Кривой Домишко

Глава семнадцатая Барон Смейли

— Варт, я задал тебе вопрос, — сказал насмешливый голос. — Ты хочешь умереть прямо сейчас или повременим?

— Лучше повременим.

Вероятно, из-за шума водопада его голос было сложно расслышать. Самой плохой новостью оказалось то, что похитители знали его имя. Лорд Флориан, как и почти любой в замке Уотерби могли предать его, но лишь Барсук и Изумруд знали его, как Варта. Введение Барсука в курс дела было полностью его идеей. Не инициативой Змея. Эта проблема возникла по его вине.

— Поднимайся, — крикнул мужчина, убирая кончик своего меча от носа Доблестного. — Мне приказано не вредить тебе, пока ты ведешь себя хорошо. Если начнешь доставлять проблемы — я должен избить тебя до полусмерти. Достаточно ясно выразился?

— Весьма ясно, — устало сказал Варт, шаркая сапогами по камням. Он так усердно силился встать, что мощные руки подхватили и подняли его, а затем придержали, покуда он не перестал шататься. Юноша уткнулся взглядом в завязки кожаной куртки.

— Да он мелкий совсем, сержант! — проревел новый голос. — Забей.

Все четверо стоявших были на голову выше юноши и вдвое больше. Мужчины были облачены в мягкую кожу и вооружены мечами и кинжалами.

— Руки за спину, — крикнул ему на ухо предводитель. — Мне сказали, ты гораздо опаснее, чем кажешься.

— Оно и видно, — крикнул один из них, и похитители заулюлюкали.

Кем теперь был Доблестный, чтобы спорить? Спотыкающимся неуклюжим идиотом? Молча, он подчинился. Таким образом его запястья оказались связанны. Кроме того, веревку несколько раз обвязали вокруг его локтей. Неужели они всерьез обеспокоены тем, что он может вырвать меч из чьих-нибудь ножен? То, что они чувствовали необходимость принимать подобные меры предосторожности было комплиментом репутации Клинков. Комплиментом не в его пользу.

— Пошел! — рявкнул сержант, и группа двинулась по скалистому карнизу, огибая коряги и ямы, грозящие переломать все ноги. Доблестный еле держался на ногах, но похитители оставались рядом, поддерживая его.

Прошла всего неделя с тех пор, как его вели вот так, как медведя в цирке. С петлей на шее. Ему стоит попробовать завязать с этой привычкой. Тогда его похитил замечательный маршал Траск, которого Варт с радостью убил вскоре после этого. Траск придумал тащить Доблестного на привязи вслед за своей лошадью и не завязывал узел, так что тот не причинял страданий. Но эти люди были удивительно внимательны, словно им действительно приказали не причинять ему вреда.

Выйдя из каньона и оказавшись в более просторной долине они встретили еще мужчин, ожидавших их вместе с лошадьми. Доблестного, словно ребенка, посадили в седло. Ему стоило быть польщенным тем, что руководивший похищением отправил за ним столько народу. Нужно было быть поскромнее, описывая Барсуку свои подвиги в Квагмарше.

Он никогда не станет хвастать этим заданием.

Смейли Холл казался скоплением зданий, окружавших главный двор. Судя по тому, как звездный свет растекался по крышам, некоторые постройки были двухэтажными. В нескольких окнах, испускавших слабый свет, виднелись огоньки свечей. Летучие мыши свистели и перекликались над головой, что было довольно привычно для сельской местности. Однако, ни одна собака не залаяла и не вышла, чтобы поприветствовать посетителей. Это было любопытно.

Появились новые вооруженные люди, несущие с собой фонари. Пленника сняли со спины лошади, а затем заставили его пройти несколько шагов. От фонаря за его спиной разбегались танцующие тени. Он заметил дверь, сколоченную из древесины толщиной с кулак, каменный пол и проблески сплошной каменной кладки на стенах. Холод и приторный запах недавно собранных яблок говорили ему, что он находится в подвале. В сетях над головой болтались морковь и лук. Бочата и бочки, сваленные друг на друга, занимали не менее чем половину всей площади помещения. На пустом месте стоял деревянный стул. В перевернутом ведре рядом с ним лежали кувшин, хлеб и сыр. Рот юноши предательски наполнился слюной.

