Ковчег

6

Саша Сотников серьёзно сломал левую руку в шесть лет. Причём совершенно случайно и по собственной глупости, а разве в детстве можно иначе? Вообще-то в тот день ничего плохого не должно было случиться, всё шло строго по плану...

Он с утра начал готовиться к долгожданному празднику. Встав пораньше, надел лучшие штаны, синие, в продольную полосочку. Тщательно застегнул рубашку в мелкую клеточку, сел на диван и стал ждать. Святое Крещение и день рождения отца, с разными вечерними вкусностями на столе, бывает всего раз в году! Да и то не у каждого…

- Скорее бы вечер! - Шурочка, так его звала ласковая мать, встал и походил по большому, до конца не обставленному дому.

Семья переехала на новое место работы отца совсем недавно...

- Если чаще смотреть на часы, может время поползёт быстрее?

Он попробовал применить придуманный рецепт ускорения, но стрелки на синем, пузатом будильнике будто склеились. Экспериментатор двумя руками потряс серьёзного бездельника, от чего у того внутри что–то жалобно зазвенело и возмущённо затарахтело. Сашка испуганно поставил хронометр на место и обречённо вздохнул. Минутная стрелка сдвинулась чуть-чуть, а короткая и вовсе грозно нацелилась ему в голову заострённой стрелой и торопиться не собиралась.

- Не получается! - он удручённо махнул рукой. - Лень ему, видите ли, быстрее крутиться...

Ждать быстро надоело... Какое то время Саня мечтал о красивейшем, с разноцветными цветочками магазинном торте, припрятанному матерью в тёмной и холодной кладовой. Он сходил в очередной раз полюбоваться на кулинарное чудо. Больше всего ему хотелось подцепить пальцем сладкий, воздушный крем и облизать его, наслаждаясь каждой частичкой тела сказочным вкусом.

- Везёт же некоторым! - Сашка видел по телевизору, что кое-кто ест торты и пирожные каждый день.

В их деревне, затерявшейся в непроходимых лесах, покупные сладости случались по редким праздникам.

- Вот вырасту, буду, есть сладости, когда захочу!

Мальчик вернулся в хорошо протопленный дом и опять заскучал. Идти играть на улицу ему не хотелось. Прошедшей ночью, по случаю своего праздника, не на шутку разошёлся январский мороз. Затянутые его фантастическими рисунками окна, красноречиво говорили о тридцати градусах ниже нуля. Тонька, старшая сестра Сашки, убирала к празднику просторный дом. Подметала и мыла полы, братец попробовал было покрутиться у неё под ногами, всё веселее…

- Не мешай! - она сурово загнала его на диван в большой комнате и включила разговорчивый телевизор.

Шёл «Клуб кинопутешествий» с нездешним и таинственным Сенкевичем. Сестра, почти невеста, обрадовалась, когда брат заинтересовался и затих. Через минуту он попросил её сделать звук немного громче:

- Отстань!

- Пожалуйста.

- Вот ещё! – фыркнула Тоня, заканчивая уборку соседней комнаты. - Не барин, сам сможешь...

- Дылда!

Санёк легко спрыгнул с дивана в направлении источника знаний, но ноги предательски поехали по влажному полу. Он по инерции взмахнул руками, ловя уходящее детство, и упал всем телом на локоть левой руки. В начале боли не было... Доминировала злость на сестру за неудобное положение и пропущенный репортаж из зимних Карпат. Сашка молча забрался обратно на диван, но тут пришла она!

- Что это такое? - по нервным окончаниям мальчика боль хлестнула огненным, обжигающим кнутом.

Незнакомый с ней мальчуган впервые ощутил её безграничную силу и безразмерную власть. Позднее привыкнув к ней, он научится заключать временное и почётное перемирие. Тогда Саша громко и безнадёжно заплакал:

- Мама!

- Что с тобой, - не поняла случившегося озабоченная сестра. - Чего ревёшь...

- Рука болит, упал...- сквозь слёзы выдавил непослушные слова. - Сильно.

- О, Господи!

Он плохо помнил, что произошло дальше. Взволнованных родителей, прибежавших с работы, поездку на попутной машине в ближайший город. Больницу с деревянными стенами, доктора осматривающего руку. Помнил только, как вывернули руку, когда делали обязательный рентген.

