Кроссовер масок

Глава 8. Персиковая сласть

Крик застрял в горле. Пальцы не успевали нащупать опору. Колени, казалось, разом лишились нескольких кожных слоев.

Аркаша не сразу поняла, что падение прекратилось. Лишь когда ладони в четвертый раз проехались по одному и тому же месту, оживляя тонкие ручейки из каменной крошки, девушка решилась глянуть вниз. Ноги утопали в сочной зелени, а сама Аркаша прижималась всем телом к каменной поверхности «стены» пропасти. Ей безумно повезло. Именно под тем местом, откуда она соскользнула, где-то метров на семь ниже края, расположился каменный выступ — этакий узенький островок, крепившийся к вертикальной поверхности на манер обосновавшегося на коре дерева гриба трутовика. На шляпку этого «гриба» и съехала Аркаша, отделавшись только ссадинами на ладонях, коленях и, вполне возможно, содранной кожей на пузе.

Попытка перевести дыхание кончилась плачевно: ужас все еще стучал отбойным молотком где-то в висках, поэтому она, попробовав дышать сразу и ртом, и носом, захлебнулась кашлем. Нервничая, Аркаша переступила с ноги на ногу, спешно стараясь прикрыть рот ладонью, — вдруг Нечто из Туманного Лабиринта все еще находилось где-то там наверху? Не встреться ей на пути этот выступ, и она бы продолжила свой полет сквозь туман — вниз, к невидимому дну пропасти.

Кашлянув еще раз, Аркаша отлипла от каменной поверхности и задрала голову. Воображение с пугающей готовностью прорисовало образ преследующего ее существа. А если оно прямо сейчас приближается к краю? Смотрит вниз, видит ее? А если оно уже тянет к ней свои лапы? Вдруг оно жаждет завершить начатое?

Никого. Чистое небо и снова никого.

Минута прошла, и все еще никого.

Возможно, Нечто решило, что с ней покончено?

— Да что ты такое? — пробормотала Аркаша, осторожно разворачиваясь на своем спасительном островке. Теперь перед ее глазами вновь была пугающая открытость свободного пространства. Всего один шаг для маневра. Следующий вел в бездну. Сильно копошиться не следовало хотя бы потому, что в случае чего было попросту не за что уцепиться.

Разведя руки в стороны для равновесия, Аркаша прижалась спиной к холодному камню. Слишком высоко — не забраться, да и склон крутой. Преодолеть эту высоту мог разве что малость двинутый на своем хобби альпинист.

— Засада! — с чувством высказалась Аркаша. Ей очень хотелось крепко ругнуться. Может быть, даже так громко, что эхо подхватило бы ее возглас и заполнило отзвуками брани все пространство этой чертовой пропасти.

Возглас?

Аркаша резко подняла голову, ударившись затылком о камень. Ойкнув про себя для проформы, она всмотрелась в гущу леса на противоположной стороне. Где-то там бродили студенты Сириуса и Фомальгаута. Да и Лакрисса с Викторией вряд ли успели далеко убежать. Наверняка кто-нибудь да услышит ее призывы о помощи.

«Тормози-ка, Теньковская. — Аркаша закусила губу. — А что если меня и правда услышат, придут и встретят то существо? Возможно, оно затаилось где-то неподалеку... И что же делать? Стоять на выступе, пока не начнут трястись коленки и не откажут ноги? А потом покорно рухнуть в туман?»

Осознание собственной никчемности нагнало на нее уныние. Она закрыла глаза и хлюпнула носом.

«Спокойно. еще спокойнее. Не могу брать на себя ответственность за чью-то жизнь. Себя-то толком защитить не могу».

От внезапного порыва ветра Аркаша качнулась, правая нога соскользнула, кроссовок на мгновение повис над бездной. Клочки травы, выдранные от резких движений, слетели вниз. Каменная крошка тонкой струйкой поползла по склону.

Позволив себе тихий писк, Аркаша сильнее вжалась в единственную оставшуюся у нее опору. Ее трясло.

«Страшно-то как, страшно. страшно… страшно...»

Единственное, что удерживало ее от постыдных рыданий, это мысль о том, что слезы полностью перекроют ей обзор. А лишаться зрения в такой ситуации нельзя.

Гул в ушах.

Странно, она ведь не в горах. Здесь не должно быть особого давления.

Снова гул. И скрип.

Скрип двери. Аркаша задохнулась от нового приступа ужаса. Только не сейчас!

«Что представить?»

«Нет, не разговаривай со мной!»

«Что представить? Представление лишь часть осознания. Абсолют абсолютен... Абсолюту известна каждая форма...»

Аркаша заскрежетала зубами, с трудом терпя нахлынувшую боль. Она пришла одновременно с этим жутким голосом. Что-то словно кромсало, сверлило и резало ее мозг. На задворках сознания звучал протяжный скрип.

«Прекратите качаться на двери!» — мысленно взвизгнула она и накрыла лоб обеими ладонями. Непонятно, что было горячее: ее ладони или лоб. Они лишь сильнее горячили друг друга.

Скрип. Скрип. Скрип. Туда-сюда. Туда-сюда.

«Ну почему нельзя просто открыть дверь?» — Аркаша всхлипнула и принялась тереть глаза. Режущая боль перекинулась на глазные яблоки.

«Что представить?» — не унимался голос. В его тональности прослеживалась мертвая прагматичность, присущая компьютеру.

«Надо просто что-то представить, чтобы унять его». — Аркаша начала сползать по каменной поверхности.

«Абсолюту известны все стадии... отразить... отразить... отразить до любой стадии...»

— Ладно... — прохрипела Аркаша. Она уже ничего не видела. Тьма застилала ей глаза. — Твоя взяла. Не знаю, что я хочу представить... но ты-то наверняка знаешь, чего я хочу... поэтому. — Ее рука медленно поднялась. — Поэтому. ОТРАЗИ.

Это длилось всего мгновение. Чувство, будто ее окатили кипятком. И дали откусить кусок пирога из чистого пламени.

«Саламандра... саламандра... саламандра... — скандировал ее собственный голос в ее же голове. — Жар… абсолютный жар».

Кем бы ни был этот Абсолют, но он, похоже, выудил из ее сознания последнее яркое воспоминание, касающееся магии, и... что-то сделал.

Когда жар чуть-чуть спал, Аркаша опасливо приоткрыла один глаз. Ей снова несказанно повезло. Во время приступа она полностью сползла на траву и теперь сидела, свесив одну ногу. Еще бы парочка другая дерганий и здравствуй, дно пропасти.

Опомнившись, Аркаша замотала головой. Сколько длился этот внутренний диалог? Как долго шло сражение с болью? А то пламя и тот жар были столь осязаемыми, что она ожидала увидеть тлеющую траву вокруг себя и услышать треск горящей древесины где-то над своей головой. Но ничего похожего она так и не обнаружила.

«Это что, происходило лишь в моем сознании?»

Наверху послышался шорох. Аркаша замерла, трусливо втянув голову в плечи, будто это как-то могло помочь спрятаться от вернувшегося за ней чудища.

— Ну ты и бестолочь, Шмакодявка.

— Момо?

Вот уж кого Аркаша меньше всего ожидала здесь увидеть.

— Опять ты со своим персиком? Бесишь. Я сейчас скину на тебя что-нибудь тяжелое, — пообещал демон, раздраженно хмурясь.

— Будь осторожнее. — Аркаша, позабыв о неустойчивом положении, подскочила к самому краю своего убежища, чтобы лучше видеть Ровена. — У тебя наверху кто-то есть! Чудище! Оно повалило деревья! И сбросило меня в пропасть!

Брови Момо дернулись. Он посмотрел через плечо.

— Ну, вижу поваленные деревья. Кто, говоришь, их на тебя сбросил?

— Не знаю! Я не видела это существо. Оно вот уже несколько дней преследует меня, но постоянно находится в тени. — Подумав, Аркаша взвилась, чуть не соскользнув с травяного островка. — Может, ты знаешь, кто это?! Что за создание живет на территории Блэк-джека и предпочитает прятаться в Туманном Лабиринте? Оно огромное, метра три-четыре в высоту и с красными глазами.

— Понятия не имею. — Момо наклонился чуть вперед, пристально рассматривая Аркашу. — Никогда не слышал о таком.

— А ты все проверил? А там, у деревьев? — взволнованно вопрошала девушка. — Вдруг оно все еще поблизости?

— За тупицу меня не держи. Нет здесь никого. А на стволах упавших деревьев нет следов когтей или иных повреждений. С тем же успехом они могли упасть от ветра. В этой зоне достаточно ветрено. Ветра смешиваются с остаточной магией и могут обзавестись нехилой такой мощью. — Момо отступил от края. Наверху раздался хруст. — Точно, стволы суховаты. Легко сломались. Ну так что, Шмакодявка, может, у тебя галюники?

— Да не было у меня галлюцинаций! — возмутилась Аркаша. — Меня убить пытались!

— О, это желание мне очень даже знакомо, — хмыкнул юноша. — Прямо с первых наших Стопроцентных жажду продолжения.

