«Меня сейчас стошнит».
Это просто безумие.
А я то считала Магну психом. Койн поднялся в топе психопатов на первое место, а его приятели следовали за ним буквально по пятам. Бермуды вдруг обнял меня крепче, словно мог успокоить беспокойное сердце.
Но у него не выйдет.
Не после того, как я стала свидетельницей такого ужаса.
Один из парней что-то делал в тени. Я увидела вспышку пламени, но не могла отвести взгляд от Хаммера. В поле зрения появился Фильтр, держа шприц, его лицо по мере приближения к Хаммеру становилось все более мрачным и свирепым.
– Что это? – прошипела я, обращаясь к Бермудам.
– Кристаллический метамфитамин. Разбудит его спящую задницу. Президент еще с ним не закончил.
Я съежилась, когда Фильтр закатал рукав здоровой руки Хаммера. Он вдавил иглу под кожу, а потом влил в него содержимое шприца. Хаммер дернулся, будто его ударили током, и уставился на Фильтра.
– Что. За. Черт?! – взревел он, снова забившись на стуле.
– Мы как раз подходили к тому моменту, когда ты расскажешь мне, почему Патнэм так хочет заполучить Хэдли, – холодно произнес Койн. – А потом ты скажешь мне, где он сам.
– Пошел ты, – выплюнул Хаммер. – Пошли вы все.
Койн пожал плечами и принялся пилить плечо руки, запястье которой недавно отрезал. Хаммер вопил, но сознание больше не терял. Даже когда Койн закончил, на это раз сам бросив обрубок в огонь.
– Он продолжит попытки украсть ее у меня? – спросил Койн.
Хаммер не сказал ни слова.
– Упрямая задница. Если все расскажешь, я сразу же убью тебя, – должно быть, метод переговоров Койна сработал, поскольку Хаммер энергично закивал.
– Д-да. Он хочет ее. Помешался. А теперь всади мне чертову пулю в голову.
Койн улыбнулся ему. Коварно и как-то по-дьявольски.
– Это слишком просто, придурок. А я не делаю ничего простого, – он кивнул Дракону, и они вместе приподняли стул. А потом бросили Хаммера в огромный камин.
Крики.
Такие громкие.
Он лежал в огне, все еще привязанный к стулу. В его голосе слышала дикая боль и ужас. Крики эхом отдавались у меня в голове. Я никак не могла заставить себя пошевелиться, потому лишь смотрела на него. По моим щекам текли слезы. Я ненавидела Хаммера, но это было уже слишком.
В здании воцарилась мертвая тишина.
Мужчины стали расходиться. Бермуды тоже ушел, и меня окутал ледяной холод, впиваясь когтями в сердце. Я осталась одна. С Койном. И это чертовски меня напугало.
– Пожалуйста, не убивай меня, – простонала я, когда со скотобойни ушел последний член клуба, а Койн направился ко мне.
Он не остановился и не стал ничего отрицать, просто поднял меня на ноги. Я задрожала. И потеряла сознание. Скорее всего, от страха. Когда очнулась, Койн крепко обнимал меня.
– Я не собираюсь тебя убивать, ДиКей, – мягко произнес он. Так тепло. Оберегающе. По-отечески. – Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя.
Он говорил, как настоящий психопат.
Я уже слышала эти слова.
«Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя. Чтобы ты была моей».
В душу пробрался еще один страх, присоединившись к тому, что вызвал Коин. Испугавшись всколыхнувшихся воспоминаний, я ухватилась за новый, словно он был наименьшим из зол. Я тоже была не в себе. Какая извращенка станет цепляться за монстра?
– Мне страшно, – сказала я Койну, зубы сильно стучали.
Он запустил свои влажные от крови пальцы мне в волосы, заставив вскинуть голову. Его темные глаза казались еще чернее, когда он стоял спиной к огню. Я будто смотрела в глаза демона. Но он казался таким теплым и безопасным. Черт, я запуталась.
