Кружным путем

Глава 10

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Галина отворила дверь.

Пол не больше прежнего знал, что ей сказать, и стоял, лихорадочно подыскивая слова. Вдобавок он надеялся, что няни не окажется дома и никто не откроет на стук Пабло.

Пабло привез их всех троих в рабочий район Чапинеро, где стояли сероватые унылые многоквартирные дома и скромные частные коттеджи. Когда они устроились на заднем сиденье, Джоанна не взяла Джоэль на руки, как обычно поступала два предыдущих дня, а оставила девочку у мужа.

Красноречивый поступок.

«Это не моя дочь. Держи ее ты».

«Что ж, посмотрим, что будет дальше», – подумал он.

– Привет. – Дверь наконец открылась, и он поздоровался с няней.

Увидев их, Галина удивилась, но отнюдь не встревожилась, как он воображал. Даже улыбнулась, а затем наклонилась и что-то шепнула своей любимой крошке. Пола так и подмывало повернуться к жене и сказать: «Ну что, ты довольна?» Но Джоанна оставалась такой же мрачной и несчастной, как во время поездки.

Галина пригласила их войти.

Отворилась дверь в небольшую гостиную. Там стояли кожаный диван и два потертых, но удобных кресла перед телевизором. На полу вольготно растянулась рыжая собака, которая, завидев вошедших, едва пошевелилась. Галина смотрела «мыльную оперу» – по крайней мере Пол так решил. На экране идеально красивый юноша целовал идеально красивую девушку.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – пригласила няня и показала на диван. «Вот видишь, – продолжал Пол молчаливо комментировать происходящее Джоанне, – она нас приглашает. Предлагает сесть на диван».

Галина принесла печенье и четыре чашечки ужасающе крепкого колумбийского кофе. Эти чашечки, наверное, считались ее лучшим фарфором. Уменьшила звук телевизора.

Они немного поговорили о том о сем.

– Как девочка спала прошлой ночью? – спросила няня.

– Прекрасно, – ответил Пол. – Просыпалась, кажется, раз или два и тут же опять засыпала.

– Вам повезло. Она замечательная соня.

– Да, – согласился Пол.

Джоанна демонстративно молчала.

– У вас симпатичный домик, Галина. – Пол продолжал подыскивать какие угодно темы для разговора, только бы не касаться того, ради чего они пожаловали к няне.

– Спасибо.

– Как зовут вашу собачку?

– Ока.

При звуке своего имени собака подняла голову и принюхалась.

– Пабло возил вас вчера к врачу? – спросила Галина.

– Да.

– И что сказал доктор?

– Все в порядке.

– Прекрасно, – улыбнулась няня, и ее морщинки будто рассмеялись от удовольствия.

Тогда заговорила Джоанна:

– Ее жар совершенно прошел.

– Это хорошо, – кивнула Галина.

– Интересно, что это было?

– Кто знает? – Няня вскинула руку; этим жестом люди повсеместно подчеркивают, как мало человеку известно о тайнах мироздания.

Однако Джоанна пыталась понять свою собственную тайну.

Пол понимал, чего она ждет от него.

Если он самоустранится и ничего не скажет, Джоанна обвинит его в том, что он не поддержал ее, а вместо этого переметнулся на сторону врага. Хотя этот враг принимал их в своем доме и угощал кофе с печеньем. И бегал в аптеку купить градусник, когда заболела Джоэль. Но жена ждала, чтобы он поступил определенным образом. Он не сделал этого, когда Джоанна сказала, что Джоэль – та, которую она считала настоящей Джоэль, – должна спать не на животике, а на спинке. Теперь от него определенно и недвусмысленно требовали поддержки.

– М-м… Галина… вот что мы хотели узнать, – начал он.

– Слушаю вас.

– Может быть, это покажется немного глупым. О'кей?

– О'кей! – Галина с явным удовольствием повторила американское словцо.

– Моя жена… мы оба… заметили некоторую разницу. Речь идет о Джоэль.

– Разницу? Что вы имеете в виду?

– Я предупреждал, это может прозвучать глупо… но она как-то иначе пахнет. Иначе, чем раньше.

– Пахнет? – Галина повернулась к Пабло, словно желая, чтобы тот подтвердил, что она правильно расслышала. И убедилась, что не ошиблась, потому что Пабло выглядел не менее смущенным.

– У нее был этакий мускусный запах, – бормотал Пол. – А теперь его нет. Запах изменился после того… как вы ходили с ней за термометром.

– И что?

– Мы просто заинтересовались. Вот и все.

– Прекрасно.

Галина явно не понимала, к чему он клонит.

