Кровавая работа

25

Пакет от Карузерса для Маккалеба лежал в почтовом ящике. Он был толстым, как телефонная книга. Терри отнес пакет на катер, раскрыл его и разложил документы по всему столу. Добравшись до материалов об убийстве Кеньона, он решил начать с заключительной части, а потом уже подробно изучить все с начала.

Следствие по делу Кеньона было совместной операцией ФБР и полиции Беверли-Хиллз. Но это был висяк. Двое агентов Бюро из отдела спецрасследований, Невинс и Улиг, в последнем отчете, датированном декабрем, приходят к выводу, что Кеньона, по всей вероятности, убил наемный убийца, и выдвинули две версии относительно заказчика.

По первой теории это был один из двух тысяч вкладчиков, который потерял после краха банка все сбережения и остался недоволен вынесенным Кеньону приговором или, испугавшись, что тот снова сбежит, решил нанять убийцу. По второй теории убийца был человеком загадочного партнера Кеньона, который, по словам подсудимого, и заставлял его грабить клиентов. Личность этого человека, имя которого Кеньон отказывался назвать, так и не была установлена сотрудниками Бюро.

Вторая теория показалась Маккалебу интересной, ведь она говорила о том, что на данном этапе федеральные власти склонны поверить словам Кеньона о том, что некто принуждал его переводить деньги. Обвинение лишь посмеялось над этим заявлением во время суда, и все сочли «партнера» Кеньона просто выдумкой. А теперь Маккалеб держал в руках документ, предполагавший реальную основу этой выдумки.

Невинс и Улиг в заключительном отчете нарисовали схематичный портрет предполагаемого заказчика убийства, который удовлетворял обеим версиям: во-первых, это был — или была — богатый человек, умевший заметать следы и оставаться вне подозрений, а значит, имел связи или был членом преступной группировки.

Помимо самого отчета, воскрешающего версию о партнере Кеньона, Маккалеба заинтересовало предположение о связях заказчика с организованной преступностью. На языке ФБР это означало: с мафией. Но хотя щупальца мафии протянулись повсюду, все же в Южной Калифорнии ее влияние не столь велико. Безусловно, количество преступлений, совершенных в штате членами организованных группировок, было огромным — другое дело, что это были не карикатурные мафиози из кино. В общем, при грубом подсчете, в последние годы в Южной Калифорнии поработало куда больше азиатов или русских, нежели их коллег итальянского происхождения.

Маккалеб разложил присланные документы в хронологическом порядке. Большинство бумаг представляли собой промежуточные отчеты и данные расследования, отправленные начальству в Вашингтон. Быстро просмотрев эти бумаги, Маккалеб нашел отчет группы наружного наблюдения за домом Кеньона в день убийства, который прочел на одном дыхании.

В момент убийства в фургоне находилось четверо агентов. У них как раз был пересменок — 8 утра, вторник. Два агента приходят на дежурство, два агента уходят домой.

Агент, занимающийся прослушкой, снял наушники и передал их сменщику. Однако сменщик был со странностями и заявил, что однажды, когда он надел чьи-то наушники, у него завелись вши. Так что он немного повозился, доставая и надевая собственные наушники, а потом сбрызнул дезинфектантом оборудование, при этом не переставая честить трех других агентов. Когда он наконец надел свои наушники, в течение минуты не было слышно ничего, затем послышались приглушенные звуки разговора и вскоре раздался выстрел. Звуки были невнятными, так как у входа в дом не были установлены «жучки», на том основании что Кеньон не станет вести разговоры о побеге прямо у двери. «Жучки» были установлены только в комнатах.

Ночная смена еще не ушла, и все трепались в фургончике, когда раздался выстрел. Агент, услышав хлопок, приказал всем заткнуться. Он внимательно слушал, что происходит, а тем временем другой агент надел вторую пару наушников. Оба ясно расслышали, как неизвестный в доме Кеньона отчетливо произнес почти в микрофон: «Не забудь про канноли».

