-то тут специально расстарался и его для меня приготовил. Самому бы чьим-то обедом не стать. Такого нам не надо. Сам не хочу!

Ну вот мое, всё что при мне, и пригодится. И защититься, если понадобится, и на перекус чего-то добыть. Прежде, чем уйти, отметил место «высадки».

Мало ли, вдруг это какая-то точка «возрождения», как в ЛитРПГшках, или ещё что-нибудь подобное. Под рукой ничего, кроме камней, нет, вот из них и соорудил вскоре приметную такую пирамидку. Видно со стороны, что не просто так сложено. И не прямо на месте, где я лежал, а рядом, вдруг, мало ли, кого-то на это же место кинут, а там камни. Я-то, в отличие от них, не кидала какой. Кхе, каламбурчик родил-с. Вот перчатки и пригодились уже. Камни-то разные, и гладкие, обточенные ветром и морем, и шершаво-ноздреватые. Мох какой-то невзрачный на некоторых, песок крупный и камни-камушки, каменюки и валуны разного веса и размера.

Вот, кстати, и первое наблюдение: есть камни тяжелые, а есть явно, отчего-то полегче, хотя размеры и схожи. Видать, разные они породы. Те, что полегче, скорее всего или ракушечник природный какой-ото или что-то вроде того, туф, может быть, а потяжелее — габбро-диабазы или какие-то сходные скальные породы. Магматические, стало быть. Что, тут и вулканы могут оказаться? Вот «счастье»-то привалило! Не, мне такого тоже не надо, себе оставьте. А что, запросто даже может быть. Вон и песок, где светлый, а где тёмный, разных оттенков, вплоть до чёрного кое-где встречается. Типичные признаки вулканических пород.

Огляделся по сторонам: вроде нигде ни горы большой нет, типа вулканической кальдеры, ни дымок не курится. Сейчас-то нет, а может? А пёс его знает, всего ожидать приходится… Ладно б у нас на аналоге равнины Русской платформы меня выкинуло, где жил и примерно представляю, что и как, а тут… Явно ж южные широты какие-то! А там, и тут тоже, стало быть, как и на Земле, сплошные геологические разломы и активная вулканическая деятельность, формирование коры и всякое такое безрадостное прочее. Хотя…

Судя по безмятежной тишине вокруг, ничего такого пока не предвидится, и зря я себя накручиваю. Топнул — плотно, пустот подо мной не слышно. Для успокоения еще в разных местах железкой постучал. Пойдет. Это только у Жюль Верна в «Таинственном острове» в предпоследней главе остров вдруг! резко погружается, а на последней странице подплывает кораблик доблестных спасателей и героически достает из воды кого ни попадя. Кстати, в стратегических книгах было и что мысли людские порой сбывались. Буду думать о хорошем и позитивном, вот. Как там пелось? «Только о хорошем, о хорошем помни.»…

Глянул из-под руки на море, посмотрел влево-вправо — нет, не плывут Спасатели, не горят желанием осчастливить одинокого Робинзона. Ну да, вот он я и есть «Роби-Роби-Робинзон», как в песне. И попал я сюда, буду думать в понедельник. Как-то же считать надо? Пойду свою Пятницу искать. Потому как совершенно до неё, до её здесь появления, свободен. И тут, и вообще…

Куда идут все классические попаданцы первым делом? К людям, логично. Как быть — если их нет и неизвестно, в какой стороны они находятся? Искать? Или сами меня найдут? Да ну… Да, кстати, они-то тут точно есть? Могут быть, но не факт что есть — всяко может быть.

Ещё можно идти к Реке. Все ж так делают! Правда, с этим облом — реки тут не может быть в принципе, просто взяться ей неоткуда. Особенно большой реки. Размеры у острова явно не те. Ну вот — сразу не повезло. Разве что ручей какой невеликий найдется или родник, потому идти мне в противоположную сторону. От берега — вглубь. И судя по всему, ещё и вверх. А родник-ручеек, источник- чешмелэ, если и есть тут такой, буду потом искать. Всё равно придётся это сделать, без еды я ещё сколько-то протяну, а без воды никак. Вот и надо узнать побольше, пока силы ещё есть. Если ничего не добуду — вряд ли потом захочется куда-то тащиться. Да и просто сил не будет, на жаре-то быстро они теряются.

