Котт в сапогах

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, в которой повествуется о том, как благородный Конрад фон Котт и рыжая ведьма заключили союзнический договор и какой неожиданностью это закончилось для господина Танатуса

— Сам виноват! — прошипела не хуже кошки Коллет. — Из-за тебя мы лишились заработка! Нас избили!

— Ой-ой-ой! — Я демонстративно стал вылизывать лапу. Очень затягивающее, кстати, занятие! — Профессиональный риск, милочка!

— Тогда считай, что с тобою тоже случился профессиональный риск!

— Ты ничего не забыла? — Я выглянул в окно, на подоконнике которого сидел. — Мне идти к Мордауну?

— Мерзавец!

— Тише, тише! Перестаньте лаяться! — примирительно развел руками фокусник. — От вашей ссоры никому лучше не будет!

— Заткнись!

— Заткнись, Жак!

Мы с ведьмой опять уставились друг на друга. Рядом со мной на стене уже дымилось пятно обуглившейся древесины — несколько минут назад мне удалось довести Коллет до попытки изжарить меня молнией. К счастью, точность у магической молнии оказалась еще хуже, чем у турецких мушкетов. Зато следы от моих когтей на унылой физиономии Жака Кошона (он же — «великий маг» Дестротус) и на предплечье девицы заживать будут долго!

— Начнем сначала?

— Я тебе не верю! Стоит мне вернуть тебе человеческую внешность, ты нас предашь!

— Потомок рода фон Коттов никогда не опустится до предательства!

— Да ты ведь только что угрожал, что пойдешь к Мордауну!

— Это не предательство! Договор пока не заключен, а вы являетесь моими врагами.

— Сначала помоги нам уничтожить Мордауна, тогда я тебя расколдую.

— У меня, знаешь ли, тоже нет особых оснований верить тебе. К тому же вас там могут убить, и тогда наш договор не будет стоить и выеденного яйца. Нет уж — сначала ты мне верни прежний облик, а потом я помогу вам схватить Мордауна.

— Схватить? — Коллет издевательски рассмеялась. — Ты не можешь схватить мага такого уровня! Нам повезет, если мы сможем его просто уничтожить!

— Эй-эй, не торопись! Его никак нельзя убивать! — Я вспомнил о Хилобоке и его дочери. — То есть в крайнем случае, конечно, можно, но нежелательно.

— Да зачем он тебе?

— Не мне. Понимаешь… я в некотором смысле действую в интересах одной коронованной особы. Короче, — решил признаться я, — он превратил местную принцессу в лягушку, и его нельзя убивать, пока он ее не расколдует!

— Про лягушку я знаю… Но ты хочешь сказать, что взялся спасать принцессу?!

— Ну что значит «взялся спасать»? — смутился я. — Я же наемник, вот меня и наняли. Ну и оруженосцу моему она понравилась, а он, похоже, ей.

— Оруженосцу? Когда мы встретились в Либерхоффе, ты не был похож на человека, у которого может быть оруженосец.

— А вы не были похожи на людей, которые хоть что-то смыслят в магии, — парировал я. — Впрочем, тут ты права — откуда у меня возьмется настоящий оруженосец? Я ведь всего лишь ландскнехт… хотя вообще-то дворянин. Это просто деревенский парень, которому некуда было деваться. Я помог ему выпутаться из неприятной ситуации, он пару раз спасал мою шкуру, вот и путешествуем вдвоем. Оруженосцем я его называю потому, что это немного дисциплинирует его.

— Деревенский парень? — недоверчиво покачала головой Коллет. — И ты говоришь, он понравился принцессе?

— Да, а что? Он отличный парень и гораздо лучше подходит для трона, чем Хилобок. И уж всяко лучше, чем Мордаун… Ох, черт! Я совсем забыл! Ведь Андрэ у него!

— Андрэ — это твой оруженосец?

— Да! И он, черт возьми, сидит сейчас в подвале у Мордауна, а жирная скотина по кличке Бык тянет из него жилы! Так что, детка, некогда мне с тобой тут болтовней заниматься. Либо расколдовывай меня, либо я сам буду действовать. Только тогда уберись подальше с моей дороги, а то знаешь — на войне все средства хороши. И не трогай Мордауна!

— Тоже мне вояка! Тебя искать снова в той куче под окном? — насмешливо бросила ведьма. — Ладно, ладно, мир! Только ты ошибаешься — Мордаун тебе не нужен, принцессе он не поможет.

— Я придумаю, как уговорить его.

— Дело не в этом. Он просто не сможет помочь Анне. Он незнаком с этим колдовством.

— Откуда такая уверенность? — подозрительно прищурился я.

— Коллет! — засуетился Жак. — Он и так слишком много из тебя вытянул!

— Спокойно, Жак. Я знаю что делаю. — Ведьма опустила взгляд. — Я долгое время была ученицей мэтра Мордауна…

— Та-а-а-ак… — протянул я, перестав умываться. — Вот это ни фига себе, скажу я вам, признание!

— Он раньше был не такой!

— Ага! Он был высокий стройный блондин с римским профилем…

— Ты удивишься, но почти так. Правда, блондином он никогда не был, но высоким и стройным… Все беды начались, когда мэтр Морган стал придворным магом. Отец нынешнего короля взял его на службу, и Морган оказался в самом центре дворцовых интриг. Он был тогда совсем молодым человеком, почти мальчишкой. Да, очень талантливым — магическая сила в нем была невероятная, — но в остальном он был самый обыкновенный парень. Морган хотел того же, чего хотят в его возрасте все молодые люди, — всеобщего признания, любви, могущества. При дворе было много соблазнов. Ну он и не выдержал — полез в этот клубок. Захотел власти. При старом короле и при Гарольде все еще держалось в рамках благопристойности, оба были сильными и властными людьми, потому вельможи опасались слишком уж зарываться. Потом Гарольд пропал, на трон взошел Хилобок, и началась настоящая битва за власть. Конечно, не в прямом смысле — никто не выходил с копьем и мечом против соперника. Использовали более тонкое оружие — интриги, доносы, обман. В крайнем случае — яды и наемных убийц.

— А как ты вообще оказалась при дворе? — заинтересовался я. — Твои родители — придворные?

