Несколько минут назад я горел решимостью.
Использовать. Брать. Разрушать.
Это ведь справедливо. Она – дочь Дженворта. Мне нужно было вернуть ему все в десятикратном размере. Однако Хэдли что-то со мной делала. В голову словно пробирались черви, поедая весь здравый смысл. При виде нее я забывал все на свете. Видел лишь Хэдли.
Хрупкую. Похудевшую. Печальную.
В груди поселилась боль, словно разрывая меня изнутри.
Почему?
Почему она так на меня действовала?
Гнев поднял свою уродливую голову, но тут же рассеялся в тот момент, когда Хэдли прикусила нижнюю губу, ее большие карие глаза блестели от слез. Такая невинная.
Как Блэр.
Моя дочь была такой же чистой.
Я никак не мог примирить образ стоявшей передо мной женщины с тем, кем она в действительности была.
«Дженворт».
Несмотря на все злые слова, которые я произнес ранее, Хэдли положила голову мне на грудь. Эта девочка искала утешения в объятиях монстра. Но почему? Хэдли ведь дочь миллиардера. Я держал в руках богатейшую принцессу, а она казалась вполне довольной тем, что здесь находилась. Хэдли чуть склонила голову набок, и я был буквально заворожен обнаженной кожей ее шеи. Мой член затвердел. Покорный своей природе. Предлагая мне завладеть нежными изгибами. Как хищник, которым и являлся, я провел носом по мягкой плоти и вдохнул неповторимый аромат, которого мне не хватало уже два месяца. Прикрыв глаза, я принюхался к ее волосам.
«Мед».
Она пахла медом, и мне хотелось поглотить каждую сладостную часть ее тела.
– Койн, – выдохнула Хэдли так тихо, что я едва услышал, – мне страшно.
Ее слова снова воскресили защитные инстинкты, дремавшие внутри. Мне одновременно нравилось и злило, что Хэдли всегда находила правильные слова, чтобы подчинить меня своей воле. Я ощущал дисбаланс сил, поскольку так она поднималась гораздо выше, чем стоял сам. Будучи человеком, привыкшим к власти, я испытывал тревогу, когда меня ставили в положение подчиненного. Но когда Хэдли так обнажала передо мной шею, я готов был отдать власть в ее руки.
– Я хочу защитить тебя, – признался я, оставляя дорожку поцелуев вдоль линии роста ее волос и остановившись возле уха. – Но еще хочу причинить боль.
Я сдавил ее грудь в ладонях и оттянул соски, показывая, что имел в виду.
Хэдли застонала и поерзала, когда мой член стал буквально пронзать ее через джинсы.
– Ты причиняешь мне сладостную боль, Койн. И пока будешь защищать меня ото всех остальных, можешь делать с моим телом все, что тебе захочется.
– Никто, кроме меня, не желает тебе навредить. Только я, – я стянул с ее бедер спортивные штаны, и они упали на пол.
Обнаженная.
Такая красивая и совершенная, с нежной кожей, так и молившей ее отметить.
Я шлепнул Хэдли по заднице, и она вскрикнула.
– Ошибаешься, – пробормотала Хэдли, встретив мой взгляд в зеркале, ее глаза поблескивали от непролитых слез. – Ты единственный, кто пытается меня защитить.
При этих словам я нахмурился.
В какие игры Хэдли играла?
Карие глаза умоляли меня понять. Заглянуть ей прямо в голову и узнать, что ее так пугало.
Раздраженный тем, что мне никак не удавалось понять Хэдли, я толкнул ее на столешницу рядом с раковиной и просунул между обнаженных ног свое бедро.
– Хочу, чтобы ты видела, как я стану жестко тебя трахать. Нам нужно тренироваться, прежде чем выступить с этим номером перед твоим отцом.
– З-зачем? – она уставилась на меня и напряглась.
– Чтобы сделать ему больно.
– И мне тоже?
– Сопутствующая жертва.
Я расстегнул ремень и джинсы, а потом вытащил член, пристроив его между ее ягодиц. Хэдли вздрогнула.
– Койн, пожалуйста... – она тяжело сглотнула, ее губы дрожали.
