Ковчег

27

За окном, занавешенным коричневыми, с продольными светлыми полосками шторами, натужно нудил злой и голодный ветер. Набирая полные пригоршни ледяной каши, зима швыряла в стекла холостяцкой квартиры, замороженные до синевы снежинки, символы холода и одиночества.

- Ну и метёт! – Александр, сидя в удобном кресле за стильным компьютерным столиком, посмотрел в сторону скулящего от невозможности попасть в тёплую комнату залётного ветра.

Совсем недавно закончились бесконечные новогодние праздники. Люди, уставшие от отдыха, с видимым облегчением вернулись к рабочим местам, оставив изобильные праздничные застолья.

- Второй день не успокаивается, зараза…

Характер у новорождённого года оказался скверным. Выходить из уютной квартиры на промороженную улицу не хотелось. Особых обязательств, слава Богу, не было! Дети от разных браков, жили со своими матерями. Он недавно развёлся со второй женой и переехал из Питера в Екатеринбург. Подальше от прилипчивого прошлого.

- Так, что там у нас новенького? – Владелец недавно приобретённого, приличного машиностроительного завода, если не хотел идти на работу, мог позволить себе побездельничать и порыскать по сайтам всемирной паутины. - Теперь понятно почему Интернет называют сетью…

Александр сравнительно недавно пристрастился к вездесущему наркотику современности и увлечённо осваивал необъятные просторы виртуальности. Он ввёл свой логин и замысловатый пароль на стартовой странице сайта «Одноклассники».

- Затягивает! И это на пятом десятке жизни.

Двуядерный, новомодный ноутбук, поглотив привычную порцию информации, утробно зашумел вентилятором охлаждения и выкинул на экран личную страничку пользователя.

- Ага, – обрадовался недавно зарегистрировавшийся искатель потерянных людей. - У меня были гости…

Следующий час он педантично посещал странички отозвавшихся знакомых. Отвечал на сообщения, смотрел фотографии, вспоминал и удивлялся. Только глядя на современные фотографии друзей детства, можно понять, как ты сам постарел…

- И двое предлагают дружить!

Вдруг на страничке смутно знакомого выпускника соседней школы родного городка, он увидел фотографию красивой женщины средних лет. Без всякой видимой причины Александр зашёл к ней в гости. Её фамилия ни о чём ему не говорила... Просматривая её фотоальбомы, он видел незнакомых людей, улыбающихся из неведомых мест. Уже собирался вернуться к себе, как внезапно появившаяся, последняя по очереди фотография заставила замереть…

- Неужели это она? – застыл он, вглядываясь в чёрно – белый снимок двадцатилетней выдержки. - Не может быть!

С него насмешливо смотрела молодая женщина в нелепом платье начала девяностых годов. Её большие, чуть раскосые глаза, как и высокие скулы, напрямую рассказывали об азиатских предках. Небольшая, хорошей лепки голова грациозно повёрнута вполоборота к воображаемому зрителю. Прямой и чёткий профиль поражал внутренней решительностью и душевной не испорченностью…

- Хороша, – невольно вырвалось у Александра. - До чего хороша…

Он долго смотрел на неё, и постепенно, откуда-то из подсознания начали выбираться образы и звуки, казалось давно умерших воспоминаний.

Их вал нарастал, шторм от нахлынувших чувств и сказанных когда–то слов накрыл Сотникова. Больше не управляя новой действительностью, он постепенно погрузился в мутные воды прошлого.

- Ведь я впервые увидел её 1 сентября 1975 года, в 8 часов тридцать минут утра. - Вспомнил он.

Не выспавшийся мальчишка с весёлым и праздничным отцом пробирался между свежих луж на свою первую в жизни учебную линейку. Родители Сашки решили, что учится он, будет в школе небольшого городка, в котором работал отец. Семья Сотниковых жила в пригородном селе и чтобы добраться до школы Сашке требовалось полтора часа.

- Какая красивая! - с другой стороны улицы, от растрёпанной остановки, почему–то без зонта, бежали девочка и её молодая мама.

В школьном дворе, заросшем старыми липами, они поравнялись. Девочка взглянула на него огромными, невероятно голубыми, влажными то ли от дождя, то ли от слёз глазами и время во вселенной на мгновение остановилось…

- Вот видишь, сынок, – пошутил из-под большого, чёрного зонта всегда жизнерадостный папа. - Как нехорошо забывать зонт в дождь…

- Она же заболеет!

Сын внимательно посмотрел на входящую в здание девочку, на её плачущую школьную форму и букетик поникших, трогательных георгин. Она оказалась в параллельном классе и после первого учебного дня действительно заболела…

- Как жаль!

