Крокодилыч

КРОКОДИЛЫЧ

Вообще-то его звали Кирилл Нилыч. Но дети любят сокращать.

Небольшую подсушенную фигурку не укрупнял даже толстый свитер — может быть, потому, что обвис и сбился сзади в курдюк. Кирилл Нилыч преподавал физкультуру лет сорок. Ходили слухи, что ему под семьдесят. Ребятам физкультура нравилась: можно было подурачиться.

Крокодилыч стал посреди спортплощадки, стянул свой утильный свитер и оказался в одной майке, сквозь которую заметно проступали ребра. Шея и грудь от сентябрьского ветра моментально посинели, и он сделался похожим на тех голубых цыплят, которые лежат под стеклом в магазине.

— Встали по-собачьи, — приказал Крокодилыч, — и все побежали три круга.

Ребята опустились на четвереньки и, отчаянно тявкая, заперебирали ладонями по грязной земле. Но двое не побежали.

— В чем дело? — сурово спросил учитель.

— У нас освобождение, справки от врача.

— Ни один умный врач не освободит от физкультуры. Марш на четвереньки!

Не пробежав и круга, девочка с тремя маленькими бантиками и одним большим поднялась на ноги и подошла к учителю:

— Кирилл Нилыч, я, кажется, укололась…

Он глянул на ладонь, дунул и громко спросил:

— А кто у тебя папа?

Ребята остановились. Двоечник Шухов даже зашевелил ушами, предвкушая речь.

— Разве у тебя папа английский султан? Или какой паша-оглы? Я знаю, он трудящийся человек, доктор наук. Почему же ты боишься наколоть ручки?

Девочка смущенно опустилась на четвереньки и брезгливо положила ладони в пыль.

— Побежали-побежали! — заторопил Крокодилыч.

После третьего круга ребята поднялись такими чумазыми, словно пахали землю носами.

— Теперь сняли верхнюю одежду. Сейчас мы проверим, зависит ли скорость бега от длины ног. Встаньте парами: длинноногий с коротконогим. Шухов, а ты побежишь со мной.

Ребята начали мериться ногами.

Директор школы задумчиво щипал подбородок и смотрел в ясные, часто мигающие глазки Крокодилыча.

— Кирилл Нилыч, в седьмом «А» на вашем уроке простудилось пять человек.

Учитель физкультуры довольно улыбнулся.

— Чему вы улыбаетесь, товарищ Пудяков? — официально поинтересовался директор.

Крокодилыч запустил руку в карман пиджака, сшитого не позднее тысяча девятьсот тридцатого года, достал бумажный рулончик и расстелил на столе.

— Что это? — удивился директор.

На длинной ленте были изображены носы, соединенные ломаной чертой.

— График сморкаемости девятого «Б».

Директор неуверенно достал платок и высморкался.

— В пятом классе на физкультуре простужалась половина, — объяснил Крокодилыч, — в шестом — 12 человек, в седьмом — 9, в восьмом — 5, в девятом — 2. В десятом совсем не будет.

И он ткнул в самый крупный нос.

— Ребята выросли, — пожал плечами директор.

— Нет, они закалились.

— Но родители жалуются.

— Все родители хотят вырастить из своих детей английских султанов, — разъяснил учитель физкультуры.

— С родителями мы должны считаться, — начал злиться директор. — И в Англии нет султанов.

— Султаны есть везде, — убежденно заверил Крокодилыч.

Возвращался из школы он поздно, потому что вел три секции, которые сам и организовал: легкой атлетики, волейбольную и самбо. Последняя секция приносила много хлопот: на прошлой неделе боролся с десятиклассником, и тот растянул ему ногу.

Крокодилыч проехал в автобусе двенадцать остановок и подошел к двери, дожидаясь тринадцатой. Здоровый парень с длинными немытыми волосами оттер его плечом и поставил на освободившееся место свою мясистую подругу.

— Чего же вы, молодой человек… — начал было Крокодилыч.

Но парень повернулся к нему и пропел довольно-таки сильным алкогольным голосом:

— Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет.

И уже без мелодии разъяснил:

— Ясно, папаша? Почет тебе есть, а дороги тебе нету.

Автобус притих. Потом всем показалось, что старик вроде бы этого парня перекрестил. И парень рухнул вниз, на ступеньки, где светилась маленькая лампочка. Он лежал, задрав ноги в утюгастых ботинках, и ошалело хлопал глазами. Так и вывалился на панель, стоило водителю распахнуть двери.

— Не будешь издеваться над песней, — проворчал Крокодилыч.

— Старый, а хулиганите, — опомнилась упитанная девица.

— А вам нужно обязательно заниматься гимнастикой, — заметил учитель физкультуры и пошел домой.

В спортивный зал Крокодилыч приходил всегда рано.

Он постоял на голове, покачался на брусьях, попрыгал через коня и забрался по канату к потолку. Тут и вошел гражданин с портфелем, хрустящим плащом на руке и заметным животом.

— Вам кого? — спросил Крокодилыч с потолка.

Гражданин вздрогнул и поднял голову:

— Учителя физкультуры.

Учитель физкультуры по-обезьяньи съехал вниз и, отдуваясь, подошел к солидному гостю.

— Я — Семыкин, — представился тот. — Вы моей дочке поставили в четверти двойку.

— Ага, — согласился Крокодилыч.

