Крепость Серого Льда

38 РУДНИЧНЫЙ ПОСЕЛОК

Увидев вдалеке дым, они остановились. От рудника их отделяло два лысых холма и около пяти лиг. Весь этот последний день ватагу вел Райф — он-то и отдал приказ остановиться. Они вступили на землю Черного Града, и он знал, как заметно любое движение в лысых холмах. Надо переждать до заката, не зажигая огня, и двигаться дальше под покровом темноты.

Райфу не верилось в происходящее. Семнадцать дней пути на запад, и вот он здесь, хотя думал, что никогда уже сюда не вернется. А в пяти днях быстрой езды на юго-запад стоит круглый дом, где живут Эффи и Дрей, Корби и Анвин, и Битти, и все прочие Шенки.

«Я дома», — проговорил он одними губами, ничего при этом не чувствуя.

Он знал эти холмы, знал, как прибивает ветер к земле все, что растет выше вереска, знал, где находятся родники и старые выработки и где лучше всего стрелять кроликов. Где-то здесь он убил свою первую крупную дичь — одинокого лося, который забрел далеко на юг. Райф отогнал от себя эти мысли и занялся устройством лагеря. Чутье подсказывало ему, что если он хочет остаться в здравом уме, надо не думать, а действовать.

Отсюда недалеко и до Дхуна — как раз здесь Медные холмы начинают сглаживаться, постепенно переходя в лысые взгорья. Пять дней назад отряд перебрался с пустошей на клановые земли. Погода им благоприятствовала, и клановые войны тоже, на свой лад. По дороге они не встретили никаких охотников. Горные пони, столь любимые Увечными, для быстрой езды не годились, и после того, как они выбрались из каньонов, их путешествие стало почти что приятным. Дни становились длиннее, погода стояла ясная, и они без труда наверстали время, потерянное из-за бури. Луна каждую ночь убывала и наконец пропала совсем.

Эта ночь обещала им полную тьму.

Райф перебинтовал ноги своей лошади: во время того оползня ее, бедную, сильно изранило камнями. Она лягнула его, но он увернулся. Хорошо еще, что у него вообще осталась лошадь. Смирная черная кобылка Мертворожденного погибла, и три вьючных лошади тоже, со всем своим грузом. Теперь у них осталось только десять пони на одиннадцать человек. Это неудобно для всех, а для Адди и Фомы Арголы в особенности. Их, как самых легких, посадили вдвоем на крепкого коня Юстафы. Толстяк, в свою очередь, перенес свой грузный зад на лошадь Фомы, а Мертворожденный сел на лошадь Адди. Больше они лошадей не теряли, но ссорились то и дело. Райф каждый день какое-то время шел пешком, уступая своего пони Адди. Но Адди большей частью сам шел рядом с ним, радуясь вновь обретенной способности ходить по горам.

Овчар немного знал эту часть клановых земель и, несомненно, мог бы и без Райфа показать дорогу другим. Он и теперь обнаружил поблизости родник и клочок чахлой камнеломки для лошадей.

Райф решил, что не станет думать и об этом — о причине, по которой Линден Мади поставил его во главе. Он быстро закончил бинтовать лошадке ноги и встал. Солнце зашло за гряду легких облаков, и до заката оставалось еще около часа. Увечные, чтобы скоротать время, глодали куропаточьи кости, разговаривали вполголоса или ухаживали за лошадьми. Мертворожденный смазывал оружие.

Из-за оползня он потерял значительную часть своих мечей, ножей, кинжалов и еще более причудливых клинков всякого рода. Уцелели только меч, длинный нож и молоток, висевшие у него на поясе, да еще то, что он носил за спиной в чехле из лосиной кожи.

Райф испытывал по этому поводу странное чувство. Две из трех котомок Мертворожденного ухнули в пропасть вместе с лошадью, но Искательница Кладов не пропала. Она, завернутая в холст, отыскалась в чехле за спиной у Мертворожденного. Тот признался, что положил ее туда по причине ее легкости — хотя из всех предметов, которые таскал на себе, только ею одной и не пользовался.

