Красная ниточка

НАХОДКА

Теперь на вёслах сидели Дуня и Васятка. Коля занял место на носу лодки и с опаской взял ружьё, привязанное на всякий случай бечёвкой к скамейке.

Гребли не спеша. Впереди ещё целый день, такой же бесконечный, как река.

Птица уже не шла валом. Гусей совсем не было видно. Где-то, невидимая в сиянии солнца, прокурлыкала запоздавшая стая журавлей. Низко над водой носились чирки.

Подплыв к пологому острову, отделённому от берега узкой протокой, все собрались на корме и спорили, где выбрать место для рыбалки.

Наконец облюбовали небольшую бухточку. Только Васятка взмахом весла повернул лодку к берегу, как из тальника выплыли две кряквы.

Большой, сияющий оперением селезень захлопал по воде крыльями, разбегаясь для взлёта, за ним метнулась его серая подруга.

Васятка в два прыжка добрался до ружья. На этот раз оно не подвело. Из правого ствола он выстрелил стоя, а из левого — когда падал в лодку навзничь, сбитый чудовищной отдачей.

— Не убился? — спросил Коля.

— Да нет, поскользнулся, ничего страшного. Как там… попал?

Дуня засмеялась:

— Смертельно ранил, помирать полетели.

Охотники до тех пор глядели вслед уткам, пока те не растворились в небе.

Место, выбранное для рыбной ловли, оказалось очень удачным. Не прошло и получаса, как Дуня вытащила на закидушке налима, а у Коли сорвался пудовый сом; так, по крайней мере, выходило по его словам. А на клятвы он не скупился.

— Вот смотрите, — показывал он леску, — как ножом, проклятый, перерезал!

Васятка сидел на мокром песке возле самой воды, как изваяние.

Здесь в ряд, метрах в пятнадцати друг от друга, стояло шесть закидушек. Леска у каждой была подвязана к тальниковому пруту, воткнутому в песок. На Васяткиной леске клевало. Но он ждал, пока рыба не возьмёт по-настоящему. Вот наконец он схватил леску и сразу почувствовал, как от неё по руке побежала дрожь. Где-то в глубине на крючке металась рыба. Сердце сразу у всех троих гулко забилось.

— Есть? — спросили Коля и Дуня; они стояли над ним и старались не дышать.

Васятка не ответил, а только свирепо посмотрел на них.

Леска внезапно ослабла. Но рыба не сорвалась: она бросилась к берегу.

Васятка быстро выбрал леску и опять почувствовал сладостную тяжесть добычи. Недалеко от берега рыба «сыграла»: выскочила на поверхность, звонко шлёпнулась об воду и снова ушла в глубину. Это был килограмма на полтора, будто литой из серебра, конёк.

Осторожно, то потравливая, то выбирая леску, Васятка подтянул рыбу к берегу.

Коля схватил сачок, ловко завёл его и вытащил трепещущую рыбу на берег.

— Килограмма три, попробуй, — предложил он, взвешивая в руках добычу.

Васятка мельком взглянул и стал насаживать на крючки личинки майского жука.

— Так себе, средний, — сказал он наконец.

Поплевав на крючки с наживой, он долго крутил над головой свистящее грузило и закинул его далеко в реку,

Дуня ушла к костру жарить на углях налима. Мальчики остались у закидушек. Сидя на корточках, они молча следили за лесками да провожали глазами редкие утиные стан.

После обеда крупная рыба перестала клевать. Наживу отъедала мелочь. Коля прилёг и заснул на солнцепёке. Васятка, взяв ружьё, отправился на охоту. Дуня, напевая, собирала голубенькие подснежники в тени тальников, где ещё лежал лёд.

Невдалеке залаял Робинзон. Дуня прислушалась.

«Может, ежа нашёл?» — подумала она и побежала на голос Робинзона.

Робинзон стоял возле большой колдобины на берегу протоки и лаял, глядя па илистое дно, едва покрытое водой. Дуня заглянула туда и вскрикнула: там в грязи копошился пудовый сом. В траве виднелся узкий рукав, заросший травой, он шёл из колдобины в протоку. Дуня хотела уже бежать за Колей, но сом вдруг стал поворачивать к протоке.