— Я… — Ведьма замялась, но все-таки ответила: — Дело в том, что я сирота. Отца своего я не знаю, мама никогда не говорила, кто он. Возможно, он был из низкого сословия, и мама — придворная дама, любимая фрейлина покойной жены Гарольда — стыдилась подобной связи. Она умерла от болезни, когда мне было пять лет, и меня взяла в воспитанницы ее подруга, тоже фрейлина. Она учила меня всему, что положено знать придворной даме, брала с собой во дворец. Там однажды Морган и обратил на меня внимание. Ни моя покровительница, ни я, разумеется, не знали, что у меня есть дар ведьмы, — сила во мне тогда еще спала, но Морган ее учуял и взял меня в ученицы. Я хорошо училась, совершенствовала мастерство и постепенно стала понимать, что магией при дворе занимаюсь я, а Морган все свое время посвятил интригам. Это борьба за власть так сильно его изменила — даже внешне. Моргана пытались убить много раз. Ногу ему чуть не отрубил секирой наемный убийца, подстерегший мага ночью на улице. С тех пор нога стала короче и плохо сгибается. Потом в его спальне обрушили потолок, и он пролежал под камнями почти двое суток, пока разбирали завал. От этого у него голова такая сплюснутая. Ну и, конечно, несколько раз попытались отравить. Он всегда находил противоядия, но от этих ядов и лекарств его всего скрючило. Обычному человеку хватило бы любого из этих покушений, но мэтра каждый раз спасала его магическая сила.

— Жутковатая история…

— Истины ради надо сказать, мэтр тоже не проявлял особого милосердия к своим конкурентам. Разница только в том, что он выжил, а большинство его врагов — нет.

— А какое твое место во всем этом?

— Я с самого начала старалась держаться от «войны» подальше. В моем распоряжении была лаборатория, огромная библиотека, масса свободного времени — что еще нужно для счастья? Морган давно перестал интересоваться моей работой, лишь время от времени приказывал что-то сделать для короля или мельком спрашивал, как мои успехи. А потом… потом я придумала и сумела составить этот проклятый эликсир — для превращения людей в животных. Это большое достижение для мага! Трансформация живых существ, особенно людей, считается одним из сложнейших магических искусств…

— И ты побежала хвастаться к Мордауну.

— Конечно. Ведь он все еще был мой господин и учитель, я полностью доверяла ему. Да чего там скрывать — как это часто случается с молоденькими дурочками, я влюбилась в своего учителя. Думала, если стану настоящей ведьмой, он поймет, что я достойна его любви. И очень расстраивалась из-за его пренебрежения к моим успехам в магии, хотела привлечь его внимание чем-то особенным. И добилась своего, — горько усмехнулась Коллет. — В последнее время Морган почти не интересовался моей работой, но, услышав про эликсир, вопреки обычному, все подробно расспросил о моем открытии и взял образец эликсира, как он сказал, «для изучения». Я обрадовалась, но он больше не вспоминал об этом эликсире, словно его и не было. Вскоре после этого принцесса надумала искать себе жениха, началась суматоха, меня загрузили прогнозами и предсказаниями, и я забыла про «образец». Потом был этот фарс — смотр «женихов». Конечно, я понимала, что Морган преследует свои цели, но — поверь — разогнав эту свору претендентов на трон, он сделал для королевства и принцессы доброе дело. Стоящих людей среди них не было. Но самое страшное случилось после смотра. Я случайно увидела, что Морган провожает принцессу до ее покоев. Они зашли внутрь вместе и довольно долго не появлялись.

— А ты подглядывала…

— Нет! Что ты! — покраснела ведьма. — Я просто постояла немного на балконе, ожидая, чем все кончится. Понимаешь, я ведь знала, что Морган хочет в короли. А тут этот смотр женихов. Мэтр Мордаун грамотно их всех спровадил, но ясно же было, что нужно действовать сейчас. Я догадалась, что он будет просить руки принцессы, и решила посмотреть — чем все закончится. Согласись, смена короля — вопрос важный… Ну ладно, не смотри так! Да, я дико ревновала его! Господи, какая же была дура!‥ Ладно, неважно. В общем, мэтр вскоре вышел из покоев — один, но с какой-то коробкой в руках — и отправился прямиком в лабораторию. Тут уж меня охватило любопытство! Ведь Морган уже давно забросил занятия магией, полностью превратившись в царедворца. Я решила за ним проследить. Есть такой хитрый чердачок над лабораторией, взрослый мужчина там не поместится, но я всегда была такая маленькая и тощая, потому легко проскользнула через него на потолочные балки в кабинете Мордауна. Там я и устроилась. И видела, как он достал из коробки лягушку и заговорил с ней! Тут мне стало очень страшно, я ведь не дура и сразу сообразила, что произошло. О чем шел разговор, я не слышала — слишком разволновалась, даже чуть в обморок не упала. А когда пришла в себя, разговор уже закончился, мэтр создал пространственную дыру — это единственное волшебство, которое у него до сих пор хорошо получается, — и отправил бедную принцессу неизвестно куда. Потом вызвал этого громилу Быка и приказал схватить меня — якобы это я заколдовала принцессу. Тут мне стало ясно, что, если меня схватят, живой мне из подвала уже не выйти. Дождавшись, когда Морган и Бык ушли, я собрала в лаборатории все, что смогла унести в сумке, и сбежала. Жаль, Мордаун не стал учить меня делать пространственные дыры, пришлось идти пешком…

— И тебя не поймали?

— Сначала пытались, но я сумела изменить внешность, запутать след — у хорошей ведьмы всегда много трюков на такой случай… А потом Морган успокоился и отозвал своих ищеек — ну чем ему могла грозить одинокая изгнанница? Он, наверное, решил, что я забилась в какой-то дикий угол и буду сидеть там тише воды ниже травы.

— Хм… Он так плохо изучил тебя?

— Нет, — усмехнулась Коллет. — Поначалу именно это мне и пришло в голову. Я ведь была в тот момент глупой девочкой, ничего, кроме дворца, в своей жизни не знавшей. Наверное, это покажется подлым, но мне и в голову не пришло попытаться спасти принцессу — я слишком испугалась. Да и где ее было искать? Морган мог забросить лягушку куда угодно. Вот и решила — то, что случилось во дворце, меня больше не касается. Устроюсь в какой-нибудь деревне, буду лечить местных крестьян и их скотину, а они за это будут приносить мне все необходимое. Запросы у меня ведь совсем простые. Сначала все именно так и получилось. На деньги, которые удалось прихватить с собой, я купила домик в одной из деревень. Начала лечить крестьян — они были этому рады, благодарили, несли подарки. А потом в одном из дворов пала корова — я даже не успела ее осмотреть и понять от чего.