Сержант повесил фонарь на цепочку, свисающую с потолка.

— Тебе понадобиться одеяло. Или два. Нам не нужно, — сухо добавил он, — чтоб ты помер от холода.

Доблестный промок до нитки и весь дрожал, лишенный плаща и куртки.

— Было бы мило, — смиренно признал он.

Хотя, если он поест этой еды, то не станет сильно гордиться собой. Когда его руки освободили от пут, он бросил быстрый взгляд за спину. Двое мужчин перекрывали проход, пресекая любую попытку обойти сержанта и попробовать прорваться.

Сержант был даже больше, чем казался в темноте. Его лицо было столь ужасно изуродовано, что едва напоминало человеческое. Оставшийся глаз с любопытством смотрел на пленника. В основном, вниз, разумеется.

— Сынок, ты действительно Клинок?

— Хах! Дай мне меч и я покажу, как управлюсь с ним.

— А второе желание?

— Да, я клинок. И я приехал по делам Его Величества. То, чем ты ту занимаешься — измена.

— Конечно, парень. Это мне известно, — он усмехнулся. — И мне это нравится. К тому же, мне нужны деньги, потому что придется быть очень и очень богатым, чтобы найти жену. В моем-то возрасте. Это место было построено, чтобы держать подальше мышей. Но оно может удержать и одного Клинка размером с кинжал. Я пришлю кого-нибудь с одеялами. Нет, я пришлю троих. Чтобы тебя не мучало искушение.

Он ушел и его подчиненные расступились. Дверь захлопнулась со стуком и скрипом, затем раздались глухие звуки задвигающихся болтов и брусков. В это время Доблестный уже ел.

Он едва утолил свой голод, когда тот же ритуал повторился сызнова, закончившись скрипом двери. Вошел мужчина, а затем все повторилось. Кто-то фанатично желал, чтобы пленник никуда не сбежал.

И этот кто-то наверняка был человеком, запертым теперь вместе с ним. Его мантия мага цвета полуночи была подпоясана золотым шнурком Приора. Он стоял под фонарем, так что лицо его пряталось в тени. Доблестный мог различить лишь квадратный чисто выбритый подбородок и два темных, глубоко посаженных глаза.

— Король шлет против меня детей!

Доблестный откинулся назад, скрестил лодыжки и продолжил жевать.

— Большего предатели не заслуживают.

— Я никого не предавал, потому что он никогда не был моим королем! Смотри! Я покажу тебе немного магии.

Из своего рукава маг достал подкову. Казалось бы — обычную железную подкову, достаточно большую, чтобы подковать рыцарского коня или лошадь, везущую карету.

— Смотри!

Руки мага были очень большие. Ряса растягивалась на широченной груди и плечах. С большим усилием, он разогнул подкову. Он не выпрямил её полностью, только сделал похожей на полумесяц. Это была легендарная проверка силы, которую всегда отказывался проводить Магистр Брони Айронхолла. Хотя иногда его можно было убедить поднять наковальню. Чтобы завершить представление, Приор бросил подкову на плиты пола. Звук вышел убедительный.

— Та-дам! — Доблестный медленно похлопал в ладоши. Как бывший трюкач, он мог оценить хорошее представление. Но зачем ему видеть это?

В тени капюшона сверкнул злой оскал.

— Я хотел продемонстрировать тебе, как мудро будет повиноваться моим желаниям. Доставь мне неприятности, и я переломаю тебе руки. Я могу заставить тебя страдать, переживать невероятные муки. И я намерен так и сделать, на самом деле. Но предпочитаю не начинать прямо сейчас. Это может снизить твое сопротивление.

Доблестный оказался заперт один на один с бредящим психопатом. Зловоние безумия заставляло мурашки бегать по коже. Он пожал плечами.

— Тебе нравиться заставлять других страдать?

— Нет. Все это потому, что я видел достаточно страданий и желаю наказать виновного. Я знаю, что ты утверждаешь, будто являешься Клинком. И все же, ты никогда не был связан.