Как правило, это я читал, да и некоторое общее представление имею, выходить надо туда, где можно и самому быть замеченным, или туда, где есть какие-то естественные высоты.

Вот, в поисках такой господствующей высоты я и отправился вглубь острова. А что, берег я и так вблизи увижу, вон он, куда он от меня денется-то? Есть там что-то полезное на берегу, нет ли — мимо не пройду. Если мне тут жить предстоит, изучу и излажу всё: и берег, и окрестные отмели. Там, кстати, и добыть что-то возможно. Из морепродуктов. Пусть я их толком-то и не знаю — разберусь. А так и пройдусь, и осмотрюсь — хоть размеры своего местопребывания определить смогу. «Клетку изучу». Чемуравна, так сказать, площадь моей здесь личной свободы. Лично шагами её измерю. Если и не точно, так хоть приблизительно, на первый раз. Может для общего представления, даже, что-то и зарисую схематично. Иду и размышляю.

Раз через «Симу» мне было сказано, что я нахожусь в «локации», то… Кстати, что это такое — локация? Вероятно, на их языке или сленге какое-то место. Большая она, огромная или малая — никто точно не знает, но явно имеет и какие-то свои границы и берега. Чем-то таким особым отличается от прочих. Хорошо это или плохо — «вашпе» неизвестно. Это Джамшут «заслуженный строитель в первом поколении» из «Нашей Раши» так говорил. И я так скажу! Зато, хоть что-то. Раз есть такая — могут быть и другие. С совершенно другим набором первоначальных условий. Логично? Вполне, что там дальше?

Так, «Затерянные Острова» — ни разу не слышал. Есть ли на Земле такие — даже и не представляю. Хотя и образование уменя самое, что ни на есть, гуманитарное, и, даже, в чём-то сугубо прагматическое, но, хоть убей, такого местного этнонима не вспоминается. Значит это — явно уже здешнее, уже местное «Платформенное». Но и какой-то слишком уж явно человеческий термин… Значит, что? А вот не знаю, будем думать. Во всяком случае, как бы, намекает, что кому-то из людей что-то другое известно. Зато вот я конкретно нахожусь в таком месте, куда те, кто раздавал наобум здешние «названия» и «имена», взглянут в последнюю очередь. Как там в песне: «А колпак с бубенчиком — ну кому он нужен?» Вот-вот, самое-самое то, вернее и вреднее не придумаешь. Если выбираться — то только самостоятельно, спасателей не будет. А надо ли отсюда выбираться-то? Вот!

Ещё правильная мысль вдогонку: если «Острова» — значит их точно несколько. Не только мой, вот этот вот, а непременно имеются и другие. Так, уже понятнее. Скорее всего какие-то, помимо меня, люди есть ещё. Где-то. На них… Не других островах — как вариант. Может быть мне и надо с ними встретиться?

И это и есть первая «Задача», нет? А может Смотрящие(так в книгах этих Экспериментаторов приличные люди называли, так и мне, наверно, называть их следует) решили провести новый опыт: кто сколько проживет в одиночку? Что это им даст? Да и чего такое проводить-то, ресурсы зря тратить, всё давно проведено до нас и без нас. Уж всяко не ради меня одного это все затеяно!

Тот же, к примеру, прототип романа Даниэля Дэфо Александр Селькирк «отробинзонил» свои несколько лет на подобном острове у берегов Южной Америки, пока его не вытащили оттуда на проходящее мимо судно. Выжил. И не совсем умом двинулся. Не 28 лет, конечно, как в художественно в романе описано, но и не несколько дней. Если не путаю — где-то года четыре всего. Хватило на его жизнеописание. И другие, да вот хоть те же фанатичные японские солдаты и офицеры, которые десятилетиями вели свою войну против всех на тропических островах в джунглях Филиппин и Индонезии. Ничего, как-то и они выживали. Ну тем-то фанатизм и воинских дух помогали. Так, а мне что может помочь? Если, конечно, людей в ближайшем будущем встретить не предвидится.