— Злыдень, — буркнула Аркаша. — Момо?

— Уже ищу подходящий камень, чтобы сбросить его на твою тупую головенку. Предупреждал же, не называть меня так!

— А как ты меня нашел?

Наверху воцарилась тишина. Аркаша даже забеспокоилась, что рассерженный Момо решил оставить ее в одиночестве.

— Вовремя спросила.

На Аркашину голову посыпались мелкие камешки. Ровен, каким-то чудом удерживаясь на одних пятках, склонился над бездной.

— А потому встречный вопрос, Шмакодявка. Ты совсем оборзела или только разгон берешь?! — Глаза юноши пылали. — Что это был за неумелый огненный призыв? У меня едва череп не раскололся от жара. Огонь — моя стихия, и мне, знаешь ли, несолидно подыхать от пламени. Унизить меня решила?

— Призыв? Но я не призывала... ох! — Аркаша уставилась на свою руку, которую не так давно поднимала к небу, произнося то таинственное слово.

«Отрази».

Абсолют расценил ее слова как призыв? То пламя в ее разуме. Оно достучалось до Момо? И... позвало его?

— Я чувствую все, что связано с огнем, — проворчал юноша, неосознанно отвечая на ее так и незаданный вопрос.

— Значит, ты пришел на призыв? — Удивлению Аркаши не было предела. Момо — задира и бескорыстный спаситель в одном лице? — кинулся на помощь? О-о-очень сомнительно.

— Я пришел на призыв, чтобы грохнуть того, кто посмел жахнуть огнем по моим мозгам. Нашелся самоубийца. Меня! Меня тронуть посмел!! Меня же и огнем?! Но кто бы мог подумать, что этим слабоумным червяком окажешься ты, Шмакодявка.

— Это не я... — Аркаша осеклась. Прошли времена, когда еще можно было отвести от себя вину. — Я не... не нарочно.

— Так столб огня на паре Эльблюма все-таки твоих рук дело? Я был прав. С какого перепугу тогда соврала Кэпу?

— Вот именно, с перепугу, — Аркаша радостно уцепилась за фразу. — Я не была уверена, что являюсь причиной тех беспорядков, поэтому-то и не знала, что ответить Грегори.

— А сейчас?

— Сейчас уверена. Ну, более чем.

— Бестолочь.

— Эй! Мне тоже приходится несладко! Я вообще-то считаюсь полукровкой, а чары «Базовый Держатель» так и не выявили во мне ни капли магии. Цвет метки прежний. Голубой говорит об отсутствии волшебных сил. Тогда как это понимать? Как прикажешь поступать в таком случае?

— Не дави на жалость. У меня нет такой кнопки. — Момо издал смешок. — Забавно. Что же это за фокусы? Как у тебя получается обходить чары Немезийского? Они совершенно не сдерживают тебя. И Кэп не ощутил на тебе остаточной магии.

— По логике здесь и сдерживать нечего. — Аркаша бросила унылый взгляд на голубую метку. — И уж тем более ощущать.

— Помпоны мои чирлидерские не смеши, Шмакодявка. Огонь под потолок на пустом месте не возникает. Единственной причиной могло бы быть мое крайне взбешенное состояние. Однако я в то время еще не дошел до нужной кондиции, да и метка мне капитально подгаживает, блокируя весь мой потенциал. Чувствую себя щенком в наморднике.

— Не дави на жалость, — мрачно посоветовала Аркаша.

— А ты кончай невинность из себя корчить и выкладывай все припрятанные козыри. Я не Грегори, не добренький воспитатель детского сада, сюсю-тополя разводить не буду. Так что колись сразу. А то придушу.

— Да не знаю я, что со мной происходит! Раньше ничего такого за собой не наблюдала, а тут бабах! — и ни с того ни с сего дико скрючивает, а потом вокруг творится черте что! — Аркаша взмахнула руками, изображая взрыв. — Кстати, мне твои угрозы до лампочки. Подо мной пропасть и черт знает сколько метров свободного падения. Съел?!

— Лады. До лампочки так до лампочки. — Силуэт Момо пропал из поля зрения Аркаши. — Продолжай гнездиться на этом чудесном выступе. Уговори местных птах таскать тебе корм или договорись на симбиоз с насекомыми. Развлекайся, короче.

— Постой! Ты же не собираешься оставить меня здесь?!

— Почему нет? Твой скелет на фоне провала пропасти будет смотреться весьма живописно. Живенько, так сказать. Все ради искусства.

— Нет, нет, нет! Не уходи! — взвыла Аркаша. Свернувшись в трясущийся комочек, она зажмурилась и выдала, почти срываясь на крик: — Если тут помру, буду являться тебе во снах! Нет, даже найду способ материализоваться из призрачной оболочки, усядусь на твою кровать и буду горланить слезливые песни! Да! И... скримить в припевах! А потом еще гроулить! Прямо в твое ухо! А потом в другое! Всю ночь! И трясти кровать! И жахать тебя подушкой по морде! И щипать за нос! И кусать! И…

— Кхем-кхем.

Аркаша резко открыла глаза и снизу-вверх ошарашено уставилась на Момо. Тот стоял над ней, уперев ладони в каменную поверхность над ее головой. Под правой ладонью он удерживал часть веревки, убегающей куда-то вверх.

Оценив видок все еще таращившейся на него Аркаши, Момо громко фыркнул:

— Закончила?

— Э... почти.

— Отрывок про кровать меня заинтересовал. А вот насчет укусов придется договариваться отдельно.

— Ты... — Аркаша уставилась на веревку в его руке. — Как тут очутился? По веревке?

— Очевидность из тебя так и прет. Объясняю поэтапно. Пока ты здесь обещаниями щедро раскидывалась, я привязал веревку к дереву и спустился. Кстати, повторяю, обещание про тряску кровати меня заинтересовало.

Последовавшее за этим издевательское поигрывание бровями вмиг избавило Аркашу от оцепенения.

— Ты что, всегда веревку с собой таскаешь? — угрюмо поинтересовалась она. На выступе было слишком мало места, чтобы успешно встать во весь рост. В ином случае пришлось бы прижаться к Момо. Поэтому Аркаша продолжала сидеть, терпя прикосновения мысков кроссовок юноши к своим ногам.

Чуть покраснев, Аркаша сползла еще ниже по каменной поверхности.

— Представила? — Момо самодовольно ухмыльнулся. —Заинтересовала такая забава?

— Вовсе нет!

— Ладно, не дергайся. Это Грегори привил нам — чарбольной команде — привычку таскать веревку на проводимые на природе тренировки.

— Он вас связывает на тренировках? — осторожно полюбопытствовала Аркаша, про себя решив, что не удивится даже утвердительному ответу.

— Какие вопросики пошли. — Момо наклонился ниже, его ладони с тихим шуршанием проехались по каменной поверхности. — Видать, балуешься втихаря такими вещами, раз углубилась в тему. Или хочешь попробовать?

— Я просто спросила, — хрипло прошептала Аркаша, в каком-то параноидальном приступе прикрывая голову руками.

— А я просто ответил. — Палец Момо зацепил один из локонов девушки, торчащих на макушке, и легонько потянул. — Кэп частенько заставлял строить веревочную трассу с препятствиями для тренировок выносливости. А раз уж ты затесалась в наши ряды, тоже запасайся веревкой и готовься капитально упариваться.

— Спасибо, — с чувством поблагодарила Аркаша.

— Чего это ты в благодарностях рассыпалась? — Момо скорчил рожу, будто она предложила ему откушать что-то из собственной стряпни. Что-то очень мерзкое.

— Без тебя бы у меня не получилось. Попасть в команду.

— Гадость какая. Не связывай меня с теми жалкими потугами, которые ты показала на тренировке. Твоя шмакодявкина система все еще ни на что не годна. Если прогресс и есть, я к этому мизеру не имею никакого отношения. Не собираюсь тратить силы на починку такой ленивой еле шевелящейся ничтожной кукляшки.

Аркаша притянула ноги к груди и прижала подбородок к коленям. У нее едва получалось сдерживать улыбку, хотя сама она плохо представляла, какая именно эмоция ее вызывала. Момо мог ворчать и дальше, но факт оставался фактом: без его вмешательства Аркаша продолжила бы упиваться своим амебным состоянием.

По щеке что-то скользнуло. Аркаша смахнула раздражитель пальцем и замерла, заметив, как что-то капнуло прямо на ее брюки. На пальце остался темно-красный след. Снова кровь? Запаниковав, девушка принялась тереть лицо рукавом, опасаясь, что Момо может заметить ее кровоточащие глаза.

— Вставать-то собираешься? Или все-таки решила гнездиться?

Момо протянул руку и вцепился в ворот кофты Аркаши.

— Постой, не надо...

Не обращая внимания на ее восклицания, Момо вздернул девушку на ноги. Позабыв пищать, Аркаша в грандиозном молчании аскета взлетела ввысь, а затем неловко приземлилась в какой-то неуклюжей пародии на балетное па, чтобы только случайно не отдавить ноги Момо. Обезопасить ноги парня от своих атак она сумела, а вот равновесие словить не получилось. Она завалилась вперед — благо (или не благо?) падать было не особо далеко, — и легонечко так ткнулась носом в грудь Момо.