Оба агента переглянулись, соглашаясь, что эти слова произнес не Кеньон. Объявив тревогу, агенты покинули фургон и помчались к дому, появивишись там несколько секунд спустя после приезда Донны Кеньон, которая, открыв входную дверь, увидела своего мужа распростертым на мраморном полу с окровавленной головой. Вызвав подкрепление из Бюро, местную полицию и скорую помощь, агенты обыскали дом и ближайшие окрестности. Стрелок испарился.

Маккалеб обратился к расшифровке последнего часа записи в доме Кеньона. Пленка была обработана в лаборатории ФБР, но тем не менее все слова разобрать не удалось. Сначала были слышны голоса дочерей Кеньона за завтраком и обычный утренний семейный гомон. Затем в 7:40 девочки с матерью отправились в школу.

Расшифровка фиксировала девять минут молчания до того, как Кеньон позвонил своему домашнему адвокату Стэнли Ла Гросса.

Прошло еще восемь минут тишины, а потом в доме послышался голос неизвестного. Часть их краткой беседы была утеряна: Кеньон и неизвестный мужчина ходили по дому, то и дело покидая пределы слышимости оборудования. Кроме того, в этот момент агенты в фургоне как раз занимались обменом наушниками.

Тут раздался звук выстрела. А вскоре микрофон № 4, спрятанный в чуланчике у задней двери, записал последние слова неизвестного.

Дверь чуланчика была открыта. Через нее и скрылся убийца, следуя известным ему одному маршрутом.

Маккалеб прочел расшифровку еще раз, завороженный сознанием того, что это были последние минуты жизни и последние слова человека. Жаль, что у него не было аудиозаписи, чтобы прочувствовать эту сцену во всей полноте.

В следующем документе объяснялось, почему следователи подозревали участие мафии в этом деле. Об этом говорилось в отчете дешифровщиков. Пленку, записанную в доме Кеньона, отправили в лабораторию криминалистики. А после этого — на криптоанализ. Аналитик, получивший задание, сосредоточился на последних словах, сказанных убийцей, уже когда Кеньон лежал на полу и, казалось бы, без всякой связи с предыдущим разговором. Строчку — «Не забудь про канноли» — набрали в поисковике компьютера, чтобы посмотреть, не совпадет ли она с каким-то уже известным шифром или упоминанием в отчетах Бюро, с цитатой из литературного произведения или из популярного шоу. И было найдено совпадение один в один.

В знаменитом кинофильме «Крестный отец», который стал руководством к действию для десятков уже реальных банд, глава клана Корлеоне, Питер Клеменца, получает задание вывезти предателя семьи в пустынные степи Нью-Джерси и убить его. Утром, когда Клеменца выходит из дома на задание, жена просит его заехать в кондитерскую за пирожными. Пока огромный, ожиревший Клеменца с трудом ковыляет к машине, в которой сидит человек, которого он должен убить, жена кричит ему вслед: «Не забудь про канноли!»

Маккалеб любил этот фильм и сразу же вспомнил эту сцену. В ней с удивительной точностью схвачена суть жизни мафии: безжалостная, неоправданная жестокость наряду с семейными заботами и ценностями. Теперь он понимал, почему следователи пришли к выводу, что убийство Кеньона связано с мафией. Эта цитата сочетала дерзость и браваду истинного мафиози. Терри легко себе представил, как хладнокровный убийца добавил ее к своей «работе» в качестве приправы.

— «Не забудь про канноли», — произнес Маккалеб четко и громко.

И тут его прошибла какая-то догадка, словно заряд тока.

— «Не забудь про канноли», — произнес он снова.

Он бегом кинулся к своей кожаной сумке и, порывшись, вытащил на свет видеокассету с записью убийства Джеймса Корделла. Терри направился к телевизору, вставил кассету в магнитофон и стал просматривать ее. Поняв, какой момент на экране, он включил перемотку, пока не дошел до сцены самой стрельбы, и нажал кнопку воспроизведения. Терри напряженно смотрел на губы убийцы, и, когда тот начал свою беззвучную фразу, Маккалеб заговорил вслух вместе с ним:

— «Не забудь про канноли».

Терри промотал кассету назад, пустил и снова повторил эту фразу вместе с убийцей. Слова точно совпадали с движениями губ стрелка. Теперь у Маккалеба не было никаких сомнений. Он почувствовал, как в крови закипает адреналин, знакомое возбуждение. Такое происходит с человеком в момент истины, когда ты совершаешь прорыв. Когда подбираешься к скрытой истине.