— Дай угадаю! «Благодарные» крестьяне немедленно решили, что это твоя вина, и захотели тебя сжечь?

— Догадливый какой… только не сжечь, а забить камнями. Мне удалось сбежать. Все вернулось на круги своя, только теперь у меня не было денег — все ушло на покупку дома. Кое-как я добралась до одного небольшого городка и попыталась открыть практику там — надеялась, что городские жители не такие суеверные. К счастью, самое свое большое богатство — знания — я сохранила, а необходимые для лечения травы и корешки можно собрать в любом лесу. Денег на обзаведение лавкой у меня не было, и я стала торговать своими сборами у ворот, просто расстелив на земле рогожу. Травки раскупали охотно — честно говоря, для привлечения покупателей я использовала простенькое колдовство, на время делающее людей более легковерными. Но я ведь ничего плохого не делала! Все мои сборы помогали именно так, как я обещала! Впрочем, думаю, это не имело значения — ведь я в любом случае была конкурентом местным лекарям. В тот же день в Магистрат на меня подал жалобу глава цеха аптекарей — он обвинял меня в шарлатанстве и колдовстве. Меня схватили и поместили в тюрьму при Магистрате, даже не дав сказать ни слова в свое оправдание. Добрый священник, навестивший меня, сказал, что на следующее утро меня сожгут.

— И как же ты спаслась?

— Я… мне удалось обмануть стражников. — Ведьма густо покраснела. Вызывающе вздернула подбородок. — Да, ты правильно угадал — не обманула. Подкупила единственным, что у меня оставалось. Ты не имеешь права осуждать меня! Я хотела жить… Мне удалось усыпить стражников и выбраться из тюрьмы. Но этого было мало — мне нужно было еще и из города выбраться, а ведь у меня теперь не было ничего, кроме рваного платья и нескольких серебряных монет, украденных у стражи. Я подумала и решила — раз из меня сделали преступницу, буду искать убежище среди преступников.

— А ты крепче, чем я думал. — Я с симпатией посмотрел на девчонку. — И как? Тебе это удалось?

— Удалось… не совсем так, как ожидала, но удалось. Я нашла самое сомнительное питейное заведение в городе, уговорила хозяина показать мне, кто из посетителей принадлежит к воровскому союзу города, и просто подошла к ним с просьбой отвести к их главе. Каким-то чудом меня не зарезали сразу и действительно отвели к Ночному Магистру. И по какому-то капризу тот согласился принять меня под свое покровительство…

— Только это оказалось совсем не то, про что ты думала, — проницательно заметил я.

— Да… Я надеялась, что буду просто лечить преступников, но Ночной Магистр сразу дал понять, что здоровье его подданных — их собственные проблемы. А от меня требуется что-то более существенное — зелья для одурманивания людей, составы, разъедающие замки, яды… Я бы, наверное, не роптала — в конце концов, от жителей города я не видела ничего хорошего, так что и причин жалеть их у меня не было. Но Ночной Магистр возжелал и меня — ему, видите ли, нравятся молоденькие девушки. Это было слишком противно, и я вновь сбежала.

— Ты везучая, — покачал я головой. — Мало кому удается сбежать от воровских кланов.

— Везение тут ни при чем, — возразила девчонка. — Я придумала хороший план и нашла помощника — Жака.

— А, так он тоже…

— Ну да, он, конечно, никакой не фокусник. Жак — вор, не очень ловкий, правда. Его постоянно преследовали неудачи, последнее время он даже не мог собрать денег для уплаты Ночному Магистру за право воровать в городе. Потому он иногда приворовывал из заначек других членов союза и еще сообщал всякую важную информацию начальнику городской стражи. Но его начали подозревать и вот-вот могли раскрыть.

— М-да… — Я с трудом удержался, чтобы не высказаться по поводу выбора «делового партнера». — Тяжелая ситуация…

— Но я придумала, как нам обмануть Ночного Магистра! — гордо заявила девушка. — Жак сообщил начальнику стражи, где находится одно из тайных убежищ воровского союза — как раз то, где в те дни мы с ним прятались. Стражники нагрянули под утро, между ними и ворами завязалась схватка, и я при помощи нехитрого колдовства навела морок — всем показалось, что нас с Жаком убили и сбросили в канал. На самом деле мы воспользовались суматохой и сбежали. Ну и решили путешествовать дальше вместе. Мое колдовство плюс его воровские навыки — вдвоем проще выжить. Чтобы не привлекать к себе внимание, стали изображать фокусников.

— И все это за пару месяцев? — Я только покачал головой. — Круто с тобой жизнь обошлась!

— Да. В каком-то смысле та Коллет, которой я была еще этой весною, погибла. А я решила отомстить Моргану за нее.

— Понятно. — Я помолчал, размышляя. — Значит, Мордаун колдовать не может?

— Почти нет. Он, конечно, что-то помнит, например пространственные дыры, только потому, что часто ими пользуется. Но основные силы он сконцентрировал в той сфере магии, которая позволяет управлять людьми. Он может легко запутать человека, внушить ему что угодно, заставить поверить, что черное — это белое, и наоборот. Это очень сильная магия, потому нельзя его недооценивать. Не позволяй ему заговорить себя.

— По-моему, твоя магия впечатляет куда сильнее, — покосился я на обгорелое пятно.

— Только впечатляет, — пожала плечами ведьма. — Сам видишь — в тебя я не попала. А Моргану этого и не нужно. Он внушил дворцовой гвардии, что те должны подчиняться ему, и две сотни солдат, вооруженных до зубов, будут защищать его куда лучше моих молний. Любой человек во дворце не пожалеет своей жизни, чтобы спасти Мордауна, — вот какова сила его магии. А ты говоришь — впечатляет. Ярмарочный фокус это…

— М-да… И как же вы собирались в таком случае его уничтожить?

— Ну-у-у… Я хотела пробраться во дворец и застрелить его.

— План замечателен своей простотой, я сам такие предпочитаю, — покачал я головой. — Но прежде чем лезть в открытое окно, следовало убедиться, что за ним никого нет.

— Откуда же мне было знать! При мне он туда заходил максимум раз в неделю — за какой-нибудь книжкой. Я потому в кабинет и полезла, что там, кроме меня, никто никогда не бывал.

— Теперь ты знаешь, что Мордаун перебрался туда. Могу еще сказать — он ставит какие-то эксперименты.