- Как больно! - боль вспышкой сверхновой проткнула душу ребёнка, навсегда оставив отверстие для страхов.

Потом навалились они, как холодные массы снега, накрывшие его однажды в выкопанной в огромном сугробе, снежной пещере. После наркоза мальчик проснулся в большой комнате на двадцать больных. Вокруг кричали и резвились дети. Матери рядом не было, ей необходимо было работать. В детской палате лечились ребята со всего района, самому старшему было четырнадцать. Сашка соответственно оказался младшим...

- Мамочка, родненькая, - он забился под одеяло и безнадёжно заплакал. - Забери меня отсюда скорее!

Всё вокруг до нервной дрожи пугало его. Скрипучие железные кровати и тошнотворный запах хлорки. Чужие люди и непривычная обстановка…

Ужас, охвативший его от того, что он один в страшном городе казался бездонным. Что-то подобное Шурик испытывал прошлым летом, когда соседская собака Муха, вдруг бросилась на него, пытаясь укусить за ногу. Тогда он в неутешных слезах прибежал к бабушке и долго не мог успокоиться, не понимая, почему добро, внезапно становится злым...

- Какая страшная! - Сашка сильно боялся одну санитарку.

Звали её странным и звучным именем Семёновна. Она громогласно распоряжалась во всём отделении, проявляя при этом невиданный энтузиазм. Когда она мыла полы в их палате лучше было спрятаться. Вещи, необдуманно оставленные больными детьми, разлетались в разные стороны.

- Топчут и топчут, - причитала Семеновна, яростно орудуя шваброй по порванному во многих местах линолеуму. - Нервов моих на вас больше нету!

Силы у неё, однако, находились на всё. Она постоянно, что-то разбивала, с кем-то ссорилась, на кого-то кричала. Нет ничего более разрушительного, чем глупость под маской незаменимой деятельности!

Вообще–то, по большому счёту, Сашке повезло. Когда он сломал руку, в больнице дежурил хирург Сергей Швецов. Он окончил столичный медицинский ВУЗ и оказался в их местности по распределению, в порядке обязательной отработке в течение трёх лет. Доктор за несколько часов собрал Сашкин локоть буквально из осколков.

Будь на его месте другой врач, мальчик остался бы на всё жизнь калекой, а так повезло!

- Благодари и вспоминай доктора всё жизнь! – поучала верующая мама. - Золотой он человек, грамотный и красивый…

По какому–то злому закону компенсации, Швецову крупно не повезло следующим летом.

Он отдыхал летом на городском пруду со своей симпатичной и весёлой невестой Аллочкой. Вдоволь накупавшись и нацеловавшись, они решили ближе к вечеру собираться домой.

- Я нырну в последний раз,- сказал импульсивный Сергей перед сборами. - Вода уж больно хороша!

- Нырни Серёженька, нырни…

Он красиво прыгнул с обрыва, войдя в воду почти под прямым углом, и не вынырнул... Его нашли на следующий день вызванные водолазы. Швецов зацепился за дубовую корягу, о которую он ударился головой в момент изящного прыжка. От оглушающего удара талантливый врач потерял сознание и жизнь...

- А здесь не так уж страшно. - Постепенно Сашка привык к больнице.

Выучил распорядок и неписаные правила поведения в больнице. Вовремя ходил на предписанные процедуры и невкусные обеды. На его седьмой день рождения мать привезла подарок, чудесную настольную игру.

- Сашенька, сыночек! – она пыталась заглушить чувство вины, от невозможности облегчить его страдания. - Играйся, только смотри не сломай…

- Спасибо мамочка!

Суть игра заключалась в попадании металлическим шариком в лунки с животными разной очковой стоимости. Сашке особенно нравилась охотиться на лису с хитрым и добрым выражением рыжей мордочки. Да, и стоила она дороже остальных зверей…

Лечащиеся мальчики сразу же начали относиться к нему с видимым почтением, заискивающе прося поиграть с ними. Мать ещё привезла пирожных и конфет. Одну из них, особенно красивую, как страны, о которых рассказывал Сенкевич, Санёк носил в кармане пижамы несколько дней. Ваня Никитин, сосед слева, решил подразнить его, внезапно выхватив её из рук:

- Моя!

