Коварный уклонист​

Глава 15

Два выстрела. Один уходит в «молоко», просто потому что попадать-то ему некуда, а вот второй, представляя из себя пулю особой, повышенной, дурости, рикошетит от железного ящика, чтобы войти под острым углом мне в икру левой ноги, проделывая аккуратную дырку в толстой коже штанов, но совсем неаккуратную в моём мясе.

Взвыв от боли, падаю набок, высовывая скривившуюся от боли рожу, плечо и руку с пистолетом из-за укрытия. Первый выстрел самым обыденным образом вышибает мозги удачливого автоматчика, продолжающего палить поверх ящиков с азартно прикушенной губой. Вторым я проверяю печень на прочность у лихорадочно перезаряжающегося мужика лет 60-ти с всклокоченной бородой и бешеными глазами. Третья и четвертая идут мимо, так как у оставшегося в живых преследователя хватает времени и ума отступить в темный коридор, где этот говнюк сейчас истошно орёт, призывая подмогу.

— Крюгер, твоя разведка… говно, — устало говорю я, сдирая с себя ремень, чтобы наложить жгут. Вышеупомянутый революционер ловко и быстро отползает от меня, успевая еще тащить за собой беспамятную Стеллу со следами обморожения на плечах. Понимаю его опасения, потому как могу и вцепиться в кого-нибудь из них ради крови, но, убедившись, что пуля лишь проткнула кожу, завязнув в слишком плотных мышцах, лишь вредно договариваю, рывками выковыривая из себя горячий кусок свинца, — И план у тебя говно! И люди говно! И сам ты говно!!

— Пошёл в жопу, Дрейк! — огрызается одноглазый, а затем, увидев, как я кривлюсь, рассматривая опустевший магазин пистолета, перекидывает мне своё стреляло, — Работай давай!! А я твою бабу потащу!

— Это твоя баба! Ты её уже нанял! — шиплю я, заматывая дырку в ноге. К нам пока не суются, чем нужно пользоваться полностью.

— А ты её трахаешь! Так чья это баба?! — рычит испуганный революционер, хватая зеленокожую за разные места в надежде сделать более транспортабельной. Крики и много-много звуков от автоматных очередей, доносящихся до нас по пещерным переходам, приводят всех в возбужденное состояние. Даже Волди выглядит так, как будто сидел неделю по окопам, а не просто пробежал три километра подземных переходов. Одной Стелле хорошо, она в глубоком отрубе. Будет шишка.

— Кто платит, тот и заказывает музыку! — эти слова мне пришлось сопровождать выстрелами, так как осмелевший от нашей перебранки паникер, испытывая ярость благородную, решил высунуться и полоснуть по нам очередью. В результате его штаны в районе ширинки получили смачную дырку, из которой тут же плеснуло кровью, а сам получатель подарка, хрипя и протягивая руки к паху, упал плашмя, съеживаясь в позу эмбриона.

Не теряя времени, я бодрым одноногим козликом поскакал собирать оружие с трупов. Предстояло отступить и затеряться. А всё как хорошо начиналось…

Упомянув Ахиола, Басх буквально дал мне этим под дых, да так сильно, что лица я тогда не удержал. Хитрый ублюдок сразу понял, что у него на руках фулл-хаус, но взять меня в оборот не смог по двум причинам — во-первых, он совершенно справедливо испугался, куда могут попасть карты и руки, если он попробует выкрутить мне яйца, а во-вторых, что было куда печальнее, кроме имени он ничего не знал. Вообще ничего.

Знал Эскиольд, получивший очень странное письмо, написанное на чёрной как ночь бумаге золотыми чернилами. Причем, от высокоуровневого Должника, разыскавшего напарника Крюгера в глухом, в очень глухом убежище, где престарелый эльф мирно спал, отходя от недели почти бессонных трудов. Простирнув портки, ученый-пенсионер с волосиками назад добежал до ближайшей телеграфной станции, на которой и отбил лепшему другу, чью маму он имел в дни её молодости, шифровку, в которой были несколько панических вопросов и вот это имя.