Мне следовало чувствовать себя мудаком из-за того, что хотел трахнуть ее в столь ослабшем состоянии. Но Хэдли была так чертовски красива. От одного ее вида с члена едва не капала сперма, так страстно хотелось прижаться к этому теплу. Мне даже не нужно будет волноваться о том, что я сделаю ей ребенка, поскольку Хэдли уже беременна от меня.
В груди зародилось чувство гордости, как тогда, когда я узнал о беременности Элли. Но я даже не мог как следует порадоваться этому событию, поскольку Хэдли спуталась с врагом.
Но сама она врагом мне не была.
Верно?
Та же фамилия. Те же глаза. Та же кровь.
Враг, носящий в чреве моего ребенка.
Мне следовало ненавидеть ее за то, кем она являлась, но мое чертово внутреннее «я» мечтало обнять ее и защитить от всего мира.
– Что «пожалуйста», Хэдли? Просишь меня остановиться? – поддразнил я ее, просовывая член между гладких половых губ. Влагалище тут же стало затягивать меня в горячие и манящие глубины.
– Нет, – простонала она. – Пожалуйста, только не оставляй меня с ними.
Я намотал на кулак ее волосы и поднял Хэдли, чтобы прижаться губами к миниатюрному уху. В таком положении член полностью погрузился внутрь нее, растягивая моего милого беременного врага.
– Я убью их, – я резко толкнулся бедрами, насладившись вскриком, слетевшим с ее губ. – Но сперва заставлю твоего папочку смотреть, как я насилую его малышку. Так будет справедливо, ведь это он заплатил Патнэму, чтобы тот поступил так с моей дочерью и мной.
Хэдли начала всхлипывать, мокрые дорожки потекли по раскрасневшимся щекам. Я по-собственнически обхватил ладонью ее киску, а потом нашел клитор. Всхлипы перешли в стоны, когда я стал подводить ее к краю блаженства. Посасывая ухо Хэдли, я перекатывал комок ее нервов между большим и указательным пальцами. Хэдли извивалась и судорожно хватала ртом воздух.
– О, детка, – пропел я. – Твоя киска такая сочная. Тебе нравится, когда я груб с тобой. Значит, ты тоже больна на голову, малышка.
Ее грудь подпрыгивала с каждым моим толчком. Мне нравилось, что Хэдли приходилось держаться за мою голову, чтобы не упасть, поскольку ее колени уже подгибались. Выпустив клитор, я шлепнул по киске ладонью. Ее внутренние мышцы сжались, и я застонал.
– Смотри, – прошептал я ей, прикусив мочку уха. – Смотри на свое лицо, пока я тебя трахаю.
На этот раз я шлепнул по киске сильнее. Хэдли приоткрыла губы, а ресницы затрепетали на покрасневших щеках. Ей все чертовски сильно нравилось. Это девчонка сводила меня с ума, но я не мог заставить себя хоть немного волноваться по этому поводу. Я наслаждался этим. Хэдли прогоняла душевную боль и тоску, даря взамен нечто горячее, всеобъемлющее и тягучее. Мне хотелось утонуть в этом чувстве.
– Я хочу укусить тебя там, – прорычал я, – но бить твою истекающую соками киску почти столь же приятно.
Я шире раздвинул ее половые губы, обнажая клитор, а потом ударил прямо по нему второй рукой. Хэдли закричала, достигнув оргазма, словно я нажал на какую-то гребаную ядерную кнопку. Она стала содрогаться и едва не соскользнула с моего члена. Я притянул ее ближе, продолжив грубо трахать сладкое влагалище, все еще ритмично сжимавшееся. Когда Хэдли немного пришла в себя, я снова толкнул ее на стойку, она тут же уперлась в нее руками. Волосы Хэдли были растрепаны, а глаза безумно блестели. Я резко вышел из нее и заменил член пальцами. Она застонала, когда я стал трахать ее так. Пальцы моментально намокли.
– Когда мы предстанем перед твоим отцом, я возьму твою задницу, малышка. Я заставлю его смотреть, как я трахаю твою дырку, – я вынул пальцы, а потом грубо толкнул один ей в анус.