Надо точно знать, что здесь находится, и чем я располагаю. Вот этим и занимаюсь. «Правильной дорогой идете, товарищи!» Это и про меня тоже, выходит. Хотя те, кто меня сюда… загнал, так скажем, мне совсем не товарищи. Потому как я для них явно подопытный. Вот это обидно.

Так, за этими рассуждениями я и поднялся на что-то вроде вершины небольшой горушки. С вершины её вид открывался прямо изумительный! Да, я и вправду оказался на острове. Не очень большой, холмистый, вытянутый каким-то странным ятаганом. Или, возможно — в виде следа от большой ступни. Куда не ступала… Никто не ступал, типа, я тут первый. Но это не точно.

Причем, если «острый» его конец (пятка), где я пробудился, утыкался в открытое море, где, кроме ближних скал ничего не просматривалось, то в другую сторону, вдалеке за «пальцами», насколько мне было отсюда видно, имелись и ещё какие-то острова. Ага! Прав я оказался. Не были, где-то и когда-то, а точно и явно заявляли о себе. От одних просматривались только верхушки тамошних горок, вроде той, на которой я находился сейчас, а их побережья сливались в каком-то мареве, то другие, находящиеся чуть ближе, можно было рассмотреть и получше. На некоторых отчётливо видна зелёная растительность, деревья или кустарники — не разобрать, но что-то явно такое. На других — зелёных пятен заметно меньше. Были и совсем желтовато-серые, а встречались, где-то далеко и совсем тёмные. Что там такое — сразу судить не берусь, но, возможно, что и более позднего происхождения. Может вулканического, как всё тут, или ещё что-то. Доберусь — узнаю.

О, интересная мысль! Что, действительно можно туда добраться? То есть — я НЕ заперт условиями Эксперимента в этой клеточке, а могу перемещаться куда-то, хотя бы вот к ним? Нужно или нет — другой вопрос, а вот насчет можно ли, и если и вправду да, то на чём — надо будет тоже продумать, как и что. Нужно, позарез нужно транспортное средство, лодка или что-то вроде того!

Мой же остров, оказывается, тоже был в меру лесист, и это почему-то порадовало. Причём, деревья и кустарники располагались преимущественно в низинах, а до вершины этой и ещё одной подобной горочки, той, что на дальней его оконечности, не дотягивались вовсе. Это ж я вышел сюда с безлесной стороны. Последние несколько десятков метров к вершинке под ногами цеплялись за камни лишь какие-то невзрачные мхи и лишайники, да и те какие-то редкие, небольшими пятнами.

Наверное, опять же не берусь утверждать, но явно и воды им тут маловато и ветра сильно больше чем надо. Да и держаться-то им корнями практически не за что, так как, чем выше я поднимался, тем тоньше был слой почвы, и всё больше проступали скальные породы.

Кстати, подъём был не слишком крутой, но с непривычки, мне и этого хватило. У нас-то равнина, средняя полоса России. В горах особо нигде долго ходить в моей жизни не приходилось, разве что в студенческие годы оказался по турпутевке в Кабардино-Балкарии, в окрестностях Нальчика. Но там как-то просто было, не категорий альпинистский маршрут, а так, прогулочный. Ну так и тут ничего такого сложного. Главное, под ноги смотреть, да не оступиться. Лечить меня некому.

Появилась мысль: надо будет забраться на обе горки ещё раз как-нибудь, но уже в вечернее время. На эту, на ту… Может быть, удастся с них разглядеть где-то огни чьих-то костров? А что, в темноте яркий огонь видно издалека. Попробую так сделать, но не сразу. Сначала определюсь — что я тут делаю, да и вообще…

И ещё, раз уж я всё равно тут, набросаю-ка я примерную схему островов, что мне видны… Что и сделал. Вот и записная книжка пригодилась, и карандаш. Ай да я! Подробные их карты буду составлять, когда туда доберусь, а пока вот так.

Пока я всем этим занимался и время приёма информации натикало, 12−00. Коммуникатор, который я и не снимал с руки, издал сигнал, и на его экране побежали строчки информации.