Далее мы слегка пободались с господином Басхом на тему приоритетов, а жарко поторговавшись, вывели новый маршрут «Надзирающего» таким образом, что между мной и хреновым агрономом оказалось два места, где Крюгер должен был толкнуть свои речуги. Вторым из них были шахты Гюве, где совсем недавно пламенные революционеры освободили от кандалов и ошейников несколько сотен отпетых преступников и своих собратьев по вере в Третьего. Только вот в этот самый момент, когда мы уже спускались в шахты, местный батальон эсхатской армии прибыл, чтобы прекратить все безобразия.

Итак, что мы имеем? Сеть естественных горных проходов, слегка окультуренная местными, несколько сотен озверелых и уже вооруженных бывших шахтеров, приблизительно в два раза больше солдат, беспамятную Стеллу, которая вжарила охлаждающим заклинанием по одной пещере, набитой военными (после того, как Басх скормил ей какую-то наркоту!), напуганного до усрачки кота, раненого меня, поймавшего с три десятка пуль Фута, да будет посмертие пацана лучше, чем его жизнь, да запаниковавшего Гарольда, затерявшегося где-то там позади. И, скорее всего, тоже уже поймавшего пулю.

Прелестно.

Впрочем, я уже не раненый, а вполне здоровый, хоть и слегка запылившийся индивидуум с окровавленной фальшивой бородой. Отстреленные яйца редко делают из человека труп быстро, даже если это крикливый полуэльф, а вот мои зубы в горле — наоборот. Теперь мы с Крюгером вооружены автоматами и пистолетами, я бы даже сказал, опасны, не тащи он на своём горбу девчонку… но идеала не существует. С другой стороны, во всех этих шахтах сейчас нет ни единого живого организма крупнее мыши, кто не боялся бы и не злился, так что никаких проблем с отходом я не предвижу.

И их действительно не было три длинных и извилистых коридора, уводящих нас всё дальше от основных очагов текущего конфликта. Лампочки мигали, Крюгер пыхтел, Волди чихал от мелкой пыли, а я шёл, периодически оглядываясь назад и пребывая в полной уверенности, что конкретно за нами никто не идёт. Уверенность была обоснована железобетонно. Никакие безэмоциональные колдуны не будут идти в авангарде войск, штурмующих крысиные норы, набитые преступниками.

Впрочем, обосновано было и то, что «шахты» — это автоматически значит «взрывчатка».

Первый взрыв мы скорее почувствовали, чем услышали. Первым всё понял кот, разразившийся душераздирающим мявом и припустивший вперед со страшной скоростью. Следом, под тревожное раскачивание и звяканье лампочек на стенах, уже скакал я с плечами, занятыми запаленно дышащим Басхом и Стеллой, свисающей вялой тряпочкой.

Гора недовольно содрогалась, сотрясения от взрывов шли один за другим, а я всё скакал за котом, наивно надеясь, что он мудро ведет нас к одному из выходов, руководствуясь своим чутким звериным носом в поисках наиболее свежих ветерков. Это было довольно оправданной тактикой, учитывая, что Волди боялся куда меньше, чем можно было сказать по его истошно-низкому вою, а вот разумные, чьи полные ужаса сигнатуры высветились перед моими глазами, когда смог обернуться для оценки ситуации, делом были совсем другим. Зажевав ягодицами большую часть штанов, я сжал зубы покрепче, продолжая уносить ноги и всё остальное барахло. Позади нарастал грохот обвалов.

К нашему вящему счастью, шахты Гюве отличались адекватной постройкой, с часто пробитыми ходами наружу, так что вскоре я выскочил под ночное небо. Правда, почти сразу за этим событием последовал сброс напарников на каменистую почву и очередь от бедра, срезавшая троицу запыленных вооруженных мужчин, выбежавшую прямо за нами. Пробитые пулями тела разлеглись прямо на выходе из шахты, откуда сейчас валили клубы пыли от обвалов.