Порой Райф задумывался над тем, сколько Увечных, сознательно или бессознательно, направляли его к определенной цели. Мертворожденный, Юстафа, Адди, Фома и сам Траггис Крот — все они толкали его на дорогу, не до конца ясную ему самому.

Ну, хватит. Глядя на дым над холмами, Райф выбросил из головы все незавершенные дела и неожиданно для себя спросил Мертворожденного:

— Как это все будет?

Тот, натиравший льняным маслом рыцарский меч, стал водить тряпицей немного медленнее.

— Без сучка без задоринки, если все пойдет, как задумано. Охлажденные слитки держат в запертой кладовой сразу у входа в рудник. Стережет его какой-нибудь один сонный рудокоп или сам мастер, по очереди. Только что отлитое золото остывает около печи, чуть ниже по стволу. Мы подойдем к руднику, как стемнеет, дождемся, когда там потушат огни, и заберем золотишко. А если кто-то полезет в драку, мы их утихомирим.

— Откуда ты так хорошо знаешь, где там что расположено?

— А ты как думал? Крот следит за рудником, вот откуда.

— Почему же он не отправил своего соглядатая вместе с нами?

Мертворожденный отложил тряпицу. Бычьи рога у себя на предплечьях он тоже натер льняным маслом, и они приобрели зловещий черный блеск.

— Хватит тебе задавать вопросы, не требующие ответа. К чему попусту тратить время? Соглядатай убит стрелой, пущенной с рудника.

Траггис об этом не упоминал, но сказанное не противоречило тому, что Райф знал о клановых старателях. Это народ суровый, и они мало в чем полагаются на свой клан, даже и по части защиты. Если они уже подверглись нападению Увечных и обнаружили поблизости лазутчика, вряд ли набег пройдет так уж гладко, вопреки утверждению Мертворожденного. Тот и другой смотрели друг на друга, но предупреждение не задавать ненужных вопросов оставалось в силе.

Райф волей-неволей отошел и стал готовиться к набегу.

Их лагерь помещался у подветренной стороны холма. По овечьему желобу, проложенному здесь когда-то и усыпанному камнями, струилась вода. Райф зачерпнул оттуда пригоршню грязи и намазал себе лицо и руки. Грязь, подсыхая, натягивала кожу.

Линден Мади наблюдал за ним, и в его глубоко посаженных глазах читалось: знаю я тебя, Райф Дюжина Зверей, хорошо знаю. Райф даже приостановился под этим взглядом. То, что случилось в каньоне, Линден успел приписать счастливому совпадению. «Ночью я не спущу с тебя глаз», — внятно выговорил он одними губами — так, чтобы видел один только Райф.

Лицо Райфа затвердело заодно с грязью, и он созвал к себе всех Увечных. Все они по его указанию тоже намазались грязью и замазали все остальное, могущее отразить свет факела, даже белые звездочки и чулки лошадей. Один Юстафа отказался, сославшись на Скорпионьего Бога, который спервоначалу придал его коже нужный цвет.

— На вас у него как раз краска кончилась, — пояснил толстяк, — и он решил, что вы не стоите того, чтобы замешивать новую.

Все прочие ответили ему угрюмым ворчанием. Напряжение понемногу нарастало. Несколько человек, присев на корточки, бросали кости. Обыкновенно игра почиталась у Братьев Рва важным делом, сопровождаемым зачастую спорами и дракой, но сейчас игроки вели себя тихо и чаще поглядывали на заходящее солнце, чем на кости. Мертворожденный и Адди разговаривали приглушенными голосами, и Адди тыкал кулаком в сторону севера. Мади снял и свернул свой алый плащ, заменив его серым. Рудник не место для щегольства.

— Хочешь клюкнуть? — Юстафа протягивал ему полую пробку с водкой. Глаза толстяка блестели: то, что угнетало других, ему, похоже, только доставляло удовольствие. Райф отказался — он не хотел пить. — Дело твое. — Юстафа сам опрокинул чарку и сказал: — Эх, хороша. А закусить? — Он стал рыться за пазухой своего сборного мехового кафтана. — Есть лепешка — жесткая, как камень, само собой, но заплесневела не до конца, можно еще обкусать. Еще горшочек с моченым овсом и вялый лук.

— Не хочу.