Она закричала, но тут же прижалась ко мне, умоляя о боли, словно мазохистская сучка. Я так же болен, как и Хэдли, поскольку сдался, принявшись трахать ее узкое отверстие пальцем. Спустя некоторое время я высунул его и обхватил свой пульсировавший член. Когда я стал толкать головку через сморщенное кольцо ануса, мы оба зашипели. Хэдли расслабила мышцы, впуская меня внутрь и растягиваясь, чтобы приспособиться к массивному члену.
– Твои отверстия словно шлюхи, готовые на все ради моего члена, – произнес я с удовлетворением в голосе. – Тебе не должно нравиться, когда твою задницу насилуют, – я говорил слегка насмешливо. – Тебе следовало бы рыдать и умолять меня остановиться, – я сильно ударил ее по заднице.
– Не останавливайся, – всхлипнула Хэдли.
«Плохая девчонка».
«Хорошая».
Черт, она сбивала меня с толку.
Я проскользнул почти до конца, а потом со всей имеющейся у меня силой рванулся вперед. Хэдли вскрикнула, а ее голова едва не разбила зеркало. Я мгновенно схватил ее за волосы и дернул назад как раз вовремя, чтобы предотвратить это. Крепко зажав локоны в руке, я стал жестко трахать ее в зад безо всякой нежности и извинений.
Но, черт возьми, Хэдли этого и хотела.
Она дрожала и постанывала.
Облизывала свои розовые губы, буквально созданные для соблазнения.
Толкалась навстречу члену, встречая каждый толчок.
– Я хочу кончить тебе в задницу, – произнес я. – Так мощно и обильно, чтобы из тебя еще неделю капала моя сперма.
Вместо того, чтобы вздрогнуть от отвращения или начать спорить, она заскулила, принявшись молчаливо молить обо всем, что я мог с ней сделать, смотря на меня своими прекрасными карими глазами. «Боже, эта девушка станет моей погибелью».
Со стоном я, наконец, кончил, как и обещал. Наполняя ее до краев. Задница Хэдли выжала из меня все до последней капли, как маленькая жадная сучка. Я стал ласкать ее ягодицы, не в силах продолжать этот холодный акт, питаемый ненавистью.
Правда заключалась в том, что мне чертовски сильно хотелось обнять Хэдли.
Я хотел поцелуями собрать ее слезы, забыть о том, что я ее осквернил, и смыть пот со взмокшего тела.
Мне хотелось защищать Хэдли, владеть ею и играть с ней.
Хотелось любить ее.
Вот почему мне было крайне необходимо от нее избавиться.
– Позволь мне с ней разобраться, – процедил Фильтр, расхаживая перед столом.
Хрустнув шейными позвонками, я постарался проглотить гнев.
– Нет.
– Койн, – начал он, пригвоздив меня взглядом, – я здесь, чтобы прикрывать твою спину, приятель. Чтобы защищать тебя...
– От миниатюрной девчонки? – выплюнул я.
– От тебя самого, придурок.
Внутри вспыхнула ярость.
– Меня не нужно защищать, я знаю, что делаю.
– Правда? Ты похитил ее, чтобы отомстить, а сам спас и вытащил со скотобойни. Всю ночь цеплялся за нее так, будто она чертов ребенок, которому приснился кошмар. Утром ты проснулся в ярости на самого себя и пошел к своим братьям за советом. Мы помогли тебе вернуться в нужное русло, мать твою. А потом ты отрекся от всего того дерьма, которое мы так долго обсуждали, только затем, чтобы трахнуть ее, да так громко, что слышал весь дом. А теперь? Она все еще пленница или твоя старушка, а то я совсем запутался, чувак.
Я не допускал неуважительного отношения к себе, но это Фильтр. Он никогда не терял голову по отношению ко мне. Никогда. И если сейчас он выкидывал все это дерьмо, то лишь потому что беспокоился за меня. Я это понимал. И ценил. Просто не хотел, чтобы он вмешивался.
– Я знаю, что делаю, – снова заявил я твердым тоном.
Фильтр провел пальцем по своим золотистым волосам, а потом обреченно вздохнул.