Оглушили… и сам на себя подосадовал:

… необходимо установить связь индивидуального коммуникатора с плитой приемника. При этом откроется дискретный донор-канал.

О, как! И где она есть, эта плита? Наверняка ж в районе зоны «высадки» оказалась. Значит пока не найду — у меня даже «режим» не общий? А какой?

Ещё там — расстояние между интеркомом и плитой приемника должно составлять не более пяти метров".

После прочтения всего массива информации некоторое время сидел и тупо смотрел на море. Вот, значит, как всё… Встал, огляделся. И, как оказалось, не зря. Чуть ниже вершины, в нескольких шагах от неё в трещине меж камнями что-то зацепило глаз, какая-то неправильность. Подошёл ближе — так и есть. Камни были уложены пирамидкой, и они были ДРУГОГО цвета. Чёрные, белые, но не такие как всё остальные здесь. И, что интересно, не на самой макушке, откуда бы их могло сдуть ветром, а чуть ниже. И пирамидка сильно походила на ту, которую я внизу делал. А ведь я откуда-то помню, что альпинисты, посетив какую-то вершину, оставляют на ней какой-то такой знак с посланием внутри…

(приметная горка из камней, подобная той, что и я на песте попадания оставил)

С трепетом и волнением аккуратно разобрал, не раскидывая камни в стороны. В самом низу лежала гильза от какого-то солидного огнестрела. Не ружья, скорее от чего-то побольше. Не сказать, что в этом разбираюсь, но явно не наша, отечественная, а какой-то совершенно незнакомой формы. И фирмы-производителя. «А гильза-то не наша»… Старая, но не ржавая, скорее сильно потускневшая. Маркировка на донышке не прочитывалась, какие-то остатки букв и цифр, не более. То место, куда вставляется пуля, приплющено. Ну, это-то поправимо. Как раз на этот случай у меня и инструменты с собой. Вот и пригодились! Не зря оставлять ничего своего внизу не стал, мало ли… да и возвращаться предполагал другой дорогой, если она найдется.

Острым концом шпателя отжал край гильзы, внутри ожидаемо оказалась записка. А вот в ней…

Увы, то, что там было написано, прочитать я не мог, даже при всём желании. В ней, на листке пожелтевшей бумаги шел краткий карандашный текст на двух языках, каком-то незнакомом мне европейском и ниже, вероятно его копия, на каком-то иероглифическом, чем-то напоминающем то ли тайский, то ли бирманский. Час от часу не легче… И что с этим делать? Ну вот нашел, и, что дальше?

Общее впечатление такое, что кто-то о чем-то предупреждает или извещает, и внизу несколько имен. Вернее, три имени и потом, как бы позже, приписано ещё одно, четвертое. И в одном из текстов одно из имён зачеркнуто. Вот и пойми…

Находку-послание забрал с собой, а на ее место в ту же гильзу вложил свою записку. На русском. Заморачиваться и переводить на английский не стал, потому как на разговорном английском с кем угодно договорюсь, помогая себе энергичными жестами и русскими междометиями, а письменным владею исключительно «со словарём». Словаря, конечно же, у меня не было, хотя словарный запас… «нас всех учили понемногу, чему-нибудь и как-нибудь…». Будет возможность, подготовлюсь и допишу… потом, в другой приход сюда.

Восстановив и укрепив, насколько мог, пирамидку (кажется, альпинисты ее гурой называют), стал спускаться уже по другой стороне склона.

Мумбаи, абитуриент из Мали(день Первый)

(Мумбай, юный абитуриент из Мали… в привычной ему традиционной национальной одежде и раскраске народа фульбе)

Говорили мне дома — не езди к русским, оставайся! Ну куда ты, парень? Там холодно, снег, и привычной пищи нет. Ну нет и ладно, обойдусь тем что там будет. Наши же учатся? И я смогу. А что я, дурак, от правительственного гранта отказываться? Подумаешь, отработать потом придется, деньги возвращать, это ж ещё когда будет, зато из своего Тумбуку уеду, хоть мир повидаю. Хоть так. Вот и согласился на договор на свою голову! И теперь тут надо мной все смеются. Обидно.