— С ума сойти… Хотя, ведь теперь у него нет меня, а поддерживать реноме мага нужно. Что ж, придется найти другой путь.

— Позволь напомнить тебе твои же собственные слова — во дворце каждый человек сейчас готов жизнь отдать за любимого государя. А он, между прочим, наверняка уже знает, что убийца, сброшенный из окна утром, остался жив.

— Проклятье!

— Я же говорил, Коллет! — вдруг встрял в разговор до сих пор молчавший Жак. — Брось эту затею! Давай вернемся в соседнее королевство или отправимся дальше — с твоей Силой и моим талантом не пропадем!

— Понятно. — Я посмотрел на вора-фокусника. — Значит, ты против этой затеи?

— Помилуйте, добрый господин! — Жак прижал к впалой груди руки. — Вы же сами видите! Это невозможно, опасно! Ну зачем?! Я вот не понимаю — зачем? Вы — понятно — вы принцессу спасти хотите. Это ваше дело, глупое, но оно понятное. Но нам-то зачем в это лезть? Я вот думаю…

— Заткнись, Жак! — Ведьма хлопнула ладонью по столу. — Решение принято. Тебя с нами идти никто не принуждает — чего ты трясешься?

— Ну и ладно! — обиделся вор. — Ну и не хотите умного совета, промежду прочим — очень умного совета! Слушать не хотите? Не хотите? Вот ну и ладно…

— Бррр… — потряс я головой. — Он всегда так говорит?

— Почти всегда. Через то и неприятности имеет.

— Понятно… Вот что, твой план никуда не годится — сама понимаешь. У меня есть другой…

«Конрад, ты глупец! — промелькнуло в голове, когда лапа в очередной раз соскользнула с почти идеально гладкой стены. — Зачем ты в это ввязался?»

На этот вопрос я себе ответить не мог. Идея просто сама собою выкристаллизовалась, пока я слушал рассказ Коллет, и сама же собою соскочила с языка. Я даже удивился, когда ее высказал. Но, надо отдать себе должное, план был хорош. Во всяком случае, на тот момент он показался и мне, и ведьме вполне удачным. Ведь проблема была в том, что ни Коллет, ни Жак проникнуть во дворец незаметно не смогут, тем более теперь, когда Мордаун наверняка вправил мозги страже. К тому же Жак боялся мага до одури и принимать участие в покушении отказался напрочь. С другой стороны, для меня пробраться во дворец было несложно. Но я ничего не смог бы сделать магу — в кошачьих лапах ни кинжал не удержать, ни тем более — пистолет. Надежного яда под рукой тоже не было, да и — судя по опыту неудавшихся покушений — маг легко находил противоядия. Зато под рукой была Коллет и ее эликсир! В том, что снять ее заклятие не могут другие маги, я уже имел возможность убедиться. Оставалось только проникнуть в кабинет или спальню мага и подлить несколько капель зелья, например, в вино. Я почему-то решил, что проще будет проникнуть в кабинет — наверное, потому что один раз уже побывал там.

Мой план никак не учитывал, что камни в стене башни будут подогнаны друг к другу с ювелирной точностью. Еще от нашего внимания ускользнуло, что ремень, на котором висела фляжка с эликсиром, будет постоянно сползать с меня и спутывать задние лапы. А вот о том, что кучу отбросов, спасшую нам с ведьмой если не жизнь, то цельность наших костей, уберут, мы могли бы и догадаться. Видать, Мордаун послал стражу проверить, кто там к нему лез в окно, а те и доложили, что злоумышленник остался жив благодаря куче мусора. Интересно, что мэтр Мордаун сделал с дворником? Впрочем, наплевать на дворника — что будет со мною, если я сорвусь? Боюсь, даже кошачьи инстинкты не уберегут меня от поломанных лап. Коллет, правда, уверяла меня, что в лечебной магии она прекрасно разбирается, но проверять ее слова мне совсем не хотелось.

За этими мрачными размышлениями я сам не заметил, как добрался до крыши. Мое предположение оказалось верным — между крышей и стеной оставалось достаточно щелей и дыр, в которые я мог бы…

— Вор! Вор! — налетело на меня что-то черное, орущее и отчаянно бьющее крыльями. В лоб прямо промеж глаз ударило — как мне на мгновение показалось — чеканом, больно, аж слезы брызнули. Каким-то чудом удержавшись на стене, я отмахнулся наугад лапой, удачно попав по мягкому. В воздух взвились черные перья, но отброшенная ударом ворона ловко перекувырнулась в воздухе и понеслась на меня, выставив клюв, словно атакующий рыцарь копье. Сообразив, что опасность мне угрожает вовсе не шуточная, я изо всех сил рванул вверх и протолкнулся в первую попавшуюся дыру. В тот же момент мой бедный хвост зажало как в тисках и начало тянуть назад. Не выдержав этого издевательства, я заорал благим матом, и на этот вопль ответил торжествующе каркающий хор:

— Вор! Ворище! Вор! Скинем вниз! Вор!

Тут уж я перепугался не на шутку — похоже, под крышей башни гнездилась целая стая мерзких птиц и сейчас они собирались устроить мне серьезную взбучку. Противостоять целой стае ворон не всегда под силу даже человеку, чего уж говорить о коте? Страх придал мне сил, я рванул сильнее, еще раз взвыл от боли в крестце, но освободился и кубарем покатился по чердаку. За стенами поднялся невообразимый галдеж.

— Что, съели?! А вот вам! — крикнул я воронам и захромал к дырке в полу чердака.

— Что-то птицы разгалделись! — послышался снизу знакомый капризный голос. — Прикажи стражникам — пусть проверят чердак.

— Есть, ваше величество! — Этот голос я раньше не слышал, но, судя по ответу и характерному лязгу металла при передвижениях, это был какой-то стражник. Возможно, начальник стражи. — Эй, ты! Рядовой! Бегом вниз, передай приказ — немедленно трех солдат на крышу башни. Все обыскать, виновных в птичьем шуме изловить и доставить! Доступно?

— Есть, сэр!

Я осторожно перебрался с чердака на балку и прокрался в такое место, с которого был виден почти весь кабинет. В кабинете находились два человека. Мэтр Мордаун опять кутался в свою меховую мантию, сидя в кресле у камина. Перед ним навытяжку стоял невысокий плотный человек с чудовищными бакенбардами, свисавшими чуть ли не до нагрудной пластины парадного рыцарского доспеха.

— Ладно, это все неважно, главнокомандующий. Птицы могли и сами по себе расшуметься… вернемся к нашим баранам.