Терри достал кассету с убийством Глории Торрес и повторил всю процедуру снова. И здесь слова точно соответствовали мимике убийцы. Сомнений не осталось.

— «Не забудь про канноли», — еще раз громко произнес Маккалеб.

Он подошел к шкафчику рядом с навигационным столом и вытащил оттуда телефон. Он до сих пор не успел прослушать сообщения, накопившиеся за выходные, но сейчас ему было не до того. Терри сразу же набрал номер Джей Уинстон.

— Где ты пропадал? И почему ты не прослушиваешь свой автоответчик? — скороговоркой проговорила Джей. — Я звонила тебе все выходные, чтобы все объяснить. Я не хотела.

Маккалеб перебил ее:

— Я знаю, ты тут ни при чем. Это все Хитченс затеял. Да я не из-за этого звоню. Я в курсе, что вы откопали — связь с делом Дональда Кеньона. Ты должна снова ввести меня в группу.

— Это невозможно! Хитченс запретил мне даже говорить с тобой. Как же мне.

— Я помогу тебе, — сказал Терри.

— Как? Чем?

— Только ответь на мой вопрос, мне важно кое в чем убедиться. Итак, сегодня утром Гилберт Спенсер и два агента — полагаю, их звали Невинс и Улиг — вдруг являются и сообщают тебе, что тип пули, отправленной тобой в Вашингтон, совпадает с той, что вытащили из головы Кеньона. Все верно?

— Да, но что здесь такого.

— Это не всё. Потом Спенсер говорит, что ФБР хотело сравнить это дело с лос-анджелесским убийством, хотя, похоже, никакой связи, кроме оружия, тут нет. В конце концов, Кеньона застрелил наемник, а вы расследуете нападения с целью грабежа. Он сообщает тебе также, что убийца Кеньона использовал разрывную пулю, а ваш грабитель какую-то другую. Все эти факты говорят в пользу версии, что профессионал, убивший Кеньона, бросил свое оружие, а ваш грабитель случайно подобрал его и использовал. Вот и вся связь. Я правильно излагаю?

— Как по писаному.

— Значит, потом ты попросила у Спенсера информацию по убийству Кеньона, чтобы самой все перепроверить, но вышел облом.

— Да, он сказал, что дело Кеньона весьма тонкое и он предпочитает, чтобы мы, плебеи, имели к нему строго ограниченный доступ.

— И Хитченс согласился?

— Хитченс взял под козырек.

— А кто-нибудь подал вам канноли? — с иронией спросил Терри.

— Что-что? — не поняла Джей.

И Маккалеб объяснял ей связь с канноли, читая выдержки из расшифровки пленки, записанной в доме Кеньона, и то, к каким выводам пришли шифровальщики. Джей сказала, что ни о чем подобном Гилберт Спенсер даже не упоминал на утреннем совещании. Маккалеб догадывался об этом. Как бывший сотрудник ФБР, он знал, как функционирует система. При любой возможности местные следователи отметаются в сторону и им сообщают, что с этого момента дело передается в Бюро.

— Таким образом, фраза про канноли доказывает, что этот парень не просто подобрал оружие, — сказал Маккалеб. — Во всех трех случаях действовал один и тот же убийца. Сначала он убивает Кеньона, потом Корделла, потом Торрес. Не уверен, знали ли фэбээровцы об этом до вашего совещания. Но если ты скопировала для них отчеты и видеопленки, то теперь они точно знают. Вопрос вот в чем: что объединяет эти три убийства?

Уинстон помолчала, а затем ее прорвало:

— Господи, у меня, в общем, может, эти преступления и не связаны? Если это был наемник, он мог выполнять три разных заказа. Понимаешь? Возможно, и нет никакой связи, кроме того, что всех троих убил один человек.

Маккалеб отрицательно качал головой.

— Теоретически это возможно. А практически — полная бессмыслица. Ну что могла сделать Глория Торрес, чтобы ее «заказали»? Она работала в печатном цехе газеты!

