Кот. Стратегия. Забытые Острова. Становление

День Четвертый. Остров Дом

группа Кота

Кот, о. Эспаньола — о. Дом

В общем-то правильно я предположил вчера. Поделился перед сном своими мыслями с Фаей и она подтвердила, да и меня поддержала: по её мнению — выживать тут лучше вместе. Вместе — нам и испанцам. Ну а что я хотел бы другого услышать — от выросшей в многодетной семье?

И, конечно же, было бы неплохо для нас всех если бы эта испанская молодежь решила перебраться поближе к нам, хотя бы и просто жить рядом и на нашем острове. Он явно и больше и зеленей… Всяко лучше этого. И, по крайней мере, для нас — точно комфортней. То, что мы тут уже видели вчера и сегодня с утра — особого оптимизма как-то не внушало. По существу — весь этот их испанский остров представлял из себя один сплошной каменистый холм, при почти полном отсутствии больших деревьев, уже упоминал про это, а то, что и росло изредка — настоящими деревьями назвать-то сложно, лишь кое-где пробивались редкие кусты, пучки травы. Надо же — рядом и такие разные!

И, пожалуй, вот и все местные унылые «достопримечательности», острова Эспаньола, как его уже называли между собой ребята, на этом и исчерпывались. Эспаньола — маленькая Испания, тут нам и без перевода понятно. Даже родничок, дававший такую вкусную воду, выходил почти из-под кручи близко от уреза воды. Он стекал в море и на здешнюю растительность существенно повлиять ну никак не мог. Да и невелик он — чего уж там. Выживать здесь какое-то время действительно можно, но в одиночку, или, на крайняк, вдвоем, а больше людей поселить и надолго — уже и проблемно. В самом ближайшем времени у них встанет в полный рост проблема сначала с топливом для костра, а потом и с водой. Понятно всё…

Похоже что и испанская группа пришла за минувшую ночь к тому же примерно грустному выводу. Правильному. Очень уж они темпераментно это «обсуждали». Кстати, и поселились первоначально они в чём-то вроде пещерки, скорее — укороченного гротика. Так что предыдущий дождь их особо и не затронул. Хотя, конечно же, испорченных нервов добавил и им тоже, это уже мы потом узнали. Палатку свою бонусную они сразу же рядом с ней, с пещеркой-гротиком и поставили, в ней Пако ночевал, а ребята на прежнем месте. Ну, всё понимаю… дело молодое, мы и сами… кхгм… «молодость вспомнили»… Заодно и познакомились б лиже, ага…

Утро у нас сегодня опять было ранним, потому особо в гостях не засиживались, поднялись около семи по местному, даже, скорее, раньше… Смотрим и соседи зашевелились, и к костерку на утренний кофе подтянулись. Пока совместно завтракали остатками вчерашнего угощения — Пилар начала с дальнего захода, слегка подколов меня.

— Ну и мастер же вы храпеть, Un gato!

— Кто-кто? А, понял — вы мое прозвище на испанский перевели?

— Да, мы видели как вы рыбу ели, слышали как храпите, вот и решили — такой человек не пропадет.

Вот это поворот! Делаю вид что не понимаю куда она клонит и демонстративно спрашиваю Фаю:

— Что, разве ж я храпел? Мешал спать?

— Не знаю, я быстрее тебя уснула, и, если даже, и храпел — мне это не мешало. Мы ж в предыдущую ночь под дождем так устали, что немудрено.

Вот ведь несколько раз замечал эту особенность, ещё в походах на Земле. Когда ходил в пешие и водные маршруты с друзьями и близкими мне людьми, мой храп замечали только те, кто спал в соседней палатке. Те же, кто рядом — дамы в одном спальнике со мной или друзья из этой же моей палатки, говорили что если что-то и было, то им не мешало. И вот здесь опять та же история. Причем спали в лодке под тентом, в тесноте в обнимку. И нет, ничего такого не было, просто устали и вырубились.

Тем временем Пилар продолжала разговор, а её ребята внимательно прислушивались, но не встревали. Фая продублировала свой ответ мне на английский, Пако перевел его на испанский… Думаю что в таком двойном переводе часть смысловых оттенков теряется, но, главное — мы, все ж таки понимаем друг друга.

— Un gato, вы что-то знаете что будет дальше со всеми нами?

— Про что ты спрашиваешь?

— Ну вот, все это вокруг… ну острова эти, группы, какие-то Эксперименты по выживанию… — при этом помогала себе энергичными жестами, попеременно показывая на свой остров, другие, на место, где они собрали плиты терминала. — Мы вчера сразу не сказали, но кое-где на соседних островах по ночам видны костры, значит и там есть люди. Такие же, как мы, как вы говорите, лост, или suelto? (потреяшки — англ. исп.)