– Мы рассчитывали, что вы сможете нам объяснить.

– Что объяснить?

– Почему… почему она кажется другой?

Галина опустила чашечку с кофе на фарфоровое блюдце, и стук от ее донышка разнесся необыкновенно громким эхо. Может быть, оттого, что в гостиной внезапно повисла неловкая тишина, только из приглушенного телевизора доносился неясный гул голосов. «Если бы мы пятеро были героями „мыльной оперы“, – подумал Пол, – то теперь наверняка прозвучал бы тревожный органный аккорд: он всегда предвещает наступление драматической развязки. В данном случае – прозрения Галины, что ее как-то неловко, но все же обвиняют, хотя она пока никак не может понять, в чем именно».

– Вы о чем? – спросила она. – Вы что, подозреваете…

– Нет-нет… – слишком поспешно возразил Пол. – Просто интересуемся.

– Чем интересуетесь?

– Почему она по-другому пахнет?

– Не понимаю. О чем вы меня спрашиваете?

«Мы спрашиваем, не украли ли вы нашу дочь? Не подменили ли ребенка?»

– Ни о чем.

– Тогда зачем вы пришли?

Пол предпочел бы, чтобы на этот вопрос отвечала Джоанна.

– Мы бы хотели узнать… – начал он и внезапно замолчал.

– Сначала у Джоэль было родимое пятно, – наконец вмешалась жена. – А теперь его нет.

– Родимое пятно?

– У моей дочери на левой ножке было родимое пятно. И она пахла… собой. Родимое пятно исчезло, и сейчас она пахнет по-другому. Я хотела бы знать: это тот же самый ребенок?

«Ну вот, – подумал Пол, – Зена, королева воинов, в полном блеске. Кот извлечен из мешка. Да нет, скорее, не кот, а тасманский дьявол – нечто огромное, хищное и омерзительное на вид». Наверное, в этот момент они казались Галине именно такими. Она окостенела – штамп, который как нельзя лучше подходил данной ситуации. А ее мягкие серые глаза были теперь холодными, как стекляшки.

Пол старался смотреть куда угодно, только не на нее, и мечтал забиться в какую-нибудь щель.

На камине стояла коробка с сигарами.

И еще фотография мужчины в белой панаме.

Пол заинтересовался: неужели Галина курит сигары? На коврике у входа, словно котята, устроились коричневые тапочки. Собака вышла из своего оцепенения, взяла один в пасть, принесла Пабло и с неприятным стуком шлепнула перед ним.

Пол заставил себя повернуться к Галине. Она все еще ничего не ответила Джоанне – онемела от ее обвинений. И выглядела потрясенной.

Позже, гораздо позже, Пол размышлял: есть ли такая штука – периферический слух? Когда нечто попадает в ухо, но заявляет о себе только через некоторое время.

Он отводил глаза, стараясь не замечать страдальческого выражения на лице колумбийки. Думал, не лучше ли извиниться и уйти. И не расслышал приглушенного звука в глубине дома.

А Галина расслышала. Этим и объяснялось выражение ее лица!

И Джоанна тоже расслышала.

Она потянулась к нему и впилась ногтями ему в руку.

Пол чуть не вскрикнул. Тогда бы в этом доме кричали двое.

Он и ребенок.

Потому что в доме плакал ребенок.

Наконец он это услышал.

И наконец осознал – обернулся к Джоэль и убедился, что девочка крепко спит. Это означало, что тот ребенок, который плакал, был не их ребенком.

– Кто это? – Спрашивать было глупо, но в этот день Пол вообще не отличался сообразительностью.

Галина не ответила.

– Чей это ребенок? – повторил свой вопрос Пол, хотя до него уже стало доходить, чей это ребенок. – Пабло, сходите посмотрите, кто там.

Пабло не двинулся.

– Галина?

Выражение ее лица не изменилось. Или изменилось? Дерзость в глазах не исчезла, но в них появилось нечто новое: пугающая сосредоточенность и сила духа.

– Галина, это наша дочь? Это Джоэль?

Пол не сразу осознал, что Пабло все еще не двигался, а Галина не отвечала.

Он встал с ребенком на руках – с чьим ребенком? Голова кружилась.

– Хорошо, я сам посмотрю, – объявил он о своих намерениях так, словно искал поддержки.

Хотел отдать Джоэль Галине, но одернул себя. Галина больше не работала у них няней. А эта девочка была, возможно, не Джоэль. Пол ощущал себя так, словно и физически, и эмоционально балансировал на краю глубокого, опасного ущелья, рискуя свалиться в пропасть. Ему чудилось, что комната кренится.