Не раздумывая, Дуня прыгнула в холодную тину. Сом, извиваясь, полз прямо на неё. На тупой серо-зелёной голове, как пришитые, тускло поблёскивали два выпуклых глаза, похожих на чёрные пуговки.

Дуня старалась не смотреть на неподвижные глаза и на усы, похожие на два крысиных хвоста. Напрягая силы, Дуня стала ломать тальниковый прут. Ветка податливо гнулась, но не ломалась. Дуня грызла зубами горькую кору, чувствуя, как скользкая голова сома коснулась её ног. Дуня завизжала, бросила ветку, упёрлась в голову сома и оттолкнула её назад, но сом пополз опять к протоке. Дуня закричала что есть силы. Ей показалось, что сом укусил её за коленку. Всё же она не вылезла из колдобины, а храбро продолжала отпихивать сома руками. Наконец, улучив момент, она перегрызла кору на ветке и, стегая сома, как непослушного поросёнка, отогнала его в далёкий угол. Теперь можно было вылезть из холодной тины.

Дуня села на корточки у колдобины, не спуская глаз с сома. Он неподвижно лежал, зарывшись в тину. Только два глаза-пуговки блестели и, казалось, пристально следили за каждым движением девочки и собаки. Робинзон перестал лаять и крутился возле Дуни.

— Робинзон, что же делать? — спросила она и вдруг сказала: — А где же наш Колька? Ищи!

Робинзон любил играть в прятки. Он подпрыгнул, стараясь лизнуть Дуню в нос, промазал и, гавкнув, умчался. Вскоре из лагеря донёсся лай, потом визг.

Коля появился заспанный, недовольный, но, увидев сома, побежал в лагерь за сачком.

Вернулся он скоро, и они с Дуней прыгнули в колдобину.

Дуня стала в рукаве, отрезав сому путь к отступлению, а Коля двинулся на сома с сачком.

Дуня кричала, била веткой по грязи, давала Коле множество советов, пока наконец Коле не удалось накинуть сачок на голову сома. Издав победный клич, он потащил его на сушу, по ручка сачка, не рассчитанная на такой груз, сломалась, и сом шлёпнулся в тину.

Коля пошёл в новую атаку н довольно скоро накинул сачок на уставшего сома.

Вдвоём, держась за обруч, они уже почти вытащили его снова на сушу, но лопнула подопревшая сетка, и сом снова плюхнулся в колдобину.

Покрытые с головы до ног грязью, они посовещались и решили продеть сому под жабры тальниковый прут. Но это оказалось потрудней, чем набросить на голову сачок. Сом, как намыленный, выскальзывал из рук, а когда удавалось его схватить, то он так бил хвостом, что не было сил удержать его.

— Хватай его за усы! Ну, хватай же, кому говорят! Растяпа! — Дуня кричала так, будто Коля находился на другом берегу Зеи.

— Сама хватай! Чего ты визжишь? Сама растяпа!

— Хорошо, уходи! Дай я! Вот увидишь!

Дуня с трудом вытащила ногу из чавкающей тины, сделала шаг и остановилась.

— То-то. Стой лучше да смотри, как я сейчас его возьму мёртвой хваткой. — И Коля грудью упал на сома.

Из колдобины летела тина, сом бил хвостом. Коля пых тел, плевался, а Дуня подавала советы. Робинзон тоже был в тине до ушей и охрип от лая.

На крик прибежал Васятка. В один миг он был так же грязен, как Дуня с Колей, но дело нисколько не продвинулось вперёд.

— Постойте! — воскликнула Дуня. — Мешок!.. Я сейчас принесу мешок.

— Мешком дурак поймает, — сказал Коля. — Из тальника сделать кольцо, а дальше проще простого.

— Давно бы надо, — согласился Васятка, сплёвывая тину.

Дуня долго не возвращалась. Вернулась она чистая, причёсанная, в простиранном, но ещё мокром платьице. Бросив в колдобину мешок, она отошла подальше, чтобы не забрызгали грязью. Коля и Васятка, сгибаясь под ношей, выволокли наконец из колдобины гигантского сома и вытряхнули его из мешка на землю.