— Про всех я не знаю. Но могу предположить что всё это, — я тоже широко развел руками — чей-то Гранд Эксперимент. Мы — люди, пиплз, еl pueblo, для них как ratones de laboratorio (лабораторные мыши — исп.). Не знаю их целей, но им для чего-то надо чтобы люди объединялись в группы.

— Мы это и сами также поняли. А ваша, Un gato — какая цель?

— Моя? Ну ты и спросила, амиго! Выжить и вытащить отсюда себя и СВОИХ людей. Для начала определиться где, на каком из островов строить прочный и надежный дом, наладить в нем быт, провести разведку окрестностей и искать, искать, искать. Людей, посылки от Экспериментаторов, я уверен что такие обязательно должны быть, или в виде больших ящиков, набитых продуктами и всем необходимым, а возможно, и какие-то дома. И большой корабль, он непременно должен найтись.

— А НАМ на этом вашем корабле место найдется? — и глаза, как выразительно она на меня смотрела! Не с просьбой, нет, но с огоньком надежды.

— Почему бы и нет? Найдётся, — смотрю, облегченно вздохнула.

— Давайте, амигос, для начала сближения наших групп сделаем так: вы ведь собираетесь возвращаться к себе? Ваш остров заметно больше нашего… Вместе — выживать легче… Возьмите с собой Фиделито, он поможет, а потом, вернувшись, расскажет нам про вас и ваш остров. Может быть вы нас туда потом перевезёте?

— Договорились! Могу даже предложить сделать так. Мы, скорее всего, переберемся жить вон в ту бухту, что напротив вас. Ночью на берегу зажжем костры. Если два рядом: si — вашему парню у нас понравилось и готовьтесь к переезду, если один выше другого — no, и переезда не будет. Годится?

— Si! Еntiendes! — смотрю заулыбалась, и ребята оживились. (да, понятно — исп.)

— Тогда вам надо будет подготовиться к переезду. Toma todo lo que ya tienes en la entrega (взять всё, что уже получили в поставку — исп.), pescar y encurtirlo (наловить рыбы и засолить ее — исп.), кто знает — будет ли она там ловиться такая вкусная…

— Si, jefe, vamos a hacerlo! (Да, Начальник, сделаем! — исп.)

— Еl pueblo unido jamas sera vencido! — это я слова из известной мне песни вспомнил, смотрю удивленно подпевают и Фая и испанцы. Говорю же — споёмся! И ведь не знаю я испанского, а слова откуда-то из сердца, что ли, приходят. Может быть и произношу их коряво, но ведь понимают же!

В общем, тут было всё понятно. Пора собираться. И добраться ещё нужно до своего острова до поставки, и заказ правильно сделать.

Вскоре и отчалили.

Провожали нас… как родных, вот так. Пожали руки, обнялись и в путь.

С берега долго махали, Пилар каким-то платочком, что ли, а Пако на вершину острова взлетел и долго махал оттуда. И я их понимаю — у людей появилась Надежда. И хоть какая-то уверенность в будущем — Мы.

(о. Дом, возвращение, ещё через несколько часов)

Несмотря на то что в этот раз мы гребли уже вдвоем вместе с Фиделем, да и я постепенно освоился с управлением нашей лодочки, сразу направиться к своему острову не получилось. Вероятно какое-то течение мешало. Причем, интересно, вчера оно буквально-таки само вынесло к Эспаньоле, а сегодня сменилось на противотечение и препятствовало быстрому продвижению. Надо будет учесть в дальнейшем что тут, каламбурчик, в течение дня морское течение вдоль островов меняется. Фая, сидящая посередине, несколько раз оглядывалась на меня, но я ее успокаивал, мол, спокойно, все путем, все учтено, ну и парня тоже — «Транкииила, Маньяяяна», на что тот заливисто смеялся. Видимо «наше-Рашевское» « Успокооойся. Не волнуууйся» переводилось не так буквально, а имело какие-то дополнительные смысловые оттенки, мне ещё не ведомые.

Попытались пересечь это небольшое расстояние наискосок, но из-за некоторой неслаженности действий экипажа нас вынесло к ещё одному островку, настолько небольшому, что даже людей на нем не было видно. Причаливать к нему не стали — тут и там торчали из-под воды камни, а мы-то на резиновой лодке, риск… Потому и просто-напросто обогнули его по широкой дуге и прошли по проливу между ним и ещё одним островом, побольше. На нем также людей было не видно, но на берегу заметно было выжженное место от кострища. Высаживаться и выяснять что там такое произошло не стали, решили добраться сюда в следующий раз, подготовившись.