Это прозвучало резко, и Юстафа перестал искать за пазухой, где, как они оба прекрасно знали, все равно ничего не было. Толстяк нарочно дразнил его, перечисляя то, что едят в кланах. Юстафа улыбнулся, утопив глаза в жировых складках.

— Потом проголодаешься, да поздно будет.

— Потом много чего случится, и думать о еде будет недосуг.

Юстафа снова улыбнулся, отходя от него.

— Помни, Аззия риин Райф: я готов делить с тобой приключения, но не опасности.

О боги. Райф порой чувствовал себя как кусок мяса на костре: все то и дело тыкают его, проверяя, готов он уже или нет.

Когда солнце скрылось за облаками, он навьючил и оседлал пони. Закат обещал стать пышным зрелищем, окрашивающим все небо в розовые и оранжевые тона. Ветер усиливался, и Райф нарочно подставлял себя его порывам. Время шло. Увечные, собравшись в кучу, дивились пылающему небу, а когда оно померкло, тут же сели на коней и двинулись на запад.

Райф поместился во главе. Он знал здесь одну звериную тропу, но решил не ехать по ней. Все известные охотникам тропы — это риск, а торная дорога не так уж важна, когда снег почти весь сошел и ты видишь, куда ступает твоя лошадь.

Ветер донес до них звуки поселка задолго до того, как они приблизились к нему. Там бил по камню молот и задвигались засовы. Райф чуял едкий, минеральный запах дыма, производимого явно не дровами. Лес на лысых холмах не растет, и рудничные жгут каменный уголь или торф.

Тот же ветер, что доносил до Увечных звуки и запахи поселка, скрывал их приближение. У второго холма Райф решил ехать так, чтобы ветер по-прежнему дул им в лицо. Он был спокоен, но сердце между двумя ударами что-то подсказывало ему. Его беспокоило, что они едут наудачу, и он на каждом шагу ожидал услышать окрик дозорного.

Перед тем как подняться на второй холм, Райф отдал приказ сбавить ход. Поселок лежал за холмом, в долине, и надо было обдумать, как лучше подобраться к нему. Знаки горных разработок были явственно видны даже в темноте: изрытые склоны, отвалы, превращенная в грязь земля, где трава уже не вырастет.

Собрав всех вокруг себя, Райф сказал:

— Поедем в обход. Подниматься на холм слишком рискованно. На месте рудничного мастера я поставил бы лучника, чтобы держал эту вершину под прицелом. — Предлагая сделать крюк в добрую лигу длиной, он приготовился к драке, но Увечные только кивали в ответ — он сам не понимал, какие чувства испытывает по этому поводу. — Там, внизу, озеро Медянка, — продолжал он, указывая на долину. — Мы обогнем его и подъедем к поселку с запада. С той стороны они уж точно никого не ждут.

— Ветер перестанет нам благоприятствовать, если мы повернем, — заметил Мади.

— Значит, будем соблюдать тишину.

— И чур не пердеть, — добавил Мертворожденный.

Райф посмотрел на него с благодарностью. Шутка, конечно, так себе, но все-таки поддержка. В вопросе, что лучше: продолжать держаться против ветра и подняться на холм или ехать по ветру и захватить рудничных врасплох, Мертворожденный на стороне Райфа Севранса.

Обходной путь занял у них час. На полдороге они увидели внизу рудничный поселок и озеро. Поселок, россыпь каменных домишек, раскинулся к востоку от рудника. Орвин Шенк говаривал, что эти хижины — вылитые нужники с виду. Если подумать, то это странно — ведь горняки должны быть мастерами всяческих каменных дел. Они умеют и тесать камень, и класть, а живут в кое-как сляпанных, не скрепленных известкой хибарах.

В одних домах горел свет, другие стояли темные. От рудника разбегались во все стороны протоптанные в грязи дорожки. Сама Черная Яма представляла собой дыру в склоне холма, укрепленную по краям бревнами. В это устье, футов шести высотой и столько же шириной, могли свободно проходить пони с отвальными тележками. По обе стороны от входа горели фонари. Третий, более слабый источник света помещался в вентиляционной шахте чуть выше по холму.