— Ма… Дрейк, мать твою! — захрипел, кашляя, Крюгер, — А если это были наши?!

— Хренаши! — тихо прошипел я, оглядываясь по сторонам в поисках целей, — Ты сам сюда отправил оружие и форму со вскрытых складов! Их не различить! Поднимайся! Двигаем!

— Н-ненавижу тх-ебя…, - с натугой прокаркал стоящий на карачках лидер революции, — …хренов Дх-олжник!

Его глотку нехило забила пыль, поднявшаяся в пещерах шахт от бегающего народа и взрывов.

— Я тебя сейчас за жопу укушу, — всерьез пригрозил я, нервничая из-за открытой местности вокруг, — А потом уволоку в дирижабль. Сам его поднимать будешь.

— Всх-таю!

Ну вот так всегда. Люди шевелятся только если им угрожает хорошо знакомая и серьезная опасность. Вроде моих по-человечески тупых, но очень эффективно грызущих зубов.

Надо с собой мышь носить. Или не носить, будучи гномом, жирных отожравшихся людей и полугоблинок.

Ну хоть какой-то плюс.

Уход на «Надзирающем» стал тем еще приключением в отсутствие не желающей приходить в сознание Стеллы. Севший за штурвал Крюгер владел определенными навыками пилотирования этой штуковины, но по сравнению с красноволосой был полным новичком. В результате, вместо того чтобы тихо уйти из леса, расположенного на территории шахт по плавной траектории, мы гордо дали «полный вверх», молясь всем богам, демонам и прочей ерунде о том, чтобы нас сейчас не расстреляли военные к чертовой матери. Безлунная ночь, высокие деревья и направленное не в сторону зеленых насаждений внимание армии позволило нам ускользнуть. Наверное, чудом.

Только вот Стелла продолжала быть вне зоны доступа сети, несмотря на довольно ровный пульс, спокойное дыхание, холодные компрессы и разные сильнопахнущие субстанции, которые я ей подсовывал под нос.

— Нужен доктор, — угрюмо выразил общее мнение Михаил, разворачивая карту.

Основная неприятность была в том, что надежных людей, кроме как в шахте, у Крюгера поблизости не было. Ни одной ячейки, банды, группировки, в которых он мог быть мало-мальски уверен. При этом нам нужно было сохранить как Стеллу, так и дирижабль. Очень заметный дирижабль, надо сказать. Решение напрашивалось само…

— Держи, — в руки мне последовательно был сунут ярко-рыжий парик и такая же борода, вместе с флаконом краски для бровей, — Высаживаю вас в лесу, сам поднимаюсь повыше в воздух, дрейфую. Найдешь способ дать мне знать, когда спускаться?

— Запросто. Я подожгу лес. Или поле. В общем, увидишь.

— Ну и мерзкий же ты ублюдок, Криггс. Весь в меня.

— Дави на педали, революционер хренов. Время не ждёт.

Больница городка, носящего прекрасное название Эльвирра сразу напомнила мне 90-ые годы родного мира. Облупившаяся зеленая краска на стенах, резкие запахи медикаментов, мытые в прошлом столетии окна. Правда, здесь лечили далеко не бесплатно. Пытавшаяся меня не пустить из-за зеленого цвета кожи Стеллы бабка, на вид бывшая лет 50-60-ти, через несколько секунд уже сидела на полу, пытаясь схватиться за ударенные глаз и ухо одновременно, а я рычал на всё двухэтажное здание, вызывая врача.