— Разведка докладывает, что за вчерашний день войско Пусия Первого маршем миновало приграничный Тупинг и в настоящий момент приближается к столице.

— Скверно… Война нам сейчас совершенно не нужна. Но каков Пусий! Сидел себе тихо, притворялся изнеженным бездельником, которого волнуют только наряды и балы. А стоило у соседа разразиться кризису, как он сразу навострил зубы — отхватить лакомый кусок! Недооценил я его…

— Осмелюсь доложить, во главе армии стоит не Пусий…

— Естественно. Он слишком труслив и изнежен. Кто из его рыцарей взялся за грязную работу?

— Ваше величество, войско ведет Хилобок Четвертый!

— Вот как… — Маг некоторое время молча смотрел в огонь. — Не ожидал от старины Хилли такой прыти. Надо было не морочиться и просто отравить дурня. Вечно я страдаю из-за своей доброты.

— Истинно так, ваше величество!

Я с ужасом почувствовал в возгласе рыцаря искреннее сочувствие. Ни капли подхалимажа — главнокомандующий действительно считал, что маг страдает из-за доброты. И впрямь страшной силы магия в руках у мэтра Мордауна.

— Ну что же… Они хотят войны? Они ее получат!

— Да, ваше величество! — экзальтированно воскликнул рыцарь, но тут же замялся. — Э-э-э… Ваше величество… осмелюсь доложить, войска не хотят вступать в бой.

— Что значит «не хотят»?! — От ставшего вдруг тихим и ласковым голоса мага несчастный рыцарь задрожал так, что доспех задребезжал, словно повозка лудильщика на неровной дороге. — Кто их вообще спрашивает?!

— Ваше величество, не извольте нервничать — вам вредно! — заныл главнокомандующий. — Вот! Опять у вас веко дергается! В прошлый раз вы так разнервничались и сэра Божедома Невезучего закинули аж в Испанию… он только недавно вернулся… очень поиздержался… продал… все… с себя…

— Тихо! — Мэтр Мордаун закрыл глаза и зажал уши руками. — Замолчи… Не беси меня!

— Молчу!

— …девять… десять… уф… — Морган поднял на рыцаря взгляд. — А теперь объясни — что значит «не хотят воевать»?

— Понимаете, ваше величество, те солдаты, с которыми вы провели разъяснительную беседу, готовы за вас хоть в огонь, хоть в воду. Да и рыцари все — спросите любого! Но вы же только с одним полком поговорили. А остальные как были темнота, так и остались. Не понимают величия текущего момента! И они не хотят воевать — говорят: это же наш законный государь Хилобок Четвертый вернулся. Как же против законного-то государя воевать? Вот. И не хотят.

— А… Ну да, действительно, — неожиданно повеселел мэтр Мордаун. — Я и забыл, что с остальными солдатами не поговорил… по душам. Да. Что ж, это беда поправимая. Завтра с утра устрой-ка ты мне смотр наших войск. Сколько там у Хилобока войск?

— Три полка пехоты, один — кавалерия и десяток пушек в обозе.

— Отлично! Собери мне на площади перед дворцом пять… нет, пожалуй, шесть наших лучших полков. Пожалуй, к девяти утра.

— Но, ваше величество, если войско Хилобока выдвинется с зарей, к девяти они будут уже в видимости столицы!

— Вот и хорошо! Чтобы истина воссияла в умах солдат, мне много времени не понадобится. А они прямо с площади и ринутся в бой — со свежими, так сказать, моральными силами.

— Замечательный план, ваше величество…

Что еще хотел сказать главнокомандующий, так и осталось неизвестным. Потому как в этот момент в коридоре раздался шум, и в кабинет без стука ввалились три стражника с извивающимися мешками в руках.

— Ваше величество, разрешите доложить его благородию! Ваше благородие, приказ его величества выполнен! — несколько сумбурно отрапортовал один из стражников. — Виновники птичьего шума выловлены и доставлены!

— О! Вот порадовали старика! — просиял мэтр Мордаун, потирая ручки. — И кто же это у нас там? Вытряхните-ка их…

Я с ужасом уставился на стражников, развязывающих мешки. Неужели Коллет полезла-таки за мной? И Жака уговорила… Стоп-стоп… Что за ерунда? Если это Коллет и Жак, то кто третий?

— Каррр! Каррраул! Кошмаррр!

— Мама!

— Что это?

— Идиоты!

— Кошмаррр! Каррраул!

Я скорчился на балке, стараясь остаться незамеченным как обалдело крутящим головой магом, так и беснующимися воронами — кто их знает, что им взбредет в голову.

— Кретины, идиоты, бездари! Уничтожу! Сгною!

— Ваше благородие! Вы же сами приказали изловить и доставить виновников шума!

— Сэр Ганджубас, ваши подчиненные что, издеваются надо мной?

— Нет, они просто…

Пх-х-х.

Пх-х-х… П-х-х-х.

Внизу несколько раз сверкнуло пурпурным заревом. Несколько ворон на моих глазах затянуло в маленькие «водовороты», возникшие прямо в воздухе, остальные птицы резко прекратили панику и вылетели в окна. Я осторожно выглянул из-за балки. В кабинете остался только мэтр Мордаун да три пустых мешка на полу. Маг протяжно зевнул и позвонил в колокольчик. Через мгновение на пороге возник слуга.

— Мешки убрать. Вино подогреть со специями — Бык знает как подать. Постель приготовить.

Слуга так же мгновенно испарился вместе с мешками. Через некоторое время в кабинет вошел Бык — на этот раз в ливрее слуги, сидевшей на нем как на огородном пугале. В руках громила осторожно нес поднос с графином вина и блюдом с печеньем.

— А… Поставь вот сюда. Да, вот так… Ах, Бык, что бы я без тебя делал? Кругом либо идиоты, либо враги! И, самое ужасное — идиотов гораздо больше. Понимаешь, Бык? Врага можно переманить на свою сторону. Убедить в своей правоте, подкупить или, на худой конец, запугать. И он будет хорошим соратником. А идиот — он безнадежен. С ним ничего нельзя сделать, и когда он искренне на твоей стороне — это еще хуже. Ну ничего, надеюсь, бывшему главнокомандующему понравится в Алжире. Он часто говаривал, что хотел бы сразиться с османами — теперь у него есть шанс.

— Да, господин!

— Все-таки он там будет не один — с тремя своими людьми. И с воронами…

— Да, господин!