Озеро Медянка целиком состояло из выкачанной снизу воды. Ночью не было видно, какого оно цвета, но в свое время Райф с Дреем и двое младших братьев Шенк дивились его ненатуральной голубизне с примесью зелени — точь-в-точь окислившаяся медь. Животные никогда не пили из него, птицы, севшие на озеро, тут же взлетали, но черноградским мальчишкам очень нравилось плавать в нем.

Райф вспоминал об этом, ведя свой отряд по южному берегу. Не чудо ли, что они с Дреем еще живы после батюшкиной самогонки и купаний в Медянке?

Он согнал с лица улыбку, не дав ей согреть себя. Не время вспоминать о Дрее этой ночью.

Ветер теперь дул им в спину, и они ради предосторожности ехали медленно. Грязь помогала им, глуша стук копыт — лишь бы только чья-нибудь уздечка не звякнула. Адди слез с общей лошади, а Фома отстал шагов на тридцать, но никто его почему-то не торопил.

Ближе к Черной Яме огней стало больше. Райф достал сулльский лук Танджо, спрятанный в самодельный чехол из грубой мешковины. Лакированное дерево на ощупь было прохладным и гладким, как стекло. Взгляд Райфа описывал четверть окружности — от поселка к руднику и обратно. Ощутив, как бьется во тьме чье-то сердце, он, не раздумывая, пустил стрелу. Она улетела во мрак, как ночной ястреб, тихий и смертоносный. Не успели Увечные сообразить, что случилось, старатель упал мертвым.

— Райф? — окликнул Мертворожденный.

Райф сплюнул, очищая рот от вкуса колдовства. Он не мог объяснить Мертворожденному, Адди и прочим, что видит не человека, а его сердце. Разве расскажешь, как судорожно забилось оно, прежде стучавшее ровно, когда его обладатель заметил какое-то движение у озера? Стрела Райфа пресекла тревожный крик, но он и этого не стал объяснять и сказал только:

— Я увидел белки его глаз.

Задержавшийся кивок Мертворожденного дал ему понять, что его ответ не рассеял подозрений Увечных, и Райф поспешно сказал:

— Мертвец лежит у самого входа в рудник. Надо начинать, пока его еще не нашли.

Увечные, не в пример кланникам, приняли это без рассуждений и обнажили оружие. Рыцарский меч Мертворожденного слабо блеснул в темноте. Адди взялся за нож, оставив плоский пастуший лук за спиной. Мади приготовил метательный топорик. Райф, не вынимая меча, держал свой лук наготове. Послав пони вперед, он прицелился в Черную Яму.

Все было тихо. Над озером поднимался туман, несомый ветром к востоку. Что-то в нем показалось Райфу странным, но он заставил себя не отвлекаться. Сердце по-прежнему что-то нашептывало ему, но он удерживал свои мысли в настоящем мгновении, и раздавшийся крик почти не застал его врасплох.

— Разбойники! Разбойники на руднике!

Ватага дружно устремилась к Черной Яме, и Райф пустил еще одну стрелу. «Траггис Крот должен был знать с самого начала, что скрытно мы к руднику не подберемся», — подумал он. Атаман поставил на кон их жизни, надеясь выиграть золото.

В поселке зажигались огни и слышались крики. У самого уха Райфа просвистела стрела. Двое человек бежали от рудника к домам. Адди повалил одного, попав ему в бедро, Райф уложил другого стрелой в сердце.

Они вдвоем прикрывали Мертворожденного и других мечников, скачущих к руднику. Райф соскочил с лошади. Туман быстро густел, и Адди щурился, целясь в рудничного, бегущего вниз с холма. Зрение в конце концов подвело его, и он промахнулся. А ему и невдомек, со страхом понял Райф, видя, как овчар удовлетворенно кивнул и взял на прицел еще кого-то.

Это из-за тумана. Он ослепляет Адди, как и всех остальных. Райф тоже не видел ничего — ни людей, ни предметов, но ощущал, как бьются сердца. Он не знал бы, что Адди промахнулся, если б не слышал, как продолжает стучать сердце того старателя.

Райф, сделав глубокий вдох, принял решение и сказал:

— Я иду в рудник.

