Пролог

Джаред

Десять лет назад...


– Я подумаю, – сказал я брату. – Но у меня тут завал...

– Я год не видел твою задницу, – прорычал Джереми. – Целый чертов год.

И снова меня охватило чувство вины.

– Все этот контракт с АНБ [1]. Он диких масштабов. Я не могу просто встать и уехать, чтобы поесть с тобой чертову индейку, даже если соскучился.

В динамиках моего «эскалейда» раздался его тяжелый вздох.

– Ты пропустил и прошлый день благодарения.

– Значит, ты позвонил, чтобы расстроить меня, решив, что мне недостаточно того, что сейчас творится с Блэр?

– Ничего себе. Что на этот раз?

– Она настаивает на поездке с ее классом в Вашингтон.

– Далеко от Хьюстона, – присвистнул Джереми. – Ей придется покинуть пузырь.

– Поэтому я и сказал «нет».

– А что сказала Элли?

– Что я веду себя, как властный мудак, и если не позволю Блэр поехать, то она уйдет от меня, – я потер затылок, подъезжая к воротам своего огромного дома. – Ей же только семнадцать, черт побери. Я собираюсь держать ее мертвой хваткой хотя бы до мая, когда она окончит школу.

Джереми рассмеялся.

– Это всего лишь школьная поездка, Джаред...

– С мальчиками, – огрызнулся я.

– А вот мы и подошли к сути вопроса. Мальчики. В один прекрасный день какой-нибудь дурак лишит твою дочь невинности. Ты ведь в курсе, да? Блэр не может умереть девственницей.

Я опустил окно и набрал код, чтобы открыть ворота.

– Я постараюсь, чтобы все так и произошло. Это же моя малышка, брат.

– Ну, по крайней мере, отправь ко мне племянницу и невестку. В Талсе одиноко без моего маленького брата. И я уже не прочь попрошайничать.

– Постараюсь, – искренне ответил я. – Ладно, я уже подъехал к дому. Элли писала, что готовит какое-то низкоуглеводное баклажанное нечто. Может, я и не доживу до дня благодарения.

– Все ради любви, – фыркнул Джереми.

– Вы с Кристой снова вместе? Это по-твоему любовь?

– Блэйку нужны мама и папа.

– Ему уже восемь. Практически мужчина. Тебе вовсе не обязательно жертвовать своим счастьем ради радости сына, – в миллионный раз напомнил я ему, заезжая в один из четырех гаражных отсеков.

– Просто он кажется таким счастливым, когда мы все вместе. Ради своего мальчика я примерюсь с похотливыми манерами Кристы.

Я закатил глаза. И как долго это будет продолжаться? Пока она снова не переспит с кем-то из его знакомых?

– Ты святой, – я выключил двигатель и вылез из машины, схватив сумку. После ужина мне снова предстояло засесть за огромную кучу работы. Однако этот контракт принесет миллионы. – А сейчас мне нужно поцеловать жену и съесть ее баклажановый ужас. Я позвоню, когда мы отправимся к тебе.

– Ты все же решил приехать? – он взвизгнул, как чертова девчонка.

– Наверное, я все время буду работать, но да, мы приедем на каникулы.

– Люблю тебя, брат. Увидимся на следующей неделе.

Я сбросил вызов, положил телефон в карман брюк и перекинул ремень сумки через плечо. Мысли вернулись к Блэр и тому, как мне предстояло загладить свою вину за отказ на поездку с классом. Я вспомнил, что она положила глаз на новую модель «мустанга». Переступив порог дома, я готовился к неприятному запаху баклажанов, но то, что я ощутил, сбило меня с толку.

Запах немытых тел.

Чего-то сального.

Пота.

Крови.

– Элли. Бэлли, детка, – позвал я, стараясь игнорировать неприятное чувство, растекавшееся по венам и грозившее затопить меня. – Мы изменили планы на ужин?

В кухне никого не оказалось. Еда была разложена по всей стойке, словно ее бросили посреди готовки. Сердце вдруг заколотилось в груди. Положив ноутбук на стол, я направился к гостиной.