Пока летел в самолёте, ещё все нормально было: девушки белые, приветливые улыбаются, кормят, напитки предлагают, а как вышел — так и началось… Не, не-не, не подумайте чего, я спиртного даже в самолёте не пробовал, нельзя нам. Да и в небе до Аллаха близко, харам!

На контроле человек в мундире спрашивает:

— Мумба?

— Нет, Мумбаи, как город в Индии.

— Из Тимбукту?

— Из Тумбуку!

— Цель визита?

— Учится. В Патриса Лумумбу…

— Добро пожаловать в Россию, — и улыбается так загадочно, а сам, чувствую, прямо заржать хочет. Надо мной? Вот что он про меня подумал? Ну да, Тумбукту-то центр провинции, а я из деревни, что рядом, у реки Нигер, но не поэтому же?

Потом в автобусе, да и просто на улице, меня несколько раз спрашивали, узнав мое имя: «Мумба? Мумба-Юмба?» Какая еще Юмба? Нет у нас такой. Была, я помню, говорили в родне, тётка Умбая, но так она давно замуж вышла и к мужу переехала. Им-то какое до неё дело? Или вот спрашивают ещё, как там Сара Барабу и ее корова Му поживают. Не, ничего такого, никакого расизма, как учителя предупреждали, но я их тоже не знаю, и марабу её тоже не знаю, да и нет их у нас. Всяких полно — птицы марабу нет. Есть учителя, знатоки священной Книги, вот мы их между собой марабу называем, но им-то откуда это знать. Вот и пойми! А так люди тут ничего, приветливые. Почти как у нас.

Во дворе дома, где мне земляки сняли квартиру, попросил у ребятни велосипед прокатиться — удивились, но дали, но когда сел и поехал, попадали со смеху. Вот чего они, а? Не буду больше кататься, совсем не буду, как-то не по себе.

Кстати, а чего это пищит рядом? Мыши?

Всё никак не пойму, где очутился. Вроде и чем-то похоже на родные места, и, в то же время, всё не так. Совсем не так, потому что у нашей страны нет выхода к морю. Я вообще никогда столько соленой воды не видел! Да что там море, я вообще нигде раньше не был. А тут столько впечатлений! И вот так вот, сразу. Только вышел из комнаты и вот здесь сейчас… Хоть одежда у меня здесь вся своя, из дома ещё, я же и купить-то ничего не успел там. В чем был — в том и сижу вот. Сказали на вечер дружбы во всём своём прийти, вот и надел. И волей Аллаха Всемилостивейшего и Милосердного как-то здесь оказался. Он велик и знает, что делает, а я для него — лишь песчинка в пустыне. Куда определили, там и буду жить.

Хотя в этих местах я никогда не был, но, порой, чувствуется что-то хорошо знакомое. Не все вместе, а по частям. Отдельные звуки, запахи, ощущение ветра на щеке… Я не знаю, как это объяснить. Порой кажется, что дом где-то рядом, порой — что очень далеко. Но я знаю точно, что это лишь мираж. Вот, например, наша деревня стоит недалеко от реки Нигер. В этом месте Нигер принимает в себя воды нескольких рек и становится воистину великим. В половодье, когда вода выходит из берегов, вся земля становится дном огромной реки, лишь кое-где торчат верхушки деревьев и маленькие островки каменистых плато. Да всё-всё вокруг размокает и превращается в бесконечное болото. Крокодилам и бегемотам раздолье — радуются обилию принесенной пищи.

А тут их нет. Ни крокодилов, ни Нигера. И деревни тоже нет. Зато многих птиц я знаю. А каких-то нет. Как такое может быть? Непонятно. Может, крокодилы в солёной воде не живут? Наверное, так. Хотя зря, как на крокодила охотиться я знаю. И тут бы смог. Что тут такого-то? Он вкуууусный! Какие-то мелкие незнакомые ящерки попадались, черепаховый панцирь видел. Нашел на берегу, прибрал. Удобная штука, буду в нем еду варить. А змей нет, совсем нет. Тоже проверял, не нашёл. У нас-то они очень ядовитые, особенно в брачный период опасны, а тут хоть босиком ходи. Ещё утром, как писк услышал, подумал — раз есть мыши, должны быть и змеи, а их нет. Странное место!