Его мало заботило, слышит его Адди или нет. Он не мог больше оставаться здесь и убивать людей, выцеливая их в тумане. И без того уже трое пало от его руки. Это рудничные, напомнил он себе. Всего лишь рудничные.

Мертворожденный и пятеро других вели бой у входа в рудник. Старатели, одышливые, с крупными порами на лицах, обороняли устье с обеих сторон. Вооруженные кирками и молотами, они заняли позицию наверху, на отвале. Райф спрятал в чехол сулльский лук и достал меч. Пора тебе научиться убивать своих врагов, глядя им в глаза.

Со стучащими в голове словами Слышащего Райф присоединился к Увечным. Бой шел свирепо и безобразно. Рудничные занимали превосходящую позицию, но их оружие не годилось для рукопашной. Мертворожденный возглавлял нападающих. Его бугристое лицо раскраснелось, торчащий из шеи зуб яростно подергивался. Рыцарский меч скрежетал, ударяясь о кирки — Райфу казалось даже, что он снимает со старательских орудий железную стружку. Другие Увечные, воспламененные удалью Мертворожденного, шли за ним по пятам. Мади метнул свой топор прямо в лицо одному из старателей, рассадив его пополам. Товарищи оттащили павшего в сторону и сомкнули ряды.

Райф, углядев брешь в их обороне, ринулся вперед. Его меч прошел через пространство, только что освобожденное чьим-то молотом, и вонзился кому-то в руку. Раненый, как раз укладывавший жертву Мади наземь, отпустил тело и взвыл от боли. Эти двое, раненый и умирающий, вызвали заметный сбой в шеренге защитников.

Шепот собственного сердца, давно уже донимавший Райфа, звучал теперь оглушительно. Он не заметил вражеского молота, и только меч Линдена Мади отклонил от его шеи смертельный удар. Меч был широкий, старого образца, заточенный с одного края, черный как чугун и тяжелый как бревно. Встретив удар молота, он погнулся, но не сломался.

Рудничные понемногу отступали — против Мертворожденного ни один из них выстоять не мог. Тот, без устали орудуя мечом, орал во всю глотку:

— Давайте, красавчики, выходите! Есть случай убить урода!

Заметив один раз прогал в обороне, Райф уже не мог остановиться. Это напоминало ему слежение за раскачиванием Йелмы. Входя в пустое пространство между защитниками, он колол локти, колени, шеи и снова отскакивал назад. Рудничные в отличие от клановых воинов не знали ярости в бою, и одной раны хватало, чтобы их обезвредить.

В конце концов они дрогнули и начали разбегаться. Нескольких, как заметил Райф, снял стрелами Адди. Мертворожденный, догнав одного, продырявил ему живот, и это отрезвило других Увечных. Тяжело дыша, они опускали оружие и отирали клинки о тела убитых старателей. Отдышаться удалось не сразу. Большому лысому южанину кирка рассекла руку пониже локтя, и страшная на вид рана сильно кровоточила.

Райф вытер заливающий глаза пот, и ладонь у него стала черной от грязи. Сердце не желало успокаиваться. Куда, любопытно знать, подевался Фома? Райф не видел его во время боя. Юстафа присутствовал, но держался сбоку, отговариваясь тем, что мечей у рудничных нет и ломать ему нечего. Впрочем, его кривая сабля тоже обагрилась кровью, а грудь и живот вздымались тяжело, как и у всех прочих.

Туман мало-помалу редел и рассеивался. Райф стал различать затихший поселок: рудничные, разбежавшись по домам, врачевали свои раны.

— Вот так-то. Все по порядку, — сказал Линден Мади, разглядывая погнутый меч при свете фонаря. — Есть у кого-нибудь запасной?

Увечные ответили на это лающим смехом, и Мертворожденный протянул ему длинный нож рукоятью вперед.

— Вы, Галли и Кай, оставайтесь у входа, а мы пойдем поглядим, что там внутри. Если кто из рудничных хотя бы глянет косо в вашу сторону, орите так, точно вас на углях поджаривают. Понятно? — Сделав это внушение караульным, Линден велел Адди снять с гвоздя один фонарь и первым шагнул в Черную Яму.