– Блэр, милая, а где мама... – я замолчал, увидев представшую передо мной сцену и несколько раз моргнул в замешательстве.

А потом меня накрыла паника.

Блэр и Элли сидели на коленях, их запястья связали за спиной, а раскрасневшиеся лица заливали слезы. У обеих рты были закрыты одинаковыми полосками клейкой ленты. Не в силах думать ни о чем, кроме их безопасности, я бросился вперед и успел лишь коснуться пальцами мокрой щеки жены, прежде чем меня чем-то сильно ударили по голове.

Чернота.

Чернота.

Чернота.


*****

Я моргнул, пытаясь прояснить туман в голове, а еще понять, где находился и что произошло.

– Наконец-то ты проснулся, – раздался грубый голос, и я услышал приближавшиеся шаги.

Мужчина схватил меня за волосы и рванул вверх. Я уставился в жестокие голубые глаза. У незнакомца были длинные сальные светлые волосы и жесткая борода. От него буквально разило алкоголем и гнилыми зубами.

– М-моя жена...

Он ударил меня прикладом пистолета, и я снова едва не потерял сознание. Что вообще происходило, черт побери? Я попытался замахнуться сам, но обнаружил, что мои руки были связаны за спиной.

– Твоя жена больше тебе не принадлежит, – прорычал мужчина. – Отныне она – моя собственность. Приз за хорошо выполненную работу.

– Т-ты хочешь денег? – выдохнул я. – Можешь забирать. Назови свою цену, и я все отдам. Только оставь их в покое, не причиняй зла.

Раздавшийся вдруг визг Блэр заставил меня замереть.

– Слишком поздно, – отозвался он. – Им уже причиняют зло, и твои деньги тут ничего не остановят.

Я попытался оглядеться.

– Блэр, м-малышка!

– Оу-у, – издевательски протянул мужчина. – Это так трогательно. Папа хочет увидеть свою дочь, – он отступил, чтобы я смог найти ее. И когда я, наконец, увидел Блэр, на глаза навернулись слезы.

Нет.

Только не моя малышка.

Она была голой, вся в крови и слезах. Ее мать лежала рядом в том же состоянии, но живая.

– Отпусти их, – прорычал я, ярость обожгла меня изнутри. – Я дам тебе все, что захочешь, черт побери, но отпусти их. Сейчас же.

– Чего я хочу, так это того, чтобы ты смотрел, как я возьму их у тебя перед носом, – рассмеялся мужчина.

– Нет, – прошипел я, пытаясь встать, однако сильная рука, появившаяся откуда-то сзади, удержала на месте. Значит, мужчин в доме было по меньшей мере двое.

– Да, придурок. Много раз «да». А теперь смотри, как я заставлю ее визжать, как свинью, – он облизал губы. – У меня так чертовски давно не было девственниц.

Я боролся с хваткой мужчины позади меня, беспомощно смотря на Блэр. Ее темно-каштановые волосы стали потными и растрепанными. Только этим утром они еще были идеально гладкими. Блэр, едва оторвав взгляд от телефона, нахамила мне из-за гребаной поездки в Вашингтон. Казалось, это случилось целую вечность назад. Я не мог понять, как все так изменилось за двенадцать часов.

– Блэр, детка, послушай меня, – взмолился я. – Просто смотри на папу. Не на него.

Она всхлипнула и издала сдавленный звук. Дочка выглядела такой беспомощной.

Светловолосый расстегнул ремень, и я больше не смог сдерживаться.

– Я убью тебя к чертовой матери, монстр!

Он склонил набок голову.

– Угрозы меня не пугают, придурок, – с отработанной легкостью он достал нож и направился к моей семье. Схватив Элли за темные волосы, он поднял ее на ноги. Потускневшие глаза жены вспыхнули, когда наши с ней взгляды встретились. Она стала извиваться и брыкаться, пытаясь кричать сквозь клейкую ленту, закрывавшую ей рот, но все безрезультатно.

– Элли, – выдохнул я сквозь слезы. – Боже мой, Элли!

Мужчина прижал к себе ее обнаженное тело.