Зато удачно вошли между грядами камней в бухту нашего острова. Нам и вчера издалека это место понравилось, а вблизи так и вовсе оказалось, что наш остров своими двумя вершинками как бы закрывал эту бухту от ветра с открытого моря и здесь в неглубокой бухте-лагуне было удивительно уютно. И деревья погуще, причем, похоже, что состояли из каких-то пальм весьма ярко-зеленых, и пляжик узенький имелся. Скорее всего и вода тут где-то поблизости есть.

Причалили. И тут нам навстречу вышел колоритный такой дедок «бабайской наружности». В тюбетейке! Оба-на! Внимательно нас осмотрел и сходу поздоровался.

— Салям Алейкум, Уважаемые! Куда путь держите?

Мы с Файей переглянулись и она ответила.

— Алейкум Ассалям! К вам в гости, абый! (дядя — тюрск.)

Тут и я к разговору подключился. Видно же сразу — вполне нормальный дедок. Ну как дедок, я и сам давно уж «не мальчик», хоть тоже уже и с седой бородой хожу, но этот, не смотря на то что выбрит и коротко пострижен — заметно меня старше. Встаю и руку протягиваю.

— Иснемысыз, дус! Домой мы вернулись. Я — Кот, Старший здесь, Башар русской группы, моя ханум — татарча табиб Фания, и наш испанский куршэ — Фидель. Ведь это и наш остров, нас сюда переместило. (Здраствуйте, друг; башар — глава, ханум — женщина, табиб — доктор, курше — сосед. — тат.)

— Тогда добро пожаловать «домой», Начальник, — а сам, смотрю, вовсю улыбается. — Могу чаем угостить. Меня Резван-абы зовут.

Дипломатия дело тонкое — особенно у восточных людей. Спешки не любит. Но и нам торопиться надо — поставка скоро. Переговорили, познакомились. Резван оказался узбеком, давно перебравшимся в Поволжье и, можно сказать, обрусевшим, корни прочно пустившим. И детей и внуков в Россию постепенно перевез, и на местных татарах и русских переженил и замуж выдал. По возрасту ему бы и на пенсии давно пора быть, но нет, свою кафешку небольшую держал при одном из рынков Самары, как-то крутился. Повар он, не мог без дела сидеть. Посмотрели мы друг на друга, прикинули и договорились, что и сами сегодня же сюда переберемся, место здесь хорошее, стройматериал вон он, рядом растет, да и с топливом проблем не будет. Да и ручеек с вкусной и чистой водой опять же неподалеку совсем. Его бабай первым делом отыскал. Для Фаи чистая вода рядом — самый весомый аргумент. А Резван-абы в группу нашу войдет. Так и сказал:

— Вы молодые, знаете что делать, вон у вас и лодка уже есть, и котел хороший плов варить, и шурпу, а я при вас буду, всяко не один. Алла Бирса, (дословно «Бог даст» — тюркс., тат.) пригожусь ещё. Куда-то далеко плавать по морю мне трудно, а у костра и дома порядок будет — обещаю! И обед будет. Всегда!

Переглянулись мы с Фаей, она мне кивнула: — Булсын, мол (пусть будет — тат.), а я снова руку новому другу пожал.

Оставили Фиделя помогать деду, выгрузили из лодки наш тент, остатки продуктов и всё кухонное, чтобы по максимуму место освободить, и скоренько к месту старта веслами замахали. Тут уже и Фая попробовала грести второй парой весел… Ну что сказать — научится понемногу. Не сразу, правда…

Я же на лодке сзади сижу, подстраиваюсь под её темп, и летим. Решили через гряду волоком перетащить и прошли аккуратно меж крупными камнями, даже не задели дном отмели. Видимо прилив сейчас или как-то так. Вот интересно, что нам напишут за присоединение к группе бабая? Получилось? На всякий случай дали краткую инструкцию что у нас уже есть и что ему брать первоочередного на его личный терминал. Вдруг пока плиты в одну не собрали — ещё не считается, кто их поймет-то… Кстати, прикольно — ему первоначально по-узбекски инструкцию на экране выдали, а потом по-русски всё пошло. Вот он особо-то, потому, и не удивился — когда нас увидел. Почему-то решил, что раз язык общения с ним сменился, то где-то рядом русские уж точно есть. А потом и нашу лодочку разглядел, как мы от этого к соседнему острову перебирались. А потом там костер горел. Да и наутро за нами и нашими перемещениями внимательно наблюдал. Хитрый старикан, себе на уме, но наш — точно наш.