Аромат персика, словно только этого и ждавший, вмиг заполнил все ее восприятие, прорываясь накатами из-под плотных одежд. Аркаша, борясь с предательской слюной, отскочила подальше — насколько вообще позволяло пространство. Хотя пространство почти не позволяло. Пространство было категорически против. Момо был столь же близко, как и в тот раз на паре Димитрия Шестаковича. Разве что не восседал на ее коленях.

— А в тебе куча носорожьей грации. — Момо явно не испытывал каких-либо проблем с недостатком пространства. — Давай шевели трюфелями. Я первый поднимусь. Ты за мной. Так уж и быть придержу для тебя веревку.

Юноша перехватил поудобнее веревку, натянул ее, поднял левую ногу и слегка отодвинул ею мешающую Аркашу в сторону. Затем уперся подошвой в поверхность и даже предпринял что-то вроде рывка, когда Теньковская внезапно обхватила его выставленную ногу и чуть ли не легла на нее.

— Эй, слабоумная! — Момо быстро восстановил на мгновение потерянное равновесие и сердито уставился на «помеху». — Чего руки распускаешь? Ноги мои так полюбились? Уже который раз с ними обнимаешься. Пусти. Пора наверх.

— Я... я не смогу подняться. — Аркаша усилила хватку, чувствуя щекой его острое колено. — У меня никогда не было практики лазания по канату, и мышцы рук развиты намного хуже мышц ног. Точнее, вообще не развиты. В школе девочек не заставляли подтягиваться на руках. А когда я все-таки пробовала, даже лежа на полу, едва могла поднять свое тело.

— Ты абсолютно бесполезное создание, Шмакодявка. — Момо чуть согнул ногу, чтобы его колено сильнее впилось в щеку девушки. — Отцепись. Устал держать ногу в таком положении. Есть другие предложения? Например, обвяжем веревку вокруг тебя, и мне придется вытягивать тебя, как глупую козень, попавшую в переплет?

«Уронит меня, как пить дать». — Аркаша обреченно вздохнула. Но что делать? Знала бы, на тренировках сосредотачивалась бы на ином. Да и Коля бы смог дать дельные советы, если бы она попросила. Он-то без проблем подтягивался на перекладине. Даже жаль, что с его конструкцией тела бицуху себе так просто не организовать.

Морально готовясь к самым страшным минутам своей жизни, Аркаша махнула рукой, предлагая Момо подняться по веревке. Может, если она обернет конец веревки вокруг своей талии несколько раз и навяжет побольше укрепляющих узлов, то не сорвется?

— Отбрасываем этот вариант. — Момо внимательно оглядывал склон, по которому им предстояло подняться.

— Почему?!

— Видишь те выступы на самом верху? И в середине? А точка на самом краю гораздо дальше выступа, на котором мы сейчас находимся. Подъем не из легких, даже если и расстояние ничтожно мало. А ты вряд ли будешь страховать себя ногами, упираясь в поверхность, пока я буду тянуть, а просто повиснешь мертвым грузом. Пару рывков, и ты можешь врезаться головой в край верхнего выступа. Если, конечно, к тому времени тебя не перекрутит на подъеме. Ты же неуклюжая неумеха.

— У меня очень хрупкое самолюбие. И ты его только что ощутимо потрепал, — сконфуженно сообщила Аркаша. Здраво мыслить она вполне умела и оценить перспективы планируемого действа тоже могла. Нельзя соваться к Матери Природе без должной подготовки. Она тотчас же отомстит. — Но... ты прав. Из меня даже груз никчемный.

— О, мазохист-самобичеватель? Какой недурственный экземпляр. Просто наколоть на иголки и пихнуть под стекло как редкую редкость.

— Это не похоже на утешение!

— За кого ты меня держишь, Шмакодявка? — Момо накрутил на запястье конец веревки и сделал полшага назад, оказавшись на самом краю. — Я же не твой снежный песик, чтоб трепетно прыгать вокруг тебя.

— Снежка не трогай.

— Не трону. А знаешь почему? Потому что его сейчас здесь нет. Топай сюда. — Момо, не глядя на нее, поманил ее к себе.

— Зачем? — насторожилась Аркаша.

— Мне лень придумывать что-то экстраординарное, поэтому выбираю последний оставшийся вариант. И так кучу времени потеряли.

— Это какой вариант? — Осторожный малюсенький шажок в сторону демона.

— Поднимемся вместе. Будешь держаться за меня.

«Ой… — Аркаша снова отпрянула. — Держаться за... за…»

— Слишком медленно соображаешь. — Момо протянул к ней левую руку. — Дуй сюда!

— Тебе не кажется, что ты чересчур заботишься о моей безопасности? Я к тому, что мы ведь не хорошие друзья и у нас плохо с общением, и ты пару раз пытался меня прикокать. — Аркаша задохнулась, четко осознавая, что от волнения тараторит.

— Ситуация несколько изменилась. — Момо оставался невозмутимым. Дотянувшись до девушки, он сграбастал ее за край воротника. — Тебя официально приняли в чарбольную команду. Грегори не обрадуется, если один из его драгоценных новичков покалечится прежде, чем принесет команде хоть какую-то пользу.

— Похоже, Грегори очень важен для тебя, раз ты не хочешь расстраивать его, — пробормотала Аркаша, нехотя подчиняясь этому требовательному рывку.

— Ты переняла от Котяры отвратительнейшую привычку болтать глупости. — На сей раз Момо дернул сильнее. Их соприкосновению помешал лишь кулак демона, который уперся в ее горло. — Держись за меня. Или свалишься. Расклад уяснила?

— Да-а... — Аркаша громко сглотнула. Наверное, он почувствовал движение горла под своими пальцами, потому что секунду спустя на его лице появилась усмешка.

— Начинаем.

— Да-а... — Аркаша, ощутив свободу, отступила, а затем аккуратно положила ладони на плечи юноши. При этом держась всем телом как можно дальше от него.

— И чё это ты делаешь?

— Держусь?

Взгляд Момо был наполнен снисходительностью — этакой пренебрежительной лояльностью, которой одаривают прохожие беззубого умалишенного старичка, показывающего прямо на улице странноватые представления, чтобы заработать копеечку.

— Держишься, значит?

Момо сделал быстрый выпад и схватил ее за талию. Аркаша и вскрикнуть не успела, как оказалась висящей над пропастью. Лишь поняв, что ее ноги болтаются над бездной, а единственной опорой являются неожиданно сильные руки на талии, она взвизгнула и, ясно осознавая, что трепыхаться сейчас ни в коем случае нельзя, протянула руки к Момо. Тот, удерживая на лице едва ли не скучающее выражение, медленно притянул ее к себе. Едва ощутив под ногами надежную твердь, Аркаша обхватила юношу руками. Колени чуть подвели, поэтому она, согнувшись, на своем уровне сумела уцепиться разве что за его талию.

— Вот теперь точно держишься, — назидательно заметил Момо, похлопав ладонью по ее голове. Будто песика похвалил — не иначе. — Мне удобнее было бы, конечно, тебя на своем горбу протащить. Но ты же безнадежна. И со спины умудришься свалиться. Придется контролировать твое местоположение.

— Нет, я вполне удержусь... ай!

Без предупреждения он развернулся на сто восемьдесят градусов вместе с ней, оказавшись спиной к пропасти. Стремительно шагнул вперед, вновь уперся подошвой в каменную поверхность и сделал новый рывок, уперев в камень уже обе ноги. Веревка натянулась, принимая на себя их вес. Теперь Момо оказался в горизонтальном положении, а пропустившая момент начала подъема Аркаша лежала на нем сверху.

— Ой... стой... погоди... — Она засуетилась и перестала за него хвататься. Ее тело накренилось в сторону, грозя соскользнуть с Момо.

— Не отпускай! — Момо держался за веревку обеими руками, но, чтобы ухватить соскальзывающую девчонку, ему пришлось разжать пальцы левой руки. Его тело тут же криво провисло. — Ты тяжелая как беременная сумоистка!

— Чего?! — Возмущение мгновенно прогнало страх. Миг спустя ее глаза округлились, потому что она ощутила, как свободная рука Момо скользнула по ее бедру. Его ладонь уперлась в ее седалище, и он быстро подтянул Аркашу к себе, устроив на прежнее место. Стиснув зубы, она обвила его шею руками, а ногами обхватила бедра.

— Зад мой не трогай. — Аркаша усердно шипела, чтобы хоть как-то скрыть в своих интонациях смущение.

— И это благодарность? — Момо, старательно дыша, аккуратно подтянул свое тело вверх и снова уцепился за веревку двумя руками. — Мировая несправедливость. Тебе, значит, царапать и кусать меня можно, а мне и задницу твою тронуть нельзя?

Наверное, переживания сегодняшнего дня все-таки дали о себе знать, потому что от заданного вопроса Аркаша впала в полнейший ступор. Нестыковки в его утверждениях явно были, но хоть убей, она никак не могла придумать контраргументы. Видимо, ее систему все-таки закоротило.