— Передай этому… э-э-э… А кто там у меня еще остался? Впрочем, неважно! Кого первым встретишь, тому и передай, что он теперь главнокомандующий. Все равно они там все одинаковые. Или враги, или идиоты… как я устал!

— Пойдемте, господин, ваша постель готова!

— Спасибо, Бык. Сейчас пойду… Только выпью вина.

Я заметался… То есть внешне я остался совершенно неподвижен, но внутренне заметался — подлить эликсир в вино сейчас оказалось совершенно невозможным. А потом Морган ляжет спать. Входит ли в его привычки пить по утрам? Вряд ли! Какой-никакой, а маг — у них положено голову держать ясной… А потом он задурит головы солдатам и устроит бессмысленную бойню! Проклятье!

Пока я переживал, мэтр Мордаун допил вино и, опираясь на руку Быка, вышел из кабинета. Я прислушался, торопливо спустился вниз и последовал за комичной парочкой. Не может мне так упорно не везти! Наверняка маг хоть что-то с утра съест или выпьет. Ну не помчится же он выступать перед войском на голодный желудок в самом деле!

Утешив себя этой мыслью, я прокрался почти к самым дверям королевской спальни и, укрывшись за мраморным вазоном (хвала Хилобоку — во дворце вазоны и даже целые клумбы с цветами торчали на каждом углу), прислушался. Ничего. Только сопят на посту стражники да слышно, как в спальне Бык напевает хозяину колыбельную. Как же мне внутрь проникнуть-то? Неужели амбал собирается просидеть там всю ночь? А ведь вполне вероятно! Устроится на коврике под дверью — чтобы в случае нападения убийцы сначала наткнулись на него. Так во многих замках заведено… В нашем-то родовом гнезде таких варварских обычаев, конечно, не было — батюшка мой, как я уже писал, был человеком прогрессивных взглядов. К тому же, по здравом размышлении, ну кому понадобится засылать к нам убийц? Но у некоторых знакомых дворян этот обычай — заимствованный, кстати говоря, у сарацинских правителей — был весьма популярен.

Точно! Морган захрапел, и я услышал, как Бык возится под дверью, устраиваясь на подстилке. Итак, путь в спальню для меня закрыт… я осознал, что нервно подметаю пол хвостом, и постарался взять себя в… гм… руки. Ничего, впадать в панику рано — есть ведь и другой конец «цепочки», а он более доступен! После недолгого блуждания по засыпающему дворцу я по запаху горелого жира разыскал кухню. Поварята как раз заканчивали отмывать посуду, в котле замачивали бобы, а рядом с плитой стояли две бадьи с тестом. Оно и понятно, к завтраку во дворце обязательно должен быть свежий хлеб. Что ж, обоснуемся здесь… Я укрылся в самом темном углу за мешками с репой и приготовился ждать. Стоило, пожалуй, хорошенько выспаться перед завтрашним днем. Но выспаться мне, разумеется, не дали.

— Эй, бездельники! — раздалось от дверей, и в кухню мягкой походкой вошел невысокий бледный тип в абсолютно черном камзоле. — Где еда для заключенных? Почему не доставили?

— Так это… господин Танатус… — залепетал один из поварят. — Господа повара уже разошлись по домам, а нам ничего не сказали!

— А разве в замке есть заключенные? — несмело вякнул другой поваренок.

— Это, разумеется, не вашего ума дело, молодой человек! — надменно произнес бледный тип. — Но, поскольку дело и впрямь экстраординарное, доставлю себе удовольствие подтвердить — благодаря нашему замечательному мэтру Моргану Мордауну в нашем дворце наконец-то появился заключенный… Ах, дети, вам этого пока не понять — какую радость испытывает профессионал, когда его работу наконец признают необходимой!

— Поздравляем, господин Танатус! — нашелся первый поваренок. — Это рано или поздно должно было произойти!

— Что? — неожиданно уставился на него блеклыми, выпуклыми, как у лягушки, глазами Танатус.

— Это… ну… Раз есть тюрьма, в ней должен кто-то сидеть, господин начальник тюрьмы…

— Образ твоих мыслей правильный, молодой человек! — захлопал в ладоши Танатус. Похоже, у мужика не все дома — его настроение скакало, как температура при лихорадке. — Не испытываешь ли ты желания сделать карьеру на более достойном и интересном поприще, чем кухня? Теперь, когда в тюрьме появились заключенные, я намерен подать прошение об увеличении штата. Перед тобою откроются великие перспективы!

— Я… я недостоин такой чести, господин начальник тюрьмы! — Из моего укрытия было заметно, как поваренок резко побледнел и покрылся потом — видимо, от осознания великих перспектив, готовых обрушиться на его голову.

Тут на его счастье в кухню ввалился шеф-повар и с ходу наступил бледному господину на ногу. Поскольку шеф являл собою полную противоположность тюремщику, а именно, был дюжим краснолицым толстяком, ноге господина Танатуса пришлось нелегко. Не замечая перекосившегося лица начальника тюрьмы, шеф воздел руки к черному от сажи потолку кухни и возопил:

— Почему посторонние на моей кухне?! — Повернувшись к господину Танатусу и придавив его обширным чревом к столу, шеф завопил на этот раз прямо в лицо начальнику тюрьмы: — Почему посторонние на моей кухне, я спрашиваю?! С каких пор моя кухня стала проходным двором?! Это служебное помещение! Здесь должен царить идеальный порядок и чистота!

— Боже… — простонал начальник тюрьмы. — Франц! Прекрати орать и СОЙДИ С МОЕЙ НОГИ!!!

— О! Извини! — нормальным голосом произнес толстяк, отступая от Танатуса. — Чего приперся-то?

— Я не «приперся», а был вынужден покинуть вверенную мне территорию и лично прийти сюда исключительно по той причине, что до сих пор не была доставлена еда для заключенных!

— Цэ-цэ-цэ… — покачал головой шеф-повар. — Ты не пробовал говорить попроще? У меня был тяжелый день, все время у плиты, жарко, башка трещит, а тут еще ты… кому что не доставили? Откуда у тебя заключенные?

— Грамотное и изящное построение речи является необходимым искусством для благородного человека. Заключенный номер восемь, именующий себя маркизом д'Карабасом, был задержан сегодня утром за попытку покушения на главу государства, поломку дворцовых ворот, дверей главного входа и причинение прочего материального и морального ущерба. В настоящее время находится под следствием, до конца которого будет пребывать в камере предварительного содержания.