На месте нашей первой песенной «ночевки» всё было тихо-спокойно, никто нашу стоянку не посещал, плиты терминальные не трогал. Ну и успели туда мы в самый последний момент. Волновались, не без этого. Какое насыщенное событиями утро оказалось.

Резвана нам пока в группу не засчитали. Испанцев тоже, но с ними-то как раз понятно. Вероятно, кроме озвученных вслух намерений надо и плиты в одну объединять. И группы сливать. Ну нет так нет, мы особо-то и не рассчитывали. «Смотрящие сверху», или откуда они там за нами смотрят, всё видят. Потому на наши общих 3 кг заказал по списку, подготовленному Фаей, лекарств и перевязочного материала, общим весом примерно на килограмм. Откуда список? Так просто все! Пока на лодке туда-сюда курсировали, у нас было время и посоветоваться, и переговорить, и к заказу подготовиться, да и записать всё, что брать решили.

Ну что вам сказать, специфический «врачебный» почерк у всех у них, вероятно, профессионально неразборчив, потому едва глянув через плечо на её записи, сразу же попросил писать всё крупными печатными буквами. Ведь у меня времени не будет лишнего разбирать что там и как. Зря сержусь… Хуже «врачебного» только у меня самого почерк, там постороннему понять вообще ничего невозможно. Ну у меня-то понятно отчего — навыки писанины от руки, можно сказать, утратил напрочь. Где-то с класса 8−9-го, точно не помню, появилась в моем «арсенале» гедэровского производства печатная машинка «Эрика» с русским шрифтом, понятно. Так вот, и большую часть того, что мне приходилось писать, старался выполнять на ней. Школьные сочинения разве только от руки писал, да и то домашние — в черновиках сначала набивал-настукивал, а потом набело переписывал. Кому-то покажется глупо? Ну а мне так удобнее виделось… Мелка моторика — от навыков письма? Да бросьте! По клавишам практически вслепую лупить — тоже уметь надо. Сам сподобился освоить, и, когда уже научился, уже в студенчестве, с удивлением узнал что существуют методики и запоминания расположения клавиш, и как руки над клавиатурой правильно держать, и про скоропись «по машинному»… Не поздно, но кое-что умел уже и так.

Кхе, вспомнилось… Ладно уж, расскажу. Училка по русскому в старших классах мои, писанные от руки школьные сочинения-каракули, проверять вообще не заморачивалась и читала вообще по диагонали. Говорила, мол, «что там все правильно, и грамматически и идеологически в целом верно», поэтому за содержание она ставила пятерки, а вот за почерк… Ну там всякое бывало, типа «глаза ее не способны эти загогулины одну от другой отличать». Видал как-то ролик как иностранцы наши прописные буквы читают, чуть не плача… Слово шиншилла, например. Уржался! Это ж и про тех кто мои почеркушки читал. Зато с той звонкой поры выработалась некая полезная привычка воспринимать любой текст исключительно в печатном виде, а нём самом видеть бО́льшую часть ошибок и опечаток. И свои, и чужих. Иногда до смешного доходило — в газетах и книгах карандашом исправлял. Ну, кому что дано…

Математика, к примеру, особенно Высшая, мать её, «ТерВер» — теория вероятностей и всякая прочая сверх заумная лабуда мне потом и в школе, и в универе давались с большим трудом, так же как химия и физика. В любых их видах. Вероятно потому что они — «точные науки»? ТочЁные, млин… Они ж мой мозг тОчат, так? Почему-то я уже с детства решил, что они в моей практической жизни станут не нужны совсем — вот и не вникал. Да, в общем-то, как оказалось, и прав был. Особенно здесь, на Островах. Как там у Вертинского-то? Ага, вот, вспомнил: «Я не знаю, Зачем и Кому это нужно….» Во-во!

Ладно, это всё сейчас несущественно. Ближе к реалу… Почему лекарств и перевязочного? Да посмотрели мы на дружную троицу испанцев, похоже, они ещё «дёшево отделались» — всего-навсего несколько царапин и ушибов. Следует предполагать, что и не только они, но и любые другие попаданцы, с которыми предстоит в будущем нам встретиться, могут иметь всё что угодно. Ожоги — солнечные, и от неумело разведенных костров, простуды от непривычного перепада температур и смены климата, вывихи-ушибы, а то и переломы, возможно — даже и отравления.

Ну да, я и сам вполне мог опасно травануться, попробовав сдуру и наобум незнакомых плодов. Ладно, со мной-то обошлось, но не всем же так повезло. И, кому-то на фоне обезвоживания, если нет рядом питьевой воды, реально здесь могло поплохеть. Да и в море чего только не водится — и зубастого и ядовитого. Вообще, складывается у меня такое ощущение, что в в здешнем море предстоит провести немало времени, ничуть не меньше чем на островках здешней суши. Вот ко всему этому и надо было заранее подготовиться.