– Гнилой прекрасно провел время, разрывая эту тугую задницу. Должно быть, она никогда не позволяла мужу туда пробираться. Это было очевидно по тому, как твоя женушка визжала и истекала кровью, – он качнул головой, глядя на меня. – Надо было тебе разработать ее там. Это избавило бы бедняжку от таких зверских страданий.

– ТЫ УБЛЮДОК!

Меня дернули назад, и парень позади – Гнилой – насильно заклеил мне рот полосой клейкой ленты. Он был больше и сильнее меня. Я никогда не был маленьким парнем, но рядом с этими монстрами чувствовал себя тщедушным и бесполезным.

– Просто чтобы ты знал, – произнес светловолосый, державший Элли. – Ничего личного. Конечно, все было восхитительно, и я безмерно наслаждаюсь процессом, но все же это лишь моя работа.

Работа?

Я с ненавистью смотрел на него, жалея, что не мог заставить взорваться одним взглядом.

– Так что, все это, – продолжил он, – просто бизнес.

У меня перехватило дыхание, когда мужчина вонзил нож в живот Элли. Один раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. По моим щекам катились горячие слезы, пока жена истекала кровью. От боли Элли потеряла сознания, и я понял, что больше никогда не увижу ее прекрасных карих глаз. Опустив веки, я стал молиться, чтобы Элли поскорее обрела покой, поскольку оставаться в объятиях этого больного ублюдка и страдать – чересчур жестоко для нее.

Глухой стук заставил меня снова распахнуть глаза. Элли безжизненно свалилась на пол, вокруг уже образовались лужи крови. Я был шокирован. Напуган. Чувствовал слабость и беспомощность. Блэр всхлипнула, привлекая мое внимание. Я посмотрел на свою прекрасную дочь – мою маленькую милую девочку, которая лишь хотела посмотреть на столицу Соединенных Штатов. Девочку, любившую ходить по магазинам, в кино и кататься на водных лыжах. Моя малышка, обычно не возражавшая против моей чрезмерной опеки.

По крайней мере, мы умрем все вместе.

Я не сомневался, что они собирались убить нас всех.

Мне лишь хотелось, чтобы они поскорее перерезали ей горло и покончили с этим. Я не смогу смотреть на то, как они уничтожают моего ребенка, подобно жене. Я, мать вашу, просто не смогу.

Но я не мог произнести это вслух.

– А вот это, – произнес светловолосый, рывком поднимая Блэр на ноги. – Это уже личное. Приз за тяжелую работу. Убить ее сразу кажется слишком простым. Нет, сперва я немного позабавлюсь.

Я покачал головой, зарычав, как бык в клетке. Ярость кипела в моих венах подобно лаве. Я снова попытался встать, но Гнилой вновь пригвоздил меня к полу.

Крики ужаса дочери отдавались внутри меня, словно были живым дышащим организмом, пульсировавшим и двигавшимся в моем теле. Каждый стон доходил до самых костей. Я пребывал в аду. В одно мгновение был богом, имеющим больше денег, чем мог потратить, а в следующее – уже низведен до пленника, вынужденного наблюдать самое ужасающее, что когда-либо можно увидеть. Я бы отдал все деньги и машины, лишь бы вернуться в сегодняшнее утро и убраться из города к чертовой матери.

Я хотел быть рядом. Спасти ее. Укачивать в своих руках, уверяя, что все будет хорошо. Но я не мог, и это осознание разрывало меня на части. Рассудок покидал меня, подобно крови, вытекшей из тела жены. Крик моей малышки, когда мужчина разорвал ее девственную плеву, эхом отдался в моих ушах. Когда он забрал то, что ему не принадлежало. Когда уничтожил ее. Я не мог смотреть на это. Проявил свою полную несостоятельность в роли отца, не в силах смотреть, как Блэр умирала. Я оказался трусом. И был полностью опустошен.

Я напрягся, кровь застыла в жилах.

Я не хотел, чтобы последние мои мысли перед смертью были о дочери, подвергающейся в это время насилию со стороны жестокого психопата. Она плакала, плакала и плакала... пока не затихла, выбившись из сил. Довольное хрюканье и шлепки плоти стали отдаляться. Все вокруг заволакивала черная дымка. Черная. Совершенно черная.