Сухопарый мужчина в очках и белом халате, выскочивший на мои и бабкины вопли, продемонстрировал чудеса перевоплощения на самом высшем уровне: «пострадавшая медсестра» стала для него «тупой коровой» на лету, в процессе органолептического анализа демонстрируемой мной пачки денег. Через несколько минут Стелла уже была на каталке, окруженная желающими заработать разумными, а я делал доброму доктору внушение, что от него ожидается немногое — вылечить, а не лечить, пока будет видна моя платежеспособность. Потому как она, моя платежеспособность, будет напрямую связана с жизнеспособностью самого доктора, а цены в больнице я узнаю, выйдя в город и поболтав с местными жителями. Коновал проникся, заверив меня в своем страстном желании заработать деньги честно.

Спустя два часа, когда я сидел на еле живой лавочке у входа, рассматривая еле видимую даже моими глазами точку висящего высоко в небе «Надзирающего», из дверей клиники вышел врач, с которым я договаривался. Закурив, мужик встал около меня.

— Сотрясение мозга, несколько ушибов, варварски залеченная рана на бедре, — выдохнул он, — Шрамы можем поправить, недорого. Девушка в коме из-за перенапряжения Источника. Она практикует?

— Она практикует, — мрачно подтвердил я, — Так что присовокупите к ценнику сумму, благодаря которой эта информация не распространится.

— Могу только задержать рапорт, — извинительным тоном признался врач, — Иначе меня ассистент сдаст. Нам с ним хватит пятерки. Столько же за месяц здесь для вашей подруги. Еда, лекарства, всё включено.

— Вы хотите сказать, что она месяц будет без сознания?! — офонарел я.

— Нет, — врач мотнул головой, стряхивая пепел, — Думаю, придёт в себя завтра-послезавтра. Я уже вколол девушке нужные витамины и один раствор, она справится. Но ей нужен покой, полный покой. Месяц она будет слабой, с нарушенной координацией… всё это время нужно провести в койке под капельницей, иначе… Нет-нет, уважаемый, я не обманываю вас! Сходите в город, спросите в любой аптеке «витсам», это раствор, что я ей ввел, вам любой аптекарь расскажет, как его надо колоть, сколько и почему!

Дело дрянь. Месяц — это слишком много.

— Быстрее её вылечить можно? — хмуро поинтересовался я, не понимая, что делать.

— Можно, — внезапно заявил коновал, — Но дорого. Десятку придётся отстегнуть за вызов одного из наших местных магов, который рядом с ней будет сидеть двое суток, выводя Источник из шока, и… нужно будет увеличить мою с ассистентом долю до тех же десяти тысяч. Итого двадцать пять. Через четыре-пять дней заберете свою подругу живой и здоровой.

Большие деньги для Эсхата. Для этого городка так вообще. Они у меня были, даже больше, благо что тратиться под началом Крюгера было не на что. Приличные пистолеты, ружья, пара автоматов, те самые пять гранат, всё это у меня уже было, как и несколько маскирующих костюмов из ткани и кожи. Четыре-пять дней… хм. Мы можем себе это позволить.

— Я заплачу. Вызывайте мага.

Мы договорились на пять-десять-десять. Первый взнос уходит больнице, второй я заношу завтра для мага, последний — когда буду забирать Стеллу. Выдав врачу требуемую сумму, я, осененный новой идеей, пошёл на окраину городка. «Светиться» в нём самом не было ни желания, ни повода. Время можно было провести куда продуктивнее.

Мой путь лежал на бойню. Управляющий этим весёлым местечком оказался мужиком понимающим, точнее травмированным на оба полушария и изуродованным внешне психопатом, которому было плевать за что ему платят. Его сын, крупный полуорк, определенно страдающий синдромом Дауна, получил оплаченный отпуск на несколько дней, а я место, в котором можно было попробовать «прокачаться». Обилие живой крови и плоти, несколько тяжеленых железяк, желание себя поистязать, и свободное время.

Что еще нужно для счастья?

