Кружным путем

Глава 26

Он еще не осознал, что остался жив, и не сразу понял, что же делает. Брыкается. Изо всех сил колотит ногами, стараясь выбраться из огня, который уже полз по его коже.

Видимо, на какое-то время он потерял сознание от дыма. Запомнил только стену огня, которая обрушилась на них, точно Божья кара. А может быть, и не Божья, поскольку он молился Господу, до того как все погрузилось во тьму. И остался жив.

Так что это их общая удача – его и Всевышнего. Бог, наверное, решил: довольно цифр, уравнений и процентов риска – испытаем для разнообразия слепую судьбу.

Пол не сгорел по-настоящему. Брюки, или то, что от них осталось, дымились. Просвечивающая сквозь дыры кожа покраснела – признак ожога первой степени.

Но они каким-то образом перебрались через рубеж керосина.

Слева от него все почернело и курилось темным дымом. Ветер погнал огонь в одном направлении. Значит, Майлз оказался прав: они повернули в сторону пожара и оказались победителями.

Или победил только он один?

Майлз пропал без вести.

А где теперь те люди?

Пол осторожно поднял голову и осмотрелся. Картина напомнила ему извержение вулкана, которое показывал как-то канал «Дискавери»: когда острова с пышной растительностью в один миг превращаются в месиво дыма и огня. Там и сям еще сохранились очаги пожара и пламя выстреливало свои языки высоко в небо.

Пейзаж был пустынен.

Стрелки исчезли.

Но с этим радостным открытием пришло и другое – пугающее: вместе со стрелками исчезли наркотики. Превратились в черную золу. И он лишился единственного шанса спасти Джоанну. «Когда Бог закрывает перед тобой дверь, Он открывает окно», – говорила его давно покойная мать. Но если следовать вновь обретенной Полом доктрине веры, можно сказать, что все обстоит как раз наоборот: когда Бог открывает тебе окно, Он захлопывает дверь.

Пол жив, но Джоанна и Джоэль умрут.

В самом скором времени.

Он, как подкошенный, рухнул на все еще дымящуюся землю. Его кто-то окликнул.

Существо, абсолютно черное (кроме глаз) и седое, как лунь. Фигуру окутывали завитки дыма.

Ангел? Сошел на землю, чтобы сообщить Полу: мол, извини, парень, ты не выдержал испытания огнем. Но разве, памятуя о судьбе Джоэль и Джоанны, он испугается этой новости?

Однако это оказался не ангел.

Это был Майлз.

Они нашли автомобиль адвоката там, где оставили.

Обе дверцы были сорваны с петель, ветровое стекло разбито. Но Майлза расстроило не то, что его машину искалечили, а то, что ее видели. Записали номер или сверились с регистрационной карточкой, которая валялась где-то в бардачке. Эйфория от спасения улетучилась, и он начал сознавать, что избавление не надолго.

Это касалось их обоих.

По дороге к машине Пол попросил прощения: мол, извините, что из-за меня вас чуть не угрохали. Майлз снова возразил, что это он отправил его и Джоанну в Колумбию. Но на этот раз его голос звучал не так убедительно.

Они замолчали.

Паутина трещин на ветровом стекле превращала движение в череду загадок. Есть или нет перед ними машины? Красный или зеленый сигнал на светофоре? А о дорожных знаках и говорить не приходилось. Когда они выбрались из болота, им навстречу на шоссе попались четыре ревущие сиренами пожарные машины.

Пол высунул из окошка голову и давал указания водителю. А где-то между Джерси-Сити и туннелем Линкольна спросил:

– Кто они были?

Адвокат не ответил, и он предположил:

– Скорее всего те, кто сжег дом. Больше некому.

– Логично, – кивнул Майлз.

– И что дальше?

Майлз или сбился с мысли, или был слишком подавлен, чтобы разговаривать. Перед ними заструилось флуоресцентное мерцание туннеля Линкольна, это поразительное детище высоких технологий.

– Я не знаю, кто они такие, – наконец произнес адвокат. – Противоположная сторона.

– Но что за противоположная сторона? Колумбийское правительство?

– Колумбийское правительство не стало бы расстреливать людей на территории США.

– Тогда кто?

– Те самые правые полувоенные придурки. Мануэль Риохас. – Майлз был вовсе не в восторге от собственной догадки.

– Риохас? Я считал, что он в тюрьме. Его же выдали Штатам. И привезли во Флориду.

– Он-то в тюрьме. Зато другие нет.

– Кто это «другие»?

– Его люди. Его банда. Его пехотинцы. Вы задумывались когда-нибудь, как много колумбийцев в Нью-Йорке? – Майлз попытался очистить руки о подушку между сиденьями, но ладоней не оттер, только испачкал обивку.

– Вы считаете, что они охотятся за наркоторговцами ФАРК? – задавая вопрос, Пол не переставал размышлять. – Сначала сожгли дом в Джерси-Сити, а затем пошли по следу его обитателей?

– Возможно. Почему бы и нет? Они по разные стороны фронта, но расплачиваются одинаковыми деньгами. Наркотики – это деньги. А деньги – это оружие.

«О'кей, – думал Пол. – Но неужели не бывает так, что деньги – это всего лишь деньги?»

– Убили сразу двух зайцев. Завалили несколько ребяток из ФАРК и прикарманили их кокаин. Считайте, что это всего лишь моя теория.