- Отдай, - угрожающе предупредил Шурик. - Пожалеешь!

- Не догонишь, не догонишь. - Подначивал его коварный похититель. - Жадина-говядина...

- Ах, так!

Сашка от отчаянья и растерянности нервно толкнул его, пытаясь возвратить блестящую мечту.

Ваня неловко упал, глухо ударившись головой об угол тумбочки. Из разбитой головы обильно полилась густая и страшная кровь. В ужасе от содеянного злоумышленник, боясь неотвратимого наказания, немедленно залез под пыльную кровать и там незаметно уснул. Он представлял его в образе Василия Петровича, заведующего детским отделения, грозного и непогрешимого.

- Вот бы не просыпаться! - Сашка закрыл глаза, чтобы ни видеть его рассерженное лицо.

Когда он проснулся, к нему под кровать заглянул Ваня с перебинтованной головой и улыбкой на веснушчатом лице.

- Не бойся, я на тебя не в обиде. – Он протянул злополучную конфету. - Не очень то и хотелось…

- Если хочешь, оставь себе.

Авторитет Саши после инцидента сильно вырос. Ему позволялось даже присутствовать во время сражений в шахматы, происходившими между старшими мальчиками. Наблюдая за ними, он самостоятельно выучился игре и вскоре начал обыгрывать вчерашних учителей.

Когда он впервые поставил мат самому авторитетному игроку палаты Юрке Ковалёву, тот ничего не понял. Проиграв ещё три партии подряд, он истерически закричал:

- Ты что творишь?

- Просто играю...

- А ну–ка, давай ещё разок. - Велел гроссмейстер палатного масштаба. - Ты точно мухлюешь!

- Я не мухлюю…

Через месяц Сашку выписали, но гипс ещё долго не снимали. Рука сильно болела, и часто ночью он просыпался от нестерпимой боли. Заснуть подолгу не удавалось, и он приходил в комнату к родителям. Они крепко и спокойно спали, утомлённые беспросветной жизнью.

Шура смотрел на них и не понимал как мама, самый родной человек на свете, может спать, когда он так мучается. Постепенно мальчик понял, что его боль и одиночество никто и никогда не сможет полностью разделить с ним.

- Как же так... - он возмущённо буравил взглядом спящих, на одной большой кровати, любимых родителей.

- Получается, никто не может до конца понять и разделить мою боль и радость?

Понял это, Сашка внезапно стал взрослым...

Теперь он смотрел на находящихся рядом людей, как на случайных попутчиков в его вечной драке с болью. А они сами также одиноко дерутся со своими страхами и тайными мыслями.

После того как сняли гипс, рука оказалась сросшейся в локте под прямым углом. Пришлось несколько месяцев разрабатывать её. Отец смастерил деревянное корытце, в котором вечерами парили больную руку лечебными отварами трав. Потом по миллиметру разгибали упёртый локтевой сустав. Шурка истошно кричал от боли... Мама плакала от собственного бессилия и приговаривала скороговоркой:

- Потерпи родненький!

- Больно!

- Как ещё я могу помочь тебе сыночек?

- Дай конфету…

- Скоро всё наладиться... Ручка заживёт, маленький.

- Хватит, хватит…

Позднее, в начале весны они с мамой поехали в Крым, в знаменитую грязевую лечебницу. Путешествие из мира мороза и снега в сказку запомнилось ему на всё жизнь. Ещё Саша запомнил обволакивающее тепло и сногсшибательный запах евпаторийской грязи. На берегу просыпающегося моря, мама строила ему домики из камней и следила, чтобы он разрушал их, бросая шумную гальку выпрямлявшейся рукой.

- Только левой, - напоминала она. - Бросай левой сынок!

Через полгода упражнений Сашкина рука выпрямилась и о себе уже не напоминала. Осенью он пошёл в школу, и только шрам на локте остался на вечную память о случившемся инциденте. Его левая рука стала значительно сильнее правой, и он никогда, ничего в жизни больше не боялся. Даже собак...