— Она же круглая отличница, — весело сказал Семыкин, как бы давая понять, что шутку с двойкой он оценил и дальше шутить нет смысла.

— Она не круглая отличница, — не согласился учитель.

— Как не круглая? — опешил гость.

— У нее двойка по физкультуре.

— Вот я и говорю, — терпеливо сказал Семыкин, — она круглая отличница, а вы ей испортили…

— Да не круглая она, у нее двойка по физкультуре.

Семыкин замолк, рассматривая плюгавенького старичка с юношеской фигурой и военной выправкой. Казалось, сейчас гость шевельнет животом и учитель физкультуры полетит на мат.

— Или вы меня не понимаете, — медленно начал Семыкин, — или…

— Я — второе, — перебил Крокодилыч. — До свидания.

После ухода гостя физкультурник как ни в чем не бывало начал делать уморительные фигуры, выгибаясь колесом и просовывая голову между ног. Он покраснел, как волейбольные мячи, которые лежали в углу. Когда вошла учительница пения, Крокодилыч совсем завязался узлом и походил на громадного тритона.

— Ой! — вскрикнула она. — Кирилл Нилыч, директор просил передать, что девятый класс на ваш урок не придет. Они поехали на математическую олимпиаду.

От возмущения Крокодилыч развязался.

— Ничего удивительного, — философствовала учительница. — Вы же знаете, что наша школа с математическим уклоном. А мои соль-миноры и ваши опорные прыжки разве предметы?

Физкультурник только пыхтел. Она подошла к нему, положила на плечо белую весомую руку и капризно попросила:

— Крокодилыч, научите похудеть.

— Не хочу.

— Почему? — удивилась она.

— А вы спортом не занимаетесь.

Он пошел в учительскую, взял журнал и поставил девятому классу тридцать один прогул.

Директор школы опять щипал подбородок. Перед ним лежало письмо от администрации парка культуры и отдыха.

«На нашей территории произрастает большое количество траво- и древостойных растений. У нас имеется единственный в городе экземпляр лавра благородного, семейство Lawrusha (лавровый лист). В аллеях цветут розы и доцветают лавсонии. По дорожкам ходят голуби. Естественно, что на скамейках отдыхают от трудового дня влюбленные.

Но вот появляется учитель вашей школы Пудяков К. Н., который начинает приставать к влюбленным. Уговаривает их пробежать стометровку, чем, мол, сидеть зря, обнявшись. Сравнивает конечности разных пар для демонстрации мускулатуры… Предлагает бороться. Запевает спортивные песни. Затем раздевается до трусов и бегает вокруг клумбы, демонстрируя своим посиневшим худым телом антиэстетическую категорию. Притом сильно пыхтит. Но проделывает все это в трезвом состоянии.

Просим к Пудякову К. Н. принять меры».

— Пыхтите зачем? — глянул директор на учителя.

— Дыхание, — объяснил тот.

Директор отпустил подбородок и сел поудобнее — беседа предстояла долгая.

— Кирилл Нилыч, вы пожилой человек…

— У вас в доме есть лифт? — перебил физкультурник.

— Есть. А что?

— Поднимаетесь?

— Поднимаюсь, — удивленно подтвердил директор.

— А я на десятый этаж вбегаю по лестнице, хотя лифт тоже есть. Значит, вы пожилой, а я нет.

Директор, которому исполнилось сорок, забыл, о чем дальше и говорить. Он работал в этой школе три года, всех узнал и ко всем привык. Кроме этого Пудякова.

— Крокодил… э-э… Кирилл Нилыч, — сдерживаясь, продолжал директор. — Неужели вы считаете, что можно сделать человека сильным, если он слаб от природы?

— А можно человека выучить математике, если тот слабоват мозгами от природы?

— Можно, — убежденно ответил директор.

— Правильно, — подтвердил Пудяков. — А из слабого человека, даже из Семыкиной, можно сделать сильного, здорового, высокого и красивого.

Он внимательно оглядел директора и добавил:

— Даже из вас.

Директор застегнул пиджак, чтобы скрыть емкую фигуру, и начал тяжело вспоминать, что же он хотел сказать дальше.

— Кирилл Нилыч, да неужели вы не слышали, что сейчас главными стали математика, физика, химия?..

— Слышал, — спокойно подтвердил физкультурник. — Это неправильно.

Директор даже не возразил, только смотрел в сухое личико учителя и светло мигающие глазки.

— Неправильно, — подтвердил Пудяков. — Главный предмет — это физкультура и спорт. А потом уже ваши физики и математики. Кому нужны слабые? Производству? Армии? Жене-мужу? Допустим, у вас почечуй…

Директор заерзал, словно этот почечуй уже впился туда, куда надо.

— Пойдет вам математика в голову? — продолжал учитель. — Здоровье — это базис. А ваши математики — это надстройка. Дом без фундамента не построишь, а без спорта не вырастишь человека.

— В конце концов у нас школа с математическим уклоном! — все-таки сорвался директор.

— Да хоть с психическим, а без спорта нельзя.

— Мы воспитали двух докторов математических наук! — крикнул директор и осекся. Он понял, чем сейчас ответит физкультурник.

Кирилл Нилыч гордо вскинул дубленое лицо и отчеканил:

— А мы воспитали тридцать восемь мастеров спорта, и в этом году их будет сорок!

— У-у, Крокодилыч, — буркнул директор и вцепился в свой подбородок.