Скрытно проверив спокойно лежащую под капельницей Стеллу, к которой каждый час заходила медсестра, я вернулся на бойню и приступил к упражнениям по поднятию тяжестей. Спустя три часа потогонки, не получив никакого заслуживающего внимания результата, сел и задумался. Сделал выводы. Сходив в кабак, вернулся с целым рюкзаком спиртного, а затем, навесив на ранее использовавшиеся грузы еще по столько же железа и чугуна, вновь приступил к упражнениям, периодически отхлебывая то местный самогон, то не менее местного барана, которому сильно не повезло стать донором номер один.

Квадра Титана, произошедшая из Триады Воина — сила, выносливость, крепость, живучесть. Алкоголь отравляет, мышечные волокна рвутся от перенапряжения, тело устаёт, телу больно. Когда становится почти невыносимо, баран лишается порции живительной крови, моментально начинающей меня восстанавливать. Цикл повторяется. Затем снова. Снова. Снова. Снова. Сменить барана. Выкурить сигарету, пока регенерируют стертые в кровь руки. Выпить. Вновь надрываться.

Через несколько часов, уже прерываясь на убой и разделку затребованных местным хозяином зверюг, я, мучимый похмельем и отупением, внезапно понимаю, что пить нужно меньше. Не алкоголя, а крови. Не восстанавливать себя целиком, а поддерживать в поврежденном состоянии. Идея оправдывается быстро полученным уровнем Квадры. Что же, значит, станет еще тяжелее. Продолжаю, ищу оптимум, экспериментирую. Потом вымоюсь, схожу в больницу, отдам деньги магу… и тогда уже возьмусь всерьез.

Это было глупо, рискованно и совершенно безответственно. Аргументов для оправдания подобного самоусиления было мало, лишь висящий высоко в небе «Надзирающий», да отсутствие малейших признаков страха у доктора и хозяина бойни. Маг, нервный сутулый эльф, с плохо скрытой радостью рассматривавший деньги, досадливо морщился, заваливая доктора требованиями по поводу того, что ему потребуется для двухсуточного бдения у ложа полугоблинши. В этом плане всё внушало уверенность. А вот в смысле того, чем я занимался на бойне, уверенности не было никакой.

До этого марафона пауэрлифтинга, я поднимал Квадры неспешно и незаметно, позволяя телу и разуму приспособиться к новым условиям, поэтому так хорошо мог замаскироваться под смертного. Сейчас же, пользуясь случаем, я шёл ва-банк, оставляя свой контроль позади, ради того, чтобы на одном тяжелом и сводящем с ума рывке вывести Квадру Титана вперед. Это был риск. Множество рисков, очевидных и не очень.

Но я всё равно тягал железо, резал животных, пил их кровь, делал несколько глотков самогона, а затем вновь шёл к тяжеленным железякам. Отупевший, разморенный, с кружащейся от тяжелого духа бойни головой. Еще, еще и еще. На всё время, что выделил доктор. Без сна, без нормальной еды, без перерыва. Кровь, алкоголь, наспех закинутая в рот полоска мяса только что забитого животного, вновь железки.

Через несколько дней я увижу Эскиольда. Вряд ли Ахиол написал ему письмо, в котором нет никаких координат для обратной связи. Я более чем уверен — есть. А если есть, то я найду способ связаться с бывшим начальством, а значит, узнаю, как там Элли и Эльма.

Вполне возможно, что узнаю нечто такое, что заставит меня сорваться с места. Бежать, плыть, лететь, ранить, допрашивать, убивать, прорываться, выживать… мстить.

Нужно быть готовым. Даже если ничего не будет, то всё равно усиление не пропадёт зря. Волна, что поднял Крюгер, набирает силу. Местные, те же маги и врачи, вовсе не горят желанием быть примерными гражданами, общество всей страны уже начало раскачку. Информация расходится кругами, недовольство обычных разумных зреет даже там, где нет агентов моего одноглазого приятеля. Скоро всё войдет в эндшпиль, а значит, каждая единица физических характеристик может увеличить разницу между жизнью и смертью.

А кроме того, хоть я и запрещал себе думать о такой мелочи, но меня просто жутко достало терять, бросать и менять оружие! Квадры были единственным, что точно останется со мной до смерти.