Потом родители перевели его в другую школу, поближе к дому. Сашка вновь увидел её только в девятом классе. К тому времени он добился не абы, каких успехов в общественной работе.

- Всё-таки быть комсомольским вожаком не каждый может - Три года подряд возглавлял школьный комитет комсомола и вёл все школьные вечера и концерты.

Локальная популярность позволила ему успешно выступать в роли Деда Мороза на новогодних детских утренниках. Однажды его пригласили на одноразовые гастроли в соседнюю школу. Постоянная Снегурочка как на грех заболела и Сашке выделили девушку из местного актива. Он бодро поприветствовал названную внучку, входящую в кабинет физики, спонтанно переоборудованный в костюмерную:

- Привет!

- Какой симпатичный дедушка...

- Как тебя зову…

Сашка запнулся, узнав в высокой, эффектной девушке ту замёрзшую и мокрую первоклашку. Остаток утренника прошёл для него как в глухом беспросветном тумане. Он что–то говорил, водил хороводы, пел, а сам искоса смотрел на неё и сердце от чего–то замирало и пыталось выпрыгнуть из груди.

- А сейчас добрый дедушка раздаст всем подарочки! – радостно сообщила сказочная Снегурочка, выразительно посмотрев на него. - Какой–то ты странный…

- А ну налетай!

Сашка и впрямь чувствовал себя как в раю. Когда он держал её за руку, во время хоровода вокруг ёлки, в мире не было человека счастливее его… Через несколько минут он стал самым несчастным на Земле. Представление закончилось, и она ушла переодеваться. Он стоял посредине актового зала, рядом с пережившей серьёзные праздничные потрясения ёлкой и ему нестерпимо хотелось пить.

- Какая духота. - В тёплой, ядовито красного цвета, шубе оказалось невероятно жарко.

А может это девушка вызвала незнакомый жар тела и души? Не найдя ответа, он с трудом отдышался, только через полчаса смог переодеться и уйти домой.

- Ух, ты! – даже через двадцать пять лет Александра бросило в пот. - Мой самый лучший Новый год.

Он пошёл на кухню и поставил на огонь эмалированный чайник. Курить хотелось до ломоты в теле, но Александр бросил вредную привычку накануне праздника и пока держался…

Залив кипятком ложку растворимого кофе без сахара, Сотников вернулся в комнату. Только увидев на экране её фотографию, он сразу вернулся в юность.

- Когда же мы виделись, – он быстро выпил содержимое чашки. - А вспомнил…

Третий и последний раз они увиделись после того, как он вернулся из армии. Окончив школу с серебряной медалью, Сашка поступил в строительный институт в Ленинграде. После окончания первого курса его призвали служить "великому и могучему" Советскому Союзу. Не вовремя вышел «умный» приказ маршала Устинова о призыве студентов:

- Призывников, наверное, не хватило.

Родители переехали в другой город, и он после возвращения со службы в ГДР специально приехал в родной городок встретиться с друзьями. В начале жаркого июня 1986 года, когда в воздухе повсюду летал неистребимый тополиный пух, недавние одноклассники, наконец-то, встретились.

- Привет, привет. – По очереди здоровался повзрослевший Сотников с весёлыми друзьями. - Как дела?

- Нормально!

Компания собралась на квартире Андрея Сорокина, его предки вовремя свалили на дачу. Парни принесли водки и вина, девчонки нарезали салатов и приготовили всевозможные закуски. Через час первоначальное напряжение, образовавшееся из-за нескольких лет прерванного общения, растаяло под обильными алкогольными парами. Изрядно набравшийся алкоголя Андрей, под дружный хохот, изобразил лицо бедной учительницы и спросил:

- А помните, как Сашка подшутил над химичкой?

– Такое забудишь.

- А нам потом так влетело, за твои шуточки…

- Умора сплошная!

Вечер быстро катился к традиционной интимной части. Девчонкам предсказуемо захотелось танцевать, и кто мог хоть как–то передвигаться, направились на танцы в знакомый до тошноты районный Дом культуры. Сашка, пошатываясь от неопределённого количества выпитого, зашёл в погружённый в полумрак зал. По стенам скользили разноцветные блики от больших, вращающихся под потолком шаров, с приклеенными осколками зеркал. Сашку схватила за руку и тащила в центр танцевальной площадки одноклассница Ира, хмельная и предельно весёлая:

- Пойдем потанцуем!

- Я не умею.

- Ну, пойдём, я научу…

- Подожди! – Сашка разглядел в гуще танцующей молодёжи отдалённо знакомую фигуру.

- Хочу танцевать! - Настаивала Ира. - Сейчас же, слышишь? Куда ты?