Поразмыслив, Аркаша отпустила его шею и чуть сдвинулась, чтобы быть ниже рук Момо и не мешать ему держаться за веревку.

А подъем между тем продолжался. Несмотря на то, что Момо причислил ее к разряду представителя, занимающегося одним из самых неординарных видов спорта, да и еще и ждущего прибавления, трудностей из-за ее веса он явно не испытывал.

«Он держал меня над пропастью на вытянутых руках. — Метались ее мысли в бурчащем месиве. — И не жаловался. И руки у него не дрожали! И вообще…»

Аркаша уместила голову на груди Момо, и, сказать по правде, ей в определенном смысле было даже комфортно. Он перебирал руками, осторожно шагая по вертикальной поверхности. От этих перемещений мышцы его грудной клетки напрягались и ходили ходуном. Аркаша чувствовала щекой каждое движение. Ее руки цеплялись за кофту на спине юноши.

Осторожно отпустив складки ткани, она прижала ладони к его спине.

«И не холодно ему в такой тонкой кофте? А футболки что, вообще нет?»

Под ее ладонями сокращались мышцы, пальцы ощущали прикосновение острых лопаток, выгибался позвоночник. Спина не такая широкая, как у Маккина, но полностью обхватить Момо у нее тоже не получалось. Хотя он и казался худощавым.

«Погодьте... а зачем мне обнимать Момо? Зачем вообще думать об этом? И вовсе мне не интересно, что там у него под кофтой!»

Отчего-то стало жарко. Аркаше даже захотелось, чтобы причина снова была в Абсолюте, паразитирующем в ее разуме, а не в чем-то ином.

Девушка скосила взгляд. Момо был полностью сосредоточен на подъеме. Линия его губ была искривлена. Иногда он скалился, и тогда на его переносице появлялись морщинки. В алых глазах плясали белесые огоньки.

Красивый.

Зажмурившись, Аркаша поводила носом по груди юноши, надеясь, что это поможет избавиться от нахлынувших мыслей. Стало только хуже. В ее ноздрю впился язычок замочка на кофте Момо. Задетый ее движением, он немного сдвинулся, и девушку накрыла новая волна персикового аромата. Сильнее всего он шел от открытого участка кожи у самого горла Момо. Сглотнув, Аркаша, не задумываясь, сунулась носом к самому краю замка — там, где разошлась молния. Одежда приглушала этот аромат, смешивая с его сластью свой искусственный отдающий пылью запах.

Ничем не прикрытая кожа наверняка источает аромат намного слаще — чистый, не испорченный вонью окружающего мира. Там, под одеждой, где сокращаются мышцы грудной клетки, кожа выделяет жар, и куда скатываются капельки пота с напряженной шеи. Если расстегнуть молнию на его кофте и обнажить кожу, сможет ли персиковый аромат одурманить?..

— Эй, Шмакодявка, чувствуешь тряску?

Аркаша испуганно дернулась и опасливо глянула на Ровена. Тот смотрел вверх. С края, до которого они почти добрались, сыпались маленькие камешки. Ребят качнуло из стороны в сторону.

— Землетрясение?

— В этой зоне не бывает землетрясений. В любом случае надо забраться наверх, пока веревку не перекрутило. Ветры мне не подвластны. Если оборвется, полететь не смогу. Хотя о чем я? Незабываемый полет нам с радостью обеспечит тетушка гравитация.

Их снова хорошенько тряхнуло. Где-то в вышине нарастал гул, принесенный эхом леса.

— Сначала я заберусь, а потом. — Момо глянул на Аркашу — пожалуй, первый раз за все время подъема.

— А потом? — с притворной воодушевленностью спросила девушка, нервничая из-за его пристального взгляда. — Ты это... давай не зависай!

— А потом поднимешься ты. Но прежде придется тебе чуток самостоятельно повисеть.

— Ладно.

— Фу, аж тошнит от твоей покладистости.

— Тебе, блин, не угодишь!

Понадобилось примерно полминуты, чтобы сменить положение. Теперь Аркаша висела над пропастью, обхватив руками талию Момо.

— Если соберешься падать, ори, — предложил он.

— Уж не забуду поорать, — пробурчала Аркаша, отчаянно перебирая руками по складкам кофты юноши. В какой-то момент ее ладонь оказалась на упругой источающей жар коже живота Момо.

— Хитро. Я тут практически обездвижен, а ты, значит, моментом пользуешься и свои культяпки под кофту запускаешь?

Аркаша пропищала что-то нечленораздельное. Радовало, что новый опыт познания не заставил ее ослабить хватку. А ведь эффект неожиданности был очень силен.

— Все, я полез. Держись... в пупок пальцы не суй, а…

— Прости!

Момо сделал последний рывок и опустился на колени прямо на трясущуюся землю. Быстро осмотревшись, он втащил за собой Аркашу. Та тут же уткнулась лицом в траву. У нее никак не получалось успокоиться.

Оправив кофту, Момо постучал костяшками пальцев по рыжему затылку и, как только Аркаша подняла голову, ухмыльнулся, обнажив краешки зубов:

— Пошлячка.

Сил спорить уже не было, поэтому она кивнула.

Ближайшие к ним кусты зашевелились. На открытое пространство вывалился огромный темно-серый шерстяной клубок. В небеса взметнулись комья земли и клочья вырванной травы. Длинные похожие на страусиные ноги переплелись между собой, и существо рухнуло на землю, и тут же вновь вскочило. От шерстяного тела отделилась округлая голова с маленьким золотистым клювиком. Существо рвануло вперед, вытягивая тонкую ребристую шею, напоминающую пылесосный шланг.

— Пакля? — Момо проводил «страуса» изумленным взглядом. — Но пакли обитают в крайнем ареале этой зоны. Далеко отсюда.

— Еще одна! — Аркаша подергала юношу за кофту, указывая на выскочившее из леса шерстяное создание. — И еще! А вон там сразу три!

Мимо ребят — совсем близко — пронеслась новая пакля. Землетрясение усилилось.

— Ни фига себе! — Аркаша, сидя на корточках, прижала ладони к земле. — Аж волны идут!

— Сильные ноги. Могут наступить и покрошить камень за один шаг. Валить надо! Сюда, по ходу дела, все стадо рвется!

Аркаша отклонилась назад, ощущая спиной близость пропасти. Бежать? Легко сказать!

Паклей становилось все больше. Они выпрыгивали из кустов и на всех порах неслись вдоль пропасти, чудом не задевая приютившихся на самом краю ребят. Их топот оглушал, из-под их ног во все стороны летели мелкие камешки и комочки сухой земли, скорость перемещений создавала нешуточный ветер.

Краем глаза Аркаша заметила движение. Одно из существ — самое напуганное, судя по нервным рывкам, спотыканиям и периодическим сгибаниям шеи под прямым углом, — в отличие от сородичей, бежало по самому краю. Каменная поверхность под его ногами трескалась и осыпалась. Траектория перемещения пакли пересекала точку местоположения Ровена, находящегося чуть впереди Аркаши. И безумие до смерти напуганного зверя не позволило бы пакле остановиться даже перед таким живым препятствием. Аркаша поняла это за долю секунды. Примерно столько же ей потребовалось, чтобы перейти к решительным действиям.

Момо не видел эту паклю, он смотрел в противоположную сторону. Со скоростью, поразившую ее саму, Аркаша обхватила сидящего на корточках парня руками и изо всех сил дернула его на себя, вверяя ему свое место на бренной тверди земли.

Безумная пакля пронеслась мимо, не задев Ровена. Аркаша успела это увидеть прежде, чем потерять под собой опору. В последний миг она, уже теряя равновесие, отпустила юношу, чтобы не утянуть его за собой.

А затем был полет. И, как и обещала тетушка гравитация, он был незабываемым.

Кончик носа что-то пощекотало. Нечто пушистое проникло в ноздри. Аркаша чихнула и ощутила, как с ее лица скатываются какие-то малюсенькие невесомые предметы. Они щекотали щеки, словно шерстинки на лапках насекомых.

Открыв глаза, Аркаша уставилась вверх. В вышине белело небо. Оно было какое-то странное: дымчатое и в то же время плотное, клубящееся, переливающееся серебристыми всполохами и беспрестанно двигающееся. Забавные облака.

«Нет, это не облака! Я же падала сквозь туман…»

Аркаша резко села. Затылок ответил возмущенным отголоском боли. Во все стороны разлетелся снежно-белый пух. Каждая пушинка имела иглообразную форму. Они сцеплялись между собой, образуя целую пушисто-мягкую горсть, и взлетали от малейшего порыва ветра. Пух был везде: на ее волосах, плечах, облепил одежду. Аркаша обнаружила себя сидящей посреди огромных цветущих зарослей. Пушинки были лепестками этих цветов, а вместе заросли образовывали мягчайшую из всех перинок.

Рухнуть на громадную пуховую подушку. Вот так повезло.