– Ясно. Судя по чертовски свирепому взгляду твоих глаз, я снова стану обращаться с ней, как с твоей старушкой.
Я не стал подтверждать или опровергать его слова. Не знал, кем в действительности для меня была Хэдли. Когда мы находились наедине, все казалось правильным и чертовски прекрасным. Но как только возвращались мысли о прошлом, о том, что со мной сделал ее отец и ублюдочный папаша бывшего парня Хэдли, мне хотелось использовать девчонку в качестве орудия для своей мести.
По правде, я солгал Фильтру.
Поскольку понятия не имел, какого черта вытворял сейчас.
В любом случае, я уже все сделал.
– Так какой у нас план..?
Его слова оборвал писк моего компьютера. Кто-то пытался связаться со мной по видео-чату. Я зловеще улыбнулся.
– Папочка звонит, – сказал я Фильтру, прежде чем принять вызов.
Экран заполнило никчемное лицо Мэррона Дженворта. Его щеки пылали от ярости, а ноздри раздувались.
– Где моя дочь, черт тебя задери?
Я выгнул бровь.
– С чего ты взял, что она у меня?
– Камеры, придурок. Я видел, как твои люди забрали мою дочь.
– Мы по очереди жестко имели ее в задницу, пока она не истекла кровью и не умерла, – я ухмыльнулся. – Или мы скормили ее свиньям? Не могу припомнить.
– Послушай меня, ублюдок! – проревел Мэррон. – Я знаю, что ты не убивал ее. Ты слишком умен, мать твою, поэтому на твоем лице и стоит этот долбаный крест. И знаю, что ты собрался использовать ее, чтобы добраться до меня!
– Ты закончил? – спокойным тоном осведомился я.
– Хочу, чтобы ты вернул ее. Сегодня же.
Я рассмеялся. Громко. Холодно. По-дьявольски.
– Хочешь забрать ее? Тогда приди и возьми.
– Думаешь, я попаду в твою ловушку неподготовленным? – он усмехнулся. – Я ведь не ты.
Я мысленно вернулся к тому вечеру, когда нашел Элли и Блэр связанными. Когда Патнэм причинил боль моим девочкам. Ярость выбралась на поверхность, и я сжал кулак. Захотелось протаранить им экран компьютера. Однако я лишь склонил голову набок.
– Думаешь, ты самый умный ублюдок в округе, верно?
Мэррон жестко улыбнулся.
– Я уничтожил ту вирусную чушь, которую ты засунул в мой компьютер, пока был здесь. А потом взломал твою сеть, чтобы позвонить тебе. Теперь я знаю, где находится твое дурацкий домик в лесу.
Я подался вперед и прищурился.
– Возможно, ты застал меня со спущенными штанами, проскользнув в мою жизнь и вырезав мою семью десятилетие назад, – на губах появилась зловещая усмешка. – Теперь моя семья – змеи. Мы знаем, как обращаться с такими, как ты.
– Я уничтожу тебя, – пригрозил Мэррон. – И все, что ты построил за последние десять лет. Я выверну все наизнанку и раздавлю, если ты тронешь хоть один волосок на голове Хэдли.
– О, нет, – я сделал вид, что испугался. – Похоже, у меня неприятности.
Он сердито уставился на меня.
– Лучше бы тебе...
– Я. Это. Сделал, – рассмеялся я ему в лицо. – По правде, с ее задницы, вероятно, все еще капает моя сперма.
Этот идиот разразился проклятиями, а Фильтр стал посмеиваться над моими словами.
– Когда явишься сюда, – предупредил я его, – я заставлю тебя смотреть на все те ужасные вещи, которые вытворяю тут с твоей малышкой. Я буду причинять ей боль и осквернять. Насиловать в каждую дырку на ее теле, пока ты станешь смотреть, привязанный к проклятому стулу.
Дженворт снова стал что-то орать, но я отключил связь. Набрав комбинацию из пары кнопок, я вытолкнул его с черного хода своей сети, который создал именно ради этого. Этот мудак решил, что поймал меня. Однако все, что он знал, я сам преподнес ему на блюде.
И скоро не будет иметь никакого значения.