Он уже шёл по направлению к ней. Потом они танцевали медленный танец, и он рассказывал ей, как попав в Питере на модную выставку зарубежных художников, внезапно узнал её в автопортрете художницы Галины Серебряковой.

Она смотрела на него таинственным, молчаливым взглядом и его сердце опять не могло найти места в ставшей тесной груди.

- Пойду, выйду на свежий воздух. – Он не мог больше выносить близости к ней. - Голова кружится, наверное выпил лишнего…

Боясь взорваться от желания, он оторвался от неё. Знакомый парень, на два года старше их, тут же пригласил её на танец. Сердито, с плохо скрываемым чувством потенциального собственника, парень начал упрекать её в преступном легкомыслии... Она потрясённо молчала и смотрела в сторону уходящему Александру.

- Что–то я перебрал. – Он прислонился спиной к старому дереву, посредине парка за старым клубом. - Что со мной?

Он закрыл глаза и поплыл вместе с окружающим миром, двигавшимся к скрытой цели с довольно приличной скоростью. Причём строго по часовой стрелке и безумными рывками... На неопределённое время сознание отключилось, а когда включилось вновь он с кем–то целовался взасос…

- Ни фига себе. – Первая мысль в абсолютно трезвой голове поразила его. - Кто это?

Сотников целовался в первый раз за свои двадцать с чем-то лет. Раньше не получилось, не пришлось. Или скромность или глупость, а вернее и то и другое…

Покрывая поцелуями, совершенно невидимое в полной темноте лицо девушки, он желал только одного.

- Господи, – Сашка, как большинство комсомольцев, до этой минуты не верил в Бога.

- Сделай так, чтобы это была она!

Заведёнными за его шею мягкими руками, девушка сильно тянула его вниз, к пахнущей тайной земле. Ведомый врождённым мужским инстинктом он сорвал с себя пиджак и бросил на тёплую почву. Не прерывая объятий, они опустились на него и их руки занялись интуитивно знакомым с самого рождения делом.

- Почему она молчит, – отвлечённо думал он. - Разве так надо!

Сотников на ощупь торопливо расстёгивал пуговицы на её приталенной, невнятно белевшей в темноте кофточке. Последняя из них никак не поддавалась, и он резким движением оторвал её. С застёжками лифчика она справилась сама и он, вдохнув дурманящего запаха её подмышек, снова потерял реальность. Очнулся от её тягучего, едва сдерживаемого стона.

- Вот и случилось… - естественная, как сама жизнь, мысль поразила его. - Теперь я мужчина!

Девушка, высоко прогибаясь в гибкой пояснице, чувственно стонала и кусала, чтобы не закричать громко, поднесённую ко рту правую руку. Короткая юбка от невероятно разведённых, согнутых в коленях пухлых ног, превратилась в скомканный пояс…

- Неужели это происходит со мной? - Сашка, убыстряя ритм самых натуральных на свете движений, целовал её упругие девичьи груди.

Правая грудь пахла земляникой и была сладкой на вкус. Торчащий, как маленький боровичок, сосок левой грудки оказалась горьким…

- Боже! Как хорошо… - в последнем толчке он окончательно потерял оставшиеся силы и напряжённо выпрямленные руки обречённо подогнулись. - Ааааа…

- Ооооо!

Он всем своим немаленьким телом накрыл притихшую девушку. Только вблизи он заметил и почувствовал бусинки искусственного жемчуга, рассыпавшиеся с ненароком порванной нитки на тонкой шее…

- Мне неудобно, - голос девушки оказался чуть хриплым. - Пусти!

- Сейчас, сейчас… Извини.

Сашка неловко вскочил и, отвернувшись, начал смущённо одеваться. Судя по звукам, раздающимся рядом, девушка делала тоже. Они порознь пошли к источнику слабого свету, и неуверенно он шёл первым. На пороге клуба он взглянул на девушку, это оказалась протрезвевшая Ира, изводившая его все школьные годы, постоянными насмешками и придирками…

Утром он уехал домой на страдающем бессонницей поезде и больше никогда не приезжал в город детства и юности.

- Пора спать. – Сам себе скомандовал дисциплинированный Сотников. - Поздно уже… Ничего не изменишь.

Он выключил компьютер и, привычно готовясь ко сну, напряжённо думал, что было бы, если Ира не вышла тогда к нему.

- Может быть, через десять минут передышки, я бы вернулся в ДК и опять танцевал бы с той девушкой–мечтой? Возможно, после танцев проводил её до дома и тогда мы наверняка бы поженились. И в той жизни у нас родилось бы двое, нет трое красивых, умных и здоровых ребятишек…

Вдруг она и была для него той единственной, которую каждый мужчина ищет всё жизнь? А ведь находят считанные единицы!