Однако Аркаша помнила, что это вовсе не везение. Она выползла из спасительных зарослей и подпрыгнула, стряхивая с себя остатки пуха.

Кое-кто очень постарался, чтобы она упала именно в эти заросли. Чтобы изменить траекторию ее падения, взял и прямо в полете пнул ее коленом под зад. Даже изображая из себя героя-спасителя, и то остался в своем репертуаре.

Аркаша сделала пару шагов по берегу и остановилась, немного не добравшись до края, где начиналась водная гладь. На дне пропасти оказалась река — местами спокойная, а где-то бурная и сердитая. Участки, где течение увеличивало скорость, отделялись от мест с еле видимым движением водного потока порогами. Одно из таких бурных мест находилось всего в десяти метрах от девушки. Оттуда доносились всплески, грозное шуршание и видны были каскады брызг от бьющейся о камни воды. Но напротив места, где стояла Аркаша, река была спокойна. Она даже немного походила на маленькое тихое озеро — ни течения, ни всплесков... Только брызги да чертыханье. А ну да, все-таки всплески тоже были. Весь шум шел от субъекта, медленно выбирающегося из самой середины водоема. От каждого его рывка по воде шли круги.

И как так получилось? Момо просто взял и прыгнул за ней. Он потратил время лишь на то, чтобы обернуться, а затем — Аркаша могла поклясться, что он даже не задумался ни на секунду, — сразу сиганул за ней в бездну.

Аркаша плохо помнила сам полет, но ей показалось, что Момо использовал пламя, чтобы увеличить скорость и догнать ее прямо в падении. Огонь. Девушка прыснула, представив демона этакой кометой с огненным хвостом. В любом случае они пролетели сквозь туман чуть ли не в обнимку, а затем он с силой пнул ее в сторону. Аркаша потерла седалище, на которое сегодня уже не раз пытались покуситься. Оно ныло. Сильно пнул, зараза. А сам шлепнулся в реку.

— Что за хиханьки? — раздраженно спросил Момо, выбираясь на берег. С него текло. Кофта разбухла от влаги. Волосы облепили лицо, и теперь было бы сложно отыскать те самые два локона, которые всегда складывались в «икс». — Я же сказал орать, когда будешь падать.

— Да… я все-таки забыла. — Аркаша куснула нижнюю губу. — Ты знал, что внизу река?

— Нет, конечно. — Юноша подергал замок на кофте, но тот не поддался.

— А почему в сторону меня отбросил?

— Вода могла скрывать острые камни. А те пуховые цветы плотные и мягкие. Шлепнулась бы как на кусок ваты.

— И правда. — Аркаша кашлянула, слишком уж внимательно наблюдая за тем, как демон пытается справиться с замком.

«Выбрал вариант, при котором я меньше всего покалечилась бы». — Она заерзала, терзаясь противоречивыми мыслями. С одной стороны, Момо был еще тем гаденышем, но, с другой, периодически делал что-то такое... такое… милое.

— Сориентировался прямо в падении. — Аркаша, пока Момо был занят другим, осторожно похлопала себя по щекам и выдавила смешок. — Быстрая у тебя реакция.

— Какая уж есть.

— Вообще-то, расклад был несколько иным. Планировалось, что это я тебя спасу от той птички.

Момо на секунду прекратил терзать кофту и мрачно глянул на девушку. Парочка мокрых локонов тут же полезла ему в глаза. Он дернул головой и закрыл правый глаз, затем снова встряхнулся.

— Ну да, а потом ты благополучно валишься вниз. Превосходный план. Какого, спрашивается, черта я тогда тратил время и надрывался, чтобы затащить тебя наверх?

— Ладно, но прыгать за мной… это как-то... рискованно. Ты точно очень-очень-очень близок с Грегори, раз ради него такое проворачиваешь.

— Заткнись, а. — Момо двинулся к ней и одной рукой с остервенением дернул язычок замочка кофты. Проходя мимо, он шлепнул мокрой ладонью другой руки по Аркашиному лбу. — Еще у тебя спрашивать буду, Шмакодявка, что мне делать, а что нет.

«Да я в непонятках просто», — тихо пробурчала Аркаша, потирая лоб.

Мокрая кофта шлепнулась на траву. Момо потянулся.

— Гадство. Весь зад себе о воду отбил. Припомню тебе это, Шмакодявка.

— Угу. — Аркаша втянула щеки и прикусила их внутреннюю часть, беззастенчиво пялясь на спину парня.

Вопреки ее предположению под кофту Момо все-таки кое-что надел. Черную спортивную майку. Плотные лямки сзади переходили в небольшой кусочек ткани вдоль позвоночника, а затем ткань расширялась уже где-то ниже ребер, охватывая все тело. Получалось, что почти вся спина была на виду. Аркаша, не моргая, изучающе разглядывала бледную шею, облепленную мокрыми малиновыми прядями, широкие плечи, умеренную мускулистость рук, острые локти, тонкую талию. Угловатая мускулистость его рук и спины в сочетании с худощавостью и плавными линиями, очерчивающими шею и плечи, создавали впечатление мягкого изящества. Он был даже больше похож на пловца, чем Маккин, а тот ведь был русалом!

Первые волны персикового аромата — неожиданно яркого и наполненного свежестью — помогли Аркаше очнуться. Она зажала нос и рот ладонью и отвернулась. Затылок горел, будто на него дышал дракон, виски пылали, по коже щек разливалось тепло.

«Эй-эй-эй, Теньковская, ты чего?!! Ты свою баскетбольную команду голышом видела. Маккин по комнате в полотенце не раз гарцевал. А это просто демон в майке! Очень противный демон!»

— А-а тво-о-я-я к-кома-а-анда где?

Момо оглянулся и недоуменно нахмурился.

— Заикаться начала? От страха? Не заставляй меня снова думать, что ты слабачка. Чего ты там спрашивала? Моя команда? Эти слащавые фейри? Понятия не имею. Я сразу свалил от них.

Аркаша сглотнула раз. Потом еще раз.

— Это ведь было заданием на командную работу, — напомнила она, следя за своими интонациями. — Точно. Сириус совершенно не умеет играть в команде.

— Нормально Сириус играет. — Момо скривился.

— Но ты не повторил «в команде».

— Нарываешься? У тебя чё, проблемы?!

— Предчувствую, что будут. — Аркаша вздохнула.

— Свою-то команду куда подевала?

— Ну мы наткнулись на несносцев — родителя и малыша. Большой погнался за мной, а Лакрисса и Виктория должны были добыть порошок у маленького. Вот так мы и разделились. А потом на меня напало Нечто.

— Ты прямо магнит для неприятностей. Может, это твое Нечто и согнало паклей с привычного места?

— Точно! Оно могло!

— Эй, это сарказм был. Вряд ли он такой скоростной. Территория паклей далеко от пропасти. Или этот красноглазый у тебя летун? Ветер оседлал?

Красноглазый... ветер...

Аркаша сфокусировалась на Ровене.

— Слушай, ты говорил, что не властен над ветрами, поэтому не сможешь полететь. А тот, кто обладает силой стихии воздуха, способен оторвать свое тело от земли? Теоретически?

Момо пожал плечами и запустил пальцы в волосы.

— Почему бы и нет.

— Тогда Нечто, скрывающееся в тенях, могло быть и не четырехметровым существом. Просто кто-то поднялся в воздух на такую высоту и парил, используя свою силу. И красные… нет, алые глаза! Как у демона! А знаешь, кто властен над ветрами?! Томас Багро! Это он! Я уверена!

— Багро? — Момо цыкнул. — И что этому смердящему куску нужно от тебя? В тот раз в здании бассейна он полез к тебе из-за русала, так?

— Так. Однако в бассейне он переключился с Маккина на меня просто между делом. До этого у нас тоже стычка была. Багро пытался отхватить кусман от моей жизненной силы, но ему помешали.

— Да ну? — В глазах Момо вспыхнул недобрый огонек.

— Думаю, Нечто из Туманного Лабиринта — это он. На девяносто три процента.

— Держи семь процентов в запасе на случай ошибки.

— Нет, это сто пудов он.

Момо раздраженно дернул плечами и, подцепив край майки, начал ее стягивать.

— Ты чего делаешь?!! — запаниковала Аркаша.

— Чего?

— Зачем раздеваешься?!

— Я только что из реки, не заметила? Мокрый я, тупица.

— Так высуши одежду своей силой. Прямо на себе! Ты же волосы так сушил.

— На себе неудобно. Да и ощущения не из приятных. — Момо рывком стянул майку.

Икнув, Аркаша прикрыла глаза ладонями.

— Ты ребенок, что ли? Что за реакция? — Помолчав, Момо ехидно поинтересовался: — Или напасть на меня планируешь?

— Нет же! — Она сама не могла понять, почему так остро реагирует на все, что связано с Момо.

От шуршащих звуков, донесшихся со стороны демона, у Аркаши едва волосы дыбом не встали. Все еще прикрывая ладонями глаза, она осторожно спросила:

— А сейчас ты что сделал?

— Штаны снял.

— Пойду-ка я прогуляюсь!!! — Аркаша стартанула с места, не особо заботясь о направлении отступления.