— Возможно, она что-то видела. Вспомни, в пятницу ты сам себе задавал вопрос о том, что могло связывать Корделла и Торрес? Возможно, они были «повязаны» именно тем, что слышали или видели кое-что лишнее.

Маккалеб пожал плечами.

— А как насчет «сувениров», вещиц, взятых у Корделла и Торрес? — спросил Терри, обращаясь скорее к себе, чем к Уинстон.

— Понятия не имею, — сказала Джей. — Может, убийца — фетишист, которому нравится забирать что-то у своих жертв «на память». А может, он просто обязан предъявлять заказчику доказательства того, что «убраны» нужные люди. Кстати, у Кеньона он тоже забрал нечто личное?

— Пока мне это неизвестно.

В голове у него была полная каша. Вопросы, заданные Уинстон, заставили его сообразить, что он, охваченный волнением, позвонил ей слишком рано. Он еще не просмотрел целую кипу документов по делу Кеньона. Связь, которую он так настойчиво отыскивал, могла прятаться там.

— Терри?

— Извини, я задумался. Послушай, давай я перезвоню тебе через какое-то время. У меня еще куча неразобранного материала, может, мне удастся.

— О каких материалах ты говоришь?

— Думаю, я располагаю всеми или почти всеми ниточками, которые утаил от вас Спенсер.

— В таком случае ты можешь вернуть расположение капитана.

— Только пока не докладывай ему ни о чем. Дай мне немного времени, чтобы разобраться во всем, и я тебе позвоню.

— Обещаешь?

— Конечно.

— Вот так и скажи. Терпеть не могу ваши фэбээровские отмазки.

— Да ладно, я же на пенсии! Хорошо, я обещаю.

Часа через полтора Маккалеб закончил просматривать документы. Адреналин, ударивший ему в голову утром, поутих. По мере чтения отчетов он узнал много новой информации, но ничто не указывало на связь между Кеньоном, Корделлом и Торрес.

Остальные документы содержали солидный список имен, адресов и банковских данных двух тысяч человек, которые пострадали от краха банка. Но ни Корделл, ни Торрес в него не входили.

Следователям Бюро пришлось рассматривать каждую жертву аферы как потенциального убийцу Кеньона. Каждое имя сопровождалось подробными данными, информацией о прошлом человека, в том числе криминальном, если такое имелось, — обо всем, что позволило бы подозревать его в убийстве. Был выявлен примерно с десяток таких личностей, однако тщательная проверка сняла с них подозрения.

Затем следствие занялось второй версией, то есть предположением, что тайный партнер Кеньона — не выдумка и действительно вынуждал того уводить незаконными способами десятки миллионов.

Этой версии дали ход после того, как выяснилось, что Кеньон был готов к сотрудничеству с властями и открыть имя человека, который стоял за всей аферой. Согласно заявлению адвоката Кеньона, Стэнли Ла Гросса, Кеньон решил пойти на такой шаг в надежде убедить адвокатуру округа обратиться с петицией к судье, которая вынесла ему приговор о снижении срока тюремного заключения. Ла Гросса заявил, что в то утро, когда Кеньона убили, они планировали встретиться и обсудить, каким образом Ла Гросса должен вести переговоры о таком сотрудничестве.

Маккалеб вернулся на несколько страниц и перечитал расшифровку телефонного разговора между Кеньоном и Ла Гросса буквально за несколько минут до убийства. Обмен короткими фразами между адвокатом и его клиентом, казалось, подтверждал сенсационное заявление Ла Гросса.

По версии ФБР, изложенной в отчете по заявлению Ла Гросса, тайный партнер Кеньона либо решил подстраховаться и просто убрать Кеньона, либо пришел к такому решению, узнав о намерении Кеньона сотрудничать со следственными органами. В отчете также отмечалось, что Кеньон еще не успел сообщить о своих планах ни агентам ФБР, ни в прокуратуру. Это означало, что утечка информации шла от людей Кеньона, возможно от самого Ла Гросса.

