Койн

Эпилог Койн

Ноябрь

– Черт тебя задери, Нэс, – пробормотал я, когда он снова уронил инструмент, и тот с грохотом, эхом раздавшемся в гараже, отскочил от пола. – Я скоро изменю тебе имя. Будешь зваться Растяпой.

С другого конца гаража раздался смех Дракона, подтягивавшегося на перекладине. Он висел там с голой грудью и вообще едва одетый, несмотря на то, что стоял ноябрь. Этот мудак вел себя так, словно на дворе август.

– А когда к нему в руки попадает сучка, они становятся очень даже уверенными, – проворчал Дракон. – Ничего у него не валится, кроме аппетитных задниц на постель. Понятия не имею, как они на него клюют.

Катана, стоявший у стены и наблюдавший за Драконом, усмехнулся и кивнул.

– Эти руки снимают трусики, – согласился он.

Чертов идиот Нэс буквально расцвел, принявшись едва ли не гарцевать по гаражу, размахивая гаечным ключом.

– Сучки любят мой член. Что я могу поделать?

– Напомни, сколько тебе? – проворчал Фильтр, сидя рядом со мной на диване. – Двенадцать? У тебя вообще отрасли яйца?

Нэс показал ему средний палец, а Гибсон взял пару аккордов и начал напевать песню «Бедолага-подросток» группы Витус , за что удостоился того же жеста.

– Как насчет того, чтобы научить меня парочке приемов, чувак, – ворчливо отозвался Биззи. – У меня не было секса уже больше года.

– Сучки просто не могут найти твой член, придурок, – проворчал Дракон, снова принявшись подтягиваться. – Сделай что-нибудь с этим животом, свисающим с пояса.

Биззи закатил глаза.

– Пышные формы – это хорошо.

Дракон спрыгнул, приземлившись на ноги, и покачал головой.

– Пышные формы у сучек – да. А пузатые мудаки – это не круто.

– Бизз, брат, я тебя натаскаю, – вступился за него Нэс. – Сучки любят, когда их обхаживают. Им не нужно, чтобы ты выглядел, как модель с подиума, – он многозначительно глянул на Дракона. – И не обязательно быть похожим на Фабио (Фабио Ланцони, по прозвищу Фабио – итальянско-американский актер, фотомодель и представитель, известный своей обширной карьерой, в том числе выступлением в роли представителя группы «Я не могу поверить, что это не масло»!) , – Нэс глянул на Фильтра и ухмыльнулся. – Вот Бермуды... черт, сучки обожают таких, как он.

Со сдвинутой на затылок бейсболкой Бермуды поднял взгляд от ноутбука и радостно улыбнулся.

– Кто меня обожает?

– Мой член, – насмешливо произнес Дракон, хватаясь за шорты.

– Сучки, – произнес Нэс, игнорируя Дракона. – Им нравятся все эти флюиды хорошего оклахомского парня, которые так и прут от тебя.

Гибсон перестал напевать и кивнул.

– Ты крал сучек у меня прямо из рук, просто показав им свои дурацкие ямочки, чувак. А я играю на гитаре и даже пою, черт тебя задери!

А теперь и Бермуды загордился собой.

Я жил со сворой баб.

Смех и ворчание затихли, когда к нам ворвалась королева нашего замка. Святоша и Пэйн – ее почетные рыцари – молчаливо следовали за ней.

– Какую часть фразы: «Проваливайте и тихо поиграйте со своими дурацкими байками, чтобы я смогла посидеть в тишине и поучиться» вы, придурки, не поняли? – Хэдли выглядела просто прекрасно в штанах для йоги и свитере с открытыми плечами. Когда она стала думать о колледже, я помог ей. Хэдли хорошо училась в школе, но безоговорочно звездными ее оценки не были. Но какой к черту смысл быть хакером, если не использовать свои возможности для тех, кого любишь. В итоге я подправил несколько оценок Хэдли, чтобы она прошла в Университет Талсы. Вписал им в систему свою старушку, поскольку она хотела учиться. Я ни в чем не мог ей отказать.

– Эй? Тупицы. Я с вами разговариваю, – она простучала своими каблуками по бетону, а потом обернулась к Святоше и Пэйну. – Ну, не вы двое, конечно, поскольку исполняете роль идеальных маленьких теней, которые к тому же неплохо разбираются в высшей математике. Я люблю вас обоих.

Святоша ухмыльнулся, а Пэйн ей подмигнул.

Ладно, хватит этого дерьма.

– Иди сюда, соплячка, – рявкнул я.