Бежала вдоль основания склона. О сохранении правильного дыхания она как-то подзабыла, поэтому совсем скоро запыхалась и начала терять темп. А заметив пару камешков, прокатившихся по склону, отвлеклась и сразу же обо что-то запнулась. Даже крикнуть не успела. Миг и она в какой-то низине. Благо, ей снова повезло, потому что рухнула она в цветочные заросли одуванчиков. В воздух поднялось целое облако цыпляче-желтой пыльцы.

«Странно, по-моему, одуванчикам такое не свойственно». — Аркаша фыркнула и пару раз чихнула, подминая ладонями желтые цветочки. Выбраться пока не удавалось. Да и пыльца забилась в нос и в рот.

Нечаянно раздавив коленом еще парочку одуванчиков, девушка заметила деталь, которая заставила ее мгновенно похолодеть.

Синие листики у основания цветового диска. Это вовсе не одуванчики.

Ахело. «Истинный Ахело».

Но Шестакович утверждал, что вблизи Блэк-джека не может быть этих цветов. Разве от них не избавились при строительстве университета? Выходит, нет.

«Перерыв! — Аркаша вытерла рукавом нос, ощущая первые позывы к чиху. — Я же не эксперт. Сколько таких «одуванчиков» с синими листиками вообще существует? Быть может, это что-то другое?»

Оглашая местность звонкими чихами, Аркаша полезла наверх. От пыльцы было сложно избавиться. Ее малюсенькие частички чувствовались у основания носа, не царапали, а лишь слегка щекотали нежную кожу губ. На ладонях поблескивал золотистый слой, не счищающийся даже при старательном трении о брюки.

«Жуткое растение... Пыльца ахело весьма органично действует на того, кто вдохнул ее. Эффект примерно следующий: жертва начинает испытывать бесконтрольную привязанность к находящимся вблизи…»

Нудноватые интонации голоса Димитрия Шестаковича, звучавшего в ее голове и повторяющего рассказанные на паре факты, отнимали последние толики хладнокровия.

«…Говорят, что при воздействии ахело сознание чаще отключается. Но иногда жертва свои действия вполне осознает, но не может себя контролировать…»

«Это не ахело. Ведь так? Не... — Аркаша снова чихнула. С нее посыпались золотистые крупинки. — Совсем не могу думать. В носу свербит. И в глазах покалывает. Это просто самовнушение. Обычная пыльца...»

Беспрестанное чихание отобрало остатки сил. Аркаша впилась пальцами в траву и тяжело задышала.

— Момо! МОМО!!!

Слишком тихо. Слишком далеко.

«Момо!!!»

Абсолют больше не спрашивал, что ему следует представить. Лишь знакомо заскрипела дверь в сознании — на сей раз в этом звуке не было отголосков потревоженной застоялости металла. В скрипе прозвучала энергичность — если не веселость, будто петли на этой несуществующей в реальности двери привыкли к новым нагрузкам, а потому уже работали с наибольшей охотой. Только смазать, чтобы не скрипели. Всего лишь напитать силой.

«МОМО!!!»

Полыхнувшему в сознании пламени Аркаша обрадовалась как родному. Пусть жар приносит боль, пусть глазные яблоки ноют от рези, пусть шепчет в голове жуткий голос. Если все это может помочь, то нужно вытерпеть.

Баюкая истерзанное сознание, Аркаша стояла на четвереньках и сверлила взглядом поломанную травинку.

Еще минуту... потерпеть.

На травинку упала тень. Но прежде тело само дернулось вперед, уловив нежный аромат.

В поле зрения Аркаши появились босые ноги, а затем перед глазами замаячили колени — Момо присел на корточки. Благо, он снова был в штанах. Рядом с девушкой на землю упали мокрые кроссовки, от удара выплюнувшие пару благоухающих персиком капель, и майка. Захватив целую горсть рыжих кудрей, юноша дернул их вверх, заставляя Аркашу поднять голову.

— Испепелю к чернявой бабуле, — прошипел он прямо ей в лицо, одаривая теплой волной персикового дыхания. — Ты опять это сделала! Позвала меня, коснувшись пламенем! Огонь — это моя прерогати... что это с тобой?

Аркаша щурилась, силясь сфокусироваться на Момо, а когда он тронул кончиком пальца ее правое веко, зажмурилась.

— Глаз кровоточит. Поранилась?

— Да, наверное… — как только он отпустил ее волосы, она тут же отползла. — Сглупила, споткнулась. И упала в низину. Но все нормально. Мне не больно.

— Тогда к чему был этот панический вопль в моем разуме? — Момо, раздраженно хмурясь, потер подушечки пальцев друг о друга. — Что это на тебе? Где это ты в золотую пыль успела вляпаться?

— Я… апчи-хи-и-и!!! — Аркаша утерлась рукавом и кивнула на край ямы. — Туда свалилась. Прямо в цветы. Пожалуйста, скажи, что это за фигня там?

Пару секунд Момо внимательно рассматривал ее лицо. Невозможно было понять, о чем он думает.

— Сиди тут и не двигайся. — Он встал и оправил свернувшийся гармошкой край кофты. Она все еще была мокрой. Видимо, Момо не успел высушить ее и так и накинул сверху. — Тебе вообще нужно запретить шевелиться. На каждом шаге куда-нибудь да влипаешь.

Аркаша шлепнулась на траву и послушно замерла. Ее тревожный взгляд следил за Момо, пробирающимся к самому краю.

— Шмакодявка, ты что, с одуванчиками не поладила? — В его голосе так и сквозила насмешка. – Или... — Он смолк. А затем без предупреждения съехал к самому низу. Толкнув пальцами ближайший цветок, Момо, зажав нос, присел и всмотрелся в разноцветные составляющие цветка. — Пыльца. И эти листики... Вот же!

— Что там? — Аркаша вытаращила глаза, заранее готовясь к ужасным вестям.

— Зона Вечной Весны простирается на сотню километров, но ты умудрилась найти, пожалуй, единственное уникальное место, где все еще произрастает ахело. — Момо закатил глаза и отряхнул ладони. — Ты что, прямо туда мордой нырнула?

— Да!

— Мелкая неудачница.

— Ну как же так? — Аркаша с удвоенной яростью принялась счищать со щек и с губ прилипшую пыльцу. — Надо ведь избавиться от нее, пока... пока она...

«Не подействовала?»

«...к находящимся вблизи... к находящимся вблизи... к находящимся вблизи... »

Аркаша покосилась на Момо, который, что-то бурча себе под нос, собирал с травы разбросанные предметы одежды.

— Что застыла как струхнувший сурикат? И глазенки чего вылупила? Валим отсюда подальше.

— Точно, точно. — Аркаша, пошатываясь, засеменила за Момо, зажимая нос обеими руками, будто боясь, что из него хлынет кровь.

«Привязанность? Ха, смешно. Чтобы какой-то цветочек так на меня подействовал? — Она попыталась издать легкомысленный смешок, но со всеми этими зажиманиями носа получилось лишь нервное похрюкивание. Несмотря на все увещевания, ее шаг заметно замедлился. Аркаша начала отставать от Момо. — Что там Шестакович говорил? Необузданные чувства, дикая страсть, безграничная любовь? Забавно, забавно. Забавно. На меня даже зелье Лакриссы впечатление не произвело, вот и так называемое воздействие цветочка тоже побоку пройдет. Да? Волноваться не о чем?»

— Тут устроимся. — Момо бросил кроссовки на траву и ткнул пальцем в сторону реки. — Смой с себя эту дрянь.

«Вот и Момо особо не тревожится. — Аркаша совсем успокоилась и, с любопытством осмотрев дерево с раскидистыми ветвями у самой воды, плюхнулась на колени. — Умоюсь и все дела».

Вода была просто ледяная. Взбудораженная нервная система застонала в голос, тело потребовало прекратить соприкосновение с холодом. Стуча зубами, Аркаша окунала ладони в воду и плескала ледяные капли себе на лицо. И как Момо там в ледышку не превратился? Купнулся ведь знатно. Хотя, наверное, для огненного демона это пара пустяков.

Потеряв чувствительность в руках, Аркаша отскочила от воды и, усевшись покомпактнее, сунула ладошки между притянутыми к груди коленями. Что-то по-прежнему щекотало внутреннюю полость носа.

Над девушкой навис Момо. Она поежилась, глядя на его босые ноги и бледные пальцы, утопающие в траве.

— И как это называется? — Он грубо ткнул пальцем в ее щеку. — Здесь все еще куча пыльцы. Ты даже ни разу не сморкнулась. Так жаждешь, чтобы ахело поработал с твоим сознанием?

— Х-х-хо-хол-о-одно-о-о же-е...

— Нашла кому жаловаться. — Момо, фыркнув, ухватил ее за плечи и развернул лицом к воде. — Снова путаешь меня со своим снежным песиком? Зря. — Он устроил ладонь на ее затылке. — Рекомендую вдохнуть поглубже.

— Что?

— Дыхание задержи.