Заказал ещё веревки, крепкого репшнура, типа того, что в виде лееров на нашей лодке применялся, с десяток метров. Похоже что этот расходник, время от времени, постоянно придется брать. Ну и острый нож ещё, типа скальпеля, для врача, вдруг понадобится? И себе, уже как оружие. Не фанат-«ножевик» я, вовсе нет, но уже успел убедился, что складной нож при себе, да ещё и с нескольким полезными функциями будет пригождаться тут практически постоянно. И топорик заказал небольшой, насколько веса хватало, тоже на практике за эти дни понял, что он — необходимая штука. То подрубить что-то надо, то вытесать. И зажигалок несколько штук на остаток веса. Потом подумал, нож себе пока вычеркнул и вместо него фонарик заказал. Вдруг где-то подсветить придется, или сигнал подать. Потом снова шнур «подрезал» до пяти метров и ещё и для освещения стоянки другой заказал, помощнее, но из той же линейки.

Получил, всё как положено. Сидим рассматриваем — доктор свои «игрушки», я свои — фонарики. Мне с собой на постоянную носку и на лодку отдельный — Led Lenser H7R.2 налобный с дальностью до 160 м со световым потоком до 60 ч, с питанием от аккумулятора, длиной всего-то в 3,5 см, и весом в 165 г. Вот это, особенно последнее, и понравилось, и компактный и сильный. И второй — уже помощнее, кемпинговый LED LENSER PL6, с защитой от пыли и влаги, при рабочих температурах от- 20-RC до +40RC и весом всего-то 280 грамм. Правда, у обоих сложность — зарядка только от от USB; но потом, чуть позже, предполагаю, решу и эту задачу. Придётся её теперь решать! «Нет таких трудностей, которые не смогли бы преодолеть большевики!» — как-то так писали в свое время на плакатах в нашей стране. Или там это про крепости говорилось? Ну да не суть, главное, что и мы их преодолеем.

Могу к этому лишь добавить — что большую часть трудностей они создавали себе сами, но это уже ненужная софистика и казуистика, и, чего уж там — совсем другая история. Да и мы вовсе не те самые большевики, и мало нас всё ещё. Чувствую, будет нас со временем и больше, а кто как, где и когда появится — пока всё ещё не понятно. Особенно тут и своих, наших. Предполагаю: это не обязательно будут русские или условно «русскоязычные» — вон, за примером испанцев далеко ходить не надо, просто наших, и всё! Но это пока нас тут мало. Уже теперь становится ясно, что люди вокруг точно есть и надо только правильно выбрать тех, с кем действительно стоит объединяться в общие группы. И с кем не стоит — ни за что и никогда. Совсем — то есть, абсолютно. Дальнейшие события это и показали.

Собрались мы довольно быстро, погрузили всё наше невеликое имущество в лодку и стали возвращаться обратно. «Были сборы недолги, от Кубани до Волги…» — так в одной старой песне пелось. Помнится когда-то на сборах во время строевой подготовки мы эту песню разучивали. Надо же — столько времени уже прошло, а помню, будто вчера это было!

А по сборам реальным — вот здесь и сейчас всё именно по скорому прошло. Да и было-то этого имущества, раз-два и обчелся, не нажили ещё. Основное богатство, конечно же, объединённая наша с Фаей плита терминала, её бережно завернули в одежду и тщательно привязали к леерам на бортах лодки. Рисковать этим просто не имеем права. Может быть можно было бы и по берегу перенести, но это слишком долго и придется либо разделяться, либо оставлять лодку тут. Ну уж нет — всё свое берем с собой!

По традиции, которую собираемся вводить на посещаемых островах, перед уходом сделали пирамидку на месте стоянки, в нее вложили записку на русском языке: Остров Дом. Русскоязычная группа обосновалась на противоположном конце этого острова. Добрым людям — добро пожаловать!

Кто прочтет и как поймет, не знаю, но на других языках писать почему-то не стали.

Вот так вот! Называть остров Россией сочли неподходящим, даже скорее — не совсем уместным, тем более, что вполне может быть, что и иностранцы какие, кроме знакомых уже дружественных испанцев, к нам ещё подселятся да присоседятся, а Дом — он и есть дом. Для всех. Кстати, его я здесь на острове нам и построю. Со временем. Обещал же уже.