— Да.

— Покажи.

Не без труда, Доблестный поднялся и развязал дублет, а затем распахнул рубаху, чтобы показать отсутствие шрама на сердце.

— Доволен?

— Да. Более сильное заклинание, вроде этого, помешало бы магии, которую я запланировал применить на тебя.

Одевшись снова, Доблестный вспомнил о прошлом и о к счастью почившем маршале Траске. Тот также проверил своего пленника и немедленно убил бы его, если бы отыскал шрам. Теперь ситуация, видимо, повторялась. Снова отсутствие метки помогло ему не попасть в беду.

— Итак, когда начнется представление?

Подвал был ледяным. Он изо всех сил старался не дрожать, чтобы этот сумасшедший маг не решил, будто он струсил. Разумеется, он был в ужасе. На самом-то деле. К счастью, угрозы всегда делали его сообразительным и пробуждали злость.

— Как только новеньких отправят по кроватям. Где женщина и старый лесничий?

— Когда я нашел тело, то послал их за помощью.

О, пламя! Он не должен был говорить о теле. Это было доказательство! Чтобы скрыть свое беспокойство, он сел и откусил новый кусок хлеба.

Приор усмехнулся.

— Я догадался, чем ты занимался с веревкой у порогов. Как только солнце взойдет, я прослежу, чтобы труп был должным образом убран. Твои останки, возможно, столкнут его в Зев быстрее, чем он доплывет сам. Но я надеюсь, ты продержишься дольше.

Что за человек может так потешаться над беззащитным пленником? Это был серьезный недостаток характера и нужно было придумать, как использовать его. Личность мага не была загадкой.

— Полагаю, ты зол, что я — Клинок? И ты отомстишь мне за то, что сир Дюрендаль убил двух твоих братьев?

— Я не думал об этом. Но теперь, разу уж ты упомянул, это добавит мне удовольствия.

— Ты, конечно же, последний из выживших братьев Барсука?

— Его зовут Беван! — колдун откинул капюшон. Семейное сходство было заметно даже без белого мысика надо лбом. У мага белые волосы выглядели скорее полоской, нежели прядью, так как волосы мужчины не кудрявились. — Я — Оуэн. Четвертый барон Смейли.

— Брешешь, — Доблестный говорил с полным ртом, помахивая кусочком сыра в одной руке и луком в другой. — Когда... какой из них? Я потерял счет. Когда еще один из твоих мерзких братьев задушил вашего старика, Кери был еще жив. Он бы унаследовал титул. Затем, его осудили за государственную измену, так что все его земли и титулы были конфискованы. Нет никакого барона Смейли.

Приор бросился вперед, хватая юношу за полы дублета и одной рукой вздергивая на ноги. Доблестный заставил себя не отшатнуться и просто повис, болтая ногами над землей. Могучий кулак сжался под подбородком, так что молодой человек почти задыхался.

— Но я все еще принц Нифии, не так ли? Говори: "Да, ваше Высочество".

Используя все оставшееся дыхание, Доблестный выплюнул в своего тюремщика все содержимое своего рта — сыр и лук, сдобренные большой порцией слюны.

Приор взревел и с отвращением отшвырнул мальчишку. Доблестный врезался в стул, перекатился на бок и вскочил на ноги, хватая кувшин с водой, который намеревался использовать в качестве оружия. Он действовал, не взвесив все как следует, и теперь понял, что расплата может быть очень высока.

Но сумасшедший не бросился на него. Он вытер лицо рукавом и расхохотался.

— Ты заплатишь за это, щенок — дважды! Ты поклялся умереть за своего короля-тирана. Ну, сегодня вечером ты умрешь за него, я тебе обещаю. Будешь умирать снова и снова. Час за часом!

Развернувшись, сумасшедший стукнул кулаком в дверь и охранники снаружи снова загремели болтами и замками.

Неужели все остальные в этой жуткой семейке были столь же скверными? Или некоторые больше походили на Барсука, который, под угрюмым видом, был действительно неплохим человеком? Оуэн вел себя безумнее укушенного медведя. Почему Барсук вернулся домой, чтобы помочь этому безнадежному делу?