Аркаша едва успела вдохнуть. Момо окунул ее голову в воду. Полностью. Придерживая девушку за плечи, он чуть поболтал ею в воде, словно полотенчико, и резко вытянул обратно. От рывка мокрые волосы Аркаши прочертили в воздухе полукруг, украшенный брызгами, и тяжело шлепнулись на спину.

Пара секунд, и Аркаша, кашляя, издала запоздалый протестующий вопль.

— Ч-ч-чт-что-о-о-о-б те-е-бя-бя-бя, Мо-о-о-о-омо-о-о...

— Благами цивилизация одарила? Пожелание просто изумительное. — Момо, ухмыляясь, похлопал девушку по мокрой макушке. — Простирнули тебя, Шмакодявка. Теперь должно стать лучше.

Обняв себя трясущимися руками, Аркаша сверлила его яростным взглядом.

— Я-я-я-я ща-ща-а-ас п-п-п-по-о-омр-р-ру-у-у.

— Все обещаешь. — Момо откинул со лба волосы и присел перед ней. — А на самом деле трепло еще то.

Уместив ладони на щеках Аркаши, Момо надавил так, что ее губы вытянулись в трубочку. Подавившись смешком, он провел руками по ее шее, затем снова вернулся к щекам. Коснулся скул, лба, огладил пальцами линии бровей. С каждым прикосновением его кожа становилась горячее. Под конец его руки зарылись в мокрую девичью шевелюру и там и остались. Аркаша затаила дыхание, наблюдая, как лицо Момо приближается к ее. Губы юноши чуть приоткрылись. Он подул на ее лицо. Теплый едва уловимый поток заскользил по коже. Сладость персикового дыхания.

Аркаша тоже приоткрыла рот. Показалось, что можно ухватить это дыхание губами — легко коснуться и ощутить на языке, будто кусочек нежной сласти. Теплые руки скользили по коже ее головы, расчесывая запутавшиеся пряди. Когда пальцы перебегали на ее челку, ладони Момо касались Аркашиного носа. Она глубоко вдыхала мягкий аромат, источаемый его кожей, и боролась с соблазном лизнуть эту мельтешащую перед глазами ладонь. Ну хотя бы кончиком языка! А вдруг он такой же сладкий как и его аромат?

«А-а-а, уймись, Теньковская! Что за черт?! Это что за подвид мыследеятельности?!!»

— Сушка окончена. — Момо оттолкнул Аркашу от себя и встал. — Теперь не заболеешь и не сдохнешь. А жаль.

«И как вообще на это реагировать? — Аркаша сгребла распушившиеся волосы и спрятала за ними лицо, оставив лишь крошечную щелку для глаз. — То утопить пытается, то феном прикидывается. То скелет мой жаждет на украшение местности пустить, то с обрыва за мной прыгает. Мы теперь в одной команде, в любом случае должны будем поладить. Но без понятия, как с ним хорошие отношения налаживать. С Джадином, уверена, и то будет проще подружиться. И... я тоже хороша! С какого-то перепугу закайфовала от его прикосновений? Да еще и лизнуть захотела? — Она страдальчески застонала и тихонечно стукнула себя пару раз кулачками по голове. — Чего, балда, удумала?!! Он тебе что, мороженое?! Ку-ку, мозг, ты в какие дали ускакал?! Где твое здравомыслие, спрашиваю?! А, Теньковская?!»

— Выбираться надо. — Аркаша пошарила в карманах. Шарик с усыпляющим зельем для несносца она тоже благополучно посеяла. Зато испорченная стоп-хлопушка, которая подвела ее в самый нужный момент, почему-то оказалась на месте. — Нас, наверное, уже обыскались.

— Пара еще не закончилась. Так что всем плевать. На меня, по крайней мере.

— Жалость стараешься вызвать? — Аркаша выдавила ненатуральный смешок.

Ровен глянул на нее через плечо — недобро так глянул. И яростно дернул замок на кофте. Молния, поддавшись напору, трагично взвизгнула.

«Как вообще можно так поступать? Сначала спасать, а потом взглядом желать сдохнуть? — Аркаша, не утерпев, показала отвернувшемуся Момо язык. — Плохо. Впадаю в детство. И как Грегори удается с ним ладить?»

«Грегори!»

— Какая непроходимая глупость утверждать подобное. — Аркаша поднялась на ноги. — Ведь все совсем не так. Грегори на тебя не плевать. И Роксану тоже не плевать. И Джадину. Даже Шаньян и тренеру ты не безразличен. Поэтому давай не смеши меня... — Она сжала руки в кулаки, сдерживая внезапный порыв злости. — Не смеши ту, на кого всем действительно было плевать!

Момо хмыкнул. Он стоял к ней спиной. Черт знает, что за выражение застыло на его лице в этот момент.

— Всем плевать? — Его руки чуть шевельнулись, позволяя кофте соскользнуть с плеч. Мокрая ткань задержалась у самых запястий. — Или только Ольге Захаровой? Что она все еще делает в твоей башке? Разве ты не хотела воспользоваться моими дорогими услугами? Так почему ты все еще не трепыхаешься как следует? Теперь я замена Захаровой. Я твой доминант. Что будешь делать?

— Я наконец попала в команду. — Аркаша еще сильнее сжала кулаки.

— И? На этом все? Выдохлась?

— Я больше не буду отступать и прятаться. Буду выигрывать. По-прежнему буду стараться!

— О да, ты ведь не хочешь, чтобы мне было на тебя плевать? Как твоей тетке?

— Тебе не будет на меня плевать. — Аркаша, распалившись окончательно, шагнула вперед. — Я буду лучшей и заставлю тебя смотреть только на меня!

— Какая боевая. — Момо, не глядя, швырнул кофту в сторону девушки. Она прикрылась руками. Мокрая ткань на секунду повисла на ее локтях, а потом с влажным шлепком упала на землю. — Ведь только что скулила и просила пожалеть бедную себя.

— Неправда, я говорила, что это ты ждешь жалости. — Аркаша застыла. В разуме в вихре завертелись мысли. — Погоди-ка. Ты вовсе не жаловался и вовсе не считаешь, что всем на тебя плевать. Ты меня проверял, да? Буду ли ныть и вымаливать жалость для себя?!

— Да тут такое дело. — Момо с удовольствием потянулся, выставляя напоказ всю красоту своей обнаженной спины. — Ущербным-то чувствует себя здесь лишь один из нас. Ну что, все-таки будешь скулить?

— Нет. Гад ты.

— Ноешь?

— Констатирую.

— Вау, умеешь зубки скалить? Какими еще навыками владеешь? Ну, кроме того, что легко на публике обнажаешься?

— Ты вот тоже сейчас особо не запариваешься! Раздеваешься без малейшего стыда. — Аркаша старательно избегала взглядом фигуру демона, рассматривая то круги на воде, то россыпь блестящих капель на травинках, то туман в вышине.

— Так это шоу специально для тебя. Наслаждайся, пока я добрый. — Интонации Момо были полны равнодушия. Видать, он и правда не особо запаривался по этому поводу.

Нос снова безумно зачесался. Потерев его рукавом, Аркаша, отбросив стыдливость, уставилась прямо на юношу. Испытать ее решил, подавить психологическим напором захотел. Ну уж нет!

С гневом пришлось повременить. Аркаша заметила на пояснице Момо черную татуировку. Тонкие линии переплетались, образуя замысловатые спирали и обвивая малюсенькие пики, червы, бубны и трефы. Тату напоминало метку «Базовый Держатель» только без пресловутых букв «Б» и «Д», а еще занимало гораздо больше места на коже. Линии охватывали бока, а с поясницы уходили к низу — к копчику и... возможно, дальше.

Аркашу так и подмывало спросить о наличии витиеватых украшательств и на демонских пампушках, но вместо этого она сообщила:

— Моя стоп-хлопушка сдохла. Точнее, вообще не сработала.

— И? — Момо поднял с травы майку, натянул ее и, привалившись спиной к стволу дерева, занялся сушкой своих кроссовок.

— Давай твоей воспользуемся.

— Я не брал. Мне без надобности.

— И как выберемся отсюда?

— У тебя ноги успели отсохнуть?

— А серьезно?

— Ногами, Шмакодявка, ногами. Встанем и пойдем.

— Разве ты знаешь, куда идти?

— Уж одно удобное для подъема место да найдем.

— Значит, высушишь обувку и двинем?

— Рано, убогая. Подождем. Видишь, камни слетают вниз. Значит, пакли все еще наверху. Численность стада огромная. Пусть успокоятся и отвалят подальше от пропасти. Тогда и полезем.

Приятно, когда рядом находится тот, кто прямо-таки источает потоки уверенности. Аркаша приготовилась к ожиданию, а пока просто замерла в паре метров от Момо, наблюдая, как тот аккуратно водит пальцами по поверхности кроссовок.

«Прямо как недавно по моей коже».

«Что за?..» — Аркаша испуганно огляделась, будто веря, что таким образом сумеет обнаружить чужака, каким-то непостижимым образом проникшего в ее разум и шепчущего ей чужеродные мысли.