Не слишком обнадеживающая теория, если вспомнить, что писали об этом Риохасе газеты, расстроился Пол.

– И что вы предлагаете делать?

– Если я скажу, что у меня возникла грандиозная идея, вы же мне не поверите…

Майлз решил заехать к себе в контору.

– Будет нелегко объяснить жене, почему у нас такой вид, словно мы только что вернулись из Багдада. А здесь есть душ. И какая-никакая одежда.

Контора Майлза располагалась в темном кирпичном доме в Вест-Сайде. Три месяца назад Пол и Джоанна явились сюда и услышали, что через два месяца у них появится дочь.

Майлз поставил машину в личный бокс в подвале.

Здесь повсюду ощущался запах гаража – плесени, пыли и моторного масла. «А Джоанна, – с болью подумал Пол, – назвала бы еще несколько составляющих».

Они попали в помещение через боковую дверь, которая вела в коридор с поблескивающими испариной цементными стенами. Единственная лампочка без плафона давала тусклый свет.

Пол и Майлз поднялись по лестнице на первый этаж, где находилась скромная приемная с наваленными на стол старыми журналами. Пол не забыл, как сидел там с Джоанной и листал «Тайм». «Бесплодие – бич нашего времени».

– Ванная наверху, – сказал Майлз. – Хотите пойти первым?

– Спасибо, – ответил Пол. – Но мне нечего надеть.

– Одолжу вам джинсы.

Когда Пол включил душ, к ногам потекла абсолютно черная вода. Кожу на руках и ногах словно ободрали щеткой, и он подумал, не нужно ли обратиться к врачу.

Выйдя из-под душа, он изучил себя в зеркале. Лицо как будто было в порядке – лишь немного краснее, чем обычно, и, разумеется, кислое, но с этим не справился бы никакой доктор.

Майлз оставил у ванны на стуле синие джинсы и белую рубашку на пуговицах. И то и другое оказалось примерно на два размера меньше, чем надо. Пол вышел в коридор, где его терпеливо поджидал адвокат.

И тот, не говоря ни слова, сам отправился под душ.

А когда вышел из ванной, его кожа приобрела более или менее нормальный цвет.

– Пошли ко мне в кабинет, – произнес он без особого энтузиазма.

Они оказались в том месте, откуда Майлз дергал за веревочки и, словно фокусник, добывал клиентам детей. Но это нисколько не улучшило его расположение духа. Майлз сел за стол и растерянно оглянулся, как будто забыл, чем зарабатывал на жизнь.

Пол тоже поднял глаза и в который раз прочитал надпись за его спиной: «Тот, кто спас одного ребенка, спас целый мир».

«Очень верно, господин адвокат, сейчас как раз необходимо спасти одного ребенка. Кстати, и его мать тоже».

Пол обвел глазами кабинет, а Майлз так и сидел, насупившись, и молчал. Между почетным дипломом юридической школы Баруха и благодарностью из больницы Бронкса висел плакат, который Пол раньше не замечал: «Нацистская сборная по бейсболу». На площадке расположились игроки, каждый под своим именем. На питчерской горке стоял Йозеф Геббельс. «Всегда навешивает по кривой», – гласила его характеристика. Герман Геринг – на основной базе: «Великий защитник». Справа – Йозеф Менгеле: «Смертоносная рука». На третьей базе – Альберт Шпеер: «Невероятная сила». Мячи подавали девушки – Ева Браун и Лени Рифеншталь. А менеджер? Конечно, Гитлер: «Великий заводила». Но не такой уж на самом деле великий, поскольку плакат напоминал, что чемпионат мира 1945 года эта команда проиграла.

Ха-ха.

«Интересно, – подумал Пол, – другие евреи, кроме Майлза, тоже находят эту картинку забавной?»

– Полагаю, у вас недостаточно денег, чтобы предложить им выкуп? – Майлз так и не оторвал глаз от сложенных на столе рук. Ногти даже после душа остались черными.

– Два миллиона? – повторил за ним Пол. – Для меня что два миллиона, что два миллиарда…

– Я так, на всякий случай спросил, – пожал плечами адвокат.

Пол принял решение. Оно показалось ему непростым, но было единственным. Теперь не имело значения, что он незаконно провез в страну наркотики. Они сгорели – шкафчик пуст, там ничего нет. А судьба его семьи висела на волоске.

– Я собираюсь обратиться к властям.

– К властям? – Майлз произнес это слово так, словно в нем заключалось странное, доселе неведомое понятие. – К каким властям?

– В полицию, к правительству – куда угодно. В Госдепартамент, к колумбийцам. Ко всем властям, какие только есть. Расскажу всю правду и отдамся на милость суда. Так, кажется, говорят.

– На милость суда? Да, есть такое выражение. Именно. В точку. Только учтите, что милость не пропускают через металлодетекторы. Вы не хотите передумать?

– Передумать? Что вы предлагаете? Пойти к Пабло и сказать: я потерял наркотиков на два миллиона долларов, но вы, будьте так любезны, отдайте мне жену и дочь? Мне необходимо что-то предпринять. Это единственное, что осталось.

– Не скажите, – возразил адвокат.

– Вы о чем?

Майлз встал, окинул взглядом стены и принялся вышагивать вокруг стола. И прямо на глазах благодарного Пола начал капля за каплей обретать прежнюю уверенность: вот ведь я какой – все умею, все могу. Наконец он поднял голову и щелкнул пальцами.

– Есть еще план «Б».