На краю сознания я уловил те же тошнотворные звуки ножа, встретившегося с плотью, как было и с Элли. На этот раз светловолосый вонзил нож моей малышке в горло. Кровь. Так много крови.

Смерть.

Смерть.

Мы умирали.

Моя семья мертва.

И я хотел последовать вслед за ними.

Чернота. Чернота. Чернота. Чернота. Чернота.

От смеха Гнилого у меня заныла душа, а потом он поднес нож к моему лицу. Стал резать. Кромсать. Надавливать. Но новая боль была ничем в сравнении с той, что поселилась внутри меня. Кровь катилась по моим щекам, густая и горячая.

Гнилой был так близко, что я ощущал его тяжелое дыхание. Он был одет так же, как и другой ублюдок. Тот же кожаный жилет. На материале поверх черепа было вышито «УКК».

– Крест, отмечающий место, – произнес Гнилой, впиваясь большими пальцами мне между глаз, как раз в том месте, где сходились два пореза, а потом толкнул меня на пол. – Карта сокровищ, спрятанных у тебя в мозгу. Жаль, мы не можем их присвоить.

Мужчины рассмеялись, а я с отвращением наблюдал, как светловолосый вытащил из тела моей дочери пропитанный ее кровью член. Она безжизненно свалилась на пол, прямо на свою мертвую мать. Две мои яркие звезды померкли, оставив после себя одну черноту.

«Мои».

Они забрали их у меня.

Они. Забрали. Их.

Во мне буквально взорвался пылающий шар ярости, неконтролируемый и отчаянный. Поскольку Гнилой больше не держал меня, я решил использовать этот момент в своих интересах. Вскочив на ноги, я бросился на него, врезавшись плечом ему в спину. От неожиданности он не удержал равновесия и повалился вперед на второго психопата, все еще пытавшегося засунуть член в штаны. Они споткнулись, налетев друг на друга. Подняв ногу, я со всей силы пнул Гнилого, отчего тот упал, сильно ударившись головой о кофейный столик. Он не вставал, потому я кинулся ко второму парню.

Его нож все еще торчал из шеи Блэр. «Спасибо за помощь папе, девочка». Я разбежался и боднул его головой, после чего светловолосый упал на задницу. Не теряя времени, я ударил его ногой по носу, насладившись тошнотворным звуком, с которым тот сломался. Я снова и снова бил его туфлей по лицу. Но потом ему удалось откатиться.

– Черт! – воскликнул он, посмотрев на Гнилого, по лицу которого хлестала кровь. – Какого хрена ты с ним сделал?

Голова Гнилого лежала под странным углом, а глаза смотрели пустым тусклым взглядом.

Зарычав, как медведь, я снова бросился на этого ублюдка, однако мужчина отпрыгнул назад, а потом вскочил на ноги и побежал. Я пнул его в спину, заставив взвыть, но бега он не замедлил. Какого хрена этот придурок вообще бежал?

«ВЕРНИСЬ, УБЛЮДОК!»

Однако он быстро скрылся из вида.

Я услышал щелчок захлопнувшейся задней двери, а потом отчетливый грохот удалявшегося мотоцикла.

Я должен был умереть.

С ними.

Я посмотрел на своих девочек, и из груди вырвался удушливый хрип. Мне нужно было их подержать. Подержать на руках, черт возьми. Со слезами, заливавшими лицо, я осторожно вытащил нож из шеи дочери. Потом потребовалось провернуть несколько маневров, в процессе которых я пару раз порезал руки, но все же смог освободиться от веревки. Снова обретя свободу движений, я сорвал ленту с губ и стал баюкать своих девочек. Притянув к своей груди, я крепко сжал их тела и закричал.

Я кричал, кричал и кричал до хрипоты.

Когда тела стали холодеть, я засунул руку в карман. Дрожащими пальцами я нашел в списке контактов единственного оставшегося родного человека и позвонил ему.

– Если ты передумал насчет дня благодарения…

Из груди снова вырвался крик.


Загрузка...