Крокодилыч

КОФЕ

Когда утром мне не хочется вставать, жена прибегает, по ее мнению, к магическим словам:

— Вставай, кофе уже сварен.

Я встаю, изображая плотоядную улыбку. И пью эту черную, горькую и чуть кисловатую жидкость, шумно отдуваясь, — это якобы вдыхаю аромат. Чашечки маленькие, кукольные, а зубы у меня металлические, поэтому пью осторожно, в одно касание, и не дай бог, клацнуть по старинному фарфору.

— Божественно, — сообщаю я жене и для подтверждения глажу себя по желудку, в котором сразу начинается изжога.

— Вечером сварю еще, — обнадеживает жена, закрывая за мной дверь.

— Погуще бы, — воодушевленно прошу я, потому что вечером дома не буду.

В мастерской изжога разыгрывается сильней, и я думаю, что зря нет моды кофе закусывать. Например, селедкой или огурчиком.

Без четверти два ко мне подходит Валентина и сообщает:

— Сегодня ваша очередь варить кофе.

— О! — восклицаю я, загораясь якобы радостью: кофеварение в пашей мастерской считается торжественным обрядом.

Почему, интересно, чай кипятят, а кофе варят? Это же не суп и не сталь.

Хотя нас всего четыре человека, кофе кипятится, то есть варится, в пузатом полуведерном чайнике. Причем по-арабски. Это значит, что чайник дважды ставится на огонь. Всыпав кофе в бурлящий кипяток и оглядевшись, я опускаю в чайник небольшой кусок сухого клея. Безвредный, сделан из копыт.

Кстати, почему кофе «он»? Какао же «оно». Интересно, как это объясняют филологи?

Мы садимся за маленький столик, и каждый наливает себе по громадной чашке.

— Натуральный, — говорит Валентина: она это каждый день говорит.

— Свежепромолотый, — поддерживает Севка, прикидываясь гурманом, хотя однажды на моих глазах после ананаса слопал целую селедку.

— Потому что и без молока и без сахара, — добавляет Клавдия Ивановна, хлебая импортный напиток, как суп.

— Его бы через соломинку, — замечаю я, потому что наступила и моя очередь сказать.

— Сейчас все пьют кофе, — пошла по второму кругу Валентина.

— Сегодня особенно густой, — восхищается Севка и бегает пальцами по чашке, пытаясь их отлепить.

— Какой аромат! — Клавдия Ивановна дергает носом, потому что кофе сильно пахнет студнем из копыт.

— А вы знаете, что собираются выпускать растворимый чай? — сообщает Валентина именно мне, как самому немодному.

— Не хватает только растворимого мяса, — нелюбезно бурчу я.

— Растворимое мясо есть, — без тени улыбки разъясняет Клавдия Ивановна. — Оно называется «бульонные кубики».

Мы заканчиваем кофепитие. Валентина начинает мыть чашки, недоуменно рассматривая их на свет: кофе вступил в реакцию с клеем, образовав что-то вроде коричневого полиэтилена, который намертво осел на фаянс. Валентина еще долго скоблит чашки ножом.

После работы я иду к приятелю. Его жена усаживает меня в кресло и задушевно радует:

— Сейчас угощу вас кофе.

— Молотым? — как можно заинтересованнее спрашиваю я.

— Неужели зернами? — удивляется жена приятеля.

— Я хотел спросить: свежеобмолоченным?

— Неужели прошлогодним? — теперь удивляется сам приятель.

— Вернее натуральным? — пытаюсь уточнить я. — В смысле без гущи или без осадка?.. В общем, с молоком или без сахара? Точнее, угостите кофе, а не каким-нибудь там киселем?

Они на меня смотрят. Наконец приятель удивленно решает:

— Да ты гурман!

— А как же, — слегка самодовольно подтверждаю я и пью пять чашек, чтобы уж подтвердить неожиданную репутацию.

Домой я иду легкой, взвинченной походкой, дерзко подмигивая женщинам, это меня бередит скопившийся в организме кофеин. На перекрестке мнется симпатичная девушка. Я подмигиваю.

— Скажите, где тут можно выпить чашечку кофе? — спрашивает она, ободренная моим тиком.

— А вот кафетерий, — показываю я на дверь.

— Вы тоже туда?

— Боже упаси!

— Не любите кофе? — удивляется она.

— Почему это не люблю? — спохватываюсь я, не желая пасть в ее глазах.

Я толкаю дверь, впускаю ее и вхожу сам. Приходится взять чашку черного, как жидкий уголь, кофе. Проглотив его стоя, я выскакиваю из кафетерия.

Естественно, кофеину в организме прибавилось. В автобусе мне опять попадается девушка, которая садится рядом со мной. Я отшатываюсь, мне кажется, что у нее на плечах сидит медведь. Но это модная шапка огромных размеров и повышенной взлохмаченности. Успокоившись, я, разумеется, подмигиваю.

— Хотите познакомиться? — деловито спрашивает она.

— Нет, хочу щей, — признаюсь я.

Домой прихожу позже обычного, поэтому раздеваюсь в передней чуть виновато.

— Устал? — спрашивает жена.

Я борюсь с бродившим во мне кофеином и стараюсь не подмигнуть жене.

— Есть немного.

— Сейчас сварю тебе кофе.