– Ш-ш-ш, – прошептал он, убирая окровавленными руками пряди волос с моего лица. – Я позабочусь о твоей безопасности. Доверься мне.
Я едва не рассмеялась ему в лицо. Поверить не могла, что позволила этому мужчине меня трахнуть.
Мне нужно было убираться отсюда к чертовой матери. Может, я и умру, пытаясь, но любой способ будет лучше смерти Хаммера.
– Сейчас мы пойдем домой и насладимся днем благодарения, – произнес Койн. – А завтра все изменится, Дженворт.
Я замерла, глаза наполнились слезами.
– Койн...
– Сейчас тебе лучше помолчать, Николетт.
Съежившись от этого имения, я опустила взгляд. Сердце бешено заколотилось в груди. Нет. Нет, черт возьми. Как он узнал мое имя? Хаммер не говорил ему.
«О Боже».
– Пожалуйста, Койн, – прошептала я.
– Закрой рот, красавица. Тебе лучше ничего не говорить. Не сейчас. Я зол. А мы оба знаем, что мне не стоит тебя наказывать в таком настроении. Просто держи свой хорошенький ротик прикрытым. Твоя очередь защитить нас обоих.
Губы задрожали, но я сжала их и кивнула, по щекам потекли слезы. Койн поцеловал меня в лоб, а потом лизнул солоноватые дорожки на щеках.
– Хорошая девочка.
В дом мы вошли держась за руки. Я пребывала в оцепенение. Словно застыла от страха. Как животное, душившее себя на привязи, обмотанной вокруг шеи. Услышав голос Сторми, я вздрогнула и спрятала лицо в забрызганной кровью футболке Койна.
– Что ты с ней сделал? – воскликнула она. – Ты причинил ей боль, черт бы тебя побрал?
– Не сейчас, Сторми! – вмешался Фильтр.
Койн напрягся. Черт, да как и все в доме.
– Ты собираешься хоть что-то сделать, Джереми? – прокричала Сторми, смотря на Стража. – Скажи мне, ублюдок, ты сделаешь хоть...
Фильтр зажал ей рот рукой и потащил прочь. Сторми брыкалась и мычала по дороге. Мужчины обменялись тревожными взглядами.
– Не хочешь сказать, откуда она знает твое имя? – потребовал Койн, его голос походил на низкий рык животного.
– Будь я проклят, если знаю, – огрызнулся Страж. – Она чертовски любознательна.
– Страсти накаляются, – пропел Дракон, словно мы находились на каком-то бродвейском шоу.
– М-можно м-мне п-принять д-душ? – выдавила я.
Все взгляды устремились ко мне.
– Нет, пока ты не поешь, – заявил Койн покровительственным тоном. – Бермуды. Положи ей что-нибудь в тарелку.
Койн потащил меня к кухонному столу и сел, а потом устроил у себя на коленях, заставив оседлать. Взгляд карих глаз показался мне диким и даже безумным. Этот Койн был мне незнаком. Почему я всегда попадала в такие ужасные ситуации? Мгновение спустя позади меня о стол звякнула тарелка.
Койн протянул руки мне за спину, чтобы взять ее. Зачерпнув ложкой содержимое, он принялся кормить меня. К горлу подступила желчь, а желудок будто скрутило узлом. Койн кормил меня, не обращая внимание на слезы. Я давилась, но глотала, страшась того, что произойдет, если я этого не сделаю.
Наконец, Койн мне улыбнулся и погладил по волосам.
– Наелась, малышка?
Я кивнула, слезы все продолжали катиться по щекам.
– Тогда пойдем тебя умоем и приготовим ко сну.
К тому времени, как мы вышли из душа, я погрузилась в коматозное состояние, принимая ласки Койна и его нежные слова. Внутри же все кричало о безумии. Вытерев меня и себя, Койн поднял меня на руки, как какую-то невесту, и понес к своей большой кровати, нежно уложив на простыни и забравшись на постель следом. В желудке Койна заурчало, и я вспомнила, что он не поел, в отличие от меня.