Все пришло в движение.

– Я пойду! – Джоанна встала и, не раздумывая, направилась в сторону детского плача.

Пабло вскочил со стула.

Пол хотел отдать ему ребенка, чтобы присоединиться к жене. Но поднять девочку отчего-то было так трудно.

– Сядьте, Пол, – мягко предложил Пабло.

Сказал, что посмотрит сам, а Пол пусть отдыхает и смотрит за ребенком. Пабло – он и был Пабло.

Пол с благодарностью вернулся в кресло, а Пабло шагнул за Джоанной в коридор. Ребенок заплакал громче, пронзительнее. И Пол окончательно и бесповоротно признал, что то, чего опасалась Джоанна, было сущей правдой.

Он узнал этот плач.

Помнил его с того первого дня, когда их дочь непрестанно ревела в гостинице и просила есть. Пока не появилась Галина и все не устроила.

Галина по-прежнему скованно сидела в кресле, только теперь она казалась ему физически ближе, чем раньше. Как это могло быть?

Несколько минут ничего не происходило.

Ребенок продолжал плакать откуда-то из глубины дома; Галина все так же смотрела на него со странным, тревожащим спокойствием.

Затем в гостиную возвратился Пабло; сильной рукой он поддерживал Джоанну, которая опиралась на него, словно готовая упасть в обморок. Но где же ребенок?

Казалось, что Джоанна не в себе, а Пабло стремится помочь. Связь между двумя этими явлениями определенно была случайной, хотя Пол совсем не был в этом уверен.

Что-то было не так.

Присмотреться внимательнее.

Голова жены на плече Пабло. Полу потребовалось несколько секунд, чтобы понять окончательно, почему ее голова так лежала у него на плече, – потому что Пабло крепко держал в кулаке пышные черные волосы Джоанны.

И втаскивал ее за волосы в гостиную.

Рот Джоанны был открыт в полузадушенном крике.

Пабло швырнул ее на диван – бросил, как чемодан, который он грузил в машину в аэропорту «Эльдорадо».

– Сиди! – прорычал он. Так отдают команду собаке. Глупой, упрямой собаке, которую следует проучить.

Пол прирос к стулу и безмолвным зрителем наблюдал разворачивающуюся перед ним драму, которая необъяснимым образом превратилась в реальность. Он ждал антракта, чтобы размять ноги, проветриться и похлопать исполнителям – поблагодарить их за поразительно правдоподобное представление. Но пьеса продолжалась.

Галина поднялась на ноги.

Она методично закрывала в комнате ставни и в то же время изливала на Пабло непрерывный поток испанской речи. Словно их с Джоанной тут и не было. Кажется, выговаривала ему. Знание испанского, так долго хранившееся под спудом памяти, постепенно возвращалось к Полу, и теперь он понимал примерно каждое пятое слово. «Ты. Кричал. Не здесь». На какой-то глупый миг он решил, что она упрекает Пабло за то, что он так грубо обошелся с Джоанной.

За то, что не принес их ребенка.

И нагрубил им.

Это было все равно что твердить себе: «Это сон», когда вокруг – пугающая явь.

Пол протянул Джоанне ребенка – ту девочку, которую считал своей дочерью, но которая оказалась совсем другой, – и встал: сказать Пабло, что его поведение недопустимо. Пусть принесет Джоэль и отвезет их обратно в гостиницу.

– Пол, я же просил вас посидеть, – сказал Пабло.

Он обращался к распростертому телу Пола. Потому что тот внезапно обнаружил, что не стоит, а лежит на деревянном полу, пахнущем шерстью и кремом для обуви. «Как это произошло?» Он услышал, как Джоанна судорожно вздохнула.

– Дорогая, со мной все в порядке… – Странно, он не слышал собственных слов. Язык сделался неповоротливым. Да и все тело казалось невероятно тяжелым. Во рту ощущался странный металлический привкус.

Он попытался подняться с пола. Не вышло. Половицы закачались, будто центр тяжести куда-то переместился. Пол услышал тяжелое шарканье ног и почувствовал движение воздуха.

Они были похожи на матросов.

Пять человек в пестрых зеленых формах, которые вплыли в комнату, словно сокрушившая берега солоноватая река. Молодые лица, выражение немой решительности. Каждый нес винтовку.

– Пожалуйста, – выдавил из себя Пол.

В гостиной сделалось пугающе темно. Галина закрыла ставни на всех окнах, кроме одного. Похоже, наступает момент, когда все должны закричать: «Сюрприз!»

«Нам преподнесли сюрприз», – подумал Пол.

И в следующую секунду потерял сознание.