Она радостно мне улыбнулась, уже не сердясь на то, что мы ее прервали, и направилась ко мне. Фильтр чуть подвинулся, чтобы она смогла втиснуться между нами.

– Как моя малышка? – пропела Хэдли, погладив по темным волосам нашу дочь.

– Она любит спать. Совсем, как ее мамочка.

– Нэс пытался ее разбудить, – пожаловался Дракон. – Хочешь, я убью его, ДиКей? – он преданно посмотрел на мою старушку. Придурок.

– Хмм, – отозвалась Хэдли, обдумывая его слова.

– Могу помочь, – предложил Катана.

– Ооо, я люблю тебя, Катана.

– Ну, серьезно, ребят, вы все отстой, – простонал Нэс.

– Мне понравилось, когда ты сводил меня на «Соника», – призналась Хэдли. – Ты мой сладко-лимонадный парень.

– Так говорят про геев или кого-то вроде, – фыркнул Биззи.

– Даже будучи геем для Хэдли, Нэс получает больше кисок, чем ты, Санта-Клаус, – напомнил ему Дракон.

«Господи Иисусе».

Эти байкеры ссорились, как чертовы девчонки.

Впрочем, мне это нравилось.

Они были моей семьей.

Моя маленькая банда МК. Жена. И наш маленький сладкий ангел.

– Ты говорил со Стражем о дне благодарения? – спросила Хэдли, поднимая на меня взгляд своих прекрасных глаз.

«Черт».

Фильтр что-то раздраженно проворчал и поднялся, придумав какой-то глупый предлог про то, что внезапно захотел вздремнуть. Когда он ушел, я тяжело вздохнул.

– Брат сказал, что подумает.

– Нет, так не пойдет, – отозвалась Хэдли. – Я хочу ее увидеть. Она даже еще не знакомилась с Кэденс.

Большие крутые байкеры, которые должны были всегда меня поддерживать, стали медленно отступать. Сторми – очень щекотливая тема. С той ночи, когда она ворвалась на скотобойню, решив, что могла выступить с кавалерией, я пробил ее по всем возможным каналам. Стоило все же убить Сторми. По крайней мере, Фильтру было бы легче принять такое завершение своего романа, поскольку сейчас он чувствовал себя глубоко преданным, ведь фактически спал с врагом.

Впрочем, Страж был упрямым ослом со своими собственными планами.

– На день рождения я не просила ничего, кроме этого, Джаред. Только это.

«Мать вашу».

Хэдли пустила в ход тяжелую артиллерию, назвав меня по имени. Ее день рождения мы отмечали совсем недавно.

– Отлично, – буркнул я. – Я все устрою.

– Ура! – взвизгнула она, разбудив нашу дочь. – Я люблю тебя!

Я склонился, чтобы Хэдли смогла поцеловать меня. На вкус она была, как кофе. Если бы я сейчас не держал на руках любопытного ребенка, пытавшегося схватить свою маму за волосы, я бы притянул свою женщину к себе на колени и снова попытался бы надрать ей задницу.

– Ты же знаешь, что если Страж привезет ее, наш день благодарения превратится в сущий ад, – пробормотал я возле ее губ.

– Знаю.

– Фильтр, вероятно, куда-нибудь уйдет.

– Знаю, – Хэдли вздохнула.

– Страж, скорее всего, станет вести себя, как придурок.

– Да, знаю.

– Но...

Она улыбнулась.

– Но все они – одна семья. Страж и Фильтр – твоя, и хотя это бесит всех вас: Сторми – мой близкий человек.

Теперь, когда брат официально ушел из ФБР, он стал полноправным членом МК «Королевские ублюдки», и его слово относительно Сторми имело большой вес. Он объявил ее своей, хоть и не старухой. Этот мудак держал Сторми у себя все это время. Независимо от того, какое дерьмо она пыталась всем нам подложить, братство нашего мотоклуба – это все, что спасало ее лживую задницу. Одним из наших главных правил было не трогать чужую старушку. А по всем соображениям Сторми была ею, хоть и неназванной. Хотя Страж ненавидел ее и обращался, как с пленницей, она все же принадлежала ему.

– Дайте мне мою кузину, – произнес Нэс, протягивая руки.

Я крепко прижал к себе дочь.

– И рисковать тем, что ты уронишь ее на пол? Черт, нет.

– Я уже говорил тебе, чувак: к дамам всегда отношусь трепетно, – он ухмыльнулся, словно напрашиваясь, чтобы я прямо сейчас ударил его по лицу.