Решили не повторять прежнего маршрута, тем более, и с течением тут всё ещё пока непонятно. Потому и решили двигаться… в противоположную сторону. И с моря наш Дом осмотрим подробнее заодно, да и ещё что-то новое непременно о нем узнаем. От берега тоже решил в этот раз не удаляться, если встречный ветер или сложное течение — выгребу и далеко не отнесет. В общем-то, и правильно сделал.

Пару раз приставали ненадолго, осматривали берег, вроде тут острых камней не встречалось. Чем дальше удалялись от мыса Большой горки — тем растительности на берегу становилось всё больше, и она теснилась гуще. Встретилось место, что-то вроде галечного пляжа, на котором какие-то птицы толпой сидели. Именно что птицы, и именно что «толпой», потому что назвать это шумное сборище стаей — как-то неправильно. Подплыли-подобрались поближе. Бог ты мой! Пингвины, но какие-то странные.

Вспомнилось из былого студенческого… улыбнуло. Тут же, не откладывая нАдолго и рассказал очередную свою «кошачью байку» Фае — чего только одному-то веселиться? Среди одногруппников училась у нас девушка из Крыма. Даже Старостой ее деканат назначил. И, хотя, и была она по возрасту заметно старше нас, всех остальных, в большинстве своем вчерашних школьников, но в некоторых местных «географических» вопросах слегка «тупила». Порой до смешного доходило. Первой же зимой, когда мы первокурсники шли толпой на занятия по ОФП — увидала на льду реки большое скопление рыбаков. Ну нам-то местным такое и не удивительно — рыбачат себе и ладно. А вот её поразило!

— Пингвины??? Откуда они здесь?

— Ну, Наталья — ты ж будущий географ! Так же нельзя! Подумай ещё? Откуда им тут взяться-то? — весело отвечаю ей.

— Ну как же — вот же они! — Тут уж над ней ржали и все остальные.

— А я не поняла, чего смешного-то? — удивленно отвечает на мой рассказ Фая. — Вот же они перед нами, и там могли быть, на нашей родине, а?

— Они ж только в Антарктиде живут! Ну и вокруг нее — на ближних островах и материках — и все в Южном полушарии. Все, понимаешь — ВСЕ! Ну вымерли они на нашей планете, или были человеком истреблены, те виды что в северном водились. Нет их там. Зато тут есть… Значит мы здесь — в Южном! И ты сама, выходит — «пленница стереотипов». Это только в детских мультиках пингвинёнок может с белым медвежонком в природе встретиться и дружить, ну и зоопарках, конечно же. А так в нашей земной реальности — они по разные стороны планеты. Только так и никак иначе. Ну и вот здесь — на этой, Платформе, еще может быть… Хотя более чем уверен — они, всё же, и здесь разделены морями и океанами.

(то, что на картинке — быть в природе не может! Это — явный монтаж!!!)

Ну и, попутно, раз уж затронул «полярную» тему — ещё одна байка вдогонку. Надо ж ей как-то теперь настроение поднять?

— Однажды купил торт с названием «Полярный»… Угадай — какое животное было изображено на самом торте. Не на коробке — внутри.

— Да я уж теперь и не знаю… Или белый медведь или вон как эти — пингвин. Может быть… хотя я ни в чем теперь не уверена. Явно ж там что-то не так?

— И правильно делаешь, что сомневаешься, молодец, матурым! (дорогая — тат.) Ведь внутри там на верхней части выдавлено изображение… циркового слона. Да-да, его самого. Не оленя-тюленя-моржа, а так. А на упаковке — слово «Полярный»! Знай наших! Россия — родина слонов!

Вот и разрядил обстановку… Все жить веселее. По натуре такой… стараюсь шутками и байками как-то настроение улучшить. Не всегда получается — так и я не клоун… Скорее как «солдат Швейк», у которого на абсолютно все случаи и ситуации — готовая история. Или анекдот. Те, кто меня знает — привыкли. А кто привыкать не хочет, не держу — «Вэлком, Хаэрле Иртэ!» (добро пожаловать — англ., в добрый путь — тат.)

Потом уже, когда делал следующую поставку, заглянул в справочник по видам животных — очень было интересно кого мы тут встретили. Оказалось — Галапагоские пингвины! Расскажу тут, чтобы потом не отвлекаться: «Является уникальным представителем вида пингвинов. И уникальность его заключается в его среде обитания. Это единственный вид пингвинов, который обитает всего в нескольких десятков километров от экватора. Температура воздуха там колеблется 19–28 градусов по Цельсию, а воды 22–25 градусов. Сами по себе Галапагоские пингвины довольно мелкие. Их рост до 50 сантиметров, а вес до 2,5 килограмм. От шеи до глаз проходит полоса из белых перьев. К огромному сожалению, этот вид является вымирающим. Их насчитывают всего примерно 2000 взрослых пар.»