В носу защекотало. По щекам что-то скользнуло. Аркаша, паникуя, попыталась стряхнуть это, слабо надеясь, что ее все еще преследуют лепестки тех пуховых цветков. Ничего не нащупав, она испугалась сильнее.

Щекотка продолжалась. Но теперь она ощущалась где-то глубоко внутри, будто нечто дотрагивалось уже не до ее плоти, а до ее разума, мыслей, чувств.

Ноги понесли девушку вперед. Но она не давала им команды.

Аркаша остановилась у самых ног Момо — тот для удобства вытянул их.

— Момо... — Ее голос совсем ослаб.

— Чего? — Юноша оторвался от кроссовок и недовольно посмотрел на нее снизу вверх. — Сказал же, рано. Иди заведи дружбу с кустиками. И не нависай. Бесишь.

«Сладко. Хочу чувствовать отчетливее... ближе...»

Ноги Аркаши подкосились. Она рухнула на колени и, подавшись вперед, вцепилась в лодыжки Момо. Ее потряхивало.

— Эй, — юноша отложил в сторону кроссовки, — у тебя фетиш на любые ноги или только мои удостаиваются такой чести?

Аркаша подняла голову. Вид у нее был несколько диковатый. Взгляд блуждал по лицу демона.

— Момо… — Аркашин голос понизился до шепота. Она переставила левое колено, скользнув ближе к парню. Ее рука поползла по его ноге, пока не достигла колена. Уцепившись за ткань его брюк, девушка придвинулась еще ближе.

Момо с подозрением следил за ее перемещениями, но был все также расслаблен. Он чуть отодвинулся и съехал по стволу дерева. В его глазах блеснул ленивый интерес, смешанный с насмешкой, а его расслабленная поза демонстрировала готовность наблюдать очередное потешное представление в исполнении «Шмакодявки».

Уместившись на его вытянутых ногах, Аркаша наклонилась вперед и сграбастала одну из лямок майки Момо. Костяшки ее пальцев уперлись в правую ключицу юноши.

— Что на сей раз творится в твоей башке? — Юноша раздраженно дернул плечом. — Прямо сейчас у меня нет настроения выслушивать твои претензии.

«Мне так нравится это тепло. Я чувствую его пальцами…»

Аркаша с ужасом уставилась на свою руку, накрепко удерживающую майку Момо.

«Это же не мои мысли!»

Еще одно неуловимое движение, благодаря которому Аркаша окончательно убедилась, что тело больше не слушается ее. Она привстала, чуть проползла на коленях и снова уселась на Момо. Все было точно так же, как и на паре Шестаковича. Но сейчас они поменялись местами.

— Что на тебя нашло? — Судя по подозрительному взгляду, Момо с секунды на секунду ожидал от нее подвоха.

«Вот именно! Что на меня нашло?! Я бы ни за что так не поступила! В тот раз в поезде я рухнула на его колени совершенно случайно, а здесь взяла и залезла ни с того ни с сего!» — Внутри Аркаши зарождались все новые волны паники, а вот внешне она оставалась совершенно спокойной. Она чувствовала, насколько неподвижно ее лицо — застывшая убийственная серьезность. Неудивительно, что Момо заподозрил неладное. Хотя ему, по мнению Аркаши, следовало бы волноваться намного больше!

— Собираешься отплатить мне за то, что я окунул твою головенку в ледяную воду, Шмакодявка? — Момо бросил мимолетный взгляд куда-то вниз, а затем снова сосредоточился на ее лице. — Ударить меня решила? Тогда убери с лица эту унылую серьезность и вруби свой писклявый голосок так, как делала всегда. Твое молчание настораживает.

Наклонившись еще ниже, Аркаша потянула лямку на себя, наблюдая за тем, как ткань майки оттопыривается, открывая больше бледной демонской кожи. Движение принесло с собой долгожданный аромат. Не обремененная препятствием из тканей, кожа Момо и правда пахла как обнаженная мякоть спелого персика.

Приблизишься еще сильнее, оставив меньше миллиметра, вдохнув глубже, и тотчас опьянеешь.

Коснешься, но вместо податливой мягкости персика, ощутишь упругость кожи — до того ароматной, что даже сочность персика едва ли сравнится с ней в силе проникновения в пределы восприятия посмевшего приблизиться.

«Хочу коснуться... очень хочу…»

Правая ладонь Аркаши мягко опустилась на руку Момо — чуть ниже плеча. Подушечки пальцев легонечко сдавили кожу юноши.

Момо весь подобрался. Оценив положение ее рук, он нахмурился.

— Я уже настроился на удар от тебя. А ты... лбом бить собралась? И меня напрягает эта поза. Эй, слышишь меня?

«Тени так плавно перемещаются по его шее... переходят на подбородок... Хочу коснуться...»

Оттянутая ткань майки щедро поделилась сокрытым, позволив жадному взору увидеть обнаженную юношескую грудь и…

— Куда уставилась, пошлячка? — Ладонь Момо уперлась в Аркашино плечо, когда она уже почти уткнулась носом в его ключицу.

Вздрогнув, девушка с силой зажмурилась и, прерывисто выдохнув, прошептала:

— Что-то не так.

— Да ну, — протянул Момо. — А, по-моему, все как обычно. Ты же каждый день рвешь на мне одежду.

— Я серьезно! — Аркаша ткнула его в плечо кулачком, тем самым, что удерживал лямку его майки. — У меня странные мысли. И телом будто кто-то управляет. Пыльца ахело. Мы не от всего избавились. В голове... кавардак просто.

Момо прищурился и, вложив минимум усилий в ладонь, которая все еще упиралась в плечо девушки, отодвинул ее. Ненамного. Аркаша лишь качнулась.

— Это всего лишь цветок. Приди в себя, Шмакодявка, и повтори водные процедуры, если тебя клинит.

— Да, так и сделаю. — Но с места она так и не сдвинулась. Наоборот, потянулась к нему.

— У тебя и правда туман в глазах. Эй, эй, эй!

Момо взбрыкнулся, потому что Аркаша, дернув за лямку, потянула парня на себя и одновременно стремительно приблизила свое лицо к его. Свободная ладонь юноши едва успела прикрыть ее лицо чуть пониже носа, добавив дополнительное препятствие к их соприкосновению.

«Ура, он понимает, что меня надо держать! — восторжествовал Аркаша. — Никак не могу вернуть контроль над телом. Стыдобища-то какая. Придется еще просить его до воды меня проводить. Судя по тому, что голос в моей голове настойчиво требует наброситься на этого благоухающего персиком субъекта, мне бы не помешало прополоскать в ледяной воде и мои мозги».

— Бур-руру-бур-фур...

— Ты в курсе, что, когда ты пытаешься говорить в таком положении, то слюнявишь мне ладонь? — проворчал Момо, отнимая от ее рта руку.

— Держи меня подальше от себя. Нет, лучше вообще оттолкни. Я едва понимаю, что творю.

— Меньше всякой пыльцы надо занюхивать. — Юноша, задумчиво хмурясь, снова прикрыл ее рот рукой, и начал было осторожно толкать ее в плечо, намереваясь спихнуть с себя.

Но вдруг остановился.

«В чем дело?!» — мысленно завопила Аркаша, ужасаясь новым потокам чужеродных мыслей. Момо следовало срочно ограничить ей доступ к своей персоне.

«Хочу дотронуться до шеи… хочу коснуться…»

Ведомая сторонней силой, изнывая от навязанных этой силой мыслей, утопая в мягком аромате, Аркаша, однако, вовсе не чувствовала себя попавшей в беду. Как можно чего-то бояться, сидя на этих теплых коленях, чувствуя прикосновение этих бледных рук и ощущая себя объектом внимания этих алых глаз? Что это за уверенность в своей безопасности? Искусственно созданная проклятым цветком или ее собственная?

Если эти руки обхватят ее, она почувствует себя в еще большей безопасности?..

Аркаша мысленно чертыхнулась, уверенная, что последнюю мысль нашептала ей сила цветка.

— Дву-тутул-кун-ну-мну!..

«Давай же, оттолкни меня!» — мучительно призывала она, снова и снова крича эту фразу в его ладонь.

Но Момо просто смотрел на нее — тихий и странно спокойный. Ни ехидных замечаний по поводу ее неуклюжести и неудач, ни насмешливых улыбок, ни даже презрительных взглядов.

Аркашин подбородок вдавился в его ладонь. Тело тянулось к нему.

«Поторопись и сделай что-нибудь! — Еще чуть-чуть и от усердия у нее начнут вращаться глаза. По ее лбу скатились капельки пота. Ни шанса на возвращение контроля. Тупое подчинение силе, вкладывающей в ее сознание ошибочные желания. — Момо, черт побери!»

Руки юноши, до этого и так слабо блокирующие ее «атаку», двигались вместе с ее напором. Где же препятствие? Где его сопротивление? Он что, задремал?!

«Момо, — Аркаша с надеждой глянула в его глаза. — Момо?..»

Внезапно он опустил руки. Он больше… не держал ее?

— Момо? — пролепетала девушка, пока ее собственные руки обвивали его шею. — Не отпускай.