– Ты такая тихая, – проговорил он, став поглаживать своей большой ладонью мою грудь. Сосок тут же затвердел. – Слишком тихая.
– О.
– Мне нравится, когда с твоих губ слетают разные звуки.
Когда его ладонь скользнула вниз по животу, у меня перехватило дыхание. Разум требовал оттолкнуть Койна, но тело откликалось на его прикосновения. Это было бессмысленно. Я чертова сумасшедшая. Койн надавил на клитор, и я шумно вдохнула. С губ сорвался тихий всхлип.
– Хорошая девочка. Совсем как мне нравится. Ты позволишь мне в последний раз тебя трахнуть?
«Последний раз?»
– Пожалуйста, не убивай меня.
Он прижался своими губами к моим.
– Глупышка, – Койн высунул язык, став доминировать у меня во рту. Не переставая целовать, он стал дразнить мой клитор. С быстротой, которая не на шутку меня смутила, я кончила, застонав ему в рот, и Койн поглотил каждый мой звук.
А потом он оказался у меня между ног.
Огромный.
Грозный.
Могущественный.
Я могла лишь раздвинуть бедра и поприветствовать его. Я нуждалась в этом на каком-то зараженном уровне сознания. Койн был нужен мне. Он страстно впился в мои губы, прогоняя недавние ужасающие воспоминания, и стал тереться членом о мои половые губы.
– Ты самая прелестная на свете, Хэдли.
Упиваясь его похвалой, я вцепилась в него, нуждаясь в нем больше, чем в следующем вздохе. Я была безумна. Абсолютно не в своем уме. Койн подчинился, скользнув в мое гостеприимное тело. Я принимала каждый его дюйм, как какая-то жадная шлюха. Отвечала на поцелуи с невероятной страстью. Яростно. Нуждаясь в том, чтобы он действовал интенсивнее, чем когда-либо прежде. Однако сейчас Койн нежно скользил внутрь меня, что совсем не походило на его прошлый сумасшедший трах. Он словно пытался запомнить каждый момент.
Мне стало так грустно.
Он действительно собирался убить меня.
Но я не желала умирать.
Я поняла, что хотела остаться с ним. Больше не смотреть на то, как он убивал людей, но просто остаться. Это место оказалось лучшим, где я была за последнее время.
– Посмотри, как сладко ты принимаешь мой член, – промурлыкал Койн. – Моя.
Уступив нежным словам, я провела пальцами по его волосам.
– Твоя.
«Пожалуйста, оставь меня себе. Прошу».
Он поцеловал меня так, словно действительно мог бы меня оставить.
Долго. Заботливо. Душещипательно.
– Черт, милая, я сейчас кончу.
Так легко. Так нежно.
Я его ненавидела.
«Нет, неправда».
Я всхлипнула, и Койн снова накрыл своими мои губы, а потом опустил руку и опытными касаниями снова довел меня до оргазма. Меня душили слезы, эмоции зашкаливали. Я кончила, испустив сдавленный стон. Его член, казалось, стал внутри меня еще больше, а потом залил меня спермой.
Горячей.
Яростной.
Словно клеймил меня.
Я не принимала таблетки, а Койн, похоже, не знал о существовании презервативов. Потому он либо планировал оставить меня при себе, либо убить. Мужчины всегда предохранялись, если им было дело до последствий. Койну либо плевать, что я могла забеременеть, либо он знал, что я столько не проживу.
«Ненавижу».
Снова ложь.
Я эгоистично прижала его к себе, словно могла удержать. Словно мне было под силу заставить его передумать. Заставить понять, что я что-то значила.
Когда он выскользнул из моего тела, член оставил на внутренней стороне бедра влажный след. Койн тут же устроился рядом со мной и поцеловал в висок.
– Спи, ДиКей. Завтра будет большой день.
Через несколько секунд я буквально потеряла сознание, хотя страшилась того, что мог принести завтрашний день.