- Неужели Ира действовала под влиянием непонятных сил стремившихся помешать этому! – с такими мыслями он засыпал после положенного количества беспокойных переворотов в постели. - А ведь после той ночи она быстро вышла замуж, и сразу родила девочку.

Сотников наскоро заснул и видел чёрно–белый сон, в котором незнакомая девочка взглянула на него огромными, невероятно светлыми, влажными то ли от дождя, то ли от слёз глазами и время во вселенной на мгновение остановилось.

На следующий день на почти безлюдной, морозной улице он вновь увидел эти глаза…

Девушку звали Катя и через месяц они поженились.

28

День девяносто второй.

Дописываю на следующий день. Как странно устроен человек! Иногда, кажется, что у тебя не осталось никаких сил и ты пустой, как выпотрошенный банк. Тебе хочется только одного, закрыть глаза и забыться навеки. Но вдруг случается что–то непредвиденное и ты должен пережить, перетерпеть ещё нечто ужасное. И ты терпишь и как–то живёшь дальше…

Как я написал в прошлой части, меня в Убежище уже нетерпеливо ждали.

Славик, мой незаменимый помощник стоял у горизонтальных ручек поднятого перископа, а рядом переминался с ноги на ногу смущённый капитан Жиров.

- Вы должны это увидеть, – сказал мне взволнованный Славик. - Посмотрите и принимайте решение сами.

- Я устал и не хочу ничего решать, хватит…

Помощник нахмурил выгоревшие брови и освободил место у окуляров перископа. Я нехотя посмотрел в замутнённые стёкла. Сначала я не увидел ничего кроме снега. Он по-прежнему валил сплошной стеной и глаза, даже усиленные мощной оптикой ничего не различал в пределах нескольких метров.

- Я ничего не вижу. - Вдруг в зону относительной видимости буквально вывалился человек. Он был замотан в какие–то невообразимые тряпки и сначала я не узнал его. Человек упал на колени и просящим жестом протянул руки в мою сторону. От падения заиндевевшее полотенце сползло с головы и, не смотря на то, что от жгучего мороза кожа на лице висела кошмарными струпьями, я узнал его.

- Егор! – не сдержал я горького возгласа. - Сынок!

Дальше я не помню, что кричал и что делал. Очнулся я только у выхода из Убежища. Меня крепко держали за руки мои товарищи. Несмотря на это я бился телом в бронированную дверь и умолял выпустить меня.

- Тише, тише Александр Николаевич. – Успокаивал добрый Славик. - Егору теперь уже ничем не поможешь…

- Выпустите меня!

Через полчаса я понемногу успокоился. Умом я понимал, что несчастному сыну я никак помочь не смогу, а навредить жителям Убежища, если открою дверь и впущу радиацию, могу сильно. Сердце буквально разрывалось от тоски и боли. Мне чудились удары в дверь с той стороны, словно мой мальчик последним усилием просил спасти его. Одно дело знать, что он просто ушёл в неизвестность, другое видеть его умирающим и не иметь возможности ему помочь…

- Не дай вам Бог пережить такое.

Так закончился тот страшный день и если бы не обязанность фиксировать все события, я бы не за что на свете, не согласился бы вспомнить о нём…

- Патриарх, – негромко окликнул подошедший Химик.

Он стоял перед смотрящим в бесконечность стариком и с жалостью смотрел на старого друга.

- Вам необходимо пойти отдохнуть.

- Да… - очнулся он от навязчивых воспоминаний, нахлынувших после чтения

дневника.

Тот лежал у него на коленях и Патриарх машинально поглаживал его левой рукой, словно прощаясь с кем–то… У него всегда была уникальная способность мгновенно возвращаться в действительность и он строго спросил:

- Как идёт подготовка?

- Нормально.

- Успеваем?

- Да.

- Все люди на местах?

- Не беспокойтесь, люди работают, как никогда! – Химик непонимающе развёл худые руки. - Они воодушевлены и мотивированны. Мне даже странно видеть, как сильно они стремятся выйти отсюда…

- Хорошо! – одобрил услышанные слова задумчивый Патриарх. - Тогда я, пожалуй, действительно пойду, отдохну…

- До утра Вам здесь точно делать нечего. – Сказал уверенно Химик. - Когда мы будем готовы к встрече, Вас позовут. Неизвестно, что ожидает нас завтра.

Патриарх кивнул, и с трудом выбравшись из объятий глубокого кресла, двинулся в сторону своей комнаты. Никаких угрызений совести, по поводу своего не участия в общей работе, у него не возникало. Он знал, что все его способности, сила и выдержка потребуется чуть позже…