В себя меня привела сильная вспышка чужого страха. Она, внезапно возникнув на периферии зрения, привлекла внимание, заставила думать, анализировать, вспоминать. Кто это? Хозяин бойни. Почему этот бывший головорез смотрит на меня с таким ужасом? Кровь и грязь? Нет, я уже не раз передавал ему разделанные туши и ящики с внутренними органами в таком виде. Тогда в чем дело?

Ах да, сейчас я стоял, протирая очки, очищая их от налипшей дряни.

Он видел мои глаза. Неудачно вышло.

Сделать ничего не успеваю, да и не могу так быстро, как хотелось бы. Все мышцы «забиты» тысячами одинаковых движений, тело просто не может сообразить, что от него хотят. Но ничего делать не нужно, звероподобный человек падает набок, его конечности исходят мелкой дрожью, которая вскоре затихает, как и ходящий ходуном кадык. Кажется, мертв.

Тупо напоминаю себе, что дальше упражняться нельзя. Случилось нечто нехорошее. Место больше не годится ни для чего.

Уверенно режу еще одного барана, обреченно ждущего своей участи в небольшом загоне. Пью его кровь, много, сколько влезет. Вялая мысль в отупевшем черепе твердит, что мне срочно нужно прийти в себя. Восстановиться. Живительная теплая жидкость работает, приводя тело в идеальное состояние, но разум… я просто устал. Очень устал ментально. Балансировать на грани, терпеть боль, пить вонючий самогон, вновь и вновь себя опьяняя и загоняя.

Нужна передышка. Нет. Нужно прерваться. Всё закончено.

Борода, давно превратившаяся в нераспознаваемый кусок грязи и крови, где-то валяется, её не найти. Все остальное на месте, но требует стирки. Это можно устроить. Занимаюсь приведением себя в порядок, аккуратно задвинув труп владельца бойни в уголок. Попутно смотрю на часы. Надо же, опаздываю, уже где-то на три с четвертью часа.

Нужно ускориться.

Врач успевает так перенервничать из-за моего опоздания, что не обращает ни малейшего внимания ни на внешний вид, ни на гладкие щеки, ни на волосы парика, в которых грязи и сгустков крови столько, что их рыжий цвет не разобрать. А вот живая, здоровая и пышущая нетерпением Стелла — очень даже всё видит. И ей страшновато.

Пока идём, пока выходим вновь из города, пока кружим по полям, путая на всякий случай следы, молчим. «Надзирающий» висит над нами, оправдывая собственное название, а я примериваюсь, выбирая что и как поджигать.

— Кастор…, - робко спрашивает Стелла, произнося первые слова после того, как там, у больницы, она осеклась, увидев встречающего меня, — Как ты? Что с тобой?

— Мне очень нужно поспать, — спокойно отвечаю я ей, снимая с плеча рюкзак с остатками алкоголя, — Очень нужно. Подожди здесь, вот на этом холме. Никуда с него не уходи.

Затем стою, глядя на разгорающиеся дорожки огня, разбегающиеся по полю. Скоро они станут дымным и очень активным палом, который пойдет вот на тот симпатичный подлесок. Надеюсь, Михаил не спит. Теперь остается только ждать… ну и прятаться от тех, кто придёт проверить, почему вдруг тут загорелось.

Цеппелин уже опускается, нависая почти у нас над головой своим тяжелым темным брюхом, как мне приходит в голову удивленное «А сколько я успел поднять уровней?». Характеристику открывать не хочется, она большая, там много цифр. Легко запутаться. Открываю лог.

Даже сейчас, пьянея от вечернего свежего воздуха и начиная потихоньку отключаться, после трех с лишним суток непрерывного отупляющего мазохизма, пьянства и пожирания живых существ, я всё равно понимаю, что слегка перестарался. Это большой перебор, товарищ Магнус Криггс.

Слишком большой.