Ну не знаю — «вымирающие» они на Земле или нет, но тут они вполне себе были живые и здоровые, упитанные и очень неплохо себя чувствовали. Тут их было… примерно «до хрена». Это такое «ёмкое» число — если кто его не знает и считать не собирается. «Аборигены» заинтересованно всем пляжем посмотрели на приблизившуюся лодку, вероятно решая, грозит ли она им какой-либо опасностью, потом успокоились и занялись своими пингвиньими делами. Ну и мы прошли мимо. Будем знать. По крайней мере еще какой-то вполне доступный ресурс. Вот едят ли их — это ещё выяснить надо. Решил попробовать и вернулся. Фая поначалу слегка возражала, типа «они такие забавные», и оказалось что она вообще-то вегетарианка, и мясо не ест. Блинн!!! Стал расспрашивать подробности. Там, на Земле не ела. А тут… ну, в общем и целом, выбирать не из чего. Придётся питаться тем, что добудем. Посовещались и решили добыть пару тушек на пробу. Повар у нас уже есть. Пусть он и попробует приготовить.

В общем, высадились с края пляжа, и аккуратно веслами стали отжимать от остальных пару птичек покрупнее, чтобы весь базар не переполошить. Отогнали. А там веслом их, и потом топориком добили. Обухом. Ну я добил — кто ж ещё-то… Хотя никогда ранее птицу бить не приходилось. И в пакеты сложили, чтобы крови в лодку не натекло. Потом уже посмотрел по справочнику и вот что узнал. Оказывается, есть такое мнение: «Пингвины, будучи вполне съедобными птицами, не раз выручали участников экспедиций. Мясо пингвина на вкус похоже и на говядину, и на птицу, и на рыбу. Оно довольно жесткое, но весьма вкусное, пока свежее.» По крайней мере таковы отзывы полярников. Один из антарктических рецептов приготовления пингвиньего мяса: «нарезать мясо тонкими ломтями и обжарить его в пингвиньем (или не пингвиньем, а какое под рукой будет) яйце с хлебом. Пингвиньи яйца несколько отличаются от куриных: их белок не затвердевает, даже после тщательной прожарки, а желток имеет красный цвет». Все это потом Резвану-абы и рассказал. К тому времени, когда это стало известно, мы уже и сами на себе опробовали вкус пингвиньего шашлыка. Вполне, надо сказать, съедобно. И удивительно для всех оказалось, в том числе и для Фиделя.

(«Гости незваные», или «кто к нам с чем зачем — тот от того и того!»; вечер, о. Дом)

Но это я несколько вперед забегаю…

А пока мы прибыли с другой стороны нашего острова в ту же бухту, откуда вышли ещё утром. Близился вечер. Остров наш оказался вполне компактным и уютным, то есть за день, даже меньшую его часть, и, особо не напрягаясь, его можно было обойти на веслах весь. Что мы, собственно говоря, и сделали. И успели вовремя. На берегу, вытащенный на берег, стоял двухместный прогулочный водный велосипед.

Гости в дом? Или «гости незваные» пожаловали? И кто же это, интересно? Чтобы понапрасну не рисковать, причалили в стороне и, вытянув лодку, направились в сторону места предполагаемой стоянки. Взяли с собой нож и топор, а плиту терминала из лодки достали и укрыли в прибрежных кустах. Начали движение. А там…

В общем, вокруг нашего костра сидели чужаки, двое взрослых бородатых восточных людей и один щуплый белый подросток. Связанный! В стороне лежал тоже связанный и, видно, крепко побитый Фидель, с окровавленной повязкой на голове, а Резван что-то готовил, похоже собирался разливать гостям чай. Из нашего котелка.

Выступил вперед, убрав Фаю за спину. Она было порывалась сразу кинуться к раненому, но я тихо сквозь зубы рыкнул:

— Тукта! Душманлар! Отвлекай. (Стой, Стоять; враги! — тат.) Резван, завидев нас засуетился, что-то стал быстро говорить на каком-то непонятном наречии, мешая разные слова, и показывать на меня и доктора.

Старший бородач засмеялся — стал махать рукой, мол, подходи, чего стоишь.

Младший так откровенно ржал, глядя на нас и плотоядно так рассматривал Фаю. Да, чувствую, с ЭТИМИ мира не будет. Совсем не будет! Надо что-то решать. Подхожу. Медленно. Тем временем замечаю, что Резван снял котелок с огня и показывает глазами на старшего. Выразительно так показывает. Приближаюсь.

