Впервые я увидела его в пивном баре на Нуэва-де-Абахо. Он угостил меня пивом. А я предложила ему еще выпить. Он был очень высоким. Мне понравились пропорции его тела. Длина рук. Ширина плеч. Размер головы. Дело было не в мускулатуре или красоте, а в пропорциях. Стоило мне его увидеть, как захотелось нарисовать, снять с него одежду и измерить точное расстояние от талии, бедер, груди. Пропорции. Пальцы – по отношению к руке. Бедренная кость по отношению к голени. Ширина бедер по отношению к ширине плеч. Я думала о пропорциях, пока мы пили пиво. И еще одно. И еще. А потом мы отправились в галереи. Текила. Еще. Лимон. Текила. Лизнуть. Его язык на моей шее. Мне захотелось это нарисовать. Я почувствовала его дыхание на своих волосах. «У тебя сумасшедшие глаза», – сказал он, а потом засунул руку мне под юбку. Под трусики. Отвел меня в угол. Задрал юбку. Мы сделали это там. Никто не заметил. Я чувствовала его внутри. Ощущала его стон возле своего уха. Я висела у него на шее. Мы двигались в едином ритме. Словно мамины скульптуры. Те самые, что выходят из-под контроля. Мы тоже потеряли контроль. Я застонала. Он застонал. Мы оба стонали. Я погладила его волосы, удивившись тому, насколько они светлые.
Мы стояли, обнявшись там, в галереях на улице Нуэва-де-Абахо. Неразлучные. Если у меня спросят, какой был самый счастливый момент в моей жизни – возможно, тот самый. Когда прижималась спиной к стене. Когда висела на нем. Когда глаза скользили по его шее.
И ничего не было, кроме его светлых волос. Таких светлых. Как у Кси.
Я представилась первой: «Меня зовут Лия».
Он посмотрел мне в глаза и впервые за этот вечер назвал свое имя: «А я Тео».