И холодно! Днём-то еще ничего было, а к вечеру похолодало, вот у костра греюсь. Но это точно не Россия, нам рассказывали, что у них там снег кругом, чуть ли не весь год. Не знаю, не видел. Потому, может и поехал не раздумывая, что посмотреть хотел. Не успел, здесь вот оказался. Они мне несколько раз говорили: «Ты чего в куртке всё время ходишь, Маугли, лето же?» И смеются. Не помешала бы она мне здесь сейчас, да… Вот чего, а? Какое лето? Зачем, лето? Да нас по ночам, когда солнце уже сядет, и то, дома теплее. И это я ещё у прохладной реки живу. В северных провинциях Мали там даже и ещё жарче бывает. Да и не Маугли я никакой. Слышал от учителей в школе, что пытались нас французскому научить, про такого, ну так он в Индии жил, не у нас. Странные какие, не могут нормального темнокожего африканца от какого-то бледного индийца отличить. Это же так просто! Если кожа черная — точно африканец, это красиво, а если нет — девушки смотреть не будут, никто замуж не пойдёт. Не знаю, как в столичном Бамако, а у нас в Тумбукту таких нет, чтоб приличная черная за какого-то чужого белого вышла. И калым родителям не поможет. А в России, я видел, их девушки с нашими парнями охотно знакомятся. Ничего не понимаю, как так можно⁈ Они ведь никогда настоящую африканскую еду не научатся готовить, как таких неумех семье показать? Засмеют и прогонят. На что надеются?

У нас бы Мама палкой такую дуру погнала и даже на порог дома не пустила бы, да и тётки, другие жёны Отца, ее охотно поддержали бы. Да, мама, как она вкусно готовит… А ведь у меня братьев и сестер много, потому пищу она готовила простую, но мы и этому были рады. Что найдем — всё в котёл шло. И овощи, и злаки, и рыбу, и змей. Знаю, некоторые наши соседи предпочитают всем продуктам кукурузу или кус-кус. Ну кус-кус и я люблю. А кто ж его не любит?

Одним словом, выбор зависит от вкуса и состоятельности семьи. Мы не из богатых, а у таких мясо редко бывает, а гарниром обычно мы ели рыбу. Чаще всего мама готовила ткхеке — рыбу, томленную с бананами или тигадегуаэна джегуа воссоу, это кто не знает, обжаренное или подкопченное рыбное филе в томатно-арахисовом соусе. Вообще всё, что из арахиса приготовлено, я очень люблю. А тут вот арахиса-то и нет. По крайней мере, пока я его не встретил. Видел какую-то разновидность сорго, не такую как у нас, но похожую, попробую завтра насобирать и что-то из него приготовить… На семейные праздники у нас готовят яссы или кедженоу из курицы. Тоже надо попробовать сделать, вон какие птицы жирные летают. Палкой сшибу или камнем, и готово. Чем ни курица? Эти так даже и побольше будут. И понять ещё надо, что мне написали в этой бумажке.

Тут ведь вот какое дело: у нас много народов разных в стране живёт, бамбара и фульбе, сенуф и сонинке, догоны, сонгаи, малинке, диула, даже туареги и берберы есть, но они далеко в пустыне. У нас в деревне только фульбе.

Сначала на руке в этом устройстве что-то по-русски было написано, потом по-арабски. Потом на бумажке, что рядом со мной появилась, чего-то по-французски написано. А я буквы-то отличить-то могу, даже говорить на французском немного научился, а письменный почти совсем не запомнил. Я ведь в школу-то ходил совсем мало, больше в поле работал, или на охоту ходил, а одного брата, Мукаи, мы всей семьей учиться заставляли. Вот он-то и должен был дальше на учёбу к русским отправится. А он тогда сильно заболел, отравился чем-то, при смерти был. И решать надо было быстро. Вот меня, как самого на него похожего, учиться и отправили. А я грамоты-то и не знаю…