— А, так вот кто ворота выломал! Здоров, видать, маркиз, наверняка правильно питается! — уважительно протянул Франц. — Погодь, а почему «заключенный номер восемь»? Кого еще посадили-то?

— Никого, — слегка порозовел бледный господин Танатус. — Нумерация сквозная — начиная со дня постройки тюрьмы.

— А… понятно. Ну извини, приятель, я же не знал, что у тебя кто-то сидит. Объедки уже все на скотный двор отправили. Вот если хочешь — отнеси маркизу хлеб. Все равно к утру зачерствеет. Вот еще немного сыра осталось и полбочонка пива… Пиво, правда, выдохлось уже. Неловко такое предлагать маркизу, но в конце концов он же в тюрьме!

— Подойдет. — Танатус равнодушно махнул рукой. — Есть у меня подозрение, что он тот еще маркиз. Но завтра не забудь прислать нормальной еды — пока заключенный под моей ответственностью, я не хочу, чтобы у него были причины жаловаться на плохое содержание.

— А ты поставь его на довольствие. Мне, между прочим, отчитываться за продукты!

— Бюрократ!

— А с вами иначе нельзя! — не остался в долгу шеф-повар.

Я дождался, пока он отвернется с какими-то поучениями к поварятам, и выскользнул вслед за начальником тюрьмы. Надо же! «Маркиз д'Карабас»! Ну Андрэ, ну молодчина! Сообразил назваться выдуманным мною титулом и остался жив! Если бы мэтр Мордаун стразу понял, что перед ним простолюдин, приказал бы повесить не раздумывая. А так решил проверить, нет ли за маркизом организации. Благородные ведь обычно заговоры в одиночку не замышляют. Проклятье! Бедолагу наверняка весь день пытали, пока я с Коллет трепался. Ну ничего, Конрад фон Котт уже спешит на помощь!

Между тем господин Танатус прошел по анфиладе, окружающий большой зал приемов, свернул в какой-то неприметный коридор, вдоль которого расположены были одинаковые дубовые двери, взял с полки фонарь, запалил в нем свечу, вошел в самую последнюю из них и — запер ее за собой. Я невольно выругался: да что же в этом дворце все аккуратные такие?! Что у них тут, полотенца кто-то воровать повадился? Или это мне сегодня так везет? Ну да я никогда не пасовал перед запертыми дверями — наемник я или нет? Тем более что под рукой у меня была прекрасная отмычка. Точнее, не под рукой, а прямо в руке… э-э-э… в лапе. Выпустив коготь на среднем пальце, я поковырялся в замочной скважине, и через несколько минут замок сдался.

Открыв дверь, я обнаружил крутую лестницу, спускающуюся куда-то глубоко во тьму. Господин Танатус, видимо, уже успел далеко уйти со своим фонарем, и темнота внизу была непроглядная — даже для меня. Прикрыв за собою дверь, я побежал вниз по ступенькам, надеясь только, что подземелье дворца построено стандартно, без всяких лабиринтов, ловушек и прочих извращений. Так и оказалось. Даже лестница на самом деле была не такой уж и длинной — по моим подсчетам, она уходила под землю не больше чем футов на пятьдесят, просто заканчивалась она крутым поворотом, из-за которого и не было видно свет фонаря. Я заметил его отблески на противоположной стене, когда почти достиг последней ступеньки, а голоса услышал еще раньше. Точнее — один голос, принадлежавший господину Танатусу. Начальник тюрьмы вещал в своей нудной манере что-то бесконечное, собеседник же его хранил молчание. Зная Андрэ, я даже мог предположить почему.

Спустившись с лестницы, я осторожно выглянул из-за угла — господин Танатус сидел ко мне боком в кресле у небольшого столика и разговаривал с кем-то, находящимся вне поля моего зрения.

— Посудите, однако, сами, маркиз! Большинство благородных семейств так или иначе имеют постоянные отношения между собой, что нельзя считать чем-то экстраординарным, ведь большинство таких семей связано друг с другом родственными узами. Эти отношения выражаются в поездках друг другу на светские приемы, балы, псовые и соколиные охоты. Конечно, всех не упомнить, но ваш титул, маркиз, достаточно высок, чтобы визит любого из членов вашей семьи на какое-либо светское мероприятие запомнился мне. Тем не менее я уверен, что никогда ранее не слышал такого имени — д'Карабас. Не желаете ли внести ясность в этот вопрос, маркиз?‥ Маркиз!

— А?

Я чуть не расплакался от нахлынувших чувств, услышав знакомый ответ.

— Вот и об этом я тоже хотел бы поговорить с вами. Несомненно, некая лаконичность в изъяснении своих мыслей часто свойственна представителям даже благороднейших из семейств, особенно тем, кто посвятил себя военной карьере. Да и положение узника не располагает к многословному общению с тюремщиком — понимаю и никаких претензий не имею. Однако не могу не отметить, что ответ, состоящий из одного лишь «А?» на все без исключения вопросы, выглядит подозрительно. У меня даже складывается ощущение, что это не есть выражение протеста по поводу вашего задержания и не естественная реакция на пережитое унижение, а просто результат того, что вы меня не понимаете, маркиз… Маркиз, вы меня слушаете вообще? Неужели вы так проголодались за один день… Послушайте, я ведь специально нарезал сыр, чтобы его можно было… О-о-о! Прошу вас, не делайте так больше! Проклятье, я не могу на это смотреть! Вы — животное!

Господин Танатус вскочил и, забыв на столе фонарь, бросился вон, едва не отдавив мне хвост в темноте. Подождав, пока на лестнице стихнут шаги, я вошел в темницу. За изрядно проржавевшей решеткой на тонкой подстилке из соломы восседал мой оруженосец. В одной руке гигант сжимал булку хлеба, в другой — сразу несколько ломтей сыра. Откусив поочередно от того и другого, Андрэ бесхитростно положил еду на отнюдь не блистающий чистотой пол и присосался к бочонку с пивом. Сглотнул — как мне показалось, не жуя, — и витиевато рыгнул. М-да… манеры у «маркиза», конечно, грубоваты. Но это уж пусть Анна голову ломает…

— Ну как, Андрэ, убедился? Я был прав…

— Господин?! — Андрэ выронил бочонок и на четвереньках подбежал к решетке. — Господин! Вы все-таки пришли за мной?!

— Ну не мог же я тебя бросить… Хотя и стоило бы после твоей выходки. Интересно, на что ты рассчитывал — один против всей дворцовой стражи?