Маккалеб поднялся со стула и налил себе стакан апельсинового сока, прикончив один из больших пакетов, купленных в субботу утром. Глотая жидкость, он раздумывал о том, чем могла стать информация Кеньона для следствия. Да, дело запутывалось все больше. После утренней эйфории он постепенно осознал, что, по сути, находится на нуле и ни на йоту не приблизился к разгадке, кто и почему убил Глорию Торрес, с того момента, когда открыл пакет от Карузерса.

Ополаскивая стакан, Терри заметил двух мужчин, спускавшихся по сходням к причалу. Они были одеты в почти одинаковые синие костюмы. Если кто-нибудь в костюме появлялся на берегу, то это обычно означало, что банк прислал своего исполнителя, чтобы забрать лодку у клиента-должника. Но Маккалеб уже понял. Он узнал эту особую повадку. Эти двое пришли к нему. Вернона Карузерса, должно быть, все-таки вычислили.

Маккалеб вернулся к столу и быстро сгреб в стопку документы ФБР. Затем отделил толстую пачку документов с именами, адресами и банковской историей обманутых вкладчиков и засунул ее в один из настенных шкафчиков на кухне. Остальные бумаги он положил в кожаную сумку, которую сунул в ящик под навигационным столом.

Он открыл раздвижную дверь салона и вышел на палубу, чтобы поприветствовать агентов.

— Мистер Маккалеб? — обратился к нему агент помоложе. Он носил усы, что по стандартам Бюро считалось смелым.

— Попробую догадаться. Невинс и Улиг, — невинно улыбнулся Терри.

Было ясно, что молодым людям не очень понравилось, что их сразу раскусили.

— Можно подняться на борт?

— Разумеется.

Молодого агента звали Невинс. Так что беседу в основном вел Улиг.

— Если вы знаете, кто мы, значит, вы в курсе, зачем мы пришли. Нам бы не хотелось усложнять ситуацию, особенно учитывая вашу долгую службу в Бюро. Так что, если вы вернете нам украденные материалы, все на этом и закончится.

— Ого, — воскликнул Маккалеб. — Украденные файлы?

— Мистер Маккалеб, — продолжил Улиг. — Выяснилось, что у вас находятся документы, принадлежащие ФБР. Вы больше не являетесь агентом и потому не имеете права держать их у себя. Как я уже сказал, если вам не хватает проблем, вы их получите. Но достаточно будет просто вернуть нам документы.

Отступив на шаг, Маккалеб присел на планшир. Он попытался сообразить, кто их проинформировал, и понял, что это мог быть только Карузерс. Должно быть, Вернона здорово прижали в Вашингтоне и ему пришлось назвать имя Маккалеба. Но вряд ли старый друг выдал его, неважно, под каким давлением.

Поэтому он решил положиться на чутье и считать, что все это — блеф. Невинс и Улиг знали, что Карузерс проводил для Маккалеба баллистический анализ. Это не было секретом. Вот они и прикинули, что Карузерс мог заодно скопировать и отправить ему, Маккалебу, все компьютерные файлы.

— Да вы что, ребята, — сказал он. — У меня нет никаких материалов, украденных или нет. Вас дезинформировали.

— Тогда откуда вы знаете, кто мы такие? — спросил Невинс.

— Ну, это просто. Я слышал про вас этим утром, когда вы явились к шерифу и приказали выкинуть меня из дела.

Сложив руки на груди, Маккалеб смотрел мимо агентов в сторону лодки Локриджа. Бадди сидел в кубрике, потягивая пиво из банки, и с интересом наблюдал сцену с участием двух мужчин в синих костюмах на «Обгоняющем волны».

— В общем, мы бы хотели осмотреть все, чтобы убедиться, что вы говорите правду, — сказал Улиг.

— Если у вас есть ордер на обыск. Только я в этом сомневаюсь, — ответил Терри.

— Он нам не нужен, после того как вы позволили нам войти на борт катера и осмотреться. — С этими словами Невинс шагнул и попытался раздвинуть двери салона. Но дверь была заперта. Маккалеб улыбнулся.

— Невинс, — сказал он, — вы войдете, только если взломаете ее. А это будет непохоже на добровольное разрешение хозяина. Кроме того, не забудьте, за нами наблюдает свидетель.