– Еще раз назовешь чуваком, и я заставлю тебя визжать, как девчонку.

– Приятель... э-э... президент, – пробормотал он, – я всего лишь пытался дать тебе немного времени наедине со своей старушкой. Я отнесу малышку Кэди в ее комнату.

Застонав, я передал своего маленького ангела ее тупому кузену. Как только Нэс оказался в безопасности вдали от байков, инструментов и бетона, я усадил свою старушку к себе на колени. Парни стали расходиться, что было чертовски удачно, поскольку я собирался трахнуть свою женщину прямо на этом гребаном диване.

– Снимай штаны и садись на мой член, малышка, – скомандовал я, прикусив ее шею.

Хэдли застонала и потерлась киской о мой член через одежду.

– Кто-нибудь увидит.

Я рассмеялся. Моя жена получала удовольствие от такого дерьма. Однажды, как раз перед тем, как Хэдли родила Кэденс, я трахнул ее в бассейне. Дракон сидел на краю и мастурбировал, словно это и не делало его больным ублюдком. Хэдли кончила так сильно и была столь отзывчивой, что я решил отпустить ситуацию. Но с тех пор она уже несколько раз провоцировала меня на секс, когда парни были неподалеку.

Грязная девчонка.

Моя девчонка.

Хэдли поднялась, чтобы стянуть штаны и трусики, а я тем временем достал член из штанов. Как только мы оба закончили, она снова села на меня верхом. Ее свитер стал мне мешать, потому я тут же сорвал его, оставив Хэдли полностью обнаженной в прохладном гараже.

– Скачи на мне и покажи, как хочешь, чтобы я заделал тебе еще одного ребенка.

Хэдли скользнула вниз, вбирая в себя мой ствол, и застонала.

– Пока никаких больше детей.

– О, мы сделаем целый выводок, детка.

– Ты мужлан, – пожаловалась она, но даже не отстранилась, объезжая мой член так, будто это лучшее, что у нее когда-либо было.

Я схватил ее за упругую задницу и крепко сжал.

– Я хочу кончить глубоко внутри тебя, ДиКей. К следующему дню благодарения у нас должно быть уже двое детей.

– Ммм...

Я качнул бедрами, с наслаждением услышав стон, вырвавшийся у нее из груди. В следующее мгновение я различил шум снаружи гаража. Оглянувшись, увидел, что Бермуды и Гибсон пытались выглядеть непринужденно, играя в мяч поблизости, а Дракон и Катана просто нагло подсматривали, как меня трахала моя жена.

– У тебя зрители, чертовка, – пробормотал я, прикусив мочку ее уха.

– Им лучше смотреть в другую сторону.

– Лучше. Но они же байкеры, черт бы тебя побрал. Ни один из них не отвернется от этого порно-шоу, которое ты устроила.

– Тогда тебе лучше напомнить им, кому я принадлежу, – усмехнулась Хэдли. – Нельзя, чтобы у них появились сомнения.

Я с размаху шлепнул ее ладонью по ягодице, а потом перевернул на диван. Хэдли стонала и вскрикивала, пока я трахал ее так, словно сегодня наш последний день. Я перестал следить за окружающим, с яростью набросившись на уже покрасневшие губы и чертовски усердно трудясь над тем, чтобы засунуть в ее сексуальный живот еще одного ребенка. В конце концов, Хэдли кончила с громким стоном, отчего и я достиг вершины, выплескивая внутрь нее свое освобождение. К тому времени, как мой член перестал пульсировать, стоявшие снаружи парни решили нас поздравить.

– Идиоты.

– Но твои идиоты, – напомнила мне Хэдли.

Я снова поцеловал ее пухлые губы и заглянул в глаза, которые больше не казались затравленными.

– Ты счастлива?

– Да, – кивнула она. – А ты?

– Тебе лучше в это поверить, черт подери.

– Ты любишь меня, президент?

Я закатил глаза. Девчонка все время напрашивалась на похвалу. К счастью для нее, мне нравилось это делать.

– Да, я люблю тебя, Койнакова.

Ее широкая и радостная улыбка станет моей погибелью.

– Скажи еще раз.

– Я люблю тебя, миссис Джаред Койнаков. Моя сексуальная девочка-конкурсантка. Самая порочная жена во всей стране. Чертовка с добрым сердцем.

– Я тоже люблю тебя, папочка.

Я снова толкнулся внутри нее, решив как можно раньше разделаться с ее беременностью. На этот раз я прокричал этим придуркам убираться подальше.