— Не знаю, господин, — вздохнул оруженосец. — Я подумал, надо ведь что-то делать! Это неправильно, что принцесса будет лягушкой. А вы ей помочь почему-то не хотели. Вот мне и пришло в голову — раз я теперь маркиз, пойду сам к магу. Напугаю его как следует, он и согласится ее расколдовать. Вы не думайте — я бы и за вас попросил тоже!

— Гм… Спасибо, Андрэ, это очень трогательно. И что? Получилось мэтра Мордауна напугать?

— Ну… Ворота я все-таки вышиб! — расплылся в счастливой улыбке Андрэ. — Они на самом деле такие хрупкие. Мой тятя на подвал двери куда крепче ставил, а я их исчо мальцом сносил! А тут один раз пнул — ворота-то и проломились. Видать, подгнили. Стражники, как это увидели, сразу и разбежались. Потом я двери во дворец вышиб, потом еще одни… а они все не кончаются! Вижу — стражники бегут. Думал спросить у них, как пройти к магу — они же здесь служат, должны знать, — побежал за ними, но они, по-моему, испугались. Не, точно испугались. Потому что убежали сразу. Ну вот… И рыцари какие-то навстречу выбежали, начали мечами махать. Ох, господин, вы же знаете, как я всякого этого оружия боюсь! Ну отобрал у двоих мечи, скрутил — чтобы, не дай бог, не порезался кто… Только хотел спросить, где мне этого ихнего мэтра искать, а они чего-то все разбежались уже. А потом я смотрю — стоит плюгавый такой мужичок и так он на меня смотрит — я сразу понял — маг! Я только хотел с ним заговорить, как он что-то такое сделал руками, и я сразу здесь оказался. Видать, он разозлился очень. Я там столик какой-то раздавил или даже два. Может, он из-за этого?

Я представил, как Андрэ гоняется за стражей и рыцарями по дворцу, вышибая двери и ломая мебель, и вынужден был согласиться:

— Да, я думаю, у него были все причины разозлиться!

— Что же теперь делать? — повесил голову «маркиз». — Он теперь не согласится принцессу и вас расколдовывать?

— Не расстраивайся, Андрэ. Это не имеет значения. Он, оказывается, и не может нас расколдовать.

— Не может? Но как же он?‥

— Это длинная история, дружище, а здесь не лучшее место для долгих разговоров. Надо тебе отсюда выбираться, пока господин Танатус не привел в порядок свою утонченную душевную организацию и не вернулся. — Я запрыгнул на стол и снял с крючка здоровенный ключ на кольце. — Я так понимаю, именно это — ключ от твоей камеры? Ну-ка попробуй открыть.

Замок послушно щелкнул, и Андрэ бросился меня обнимать.

— Ну-ну, тише ты! Кости мне переломаешь, увалень!

— Это… это что такое?! — раздался полный праведного возмущения вопль. — Маркиз, как вы смогли выйти?! Немедленно вернитесь в камеру!

— Андрэ, хватай его!

— Кто это сказал?!

— Я не могу, господин…

— Андрэ, если выберемся, на кухне я видел копченый окорок!

Как я и думал, этот аргумент пересилил миролюбие гиганта. Господин Танатус не успел даже «Мама!» сказать, как очутился в камере. Оглядев скудный интерьер и остатки сыра на полу, начальник тюрьмы взвыл:

— Вы не имеете права!

— Послушайте, Танатус. — Я уселся на краю стола, закинув лапу на лапу. — Вы ведь неглупый человек? Мы с маркизом сейчас уйдем. Вы, конечно, можете кричать и шуметь. Возможно даже, что вас кто-нибудь услышит и выпустит, хотя вообще-то стены тут толстые. Но вы хотите объяснять мэтру Мордауну, как упустили заключенного и оказались на его месте? Учитывая его милую привычку забрасывать разочаровавших его подданных во всякие экзотические места? Вот и мне кажется — не хотите. Мой совет — пересидите эту ночь здесь. Уже к завтрашнему полудню у королевства будет другой король, а вы — как узник преступного узурпатора — сможете рассчитывать на его благосклонность. Подумайте над этим… Пошли, Андрэ, нас ждут великие дела!

Оруженосец не заставил себя упрашивать — видение копченого окорока вдохновляло его на подвиги. Меня даже посетила идея направиться к магу и при помощи Андрэ убедить того принять эликсир. Правда, обдумав все возможные варианты, я сам же отверг этот план как слишком уязвимый для всяких непредвиденных помех. Да и вообще разгуливать по коридорам дворца в компании с ожившей осадной башней, да еще и отягощенной перманентным пацифизмом, я счел слишком опасным. Испытывать характер трусоватого гиганта следовало только в крайнем случае, а пока надо было его где-то спрятать… легко сказать! Интересно, где во дворце, нашпигованном стражниками и придворными, можно спрятать здоровенного детину в рваных штанах и нательной рубахе? Тут мне на глаза попалась очередная подставка с цветами, и в голову сразу пришло идеальное место — зимний сад! Наверняка после отъезда Хилобока про его святая святых все благополучно забыли. После недолгих поисков я обнаружил двери, представлявшие собой сплошной витраж, на котором изображен был райский сад. Сомнений в том, что укрыто за этими дверями, у меня не было. Так и оказалось — в огромном зале под потолком, искусно собранном на манер того же витража, но из прозрачных стекол, раскинулись настоящие джунгли. Порядком увядшие, надо признать — видимо, несколько недель после переворота никто растения ни разу не поливал, земля совсем высохла, листья и цветы пожухли и начали опадать. Оставив Андрэ в саду, я вернулся на кухню и обнаружил ее безлюдной. Вернее, двое помощников шеф-повара, которых тот назначил присматривать за тестом для утренней выпечки, присутствовали. Но считать их за людей было бы излишне — пока я освобождал Андрэ, паршивцы успели где-то раздобыть бутыль самогона и даже привести себя в состояние полной невменяемости. Что ж, это касается исключительно шеф-повара. Я стащил из кладовой самый большой окорок и поволок его в зимний сад.

Там меня ждала идиллическая картина — Андрэ наполнял из колодца ведра и поливал растения… Ну и хорошо — чем бы дитя ни тешилось, лишь бы дворец не громило.

Наказав оруженосцу сидеть тихо и ждать моего сигнала, я вернулся на кухню — сторожить завтрак мэтра Мордауна.