Оба тут же начали оглядываться и, конечно, увидели Локриджа, который поднял свою банку с пивом в знак приветствия. У Улига явственно напряглись желваки, и Маккалеб понял, что тот по-настоящему злится.

— Так, Маккалеб, — сказал старший агент. — Что ж, храни документы. Но повторяю тебе, умник, не попадайся нам на пути. Следователи ФБР взяли дело под свой контроль. И меньше всего мы хотим, чтобы какой-то раздолбай с катера, без жетона, да еще с чужим сердцем, устраивал нам геморрой.

Маккалеб почувствовал, как его ладони сжимаются в кулаки.

— Вон с моего катера, и побыстрее, — холодно произнес он.

— Конечно, мы уже уходим, — фыркнул Невинс.

Оба агента выбрались по лесенке на причал. Направляясь к сходням, Невинс обернулся и бросил Терри:

— До встречи, Потрошеный.

Маккалеб проследил за ними, пока они не вышли за ворота.

— Что все это значит? — крикнул ему Бадди.

Маккалеб все смотрел вслед агентам.

— Да так, старые друзья решили меня навестить.

В восточных штатах было уже почти восемь вечера. Маккалеб набрал домашний номер Карузерса. Вернон сообщил, что уже прошел процедуру выкручивания рук.

— …Я им говорю, ребята, я передал всю информацию Левину. Да, я действительно немного «подтолкнул» это дело, проследив, чтобы пакет отправили быстрее — по просьбе нашего бывшего агента, Маккалеба, — но никаких копий отчетов или чего еще я не отсылал, — говорил в трубку Карузерс. — Но мне они не поверили и поехали трясти тебя. Меня обложили со всех сторон и, похоже, были бы не прочь меня выпереть. Но тогда им придется платить каждый раз, когда я буду выступать свидетелем по каждому из моих дел. А дел у меня — хоть лопатой греби, вот так-то.

Карузерс говорил таким тоном, словно их подслушивал кто-то третий. Работая в ФБР, никогда не знаешь наверняка. Поэтому Маккалеб решил подыграть другу.

— Здесь то же самое. Прибыли ко мне два типа, вели себя так, будто у меня за пояс заныкан весь архив ФБР. Ну я и попросил их выметаться с моей лодки.

— Ну ты крут, — засмеялся Карузерс.

— Прям как ты. Но мне пора. Следи за волной, дружище.

— Что это значит?

— Прикрывай тылы.

— А-а! Само собой. Ты тоже.

Уинстон подняла трубку после третьего звонка.

— Где ты пропадал? — прозвучал уже поднадоевший вопрос.

— Были кое-какие дела. Мне нанесли визит Улиг с Невинсом. Ты скопировала для них все, что ты копировала для меня на прошлой неделе?

— Да, документы, кассеты. Хитченс передал им все.

— В таком случае, они обнаружили зацепку с «канноли». Они плотно сели на это дело, Джей. Придется тебе побороться.

— О чем таком ты говоришь? Фэбээровцы не могут просто забрать у нас расследование об убийстве.

— Они найдут способ. Открыто отстранять вас они не будут, они просто возьмут его «под свой контроль». Мне кажется, они знают, что в этом деле общим является не только орудие убийства. Они хоть и говнюки, но умные говнюки. Полагаю, после просмотра кассет они обнаружили то же, что и я. Ребята в курсе, что стрелял один человек и что имеется нечто, связывающее эти три убийства. И для начала они пришли ко мне, чтобы припугнуть и заставить выйти из игры. А потом они явятся к тебе.

— Если они думают, что я просто так все им передам.

— Они придут не лично к тебе, а к Хитченсу. Если капитан заупрямится, они пойдут выше. Ты не забыла, что я долгое время был одним из них? Я еще помню, как это делается. Чем выше взбираешься, тем сильнее давишь.

— Проклятье!

— Как я тебя понимаю, — хмыкнул Терри.

— Интересно, а ты что намерен делать?

— Я-то? Завтра возвращаюсь к работе. Я не должен отчитываться ни перед Бюро, ни перед Хитченсом. Только перед самим собой.

— Возможно, ты единственный, у кого есть на это право. Удачи.

— Спасибо, это мне не помешает.