И тут-то все и завертелось. Фая вышла из-за моей спины, отошла в сторону и, бурно жестикулируя, что-то на явно арабском стала им говорить. Медленно, с трудом подбирая слова, и похоже, вплетая суры из Корана. Не знаю что именно, мне не до этого было. Оба абрека, в этом никакого сомнения уже не было, посмотрели на нее, вслушиваясь и пытаясь понять, что она им толкует.

В это же время Резван, пользуясь тем что «гости» отвлеклись, выплескивает кипяток в рожу и глаза старшего абрека, я бросаюсь вперед и рубаю топориком младшего. Сразу не убил, попал по роже, пришлось ещё разок его приложить, уже в висок. Резван тем временем выхватывает из-за пояса абрека кинжал и перерезает врагу горло. Профессионально так, как барана. И тут раздается крик белого паренька, даже скорее крик ужаса. Ну я его понимаю. Только что все было мирно, и вдруг два трупа и, возможно, он следующий… Фая подлетает к нему, дает ему затрещину и тот замолкает.

«Приплыли», называется! «Здравствуй-здравствуй, старый Дом, наш милый тихий дом-дурдом…» Оглядываюсь на повалившиеся трупы противников… и тут меня начинает выворачивать наизнанку. Резван оттаскивает меня в сторону. Он внешне спокоен, но быстро-быстро что-то говорит на узбекском. Отмахиваюсь, и сквозь спазмы пытаюсь спросить:

— Они точно одни? Больше нет?" — Получается что-то неразборчивое, но Резван меня понимает и успокоительно хлопочет вокруг — нету, мол больше, душманлар — киттык (всем врагам — конец, — тат.), так я его понимаю.

Да, вот так вот, я и вообще вида крови не люблю, а тут пришлось самому убивать. Впервые! И трясет в отходняке всего. Фая и Резван успокаивают как могут, отпаивают водой, а потом чаем.

Да уж, «насыщенный» выдался денек, ничего не скажешь. Вечереет. Над морем вот-вот зажгутся первые южные звезды. А у нас ещё и похороны срочно нарисовались. Ничего не поделаешь, авторитет и напор моих восточных людей победил. Хотел было бросить трупы врагов в море, но уступил. Ладно, не переломлюсь, выкопаю могилки, хрен с ними!

Попеременно, чередуясь с Резваном, копаем яму в стороне от стоянки. Лопатки нет, потому приходится как-то ковырять грунт всем инструментом что у меня есть. И оттаскиваем чуть в сторону на куртке одного из душманов. Да, эта почва помягче, чем на той стороне острова. И там как-то на суглинок было похоже, а тут, я даже не знаю как назвать, что-то с песком и мелкими камушками. Малец помогает, старается, но видно что боится нас до дрожи. Ну так не мы его напугали, жизнь такая — либо они нас, либо мы их. Зовут его Lucas, Лука значит, Люк не совсем так пишется. Да мне-то что, хоть «лук», хоть «чеснок». Лишь бы успокоился. Не с ними он, а пленник их, австралиец из Сиднея, потом его историю расскажу.

Уже перед закатом хороним «гостей незваных». Там огромная куча сложностей в восточных похоронных обрядах, нужно досконально все их соблюдать, но нет сил и средств все выполнить правильно, поэтому просто помогаю более опытным в сем вопросе. Да и жара… Муллы или абыстай (мусульманский священнослужитель и его жена, чаще всего ведет молитву для женщин в отдельном помещении, неплохо знает Коран, их священную книгу, при отсутствии муллы может проводить похоронный обряд) тоже нету, потому, пока мы копаем, Фая осмотрев и перевязав раненого Фиделя, сидит возле умерших, чуть раскачиваясь, и монотонно читает наизусть что-то религиозное на арабском. Так положено. Потом омываем их тела водой, принесенной из находящегося неподалеку источника, обертываем их же одеждой, освободив её от всего лишнего. Опускаем в яму, засыпаем землей. Все это время оба моих боевых сотоварища — Резван и Фая, попеременно что-то монотонно читают. Я молчу. Спорить нет сил. Пусть делают что хотят. Главное, что мы поняли друг друга, и в решающий момент выступили как одна команда. Для меня это важнее. А обряды… ну что обряды, выполнили долг и забыли.

После похорон все молчим, разговаривать абсолютно не охота. Да, даже, и есть-то не охота. Чаю попили да спать улеглись. Успел ещё показать Резвану-абы тушки привезенных птиц, тот кивнул, сказал только «завтра» и отнес их к ручейку. Как-то собирался он их в листья завернуть и спрятать, так, чтоб и испортится не успели, и не сожрал никто. Я в это уже не вникал. Уснул.